Текст книги "Наемник. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Замковой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Каждое слово Нарив молотом впечатывалось в уши окружающих. Нет, она говорит это не только Байроде. Посланец Подгорного королевства, отойдя от первоначального испуга, лишь хмурится, слушая ее речь. Но гномы, стоящие за его спиной, в отличии от человека, все ниже склоняют головы. Суровое выражение постепенно покидает их бородатые, обрамленные шлемами, лица. И на его место приходит грусть.

– Это было до того, как вы бросили свой собственный народ на растерзание мору. – холодно ответил Байрода, дождавшись, пока Нарив закончит говорить. – Сейчас…

– Мой дед погиб у Врат Горрама. – внезапно один из гномов, охраняющих Байроду, сделал шаг вперед. – Обломок его щита до сих пор висит на стене в прихожей моего дома. – гном обернулся на остальных своих сородичей. – Курум, твой отец не раз хвастал за кружкой браги, что его отец брал стены эльфийской столицы…

Названый Курум кивнул и присоединился к говорящему.

– Мой отец всегда гордился этим. Он рассказывал, что жрецы Роаса первыми взобрались на стены и расчистили путь остальным. Сколько погибло бы, если бы не они?

– А мой дед погиб, когда темные твари повылезали из своих нор и устремились в верхние пещеры. – произнес другой гном. – Он был в отряде, отправленном с первой группой жрецов вниз. Ни один из них не вернулся. А когда нижние горизонты вновь были очищены, нам рассказали, что нашли место его смерти. В той пещере полегли все. И никто не показал врагу спину…

Один за другим выступали вперед гномы, делясь семейными преданиями, в которых, так или иначе, их предки сражались со жрецами плечом к плечу. Кому-то жрецы Роаса спасли жизнь. Кто-то, еще до того, как люди, бегущие от Кары, присоединились к Подгорному королевству, просто сражался на одной стороне с жрецами Бога войны… Но, как оказалось, все предки стоящих перед нами гномов гордились этим. У гномов оказалась долгая память.

– Это не меняет дела. – сказал Байрода, когда его охранники замолчали. – Ведьма не будет допущена к королю.

– Передайте ему хотя бы письмо Верховного жреца! – Нарив чуть поклонилась гномам, благодарная, что те поддержали ее. Но Байрода удостоился лишь холодных слов. – Пусть король сам решает.

– Нет! – Байрода поднялся. Он обращается к Ламилу, изо всех сил игнорируя Нарив. – Против вас, наемников, я ничего не имею. Что касается ведьмы… Пусть гномы помнят былые сражения, но люди помнят смерть. Пока я командую северным дозором, она…

– Я передам письмо. – гном, который первым выступил в поддержку Нарив, не подал виду, что заметил яростный взгляд своего командира. – Меня зовут Доргум и мой отец вхож к королю.

Всего мгновение Нарив изучала гнома. После, она достала из поясной сумки свиток и, чуть склонив голову, передала его коротышке. Тот принял письмо с таким же поклоном.

– Это дело касается короля, а не только северного дозора. – повернувшись к Байроде, продолжающему прожигать его взглядом, пояснил гном. – Ты решаешь, пропустить их или нет. Но ты не можешь решать за короля, читать адресованное ему послание или нет.

– Пусть будет так. – подумав, Байрода чуть поостыл. – Но вы, – он повернулся к Ламилу, – остаетесь здесь, пока король не скажет свое слово. И, если он откажется принять ведьму, то вы уберетесь отсюда. Или мои люди вышвырнут вас.

Резко развернувшись на каблуках, Байрода направился прочь, сопровождаемый своими гномами, которые уже не столь сурово глядели по сторонам.

– Высокомерный ублюдок. – сплюнул Ламил. С моей помощью, он знал о чем был разговор между Нарив, Байродой и гномами. – Знавал я таких… – десятник снова сплюнул. Оглянувшись, словно только что пришел в себя, он крикнул столпившимся вокруг наемникам, которые не были заняты в карауле. – Что стоите здесь? Проклятый цирк окончен! Ежели кому-то из вас, козлиных отродий, нечего делать, то я быстро найду, чем вас, проклятых, занять!

