Текст книги "Латинские королевства. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Рюриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц)

Алексей Юрьевич Рюриков
Латинские королевства

Пролог

…а также размышления о реальной истории, ее альтернативах и почти конспирологические экзерсисы.

Автора с момента еще первого прочтения о крестовых походах, задевала последовательная нестыковка в их реализации.

Практически все походы имели разумные и обоснованные цели (помимо декларированных, хотя и эти подбирались крайне удачно и своевременно), а начинались в достаточно точно выбранный политический и стратегичский момент, в который противники были слабы, разрознены или заняты.

Но практически все же, кроме первого походы – рушились на тактическом уровне при столкновении с действительностью. То крепость внезапно за Дамиеттой окажется, то предложения капитуляции египтян покажутся недостаточными, то император интерес утратит… Пренебежение понаехавших крестоносцев мнением местных, включая местных королей, конечно, роль играло, став просто штатным по умолчанию, но при этом неучет интересов местных феодалов шел не от наличия неких своих других интересов, за редким исключением, а так – без объективных причин.

Предположим, в организации и выборе момента велика роль непосредственной организующей и направляющей силы, имеющей информационные и организаторские ресурсы – церкви, короля Франции, императора Священной Римской имприи – зависимо от похода. Но при этом, возможно, дальше роль играл информационный лаг – запаздывание, по тогдашним техническим причинам, информации сохраняло общие условия, но не давало учесть частные, на чем и сыпался проект.

1-й крестовый поход – прекрасная иллюстрация. Время как на заказ – в походе были или заинтересованы, или готовы использовать очень многие субъекты политики.

Византийцы, чтобы силами крестоносцев отодвинуть границы в Азию.

Египтяне – сделавшие то же самое в Палестине, вернув себе Иерусалим… пусть на короткое время. Но отнятый у турок, вернуть город им пришлось уже крестоносному новобразованию, которое, поначалу, и статус-то имело странный. Первый иерусалимский правитель, Готфрид Булонский, титул короля не принял, оставшись в расплывчатом статусе «защитника Гроба Господня», да и омаж Константинополю над ним висел. Так что для Каира ситуация все равно казалась лучшей, чем довоенная – лучше турок на границах.

Сами турки-сельджуки в момент прихода франков увлеченно резались между собой и с сопредельными образованиями в стремительно меняющихся конфигурациях, в самом Леванте раздробленность дошла до уровня суверенных деревень, что латинянам оказалось не просто на руку, а неоднократным спасением всей затеи. Причем образование франкских Королевств этот клубок не сплотило.

Анализ и оценка несостоявшихся, но – вероятных действий и их последствий, расширяет наши представления об исторических процессах. Безусловно, первичны собственно историческое исследование, отвечающее на вопрос: «что было» и анализ «почему было именно так». Но для оценки произошедшего и выводов, требуется рассмотрение иных, несулчившихся, но вероятных вариантов. И это уже альтернативная история, ведь не оценив «риски и возможности», т. е. «что могло быть при принятии другого решения», полностью оценить «что это было» сложно.

При этом для анализа сослагательности процесса, наиболее объективно применение аналогий, обоснованных и взвешенных, что в применении к истории означает, исходящих из реально существовавших планов, высказываний или действий.

Альтернатива, отсюда, не есть чистая фантастика – потому что так неинтересно, но один из вариантов, позволяющий понять и сравнить реальность с возможностями. Поэтому в норме авторского произвола в альтернативе мало, а много реальных исторических фактов, их анализ и… вероятностный подход на базе аналогии.

* * *

Итак, крестоносцы и Латинские королевства – что это было и почему?

Автор убежден в значимости связанных с крестовыми походами и европейскими владениями в Палестине и Сирии. То есть, упоминающиеся обычно завозы в Европу абрикоса и лука-шалот, а равно культурное взаимопроникновение и прочие невесомые материи, убеждают не сильно – все это вполне себе проникало через Сицилию, Византию, Испанию и пока редкие караваны купцов Италии в тот же Левант и Египет.

