Текст книги "Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Режим бога. Эпоха Красной Звезды (#4)

Глава 1

– Не это ли ищешь?!

Позади меня раздался строгий голос с лёгким прибалтийским акцентом. Я развернулся и мне в глаза ударила полоска света из-за открытой створки гаражных ворот. Сердце «стремительным домкратом» рухнуло в пятки. Я заметался. Сначала кинулся к лестнице, что вела на чердак. Потом рванул обратно. Но выход перегораживал Веверс. И в правой руке у него был мой айфон. Латыш смотрел на меня с веселым изумлением. Я еще раз дернулся и застыл соляным столбом. Номер два в советском КГБ нашел мой гаджет из будущего. На котором под крышкой фигурирует и год, и страна производитель. Разблокировать он, его конечно, не смог – для этого нужны отпечатки пальцев, но мои дела – швах. А также вах и ах…

– Ну что молчишь? – Веверс прикрыл створку ворот, подошел вплотную

Мне все еще ничего не приходило в голову. Признаться? Стану навсегда невыездной с постоянным местом жительства в комнате обитой мягкой тканью. И никакие прежние заслуги роли не играют, когда на кону стоит безопасность государства. Соврать? Веверс не поверит. Да и глава ПГУ наверняка проверил уже айфон на предмет маркировки. На китайской батарее все написано простым английским языком. Надо бить. Сильно, в подбородок. Крюком. У меня это самый сильный удар, любого мужика в нокаут отправит. Главное попасть в самой кончик подбородка. И рвать когти. Благо Веверс пришел один, без группы захвата.

– Даже не думай – покачал головой генерал – Я в Корее восемь лет занимался тхэквондо

Да он меня просто читает. Словно открытую книгу.

– Так и думал, что с тобой что-то нечисто – покачал головой Веверс – С того самого момента, когда увидел Альдону на больничной койке. Чтобы четырнадцатилетний пацан уложил мастера по восточным единоборствам? Дочка не только тхэквондо занималась, но и хапкидо.

Зубы заговаривает. Нет, надо бить. А там будь что будет.

– На вот это посмотри – Веверс вынул левую руку из кармана, в которой была… граната. РГД5. С выдернутой чекой. Вот почему он такой смелый. Не из-за тхэквондо. Отпустит рычаг и мы в небесной канцелярии. Даже из гаража выбежать не успеем.

– Две тысячи пятнадцатый год, значит – усмехнулся генерал – Ну и как там? Коммунизм построили?

Ага, два раза построили. Окончательно побороли частную собственность, деньги и хищническую сущность человеческой природы. Высадились на Луну и выращиваем яблоки на Марсе. Да если я ему сейчас все вывалю – он хоть и железный товарищ с Лубянки – но гранатку то может и выронить.

– Имант Янович – я прокаркал хриплым голосом – Вы бы чеку для начала вставили

– Значит, не построили – вздохнул генерал – Собирайся, поехали. Поживешь пока в одном особом санатории. Потом с тобой решим

– Ни за что – я сделал шаг назад и прижался к стене

– Я тебя не о чем и не спрашиваю – Веверс кивнул на несколько хозяйственных сумок, что лежали в углу – Давай, сгребай туда все свои сокровища из тайника. И за Вальтер можешь не хвататься. Я вынул из него обойму.

– А почему тогда не забрали все? – поинтересовался я

– И хранить такие суммы денег, слитки золота у себя дома? Или прикажешь в рабочий сейф положить?

Я тихонько перевел дыхание. Он один. Никому ничего не сообщил. Иначе бы оприходовали по акту, а меня в позе пьющего оленя группа захвата вела в наручниках в машину.

– Имант Янович, я конечно, сделаю как вы прикажите, но давайте обсудим условия. Как раньше говорили кондиции.

– Путешественник во времени решил мне ставить условия?

– Решил.

– Рассказывай. Все с самого начала – Веверс присел на верстак – А я уже потом решу, принимать твои условия или нет.

– Хорошо – я опустился прямо на пол, перевел дыхание – Уснул в своем времени, проснулся 78-м году. В собственном молодом теле.

– Значит никаких машин времени?

– Нет. Физики в моей реальности даже близко к такому не приблизились.