* * *

Гном Доргум сдержал свое обещание. Нам пришлось прождать в своей норе еще пять дней. После встречи с Байродой, Ламил, хоть видимой угрозы не было, еще больше ужесточил требования к караулам. Мы стали сменяться чаще, чтобы люди не так уставали на посту и враг, если нападет, встретил сильную преграду, а не полусонных мух. Вначале, большинство даже обрадовалось этому. В основном те, кто, вроде меня и моих друзей, еще не вкусил в полной мере солдатской жизни. Казалось, всего одну стражу в карауле… Это ведь не треть дня стоять столбом! Но в итоге мы получили сон урывками и постоянную беготню – не успеваешь толком передохнуть, а снова надо отправляться в караул. Вдобавок, никто не знал, что нас ждет дальше. Согласится король принять Нарив или нас попросят отсюда? Отпустят нас с миром или придется прорываться с боем? Пересуды не стихали ни днем, ни ночью. Кое-кто даже начал заключать пари.

Когда Байрода появился вновь, все вздохнули с облегчением. Ожидание закончилось. Но, что теперь?

– Король примет ведьму! – крикнул Байрода, остановившийся со своей охраной в десяти шагах от стены щитов караула. Последнее слово он выплюнул, будто нечто мерзкое. – С ней могут пойти десять человек. Остальные должны ожидать здесь.

– Прекрасно! Я и не думал, что эти проклятые подземные крысы пустят к себе весь отряд. – сплюнул подоспевший Ламил, когда я перевел слова Байроды. – Переведи этому недоноску, что мы согласны. – это он уже мне. – Через ползвона выступим.

Байрода кивнул, показывая, что понял мои слова, и вновь исчез, вернувшись к своим. А Ламил построил весь отряд, сняв даже караул, охранявший тыл.

– Алин, Зелик, Дони, Крамм, Лопин, Хорвас, Орин, Крайг, Лосик! – каждый, чье имя было произнесено, выступал вперед. Все, кроме меня, были старыми солдатами. Каждый из названых мог похвастать множеством шрамов, полученных в многочисленных битвах, мозолями от рукоятей мечей на руках. – Вы вместе со мной отправляетесь к треклятому королю.

– Полазим по норам. – хохотнул Лосик.

– Может найдешь там себе пару червей на завтрак. – толкнул его в плечо Лопин.

– А ну заткнулись, песьи дети! – рявкнул Ламил.

– Да ладно тебе, Ламил! – Крамм сплюнул себе под ноги. – не впервой нам в гадючьи норы лазить. Верно, ребята?

Одобрительный шум голосов, в том числе и тех, кого Ламил оставляет здесь, поддержал наемника. А мне не до радости. Я оглянулся на Молина и Баина. Снова расставаться с друзьями… Внезапно я задумался о том, увидимся ли мы вновь? Мы ведь, почитай, всю жизнь провели вместе. С самого детства…

– Слыхал я, – улыбнулся мне Молин, – что под горами полно всякого золота, камушков, да других хороших вещиц. Ты, Мелкий, не оплошай там, да принеси друзьям парочку подарков.

– И голову свою не забудь там. – поддержал друга Баин. – будет нам лучшим подарком.

– И что ты с его головой делать собрался? – хохотнул Навин, но замолк, едва острый локоть Молина врезался ему под ребра.

– Не переживайте, друзья. – говорить тяжело, но я постарался, чтобы мой голос звучал беззаботно. – Вернусь с полными карманами золота.

– И баб нам не забудь. – ухмыльнулся Молин. – Себе-то вон уже раздобыл, а о нас не позаботился. – Нарив смерила его долгим взглядом, но лишь покачала головой, отворачиваясь.

– Надо было тебе в том подземелье бабу себе искать. – шепнул Баин. – Вытащил фигурку жука, стало быть – тебе теперь жуки вместо баб будут.

Друзья расхохотались. Невольно улыбнулся и я. Если уж Баин начал шутить… Должно быть, ему не легче сейчас, чем мне.

– Долго языками молоть будете? – за всеми этими разговорами я совсем позабыл о Ламиле. Десятник не замедлил о себе напомнить. – Алин, быстро собирай свои манатки!