Порой встречающееся в исследованиях по теме «более глубокое понимание ислама» вообще приводит в легкий диссонанс – ислам Европа глубочайше и практически изучала в Испании, где к рассматриваемому периоду христианские сеньоры не первый век занимались приграничными разборками и реконкистой, регулярно вступая и в культурные, и в обычные феодальные отношения с арабами, с обеих сторон оммажа. Франция, даже если забыть Мартелла и прочих Роландов, который же век наблюдала арабов прямо напротив своего побережья, на островах. Про Италию и говорить нечего – арабские владения на Аппенинском полуострове отвоевали только недавно, на Сицилии так и вообще еще существовали, а уж просто мусульман жило достаточно. Византию и упоминать не стоит.

Так что, знаний об исламе хватало, но при том демонизирован он уже – и еще, вовсе не был.

Раньше, в период арабских завоеваний – да, случалось. Позже тоже начнется жесткое противостояние, взаимное расчеловечивание и непримиримость, но в XI–XII веках обе стороны как-то успокоились и признали взаимную разумность, даже где-то солидность. Пропустим распиаренный образ «благородного рыцаря Саладина», тем паче до него делеко, а вспомним регулярное преспокойное сотрудничество мавров и испанцев, франко-сарацинские коалиции на обеих враждующих сторонах в Леванте во время государств крестоносцев, там же – такие же коалиции против султанов Багдада, а позже – египтян и монголов… да чего далеко ходить? Двоюродный брат багдадских султанов (всех трех претендентов на тот момент имевшихся) и племянник их предшественника и отца – последнего действительно Великого сельджука султана Малика, разочаровавшись в родине и родне, отъехал – о чем сообщают исконно сарацинские источники – в прочно франкское княжество Антиохское, где правил (официально регентствовал) второй тамошний князь – Танкред Отвилль (с ним мы еще встретимся в эссе).

И ничего особенного, Танкред парня приветил, руку дружбы подал и назначил командовать… состоящим на службе у латинян отрядом турецкой конницы. Надо ж гостю чем-то заниматься? Около года родич султанов служил верой и правдой Танкреду, а потом перебрался в Египет, на службу тамошнему визирю, мусульманину другой, не суннитской как в Багдаде, а наоборот, шиитской версии. Ни разу не смутившись взаимными суннито-шиитскими обвинениями в жутчайшей ереси и опытом службы христианам. И снова ничего особенного – получил приличный родовитости удел и остался служить. Правда, на границах с берберами – подальше от франков.

А вот действительно макропоследствиями крестовых походов, я считаю сброс демографического давления, резкое усиление общеевропейской и шире – общехристианской – идентичности и торможение мусульманского наступления.

Латинские королевства занимали крайне интересную позицию, одновременно разделяя исламский мир Магриба и Азии, став в будущем границей южных завоеваний монголов, и самим фактом существования оказывая влияние на Византию, весь ближний и средний восток, Средиземноморье, а во втором приближении – и на всю Европу.

Кроме того, крестоносцы «сели» на тогдашний «Южный поток» – ответвление Великого шелкового пути, в широком понимании, как Великого торгового. Естественно, оставался основной, глобальный, транспортный хаб – Константинополь, не затрагивался северный, волжский поток (хотя есть версии, что его товарооборот увеличился), и египетский хаб Александрия, но… это как раз почва для альтернативы.

Сохранение Королевств, таким образом, интересно как сохранение «большой Европы» с границами в Леванте, а возможно и вытекающим отсюда сохранением всей или части Восточной Европы, в реале надолго перешедшей «в Азию», к туркам.

Напомню, на конец XI века, Европа и христианство отнюдь не «первый мир» и сильнейшие державы, а совсем наоборот обороняющийся полуостров Евразии. «Колоссом Средневековья был ислам, а не христианство», как справедливо и не нами подмечено.

