Текст книги "Наемник. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Замковой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

 – Знаем уже. – огорчил друга Баин. – Лосик рассказал.

 – Ну вот... – Молин явно огорчился. – А о баронских рассказал?

 – А что насчет баронских? – заинтересовался Лосик.

 – О, там такая история! – Молин прямо раздулся от важности и замолчал, делая вид, что устраивается поудобнее.

 – Да не тяни ты! – поморщился Ламил. – Говори давай. А не то будешь у меня всю следующую ночь на часах стоять.

 – В общем, дело такое. Собрались наши капитаны и пошли к баронам. – начал Молин. – Там кто-то из наших поблизости был, все слышал, да рассказал потом.

 – Да расскажи же наконец в чем там дело! – гаркнул Баин.

 – Так я и рассказываю. – Молин сделал вид, что обиделся, но продолжил. – Потребовали капитаны у баронов, чтобы все припасы, какие есть, в общий котел скинули. Наши-то голодают, а баронские, сами видите – жрут себе.

 – И что бароны? – я чуть подался вперед. – Согласились?

 – Какое там! – махнул рукой Молин. – Там, говорят, такой ор поднялся, что даже пауки с деревьев посыпались! Бароны говорят, мол, не будут они кормить быдло, которой по глупости сожрало или растеряло все, что было.

 – Вот сволочи! – глаза Лосика зло сверкнули и он переглянулся с Ламилом. Судя по лицу десятника, добра жадным баронам он тоже не желал.

 – А что капитаны? – одновременно спросил молчавший доселе Стон.

 – А капитаны пригрозили, что если бароны не выполнят их требования, то наемники отделяются от армии и бароны могут идти хоть к эльфам в пасть, хоть к гномам в зад. Так и сказали!

 – Но это же мятеж... – проблеял Навин.

 – А тебе впервой? – оборвал его Ретон. – Небось, как в Жилло бунтовал, то не рассуждал – мятеж это или нет.

 – Давно пора! – поддержал я слова капитанов. – А то как заросли рубить – так мы впереди, а как пожрать – так сразу тупое быдло...

 – Так что бароны ответили? – Ламил, как, кстати, и Лосик, не отрываясь смотрел на Молина. Опыта в таких делах у них побольше – чуют, старые вояки, чем все это пахнет.

 – Бароны тоже, как этот вот, – Молин указал на Навина, – обвинили капитанов в мятеже. Грозили Императором, говорили, что, по договору, роты находятся под их командованием... А капитаны, в ответ, сказали, что дохнуть с голоду их люди не нанимались и, что договор не предполагал вообще всю ту задницу, в которой мы оказались.

 – И чем все закончилось? – спросил Ламил.

 – Сдались бароны! – Молин хлопнул рукой по земле, размазав какого-то жука, – Побоялись, небось, одни остаться! Так что, сейчас баронские будут отдавать свои припасы! А еще, теперь все одинаково будут работать – что наши, что баронские. Вот такие новости.

Пусть бароны и сдались, но их дружинники, после того, как получили соответствующие указания, довольными не выглядели совсем. Припасы, конечно, отдавали, но исходящая от них ругань, при этом, казалось, сгустила сам воздух вокруг. Кое-где дошло даже до драки, но особо строптивых быстро успокаивали специально созданные для реквизиции продовольствия отряды наемников. Хвала Дарену, обошлось без кровопролития. А несколько выбитых зубов – не в счет. Зато теперь все в равных условиях. Все одинаково голодные, пока не вернутся с добычей охотники, и все будут махать мечами, расчищая путь, одинаково. И теперь армия, еще заметнее, чем до того, разделилась на два лагеря.

На этом месте мы задержались на целые сутки. Полдня, о которых говорил Лосик, оказалось явно недостаточно, чтобы накормить всю армию. Даже учитывая, что на охоту отправилось больше сотни человек – почитай, целая рота. То и дело небольшие группы, в поисках добычи, исчезали в зарослях или возвращались из джунглей, принося туши необычных птиц и животных. Добыча тут же распределялась между ротами и дружинами. Нам, не занятым охотой, особо отдохнуть тоже не удалось. Как только, следуя указаниям специально назначенных людей, возле нашего десятка оставляли очередную тушу, тут же звучал приказ Ламила разделать добычу. Вскоре, вдобавок к соку растений, который мы так и не удосужились смыть с себя, мы, на радость всех окрестных насекомых, оказались покрыты еще и кровью разделываемых животных.