Я бросился туда, где лежал мой мешок, оставив друзей стоять в строю, а Ламила отдавать последние указания Нурилу, которого он оставлял за старшего. Собирать мне, честно говоря, нечего. Скатать одеяло и привязать его поверх заплечного мешка, набитого запасом еды и всякой мелочью – дело пары мгновений. А остальное… Все на мне. Круглый шлем, оставляющий открытым лицо, длинная кольчуга, добытая после боя с гномами, широкий кожаный ремень, на котором висят короткий меч и увесистая булава, потрепанные штаны и крепкие сапоги, добытые в том же бою, тяжелый щит и копье, чуть длиннее моего роста – вот и все пожитки.

Наш маленький отряд гордо прошествовал мимо остальных наемников, выстроенных Нурилом вдоль стен ущелья. Вдруг тишину разбил грохот. Ребята, все, как один, ударили копьями о щиты. Гррах-гррах-гррах… Размеренная дробь провожает нас.

– Возвращайтесь! – выкрикнул кто-то.

Даже баронские, держащиеся, по обыкновению, чуть в стороне от наемников, принялись бить в щиты. Я увидел, что Нарив улыбается.

– Нет лучше музыки, чем эта. – пояснила жрица, заметив, что я смотрю на нее. – Мы называли ее 'гимн Роаса'.

– Как по мне, – возразил я, – гораздо лучше, когда хорошенькая девчонка поет в таверне. – я вздохнул. Интересно, есть ли у гномов таверны под горами?

* * *

Лагерь, раскинувшийся у входа в ущелье, показался мне огромным. По самым скромным подсчетам, наш отряд закупорила в той норе, куда мы забились, армия, по меньшей мере, впятеро большая. Караул их действительно не сильно утруждал себя. Если мы стояли, перегородив сплошной стеной ущелье, в полном вооружении, со щитами, а командующий нашим караулом жестко пресекал любые лишние разговоры, то здесь гномы и люди вольготно развалились на подходящих камнях. Отложив в сторону щиты и шлемы, они ели, болтали, смеялись…

– Проклятое стадо. – сплюнул Ламил, глядя на такое безобразие.

– Стадо-стадом, но дерутся они неплохо. – возразил ему Зелик. – В тот раз еле выстояли.

– И то верно. – согласился десятник.

Нарив удостоила караул, мимо которого мы проходим, единственным взглядом и молча покачала головой. А я невольно позавидовал им. Вспомнил, как приходилось чуть ли не пальцами удерживать налившиеся свинцом веки. А эти… Вон сидит дородный гном, жадно терзает зубами кусок какой-то снеди. А рядом с ним, свернувшись в тени здоровенного валуна, похрапывает человек.

– Глянь-ка на это! – Зелик ткнул пальцем в сторону леса.

Я перевел туда взгляд и увидел другой караул. Эти стоят между лагерем и лугом, за которым вдали виднеется полоса леса. В отличии от 'охраняющих' наш отряд, те караульные стоят в полном вооружении. Пусть не строем, но на ногах и зорко глядят.

– Это получается, они нас совсем не бояться? – хмыкнул Лосик. Цыкнув зубами, он покачал головой. – Тех, – он кивнул назад, – мы бы перерезали в два мгновения!

– А чего им нас бояться? – сказал Ламил. – Мы же показали, что не собираемся нападать. Вот они и поставили тех олухов просто для проклятого порядка.

Сразу же, едва мы вышли из ущелья, нас окружило пятьдесят гномов. Ни одного человека в этом отряде не видно. Может оно и к лучшему. Те люди, которых я вижу поверх гномьих голов, поглядывают на нас очень недобро. Вперед выступил знакомый уже Доргум.

– Мы сопроводим вас в Подгорное королевство. – сказал он.

– Больше смахивает на конвой. – пробормотал Лосик, оглядывая наших сопровождающих.

– Ха! Этих коротышек мы раскидаем, как щенят! – произнес кто-то сзади.

– А у тебя, Орин, рука уже не болит? – повернулся к говорившему Ламил. – Помнится, от удара одного из этих проклятых коротышек, у тебя левая рука неделю висела, как мужское хозяйство старика. Захлопни-ка пасть и иди молча!