Сарацины отвоевали исконно христианские земли от Евфрата до почти самой Европы, давно занимали как почти всю известную европейцам часть Азии, так и Северную Африку целиком. Ну и большую часть Испании – и то с учетом уже у них отвоеванного.

Прямо за Дунаем начинались печенеги, в Прибалтике с христианством тоже пока не сложилось, а лежащая где-то за Венгрией и Польшей крещеная Русь рассматривалась как некий фронтир, причем скорее византийский.

Сама Византия пока еще считалась Европой и христианской нормальной державой, но тоже фронтиром, что после разгрома турками и потери почти всей азиатской части неудивительно.

Ислам же, разливавшийся сплошным, если в детали не лезть, фронтом от Испании через Африку на Азию… хоть на самом деле политически единым и не стал, но вполне обоснованно воспринимался именно как «совокупный противник». Обоснованно – потому что дальнейшая история показала достаточно легкое встраивание глубоко шиитского халифата Фатимидов в общую схему Саладином и еще позже – Магриб под власть османов. Да и до того, про непримиримость смотри выше, про брата султанов.

Османы, разумеется, случились позже. Но даже после всех крестовых походов и мощного укрепления Европы, ислам нашел в себе и силы и единство, отчего в 1480 г. Мехмед II взял Отранто в Италии – заставив христиан разбегаться из Рима, а в 1529 г. Сулейман Великолепный штурмовал Вену.

Без крестовых походов, подготовивших христиан к схватке и создавших некое предмостное укрепление на два века – и место османов мог занять кто-то из их предшественников на два-три века раньше. Кандидатов хватало, а плацдарм к 1096 году у них был куда более выгодным.

Заметим также, что успех 1-го крестового похода стал не только первой победой над мусульманами такого масштаба – с отвоеванием давно и далеко утраченных земель и воссозданием на них власти христиан (в Испании все было ближе, медленнее, да и на тот момент не так победоносно). Он стал на несколько веков и последним. Причем если на западе Реконкиста все же к концу XV века свое неторопливое наступление успешно завершила, то на востоке Османская империя таких провалов не знала еще века.

Походы сняли перенаселенность Европы, в результате резкого демографического подъема, и в первую очередь – среди воинственного контингента. Феодалов к тому времени в Европе случился избыток, что подтверждает нарастающая раздробленность владений и междоусобиц, а потому возможность отправить их подальше оказалась весьма уместной. Централизация королевской власти – следствие, вероятно, в большой доле крестовых походов.

«…открытый клапан позволил сбросить лишнюю энергию вовне. Новая, западноевропейская, цивилизация совершила первый крупный прорыв из своей изоляции» – как верно сказано.

А еще этот первый опыт общеевропейской «далекой» колонизации дал не только собственно колонизацию, но и объединяющий эффект. Война за Святую землю (или отчисления на это дело – от сословия зависимо) поощрялась обществом и воспринималась деянием благородным и даже героическим именно по всей христианской Европе – от Руси до Португалии, включая даже, чуть позже и с рядом оговорок, Византию.

С началом крестовых походов поутихли междоусобные войны, но Европа в самих походах за первые полвека понесла колоссальные потери – не менее миллиона человек в общей сумме. В данном случае речь не только о погибших, но и об оставшихся в Леванте или осевших по дороге в Византии, и не только о погибших в самих походах. Огромные потери несли отправлявшиеся в Святую Землю паломники уже после первых завоеваний и купцы, торгующие с государствами франков.

Это не только сняло с арены кандидатов в «возмутители спокойствия», но имело и экономические последствия – в некоторых местностях ощущалась нехватка рабочих рук, отчего зарплаты повышались, рос оборот ликвидности (займы на поход, залоги отъехавших – доход с которых не проедался, а инвестировался залогодержателем, новые рабочие места по транзиту и т. д.), что стимулировало экономический рост как само по себе, так и за счет новых рынков и бизнес-ниш.

