Текст книги "Сопротивление (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Бергония. Южный тракт. Военный лагерь аталийской армии. Путь на Ромон, столицу Бергонии.

Солнце уже поднялось над холмами. Лагерь аталийской армии жил привычной суетой. Дымили костры, ржали лошади, звенела сталь, слышалась ругань и хохот.

Армия Золотого льва уже была на ногах, размеренная, выдрессированная, как единый живой организм, в котором каждое движение имело свой ритм и смысл.

Холодная вода стекала по обнаженной груди и плечам Рикардо ди Лоренцо. Он, громко фыркая, с удовольствием смывал с себя пот и грязь после спаринга с мастером меча. Ничто так не прочищает голову, как утренняя тренировка и омовение холодной водой.

Уже почти месяц его войско двигалось по южному тракту Бергонии. Городки и замки сдавались без боя, несколько стычек передовых отрядов с новыми хозяевами этих земель не в счет. Их Золотой лев даже не замечал, а сопротивлявшихся и попавших в плен дворян, особенно тех, кто мог в будущем заплатить выкуп, отправлял в Аталию.

Простых воинов либо продавали купцам, следовавшими за войском, либо распределяли по аталийским когортам, если те соглашались сражаться за своего нового короля.

К слову, наместников Карла здесь не особенно любили, так что легионы Золотого льва, хоть и медленно, но уверенно росли числом. С мирными тоже проблем не возникало: народ встречал аталийцев с сосновыми веточками, словно освободителей. Да, они помнили бесчинства Багряных рыцарей и аталийских легионеров, но в основном фанатики уничтожали истинных, а к простым людям отношение было обычным. Тем более что у Рикардо ди Лоренцо было время сделать работу над ошибками, и теперь он внимательно следил, чтобы к жителям сдавшихся городов и деревень относились, как к новым подданным короля Адриана.

В общем, это вторжение уже не выглядело банальным набегом. Нет. В этот раз аталийцы пришли надолго, вернее, навсегда. И если учесть, что люди Карла за последний год выжали из местного населения все соки, то продвижение легионов Золотого льва шло даже быстрее, чем ожидалось изначально.

Основные же силы противника отходили к Ромону, столице Бергонии. Граф де Роллен, которого Карл назначил маршалом, был еще тем болваном, но в этой ситуации иначе он поступить не мог. Его главная ставка была – на стены Ромона.

Однако, собирая все доступные ему силы в одном месте, граф де Роллен мало заботился о мирном населении. Он выгребал все продовольствие и угонял скот, обрекая местных на голод. То есть, по сути, вел себя, как захватчик.

Формально такая тактика – ничего врагу не оставлять – оправданна: сжечь амбары, забрать хлеб и скот, лишить Золотого льва возможности пополнения провианта за счёт захваченных деревень и поселений.

Но такая тактика могла выйти вестонскому маршалу боком. Значительная часть его легионеров – местные уроженцы. Для них ограбленные деревни – это их родные дома, их семьи и их амбары.

Очень скоро в собранном с миру по нитке легионе графа де Роллена обязательно просядет дисциплина. И по сведениям маршала ди Лоренцо там уже потихоньку начались брожения.

Параллельно с этим обозленные крестьяне и горожане, жилью и семьям которых досталось от отступающих вестонцев больше всего, начали сбиваться в мелкие шайки, из которых офицеры Рикардо легко стали набирать проводников и легких стрелков.

Наконец, когда граф де Роллен спрячется за стенами Ромона, снабжение прекратится: собственные опустошенные владения превратятся в пустую полосу, через которую тяжело будет вести обозы и охранять коммуникации. Да и вряд ли Карл отправит кого-нибудь на помощь. Нет у него резерва, чтобы закрыть эту брешь. Разве что маркграф де Валье захочет что-то предпринять. Но герцогу ди Лоренцо есть чем ответить.