– О чем это они? – нахмурился Доргум.

– Благодарят за сопровождение. – нашелся я. – Далеко нам идти?

– К завтрашнему полудню доберемся. – Доргум отвернулся и махнул своим гномам. – Выступай!

Мы двигались вдоль стены гор, отвесно вздымающейся прямо из зеленой травы луга. Время от времени, в ней огромными трещинами попадались входы в ущелья, темны пасти пещер и гротов. Мы шли по мягкой траве, шагах в пятидесяти от скал, чтобы не ломать ноги на камнях, видимо когда-то свалившихся вниз и усеявших подножие горной стены. Ламил шел молча, поглядывая время от времени на скалы. Зелик и Крамм, наоборот, перешучивались, на каждом шагу подкалывали друг друга. Иногда к ним присоединялся Лосик, оглашая окрестности взрывами хохота после очередной удачной шутки. Дони, Лопин и Хорвас обсуждали гномов, рассыпавшихся неким подобием кольца вокруг нас, и лагерь подгорных жителей, который остался позади. Остальные тоже вели свой разговор. В основном – ни о чем. Я чувствовал себя лишним. Хоть и вошел в десяток, направившийся на аудиенцию к королю, но Ламил включил меня в отряд только, как переводчика. Остальные же были старыми, закаленными в боях бойцами, повидавшими уже немало в своей жизни и имевшими множество общих тем. Не прошло еще и полдня, как я остро почувствовал, что соскучился по своим друзьям. По Молину с его постоянными шуточками, и Баину, в отличии от первого – серьезному и молчаливому. От полного одиночества меня спасала лишь Нарив, которую я расспрашивал о ее прошлых приключениях.

Вечером, когда мы остановились на ночевку, к разговору подключились и гномы. Хоть я побаивался, что кое-кто из них может затаить злобу на нас за недавний бой, в котором полегло не мало наших противников, но гномы оказались отличными ребятами. Наоборот, они не только не винили нас в смерти своих собратьев, но и хлопали по плечам, сами вспоминали некоторые моменты того боя, да от души смеялись. Тут уж мне стало не до скуки. Я переводил, пока не заболел язык. И с большим облегчением воспринял приказ спать, отданный Ламилом.

Как и обещали наши провожатые, дорога к воротам Подгорного Королевства заняла не много времени. Уже спустя стражу после того, как мы вновь двинулись в путь, каменный лабиринт вывил нас в обжитые места. Вначале мы все чаще стали замечать посты на отвесных скалах. Блестящие отполированными доспехами караульные провожали нашу колонну взглядами, однако никто нас не останавливал. Новый поворот ущелья вывел нас на дорогу. Настоящую дорогу в горах! Пусть это было, по сути, очередное ущелье, но все здесь кричало о руке человека. Или гнома. Оно было таким широким, что здесь спокойно прошла бы шеренга из двух десятков человек. Вместо надоевших камней, рассыпанных по земле, о которые можно было ушибить, а то и сломать ногу, мы ступали по гладким, отполированным до скользоты плитам серого камня, гораздо темнее, чем возвышающиеся на огромную высоту скальные стены. Сами же стены украшены непонятными надписями, каждая буква которых была в рост человека, и изображениями. Чья-то искусная рука здорово потрудилась здесь. Если, идя сквозь ущелье, смотреть на стену, то кажется, что тебя сопровождают ряды низкорослых воинов, один в один походящих на гномов, идущих с нами, или что проходишь мимо жаркой битвы, в которой те же коротышки-гномы ожесточенно рубят высоченных эльфов. Но, вот изображения изменились. Кроме гномов, теперь с эльфами сражались и люди. Высокие, по сравнению с коротышками, воины, укрываясь за стеной щитов и выставив перед собой короткие копья, наступали на толпу эльфов и каких-то чудовищных тварей. Среди людей явно выделялись отдельные воины – выше других, с мощными мускулистыми телами. Они, казалось, голыми руками разрывали эльфов… Но изображения этих воинов, я сразу заметил, будто специально повреждены. Здесь лицо сколото, словно кто-то специально поработал камнем, там глубокие царапины иссекли торс героя…

– Это люди сделали. – услышал я голос одного из гномов сзади. – В первые годы после Кары.