* * *

Перейдем к альтернативе. Средневековье не богато точными источниками, как-то цифрами, датами, и даже именами. Не все до нас дошло. Потому с одной стороны, аналогия допустима несколько натянутая, с другой – сложно ее вообще привести. Разве что исходя из общей ситуации.

Начинается иновариантность с ключевой точки, в которой что-то пошло не так. Точка в данной альтернативе предлагается весной 1101 года.

В сущности, само образование Королевств следует признать вполне успешным. И альтернативу начать чуть позже. После закрепления статуса, т. е. после коронации первого уже не правителя, но короля иерусалимского королевства – Балдуина I Булонского. Брата вышеупомянутого Готфрида.

Коронован он в 1100 году, в августе того же года князь Антиохии Боэмунд Тарентский попал в плен к эмиру Сиваса Данишменду, который закрыл князя в темницу и хотел выкуп.

С выкупом обстояло непросто, потому как на половину от него претендовал сосед, султан Рума Клыч-Арслан.

Соседа в действительности просто-напросто кинули, причем Данишменд, отпустив Боэмунда за полвиста (свои полвыкупа) еще до того заключил с ним как с князем Антиохии союзный договор, направленный против Рума и, возможно, Византии – старого общего врага, как и Клыч-Арслан. Поделив притом владения Хурила: Мелитена – Данишменду, Эльбистан – Антиохии. Мелитену эмир взял в 1102 году, после чего Кылыч-Арслан начал с ним очередную войну. А освободился Боэмунд в 1103 г., уже в разгар заварушки.

В промежутке случилось еще одно важное событие – состоялся очередной этап 1-го крестового похода, он же полуторный или Арьегардный поход.

После успеха первого похода, в Европе по разным причинам пожелали развить его успех многие. Из числа опоздавших, убежавших из первого, и просто ранее не участвовавших. Поводом стал плен Боэмунда, который пользовался популярностью в массах, в Ломбардии, к примеру.

Поэтому, ключевая точка логично смотрится во встрече Боэмунда со своими фанами до их выхода за пределы Византии и транзит в Королевства.

* * *

К этому времени, исторические вводные следующие.

25 декабря 1100 года в Вифлееме коронован Балдуин I, после этого успешно отбивший очередное нападение египтян и начавший строить королевство.

Боэмунд Таррентский, князь Антиохии, «мотает срок» у Данишменда в застенке, и об этом знают очередные отряды принявших крест.

Победа 1-го крестового похода и взятие Иерусалима произвели сильное впечатление в Европе. В первую очередь, рассказы возвратившихся о сказочно богатой добыче, что было чистой правдой, и сведения о новых феодах. Ну, королевство уже, в сущности, стало фактом, хотя где нашлось место одному королевству – есть место и другим, а уж владения менее статусным, в еще не поделенных местах – так и вовсе ждут хозяев.

Не отстала церковь, папа Пасхалий начал проповедовать отправку новых крестоносцев, зная, что у Балдуина оставалось всего несколько сот рыцарей, и чуть больше пехоты, чего на закрепление Заморья (Utremer, если я правильно передаю старофранцузский), как тогда называли те земли, явно не хватало. Нужны были люди, причем не только рыцари, но и крестьяне с горожанами.

На смену крестовому походу хотелось привести колонизацию. Требовался конкретный повод, и он нашелся – славный рыцарь Боэмунд, герой Антиохии и вообще любимец публики, схвачен злыми язычниками (именно так в Европе называли мусульман, и это тем забавнее, что последние – христиан в свою очередь, называли многобожниками).

Лозунгом дня стало «Спасти нерядового Боэмунда!»

Под влиянием всех этих факторов, учитывая, что повышение демографического давления, начавшееся после 1000 года пока еще не утилизировалось, а также по причинам более субъективным, в 1100 г. на восток собрались новые отряды.

Первыми вышли ломбардцы под руководством архиепископа Ансельма Миланского, как раз колонисты из низов – крестьяне и горожане. Поскольку шли они под чутким присмотром официальной, организованной матери-церкви, организованы они оказались довольно неплохо, хотя военную ценность представляли невеликую. Впрочем, в те времена, некую ценность представляли все, вопрос сравнения, но от ломбардцев ждали другого.