В общем, бергонский легион обречен. Очень скоро Ромон попадет в окружение. После падения столицы юг и центр страны окажутся под властью Аталии. Контерн, третий по величине город в Бергонии, вряд ли продержится дольше Ромона. После захватов этих городов Золотой лев сможет, наконец, заняться севером Бергонии и этим выскочкой де Валье.

Закончив с водными процедурами, герцог принял свежее плотенце из рук своего нового страйкера-телохранителя и начал интенсивно обтираться. Мельком взглянув на мага, маршал удовлетворенно кивнул. Седобородый авант был собран и внимателен. Готовый в любой момент закрыть своим телом своего командира.

Еще двое медиусов замерли справа и слева от умывающегося маршала на растоянии пятнадцати шагов, неусыпно контролируя периметр.

Эту троицу Рикардо нанял сразу же после визита посланника Ольгерда взамен прежних телохранителей, которые даже не успели как следует отреагировать на передвижения того странного посланца-купца.

Помимо этих троих, главнокомандующего аталийской армией охраняло три десятка вооруженных до зубов гвардейца. Тщательно отобранные из тех, кто прошел с Золотым львом не одну кампанию, опытные воины, до мозга костей преданные своему маршалу.

Вспомнив о правителе Кларона, маршал ди Лоренцо слегка поморщился. Как и обещал тот странный посланник, Ольгерд более не давал о себе знать. Однако последние слова того существа о маркграфе де Валье не давали Рикардо покоя. Несмотря на численное превосходство аталийской армии, король Кларона почему-то не верил в победу Золотого льва, и это напрягало…

Закончив с водными процедурами, герцог мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, и расправил плечи. Затем с удовольствием втянул воздух и шумно выдохнул. На его лице появилась довольная улыбка. Ничто так не успокаивает нервы, как привычные запахи военного лагеря.

Золотой лев взглянул вдаль. Туда, где маячили далекие снежные пики. На мгновение его улыбка стала злой. Бергония… Холодный и сырой край, где по утрам дышат горы и каждый вдох будто тянет из груди тепло. Рикардо ненавидел этот воздух. В нем не было теплоты солнца и солоноватого аромата моря. Только пробирающая до костей сырость и вездесущий камень.

Герцог провел по лицу ладонями, чувствуя, как по разгоряченной коже ползет липкая прохлада. За спиной послышались знакомые осторожные шаги. Герцог поднял голову и увидел Тони Наппо, который держал в руках одежду господина. По характерному выражению лица своего личного секретаря Рикардо понял, что тот принес какие-то новости.

– Говори, – разрешил герцог, принимая одежду из рук секретаря. – Хотя, дай отгадаю. Король?

– Вы, как всегда, прозорливы, ваша светлость, – произнес Тони нейтральным голосом. – Его величество проявляет нетерпение и недовольство. Только что я говорил с его посланником. Король требует ускориться.

Герцог лишь покачал головой. Все предыдущие месяцы разговоров о будущей военной кампании, которые он терпеливо проводил с молодым королем, коту под хвост. Как только армия выступила в поход, Адриан, будто молодой необъезженный жеребец, закусил удила.

Рикардо понимал, что мальчишка рвется отомстить за свой позор, он и сам жаждал поквитаться с бастардом, который своим вмешательством в предыдущую войну спутал ему все карты, но тем не менее сейчас, как никогда, нужно запастить терпением и быть хладнокровным.

Безусловно, маркграфу нечем противостоять аталийской армии. Кто бы что ни говорил при этом. Но необходимо помнить, что Бергония и маркграфство Валье – это только первый этап. Дальше – вторжение в Вестонию. И чем меньше потерь понесут аталийские легионы, тем сильнее будет удар по Карлу. А ведь там еще и с Оттоном предстоит противостояние.

Словом, в такие вот моменты, как сейчас, Золотой лев все чаще ловил себя на мысли, что однажды просто перестанет сдерживать этого взбалмошного мальчишку и тот ринется в бой. Рикардо даже представлял себе, как Адриан со всего маху насаживется на чье-то вовремя подставленное копье или в крайнем случае падает на землю и ломает себе шею.