– Необъяснимое событие, понятно. А это? – генерал повертел в руке айфон – Тоже попало вместе с тобой?

Было видно, что он не верит ни одному моему слову.

– Тоже. Просто уснул в наушниках – я повесил голову, понимаю, как дешево это все звучит. Сам бы не поверил.

– Ну вот что, друг мой ситный. Это государственный вопрос, решать будут с тобой на самом верху

– Да нельзя меня на самый верх! – я ударил кулаком по полу. Боль меня отрезвила – Враги там. Предатели. Развалили страну, продались капиталистам западным. Нет, слышите, нет в следующем столетии такой страны как СССР. И Варшавского блока нет. Коммунизма тоже не случилось. Все пошло прахом. Продано и разграблено.

Я замолчал, зло уставился в застывшее лицо Веверса. На его скулах заиграли желваки.

– И кто же по-твоему главные предатели?

– Андропов и его команда.

– Понятно. Поэтому ты боролся с Юрием Владимировичем и помогал Щелокову.

– Вы тоже приложили к этому руку – я прямо намекнул Веверсу на убийство Громыко. А потом добавил, словно бросаясь в ледяную воду – Я был в туалете, в одной из кабинок, и все видел.

Рука генерала на гранате побелела.

– А младший Середа?

– Моих рук дело – я повесил голову – Я убил Вериного насильника

– Детский сад. Штаны на лямках – прокомментировал мои слова Веверс и задумался. Вот просто вижу, как в его голове крутятся шестеренки

– Значит, ты утверждаешь, что прибыл сюда самостоятельно. За тобой не стоит никакая страна в будущем, секретная организация? И ты предлагаешь мне в это поверить??

Веверс покрутил перед моим носом айфоном. Мнда… Генерал – волк травленный. В такое простое объяснение он не поверит. Весь его жизненный опыт вопит о том, что такого быть не может.

– Кстати, что это за прибор?

– Компьютер. И телефон. И диктофон с плейером. А еще фотоаппарат и видеомагнитофон.

– Все в одном маленьком корпусе??

– Да.

Мы помолчали. Я разглядывал щеголеватые лаковые ботинки Веверса, а он мой айфон.

– Как вы меня смогли вычислить? – наконец, поинтересовался я

– Вокруг тебя было много странностей – пожал плечами генерал – И слишком часто ты выходишь сухим из воды. Мои люди проследили за тобой, доложили о том, что в гараже оборудован тайник. Попросили санкцию на обыск.

– И вы сами тут покопались – закончил я за Веверса

– Вычисляешь, кто еще может знать? – хмыкнул латыш – Пока знаю только я. Но один принять решение на твой счет не могу. Собирайся, поехали.

– Опять?? – я как ужаленный вскочил на ноги

– Поедем к правильным людям – Веверс отложил на верстак айфон, вытащил из кармана чеку и вставил ее в гранату.

– Да не трясись ты! – генерал презрительно на меня покосился – Песни значит не твои?

Я помотал головой. После чего красный как рак начал медленно сгребать все ценности в сумки. Получилось много. Но все влезло. Сумки я собственноручно оттащил в багажник Волги генерала. Погрузил. Залез на заднее сидение, уставился вдаль. На дворе весна. 4-е мая 1979 года. Сегодня похоронили Брежнева и по плану я должен был ехать на поминки. А теперь вполне возможно поминки справят по мне. И никакие тесные связи с Романовым и Щелоковым, не говоря уж о Чурбанове меня не спасут. Дружба – дружбой, а табачок – врозь. На кону судьба страны и мира. Выпотрошат и устроят автомобильную аварию. «Весь советский народ скорбит о постигшей нас утрате…».

Веверс сел за руль, газанул. Я смотрю за окно и вижу расцветающую природу. На газонах зеленеет молодая трава, поют птички. Весна в самом разгаре. Хочется петь, радоваться жизни, гулять с девушками. А не ехать незнамо куда с генералом КГБ.

– Имант Янович – я решился на еще одну попытку – А нельзя ли….

– Помолчи! – Веверс сделал знак рукой, что нас могут слушать. Я заткнулся. Лишь посмотрел на генерала в профиль. У того на лице шла явна какая-то внутренняя борьба. Интересно, а куда он дел айфон? В кармане пиджака?

