Текст книги "Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Да, пусть охрана, пусть камеры на участке, но зато и больше двухсот кв. метров личной жилой территории, на которую никто не сунется без нашего разрешения. Сбылась мечта...!

Глава 3

Утро начинается с деликатного стука в дверь. Открываю глаза и долго не могу понять, где я вообще? Кровать моя, остальная мебель тоже вроде бы не чужая, но вот комната и вид за окном мне абсолютно не знакомы. На моих часах уже одиннадцать. Вот я задавил...! Хотя понятно – в Кельне-то всего девять, и организм просто не успевает перестроиться на другой часовой пояс, тем более и лег я далеко за полночь. Стук повторяется, в дверь осторожно заглядывает мама

– Витюш! Григорий Давыдович уже звонил пару раз, наверное там что-то важное?

– Спасибо, мам. Сейчас я встану.

Блин... Никакого покоя! Все уже конечно знают, что меня выслали из ФРГ. Мама говорит, что об этом даже во вчерашней программе "Время" большой репортаж был. "Вся наша советская общественность возмущена наглой провокацией властей ФРГ. В то время, как руководство СССР прилагает титанические усилия по сохранению политики разрядки и экономического сотрудничества в Европе..." Ну, и т.д. Короче, волна пошла. Окончательно прогоняя сон, тяну руку к радиотелефону и набираю Клаймича. Свет наш Григорий Давыдович отзывается сразу.

– Виктор, привет! Прости, что беспокою в воскресенье, но дело важное.

– Слушаю вас, Григорий Давыдович.

– Ты сможешь через час подъехать на студию?

– Ну, …через час не знаю, но вот через полтора – вполне успею. Я пока не знаю, что с нашей машиной. Мы с мамой э-э… как бы съехали на днях с городской квартиры, и сейчас живем …на окраине Москвы. Отсюда я еще до студии ни разу не добирался, так что…

– Понял. Тогда мы будем ждать тебя в студии, а ты, как сможешь, подъезжай.

– А что собственно случилось?

Клаймич благодушно смеется, из чего я делаю вывод, что пока ничего страшного у нас там не произошло. И на том спасибо.

– Ты же хотел нового хореографа и танцоров? Вот хочу тебя познакомить с одним человеком.

– Отличная новость! Ждите меня, постараюсь поскорее приехать.

Вскакиваю с постели и растерянно замираю, соображая, куда мне сейчас бежать. Ага… Ванная комната у нас слева по коридору, ночью перед сном я там душ принимал. И туалет рядом – за соседней дверью. Все здесь пока непривычно и немного неудобно – на втором этаже какая-то допотопная коридорная система. Непорядок. Будем срочно улучшать местную планировку в сторону дополнительного комфорта и красоты. Я в этом доме собираюсь обосноваться надолго, поэтому стоит сразу переделать дом под свои привычки. Может, маме с дедом это и покажется поначалу барством, но вход в свою ванную комнату я сделаю прямо из спальни, и санузел с ней заодно объединю – мне так гораздо привычнее по прежней жизни. Соседнюю комнату разделю на кабинет и гардеробную, как было в моей последней квартире – очень удобно и все под рукой, где бы только еще подходящую мебель для этого найти? Есть ли уже в Европе правильная начинка для гардеробных? Ладно… о перепланировке подумаю потом, а сейчас нужно связаться с охраной и предупредить, что через полчаса мы выезжаем.

Маму я нахожу на нашей новой кухне. Ну, как на новой… Это она по факту приобретения для нас новая, а на деле… Целую маму в щечку и плюхаюсь за массивный дубовый стол, накрытый льняной скатертью. В приоткрытую дверь вижу большую светлую столовую, залитую солнечным светом. Восточная сторона – это хорошо. Я люблю просыпаться и завтракать с видом на утреннее солнце. Пока завтракаю, заодно прикидываю фронт работ на первом этаже. Мебель тут тоже надо всю менять, устаревшую кухонную технику тем более, и обязательно расширить проход в столовую через огромную арку, объединив оба этих помещения в одно. Все-таки привык я уже за последние годы к большим открытым пространствам, наполненным воздухом и светом, и сейчас душа снова требует простора. Королевство у нас теперь подходящее, есть где разгуляться. И можно не экономить каждый сантиметр, как в нашей прежней двушке. Маму своими новаторскими идеями я пока не пугаю, ей еще нужно привыкнуть к новому месту. Да и дедулю надо сюда срочно переселять, надеюсь, что у него даже еще не все коробки разобраны после переезда. Будем вносить перемены в нашу повседневную жизнь постепенно, шаг за шагом.