Однако герцог вовремя себя одергивал. Смерть молодого короля пока не выгодна ему. Пусть сперва оставит после себя двоих или троих сыновей, желательно, слабохарактерных и недалеких – вот тогда можно будет уже и думать о смене правителя.

Рикардо вздохнул и произнес:

– Передай посыльному короля, что я с готовностью выполню волю его величества.

Можно было бы еще добавить, что войску нужен отдых, но мальчишка не поймет. Так что пусть довольствуется туманным обещанием.

– Слушаюсь, ваша светлость, – кивнул секретарь, но пока с места не двигался. Видимо, есть еще что-то важное.

– И, Тони, – произнес герцог, продолжая облачаться. После утренних тренировок Рикардо любил это делать самостоятельно, не прибегая к помощи камердинера. – Передай маркизе ди Монтезано мое неудовольствие. Король черезмерно энергичен. Хотя все должно было быть наоборот. Скажите ей прямо, что если она не справляется с возложенной на нее миссией, может быть, тогда нам стоит пересмотреть наш договор. И поручить досуг его величества кому-то более искусному и умелому.

– Полагаю, маркиза все правильно поймет, – кивнул Тони и сделал какую-то пометку у себя в бумагах.

– Очень на это надеюсь, – хмыкнул герцог и кивнул в сторону, где находилась Аталия. – Там, в столице уже образовалась целая очередь из претенденток на место маркизы ди Монтезано, которые спят и видят, когда же она оступится. Об этом ей тоже скажите.

– Слушаюсь, ваша светлость.

– Ну, что там у тебя еще? – спросил герцог.

– В расположение армии прибыл отряд Исповедницы, – произнес Тони. Он старался, чтобы его голос звучал ровно, но легкие вибрации выдавали его волнение. – Она просит о встрече с вами, ваша светлость.

– Ну наконец-то, – обрадовался Рикардо.

Исповедницу и ее отряд, который все называли Паломниками, герцог уже заждался. Последний сильный и боеспособный отряд, который остался у Багряных и который отправил ему в помощь Энцо ди Рива, великий магистр ордена Багряного щита. Всех остальных боеспособных страйкеров истребил бастард.

Нет-нет, у ордена еще были страйкеры, но там в основном остались либо слабенькие эксперты либо придворные шаркуны, ни разу в своей жизни не дышавшие воздухом Тени.

Но Исповедница и ее Паломники – совсем другое дело. Насколько Рикардо знал, этот отряд снискал славу настоящих головорезов, и головы они предпочитали резать верфольфам и другим оборотням.

Рикардо много слышал об этом отряде. Они практически всегда находились в походах. Последние три года Паломники провели где-то на востоке, охотясь на истинных в землях степняков. Вернулись они в Аталию сравнительно недавно и, благодаря их поддержке, Энцо ди Рива получил власть в ордене. И неудивительно. Если источники Рикардо не врали, то выходило, что в отряде Паломников есть два или три аванта и, как минимум, дюжина медиусов.

По слухам Исповедница – независимая фигура. Да, она подчиняется ордену, но, скорее, по-своему. Когда Энцо сообщил Рикардо о том, что предводительница Паломников сама изъявила желание присоединиться к армии и отправиться в Бергонию, маршал сперва удивился, а потом весьма обрадовался. Кто, как не истребители верфольфов, смогут справиться со знаменитыми летучими отрядами маркграфа, которые так попили крови аталийцам в прежнюю кампанию. И вот долгожданный отряд, наконец, прибыл в расположение армии.

– Пригласи ее, – кивнул герцог ди Лоренцо, и секретарь, поклонившись, поспешил исполнять приказ.

Когда полог шатра герцога откинулся, и в проеме показалась широкоплечая почти двухметровая фигура страйкера в кожаных доспехах и белом плаще из шкуры снежного ирбиса, Рикардо сидел за столом и ожидал, когда ему подадут завтрак.

Фигура, на удивление, совершенно бесшумно и легко шагнула внутрь шатра и поклонилась.