 – Алин, ты видел когда-нибудь такую птицу? – Молин, рассматривая, вертел в руках очередную тушу, которую ему было поручено ощипать. – Здоровенная какая... И перья зеленые!

 – Засунь ее себе... – пропыхтел я, пытаясь снять шкуру с другой туши. Работа, скажу я вам... Особенно, если учесть, что никогда в жизни мне не приходилось еще заниматься подобными вещами. Я, весь измазанный в крови, кромсал проклятую тушу ножом, просто срезая куски шкуры и отбрасывая их в сторону, и уже совсем не рад был перспективе поесть. А сволочная тварь, даже мертвой издевающаяся надо мной, казалось еще и ехидно улыбается своей клыкастой пастью.

 – Ты что, идиот, делаешь?!! – мощный подзатыльник чуть не отправил меня на землю.

Я резко обернулся и, выставив перед собой нож, оскалился не хуже той твари, которую только что пытался разделать. Сзади стоял Ламил и, потрясая кулаками, клял меня во всю мощь своей немалой фантазии.

 – Ты посмотри, ублюдок, сколько мяса испоганил! – десятник не обратил ни малейшего внимания ни на нож, ни на мой оскал. – Да теми обрезками, которые ты, тупой член гнома-мужеложца, выбросил, что б тебе только девки с дурными болезнями попадались, можно весь десяток накормить!

Запаса ругательств у Ламила хватило не меньше чем на десяток мгновений. А может он просто устал клясть меня? Когда Ламил уже перебрал всех моих родственников и предков, каждый орган в моем теле, он, внезапно тяжело вздохнув, замолчал, отобрал у меня нож и сам взялся за тушу.

 – Смотри, урод безрукий, и учись! – бросил он через плечо, приступая к работе.

Я, плюнув в сторону хохотавшего Молина, принялся наблюдать. Следующую тушу уже разделывал сам. Правда, работал я под чутким наблюдением Ламила, но тот почти, если не считать еще пары подзатыльников и сотню проклятий, не вмешивался. А еще через две туши, убедившись, что я уже могу самостоятельно управиться, он и вовсе исчез куда-то по своим делам.

Так и прошел день. Мы разделывали туши и, отгоняя вездесущих мух, несли свежее мясо на другой конец лагеря, где были вырыты ямы-коптильни. Снова возвращались и снова разделывали туши... Откуда здесь взялось столько зверья, что хватило не только накормить почти тысячу человек, но и заготовить впрок? Ретон, гораздо более чем я искушенный в жизни за пределами города, только диву давался. Он даже предположил, что здесь развелось столько животных потом что вокруг нет людей. Но откуда тогда кости на берегу? – подумал я в ответ на его предположение. Впрочем, спорить я не стал. Не хотелось ни спорить, ни разговаривать. Хотелось только смыть с себя кровь и спать.

За пиршество и сделанные запасы еды мы расплатились ночью. Думаю, стоило перенести на ночь лагерь куда-то подальше от этого места. Однако, эти мысли пришли уже позже. И когда я высказал их вслух, Навин возразил, что копчение мяса требует немало времени и, по крайней мере до утра, мы вряд ли покинем это место. Ха! Легко сказать – 'до утра'! А вот пережить эту ночь... Самой малой неприятностью было то, что кучи останков животных привлекли столько мух, что их гудение чуть ли не заглушало все остальные звуки. Везде, куда ни глянь, роились эти проклятые насекомые. Летали, ползали по все видимым растениям и по нам самим. Пусть мы, по приказу командиров, оттащили начавшие уже пованивать останки животных подальше в джунгли. И я даже не представляю себе, что творилось там, у самих куч, если даже в лагере было не продохнуть от насекомых. Но гораздо худшим оказалось то, что не только мухи слетелись на запах крови. Никто в эту ночь не сомкнул глаз. Вся армия, почти тысяча человек, сомкнувшись тесным строем, со страхом всматривалась в ночные джунгли. А из зарослей на нас уставились сотни глаз, горящих желтыми, зелеными, даже красными и синими огоньками! Запах крови и падали привлек к нашему лагерю столько зверья, что казалось здесь собрались хищники со всех лесов мира. К не смолкающему гудению мух добавились самые разнообразные рыки, писк, визги. Даже плач и смех слышался из джунглей, нагоняя на нас еще больший страх. Но, хвала Дарену, никто из собравшихся здесь тварей так и не решился попробовать на вкус человечины. Обошлось все лишь страхом и бессонной ночью, которую мы провели на ногах и при оружии. А наутро, вместе с первыми лучами солнца, звери, будто по волшебству, испарились.