На кухне тоже установлен телефонный аппарат, и с него я звоню охранникам, они готовы к выезду, стартуем через пятнадцать минут. Допиваю кофе, обнимаю мамулю

– Спасибо, все было вкусно!

– Ох, Витя… я до сих пор не верю, что это теперь наш дом. Года в новой квартире не прожили, и снова переезд. Как цыгане, право…

– Ну, до цыган нам еще далеко!

Особенно если вспомнить, какие особняки и коттеджные поселки понастроили себе цыганские наркобароны в девяностых и двухтысячных. На фоне их дворцов этот наш дом – скромная лачужка. Правда, место у нее очень даже козырное. И по меркам 70-х...

При свете дня дом снаружи выглядит ничуть не хуже, чем при фонарях. Состояние фасада отличное, сразу видно, что хозяин за домом и участком следил. Ну, и славно. Осталось ликвидировать последствия строительства нового забора, выпроводить отсюда нахрен овчарку с "овчаром", и можно смело приглашать гостей на новоселье. Шашлычков пожарим, винишка попьем… И пусть только Веверс попробует что-нибудь мне вякнуть, быстро маму на него натравлю: «Караул!!! Нехороший дядя ребеночка обижает…! Праздника лишает!» Посмотрю я, как он ей теперь в чем-то откажет. У меня отныне тоже появились рычаги давления на генерала, да еще какие!

…Воскресным майским утром дороги столицы пустынны и безлюдны. Мы едем в сторону центра, практически не встречая на своем пути преград. 25 минут, и мы уже въезжаем во двор студии. И это заметьте: без мигалки и, не особенно торопясь. Отличный результат!

Захожу в здание, дежурный докладывает мне обстановку – Григорий Давыдович уже здесь. Превосходно. Сейчас посмотрим что это за хореограф, сейчас узнаем, что у него за танцоры! Направляюсь сразу в студию, открываю дверь и …застываю на пороге.

Перед моими глазами разворачивается чудная картина: женский силуэт на фоне освещенного окна. Стройная девичья фигурка, обтянутая джинсами крепкая попка, роскошная грива каштановых, вьющихся волос, длиной почти до талии. Милое создание стоит ко мне спиной и слушает музыку в наушниках. Ох, нет… это создание еще и двигается под музыку, которая слышна только ей. Причем двигается так, что в моих джинсах сразу становится вдруг тесно. Музыка, судя по всему, звучит быстрая, поэтому стройные бедра ритмично покачиваются, выписывая невообразимые фигуры, а девичьи руки то взлетают над головой, то нежно сплетаются на затылке, то очень заманчиво скользят по тонким плечам и талии.

Я, как зачарованный приближаюсь к этой грации, не спуская жадных глаз с ее рук и ...бедер, двигающихся в такт неведомой музыке, и останавливаюсь буквально в метре от нее. Нет, ну нельзя же так соблазнительно крутить попкой! Какой же нормальный мужчина выдержит смотреть на ЭТО, и не дотронуться?! Я уже протягиваю руку, чтобы погладить …тугой локон на ее плече, и убедиться, что передо мной не мираж, как вдруг эта юная грация неожиданно поворачивается, и мы оказываемся с ней лицом к лицу. Какое-то время она еще продолжает по инерции двигаться, а я уже не могу оторвать глаз от ее лица. Ой-ей-ей… Держите меня трое... большие темно-серые глаза, темные брови вразлет, аккуратный носик и четко очерченный яркий рот – ну все, как я люблю! Эта женщина просто мой идеал. Да, женщина. Потому что при наличии девичьей фигуры, лицо у нее далеко не юное. Навскидку ей от двадцати пяти до тридцатника, и мой мужской опыт подсказывает, что вторая цифра будет вернее. Умные глаза с головой выдают ее истинный возраст, но как по мне – то это скорее неоспоримый плюс, чем недостаток. Устал я уже что-то от двадцатилетних нимф. Хочется кого-то постарше, и главное – более близкого по духу по уму.