Тем временем, мы по Новому Арбату повернули на улицу Фрунзе и выехали к Кремлю. В Спасскую башню заезжать не стали, припарковались рядом. Подскочившему майору Веверс показал удостоверение и приказал выставить рядом с Волгой охрану. Понятно, не хочет чтобы досматривали багажник. И ценности без присмотра оставлять не желает.

Красная Площадь была уже пуста – только возле Кремлевской стены, где похоронили Брежнева, еще толпился народ. Через репродукторы играла траурная музыка. Небыстрым шагом мы вошли в Кремль и направились к зданию Совнаркома. Интересно, латыш с гранатой идет или оставил в машине?

– Значит, победил капитализм – сам себе сказал Веверс – Благодаря предателям

– Предатели – дело третье – возразил я – Союз не туда пошел. Ввязался в войну в Афганистане. Знаете, как называют эту страну? Кладбище империй. Потом случился взрыв на Чернобыльской АЭС, землетрясение в Армении… Огромные расходы, человеческие трагедии, грызня и бунты на национальных окраинах. СССР возглавил к этому времени Горбачев. Недалекий интриган, слабый лидер. Писали, что в его окружении – Яковлев и прочие были шпионами ЦРУ.

– Вот как далеко руки у них залезли – покачал головой Веверс

– Современной разведке сейчас важны не столько шпионы, сколько агенты влияния в чужих правительствах. Которые явно или неявно проводят нужную политику в ущерб собственной стране.

– А я то голову себе сломал насчет Магнуса – хмыкнул генерал – Выскочил как черт из табакерки, а ты вокруг него вьюном вьешься. Теперь понятно… Почему сразу не пришел в Комитет я понимаю. Андропов. Но почему потом мне все не рассказал?

– Да привык уже все в одиночку – пожал плечами я – Так проще и надежнее. Знают двое – знает…

Тут я осекся, а генерал невесело рассмеялся.

– Потом вы начали ухаживать за моей мамой – кинул пробный шар я – А мне нравится ваша Альдона. И вот представьте. Прихожу я к вам, кладу айфон на стол

– Что за айфон?

– Так называется устройство, которое вы нашли в гараже

Мы шли по пустым кремлевским аллеям и я просто наслаждался пробуждающейся природой. Когда я теперь увижу зеленую листву? И увижу ли ее вообще?

– Про мать специально ввернул? – поинтересовался Веверс – Думаешь, наши отношения меня остановят?

– А у вас уже дошло до отношений? – я живо повернулся к генералу

– Не меняй тему

– Надеюсь даже не на маму или вашу дочь, на ваше благоразумие. Теперь вы все знаете. Нет никакой необходимости передавать информацию дальше. В Политбюро остались скрытые враги. Мои знания будущего утекут на Запад. Который еще с большим рвением примется нас рвать, пытаясь добраться до меня и айфона

– То есть ты предлагаешь мне изменить присяге и стать предателем. Как те, что развалили нашу страну?

Веверс остановился и встал ко мне лицом к лицу. Позади нас, вдалеке шел чеканя шаг кремлевский караул. К Мавзолею идут.

– Я предлагаю бороться вместе. Если нужно кого-то посвятить… В интересах дела. Например, товарища Пельше. Или Романова…

– Это не тебе решать – Веверс задумался.

– Ладно, я ничего не решил. Пока пошли к Пельше. Обсудим все – генерал махнул рукой и мы быстрым шагом дошли до бывшего Сенатского дворца. Веверс показал охране удостоверение и что-то шепнул лейтенанту. Досматривать нас не стали. Минуя лифты, мы поднялись на третий этаж. И уже практически дошли до кабинета Пельше, как в коридоре наткнулись на Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Романова. Григория Васильевича. В составе целой свиты. У некоторых до сих пор траурные повязки на рукавах.

– Вы уже в курсе? – хмурый Романов обменялся с нами рукопожатиями

– Не-ет – осторожно произнес Веверс – Что случилось?

– А ПГУ должно! быть в курсе. Первыми – с нажимом произнес Генеральный – Наших боксеров в ФРГ отравили.

Увидев наши вытянувшиеся лица, Романов поправился.

