Текст книги "Повелитель огня II (СИ)"

Автор книги: Алексис Опсокополос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

К пасеке мы прибыли примерно к полудню. Как и в прошлый раз, гусаков решили не «светить» – Ясна осталась с ними у дороги, а я последнюю версту до дома Будуты преодолел пешком. Ещё на подходе я заметил пасечника: он был во дворе и возился с колодой: то ли чистил её, то ли чинил. Заметив меня, он изменился в лице, мне показалось, будто он напугался. И это меня сразу насторожило.

– Здрав будь, Будута! – поприветствовал я пасечника, входя во двор через калитку.

– Здрав будь, Долгой, – ответил тот. – А мы тебя к вечеру ждали.

– Так получилось, что раньше смог. Как вы тут? Как мой брат?

– Брат? – переспросил Будута, словно не знал, что ответить, и тянул время, чтобы придумать.

– Ну да. Как Смык? Надеюсь, он полностью выздоровел?

– Смыку стало хуже, – выпалил пасечник. – Вупна повела его в Дольничи, лекарке показать.

– Ему стало хуже, и при этом она его повела? – уточнил я. – Но как Смык смог идти, если стало хуже?

– Хуже, но идти смог, – ответил Будута. – Но ты не переживай, они скоро вернутся.

Пасечник нёс откровенную чушь и при этом старался не смотреть мне в глаза – никакого супернавыка не требовалось, чтобы понять: он врёт.

– Пойдём в дом, – предложил Будута, не поднимая взгляда. – Отдохнёшь с дороги. Я сейчас похлёбку разогрею. Ты, наверное, голодный?

– Никуда мы не пойдём, – сказал я.

– Во дворе будешь ждать? – удивился пасечник. – Так, они, может, и не скоро вернутся. Чего во дворе стоять? Не хочешь похлёбки, пойдём, медовухи налью.

– Что-то ты, уважаемый, путаешься в показаниях, – с усмешкой произнёс я. – То скоро они вернутся, то нескоро. Может, они не в Дольничи пошли?

– А куда? – растерянно спросил Будута.

– Так это ты мне скажи куда. Я доверил тебе брата, ты слово дал, что проследишь за ним, а сейчас брешешь мне, что он к какой-то лекарке пошёл.

– Не брешу.

– Брешешь, – сказал я, доставая меч и поднося его остриё к груди пасечника. – Где Смык?

– Убёг! – выпалил Будута.

– Уже убёг? Версия с лекаркой отметается?

– Убёг. Ещё вчера. Вупна его искать отправилась. Прости, что сразу не сказал, испугался.

Врать пасечник явно не умел, поэтому я даже не стал проверять его при помощи своего навыка.

– А чего ты испугался? – спросил я.

– Что ты осерчаешь, – ответил Будута. – Вон у тебя меч какой. Большой. Острый. Страшно.

– Меч острый, да, – согласился я и резко ткнул пасечника клинком в правое плечо.

Будута схватился за рану, упал на землю и принялся кататься по ней, как футболисты в моём мире перед судьями, выпрашивая красную карточку для соперника. Только пасечник ещё и дико выл. Смотреть на этот цирк у меня никакого желания не было, я пнул артиста по ноге и сказал:

– Заткнись и встань! А тот вообще отсеку руку.

Пасечник тут же замолчал, однако вставать не собирался. Лежал на спине и смотрел на меня затравленным взглядом.

– Где Смык? – спросил я в очередной раз.

– Убёг.

Я вздохнул и ткнул клинком Будуту в бедро, но не глубоко, чтобы не зацепить артерию. Пасечник снова взвыл, а потом прокричал с дикой обидой в голосе:

– Что ты делаешь, Долгой?

– Пока ничего, но если не скажешь, где Смык, то, пожалуй, отрежу тебе руку или ногу.

– Он убёг! Правда!

– Я бы ещё мог поверить, что Вупна повела его в Дольничи, хоть это и бред полнейший, но убежать он точно не мог. Поэтому говори, где мой брат. И чем быстрее ты скажешь правду, тем целее будешь.

Чтобы придать весу своим словам, я уколол пасечника мечом в ягодичную мышцу. Будута вскрикнул, откатился и запричитал:

– Не надо, не губи, прошу тебя!