– Доброе утро! Я Александра.

Женщина протягивает мне свою руку, а я вместо того, чтобы пожать ее и представиться, молча, держу женскую ладонь и продолжаю смотреть в ее глаза. Наверное, выгляжу сейчас как полный идиот, но я словно оглушен, словно забыл, зачем я здесь, и что вообще происходит. Самое обидное, что Александра уже прекрасно поняла, почему я так веду себя, снисходительная улыбка с легкой ноткой превосходства появляется на ее красивых губах. Она осторожно высвобождает свою руку

– Вы ведь Виктор? Я сразу узнала вас.

Боже, какой у нее голос…! Таким голосом только выкрикивать мое имя во время оргазма. Так …о чем это я…? Соберись тряпка, что она о тебе подумает?! Малахольный сопляк пускает слюни на взрослую красивую женщину, не в силах совладать со своим юношеским либидо. Вот стыдоба-то… Усилием воли я стряхиваю наваждение, беру себя в руки и дарю Александре свою самую очаровательную улыбку, убийственно действующую на любую девушку без исключений. Слегка напеваю:

– Александра, Александра... Этот город наш с тобою.

Стали мы его судьбою. Ты вглядись в его лицо.

Что бы ни было вначале. Утолит он все печали

Вот и стало обручальным нам Садовое кольцо...

Александра смеется, откинув голову. Ах какие зубки...

– Так уж сразу обручальное кольцо? Это официальное предложение?

Я тоже смеюсь, продолжая поедать ее глазами.

– Что за песня? – интересуется женщина – Новая?

– Не моя – мотаю головой я – Бард Никитин написал для одного фильма. Скоро выйдет.

– Надо будет послушать – кивает Александра.

– А вы – одна из танцовщиц, приехавших с новым хореографом?

– Нет,… я собственно и есть тот самый хореограф.

– Да?!

Ничего умнее я у нее спросить не успеваю, потому что на пороге студии появляется сияющий Клаймич

– О! Вы уже успели познакомиться?! Как первое впечатление от знакомства?

– Прекрасное!

Александра вежливо улыбается, но я уверен, что в самом начале знакомства слегка лоханулся в ее глазах. По крайней мере, таким идиотом уже давно себя не чувствовал. Вот к чему приводит недостаток общения со взрослыми умными женщинами. Это для своих звездочек и фанаток я царь и бог, для сотрудников студии непререкаемый авторитет, а вот для таких умниц – никто. Удачливый мальчишка, взлетевший на самый верх, симпатичная мордашка и хорошее натренированное тело. И попробуй, докажи ей, что у тебя в голове мозги пятидесятилетнего мужика, если я порой и сам уже об этом забываю, постепенно свыкнувшись с маской, которую постоянно ношу.

– А мне уже удалось увидеть, как Александра танцует.

– И как тебе?

– Неплохо. Очень неплохо! Если у нее вся группа такая…

– У нее в группе профессиональные танцоры, а она сама окончила Рижское хореографическое училище.

– Так вы из Риги?

В голове у меня почему-то звенит предупреждающий звоночек. Рига. Это случайность или…?

– Саша, а вы случайно не знакомы с генералом Веверсом?

– Виктор, так Имант Янович сам и порекомендовал нам Сашу! Разве ты не в курсе?

Клаймич страшно удивлен. А вот Саша, как мне кажется, не очень. И я цежу осторожно:

– Впервые слышу. Видимо он забыл мне об этом сказать.

Вот жук-то! Везде успел подсуетиться, просто отъехать из Москвы никуда нельзя. Уже и дом он нам купил и красавицу-хореографа для группы нашел! И как я должен это расценивать? Саша – подсадная или же наша встреча случайное стечение обстоятельств? Только генерал Веверс и случайные обстоятельства – это понятия из разных галактик. У этого товарища ничего случайно не происходит. И тогда возникает следующий закономерный вопрос – а Алька-то в теме, что ее отец творит за нашими спинами?

