Текст книги "Наемник. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Замковой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

 – Пива бы... – Баин одним глотком осушил кружку воды и снова налил.

 – Может тебе еще девку? – поинтересовался Клони. – Тебе какую лучше? Со светлыми волосами или с темными? А сиськи какие любишь?..

 – Клони, я тебе сейчас зубы выбью! – Ретон запустил в Клони кружкой, но или сил у него уже не было, или он специально не добросил – кружка упала на землю перед сидящим товарищем и покатилась куда-то в сторону.

 – Кстати, а с девками здесь как? – Молин, наверно, будет готов поговорить о женщинах и на пороге смерти. Он всегда отличался повышенным интересом к противоположному полу.

 – Здесь – никак. – поддержал тему Клони.

 – Одного поля ягоды! – сплюнул Ретон и отвернулся. – Еле на ногах стоят, а о бабах потрепаться...

 – Вот дорастешь до того, что тебя в город начнут отпускать – там тебе и бабы будут. – Клони не обратил на слова Ретона никакого внимания. – Еще, когда в Баронства вернемся, там уж выбирай на любой вкус. Тамошние крестьяночки, я тебе скажу, совсем не против подзаработать. Только остановится рота на ночлег у какой-то деревни, сразу набегут!

 – А потом подхватишь дурную болезнь от тех шлюх, – вклинился в разговор Навин, – тут твой мужской инструмент и отвалится! Разве порядочная девка в лагерь роты пойдет? Одни шлюхи!

 – Ну, если ты так говоришь, – пожал плечами Клони, – то там в деревнях уже ни одной порядочной не осталось. Как сюда шли – не меньше двадцати девок каждую ночь прибегало! А сколько в тех деревнях всего баб-то?

Навин густо покраснел и сжал кулаки. Взгляд Стона и Комила тоже стал очень далек от дружелюбного. Ну да, они ведь сами – деревенские! И легкомысленно высказанное вслух сомнение Клони в том, что среди деревенских женщин в Баронствах остались еще могущие похвастать добропорядочностью...Я бы на их месте тоже оскорбился.

 – Ша! – Ретон положил руку на плечо Навина и обжог взглядом Клони. – Ты или заткнись, или я тебе точно зубы выбью!

 – А я тут причем? – Клони поднял руки. – Это ж Молин спросил? Я только ответил...

 – Думай, что отвечаешь, придурок! – убедившись, что никто в драку больше бросаться не собирается, Ретон снова занялся своим хлебом.

 – Хорош прохлаждаться! – Ламил вынырнул из лабиринта палаток и оповестил нас об окончании отдыха. – На луг, бегом!

И снова палящее солнце, пыль, ноющие мышцы... Сначала мы учились работать короткими комьями – под неиссякаемый поток язвительных комментариев десятника кололи висящие мешки с сеном. Потом, на этот раз с учебными копьями, выстроились в две шеренги – одна против другой – и место мешка занял уже стоящий напротив. Отбить щитом удар, уколоть самому, отбить щитом удар...

 – Может ну ее к эльфам, эту роту... – Баин сидел у костра и рассматривал свои стертые чуть ли не в кровь ладони.

 – Думаешь, если нас поймают – лучше будет? – ладони Молина выглядят ничуть не лучше, но он не обращает на это внимания.

 – А если уйти из роты когда в Баронствах окажемся? – мне было жаль не только свои руки, но и все тело, ноющее и украшенное синяками от попущенных ударов копьем.

 – Ты же сам слышал, как там живется. – покачал головой Молин. – Хочешь что б тебя повесили только за то, что косо глянешь не на того? Нет, друзья, лучше всего нам здесь оставаться...

И так все следующие три дня. Завтрак, тренировка, обед, тренировка, ужин, сон, завтрак... Иногда, правда, такой режим прерывался очередной игрой в прятки со стражей. Они приходили еще пять раз. В последний раз, в конце четвертого дня нашей жизни в роте, к лагерю нагрянул уже целый отряд. Причем, во главе с начальником городской стражи. Шума было много. Не знаю точно, что сказал начальник городской стражи, но ответный ор Седого долетал, наверно до самого города. Насколько я понял, там все же прозвучало обвинение в укрывательстве преступников. Ответ же нашего капитана я приводить не буду – он состоял практически из одних нецензурных слов. Вкратце – стража была послана далеко и надолго, а начальник стражи – еще дальше. И ему пришлось все это проглотить. А как иначе? Ведь там собралась полностью вся рота! За исключением нас, конечно. И Крин с Лосиком, скорее всего, тоже где-то прятались.