За ними по пятам шли ополчения из Бургундии и Шампани, под командованием графа Блуа, некогда сбежавшего из-под Антиохии и практически выгнанного в поход всем окружением, начиная с супруги. Дезертирство графу поминал всяк прохожий, пришлось «искупать и смывать кровью». В эту теплую компанию добавились и немногие немцы, ими командовал Конрад, не то коннетабль, не то чином пониже, но из людей германского короля Генриха.

Весной 1101 г. эти три компании добрались до Константинополя, где…

…вот тут надо остановиться.

В Константинополе их встретил Алексей I Комнин, василевс (император) и вообще творческий человек. И при нем находился граф Раймунд Сент-Жилль Тулузский.

Последний наравне с ранее упоминавшимися Готфридом и Балдуином Булонскими, и Боэмундом Тарентским, считался лидером 1-го крестового, из числа оставшихся в Заморье. Остальные вожди, отвоевав свое (или, скажем, сбежав, как вышеупомянутый граф Блуа) из Леванта отбыли домой. Раймунд же хоть и остался, но отличался, во-первых, тем, что домена себе к 1101 году так и не выкроил, несмотря на то, что на восток вообще плыл именно за этим, и несколько неудачных попыток сделал. Самую перспективную попытку стать владыкой Антиохии, ему помешал осуществить как раз Боэмунд, после чего стали они врагами (еще раз помешали Булонские, так что к Балдуину приязни Раймунд тоже не испытывал). А кроме того, граф Тулузский, так получилось, был человеком весьма провизантийским, крайне тесно связанным с действующим василевсом.

В Царьграде граф грустил у императора, прикидывая как раз, как бы вернуться в Левант, но, чтобы в этот раз заполучить домен. Какой побольше.

Император тоже грустил, потому как итоги 1-го крестового вышли двойственные. С одной стороны, если раньше владения турок-сельджуков султаната Рум начинались чуть не у Босфора, и султан Клыч-Арслан даже перенес столицу в Никею. Город откуда до Константинополя рукой подать, прямо напротив, еще недавно бывший не просто частью Византии, а ее центральным федеральным округом, там в свое время Никейский собор церковь проводила, кто православный – Никейским символом веры до сих пор руководствуется.

Теперь Никея и приморские области вновь стали византийскими. Частью отбитые крестоносцами, частью – отобранные у потрепанного литинянами султана самими ромеями.

Вот как раз из-за последнего, с другой стороны, у Алексея с сеньорами Заморья, возникли небольшие разногласия.

Василевс искренне полагал, что как минимум Северная Сирия, начиная с Антиохии, вообще-то его. И кроме исторических (город у Византии отняли всего пятнадцать лет назадимел на то правовые основания – перед выходом из Царьграда, крестоносцы принесли Алексею Комнину присягу, признали его своим сеньором и пообещали все завоеванное передать ромеям. Но потом не то чтобы отказались, так – замяли тему. Тоже не без правовых оснований, хотя и спорных. И главным врагом греков в той среде, стал все тот же Боэмунд. Который и до похода воевал с Византией, и папа его воевал, и Антиохию зажилил…

В общем, было о ком поговорить Алексею с Раймундом.

И им обоим не нравилась идея спасать князя Антиохии, хотя по поводу подходящих франкских, мнения расходились. Василевсу людские вливания в Левант вообще не нравились – зачем? И так уже проблем куча, понаехали тут, варвары западные.

Раймунд же против повторного похода не возражал, планируя из походников набрать резервы себе лично.

* * *

В реальной истории, случилось следующее:

Вместо Леванта, первая группа (ломбардцы, Блуа и Конрад) под общим предводительством графа Раймунда и при поддержке ромейского отряда, отправились «вынимать с кичи» Боэмунда, начав поход с центра Румского султаната, взяв Анкару, а от нее – на север, к Данишменду.