Как только стало возможно разглядеть что-то без помощи огня, мы, повинуясь команде, похватали пожитки и поспешили покинуть это место. Шли быстро и с радостью. Шли, осторожно всматриваясь в землю перед собой и просчитывая каждый шаг. Шли дальше, сквозь джунгли.

* * *

 – Навин, змея! – я взмахнул мечом и перерубил пополам высунувшуюся из листвы перед товарищем тварь. От укуса такой вот змеи, небольшой – не длиннее локтя, окрашенной в желтый с зелеными полосками цвет, вчера умер Стон. Плохо умер... Во время привала она так же свалилась бедняге на голову. Конечно, тварь тут же была убита, но Стону это не помогло. С жутким криком он извивался рядом с извивающимися кусками укусившей его змеи и затих только после того, как Ламил, сжалившись, проткнул ему сердце.

Наш десяток снова расчищает дорогу. Хорошо хоть не на голодный желудок. Сытым и мечом махать сподручней, и жить, вообще, веселей. С 'дня большой охоты', как мы прозвали тот день, когда охотники решили наши проблемы с продовольствием, прошло уже двое суток. Джунгли все никак не заканчивались и конца им так и не видно. Армия шла и шла, останавливаясь только на короткий привал днем и на ночевку, когда идти в темноте становилось уже невозможно. Как и договорились наши капитаны с баронами, работали теперь все. Это позволило почти вдвое сократить время, которое полагалось расчищать дорогу каждому десятку. Это позволило не так уставать и дольше отдыхать в арьергарде.

 – Ай! Да чтоб тебя... – Молин оцарапал палец о длинную колючку, одну из многих, усеивавших толстую лиану, и изрубил в отместку саму лиану в кашу. – Надоели уже эти джунгли! Как думаешь, Алин, мы домой попадем когда-нибудь?

 – Попадем! – ответил я, разрубая широкий мясистый лист, преграждающий дорогу. Хотя уверенности в своем ответе я не испытывал. Попадем ли домой? А где этот дом? Куда нас вообще занесло? Всем стало ясно лишь одно – это не Эльфийский Лес. Ни одного эльфа, ни одной знакомой твари за все те дни, которые прошли с момента того сражения, мы так и не увидели.

 – Как думаешь, Лара тебя еще ждет или уже нового ухажера себе нашла? – продолжил болтать Молин. – Представляешь, возвращаешься ты, а она...

 – Молин, тебе больше не о чем думать? Конечно Лара себе кого-то нашла! Или ты думаешь, что я ее не знаю и сейчас устрою сцену ревности?

 – Да я ж шучу! – Молин со второго удара перерубил тонкое деревце. – Надо же о чем-то поговорить.

 – И этим 'чем-то' обязательно должна быть Лара? – я ударил по очередной лиане почти плашмя, так, чтоб она отлетела прямо в лицо моему болтливому другу. – Ты лучше смотри внимательно. А то Навина только что чуть змея не укусила. Тоже спал...

Меч Молина звонко ударился обо что-то и тот, тряся онемевшей рукой, отскочил на шаг назад.

 – Что еще за напасть? – я осторожно ткнул мечом вперед и острие со скрежетом уперлось в камень.

 – Скала, что ли? – Навин тоже попробовал мечом пространство впереди. – И здесь камень!

 – Почему остановились? – Ламил остановился в шаге от нас.

 – Скала какая-то, господин десятник. – Баин демонстративно звякнул мечом об преграду впереди нас.