–

В обед, когда мы с Сашенькой уже тепло прощаемся на пороге студии, предварительно обговорив условия нашего сотрудничества, а Клаймич собирается везти ее в гостиницу, мне неожиданно звонит Веверс. И я, скомкав прощание со своим новым хореографом, бегу к телефону.

– Виктор, нужно чтобы ты сейчас срочно подъехал в Ясенево.

– Что-то случилось?

Следует пауза. Генерал явно растерян и не знает, как описать ситуацию. Это что-то новенькое… Черт! Меня как молнией пронзает догадкой: неужели они мой айфон угробили?!!

– Это то, о чем я сейчас подумал?

– …Да.

Бл...! Вот так и знал, что эти деятели что-нибудь с ним сделают, так и знал, что они куда-нибудь дотыкаются! Понятно, что «защита от дураков» в этом аппарате стоит неплохая, но всего ведь не предусмотришь. Остается надеяться, что это лишь рядовой взбрык яблочного гаджета, и ничего по-настоящему страшного с ним не произошло.

– Ладно, сейчас приеду.

Бросаю все дела, подхватываю ветровку, снова спускаюсь вниз – Волга уже ждет меня у входа на всех парах. Сергей Сергеевич демонстрирует олимпийское спокойствие, но меня не обманешь. Я уже понемногу учусь читать его мимику, и сейчас он явно озадачен моим внезапным вызовом в Ясенево. Видно Веверс велел ему доставить меня туда с максимальной скоростью и при этом с максимальной же осторожностью. Угу… как огромную хрустальную вазу. Пока мы летим по Москве, у меня есть немного времени на размышления.

Вариант первый – с айфоном все плохо и реанимации он не подлежит. Хреново. Тогда единственным носителем всей уникальной информации остаюсь я. Моя ценность взлетает до небес. Но одновременно с этим рамки моей «свободы» резко сужаются до маршрута – Дом – Студия – Ясенево. Ну, еще Кремль – МВД – Старая Площадь. Изредка Останкино и еще какие-нибудь …объекты культуры. Короче, полная задница – отныне я окончательно невыездной.

Вариант второй – айфон просто глюкануло и он завис. Обычное дело. Инструкции, что в этом случае делать, у Веверса нет. А если бы и была, на его месте я все равно поостерегся бы «лезть в воду, не зная броду». И если глюк – это даже хорошо. Обращаться с моей прелестью они теперь станут со всей осторожностью и десять раз подумают, прежде чем тыкать своими неумелыми пальцами в разные непонятные ссылки и кнопки на левых сайтах. Мой авторитет, как единственного, кто может справиться со свалившейся напастью, естественно возрастет, и при этом аппарат для них не будет потерян, а значит, рамки моей свободы останутся прежними. Кроме того, это отличный повод припугнуть их и прочитать им нравоучительную лекцию на тему: «Интернет – это оружие, требующее предельной осторожности». А то эти двое больно разхорохорились – посчитали уже, что ухватили бога за бороду. Нет, дорогие мои, режим Бога я вам уступать не собираюсь!

Можно в принципе поторговаться: мол, без меня теперь вы этот прибор хрен включите, а потому никакого диктата – сотрудничаем на равных. Но так явно нагибать Веверса не стоит, чтобы не ранить нежное генеральское самолюбие. Он ведь не дурак, и сам все прекрасно понимает – случись что, и никто ему кроме меня с айфоном не поможет, нет сейчас в мире таких специалистов. А гаджет пусть и дальше остаётся для их спокойствия лежать в генеральском сейфе, я не против. Так ведь и, правда, оказалось безопаснее. Только доступ к нему у меня теперь должен быть по первому требованию, а не по хотению Веверса и Пельше, я ведь на нем не в игрушки играть собираюсь, а использовать исключительно для дела. Сейчас вот, к примеру, мне нужно срочно заняться песней "In the Army Now". Списать ее текст и пересмотреть кучу клипов на нее, выложенных в инете, чтобы накидать примерный сценарий. Любительские клипы ведь зачастую намного интереснее, чем официальные, народ просто фонтанирует креативными идеями.