По дороге были встречены объединенными силами Клыч-Арслана, эмира Данишменда и эмира Алеппо Ридвана, а затем вырезаны почти напрочь. Почти – потому что Раймонд Тулузский как-то спасся, а с ним и еще ряд вожаков, но не все. О судьбе византийского приданного отряда точной информации нет, но арабские авторы ромеев среди противника не заметили, так что…

…так что выглядит сие действо подозрительно. Официальный исторический тренд, конечно, склоняется к тому, что крестоносцев и василевс, и Раймунд, и даже граф Блуа, отговаривали идти на север, предлагая очевидный вариант прибрежного юга. Но народ требовал Боэмунда, и пошел на север, увлекая за собой вождей. Сами, стал быть, виноваты.

Подозрения тут вызывает покорность сеньоров воле народной, и их живучесть в сражении. А еще то, что потом были следующие две группы крестоносцев – под командой графа Гильома Неверского и герцога Одо Бургундского, и заезд из южнофранцузских и южнонемецких рыцарей, где вождей было куда больше: герцоги Гильом IX Аквитанский и Вельф Баварский, Гуго де Вермандуа, маркграфиня Ида Австрийская.

Оба ополчения вышли из Византии разрознено, Неверский за каким-то чортом поперся штурмовать Конью, где в августе 1101 г. и был разбит турками. Малая часть бойцов сумела бежать на юг, откуда все же добралась до Антиохии, потому что преследовать их было недосуг – подходило свежее мясо.

Подошедшие крестоносцы Гильома Аквитанского, отправились другим путем, летом (!) в переход по Малой Азии. Где, закономерно пострадав голодом и жаждой, через несколько недель после предыдущих у Ираклии попали в засаду Кылыч-Арслана, где и остались.

Герцоги, впрочем, оба спаслись, а вот Вермандуа погиб, маркграфиня пропала без вести.

Выходит, ни одна из трех групп, не послушала мудрых советов василевса идти по территории Византии, югом, вдоль побережья, через Пергам или Филадельфию, Атталию и Тарс (куда остатки разбитых войск, собственно, и прибегали) и далее в Киликийскую Армению, а там и Антиохия – вот она.

На таком пути, следует заметить, формально территория турок вообще обходится.

Естественно, это умозрительное замечание, четких границ в те времена и вообще не водилось, а уж именно в тех краях, всего три-четыре года как отбитых византийцами, сельджуки вполне могли устроить набег, но все же набег, а не плановую мощную засаду – ее обнаружили бы. Да и с пропитанием там получше, узких горных проходов меньше, а припасы можно морем подвозить. При желании. С которым, как мы выше отмечали, у греков дело обстояло так себе.

Кстати, Клыч-Арслан давний сосед Алексея Комнина, прекрасно ему известный, с которым ромеи не только воевали, но и часто вступали в союз. А подозрения закрались не только ко мне, но и к современникам.

Когда Боэмунд Отвилль Тарентский попал в плен, регентом княжества Антиохия стал его племянник, тоже Тарентский, только Танкред Отвилль. Тоже весьма известная эпическая личность. И Раймунда, после разгрома, прибежавшего в Антиохию, Танкред взял под стражу по обвинению в том, что по его вине погиб арьергардный поход. Обвинение никто не доказал, а повод закрыть недруга у Танкреда, безусловно наличествовал. Да и отпустили Раймунда, как только тот поклялся в антиохийской сфере влияния себе доменов не искать, вне всякой связи – но ведь и Танкреда никто особо в беспределе не упрекал, а что до нас материалы следствия не дошли, то неудивительно.

* * *

…с этого места можно вернуться к альтернативе.

Итак, точка расхождения с нашей реальной историей. Предположим, что отдыхающий с августа 1100 года на нарах во глубине Малой Азии Боэмунд, в декабре 1100 года заболел.

С этого предположения начинается иной вариант.

География региона