Наконец настало день, когда пришло время роте возвращаться в Баронства. Еще вчера вечером мы узнали эту новость. Ламил закончил занятия гораздо раньше обычного и оповестил нас, что приказчики барона Весп наконец-то решили все вопросы и караван сформирован. А потом началась суета. Повсюду бегали наемники, собирая и упаковывая все вещи, кроме палаток. Мне, Молину и Баину упаковывать было нечего. Все наши вещи – одежда, что на нас и деньги в кармане. Но в полной мере насладиться отдыхом тоже не получилось. Вместа с остальными ребятами нашего десятка, мы грузили на подводы учебные щиты, копья и даже изорванные мешки, на которых отрабатывались удары. Впрочем, много времени это не заняло. Наш десяток ведь был только сформирован и еще не успел обрасти имуществом, как другие – уже успевшие прослужить довольно долго.

Едва рассвело, на дороге, ведущей из Агила, показалось облако пыли. Рота уже успела снять и упаковать палатки. Солдаты стояли, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и наблюдали за приближением каравана. Наконец, из-за холма вынырнула первая повозка. Всего их оказалось десять. Здоровенные деревянные повозки, под тентами которых угадывались острые углы ящиков, тащили упряжки по четверо лошадей. Я, конечно, не большой знаток, но по-моему эти лошади покрупнее обычных. Вот караван поравнялся с нами и, заняв свои места, мы двинулись в путь.

Наша рота, как самая молодая, плелась в хвосте каравана. Удовольствие, скажу вам, ниже среднего. Колеса, копыта, сотни ног... Я даже не представлял раньше, что в мире существует столько пыли. Вокруг, кажется, сплошное облако, которое затянуло весь мир и затмило само солнце. Пыль под ногами, пыль в воздухе, пыль на одежде, пыль на коже, пыль во рту... Кажется, что даже я сам набит пылью. Только повязанный вокруг нижней части лица платок, который дал мне подошедший перед самым выходом Лосик, не дает задохнуться и позволяет кое-как дышать. Хотя, может лучше относительно быстрая смерть от удушья, чем растянутые на целый день муки? Может пойти по обочине? Я посмотрел влево – там тянется стена густого кустарника, в которой зияют редкие промежутки. Не получится...

Идем уже почти целую стражу. Если вначале наш поход казался обычной прогулкой, то сейчас... Вода в фляге закончилась часа три назад. Ламил, крепко выругавшись, бросил нам с Молином кожаный бурдюк с водой и предупредил, что это все, на что мы сегодня будем рассчитывать. Солнце печет так, что кажется, будто меня медленно поджаривают на огне. Ног уже не чувствую. И это очень хорошо, что не чувствую. Еще час назад они гудели так, будто кто-то мне их переломал. Но мне еще повезло. А вот кому не повезло, так это Молину. Вот он – еле плетется, отстав от каравана почти на десяток шагов.

 – Господин десятник! – идущий впереди Ламил, кажущийся серым от покрывшей его пыли, оборачивается. – Молин отстает!

Ламил остановился и подождал пока Молин доплетется до него. О чем они говорят – не слышно. Уже давно не слышно ничего, кроме скрипа плохо смазанного колеса и топота ног по утоптанной дороге. Я оглядываюсь как раз в тот момент, когда Ламил отвешивает Молину крепкий подзатыльник и, взяв его за руку, тянет вперед. Дальше Молин едет на повозке, а я с черной завистью смотрю на него.

 – Еще около звона... – Стон сразу же пожалел о том, что раскрыл рот. Тут же его согнуло в приступе сухого кашля.

Я остановился и протянул товарищу практически пустой бурдюк. Стон отпил несколько глотков и благодарно глянул на меня.

 – Скоро застава Крази.