Обернувшись, я чуть не споткнулся. Лицо Нарив выражением практически не отличалось от лиц, высеченных на стене. Каменное, бесчувственное. Только глаза горят так, что мурашки пробегают по спине. Неужели это… Я снова посмотрел на изображения. Женщина, одетая в короткую кольчугу, замахнулась на эльфа, ростом вдвое выше ее. Но рука женщины, сжимавшая похожий на косу меч, практически отбита – только неровно сколотый камень свидетельствовал о том, что здесь была высечена рука… Это ведь жрецы Роаса! Слова гнома расставили все по своим местам. Люди, обвинившие во всех ужасах постигшей их Кары жрецов, не сумевшие уничтожить Храм Роаса, надругались над изображениями!

– …но мы быстро их приструнили. – продолжал гном. – Мы никогда не забывали, что твои братья и сестры не раз выручали нас.

Нарив отреагировала лишь коротким кивком. А на ее лице не дрогнул ни один мускул.

– Не переживай ты так. – я чуть замедлил шаг и зашагал рядом с воительницей. – Это все прошлое. Нам надо сделать так, чтобы подобное не повторилось в будущем. За этим мы и идем в Подгорное Королевство.

Откуда только у меня эти слова? Будто я сам не вырос в трущобах, не стал обычным солдатом-наемником. Будто через меня говорит кто-то другой. Но чувства, бушевавшие во мне, были только моими – гнев на людей, варварски обошедшихся с высеченными на камне картинами былого, перемешался с жалостью к тем самым людям, пережившим тяготы Кары, и жалостью к самой Нарив, положившей жизнь на служение тем, кто теперь называет ее ведьмой. Однако, мои слова, похоже, оказали какое-то влияние. С мгновение Нарив смотрела на меня своими горящими глазами, а после кивнула. Лицо ее расслабилось, а взгляд покинула жажда… убийства? Мщения?

– Ты прав. – только и сказала она, а дальше мы шли молча.

Вскоре показался выход из ущелья. Дорога пошла вверх. Впереди стены расходились, словно дорога ведет прямо в голубое, усеянное пушистыми белыми облачками, небо, которое пронзают две башни, укрепившиеся на скалах по обеим сторонам ущелья. Вот башни все ближе… Наш небольшой отряд преодолел наконец-то склон.

– А они хорошо здесь устроились. – присвистнул Дони, пихнув локтем Крамма.

Стены ущелья резко разошлись в стороны, открыв нашим глазам огромную, круглую, словно чаша, долину. Я увидел зеленые поля, поделенные на аккуратные, ровные квадраты, которые прорезала прямая, как стрела, дорога. В дали, россыпью белых точек на травяном ковре, пасется какая-то живность. А по границам долины вздымается ввысь кольцо отвесных скал.

– С чего бы им здесь не обустроиться? – хмыкнул в ответ Крамм. – Ведет сюда только та дорога, по которой мы прошли. Видал те башни? Здесь тысячи людей положить можно, а в долину ни один и ногой не ступит!

– Врата Подгорного королевства. – Нарив обвела взглядом открывшийся вид и вздохнула. – Здесь ничего не изменилось. – увидев, что я слушаю ее, женщина указала вперед. – Сейчас ты видишь только малую часть королевства гномов. Все остальное, может кроме еще пары небольших долин, скрывается под землей.

– Наше королевство уже принадлежит не только гномам. – произнес один из карликов, стоящий рядом и услышавший слова Нарив. – Теперь людей здесь побольше будет, чем нас. М

не послышалось, или в его голосе мелькнула грустная нотка? Неужели сами гномы уже недовольны тем, что некогда приютили людей? Но задуматься над этим мне не дал голос десятника.

– Ну, чего встали? – рявкнул он, хотя у самого глаза жадно пожирают долину. – Или пикник здесь думаете устроить?