Когда свет упал на лицо вошедшей, Рикардо приветливо кивнул ей и произнес:

– Приветствую вас, сестра Солена. Вина?

Черные, посеребренные сединой волосы Исповедницы, а это была именно она, были коротко острижены. Матовый степной загар еще не успел сойти. Лицо с резкими скулами пересекали четыре уродливых шрама, явно оставленные когтистой лапой какой-то твари. Наверняка все эти когти есть среди тех, что висят сейчас у нее на груди. Навскидку жуткое ожерелье Исповедницы насчитывало около двух десятков кривых когтей.

Темно-серые с прищуром, почти бесцветные глаза охотницы лениво пробежались по обстановке шатра. На мгновение остановились на седобородом страйкере телохранителе герцога, а затем окинули и самого маршала.

Взгляд Исповедницы был тяжелый, прямой и слегка настороженный, будто в каждом собеседнике она видит возможную цель. А еще в нем было холодное внимание. Охотница за оборотнями словно примерялась к человеку, искала его слабые стороны. Куда можно было бы вонзить свой клинок.

– Благодарю вас, ваша светлость, – поклонилась Исповедница. – Но через час мы выступаем. Вино мы будем пить после выполнения задания.

Герцог слегка поморщился. А вот и проявились особенности его новой «подчиненной». Она уже сама решила, когда и куда ей выступать.

– Мадам, – хмыкнул герцог и, откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на груди. – Давайте начистоту. Раз уж вы не намерены мне подчиняться, зачем тогда пришли сюда?

Исповедница снова взглянула на страйкера, стоявшего за спиной знаменитого Золотого льва, а потом усмехнулась в ответ.

– Я выполняю обещание, данное брату Энзо. Это он попросил меня сообщить вам, что мой отряд уходит вглубь вражеской территории.

– Ну, раз уж вы здесь, – улыбнулся герцог. – Может быть, вы приоткроете немного завесу тайны и сообщите, что вы намерены делать в тылу врага?

Рикардо улыбался, но внутри у него все кипело. Он был взбешен таким наглым нарушением субординации.

– Мы намерены убить как можно больше истинных, – ответила Исповедница. – А потом прикончить их хозяина.

– Я не спрашиваю, сколько у вас бойцов и на что они способны, но, согласно последним донесениям из Эрувиля, хозяин этих истинных – абсолют, – без тени насмешки произнес герцог. Лично ему мало верилось в то, что сообщали шпионы. Все очень походило на грамотную дезинформацию с целью запугать врагов. Из мальчишки маркграфа явно искуственно создавали образ этакого мифического героя. – Да и среди его ближайших соратников есть несколько авантов. Вы готовы к противостоянию с таким врагом?

– Хозяин истинных, которых я намерена уничтожить, трус, – холодно произнесла Исповедница. – Равно как и его соратники.

– Вот как? – удивился Рикардо. – Любопытно, и что дает вам основание так говорить?

– Убийство магистра Альберто ди Ланци, – ответила Исповедница, и ее глаза слегка прищурились. А на скулах заиграли желваки.

Рикардо чуть было не ляпнул про Серого жнеца, но вовремя прикусил язык. Это прозвище, которое дали этому мяснику враги. Для союзников он брат Альберто или магистр ди Ланци.

– Вот вы о чем, – задумчиво произнес герцог.

– Они напали из засады, и их было несколько против одного, – произнесла Исповедница. Она явно была возмущена «трусостью» маркграфа де Валье и его людей.

Рикардо усмехнулся про себя. Странная логика. Насколько ему известно, Серый жнец, бросив своих людей, улепетывал с поля боя. Именно в этот момент его и подловил мальчишка-бастард. Он поступил, как охотник. Другими словами, точно так, как, наверняка, поступала сама Исповедница и ее бойцы, охотясь на истинных.

Герцог ди Лоренцо неожиданно словил себя на мысли, что пытается оправдывать действия своего врага. Может, потому, что он всегда ненавидел фанатиков из ордена, или, может, потому, что был рад смерти мерзкого палача, каким был Серый жнец.

