Текст книги "Сопротивление (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Внезапно Джино пришла новая мысль в голову. А что если этот незнакомец не соврал? Что если он и есть тот, кем назвался? Если это так, тогда граф вынужден был признать, что его враг, а они несомненно были врагами, ведет себя тактично, вежливо и без насмешек.

Вон, виконты, его спутники, наверняка бы сейчас на месте маркграфа потешались бы над полуголым пленником. Валье же, напротив, ведет себя как истинный дворянин.

Джино негромко икнул и сконфуженно прикрыл рот ладонью. Затем мельком взглянул на своего собеседника, проигнорировавшего и этот конфуз. Прекрасное воспитание! Графу сей молодой человек нравился все больше и больше.

Он только что понял, что раз уж у них завязался такой приятный разговор, неплохо было бы поговорить с маркграфом и на другие темы, которые волновали графа ди Кортезе не меньше, чем шпионы из Алого храма.

Например, Джино, в свете услышанного об Исповеднице и ее отряде, захотелось предупредить этого воспитанного молодого человека и о других конных отрядах, возглавляемых дворянами и занимающихся в данный момент грабежом в окрестностях.

После вопроса Максимилиана – тот отныне именно так предложил себя называть – о точных маршрутах этих отрядов граф с готовностью согласился показать их все на карте.

После этого героический юноша приказал принести еще вина и накрыть стол. За завтраком Джино были продемонстрированы меч, а также перстень Исповедницы, ныне покойной. Перстень графу был незнаком, а вот меч он сразу же узнал. Выходило, что Максимилиан не соврал и действительно разобрался с этой фанатичкой и ее Паломниками.

После завтрака Джино вернули его одежду, доспехи и все личные вещи. Затем проводили в сарай, где содержался Жако. Этот мерзавец все ранее сказанное Максимилианом полностью подтвердил.

Джино и виконты, также присутствующие на этом допросе, были готовы прикончить мерзкого шпиона Алого храма прямо там, в сарае. Но их остановили. Правда, пообещали дать им копии свитков, где откровения этого паршивца Жако были слово в слово записаны.

Молодые отпрыски сильных аталийских родов тоже прониклись уважением к Максимилиану. Поэтому с удовольствием подтверждали слова своего командира Джино ди Кортезе.

В общем, когда они впятером в окружении своих личных слуг покидали поселение, Максимилиана де Валье они считали своим хорошим другом.

Да, остальных своих бойцов и весь обоз Максимилиан оставил себе, но Джино и виконты прекрасно понимали, что это закон войны. Это его добыча. Он честно выиграл это противостояние. Правда, Джино пока не знал, когда именно состоялась эта битва, но он рассчитывал расспросить о ней у своих молодых спутников позднее.

Ведь сейчас самое главное – добраться до расположения королевских легионов и поведать его величеству и маршалу ди Лоренцо об этой знаковой встрече. Максимилиан на этом особенно настаивал.

Сидя в седле, Джино ехал на юг и предвкушающее улыбался. Он уже представлял, как будет всем рассказывать о том, как подружился с самим маркграфом де Валье. Вот ему все обзавидуются. Взгляд графа упал на небольшой бочонок, прикрепленный к седлу заводной лошади, в котором мерно побулькивало то самое прекрасное вино. Друг Максимилиан позаботился и об этом. Джино уже предвкушал, как он снова на привале будет вкушать этот божественный нектар. Улыбка на его лице стала еще шире.

Если бы он сейчас обернулся, то наверняка заметил бы на одной из сторожевых башен фигуру маркграфа, рядом с которым стояла женская фигура…

* * *

– Как думаешь, насколько им хватит этого бочонка? – спросила Хельга, кивая на удаляющуюся группу всадников.

– Без понятия, – пожал плечами я. – Главное, чтобы доехали в целости и сохранности.

– Так уверен в своей задумке?

– А почему бы и нет, – ответил я. – В любом случае, свинью багряным мы уже подложили. Там сейчас такой скандал начнется. Жрецы внедрили своих шпионов почти в каждый высокий дом.

– Кстати, с обозами все понятно. А что будем делать с пленными?

Хельга кивнула на вереницы связанных аталийцев, которые сейчас приходили в себя после веселой ночки. Разнообразные зелья, которыми запаслась Селина, нам очень пригодились.

Отдельно нужно похвалить старосту Бренваля, а также всех жителей. Они неплохо справились со своими ролями. Исполнить все аккуратно было не сложно. В Бренвале случайных жителей нет. Все между собой повязаны либо кровными узами, либо общими интересами. И аталийцев они ненавидят. Когда мы туда прибыли, бренвальцы готовились дать бой отряду Джино ди Кортезе. Но моя идея сделать все бескровно пришлась им по душе.

– Когда начнут прибывать отряды вервольфов и гленнов, они и займутся их конвоированием на север, – ответил я. – Мне в Гондервиле все уши прожужжали о нехватке рабочих рук. Вот пусть и принимают пополнение. Тем более, что опыт в таких делах у них уже есть. После предыдущей кампании много бывших пленников стали частью нашей армии и общин. Там сейчас еще и старейшины горцев пронюхают о свеженьких пленниках. Увидишь, целая очередь выстроится. Работники всем нужны.

Хельга лишь пожала плечами. Мол, ты сам знаешь, что делаешь. А потом спросила:

– А что дальше? Я так поняла, в марку ты пока не собираешься.

– Нет, – качнул я головой и улыбнулся. – У нас тут еще несколько подобных аталийских отрядов ошивается. Чем больше рабочих рук, тем лучше, ты не находишь?

Глава 25

Бергония. Контерн.

Ветер рвал закрытые ставни, дождь барабанил по черепице, будто пытался пробиться внутрь, но Рикардо ди Лоренцо сейчас мало обращал внимания на бушующую непогоду.