 – Так обойдите ее! Или ваших куриных мозгов недостаточно сообразить?

Мы разошлись в стороны, пытаясь найти место, где скала заканчивается. Пять шагов влево – все тот же камень. Справа, насколько я мог видеть, у Баина тот же результат. Может мы достигли каких-то гор? Я посмотрел вверх – нет, над стеной зарослей не видно никаких вершин. Отдельная скала?

 – Странная скала... – Молин догадался расчистить участок впереди себя и провел рукой по обнаженному камню. – Смотрите какая гладкая – будто отполированная!

Я последовал примеру товарища. Несколькими ударами срубил мешавшие лианы, вытоптал небольшой кустарник и вскоре тоже добрался до камня. Черный, будто сама ночь, и, действительно, гладкий настолько, что даже на взгляд кажется скользким. Впрочем, не скользкий. Я провел рукой по камню – гладкий, да. Не скользкий. И еще одно – на поверхности самого камня ничего не растет. Странно... Я уже давно приметил, что в здешних джунглях растительность цепляется буквально за все, за что только возможно уцепиться. Любая неровность, даже шершавая кора деревьев, служит пристанищем для какой-нибудь жизни. Здесь же – абсолютно гладкий, чистый камень. А вся растительность, прежде скрывавшая его от глаз, свешивается откуда-то сверху. Я внимательно следил, чтобы на меня не свалилась какая-нибудь гадость. Нет, все равно из-за этих паскудных листьев и лиан ничего не видно. Расчистил еще один участок скалы. Во все стороны летели обрубки лиан, ошметки листьев, брызги сока и всякий мелкий мусор, то и дело меч скрежетал по камню. Расчищенный участок камня становился все больше и больше. Вот упала вниз очередная, змеившаяся по скале, лиана... Смахнув пот со лба, я отошел на шаг назад. Камень, камень, камень... Черный, будто сама тьма... Ни щели, ни царапинки... Гладкая, черная стена, отвесно поднимающаяся вверх...

 – Проход... – долетело до меня еле слышное слово.

Какой проход? Кто-то, наконец, догадался послать людей в обе стороны вдоль возникшей на нашем пути преграды. Но почему 'проход'? Именно 'проход', а не конец скалы?

 – Ламил, берешь свой десяток и обследуешь... – услышал я.

 – Строиться! – Ламил кивнул Седому и, повернувшись к нам, захлопал в ладони. – Живее, живее!

Я бросился к остальным, уже успевшим образовать какое-то подобие шеренги. Юркнув на свое место рядом с Молином, я застыл и весь обратился в слух. Ламил прошелся вдоль строя. Сзади долетал, похожий на жужжание насекомых, гул голосов остальной армии.

 – Идем на разведку. – коротко объяснил нам задачу десятник. – За мной!

Ламил повел нас куда-то вправо, в ту сторону, где текли воды реки. Далеко идти не пришлось – искомый вшупроход обнаружился уже через несколько мгновений. Действительно проход. В зарослях, опутавших камень, была прорублена внушительная дыра, которая, впрочем, лишь намечала контуры прохода. Рядом стояли и те, кому принадлежала честь найти проход в этой скале – трое наемников рассматривали что-то, невидимое нам пока, и негромко обсуждали увиденное. Честь открытия прохода принадлежала-то им, а вот честь его исследовать... Я вспомнил крабов, потом заросшую мхом поляну, которая стала последним пристанищем для нескольких десятков людей, и подумал, что с удовольствием поменялся бы местами с этими тремя. Нашли проход – пусть сами его и исследуют!

 – Чего нас-то погнали... – судя по всему, у Молина в голове бродили те же мысли, что и в моей. – Пусть бы эти шли...

 – А как же приключения? – ухмыльнулся Баин. – Ты же сам всегда рвешься вперед. Как тогда, на пляже...

 – Смотря какое приключение. – ответил Молин. – Что здесь можно найти, кроме пауков или еще какой гадости?

 – Сейчас увидим... – сказал я.

 – Вы там болтать будете? Нам вас подождать? – окрик десятника прервал нашу беседу. Ожегши нас взглядом и сплюнув, Ламил подошел к все спорящей о чем-то троице. – Что там такое?