– Так, ты не доводи до этого, не зли меня. Следующий укол будет в живот. Где Смык?

– Я не знаю.

В живот колоть я не рискнул – ещё не хватало кишечник задеть, но по рёбрам лезвием полоснул. У пасечника после этого началась настоящая истерика: он начал бить руками и ногами по земле и выть. Я аж растерялся.

Минуты через две Будута резко затих и заявил:

– Мне надо перевязать раны.

– Это пока не раны, – заметил я. – Но ты на пути, чтобы получить настоящие. Где Смык?

– Да не знаю я! – воскликнул пасечник, да так искренне в этот раз, что я на мгновенье допустил, что наказываю невиновного.

Впрочем, вина Будуты в любом случае была в том, что Добран пропал – пасечник обещал следить за мальчишкой и обеспечить его безопасность. Ну а чтобы не корить себя за излишне жестокое обращение, я присел на корточки, схватил Будуту за горло и в очередной раз повторил свой вопрос:

– Где Смык?

– Не знаю… – чуть ли не проплакал пасечник, косясь на меч, который я приставил к его щеке.

Соврал. Но красиво – не будь у меня моего дара, я бы на этом моменте сломался и поверил. Вначале пасечник врал коряво, а вот теперь, видимо, от страха, у него словно актёрский дар проклюнулся. Только вот толку от того, что я видел, что Будута врёт? Как его было расколоть? Не руку же в самом деле отрезать.

Да и вообще, где мог быть Добран? Если бы его забрали огневики, то Будуте не имело бы никакого смысла врать. Наоборот, он бы мог предъявить мне претензии. А скорее всего, меня бы эти огневики здесь и встретили. Но пасечник упорно не хотел говорить, где мальчишка.

– Позволь мне перевязать раны, – попросил Будута голосом умирающего. – Мне очень больно.

– Сейчас тебе станет ещё больнее, – пообещал я и прижал лезвие меча к щеке пасечника.

– Нет! Не надо! – взмолился Будута. – Я всё расскажу!

– Так рассказывай! – взорвался я. – Пока я тебе башку не отсёк!

– Я всё расскажу, всё. Только, пожалуйста, позволь мне перевязать раны и дай попить.

– А пожрать ты не хочешь?

– Дай мне немного воды. Мне плохо.

Пасечник застонал так, словно уже помирал – определённо у этого парня был неплохой актёрский дар. Но вот только наслаждаться его представлением мне не хотелось. И ещё до меня вдруг резко дошло: гадёныш тянет время. Зачем – непонятно, но однозначно тянет.

И как же это меня разозлило. Я полоснул лезвием по щеке пасечника, затем встал и со всей силы пнул его по рёбрам. И не раз. Пинал, можно сказать, от души – выместил на бедняге всю накопившуюся за последнее время злость. И что интересно, теперь все удары Будута сносил молча, что ещё раз доказывало: предыдущие его истерики были постановкой. После очередного удара я остановился и сказал:

– Спрашиваю в последний раз. Где Смык? За неверный ответ убью.

– На нём скверна, – простонал пасечник. – У нас не было другого выхода.

– Что вы с ним сделали? – закричал я и в очередной раз пнул Будуту. – Где он? Отвечай, скотина!

– На нём скверна, твой брат рыжий.

– Это я и без тебя знаю. Где он? Говори или убью!

Для придания веса своим словам я снова уткнул остриё клинка в шею пасечника.

– В погребе, – прохрипел тот.

Я огляделся. На столе возле колоды лежал моток верёвки. Схватил её, связал Будуту и побежал в дом. Принялся бегать по комнатам, ища, где находится погреб. Нашёл. Откинул крышку и крикнул вниз:

– Добран! Ты здесь?

– Здесь, – донеслось из темноты.

– Ты связан? Вылезти сам можешь?

– Смогу, если лестницу дашь.

– Сейчас дам.

Лестница лежала на полу в этой же комнате. Видимо, обычно она находилась в погребе, но сейчас пасечник её достал, чтобы мальчишка не вылез, да так рядом и бросил. Я схватил лестницу и спустил в погреб. Тут же внизу послышался шорох и почти сразу из проёма появилась голова мальчишки. Я протянул руку, помогая ему вылезти, а когда он был наверху, сказал:

– Быстро в двух словах расскажи, что здесь произошло?