– Что же, мадам, – произнес Рикардо, прекращая этот бесполезный разговор. – Поступайте, как запланировали. От себя могу лишь пожелать вам и вашим людям хорошей охоты. Чем больше летучих отрядов маркграфа де Валье вам удасться уничтожить, тем быстрее мы подчиним этот край власти нашего короля.

Исповедница криво усмехнулась и, коротко поклонившись, двинулась на выход.

– Последний вопрос, мадам! – бросил ей в спину Рикардо.

Она развернулась, и ее изуродованная шрамами бровь слегка приподнялась, делая лицо женщины еще более грозным.

– Если вы изначально не собирались подчиняться приказам главнокомандующего этой армии, зачем решили присоединиться к этому походу? – спросил Рикардо. – Я ведь понимаю, что вами движет что-то большее, нежели охота на оборотней…

Исповедница слегка склонила голову набок и уже внимательней посмотрела на маршала. Она прекрасно чувствовала эмоции, переполнявшие сейчас душу знаменитого Золотого льва. И, к ее удивлению, это были злость и раздражение, но ни капли страха. А ведь именно страх она всегда ощущала, когда разговаривала с людьми.

Вон тот страйкер, что замер за спиной герцога, от него буквально разило страхом. А вот маршал ее ни капли не боялся. И это ее впечатлило. Поэтому она решила ответить.

– Когда-то, – произнесла она спокойно, – очень давно… Еще до того, как мы вместе с моим старшим братом посвятили себя служению Вечному, меня звали Солена ди Ланци. Единственный человек, с которым меня связывало кровное родство, погиб от руки труса. Пришло время пустить ему кровь.

Сказав это, Исповедница развернулась и под задумчивым взглядом Золотого льва вышла из его шатра.

Глава 14

Сидя в седле, я разглядывал наш временный лагерь, разбитый недалеко от стен Брезмона. Это наша последняя длительная стоянка в Вестонии. Скоро мы окажемся в Бергонии и по королевскому тракту двинемся в сторону Гондервиля.

Солнце уже поднялось над деревьями, рассеивая туман. В лагере стоял привычный походный гул: громкие голоса, лязг железа, скрип фургонов и ржание лошадей. Между палатками и шатрами сновали обозники и легионеры, одни перетаскивали какие-то мешки и ящики, другие чистили оружие и занимались приведением в порядок экипировки, кто-то бежал выполнять поручения офицеров.

Десятки новеньких фургонов разных размеров и назначения стояли ровными рядами: походные кухни, продовольственные повозки с вяленым мясом, крупами, сушеными овощами и фруктами, передвижные мастерские для ремонта оружия и доспехов, госпитали на колесах и походные бани. Все это богатство было создано не вдруг – моя значительно разросшаяся каретная мастерская начала работать над этим заказом задолго до начала войны, к которой я готовился загодя.

Под чутким руководством Реми Дормаля, моего старшего приказчика, шла закупка фуража, оружия, стрел, тканей, доспехов. Совсем недавно к этому процессу активно присоединился и внезапно восставший из пепла торговый дом Легранов.

Большая часть продовольствия и других важных для моей армии вещей будет доставлена моей флотилией, но и сейчас обоз гудел, словно исполинское живое существо, одного взгляда хватало, чтобы понять: добра здесь куда больше, чем нужно нескольким когортам Отчаянных.

Те, кстати, до сих пор не могли нарадоваться всему этому разнообразию и великолепию. Привыкшие к суровой походной жизни, где каждый дневной переход, особенно зимний, являлся серьезным испытанием на прочность даже для таких закаленных людей, бойцы штрафного легиона в этот раз ощутили на себе доселе неизвестный феномен – настоящую заботу командования о них.

Добротная обувь и обмундирование, сытная и горячая еда, которую, благодаря этим чудесным кухням на колесах, не нужно было готовить самостоятельно, своевременное внимание лекарей, использовавших настоящие магические зелья, а также еще много всего того, чего были ранее лишены эти люди – этот военный поход, скорее, напоминал легкую прогулку.