– Не насмерть и только троих. Сильное расстройство желудка, температура, рвота…

– А разве сборная уже в Кельне? – удивился я

– Завтра начинается чемпионат Европы, забыл? – буркнул Веверс – Странно, что немцы пошли на такую провокацию.

– Собирайся – Романов кивнул мне – Киселев прислал телеграмму Павлову, требует срочно тебя. Первый бой послезавтра. Будешь выступать вместо Савченко.

У меня натурально отпадает челюсть от таких новостей.

– Григорий Васильевич! – латыш сразу встал в стойку – Это совершенно исключено! Комитет против выезда Селезнева из страны

– Вы, Имант Янович уже стали говорить за весь Комитет? – ядовито произнес Романов. Свитские недоуменно переглянулись.

– Я все знаю – Романов тяжело вздохнул – Никто не забыл Англии и приключений Вити в Лондоне… Но на кону престиж Родины!

Надо было видеть Веверса. Он совершил над собой просто титаническое усилие. Еще секунда, две и моя тайна была бы раскрыта. Не тут, конечно, при всех. Но в Кельн я бы точно не поехал.

– Готовься! – Романов еще раз пожал нам руки и быстрым шагом пошел дальше по коридору. Мы же постучавшись, вошли в приемную Пельше. Но и тут Веверса ждало разочарование. Его покровителя не было на месте. После похорон Пельше почувствовал себя плохо и его отвезли в Кремлевскую больницу.

– Значит, едем ко мне в Ясенево – подытожил генерал – Надо все обсудить.

– Маме могу позвонить? – осторожно поинтересовался я

– Нет – отрезал генерал – Я ей сам все сообщу.

Я пожал плечами. Особого выбора у меня нет. Можно, конечно, закричать и рвануть по коридору. 9-ка не подчиняется Веверсу, да и не станет генерал «паковать» известного певца Селезнева на глазах Романова и Ко. А гаджет пойди теперь привяжи ко мне – его слово против моего. Но что-то меня остановило. Наверное, я стал фаталистом. Делай что должно и пусть будет, что будет.

–

– Чай, кофе? – Веверс махнул рукой в сторону гостевого столика с креслами и открыл бар, где стояла современная кофемашина и чайник

– Разве это не работа секретаря? Кофе – я сел за стол и осмотрелся. Кабинет начальника ПГУ не поражал воображение. Ну да, большой, с окнами во внутренний двор. Красивые, синие шторы. Мебель из драгоценных пород дерева. Обязательные портреты Ленина и Дзержинского. Современный телевизор с видеомагнитофоном Филипс. Как их интересно, проверили на жучки? Разбирали до последней детали?

– Отучайся от своего барства, товарищ Селезнев – Веверс нажал на кнопку и кофемашина послушно заурчала. Из носика полился черный напиток, с божественным запахом – У секретаря есть дела и поважнее, чем меня обслуживать.

Генерал собственноручно принес две чашки, сахарницу и пакет с молоком. Знаменитый на весь Союз треугольничек-пирамидка. Я добавил сахару, помешал ложкой. Осторожно хлебнул. Просто божественно. Сделал большой глоток. Первая нормальная «еда» за день. Жить можно.

– Чем хорош кофе – Веверс пристально посмотрел на меня – Он горький. Знаешь, кстати, откуда появился обычай чокаться во время застолий?

Я почувствовал, что у меня отнимаются ноги. В голове зашумело, сознание будто раздвоилось

– В Римской империи патриции часто травили друг друга на пирах. И тогда возник обычай сильно чокаться с хозяином дома. Да так, чтобы напиток перелился в чашу человека, с которым ты чокаешься. Такая вот страховка.

– Что со мной? – язык заплетается, появилось туннельное зрение. Лицо Веверса отдалилось, расплылось, но голос оставался четким и понятным.

– Я дал тебе раствор амитала натрия вместе с пентоналом. Вообще, их внутривенно вводят. Но наши комитетские врачи научились синтезировать препараты в ампулах. Хорошо сочетается с кофе, кстати.

– Сыворотка правды? Настоящая? – я почувствовал, как меня «прет». Хотелось говорить, петь, кричать. Я попытался встать, но почему-то не получилось.