И мы начали спускаться. Идти оказалось намного легче. Может от того, что ласковое тепло солнца и его свет касались нас после долгого путешествия в тени, или из-за того, что дорога оказалась идеально вычищено – ни малейший камушек не подворачивался под ноги на гладких, отполированных за бесчисленные века каменных плитах. А может быть, мы просто чувствовали, что уже почти достигли цели. Мы шли мимо полей, на которых, что бы там ни было посеяно – взошло уже почти по пояс. Кое-где, среди этой поросли, виднелись и местные крестьяне. Только люди. Ни одного гнома на полях я не заметил. Когда мы проходили мимо, они отрывались от своей работы и провожали нас взглядами.

Уже перевалило за полдень, когда отряд наконец пересек долину. Вход под горы стал виден уже когда мы прошли только половину пути. В стене сырой скалы разверзся черный зев пещеры. Настолько широкий, что, для того, чтобы перегородить его, потребовалось бы не меньше, а то и больше двух десятков человек. Высота этой дыры в скале была такой, что сквозь нее вполне можно было бы протащить трехэтажный дом. Края пещеры тщательно обработаны и сглаженным так, что получился ровный прямоугольный проем, украшенный, как и стены ущелья вдоль дороги, по которой мы пришли сюда, многочисленными изображениями, вырезанными в камне. Но, в отличии от тех рисунков, здесь не было видно батальных сцен – снизу изображения коротышек, истертые временем, пасли скот или жали хлеб, чуть выше их гномы вгрызались кирками в камень, еще чуть повыше кузнецы вздымали молоты над наковальнями, а во все стороны летели высеченные в скале искры, над ними мастеровые трудились над изготовлением оружия и доспехов, а на самом верху, почти не различимый снизу, был высечен важный гном, сидящий на чем-то, напоминающем большое кресло.

– Это иерархия гномьего королевства. – пояснила Нарив, видя, что меня заинтересовали изображения. – В самом низу ее стоят те, кто занимается крестьянским трудом. Такая работа среди гномов считается даже постыдной…

– Теперь этим занимаются только люди. – перебил ее тот же гном, шедший рядом. – С тех пор, как мы пустили людей в свое королевство, гномам больше нет нужды гнуть спину под солнцем. Каждый гном может заняться тем, для чего рожден – работать под землей.

Я так и подумала. – кивнула Нарив. – Ведь на полях не видно ни одного гнома. – вновь повернувшись ко мне, она продолжила. – Выше крестьян стоят те, кто спускается в шахты и добывает металлы и камень. Эта работа не только опасна, но и требует немалой храбрости. Спускаться в самые глубокие шахты, разыскивать новые месторождения, не зная, что ждет во тьме…

– Но, для добычи руды и камней не нужно много ума или навыков. – снова встрял гном. – Любой, кому под силу поднять кирку, может заниматься этим. Поэтому, шахтеры лишь ненамного выше работающих на полях, пусть и занимаются работой, достойной гномов.

– Выше шахтеров в иерархии гномов стоят кузнецы…

– Да, здесь уже нужен некий навык. – гному явно хотелось поговорить, так что он без зазрения совести перебивал воительницу. Нарив же отнеслась к этому совершенно спокойно. Только кивала его словам. – Нужно уметь отличить хорошую руду от худой, выплавить из нее правильный металл. Да и выковать какую-нибудь мелочь кузнецу нужно уметь.

– А над ними стоят мастера. Чтобы сделать стоящее оружие, доспехи, нужно годами учиться. Да и не каждый кузнец сможет подняться до мастера. Для того, чтобы встать на эту ступень, надо выковать нечто действительно… – Нарив замялась, подбирая слова.

– Прекрасное. – закончил за нее гном. – А еще среди мастеров, кроме тех, кто изготавливает оружие и доспехи, есть ювелиры, резчики по камню, строители…

– А во главе иерархии стоит король. – закончила Нарив.

– Его величество, король Дроган. – добавил гном, и имя короля эхом заметалось под сводами пещеры, в которую мы вошли.