– Тётка Вупна сегодня мазала меня какой-то мазью, в лоб её втирала и в виски, а потом вдруг остановилась, посмотрела на мою голову, и у неё лицо сразу стало такое страшное. Как будто она сильно испугалась, – ответил Добран. – Заметила, что я рыжий. Потом она быстро домазала и убежала из дома. Я в окно посмотрел, они с дядькой Будутой о чём-то долго разговаривали, она руками махала, а потом дядька привёл лошадь, и тётка на ней ускакала. Я тоже во двор вышел, но дядька велел мне возвращаться в дом. А раньше разрешал везде ходить, только чтобы к пчёлам не лез. Ну я побежал.

– Куда?

– Просто побежал, от него. Тётка ведь за огневиками поехала. Только дядька меня догнал и в погреб запер.

– Ты можешь хотя бы примерно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как Вупна уехала? – спросил я, прикидывая, как скоро ожидать прибытия братьев Истинного огня.

– Нет, – ответил пацан и пожал плечами. – Утром это было.

– Быстро бери все свои вещи и найди какую-нибудь котомку. Набери мёда побольше – в дороге пригодится. А я пока с Будутой переговорю.

Я выскочил во двор, подбежал к пасечнику и не удержался, чтобы ещё раз не пнуть его по рёбрам, очень уж я был на него зол.

– Мы должны были сообщить, – простонал Будута и добавил с обидой: – Твой брат рыжий. Ты не сказал нам этого. Ты нас обманул.

– Мы бы сейчас спокойно ушли, и ты бы про нас никогда не вспомнил, – сказал я. – Но ты создал проблем и нам, и себе. Куда пошла Вупна?

– К братьям Истинного огня.

– Это я понимаю. Куда конкретно она отправилась?

– На путевой стан.

Я пригнулся, схватил Будуту за горло и уточнил:

– На какой именно?

– На ближайший.

– Я не знаю, какой к вам ближайший! В какую сторону она направилась?

– Ближайший по дороге на Гардов, – ответил пасечник. – Мы должны были донести. Нельзя молчать.

Я не знал, настолько эти люди боялись огневиков или просто хотели получить вознаграждение. Да мне это было и неинтересно. Я знал, что с минуты на минуту на пасеку могут прибыть огневики. И это сейчас было главным.

– Дурак ты, Будута, – в сердцах сказал я, оторвал от лежавшей на столе тряпки большой кусок и, заткнув им пасечнику рот, оттащил того в дом.

После этого я отправился в конюшню, в надежде, что такой зажиточный человек, как владелец пасеки, имеет как минимум двух лошадей. Я не ошибся: в конюшне грустно жевала сено серая лошадка. Я быстро отвязал её, вывел во двор и подвёл к воротам. К этому времени Добран с запасом мёда уже ждал меня там. Увидев лошадь, пацан принялся раскрывать ворота.

Я посадил мальчишку на лошадь, взобрался в седло сам, и мы поскакали к Ясне. Когда добрались до неё, я даже не стал спешиваться. Просто сказал:

– Садись на гусака, второго с собой, и поезжай за нами, – сказал я девчонке. – Все вопросы потом, сейчас нам нужно просто как можно быстрее покинуть это место и отойти на безопасное расстояние.

– На безопасное? – переспросила Ясна.

– Хорошо, на относительно безопасное, – исправился я. – Но давай больше без вопросов. Просто следуй за мной и веди моего гусака. А мы поедем на лошади.

Нам повезло. Мы добрались, не встретив огневиков, до того места, где мы свернули в сторону Дольничей со становой дороги – так здесь называли основные тракты, вдоль которых были расположены путевые станы. А ведь вполне возможно, что мы с ними разминулись всего лишь на какой-то час или даже полчаса. А может, вообще на десять минут, поэтому останавливаться на этом месте не стоило.

Но вот куда ехать дальше? На север, в сторону Гардова нельзя – оттуда ехали огневики за Добраном. На юг, в сторону Грозовца нам не нужно, да и к тому же оттуда вполне мог двигаться Велигор со своей дружиной в надежде догнать нас. По полям – долго и небезопасно.