– Давай начнем – генерал подвинул ко мне диктофон – Фамилия, имя, отчество. Настоящий год рождения.

Выпотрошил меня Веверс, будь здоров! Допрос длился около трех часов и я рассказал о себе практически все. Разблокировал айфон, научил пользоваться поиском в Гугле и Яндексе. Сдал все пароли и явки – оффшорный фонд, историю с векселями Магнуса… Последние, генерал видел в моей захоронке и похоже история с казино здорово прибавила мне очков в его глазах. Допрос вел твердо, но вежливо. Несколько раз наливал кофе. Но уже без пентонала. Впрочем, и первой дозы мне хватило под завязку. Единственное, что удалось утаить – и я это понял постфактум – рициновую историю. И только потому, что Веверс не спросил про нее прямо.

Ближе к вечеру язык стал заплетаться, я начал кивать головой. Веверс понял мое состояние, вколол мне антидот и вызвал служебную машину. Мы вместе сели в Волгу и поехали домой.

– Сейчас поступим вот как. Я все еще ничего не решил. Но и рисковать нельзя. В твоем доме будут поставлены дополнительные посты охраны из моих людей. Подъезд, соседние квартиры…

Эх, бедный капитан. Теперь его отселят. Хотя он кажется, уехал в рейс.

– Матери ничего не говори. Альдоне тоже. На улицу пока не выходи – я завтра за тобой заеду. Отсыпайся. Мне нужно подумать.

И посоветоваться с Пельше. Сейчас возьмет кассету и помчится в Кремлевку. И решать мою судьбу будет соратник Ленина – один из основателей СССР. Эх, как бы его кондратий не хватил в том месте, где я рассказываю про развал Союза, семибанкирщину, пьяного Ельцина и распиленные на металлолом ракеты Р36М Сатана. Посоветовать что ли Веверсу отвлечь его Айфоном? Пусть глянет на Яндекс-видео кадры 11-го сентября. Самолеты втыкающиеся в американские небоскребы. Это впечатляет. А заодно настраивает на нужный лад. Именно сейчас ЦРУ делает первые шаги по созданию талибана. Збигнев Бжезинский, помощник президента США в начале мая написал первую докладную записку об исламском фундаментализме и той помощи, что тот может принести в деле борьбы с СССР. Именно эта записка ляжет в основу июльской директивы об оказании тайной помощи противникам советского режима в Кабуле. Часики все еще тикают. Хоть СССР уже и не войдет в Афганистан – во время допроса я поставил себе это в заслуги, вместе со Спитаком и запиской по Ирану – но Афганистан может начать входить в СССР. Придут к власти исламисты, а Таджикистан вот он, совсем рядом. Слабое подбрюшье СССР.

– Я бы все-таки хотел обсудить условия – поворачиваюсь к Веверсу перед самой входной дверью нашей квартиры – Думаю, Арвид Янович будет заинтересован в сотрудничестве со мной. Во всех областях.

Поворачиваю ключ, вхожу в квартиру. Из кухни выглядывает мама в переднике. В доме вкусно пахнет выпечкой – она что-то готовит. Увидев в дверях Веверса, мама смущенно краснеет, подходит поздороваться. Генерал галантно пытается поцеловать руку, но та вся в муке. Рука прячется за спину.

– Останешься поужинать, Имант?

Ого, уже по имени и на ты. Далеко у них все зашло.

– Извини, тороплюсь – Веверс разводит руками

– Мама! Я лечу в Кёльн! Сам Григорий Васильевич мне разрешил!

Мама охает, а я смотрю на Веверса. Ну как ты это съешь? Не слишком кисло? Генерал слегка морщится, но терпит. Вот ему еще один вопросик, который надо решать в пожарном режиме с Пельше. Послезавтра начинаются первые бои – времени на раздумья нет.

– И почему я все узнаю последней? – мама складывает руки на груди, хмурится. От былой интимной атмосферы не остается ни следа.

Генерал бочком, бочком, попрощавшись, исчезает из квартиры. А я с шумящей головой и на подгибающихся ногах – пентонал даром не прошел – иду ужинать.

–

– И что ты обо всем этом думаешь? – глава партийного контроля, Арвид Янович Пельше, докуривал десятую по счету сигарету. Врачи несколько раз робко стучались в защищенную комнату, но им никто не спешил открывать дверь.