* * *

Я, не моргая, смотрел прямо в глаза Нарив, пытаясь уловить хоть намек на ее намерения. Кривой меч змеей метнулся к моему горлу. Все что я успел – только отшатнуться, пропустив коротко свистнувшее лезвие в волоске от своей кожи. Так, да? Нарив чуть замешкалась. Я крутанул свою булаву и прыгнул вперед – шипастый шар вместо того, чтобы опуститься на голову воительницы, встретил только воздух. Нарив изящно отступила в сторону еще до того, как я приземлился. Клац! – ее меч легонько звякнул об мою кольчугу.

– Не так! – она отступила на шаг и покачала головой.

– Опять девка тебя уделала! – загоготал Лосик, вместе с остальными увлеченно наблюдавший за нашим с Нарив танцем. Хотя, по правде сказать, танцевала только Нарив. Я же чувствовал себя неуклюжим, словно перекормленный баран.

– Хочешь ты попробовать? – сквозь зубы бросил я. – Так, давай на мое место!

Лосик сразу же заткнулся. Поначалу, каждый из парней пытался показать свою удаль в поединке с Нарив. Но вскоре, после того, как стало понятно, что даже многолетний опыт сражений не помогает продержаться против воительницы дольше, чем пара мгновений после первого выпада, все предпочитали просто наблюдать за нашими тренировками. Почему я не сдавался? Может из-за того, что это было единственным развлечением здесь. А может потому, что меня просила Нарив, скучавшая не меньше, чем остальные.

Едва мы ступили под сень пещер Подгорного королевства, наши провожатые затерялись где-то среди бесконечного лабиринта пещер и кротовых нор, а их место заняли другие – молчаливые, хмурые гномы, чьи доспехи сверкали в свете огня и были богато украшены золотом и драгоценными камнями. Единственные слова мы услышали от них, когда нас привели в эту комнату и велели ожидать, пока Его Величество король Дроган соизволит нас принять. Это было три, а может и все четыре дня назад. Я не могу сказать точнее, поскольку солнце здесь нам заменили две широкие каменные чаши, в которых горело тягучее темное масло.

Комната, которую нам выделили, была достаточно большой, чтобы весь наш отряд расположился здесь с удобством. Неровной формы, скорее округлой, чем прямоугольной, она была, как и все здесь, вырублена в толще скал. По крайней мере, Крайг, по его словам, побывавший в Гномьих горах, утверждал, что эта не пещера – он указывал на небольшие зарубки и царапины в камне, и объяснял, что это следы кирок. Здесь все было из камня. Даже мебель, если так можно назвать обстановку комнаты. Кроватями нам служила широкая ступень, опоясывающая почти всю комнату сплошной линией, прерывавшейся лишь у дверей, да в одном из углов. В том углу была прорублена небольшая дыра, уходившая куда-то в черноту. Здесь мы справляли нужду. Кроме этого, посреди комнаты стоял большой каменный блок, поверхность которого была отполирована до зеркальной гладкости, приспособленный нами под стол. И все. Вся обстановка.

Покидать комнату нам не разрешалось, что наводило на мысли о тюрьме. Но трижды в день дверь открывалась, и появлялся мальчишка-человек, который, судя по редкой щетине, очень хотел, следуя примеру гномов, обзавестись бородой. Мальчишка приносил нам еду – простую, но недурную, – проверял и, по надобности, доливал в чаши горючее масло, и выносил грязную посуду. Все это – не произнося ни слова. Лишь глаза мальчишки сверкали каждый раз, когда его взгляд падал на Нарив. Каждый раз, когда мальчишка-прислужник исчезал, Лосик, зевая, предлагал в следующий раз изловить его, да порасспросить хорошенько. Но и он сам не делал никаких попыток к тому, ни остальные не прислушивались к его словам.

– Ты слишком предсказуем. – Нарив указала мечом на меня. – Удар должен быть коротким, а не размашистым, как у тебя. Быстрым! Пока ты размахивался, можно было успеть помолиться Роасу. За упокой твоей души.

– Короткие же у нее молитвы. – усмехнулся Орин. Оценивающе посмотрев на обглоданную кость и не найдя на ней ни кусочка мяса, он размахнулся и бросил ее в дыру, служившую нам отхожим местом.

– Алин, сдалось тебе это все! – Дони проводил взглядом пролетевшую мимо кость. – Отдыхай, пока есть возможность – вот девиз настоящего воина!