Дальше мы идем молча до самой заставы. Здесь, наконец-то объявлен привал. У меня не хватает сил даже осмотреться – я отошел на обочину и просто, с тихим стоном, упал на землю. Более-менее интересовать меня окружающая действительность начала только через десяток мгновений. Я приподнял голову – вокруг деревья, впереди стоят повозки каравана... На обочине, с той стороны дороги, с которой я лежу, стоит небольшой деревянный домик, у которого о чем-то горячо спорят один из приказчиков барона Веспа и какой-то тип в кольчуге.

 – Сейчас о плате за проезд договорятся, и двинем дальше. – надо мной, протягивая кусок хлеба и полный бурдюк воды, склонился Крин.

 – Спасибо. – прокаркал я, жадно хватая подношение. В первую очередь, конечно, воду.

 – Ноги не натер? – осведомился Крин. – А то товарищ твой, Молин по-моему, чуть не до кости стер. Идти еще дня три не сможет.

Я покачал головой. Стыдно, но вода меня сейчас интересует гораздо больше чем здоровье друга. Крин кивнул и исчез. Я сделал еще глоток и протянул наполовину опустевший бурдюк кому-то лежащему рядом. Сочту раздавшееся тут же бульканье благодарностью.

 – Хватит валятся! – судя по голосу, наш десятник совсем не устал. Будто и не шел с нами, глотая пыль, а ехал себе в одной из повозок и любовался видами природы. – Двигаем дальше!

Дальнейший путь отличался от предыдущего только тем, что по имперским землям мы шли без оружия. Если до границы Крази вооружены были лишь несколько дежурных, то, когда мы пересекли эту границу, оружие раздали всем. Пришлось тащить еще и проклятый щит с проклятым копьем. Еще одним изменением, произошедшим с нашей ротой, был взвившийся в небо флаг. Почему на имперских землях флага у нас не было? Скажу честно – эльф его знает! Мне было совсем не до того, чтобы интересоваться подобными вопросами. Просто сразу, как только мы оказались в Баронствах, впереди поднялось на флагштоке небольшое треугольное черное полотнище, на котором изображена белым волчья голова.

К вечеру я уже чувствовал себя больше мертвым чем живым. Одно радует – наконец-то наступило то время, когда солнце перестает печь раскаленным железом и на землю опускается вечерняя прохлада. На ночь мы остановились у какой-то мелкой деревушки, не более чем на десяток дворов. Еще одно испытание, ожидавшее нас – разбивка лагеря, отняло остаток сил и я даже не заметил как отключился. Не разбудил меня даже шум, всю ночь гремевший над лагерем – как и говорил Клони, лишь только на поле рядом с деревней выросли палатки наемников, тут же появились и женщины, и мужчины. Последние предлагали наемникам различные товары, от еды и выпивки, до тех же женщин – своих жен и дочерей. Но я обо всем этом узнал только утром, после того как сапог Ламила прогнал сон. Снова дорога. Я заметил, что Молин, несмотря на стертые ноги, какой-то слишком веселый. Конечно, сволочь, едет себе в повозке...

 – Алин, как тебе вчерашние девочки? – крикнул он, заметив мой взгляд. Все понятно – нашла свинья себе болото.

 – Молин, скотина ты эдакая, – крикнул я в ответ, – какие девочки, что б тебя вывернуло, когда у меня отваливается все, что может отвалиться?

Молин захихикал и этот смех, исходящий от отдыхающего в повозке друга, показался мне, бредущему по проклятой дороге, особо мерзким. Я подобрал с земли какой-то камешек и, не целясь, запустил в Молина. Не попал, но наглая морда тут же исчезла под тентом.

После обеда начались перемены к лучшему. То ли из жалости, то ли по каким-то другим причинам, наш десяток переставили в голову каравана. Наконец-то я смогу нормально дышать! Впрочем, ногам стало от этого ненамного легче. И снова остановка на ночевку, на этот раз – посреди поля, и снова в путь... А еще через два дня мы вышли к границе Баронства Жилло.

Еще на подходе к границе, а это произошло уже во второй половине дня, ставший уже привычным темп движения прервался. Мы шли, как обычно. Я смотрел только себе под ноги, знака к остановке не заметил и налетел на идущего впереди Ламила.