Ну, и вообще ...пора наконец объяснить генералу и его патрону, что доступ к потоку информации – это еще не все. С этой информацией нужно уметь работать, а для этого требуется иметь далеко не минимальные знания о жизни в последующие годы. А то ведь можно таких дел натворить...!

–

При моем появлении Веверс вскакивает из-за стола и быстрым шагом пересекает кабинет. Здоровается со мной за руку и так же быстро устремляется к сейфу, чтобы достать из него айфон. Все это он делает молча, и с каким-то странным выражением лица. Лишь через минуту я понимаю, что генерал просто расстроен или …растерян? Я с крайне озабоченным видом беру в руки телефон, экран которого абсолютно темен, но слава тебе господи – не разбит, и пытаюсь его просто включить – ну, мало ли что… Ничего. Какое следующее действие рядового пользователя? Правильно. Попытка включить подзарядку. От этих чайников всего можно ожидать, они могли просто разрядить его до нуля. Жду насколько секунд… но нет, тишина.

Я перевожу суровый взгляд на Веверса, который все это время не находит себе места и мрачно меряет кабинет большими шагами. Самое время нагнать побольше хоррора.

– Ну, рассказывайте, что вы с ним здесь делали?

– Да вроде ничего особенного… – генерал сосредоточенно трет лоб и начинает перечислять – прочел несколько статей на политические темы, потом поискал информацию на некоторых …лиц. А! Еще попытался посмотреть кое-какую техническую информацию и биржевые котировки за этот год, и тут вдруг он внезапно выключился. …Без предупреждения!

Мне стоит большого труда сдержать смешок. «Без предупреждения». Нет, ну надо же, какое безобразие! Айфон не предупредил генерала и посмел выключиться без его генеральского разрешения. Если он не врет, то вроде ничего серьезного произойти с гаджетом не должно было, обычный яблочный взбрык. И ведь у Веверса наверняка защищенный кабинет, а на каких принципах построена эта защита – хрен ее знает. Возможно, что айфон всего лишь как-то плохо среагировал на нее, и лишь поэтому ушел в аут. Но я не могу отказать себе в удовольствии помучить Веверса и с преувеличенным подозрением пристально смотрю на него, прищурив глаза, на манер Дзержинского с портрета над его головой.

– А вы точно ни на какие подозрительные сайты не заходили?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… эротика там, или еще что…

– Виктор! – в голосе Веверса слышится возмущение – Ты что себе позволяешь?!

– А что? Дело-то житейское. Молодое.

Генерал в ответ пытается ухватить меня за ухо. Но я ловко отстраняюсь и вскакиваю, отталкивая ногой стул. Отхожу в сторону и аккуратно кладу айфон на стол.

– Имант Янович! Вы что – хотите тут спарринг устроить?– спрашиваю я, глядя в злые глаза мужчины.

– А ты себе что позволяешь, мальчишка?!

– Согласен. Шутка была не самая удачная. Приношу вам свои извинения. Но смею заметить, что я отнюдь не "мальчишка", и руки распускать вам не позволю.

С минуту мы меряемся с генералом взглядами. Наверно представил, что бы мы тут устроили, случись нам реально применить свои навыки в единоборствах. Я решаю пощадить его нервы и примирительно поднимаю руки.

– Ну, что Имант Янович, мир?

– Черт с тобой. Но за языком своим впредь следи! – то, что Веверс еще не до конца успокоился, выдает его усилившийся прибалтийский акцент.

– Ладно, сейчас еще попробуем пару способов оживить айфон. – Я поднимаю с пола стул и усаживаюсь за стол.

Что мы делаем дальше? Правильно. По очереди нажимаем на все остальные кнопки. Главное – делать это с очень умным и деловым видом. Потом для пущего эффекта я еще и вынимаю симку. Веверс не спускает с моих рук напряженного взгляда, кажется, даже испарина выступила на его висках от волнения. Понервничай, понервничай…! Это тебе мстя за ту дрянь, которой ты меня накачал здесь недавно. Я продолжаю совершать какие-то совершенно бессмысленные манипуляции с айфоном, напуская побольше тумана в свои действия, а сам в это время думаю, что бы мне такого нужного стрясти с генерала и чем бы мне таким припугнуть его еще больше. Очень мне, например не понравилось, что он полез в биржевые сводки. Дай-ка расспрошу его.