– Девиз настоящего воина – победа. – возразила Нарив, когда я, в ответ на ее вопросительный взгляд, перевел слова Дони. – А, чтобы победить, ты должен хотя бы выжить, а не пасть в первые же мгновения боя.

– Да, против тебя мало кто выстоит. – хмыкнул я. – Там, в ущелье, когда мы пробивались из этих гор к лесу, гномам и того, что я умею хватило.

– Это свидетельствует не в пользу гномов. – улыбнулась Нарив. – Нельзя исключать везение. Давай еще раз. Нападай!

Мы вновь закружили по комнате. Со всех сторон товарищи осыпали меня советами, Лосик вроде бы даже подбивал Дони сделать ставку, но тот отпирался, как мог – смысл ставить, если победитель и так ясен?

– Подойди к ней вплотную! – посоветовал из своего угла Ламил. – У нее меч на растреклятый локоть длиннее, чем твоя булава…

Не слушая, я бросился в атаку. Взлетел и опустился шипастый шар булавы. Звякнула сталь – ее рука не дрогнула, приняв на меч тяжелую булаву.

– Если хоть коснешься ее, я тебе отдам свою козлятину вместе с теми улитками. – крикнул кто-то.

Свободной рукой я перехватил руку Нарив, пытаясь, если не остановить, то хотя бы замедлить ее движения… И полетел. Пролетев чуть ли не через полкомнаты, я шлепнулся так, что зубы клацнули.

Нарив вновь опустила меч и открыла рот для новой порции наставлений. Однако, на этот раз выслушать их мне не довелось. От двери донеслись негромкие хлопки, зазвучавшие вдруг оглушительно – весь шум, до того царивший в комнате, мгновенно стих. Нашим посетителем оказался невысокий человек. Именно человек – не гном, хотя со времени нашего расставания с Байродой мы встречали здесь лишь гномов, если не считать, конечно, работавших на полях крестьян. Он был почти на голову ниже меня, а для гиганта-Хорваса, самого высокого из нас, должно быть и вовсе выглядел карликом. Однако, роскошные одежды этого карлика, несмотря на рост хозяина, говорили о высоком положении и немалом весе в здешнем обществе. Короткая кожаная куртка его была украшена золотым узором и расшита драгоценными камнями, сверкавшими при каждом движении пляшущего пламени. Добротные штаны, так же из хорошей кожи, запарвлены в высокие ботфорты, по отворотам голенищ и носкам которых струились золотые узоры. Взгляд незнакомца был острым, будто из-под косматых бровей на нас смотрели не черные глаза, а острия стилетов. Вдобавок, его подбородок, видимо в подражание гномам, обрамляла небольшая черная бородка. Наш гость размерено бел кулаком правой руки в ладонь левой.

– Его Величество приказал привести к нему посла Храма. – голос звучал глухо, но мне показалось, что эхо вот-вот должно повторить его слова. – Посол может взять с собой двоих.

Нарив отрывисто кивнула и вложила меч в ножны. Со вздохом я принялся отряхиваться от пыли – ведь мне, как переводчику, придется пойти на встречу с королем. А появляться перед правителем в том виде, в каком я был после нашей с Нарив разминки, да еще и прокатившись только что по полу… Так не годится! Третьим – кто бы сомневался! – был Ламил. Десятник тут же поднялся и, не отводя взгляда от стоящего у двери человека, отдал приказ остальным быть на стороже до нашего возвращения. Я же заметил, что человек у двери искоса поглядывает на нашу жрицу. Недобро поглядывает…

– Веди. – сказала Нарив, когда мы с Ламилом встали позади нее.

Мужчина коротко кивнул и вышел. Мы последовали за ним. Двое широкоплечих гномов у двери – то ли почетный караул, выделенный послу Храма, то ли стража, охраняющая узников, – расступились, пропуская нас, и снова сомкнулись за нашими спинами. Вырубленный в камне коридор, освещаемый такими же чашами с горючим маслом, как и в нашей комнате, но поменьше, потянулся вперед.

– Зовите меня Дордоном. – неожиданно произнес наш провожатый, когда дверь нашей комнаты вместе с караулом скрылась за поворотом коридора.