Ежедневно Селина, которая вместе со своими подопечными тайно наблюдала за моральным и боевым духом легионеров, сообщала мне о стремительном росте моего рейтинга как командира.

К слову, заботу о походном госпитале взяла на себя Хельга. Кому, как не сильнейшей на материке целительнице, этим заниматься. Правда, занялась она этим делом уже ближе к границе с Бергонией. До этого Хельге пришлось несколько дней почти безвылазно находиться в моем фургоне. Но чем дальше мы отдалялись от столицы, тем чаще она начала появляться в передвижном госпитале.

Если у кого-то и были вопросы касаемо личности странной целительницы, скрывавшей под повязкой нижнюю часть своего лица, то задавать их никто не спешил. Все прекрасно понимали, что могло случиться с излишне любопытными.

Сказать по правде, об исчезновении какой-то посланницы северной принцессы в Эрувиле все уже и думать забыли. Особенно на фоне последних событий. Кроме того, как выглядит Хельга, никто из обычных людей и не знал. Ну разве что ее могли опознать дворяне, с которыми она контактировала при дворе. Только вот все эти люди остались в Эрувиле.

Конечно, были еще и шпионы короля, а также других влиятельных вестонских фигур, которые сразу же завелись в нашем огромном караване, словно блохи в мохнатой собаке. Кстати, соглядатаев Оттона и Золотого льва среди них, на удивление, не было. Либо не посчитали нужным следить за мной, либо просто не успели внедрить побольше народа.

Благодаря моим первородным, вычислить и взять шпионов под наблюдение не составило особого труда. Избавиться от них я мог в любой момент, так что пусть пока копошатся, а мы понаблюдаем за ними и почитаем их послания с отчетами, которые те периодически отправляли своим хозяевам голубиной почтой.

Эфирель не стоило труда перехватывать таких птичек. Сложностей с расшифровкой таких записок тоже не возникало. Уже на третий день нашего похода первородные раздобыли мне все ключи к шифрам, которыми пользовались шпионы. Это было так просто, словно конфетку у ребенка отобрать. Причем сами шпионы – ни сном ни духом. Они по-прежнему свято верили в то, что остались незамеченными и нераскрытыми. В общем, уже к концу недели я с удовольствием снабжал их хозяев дезинформацией.

Позади нашей маленькой армии уже тянулся хвост из повозок маркитантов. Они ставили шатры чуть поодаль, образуя полукруг из костров и палаток. Я только хмыкнул: снова начинается походная жизнь, и неизвестно, насколько все это затянется.

К слову, мои предположения насчет Отчаянных полностью подтвердились. Вернее, в том, что продовольственное обеспечение этих когорт ляжет на мои плечи. Того, что капитанам удалось выбить на складах перед выходом из казарм, хватило бы на неделю пути.

Столичным бюрократам было плевать, как и чем будут питаться легионеры после того, как еда закончится. Тем более, что Отчаянных полноценным легионом никто никогда не считал. Особенно после последнего бунта, когда в строю осталось всего четыре когорты – даже меньше, чем я ожидал.

Собственно, в сокращении численности этих когорт мне тоже пришлось поучаствовать. Сразу после объявления Карла о передаче мне Отчаянных я направил в расположение легиона первородных: послушать разговоры и оценить настроения бойцов. Оказалось, не зря, внутри нашлась кучка из нескольких десятков «авторитетов», которые мутили воду и подговаривали бойцов к побегу, как только легион выйдет за стены Эрувиля.

Я вспомнил первую встречу с капитанами когорт Отчаянных, еще вчерашних лейтенантов, принявших командование после казней прежних капитанов, и покачал головой. По лицам этих четверых было видно: предстоящий поход их не радовал, мягко говоря. А приглашение пообедать вместе в Лисьей норе и вовсе застало врасплох.