 – Ты что, спишь, придурок? – по голосу десятника я понял, что очередную порцию ругани он выдал только для порядка, а не из злости.

 – Прошу прощения, господин десятник! – я вернулся на свое место.

 – Перестраиваемся! – крикнул Ламил.

Теперь наш десяток занял место на левой обочине дороги. При этом, в весьма грубых выражениях, Ламил объяснил нам, что следует смотреть в оба глаза и, если кто заметит что-то подозрительное – тут же оповещать остальных. Я огляделся – подозрительным было все. Правда, вряд ли стоило говорить об этом Ламилу. Солдаты вокруг проверяли оружие и доспехи, кто-то, кто шел без обычного для отряда кожаного жилета с бляхами, торопливо надевал жилет. У большинства на головах появились даже шлемы, которые до сих пор практически никто не носил.

 – Что-то мне это не нравится... – Молин выразил вслух мои мысли. – Ретон, что происходит?

 – За тем холмом, – Ретон поудобнее крепил на руку щит, – граница Жилло. Могут попытаться не пропустить.

 – Вообще-то, они должны нас пропустить. – пояснил Клони. – По указу Императора, никто не имеет права чинить препятствий проходящим по любой дороге земель, принадлежащих Империи. Разрешается только деньги брать. Баронства входят в Империю...

 – Так чего нам тогда так серьезно готовится, будто и вправду бой будет? – перебил Баин, который сегодня первый день с начала похода шел своими ногами.

 – Может и будет. – пожал плечами Клони. – Император далеко, а наш наниматель с бароном Жилло не в самых лучших отношениях.

Караван снова двинулся вперед. Холм, на который указывал Ретон, все ближе и ближе. Вот голова каравана уже на вершине холма. Меня охватывает какая-то дрожь, почти незаметная снаружи, но ощутимая внутри. Сейчас начнется бой... Стрелы, стук копейных наконечников о щиты, лязг мечей... Вот и я на холме. Глянул вниз – никакой вражеской армии, никто не несется на нас в атаку, даже никто не целится из арбалетов! Только та же дорога, а вдали, шагах в трехстах, такой же домик, как и тот, который я видел когда мы пересекли границу Крази. От сердца отлегло. Даже мой шаг стал гораздо бодрее, чем раньше. Хвала Дарену, на этот раз бой откладывается. Наверно...

Несмотря на видимое отсутствие опасности, рота шла в полной готовности. Мы остановились в паре десятков шагов от границы. Еще когда наш караван только поднялся на холм, на дороге появились пятеро. На троих поблескивали в лучах клонящегося к закату солнца кольчуги, а еще двое были одеты практически так же, как и наемники нашей роты.

 – Не дрейфь, ребята! – голос Ламила звучит даже весело и, что самое удивительное – ни одного ругательства! – Вон флаг видите?

Над домом, куда указывает десятник, действительно развевается флаг. Формой и размером – точно как наш, но полотнище зеленого света и изображен на нем сжатый кулак.

 – ...это 'Железные кулаки'. – продолжал пояснять Ламил. – Мы их пару лет назад сильно выручили, так что от них неприятности вряд ли будут.

 – А от дружинников барона? – спросил я.

 – Их там всего десяток. Тоже в драку не сунутся.

Все произошло точно как и предсказал Ламил. Караван прошел на земли Жилло практически без остановки – стояли ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы заплатить пошлину. Но никто не расслаблялся. Дальше шли все в том же порядке и все так же внимательно смотря по сторонам. Пусть через границу мы прошли легко, но не следует забывать – и Ламил не давал нам забыть! – что хозяин этих земель совсем не питает к нашему нанимателю теплых чувств.

На ночевку мы остановились позже обычного. Караван использовал каждое мгновение, чтобы пройти как можно дальше. Никому не хотелось здесь задерживаться дольше, чем необходимо. Но, смена дня и ночи – неумолима. А продолжать движение ночью, несмотря на спешку, не хотелось никому. Особенно нам – кто шел всю дорогу своими ногами. Поэтому, когда прозвучала команда остановиться и разбить лагерь, все, по крайней мере – в зоне моей видимости, вздохнули с облегчением. Правда, это облегчение оказалось преждевременным.