– Для многоходовой провокации ЦРУ и внедрения агента – пожал плечами генерал – Слишком сложно. Вы же видели айфон. Такой техники нет нигде в мире.

– Эти фильмы… Про распад СССР, ликвидацию Чернобыльской катастрофы – там же реальные люди. Тот же постаревший Горбачев

– Теоретически можно загримировать похоже актера – пожал плечами Веверс – Но все вместе… Клад, песни из будущего, айфон… Нет, объяснение только одно

– Каков стервец – Пельше ударил ладонью по столу. Графин со стаканами жалко звякнул – Втерся в доверие к Щелокову и Брежневу, помог свалить Андропова, теперь вон решил избрать своего президента США… Богом себя вообразил?

– Витя, во время допроса сказал, что еще и в космос хочет слетать. Туристом. Дескать, НПО Энергия уже разрабатывает космическую станцию Мир. И хорошо бы оттуда устроить концерт Красных звезд на весь мир.

– А место Романова он занять не хочет? – Арвид Янович сильно вдавил окурок в пепельницу – Совсем берега парень потерял. Не понимаю, почему ты его сразу не изолировал. В камере на Лубянке он быстро в чувство пришел бы.

– Во-первых, я не уверен, что комендант тюрьмы лоялен. Это человек Цвигуна

– Его еще Андропов ставил

– Вот именно. А Цвигун хоть пока и отстранен от дел – его люди в комитете везде! Селезнев прав. Количество предателей – зашкаливает. Партию пора крепко почистить. Довели страну до развала, пролюбили мечту человечества о справедливости и равенстве.

– А во-вторых? – Пельше вытащил из пачки новую сигарету, прикурил от зажигалки

– Арвид Янович – Веверс подвинул пачку к себе – Вам же врачи запрещают курить!

– А во-вторых?!

– Селезнев публичная персона. Самый известный советский человек в мире. Спроси на Западе, кого вы знаете из СССР – Романова не вспомнят, а Селезнева назовут. Скрыть его арест невозможно. Объяснить задержание подростка – Виктор у нас несовершеннолетний…

– Неужели ты не понимаешь – Пельше невежливо перебил Веверса – На кону дело всей нашей жизни! Сотни таких как Селезнев можно пустить под нож. Вспомни Сталина! В 35-м году он разрешил расстреливать с 12-ти лет! Я поднимал документы. Самому младшему ребёнку из расстрелянных в Бутово, Мише Шамонину, было 13 лет. А знаешь почему? Ради чего все?

Веверс достал из пачки сигарету, быстро прикурил, глубоко затянулся.

– Ради того, чтобы вот этого не было – глава партийного контроля ткнул пальцем в айфон, что лежал рядом с пепельницей – Насколько сократилось население РСФСР за время так называемых реформ? Два миллиона человек? Пять? В том фильме, что ты мне показывал – алкоголизм, наркомания, эмиграция, две чеченских войны…

Оба мужчины курили, пуская дым вверх.

– Есть еще и «в-третьих» – Пельше встал, прошелся вокруг стола – Ты знаешь, что Суслов с Черненко подали в Политбюро документы вернуть Цинева вместе отстраненного Цвигуна на должность председателя КГБ? Дескать, партийная проверка не нашла никаких нарушений. Убийство Громыко нельзя было предотвратить силами 9-ки, а Цинев к моменту покушения так вообще всего месяц возглавлял КГБ

– Да он и до этого у Адропова курировал охрану высших лиц – возмутился Веверс

– Цинев – страшный человек – покачал головой Пельше – Ему человека раздавить, что мне плюнуть.

– С Цвигуном можно было работать – Веверс налил себе воды из графина, выпил – Цвигун обязан Селезневу. Он спас его – генерал изобразил в воздухе кавычки – От рака легких.

– Нельзя Селезнева отдавать товарищам – тяжело вздохнул Пельше – Партия и правда прогнила сверху донизу, Романов слаб, группировка Суслова и Черненко собирает в ЦК голоса первых секретарей. Решили, что Генеральный с этими реформами в экономике подрывает социалистический курс государства. Ленин был не прав с НЭПом, а уж Романов и подавно. Впереди большая такая драка за власть. Если в этот коктейль еще и певца из будущего добавить… Я не берусь предсказать, что случится.