– Имант Янович, а вы зачем биржевые котировки смотрели? Никак поспекулировать решили?

– Ну…

Я укоризненно качаю головой и, тяжело вздохнув, начинаю вставлять назад симку. Делаю это преувеличенно медленно и аккуратно, толкая при этом давно продуманный спич.

– Если вы возомнили себя финансовым гением, способным играть на бирже и полноценно управлять моим офшорным счетом, то спешу вас разочаровать – вряд ли у вас из этого что-нибудь путное получится. Вы, скорее всего, бездарно профукаете, заработанные мною деньги.

– Почему это? Я же буду знать все котировки акций?

– Потому что по мелочи суетиться бессмысленно, на этот оффшор и так хорошо капает с авторских отчислений. А если вы начнете оперировать крупными суммами, вашей «сверх удачливостью» быстро заинтересуется Комиссия по ценным бумагам США и начнет расследование по подозрению в использовании инсайдерской информации. И мне меньше всего хотелось бы, чтобы следы вашей буйной деятельности привели ко мне и к моему фонду. А рыть они будут так глубоко и тщательно, как даже ваши коллеги из ЦРУ не роют. И нужные «инструменты» у них для этого есть, их методики наработаны годами. Брокер же будет защищать лишь свою репутацию, но не вашу. Это вам понятно?

Специально говорю жестко, чтобы отбить у генерала всю охоту к играм на бирже. Эти попытки нужно пресекать сейчас, сразу и на корню, а желательно вообще вернуть себе доступ к счетам и операциям. Веверс задумчиво смотрит на меня, взвешивая в голове озвученную информацию.

– А если…

– Неужели вы думаете, я не рассматривал всех вариантов? Если вы сейчас про нефть или золото, то задумайтесь сначала о том, что ваши спекуляции могут пойти в разрез с интересами нашей страны, и нанесут такой вред ее экономике, что ваша прибыль выйдет СССР боком – замолкаю многозначительно и добиваю его – И задумайтесь вот еще о чем. Пока наше вмешательство в мировые события минимально, все развивается более или менее так, как написано в айфоне. Но стоит нам кардинально что-то изменить, и огромная часть информации тут же потеряет свою актуальность. Это вам понятно? И в первую очередь это относится именно к бирже, которая чутко реагирует на все, что происходит в мире. Вы готовы так рисковать? Или все же будете довольствоваться тем, что приходит на счет из фонда? Это ведь огромные суммы по нынешним меркам.

Веверс молчит некоторое время и потом нехотя признает

– Ну, если все рассматривать с этой точки зрения… Хорошо. Я понял. А как можно увеличить поступления на оффшор? Что для этого нужно сделать?

Аллилуйя!!! Кажется, генеральские мозги повернулись в нужную мне сторону. Вот теперь мы сделаем hard resert. И я с легким сердцем одновременно нажимаю на клавиши home и power. Пара секунд ожидания… и на экране айфона проявляется «надкусанное яблоко». Дважды аллилуйя! Преувеличенно громко выдыхаю и, улыбаясь, показываю заработавший гаджет Веверсу. У того на лице мелькает такое облегчение, что в пору мне просить у него вернуть «мой» клад. Но… это как говорится, вряд ли. Как там, в детской поговорке? Рыбка плывет, назад не отдает. А поэтому будем радоваться тому малому, что у меня еще осталось.

– Имант Янович, в этот раз пронесло. Но вам надо быть осторожнее. Техника навороченная, капризная, и если честно, то любой айфон периодически взбрыкивает.

– Почему?