За столом в моем обеденном зале капитаны чувствовали себя не в своей тарелке – не привыкли к такому вниманию со стороны аристократов. Полагаю, Бертран бы не одобрил эту затею. Особенно после того, как король пожаловал мне титул графа де Грамона.

Но мне сейчас было не до дворцового этикета. С этими людьми мне скоро предстоит идти в бой. От их решимости и верности, а также бесприкословного подчинения моим приказам зависит многое.

Капитаны украдкой осматривались. Их взгляд притягивал Сигурд, молча маячивший у дверей, и мои регалии, которые я был вынужден носить после королевского награждения.

Маленькая демонстрация подействовала: все четверо смотрели на меня со смесью уважения и опаски. Ну да, персонаж я популярный – баллады и истории уже несолько лет бродят по столице и материку, добрались даже до Туманных Островов. А еще Гастон Лафор прислал им весточку о своем местонахождении, в их легионе он самый уважаемый командир.

Ели мы молча, но, когда я пригласил капитанов в каминный зал и предложил выпить бренди, лед начал таять.

– Господа, – заговорил я, когда капитаны немного расслабились. – Все мы понимаем, что его величество поставил перед нами весьма сложную задачу.

Они тут же подобрались.

– Скажу больше, – продолжал я. – Большинство из вас, а то и все вы, уверены, что король отправляет нас на верную смерть. Что же… Учитывая, что против нас выступает такой противник, как Золотой лев, особо переубеждать мне вас не имеет смысла. С моей стороны это было бы, как минимум, нечестно.

Капитаны хмуро переглянулись, но высказывать свои мысли не спешили.

– Кроме того, не имеет смысла вам всем лишний раз напоминать, что вступать в легион Отчаянных никого из вас насильно не заставляли. Вам предоставили выбор, и вы его сделали. Понимаю… Виселица или смерть в бою – так себе варианты, но во втором случае есть еще надежда остаться в живых и при этом получить королевское прощение. Обещать, что все вы сохраните свои жизни, я не могу. Потому что, во-первых, я нахожусь примерно в том же положении, что и вы сами, а во-вторых, только боги могут давать такие обещания. Но вот что совершенно точно я могу вам обещать, так это мое личное ходатайство перед его величеством о вашем помиловании.

Капитаны подобрались.

– Вы наверняка много раз слышали похожие слова от других людей. И они много раз обманывали вас.

Командиры почти дружно кивнули.

– Поэтому я предлагаю вам судить обо мне не по моим речам, а по моим делам. Все Отчаянные, с которыми я сражался плечом к плечу в предыдущей бергонской кампании, получили помилование, включая тех, кто погиб. Кроме того, лично от меня как выжившие, так и семьи погибших получили крупные выплаты. Ну и помимо всего сказанного выше, всем бойцам, получившим ранения или уволившимся из легиона, я предложил осесть в моем маркграфстве, а также места службы в моей дружине с довольно высоким годовым жалованием.

О судьбе бойцов из когорты Гастона Лафора и моей щедрости все они явно знали. И вот теперь я предложил им те же условия. Судя по просиявшим лицам капитанов, все, что они услышали, их здорово обрадовало. О чем они и сообщили спустя несколько мгновений.

Выслушав заверения и клятвы капитанов служить мне верой и правдой, а также бесприкословно исполнять все мои приказы, я произнес:

– Господа офицеры, перед тем как отпустить вас в расположение легиона, я бы хотел сказать еще кое-что. Наверняка, капитан Лафор уже уведомил вас о том, как я веду дела и каких принципов придерживаюсь? От себя лишь добавлю – я намерен прожить долгую и счастливую жизнь. А также постараться сделать так, чтобы верные мне люди последовали моему примеру. Времена, когда легион Отчаянных отправляли на самые безнадежные позиции, потому что висельников и воров не жалко, безвозвратно канули в небытие. Теперь вы под моим командованием и покровительством. Но есть одна проблема…

Командиры сосредоточенно слушали каждое мое слово.

– Перед тем как принять командование над вами, я должен быть уверен в том, что ваши подчиненные не разбегуться, словно крысы с тонущего корабля, как только легион окажется за стенами Эрувиля.