– Значит, продолжаем все как раньше?

– Пусть поет, боксирует… Магнуса, разумеется, у него забери. Как и фонд оффшорный. Все-таки это деньги государства. Будет у тебя как у Жулебина своя валютная кубышка для специальных операций. Чувствую, скоро она нам понадобится.

Веверс согласно кивнул.

– Плотный контроль над Селезневым – Пельше задумался – Помесячный план будущих событий мне составить. И сделайте прогноз развития технологий. Если в такую коробочку за тридцать лет сумели засунуть ЭВМ, видеомагнитофон и еще кучу устройств… Этот рывок мы не должны пропустить.

– Что по Афганистану? – Веверс встал, убрал айфон во внутренний карман – Записка по Амину в Политбюро уже с марта лежит! Операция готова, чего ждем? Когда Амин задушит Тараки?

– Подождет твой Афганистан. Не до него сейчас. Ты знаешь, что именно Суслова Сталин хотел назначить наследником? Да не успел. Умер. Когда, говоришь, я должен дать дуба?

– Я ничего не говорил – Веверс нахмурился

– А ты посмотри. Прямо сейчас

–

Странное состояние. Мне одновременно было и плохо и хорошо. От той химии, что дал отец Альдоны здорово тошнило. Кружилась голова. Обрывки воспоминаний путались в сознании. Мама заметив мое состояние, сразу после ужина отправила меня в постель. С другой стороны, с души свалился огромный груз. Я теперь не один. Веверс, Пельше… Вряд ли кто-то еще, но втроем можно сделать намного больше, чем мне одному. Даже отсутствие айфона и то радовало. За последние два года я раз двадцать просыпался ночью в холодном поту – мне снилось, что гаджет украли. Это состояния меня просто изводило.

Забравшись в постель, я набрал на радиотелефоне номер Брежневых. Ответил Чурбанов. Я поздоровался, перекинулся парой слов и попросил передать трубку Галине Леонидовне. Дочка Брежнева разговаривала уже заплетающимся голосом, но была искренне рада моему звонку. Я извинился за свое отсутствие на поминках – отговорился плохим самочувствием. «Тетя Галя» в свою очередь поблагодарила меня за почетный караул у гроба. Конец разговора вышел скомканный. Я не знал, чем ей еще помочь, а сама она была в каком-то не совсем адекватном состоянии. Нет, после возвращения из Кельна, надо ее чем-то занять. Фонд помощи сиротам. Вот что ей нужно. Ездить по детским домам, помогать ребятам устроиться в жизни… Мы живем пока нужны.

Не успел я повесить трубку, как раздался звонок. Приятный мужской баритон с небольшим акцентом поинтересовался дома ли Виктор Селезнев. Звонил Гуральник. Тот самый повар-кондитер, что работает в Праге. Он вернулся из Англии с Национальной выставки, рассказывает об ее успехе, благодарит за идеи с патентами. Интересуется моим состоянием после теракта и приглашает заглянуть в ресторан попробовать новый торт «Олимпийский». Тут судьбы мира решаются, жить мне или умереть, а Гуральник мне расписывает рецептуру вкусняшек. Я закрываю глаза. Возможно, именно после этого звонка я почувствовал – все будет хорошо. Вселенная, Бог, не знаю, кто меня сюда отправил, но «оно» меня любит. Меня ждет торт Олимпийский, эклеры и еще куча разных приятностей. А судьбами мира пусть занимаются другие.

–

Ага… Ждите. Прямо с самого раннего утра за мной приехал хмурый Веверс. Судя по всему он вообще не ложился спать. Тем не менее, был чисто выбрит и благоухал одеколоном. Перемигнувшись с мамой, генерал отказавшись от кофе или чая, стоял в прихожей, «бил копытом». Пока я вяло и долго одевался и умывался. Выражение лица Веверса мне совсем не нравилось. Поэтому я тянул как можно дольше. Но вот джинсовый костюм на мне, кроссовки Адидас тоже, контрольный звонок Лехе сделан – пора выдвигаться. Целую маму, которая прямо лучится любопытством, но сдерживает себя. Выхожу на лестничную клетку. Тут стоят аж четверо высоких мужчин с укороченными автоматами Калашникова. Десантный вариант. Началось…

Вопреки моим ожиданиям, мы не используем лифт. Спускаемся по лестнице. Внизу у подъезда нас ждет «членовоз».