Я быстро достал и развернул карту. Примерно через десять вёрст, если следовать на юг, от дороги уходило ответвление на запад. Туда нам тоже было не нужно, но по крайне там у нас пока не было врагов. А значит, имело смысл направиться туда. Хотя бы просто отъехать в том направлении подальше и разбить стоянку на ночь, да в спокойной обстановке подумать и составить план дальнейших действий.

До нужного нам поворота мы добрались примерно за полтора часа, затем ещё час проскакали на запад, и наша лошадка устала. Неподалёку от дороги находился лесок, и я решил сделать там привал. Чтобы отдохнуть, перекусить и внимательно изучить карту. На ночь останавливаться было рано – до заката ещё смело можно было проехать часа три.

Добрались до леса, почти сразу же заметили небольшой ручей, у него и остановились. Костёр я разводить не стал, так как планировал отдыхать не больше часа. Напоил гусаков и лошадь, привязал их и велел Добрану натаскать им травы. После чего достал карту, развернул её и принялся её разглядывать.

– Куда мы теперь пойдём? – спросила у меня незаметно подошедшая сзади Ясна.

– В Велиград, – ответил я. – Куда ж ещё?

– А твои родители примут нас?

– Тебя точно примут. С Добраном могут быть проблемы, но не бросать же его?

– А как пойдём?

– Вот ответ на этот вопрос я сейчас и ищу.

Ясна кивнула и замолчала, а я продолжил изучать карту. Мы находились на юго-востоке Девятикняжья, Велиград – на северо-востоке. Самый прямой путь домой – строго на север. Но он же и самый опасный, потому как проходил через земли чермян и выводил нас на границу между Браноборским и Велиградским княжествами. А она сейчас явно охранялась очень хорошо. И скорее всего, не только дружиной Станислава, но ещё и огневиками. Да и сам путь проходил мимо Браноборска, что тоже не особо радовало.

Можно было, конечно, взять немного восточнее, вернуться в Крепинское княжество и ехать по нему, но вряд ли там было безопаснее, чем в Браноборском, да и граница там охранялась не хуже. Поэтому короткий путь, к сожалению, отпадал.

Оставался длинный. Точнее, очень длинный. Так как по центру Девятикняжья пролегали Чёрные горы, протянувшиеся, судя по карте, с запада на восток почти на шестьсот вёрст, чтобы вернуться домой с запада, мне нужно было эти горы обойти. Да ещё и пройти всё это немалое расстояние пришлось бы по недружественным землям чермян и златичей. Из плюсов было то, что на этом пути нас точно никто не ждал. Но он был в четыре раза длиннее прямого.

Ещё в теории был путь через горы. На карте были указаны три перевала. Один как раз в той части гор, что служили естественной границей между Браноборским и Велиградским княжествами. Только вот перевалы на карте указаны были, а дороги через горы – нет. То ли это была секретная информация, то ли дорог в их привычном понимании, в горах не было, а тропы на карту наносить не стали. Но так или иначе, три перевала намекали на то, что через горы пройти можно. И, скорее всего, будучи один, я бы выбрал этот путь. Но не с Ясной и Добраном.

Впрочем, был ещё вариант: добраться до гор и идти вдоль них. От нас до Горовеля – небольшого городка, расположенного у самых гор, было примерно восемьдесят вёрст. От него до границы с Велиградским княжеством – около ста двадцати. Только вот все эти вёрсты после Горовеля в случае выбора этого пути пришлось бы преодолевать по бездорожью. Либо по мелким тропам, не указанным на карте.

Я отложил карту. Ясна и Добран смотрели на меня, ожидая, что я озвучу принятое решение.

– Возвращаться через Браноборское или Крепинское княжество мы не можем, – сказал я. – Даже если нам удастся благополучно дойти до границы, то перейти её будет сложно.

– Даже ночью в лесу? – спросила Ясна.

– Боюсь, что даже ночью в лесу, – ответил я. – Если Станислав объединил усилия с огневиками, то границу перекроют полностью – чаровники лесных зверей не боятся. А Добран, как я понимаю, им очень нужен. А мы с тобой нужны Станиславу. Поэтому я бы так не рисковал. И значит, идти прямо на север или северо-восток мы не можем.