 – Сам посмотри. – один из троих, самый старший, чуть посторонился и указал на что-то нашему десятнику.

 – И что? – Ламил наклонился вперед. – Что тут такого?

 – А то, что это не скала... – пояснил тот же наемник, но его перебил другой – тощий, нескладный парень, лицо которого напоминало цветом свеклу.

 – Зимик говорит, что это стена какая-то или еще что-то вроде того. – по тону парня было понятно, что он не только не разделяет мнение Зимика, но и откровенно потешается над ним. – Говорит, что эта скала сделана человеческими руками...

 – Или нечеловеческими. – пробормотал Зимик. – Ты посмотри, Ламил, какой угол. Ты где-то видел такие ровные линии? Нерукотворные?

Ламил наклонился еще ниже, провел по чему-то рукой. Нам все еще не было видно предмет спора – лишь четыре спины, загораживающие его.

 – Что они там нашли? – прошептал Молин, вытягивая шею и пытаясь разглядеть хоть что-то.

 – Дарен его знает... – так же шепотом ответил Баин.

 – Дарен его знает... – эхом повторил последние слова моего друга десятник. – Сейчас пойдем и посмотрим. С нами не хотите?

 – Не в этот раз. – рассмеялся Зимик. – Вот если бабу там найдете, или золотишко – тогда зови.

Ламил рассмеялся в ответ, хлопнул наемника по спине и вернулся к нам.

 – Вперед!

Те трое, которые этот проход обнаружили, расчистили его лишь настолько, насколько требовалось, чтобы определить, что это именно проход, а не какое-то углубление в камне. Лишь пару шагов были освобождены от зарослей, а дальше начиналась обычная для этих мест мешанина растений. Мы шли, выставив вперед, на всякий случай, щиты. И снова рубили, рубили... По мере того, как мы углублялись, становилось темнее. Дневной свет (если полумрак, царящий в джунглях, можно считать светом), падающий сзади, бросал на стену растений перед нами тени, которые изгибались вслед за самими растениями. Пять шагов, десять... Вот мы уже в тоннеле и обрубков лиан, ветвей, листьев всех форм и размеров.

 – Господин десятник, – Ретон остановился, – может за факелами послать? Скоро вообще ничего не будет видно.

Предложение было принято. Мы чуть отдохнули, пока Ретон, расплачиваясь за инициативу, бегал за факелами. Снова принялись за работу. Мы прошли еще пятнадцать шагов. Дневной свет сзади уже практически не был виден. Удар... К красноватому отсвету огней факелов присоединились зеленоватые, из-за множества растений, лучи дневного света. Еле заметные, но...

 – Просвет! – выдохнул Ламил и мы с удвоенной силой вгрызлись в заросли.

Последние взмахи мечей и мы стоим по другую сторону скалы. Не скалы... Я оглянулся назад – препятствие, сквозь которое мы только что прошли, тянулось насколько проникал взгляд. А проникал он, в отличии от зарослей по другую сторону, далеко. Растительность здесь была гораздо реже, чем в остальных джунглях. Я посмотрел вверх – плотный, но все же зияющий дырами, полог из лиан стоял между мной и чистым, голубым небом. Сзади растянулась ровная, если не считать зеленых наростов лиан и порубленного нами тоннеля, стена. Влево она уходила, казалось, в бесконечность, скрываясь в сером сумраке теней. Почему-то я был уверен, что, если расчистить здесь, как по ту сторону, участок, то увижу все тот же камень – непроницаемо черный и гладкий. Справа, сквозь просветы в зарослях, поблескивали под редкими солнечными лучами солнца зеленоватые воды реки. А впереди... Впереди возвышались огромные, покрытые вязью растений, холмы. И сквозь сетку лиан просматривался все тот же черный камень.

 – Город? – голос Ретона звучал настолько сдавлено, что я еле узнал говорившего.

 – Почему город? – шепотом, будто боясь чего-то, спросил Баин.

 – Вот, впереди – здания. – Ретон указал на холмы. – А то, сквозь что мы только что прошли – стена...

 – А вот и местные жители. – указал куда-то Молин. – Спешат нас встретить, накормить, обласкать...