Вначале я совсем не обратил внимания на далекий звук рога. И, когда он повторился – тоже никаких опасений не возникло. Трубит кто-то – и пусть себе трубит... Однако, когда рог зазвучал в третий раз – я заметил, что все вокруг, кроме моих друзей, сильно обеспокоились. Ламил, до этого спокойно хлебавший какое-то варево из котелка, вскочил настолько резко, что чуть не половина содержимого котелка оказалась у него на штанах. Не обратив никакого внимания на это, он бросил котелок на землю и тут же исчез между палаток. Ошарашенный таким поведением десятника, я заозирался и заметил, что Клони, Ретон, Стон, Навин и Комил также далеки от спокойствия. Ретон вскочил, но что делать дальше явно не знает. И остальные наемники, в пределах видимости, как-то засуетились. Кто-то куда-то бежит, кто-то у кого-то что-то спрашивает... Более-менее спокойными остались только я, Молин и Баин. Да и то, спокойными – лишь на общем фоне.

 – Ретон, это что вообще такое? – спросил Молин, растеряно глядя на поднявшуюся суету.

 – Рог... – рассеяно ответил Ретон.

 – А я думал, что барабан... – подковырнул Молин. – Ау, Ретон! Проснись и объясни, наконец, чего все забегали?

Снова протрубил рог. Уже гораздо ближе. Ретон вдруг сорвался с места и побежал в том же направлении, куда исчез Ламил. Кстати, я заметил, что многие бегут туда же. Переглянувшись, мы, не сказав ни слова, отправились туда же. Долго искать не пришлось. Практически вся рота, к которой присоединилось и большинство караванщиков, стояла толпой с той стороны лагеря, с которой долетел звук, настолько всех обеспокоивший. И, что самое странное – тишина. Даже перешептываний практически не слышно. Все просто стоят и вглядываются в исчезающую где-то в полях дорогу.

Долго ждать не пришлось. Вначале я услышал отдаленный топот копыт. Звук становился все громче и вот – всадник уже осаживает взмыленного коня перед нами. К нему бежит – действительно бежит! – Седой. Дарен, да что же заставило самого капитана так бегать?

 – Эльфы! – крикнул всадник. – Сожжены Первый и Второй Восточные Форты! Зимрод в осаде! Общий сбор у замка Жилло!

Прокричав сообщение, всадник снова пришпорил коня и исчез где-то дальше по дороге.

* * *

Если раньше я считал тяжелым наш путь с караваном, то теперь понял, насколько сильно ошибался. То была просто легкая прогулка! Как только гонец скрылся из виду, в лагере началось такое... выслушав сообщение, все стояли несколько мгновений молча, пока нас не привел в чувство крик капитана.

 – Рота, через двадцать мгновений все быть готовыми к выходу!

Оставив караван, мы бежали дороге. После целого дня пути! В ночной темноте! В полном вооружении! Никто даже не глядел по сторонам. Лично я – точно не глядел. Меня больше занимала дорога под ногами. Ведь в темноте споткнутся – проще простого! Рассвет – мы продолжаем бежать. Короткая передышка, не больше десяти мгновений, и снова вперед. Легкие разрываются, Несмотря на то, что меньше звона назад я выпил залпом полбурдюка воды – во рту такое ощущение, что воды я не видел не менее месяца. Все же споткнулся, упал... Ретон, который бежит за мной, просто перепрыгивает через меня, но не останавливается. Снова поднимаюсь и вперед! Догонять остальных! В голове никаких мыслей...

По моим прикидкам, в том темпе, в котором мы шли с караваном, путь до замка Жилло занял бы не меньше двух дней пути. Мы же преодолели это расстояние за день. Целый день бега, который прерывался лишь короткими привалами! Я уже мечтал о том, что вот сейчас откуда-то появятся стражники из Агила, остановят меня... Пусть связанным, пусть в клетке, пусть на убой – но чтобы больше не бежать! Шаг, шаг, шаг... Внезапно я наткнулся на спину бегущего впереди и чуть не сбил его с ног. Комил, а это оказался он, даже не выругался в ответ. Просто поддержал меня, не давая упасть.