– Но на запад, через земли златичей – очень большой крюк, – сказала Ясна, взглянув на карту.

– Да. Это увеличит путь в четыре раза. Поэтому мы пойдём не на запад, а на северо-запад.

– Но там Чёрные горы! – воскликнула Крепинская княгиня. – Ты же не собираешься идти через них?

– Пока точно сказать ничего не могу, – ответил я. – Мы должны добраться до Горовеля, а там посмотрим. Или вдоль самых гор до границы Велиградского княжества, или через горы почти напрямую в Велиград.

– А разве через горы можно пройти?

– На карте указано аж три перевала через Чёрные горы, и один из них прямо на пути в Велиград, так что, наверное, можно.

– Но в горах живут гораны. И их земли прокляты и покрыты скверной.

На это мне оставалось лишь вздохнуть и покачать головой.

– Какая скверна, Ясна? – сказал я. – Разве мы ещё не покончили с этим вопросом? После всего, что с нами произошло, ты до сих пор не поняла, что нет никакой скверны, что её придумали огневики? Ну мы же уже не раз об этом говорили.

– То огневики, а то гораны, – возразила девчонка. – Все гораны – чаровники, никто не знает, что они делают у себя.

– Никто не знает, но при этом все уверены, что они делают что-то плохое, так? И при этом все пользуются вещами, которые производят гораны. Где логика, Ясна? Эти земли не прокляты, они считаются проклятыми, потому что гораны используют дикий огонь. Но вы же уже знаете, что дикий огонь никакой скверны не приносит. Поэтому земли там нормальные. А вот сами гораны вполне могут стать проблемой. Я не знаю, как они отнесутся к тому, что мы пойдём по их земле.

– Ещё в горах живут шептокрылы и мглецы, – сказал Добран. – Мне папа рассказывал.

– А это кто ещё такие? – спросил я.

– Мглецы похожи на мрагонов, только немного меньше и летают, – пояснила Ясна. – От них можно отбиться, если не стаей налетят и есть згарники или луки. К нам из-за чаровала прилетали после землетряса. А от шептокрыла защиты нет. Только убегать и прятаться. Он огромный, и у него железная кожа. Но он совсем высоко живёт. Говорят, он летает бесшумно, и его вообще нельзя услышать. Поэтому в горах нужно постоянно оглядываться.

Меня уже давно удивляло, что кроме лазурников, я вообще не видел в этом мире летающих ящеров. Думал, что их или истребили, или они все за чаровалом. Но как выяснилось, они живут в горах. И желания идти через перевалы стало ещё меньше.

– В любом случае наша цель сейчас – добраться до Горовеля, – сказал я. – А там будем решать. Предпочтительнее – пойти вдоль гор, по границе земель горанов и чермян. Тогда у нас будет шанс не встретить ни тех ни других. И шептокрылов можно будет не бояться. Но надо понимать, что там за горы и можно ли вдоль них вообще идти. А понять это мы сможем лишь на месте.

– Мглецы часто спускаются с гор, далеко от них не отлетают, но спускаются, – произнесла вдруг Ясна.

– Мглецов мы факелами отгоним, – успокоил я её. – Плюс у нас есть лук и отличная лучница. Поэтому ничего не бойтесь. Давайте доставайте продукты, перекусим, да в путь.

Глава 6

До окрестностей Горовеля мы добрались за три с половиной дня. Особо спешить нам было некуда, поэтому гусаков решили не мучить, учитывая, что одному из них приходилось везти двух пассажиров: Ясну и Добрана. Лошадку мы отпустили первым же вечером, скорости она не добавляла, а вот проблем – да. Слишком уж быстро уставала. Особенно по сравнению с гусаками.

В деревни и уж тем более в маленькие города во время этого перехода я решил не заходить от греха подальше. Хоть Ясна и вернула себе опять образ подростка, надев мужскую одежду и спрятав волосу под шапку, любой нормальный человек, владеющий информацией о поиске трёх человек с нашим описанием, вполне мог нас опознать.