Я, как и все остальные, тут же обернулся в ту сторону, куда указывал Молин, и не увидел там абсолютно ничего. Холмы, вездесущие растения и ни единой живой души... И ни звука, кроме нашего тяжелого дыхания и смеха Молина.

 – Придурок. – Баин отвесил другу легкую затрещину. – Шутки у тебя...

 – Ночью дежуришь. – вынес вердикт Ламил, неодобрительно посмотрев на Молина. – И следующую ночь – тоже.

 – Да что вы, – обиделся Молин, – совсем шуток не понимаете?

Никто не ответил. Все разошлись на несколько шагов в стоны, оглядываясь вокруг. Под моей ногой что-то хрустнуло. Я наклонился, отшвыривая ногой в сторону густо покрытый мелкими фиолетовыми листиками стебель. Что-то белое... Так же, ногой, расчистил немного дерн.

 – Вот – местные жители. – я почти повторил слова Молина. – Или не местные...

Почти скрытая землей, под моей ногой белела кость. Часть позвоночника с остатками ребер. Остальные тут же сгрудились вокруг меня. Я расчистил еще один участок земли, рядом с первым. И еще один... Снова кость. Судя по округлой форме – почти скрытый землей череп.

 – Только эти нас вряд ли уже накормят... – неудачно попытался пошутить Молин, но, на этот раз, никто не обратил на него внимания.

В наказание за неуместные шутки, Ламил отправил Молина обратно через проход доложить об увиденном. Посмотрев вслед удаляющемуся Молину, даже спина которого излучала недовольство, мы принялись изучать окрестности, впрочем – не удаляясь сильно от прохода и друг от друга. Все разошлись в стороны. Я, вместе с Баином и Ретоном, пошел к ближайшему 'холму', возвышавшемуся в паре десятков шагов от нас. Идти оказалось гораздо легче, чем в джунглях. Если по ту сторону стены дорогу нам преграждало хитрое сплетение лиан, густой кустарник и прочая, надоевшая донельзя, растительность, то здесь самый высокий куст едва доставал до колен. То и дело под ногами характерно похрустывало, но мы уже знали, что идем по костям и не обращали на это особого внимания. Лишь один раз Баин споткнулся – будто с хрустом провалился внезапно в неглубокую ямку. Оказалось, он наступил на что-то округлое, полое внутри. Когда мы расчистили предмет, чуть не ставший причиной падения друга, то увидели темно-серый, лоснящийся панцирь, будто черепаший – я видел такие на рынке среди всяких диковинок. Но, в отличии от черепашьего, этот оказался гладким, а не поделенным на лоскутки квадратиков.

 – Может краб? – неуверенно произнес Баин.

 – Так, здоровенный такой... – покачал головой Ретон.

 – Ты бы видел краба, которого Алин на пляже убил. Тот запросто и его самого съесть мог!

 – Может и краб. – сказал я, делая шаг в сторону. По-моему, там, под толстым, свившимся в кольцо, будто змея, стеблем, что-то блеснуло...

Наклонившись, я поднял с земли обломок лезвия. Такого же, серпообразного, клинка, как тот, что мы нашли на пляже. Только тогда мы нашли целое оружие, а здесь... Обломок был длиной чуть больше ладони – самое острие, зазубренное и со следами заточки с вогнутой стороны.

 – Интересно, что здесь произошло? – спросил Баин, разглядывая мою находку. – Битва какая-то?

 – Этого мы уже не узнаем. – пожал плечами Ретон и указал на торчащую неподалеку из земли кость. – Они уже не ответят.

Добравшись, наконец, до цели, мы на мгновение застыли, пораженные высотой холма, или здания, или Дарен знает, что было перед нашими глазами. Больше всего это походило на стог сена, какой можно увидеть на полях под Агилом или, думаю, любым другим городом. Стог лиан... Смешно! Мы принялись за уже привычную работу – истребление растительности. Снова, несмотря на усталость, наши руки вздымали и опускали мечи, отсекая ветви, листья, лианы.

 – А никто не заметил, что здесь мошек нет? – спросил Ретон. – Как вошли в проход, так даже жужжания не слышно.