– Потому, что сыроват. Яблочники так торопятся обогнать всех конкурентов, что нередко позволяют себе ставить в свои гаджеты не до конца отшлифованные программы. Но это, к сожалению, общемировая практика, все фирмы торопятся выкинуть на рынок новинки, в которые заложены самые новаторские идеи. Что же касается оффшора… С фондом в первую очередь нужно работать. На волне первого концерта в Нью-Йорке мы собрали кучу денег в США, на волне второго – в Лондоне, за ними пошли деньги из Европы. То есть пока всплеск поступлений связан в основном с нашими концертами и выпуском сингла «Мы – мир». Но этого мало. Нужны не только гастроли в Италии, Франции и Германии, но и постоянная реклама Фонда «Помощи детям Африки» в западной прессе и на ТВ. Гор, конечно, занимается этим, и даже открыл филиал нашего фонда в Лондоне, но требуются и какие-то разовые яркие акции, которые оживят поступление пожертвований между гастролями и концертами. И пора уже браться за конкретное дело – организовать отправку первой гуманитарной помощи африканским детям…

Я замолкаю, давая Веверсу возможность осознать размах благотворительной деятельности Фонда. И увидев в его глазах понимание, продолжаю

– Это большая и серьезная работа, которой на Западе занимаются тысячи волонтеров и десятки официальных сотрудников Фонда. А наши советские чиновники сидят на заднице ровно, и всё чего-то ждут. Наверное, когда африканские дети сами перемрут с голода, и отсылать им ничего тогда не придется.

– Намекаешь, что тебе нужно слетать в Европу?

– Не намекаю, а прямо говорю: мне срочно надо в Италию дней на пять. Узнать что там с продажами сборного диска по итогам Сан-Ремо, дать несколько интервью в прессе и на ТВ, вызвать туда Гора и решить, наконец, вопрос с нашими итальянскими гастролями. А заодно узнаю, что это за заходы Сержио Рицолли к Анне.

– С Анны как раз нужно бы начать.

Тут я начинаю хохотать, вызывая оторопь у Веверса

– Имант Янович, вы уж определитесь с кого мне «начинать». С Анны или с Александры Валк, которую вы ко мне приставили. Как у вас в КГБ это называется? Медовая ловушка?

Веверс сдержанно улыбается, даже не собираясь опровергать мою догадку

– Ничего, ты у нас парень молодой, справишься. И кстати, надо бы перевести деньги с твоих итальянских счетов на оффшор. Займись этим в Риме.

Я просто теряю дар речи от такой неслыханной наглости! Еще и деньги от продажи кольца отдать?!! А не жирно ли вам будет, генерал?! Нет, ну, нельзя же так борзеть. Пора дать отпор этому вымогателю! Сантименты закончились, и отныне с Виктором Станиславовичем вам придется все-таки считаться.

– Нет, Имант Янович. На эти деньги вы можете даже не рассчитывать. Я понимаю, что аппетит приходит во время еды, но меру нужно знать. Достаточно того, что вы получили от меня клад и оффшорный счет.

– Виктор, не хами! В счет клада ты получил дом в Серебряном Бору.

– Очень смешно! Золота, денег и драгоценностей в этом кладе хватило бы на десять таких домов. А то и на двадцать. Так что этот дом – всего лишь часть вознаграждения, полагающегося мне от государства за сдачу клада, и не более того. А деньги в итальянском банке мы с вами будем считать другой его частью. Я не собираюсь экономить в Риме каждую лиру.

– Не прибедняйся. У тебя еще есть авторские в валюте.

– Есть. Только о них все знают. И не сегодня, завтра чиновники из нашего Минфина наложат на них свою лапу. Процент-то помните, какой они берут?

– Кажется 75%?

– Вот то-то и оно! Так что от моих авторских мало что останется после выплаты налога, считайте, что практически даром на Запад работаю.

Укоризненно смотрю на Веверса и печально вздыхаю, качая головой.

–Не нужно, Имант Янович. Не загоняйте меня в угол. Я вам не мальчик, и пора уже начать со мной считаться. Разве я мало делаю для своей страны? Что я вообще вижу кроме дома и студии? И я, и мои сотрудники – мы вкалываем, как негры на плантации, без продыха и без выходных. И вкалываем за копейки. Копейки, не спорьте! Любой музыкант в хорошем ресторане получает гораздо больше нас, и не напрягаясь. А мне еще и приходится доплачивать всем сотрудникам из своих денег. Раньше я их из клада брал, а теперь уж и не знаю, как буду выкручиваться!

Я встаю и подхожу к окну, рассматривая через стекло яркое весеннее небо. Говорю тихо. Проникновенно. Чтобы до этого упертого латыша уже дошло, наконец.