На самой же дороге, к нашей радости, нам ни разу не встретились отряды дружинников или огневиков. Встречались крестьяне, несколько повозок в сопровождении проводников, одинокие путники: пешие, конные или на гусаках, но отряды – нет.

А ещё меня радовало, что внимания на нас особо никто не обращал. И у меня даже возникла мысль, что в этой стороне нас вообще не ждут и даже, выражаясь терминами из моего прошлого мира, ориентировок на нас в эту часть Браноборского княжества не выслали.

Правда, из-за того, что мы никуда не заходили, у нас практически закончился провиант. Запасы воды мы пополняли в ручьях и у ключей, а вот с продуктами всё было плохо. Когда мы подъехали к окрестностям Горовеля, из съестного у нас остались лишь несколько чёрствых кусков хлеба, небольшой кусок сала и пяток брюкв. И я очень рассчитывал в городе пополнить запас провианта.

Ещё я мечтал купить третьего гусака. Мы провели эксперимент – попробовали посадить на ящера Добрана. Мальчишка ловко управлялся с гусаком и продемонстрировал неплохой уровень верховой езды. Что меня особо не удивило – он вообще был шустрый и толковый. А имея трёх гусаков, мы могли ехать как минимум раза в полтора быстрее. И я очень надеялся, что ездовые ящеры на городском рынке продаются.

Примерно около полудня, судя по расположению солнца, мы подъехали к небольшой речушке. Почти сразу же после неё дорога должна была резко свернуть на восток и через пять-шесть вёрст привести нас к Горовелю. Мы перебрались с одного берега на другой по узкому каменному мосту, проехали буквально пятьсот метров, а дальше нас ожидал сюрприз.

Это на карте дорога изгибалась и уходила на восток, а по факту она вела дальше на север, к горам, которые уже было довольно хорошо видно. А вправо, на восток, уходило лишь её ответвление – более узкое и довольно-таки разбитое. Глядя на эту даже не дорогу, а дорожку, я усомнился в том, что правильно прочитал карту. Достал её, перепроверил. Нет, я не ошибся, карта показывала, что Горовель находился восточнее этого места, и идти к нему следовало по этой узкой разбитой дорожке.

А вот куда вела основная дорога, не указанная более на карте, оставалось загадкой. То есть, я догадывался, что вела она в горы – они лежали прямо перед нами, а вот куда конкретно – неизвестно. Но нам нужно было в Горовель – туда мы и отправились, обсуждая, как первым же делом по прибытии в город найдём какую-нибудь харчевню, где сытно и вкусно поедим. Дорога была плохая, гусаков решили не гнать, они просто шли, а мы имели возможность переговариваться.

За разговорами не заметили, как проехали половину пути от поворота до Горовеля. И когда вдалеке уже замаячили верхушки городских дозорных башен, нам наконец-то попался первый встречный на этой дороге. Я заметил его издалека – он шёл из города в нашу сторону.

Мы двигались навстречу друг другу, приблизившись, я смог получше рассмотреть незнакомца. Мужчина. Небритый, грязный и настолько замученный дорогой, что возраст его угадать было просто невозможно. Ему могло быть как двадцать, так и сорок лет. Истёртый холщовый кафтан – явно с чужого плеча – висел на нём мешком, старые истоптанные сапоги были перевязаны верёвками, порты грязные и пыльные. Казалось, этот мужик не сходил с дороги не меньше месяца – настолько плохо он выглядел.

Когда между нами осталось около десяти метров, незнакомец остановился, приподнял руки и развёл их в стороны, давая понять, что настроен миролюбиво. После чего сказал:

– Здравы будьте, люди добрые!

– И ты здрав будь, путник! – ответил я. – Из Горовеля идёшь?

Мужик вздохнул и отрицательно завертел головой. После чего заявил:

– Не попал я в Горовель. Перекрыли вход.

– А кто перекрыл?

– Дружинник княжьи. Всех останавливают и к братьям огненным отводят, а те проверяют каждого.

– На скверну?

– Нет. Я у крестьянина одного спросил, когда тот из города вышел, он сказал, что ищут каких-то лихих людей, которые целый отряд огневиков убили. И в диком огне сожгли.