 – Замок в осаде! – я еле расслышал слова за шумом в ушах. – За мной!

Снова бежим. Свернули куда-то с дороги и несемся через поля. Шаг, шаг, шаг... Бежать по полям гораздо сложнее, чем по утоптанной дороге. Сколько раз я спотыкался и падал – уже сбился со счета. После очередного падения кто-то рывком поставил меня на ноги и дальше поддерживал, не давая снова упасть. Я даже не посмотрел кто это. Шаг, шаг, шаг... Кошмарный бег закончился только под вечер. Снова все остановились. Почему, из-за чего? Не знаю – я упал и вырубился.

Кто-то трясет меня за плечо. Дарен, оставьте меня в покое! Глаза будто слиплись и открыть их выше моих сил. Я попытался перевернуться на другой бок, в надежде, что тот, кто пытается меня разбудить, поймет намек.

 – Алин... – вначале тихонько, а потом прямо в ухо. – Алин!!!

Со стоном я открыл глаза. Надо мной навис Навин. Я только собрался высказать все, что о нем думаю, но Навин не дал и рта раскрыть.

 – Вставай давай! Ламил собирает десяток. – убедившись, что смысл сказанного дошел до меня, Навин куда-то убежал.

Я долго не мог встать. Жесткая земля кажется самой мягкой постелью из всех, на каких я когда-либо спал. Мышцы отказываются слушаться. Хочу... Нет, не хочу, но надо встать! И не могу.

 – Алин! – на этот раз ко мне подбежал Баин. – Все только тебя ждут!

Пришлось все же вставать. Тело затекло, ноги болят... Думаю, в темницах Агила я чувствовал бы себя ненамного хуже. Да и внешне я, похоже, имел такой вид, что Ламил даже ничего не сказал, когда я все-таки смог добраться до совего десятка.

 – Значит так, ребята, – десятник лишь глянул в мою сторону, покачал головой и перешел сразу к делу, – попали мы в самую, что ни на есть, задницу...

Если вкратце, то положение дел оказалось следующим. О том, что эльфы сожгли два пограничных форта и осадили город Зимрод – я уже, благодаря услышанному от гонца, знал. Однако, это оказалась лишь малая часть плохих новостей. Со слов Ламила, такого вторжения не помнит даже он, проживший в этих землях всю свою жизнь. Иногда, конечно, эльфам удавалось прорваться сквозь линию фортов, стоящих на границе Эльфийского Леса и земель Десяти Баронств. Но лишь изредка они уничтожали какой-либо из фортов. Но о том, что бы уничтожить сразу два форта – он даже не слышал. А чтоб они еще и осадили немаленький город... Более того, армия эльфов, которая прошла в месте прорыва, оказалась настолько велика, что смогла позволить себе отвлечь от осады Зимрода и направить вглубь Баронства Жилло довольно немалую свою часть. Когда гонец только отправлялся оповещать всех о возникшей угрозе, прорыв еще был просто прорывом и никто даже подумать не мог, что эльфы заберутся так далеко. Теперь же, придется их выбивать из самого баронства. Всюду спешно собирались войска. По договору между баронами, который чтился даже самыми ярыми врагами, все распри были забыты и люди собирались в один кулак, чтобы дать отпор обнаглевшей нечисти. Место сбора войск, назначенное вначале у стен осажденного ныне замка, пришлось спешно перенести. Пришедшие к замку войска заперлись в нем и отбивали атаки эльфов...

 – ...Вот такие дела, ребята. – Ламил за всю свою речь даже ни разу не выругался, что я воспринял как знак исключительной серьезности положения. – Завтра всем скопом выступаем к замку Жилло.