Действительно, я только после этих слов обратил внимание, что вокруг необычайно тихо. Жужжание насекомых, ставшее за последние дни привычным фоном, куда-то пропало. Лишь шелест растений на небольшом ветерке, гуляющем здесь, наше дыхание, звук шагов и тихий, еле слышный разговор Ламила и Комила в нескольких десятках шагов от нас. Даже под ногами не было видно вездесущих жуков, пауков, многоножек и прочих представителей многотысячной армии насекомых, окружавшей нас ранее.

Меч Ретона наконец наткнулся на камень, издав уже знакомый звук. Как и предполагалось, камень оказался черным и гладким – точно таким же, из какого была сделана стена позади нас. Ретон уже расчищал камень от растений, а наши с Баином мечи никак не находили на своем пути преграду, если не считать, конечно, таковой слабое сопротивление растений.

 – Может здесь стена заканчивается? – предположил Ретон, указав мечом на расчищенный камень. – Попробуйте левее.

Я, следуя совету, взял чуть в сторону. Ничего... Дзиннь! Меч зазвенел об камень. Уже через мгновение я понял, что обсуждал Ламил с теми тремя наемниками, которые обнаружили проход. Нашим глазам открылся угол. Именно поэтому мы с Баином и не могли нащупать твердую преграду – стена, действительно, заканчивалась как раз между мной и Ретоном, а мы с Баином, промахнувшись мимо угла, шли, рассекая шатер растений, вдоль другой ее стороны. Но сам угол... 'Ты где-то видел такие ровные линии?...' – вспомнил я слова Зимика. Прямой, ровный угол отвесно уходил в землю.

 – А Зимик был прав... – пробормотал я.

 – Что? – переспросил, не поняв, Ретон.

 – Тот парень, с которым Ламил разговаривал у прохода. – пояснил я. – Помните, он сказал, что такие прямые линии могут быть только рукотворными?

 – Ну да... – согласился Баин. – Значит, все-таки город?

 – ...рассказал. Сейчас они построятся и двинутся за нами. – услышал я голос Молина. Быстро обернулся, однако.

Молин стоял перед десятником и, докладывая, все время косился на нас. И в глазах его с бешеной скоростью сменялись беззвучные вопросы – 'Нашли что-нибудь?', 'Я ничего не пропустил?'... Как только Молин закончил доклад, не успел еще Ламил отвернуться, как он побежал к нам, хрустя костями на каждом шагу.

 – Нашли что-нибудь? – вопрос наконец покинул глаза, прошел через горло и вылетел изо рта Молина. Вопрос, беспокоящий его с того момента, как Ламил отправил его обратно.

 – Нашли. – кивнул Баин и сделал пауза, наблюдая как Молин жадно заозирался, пытаясь увидеть что же мы нашли. Не увидев ничего, он вопросительно и даже как-то жалобно уставился на Баина. Тот, в свою очередь, не выдержав, расхохотался. – Целый город нашли. Вот он – перед тобой!

 – Город? – не обращая внимания на смех, Молин быстро сориентировался. – Как думаете, здесь могут быть сокровища?

 – Костей – много, – ответил я, – обломок меча, вот, нашли. А золота пока не видели...

 – А с чего вы взяли, что это город? – спросил Молин.

 – А ты сам посмотри. – Ретон указал на расчищенный угол.

Пока мы с Баином наблюдали за вернувшимся другом, Ретон не терял даром времени. Он успел расчистить угол на высоту своего роста и на два шага в сторону. Все тот же камень, но... На черной, гладкой поверхности ясно просматривались линии. Тонкие, будто волос и прямые, как стрела. Линии четко очерчивали прямоугольник и уходили дальше, под занавес лиан.

 – Это блоки. – подтвердил мою догадку Ретон. – Вся эта стена сложена из блоков!

 – Кто же такое мог построить? – Баин присел на корточки перед стеной и чуть не обнюхал камень. – Смотри какие ровные. Алин, ты видел такое?

 – В Агиле дома из камня погрубее будут... – ответил я, присоединяясь к Баину. – И обтесаны они не так ровно, как здесь. Эти – будто отполированы.