После этих слов у меня возникла мысль, что возможно, это ищут и не нас. Но в любом случае новость была паршивая. Мы рассчитывали купить гусака и еды, а при таком раскладе в город соваться не стоило.

– А давно они этих лихих людей ловят, тебе крестьянин не сказал? – спросил я.

– Нет, – ответил мужик. – Сказал только, что так много огневиков у них в городе отродясь не было. И что все теперь боятся, что эти трое на Горовель дикий огонь нашлют, чтобы спастись, когда их ловить будут.

– Трое? – переспросил я.

– Да, – ответил мужик. – Три чаровника: муж взрослый, девчонка лет пятнадцати и мальчишка совсем маленький.

Сказав это, мужик перевёл взгляд с меня на Добрана, потом на Ясну и вмиг побледнел. Дошло до него, с кем разговаривает. Недолго думая, он рухнул на колени и взмолился:

– Не губите!

– Ты верно принял нас за тех чаровников? – спросил я, изобразив удивление. – Ты ошибся. Вставай.

Мужик кивнул и встал. Но почему-то опять сказал:

– Не губите.

– Никто тебя губить не собирается. Ты лучше скажи, почему в город-то не попал? Ты же не чаровник.

– Беглый я.

– Что натворил?

– Ничего, оговорили.

Развивать тему мне было неинтересно, и я сказал:

– Ступай, путник! Удачи тебе в дороге!

– И вам удачи, люди добрые! – ответил мужик, но остался стоять на месте и как-то замялся, словно что-то недоговорил.

– Ты что-то хотел? – спросил я.

– Нет ли у вас, люди добрые, хоть чего-нибудь пожевать? Четвёртый день травой питаюсь, но ей не насытишься. Хоть корочку маленькую. Думал, найду в Горовеле что-нибудь, а теперь не знаю, как быть.

Я снял мешок, достал оттуда кусок хлеба и две брюквы, протянул мужику. Тот поклонился мне в пояс, затем взял продукты и произнёс:

– Благодарю тебя, добрый человек.

После этого мужик отошёл в сторону, сел на обочине и тут же принялся есть. Но он не набросился на еду, не спешил – ел потихоньку, растягивая свой нехитрый обед.

Я же кивком дал знак Ясне и Добрану, что нам надо уходить назад к основной дороге. Когда мы отошли достаточно далеко от мужика, я сказал:

– Думаю, вы понимаете, что в Горовель нам соваться не стоит.

– Понимаем, – вздохнув произнесла Ясна.

– Понимаем, – повторил за ней Добран и добавил: – Только где мы теперь еды купим?

– Найдём какую-нибудь деревню, – сказал я. – Или будем охотиться. Лук и стрелы у нас есть. А ещё тут у нас кое-кто с первой стрелы грызнеца укладывает. Они, кстати, съедобные?

– Съедобные, – ответила Ясна. – Но не очень вкусные. Да и их ещё найти и выследить надо.

– Вкусно – это для нас сейчас непозволительная роскошь, – сказал я. – Достаточно, чтобы было съедобно. Кроме грызнеца, наверное, ещё кто-то водится в лесах, кого съесть можно?

– Водится.

– Ну значит, от голода не помрём. Меня сейчас намного больше интересует другое: куда ведёт основная дорога и почему она не указана на карте?

– Может, по ней гораны свои товары возят? – предположила Ясна.

– Вполне возможно, – сказал я. – В тот же Гардов они их привезли на телегах, значит, двигались не по бездорожью.

– Получается, если пойти по этой дороге, можно попасть в земли горанов, – продолжила Ясна логическую цепочку.

– Или в какой-то другой город, не указанный на карте, – сказал я. – И судя по состоянию той дороги, по ней ездят довольно часто. Либо редко, но при этом за ней хорошо следят.

– Мне всё же кажется, нет там никакого города, дорога ведёт к горанам.

– Пока не пройдём по ней до конца, не узнаем.

– А другого пути точно нет? – Крепинская княгиня посмотрела на меня так, будто я предложил ей пройти через вольер с голодными львами.