Выступившая в поход армия действительно внушала уважение. Марширующая по дороге, ощетинившаяся лесом копий колонна растянулась за пределы видимости. Из всех звуков вокруг остался только топот тысяч ног, позвякивание оружия, скрип кожи... И все это слилось в единый гул. Тут и там над колонной реяли флаги – большие полотнища баронских стягов и флажки поменьше, которые принадлежат вольным ротам. Пересчитав флаги, я прикинул, что в один кулак собрались дружины пяти баронов и десять рот наемников. Я припомнил как Клони рассказывал, что баронам запрещают содержать более пятисот воинов. Значит, если учесть, что какое-то количество бойцов они все же оставили охранять свои имения, то даже так одних дружинников набиралось не менее двух тысяч, около трети из которых была кавалерия. И еще роты – около ста пятидесяти воинов в каждой. Еще почти полторы тысячи. Больше чем пол-легиона! И в замке Жилло сколько-то, да есть... Все это вселяло в меня оптимизм и уверенность в победе. Правда, мандраж тоже присутствовал. Ведь, как-никак, а меня ожидает первый бой. Не драка в таверне или где-то в закоулке трущеб, а самая настоящая битва, где в поле сойдутся стенка на стенку две армии!

Мы идем бодро и уверенно. Не спеша и не скрываясь. За вчерашний день я успел отдохнуть, ни следа усталости не осталось. Иду, печатая шаг. Дополнительную уверенность мне придают надетые обновки. Еще вчера вечером Ламил объявил, что, ввиду обстоятельств, бароны выдают всем, кто нуждается, достаточную экипировку. Конечно, высказанная Ламилом оценка выданных нашему десятку кожаных жилетов с бляхами и коротких мечей была далека от восторженной, но я обрадовался и этому. Пусть, как сказал десятник, бляхи на жилете наклепаны слишком далеко друг от друга, пусть меч – 'плохо сбалансированная железяка', но ведь лучше чем ничего! А купить что-то другое я просто не успел. Единственное, что одобрил Ламил – большие прямоугольные щиты, которые даже на взгляд тяжелее и крепче наших тренировочных, и новые копья с длинными наконечниками.

Рядом идут Молин и Баин. Как и я – в новой амуниции и вполне довольные жизнью. Молин даже сумел раздобыть где-то шлем, как и жилет – сшитый из кожи и усиленный бронзовыми бляхами. Заметив, что я на него смотрю, он поворачивается и улыбается в ответ.

 – Ты где шапку достал? – ухмыляясь, спрашиваю я.

 – Места знать надо, Алин. – Молин в притворном высокомерии вскидывает подбородок и пытается глянуть на меня свысока, но тут же спотыкается и, если бы не своевременная реакция Баина, растянулся бы на дороге.

 – Задавака! – я рассмеялся и хлопнул друга по плечу. – Нет что б с друзьями поделился...

 – Я тебе дам поносить. – подмигнул Молин. – После боя...

Мы втроем рассмеялись. Сзади, где за нами шли Ретон, Комил и Стон, видимо тоже слышавшие наш разговор, тоже раздались смешки. А вот идущий впереди Ламил среагировал по другому.

 – Под ноги смотрите, недоделки! – он повернул голову и сверкнул глазами.

Мы замолчали, но все еще продолжали ухмыляться и перемигиваться. Десятник, что-то бормоча под нос, снова отвернулся. Я расслышал только нечто вроде 'молокососы'.

Солнце уже перевалило через зенит, когда спереди раздался протяжный звук рога.

 – Строится в две шеренги! – крикнул Лами и его голосу эхом вторили подобные команды по всей колонне.

Даже не запутавшись, мы быстро выполнили команду. Вокруг, на первый взгляд, творился сущий хаос. Но – только на первый взгляд. За десяток мгновений идущая по дороге колонна полностью преобразилась. Если бы человек мог, подобно птице, глянуть на нас с высоты, то, вместо длинной, извивающейся, повторяя изгибы дороги, змеи, он увидел бы стройные ряды прямоугольников, в которые выстроились роты и баронские дружины. Наша рота оказалась в первой линии, примерно в середине левого фланга. А наш десяток, как самый неопытный – в самом центре построения роты. Снова прозвучал сигнал.

 – Бегом! – скомандовал десятник.

Не нарушая строя, за что следует выразить отдельную благодарность гонявшему нас Ламилу, мы пробежали сотню шагов и выскочили на вершину небольшой возвышенности. Снова протрубил рог.

 – Стоять!