– Давайте не будем ссориться по пустякам. Если вы сейчас проявите неуступчивость, я ведь все равно придумаю способ, как вывернуться. Но тогда уж простите, заниматься делами фонда и рвать жилы, зарабатывая деньги для ваших спецопераций, я больше не стану. Мне хватает и того неподъемного груза, что возложили на меня Романов со Щелоковым. А ведь я не двужильный. Да и времени на все это у меня уже просто физически не хватает. Пощадите, Имант Янович! Отвык я уже копейки считать за тридцать-то лет, чай не мальчик давно...

Молчим… Каждый думает о своем. Наболевшем. И у каждого из нас, наверное, своя правда. Но прогибаться «чего изволите» больше не хочу. Хватит. Напрогибался уже в прошлой жизни по самое «не могу». Пусть сам теперь решает, что ему важнее – деньги или нормальные отношения со мной.

– Ладно… забудем об этом разговоре. Но хочу, чтобы ты понимал и мою позицию: дело не в деньгах. Просто …так правильно, понимаешь? Только ты в той своей ненормальной жизни об этом успел забыть.

Я пожимаю плечами и возвращаюсь за стол. Напряжение спало, консенсус найден. Вроде бы добился своего, но ощущение такое, словно вагон в одиночку разгрузил.

– Имант Янович, мне бы еще нужно сегодня с айфоном поработать. Впереди съемка антивоенного клипа, надо посмотреть, что в сети есть на эту песню. И хотел спросить: наверняка у вас в конторе есть высокочувствительная записывающая аппаратура с подавлением шумов? Нельзя ли ей воспользоваться, чтобы не мучится, переписывая вручную слова и ноты песен? Давайте хоть в этом вы облегчите мне задачу. Тогда мне не придется сюда мотаться и тратить время на дорогу.

Веверс задумывается ненадолго и согласно кивает.

– Хорошо. Такая возможность есть. Можно еще и чувствительную камеру попробовать использовать, чтобы записать изображение с экрана айфона.

– Отлично! Я бы тогда дома и с видеокассетой поработал.

– Только не оставляй эти кассеты без присмотра. Твой Коростылев этого видеть не должен. Я его кстати, предупредил насчет клада. Чтобы молчал в тряпочку. И взял подписки о неразглашении.

Эх… Леха, тоже попал под каток КГБ.

Генерал выходит из кабинета, оставляя меня одного, и я, наконец, перевожу дух. Уф-ф… Я даже и не рассчитывал на такое чуткое понимание.

–

14 мая 1979, понедельник

Москва, Серебряный бор

Разбудил меня далекий телефонный звонок. Вставать не хотелось совсем. Тело ломило, голова была тяжелой. Но звонок не умолкал. Будь проклят Александр Белл, придумавший это чудовище. Я встал, и путаясь в новой обстановке, попытался найти телефон. Нашел радиотелефон на подзарядке в прихожей на специальном столике.

– Алло – я зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть

– Виктор? – в трубке раздался приятный мужской голос – Это секретарь товарища Щелокова, майор Трегубцев. Николай Анисимович просит тебя приехать на Огарёва. Когда за тобой удобно выслать машину?

Я еще раз зевнул, пытаясь сообразить зачем я так срочно нужен всесильному министру МВД и члену Политбюро. Разве что это вызов из серии «на ковер» по итогам Кельна…

– Да можно прямо сейчас... Минут через сорок я буду готов.

Тут я услышал шлёпанье позади, обернулся и узрел жующего Леху.

– Хотя постойте, не надо машину. Я сам приеду

– Отлично, мы ждем!

Вешаю трубку и вопросительно смотрю на «мамонта».

– Еще вчера Имант Янович позвонил, объяснил, где вы теперь живете – пожимает плечами Леха – А утром еще раз набрал и вызвал «с вещами»

Этого Веверса становится слишком много. Я смотрю на часы, что висят над телефоном. Четверть одиннадцатого. Вот же я проспал… В студии поди удивляются – куда пропал. Хотя нет, о нашей моментальной эвакуации из ФРГ знает наверное только Альдона. А она никому не скажет.