– Это «Чайка» товарища Пельше – поясняет Веверс – Едем к нему.

Понятно. Сейчас меня будет разбирать на кусочки «серый кардинал» Партии.

– Тут можно говорить свободно – генерал усаживается напротив меня – Мои люди проверили машину

– О чем говорить? – интересуюсь я

– Вот об этом – Веверс сует под нос мне листок, на котором от руки написаны фамилии. Предатели КГБ и ГРУ, которым я отправил рицин. Гордиевский, Поляков, Толкачев и еще пятнадцать человек. Против двенадцати из них стоит знак минус. Ага, заминусовал я значит, чертову дюжину.

– Твоя работа?!?

Я покаянно молчу. Хотя никакого раскаяния не чувствую. А Веверс молодец. Первым делом пробил в Айфоне коллег и смежников. Профессионал.

– Ты понимаешь, что это внесудебная расправа? Как ты кстати, это устроил?

– Рицин в почтовом конверте.

Веверс матерится. Первый раз слышу из уст сдержанного латыша такие ругательства.

– Просто слов нет! А если бы дети открыли или на почте случайно порвали??

– Там хитро было. Нужно было заполнить анкету и выслать ее во втором конверте. Который необходимо было облизать, чтобы заклеить. Рицин был в клее. Никакого порошка и прочей кустарщины.

– Эти пятнадцать – это всё?

– Нет. Еще сорок пять маньяков, серийных убийц.

Генерал хватает ртом воздух. Откидывается назад на сидение. Дальше мы едем молча, Веверс на меня даже не смотрит. Спереди и сзади Чайки несутся две Волги с мигалками. Все серьезно. Зря я, наверное, вчера расслабился. Не будет у меня легкой жизни. С другой стороны у того же Пельше руки тоже по локоть в крови. Он революцию с Лениным делал. Брал заложников, подписывал расстрелы «контры»…

Так, собственно, и оказалось. Сморщенный старик не обратил никакого внимания на нашептывания Веверса. Коротко глянул список, бросил его на стол. Сидели мы втроем в Кремлевской больнице, в странной пустой комнате, без окон. Над дверью мигала красная лампочка. Защищенное от подслушивания помещение?

– По маньяками и предателям претензий нет – прокаркал Пельше – Это конечно, не укладывается в правила социалистической законности, но и ты сам не укладываешься в законы природы. Трудно от тебя требовать быть как все. Лучше, друг мой ситный скажи, мне правду. Почему распался СССР? И не надо про предателей. За этот ваш ГКЧП – черт, что за дурацкое название – не вышел ни один человек на улицы. А Белый дом защищали десятки тысяч – я видел это в фильме про 91-й год.

Я задумался. И правда, народ Ельцина в основном поддержал. И путчистов нет. Почему?

– Я об этом думал. Протест против советской власти, на мой взгляд, был порожден не столько монополией Партии, которая к концу 80-х полностью прогнила, сколько тем, что слишком большое число людей не могло из-за проводимой государством политики жить частной так сказать жизнью. Православные активисты, желающие эмигрировать евреи, подпольные цеховики, деятели искусства, националисты всех мастей – все эти люди оказались объединены идеей разрушения. И добились своего с крахом Союза и господствующей идеологии.

– Вот как чешет – кивнул на меня Веверсу Пельше

– При этом разрушив, опостылевшее старое – ничего нового взамен построить не удалось. Копировали какие-то рыночные механизмы западных стран, сначала дали свободу в религиозной, национальной сфере, но потом все пришлось отбирать обратно…

– Этому вашему Путину? Ты его знаешь? – Пельше поинтересовался у генерала

– Откуда? Он кажется, еще в Ленинграде работает.

– Значит, пережали мы с народом, надо гайки то подпустить – заключил глава партийного контроля. Задумался. Повисло тяжелое молчание

– Что знает Романов? – повздыхав, жестко спросил Пельше