Что находится впереди – за спинами стоящих впереди мне не видно. В голове промелькнула мысль, что все это здорово напоминает творившееся в храме – толпа и вокруг сплошные человеческие тела, закрывающие тебя от окружающего и окружающее от тебя. Я приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть хоть что-то. Частично мне это удалось. Но все же, кроме серых стен замка, да широкой, круглой башни, находящейся за ними, я не увидел ничего. Правда, на стенах что-то поблескивало на солнце, но ни врага, ни картины жестокой битвы... Я даже почувствовал легкое разочарование.

Снова сигнал. На этот раз Ламил промолчал. Значит, рог протрубил не для нас. Слева раздался топот копыт. Значит, это рог трубил для кавалерии. Мы уже атакуем? Или всадников отправили куда-то еще? Топот копыт донесся и справа, но приглушенно. До правого фланга ведь слишком далеко, а звуки происходящего там теряются в общем фоне ожидающей армии. Да, мы пока стоим неподвижно. Но ведь все равно вокруг что-то скрипит, что-то звякает, кто-то прочищает горло или перешептывается... Большое скопление людей не просто может стоять беззвучно. Слабый ветерок донес отдаленный звук рога – это, завидев подкрепление, подают нам сигнал из замка. Наш рог ответил, но мы опять остались стоять на месте. Ждем, ждем... Сколько мы уже стоим? Солнце начинает жечь все сильнее. Жутко надоедает видеть вокруг себя одно и то же – соседних воинов. Дарен, да когда же оно начнется?!! Снова трубит наш рог.

 – Шагом! – кричит Ламил и все, в пределах видимости, приходит в движение.

Наконец-то началось! Медленно, печатая шаг, будто на том лугу под Агилом, мы идем вперед. Справа шагает Молин. Глаза сверкают, на губах змеится улыбка, которую я помню с детства – он всегда так улыбается перед дракой. За ним идет Баин. Этот, наоборот – хмурится. Лицо серьезное и на нем прямо читается вопрос 'Зачем я здесь?'. Слева от меня – Клони. Идет, нервно облизывая губы. По лбу стекают крупные капли пота... Он взглянул на меня и сразу же отвел глаза. Я поудобнее перехватил свое копье и уставился в спину идущего впереди. Главное – не сбиться с ритма. Не налететь на того, кто спереди и не отстать. Не нарушить строй... Спина в шаге впереди меня и чье-то дыхание в шаге позади. И ни на полшага не выбиваться из линии своего ряда!

 – Поднять щиты! – слышится откуда-то спереди и вторит голос нашего десятника. – Поднять щиты!

Все вокруг вскидывают щиты над головой. Я немного запаздываю – щит слишком тяжел, да и отсутствие практики сказывается. Но все же успеваю. Перед тем, как синеву неба с пылающим в нем солнцем закрывает от взгляда щит, сознание успевает зафиксировать там, в небе, множество черных точек. Я успеваю... Но Клони слишком замешкался. Слева раздается негромкий, какой-то чавкающий, звук удара. Я покосился туда – из головы Клони, почти из центра лба, вверх торчит длинная стрела с белым оперением. Она все еще мелко дрожит от удара, а Клони, выронив ставший уже бесполезным щит, медленно заваливается назад. Вокруг раздается частое постукивание – будто град бьет по крыше. Я смотрю направо, где мои друзья – Молин и Баин, укрывшись под щитами продолжают шагать. Только Молин уже не улыбается. Нет, на его лице не видно страха – просто улыбка сменилась тем прищуром глаз, который обычно не предвещает ничего хорошего окружающим. Вот что-то ударило и в мой щит. Удар не сильный, но чувствительный. А то, что в щит ударила смерть, которая только что забрала Клони, делает его еще более чувствительным и заставляет руку дрожать. Снова удар... И еще... Я вовремя взглянул под ноги. Еще шаг – и я обязательно споткнулся бы об труп. А постукивающая в щит, будто вежливый посетитель в дверь, смерть вполне могла бы и добиться своего, если б я упал. Я осторожно, но стараясь не сбиться с темпа, переступил через лежащие на животе тело, из спину которого торчал проткнувший его насквозь наконечник стрелы. А вот еще одно тело... Не только Клони не повезло.