Капитаны мрачно преглянулись.

Самый старший из них, седобородый капитан Криспен, чьи пудовые кулаки были испещрены шрамами, прогудел:

– Ваше сиятельство, мы понимаем, о чем вы толкуете. Габор и его дружки мутят воду в своих когортах. Пудрят мозги другим бойцам. Мы уже много раз обсуждали, как поступить с ними. По ним уже давно плачет виселица. Но даже так полностью эту заразу вытравить все равно не выйдет. Большая часть тех, кто баламутил людей, затихорятся.

– А еще мы уверены в том, что если Габор учует, что ему угрожает опасность, то в легионе обязательно вспыхнет новый бунт… – глухо добавил другой капитан.

Они замолчали и выжидательно посмотрели на меня.

Я же, выслушав их, кивнул Сигурду, и тот положил перед капитанами небольшой свиток. Те напряженно уставились на него.

– Здесь, – указал я на свиток. – Полный список всех имен бунтовщиков. Можете ознакомиться.

Капитаны вздрогнули и изумленно посмотрели на меня. Криспен с недоверием во взгляде развернул свиток и начал читать. По мере того как его взгляд опускался с одного имени на другое, брови седобородого капитана ползли вверх. Когда он закончил и поднял на меня взгляд, помимо удивления и непонимания, я увидел в его глазах страх.

– Решение этой проблемы лежит на поверхности, господа, – произнес я. – Нам с вами не надо никого наказывать или казнить. Пусть этим занимаются соответсвующие королевские службы. Мы пойдем другим путем. Насколько я знаю, каждый из вас подписывал некий контракт с легионом.

Все кивнули.

– Так вот. Предлагаю до того, как когорты покинут казармы, разорвать контракты с легионерами из этого списка.

Я кивнул на свиток, что уже пошел по рукам.

– Таким образом, эти люди перестанут быть нашей проблемой. Пусть возвращаются туда, откуда их к вам направили.

Видя, что мои слова смутили капитанов, и понимая, в чем причина, я добавил:

– Естественно, не каждый из этого списка – злостный бунтовщик. Кто-то из легионеров просто попал под негативное влияние этого вашего Габора и его дружков. С такими я предлагаю вам сперва провести объяснительные беседы. Я не хочу лишний раз проливать кровь, но вы должны напомнить своим подчиненным: с дезертирами и бунтовщиками разговор будет короткий.

На этой ноте обед и закончился, а уже спустя несколько дней легион разорвал контракты с несколькими десятками легионеров. Причем примерно половина людей из того списка, что я передал капитанам, остались в своих когортах.

Позднее я узнал, что королевские дознаватели с бывшими легионерами особо не церемонились. Главных смутьянов во главе с Габором повесили, а остальных отправили на рудники. Жалости к этим персонажам я не испытывал – там такой кровавый след тянулся за каждым из них, что я даже удивлен, как они попали в легион с таким послужным списком…

Мое внимание привлек Якоб Седой, который стоял сейчас рядом с одним из фургонов с продовольствием и внимательно выслушивал сбивчивую речь молодого обозника. Старосте Бонваля я поручил заботу об обозе, и тот прекрасно справлялся с возложенными на него обязанностями.

Помощь Томаша старику наверняка бы пригодилась. Лже-внук Якоба был способным и умным парнем. Не зря мой Сенешаль последнее время поручал ему сложные дела.

Но Томаш с нами не поехал. Парень остался при Люкасе в Эрувиле. Там он будет далеко от кларонцев, которым нет хода в торговый квартал. Плюс наберется опыта.

Хелена тоже осталась в столице. Я доверил ее воспитание и обучение Мадлен. Юная ведьма с многообещающим потенциалом присягнула мне и прошла обряд преображения магией ауринга. Верховная Мать пообещала мне, что девчонка будет в безопасности. Плюс ниссе, тоже оставшаяся в Лисьей норе, получила персональное задание – приглядывать за братом и сестрой.