 – А теперь подумай, сколько такая каменюка весит. – сказал Ретон.

Действительно, видимая высота камня была почти с меня ростом. А если учесть то, что какая-то часть еще скрывалась под землей... И то, что в ширину камень оказался не меньше шести шагов...

 – Вот-вот! – правильно истолковал мое замешательство Ретон. – А здесь все, наверно, из таких глыб сложено.

 – Сдались вам эти камни! – недовольно произнес Молин. – Если перед нами дом, то давайте поищем вход внутрь!

 – Молин, твое любопытство рано или поздно сведет тебя в могилу. – вздохнул Баин. – Хозяев этого города не боишься?

 – Каких хозяев! – отмахнулся Молин. – Мы здесь уже почти звон и не видели ни одного живого существа! Одни кости!

 – Тоже странно. – сказал я. – Джунгли вокруг кишат жизнью, а здесь даже мошек нет.

 – Лично я от этого не страдаю. – ответил Молин. – Зато представьте, а что если прямо за этой стеной лежит груда золота?

Я представил. Но представил почему-то Агил, если бы он был так же заброшен, как эти, затерянные в джунглях, руины. Если б люди просто взяли и исчезли из города, оставив все добро там, где оно лежало? А если город был взят врагом и захватчики вынесли отсюда все, мало-мальски ценное? Я высказал свои сомнения, но Молин тут же ответил, что пока не проверим, то ничего и не узнаем. В принципе, мне тоже стало любопытно. Я переглянулся с Баином...

 – Ламил не отпустит. – почти жалобно, хватаясь за эти слова как за последний шанс не лезть в неизвестность, сказал он.

 – Ламил на нас даже не смотрит! – парировал Молин. – А мы быстренько... Ретон, ты с нами?

 – И что нам теперь, – поинтересовался Ретон, – все стены от лиан очищать? Как ты вход найдешь?

 – А вот так! – Молин ткнул копьем в заросли. Звякнул металл наконечника об камень стены... – Здесь прохода нет. Идем дальше?

Проверяя стены копьем, будто лоцманы на реке прощупывают дно длинными шестами, мы пошли вдоль стены. Дзиннь... Дзиннннь... Стена закончилась, но никаких признаков входа. Молин, не останавливаясь завернул на угол. Дзинннь! – донеслось оттуда. – Дзиннь! И в это стене, протянувшейся на два десятка шагов, никакого прохода. Ламила и остальных уже не было видно – он остался где-то за поворотом. Дзинннь... Мы снова свернули. Примерно через полдесятка шагов Молин, не нащупав копьем преграду и потеряв равновесие, чуть не свалился.

 – Вот вам и вход! – он шутовски поклонился и приглашающее взмахнул рукой.

 – Если он чем-то загорелся... – пробормотал Баин,доставая меч.

Мы снова врубились в заросли. На этот раз, работа не отняла много времени. Снаружи растительность шатром накрывала строение перед нами, но ее слой оказался необычайно тонок – корням просто не за что было зацепиться на гладких стенах. Через пару взмахов мечом перед нами открылся, будто пасть неведомого чудовища, темный проход, из которого ощутимо несло сыростью и чем-то еще, не особо приятным.

 – Молин, а ты ничего не забыл? – спросил я, вкладывая меч в ножны и, тут же передумав – мало ли что! – извлекая его снова. – Что ты там без факелов думаешь разглядеть?

Лицо Молина вытянулось. Это – да... Это он не продумал... Теперь действительно придется отправляться назад, за факелами. А там – Ламил. И вряд ли десятник, узнав об этой авантюре, отпустит нас обратно. Скорее всего, прикажет дожидаться рядом с ним остальных. А там – отправят на разведку кого-то другого и именно этот 'кто-то' присвоит себе самое ценное, буде оно здесь есть. Но, как сказал Баин, 'если он чем-то загорелся...' Когда я уже почти поверил, что Молин признает поражение, поймет, что надо возвращаться и никто сейчас не полезет в эту темную, неизвестно куда ведущую дыру, он вдруг улыбнулся и, аккуратно прислонив щит к стене, рванул рукав своей рубахи.

 – Ты что делаешь, придурок? – вскинулся Баин.