– Может, и есть, но я его не вижу, – ответил я. – А тут дорога, которая ведёт на север. Туда, куда нам и надо. Теперь я, конечно, начал сомневаться в точности карты, но если горы на неё нанесены правильно, то до них ещё около двадцати вёрст. Вполне возможно, что дорога ведёт не к горанам, что она куда-то свернёт или вообще пойдёт в обход гор, что было бы для нас просто идеальным вариантом. Но пока мы не пойдём по ней, мы не узнаем, куда она приводит.

– А в землях горанов точно нет скверны?

– Ну, Ясна! – воскликнул я в сердцах. – Ну опять двадцать пять! Огневики всем внушили, что на горанах лежит скверна, потому что они пользуются диким огнём. Ты уже несколько дней ночуешь у дикого огня, а я на нём нам еду грею. И ты после этого боишься скверны в землях горанов? Ну сколько можно?

– Ты прав, – вздохнув, согласилась юная Крепинская княгиня. – Но всё равно страшно.

– Тебе тоже страшно? – спросил я Добрана.

– Мне нет, – ответил мальчишка. – Я есть хочу.

– Тогда давайте быстрее отсюда уходить. Может, успеем поохотиться в предгорьях перед сном.

К основной дороге вернулись быстро – заставили гусаков бежать, затем свернули на север и продолжили путь в том же темпе. Через час дорога пошла вверх, и это было хорошо заметно. Ещё через час поменялась растительность вокруг – стало больше кустарников вдоль дороги, зелень стала сочнее, поля исчезли вовсе. До гор оставалось всего ничего.

А ещё через какое-то время мы остановились у большого указателя, стоявшего на обочине. Размером он был примерно метр на два и сделан из аккуратно подогнанных друг к другу досок, выкрашенных в белый цвет. И на этом белом фоне была выведена красная надпись на незнакомом мне языке. Странное письмо – то ли буквы такие, то ли руны.

Что значила эта надпись, для нас было загадкой, а вот под ней небольшими чёрными буквами на привычном мне языке Девятикняжья было написано: «Пути нет!» Были ли эти слова переводом странной надписи или на разных языках были написаны разные вещи, можно было лишь догадываться, но то, что проезд дальше был запрещён, было понятно. Кем запрещён и почему – неизвестно, но факт есть факт.

– Но мы же всё равно поедем дальше? – спросила Ясна.

– Думаю, было бы очень глупо разворачиваться и возвращаться, – ответил я. – Поэтому поедем. Но уже пора начинать присматривать места для ночлега. Здесь совсем другая природа, полей нет, не факт, что у нас получится слишком далеко отойти от дороги. Можно наткнуться на горную реку или ущелье, через которые не перебраться. А отойти надо, чтобы развести костёр и не быть замеченными. Поэтому дальше едем медленно и высматривает тропинки или ровные участки вдоль дороги, по которым можно уйти в сторону. Ещё нам надо…

Я запнулся – моё внимание привлекли пять всадников, мчащиеся по дороге на полной скорости в нашу сторону. Примерно за пятьсот метров до места, где мы стояли, дорога делала небольшой изгиб, обходя холм, поэтому издалека дружинников – а это были именно они, суда по одинаковой одежде и мечам в руках – мы увидеть не могли. И вот теперь они на полной скорости вылетели из-за этого холма и мчались на нас.

– Что нам надо? – переспросила Ясна.

– Убежать вон от тех дружинников, – ответил я, подавшись корпусом вперёд, смещая вес в седле и сжимая ногами бока гусака.

Ездовой ящер тут же отреагировал на привычный сигнал – присел, будто на пружинах, и сорвался с места. Ясна сделала то же, что и я, и наши гусаки рванули по дороге, оставляя позади себя странный указатель и, как мне очень хотелось верить, преследователей. Кто это был, за нами они гнались или просто ехали, а если за нами, то как узнали про нас – все эти вопросы меня пока не интересовали. Сейчас надо было просто оторваться от погони.

Время от времени я оборачивался, удовлетворённо отмечая, что расстояние между нами и преследователями не сокращается. А когда дружинники добрались до странного указателя, четверо из них и вовсе остановились возле щита. Лишь один какое-то время скакал дальше, подавая нам какие-то знаки рукой, но потом и он остановился, развернул коня и отправился к своим товарищам.

Спустя некоторое время и я решил остановиться, чтобы нормально осмотреться и перевести дух.