Нынешняя зима в этой части Бергонии обещала быть еще более дождливой, чем обычно. Проклятая сырость уже привычно лезла в сапоги, под одежду, в щели между камнями, но сейчас это была мелочь. Настоящая проблема – вон она, на карте, расстеленой на столе.

Юг и центр Бергонии были отмечены его цветами почти целиком. Флажки, фигурки, выведенные чернилами обозначения – все говорило о том, что кампания там прошла быстро и правильно. Очищенные тракты, взятые города, переформированные за счет местных когорты. Эта часть работы была сделана так, как Рикардо любил: четко, последовательно, спокойно.

А вот север…

Северная линия упиралась в условную черту, за которой начинались предгорья, а дальше – Сапфировая цитадель и земли маркграфа де Валье. Там было пусто. Не потому, что он не знал, что там творится, а потому, что поставить на карту было нечего, кроме раздражающих пометок о сорванных переходах и исчезнувших отрядах.

Рикардо планировал зимовать уже ближе к Сапфировой цитадели.

Подтянуть тылы, закрепиться, построить склады, дать людям перезимовать в относительном комфорте, чтобы весной ударить сразу из выгодной позиции.

Все по заранее намеченному и расписанному плану. Сейчас же этим планом можно было лишь подтереться.

Северяне, в отличие от южан, не желали подчиняться. Да, тут не любили вестонцев, но аталийцев, благодаря деятельности багряных, здесь не любили еще больше.

Все попытки закрепиться в той части Бергонии провалились. Передовые группы, которые посылались вперед, либо возвращались ободранными и понурыми, либо не возвращались совсем. И все это – из-за одного человека.

Бастард… И его летучие отряды.

Рикардо сжал пальцы на столешнице так, что костяшки побелели. Паломники должны были закрыть этот вопрос. И у них ведь отлично все получалось.

Исповедница и ее отряд действовали быстро и жестко. Там, где они проходили, вервольфы исчезали. Все шло так, как он и рассчитывал: багряные осуществляют поддержку с оборотнями, дворянские разъезды занимаются разведкой, плюс спускают пар, а его легионы тем временем спокойно движутся вперед.

План работал, как часы. Пока внутрь этих часов не попала та самая мелкая песчинка, способная со временем вывести из строя весь механизм.

Вестником того, что первоначальным планам маршала ди Лоренцо пришел конец, стал Джино ди Кортезе.

Рикардо помнил тот день слишком хорошо.

Граф, равно как и его спутники виконты, вернулись не в том виде, в каком их ожидали увидеть. От большого отряда осталась дюжина человек. Сам педант и перфекционист Джино выглядел, будто весь последний месяц только и делал, что беспробудно пил.

Он счастливо улыбался и рассказывал какие-то совершенно немыслимые вещи. Виконты, кстати, были такие же невменяемые. Складывалось впечатление, что они вернулись не из разведывательного рейда, а с какой-то затянувшейся по времени попойки. Все пятеро были пьяны и счастливы. А также, что вообще ни в какие ворота не лезло, то и дело восхваляли их нового лучшего друга Максимилиана де Валье. Благороднейшего из дворян.

А вот их сопровождающие, напротив, были как раз мрачны и адекватны. Так что отправив этих пятерых отсыпаться, маршал приказал допросить сопровождавших их бойцов.

Эти допросы частично пролили свет на произошедшее. Оказалось, что весь отряд, за исключением десятка или двух бойцов, сейчас находится в плену у вестонцев. И пленил их никто иной, как сам маркграф де Валье. Если бы все они говорили вразнобой, а дознаватели из багряных не были бы опытными, маршал подумал бы, что его пытаются водить за нос. Но нет. Всё было похоже на правду.

Оставалось теперь выслушать самого Джино ди Кортезе и молодых виконтов. Потому что дальше допрашиваемые начали нести совершеннейшую ахинею.

Они утверждали, что, помимо самого маркграфа, с ним было еще трое бойцов. И что захват поселения, где разместился на ночь отряд графа ди Кортезе, произошел за считанные часы. Вернее, всем им так показалось.

На самом деле никто так и не смог внятно объяснить, как именно четыре человека, пусть даже одаренных, смогли захватить в плен почти сотню вооруженных бойцов, не считая обозников, которые в случае нападения тоже могли вступить в бой как стрелки. Все как один рассказали, что утром они проснулись от жуткого похмелья и связанные…

А на следующий день, морщившийся от жуткой головной боли, мрачный Джино ди Кортезе, представ перед королем и его военным советом, начал свой рассказ.

Кстати, ему в тот момент было абсолютно плевать, что для самого Адриана и остальных дворян он стал посмешищем. Он словно не замечал их брезгливых и презрительных ухмылок и взглядов.

На удивление речь графа ди Кортезе была вполне складной и даже в какой-то степени обстоятельной. И чем дольше он говорил, тем меньше эта речь нравилась Рикардо. Уже спустя несколько минут маршал ди Лоренцо пожалел о том, что граф ди Кортезе и его спутники добрались сюда живыми. Лучше бы они сдохли где-нибудь по пути.

На том проклятом совете король Адриан и остальные представители высшей знати услышали весть о смерти Исповедницы и гибели всего ее отряда.

Граф ди Кортезе сообщил, что легендарный отряд уничтожил маркграф де Валье. Джино поклялся, что сам лично видел ее перстень и ее меч, которые любезно продемонстрировал Максимилиан. По какой-то причине граф называл маркграфа по имени, будто он – его закадычный друг. Видать, весь хмель еще не выветрился из его дурной башки.

Далее граф ди Кортезе подтвердил слова его людей о захвате всего отряда и обоза. Ну и на закуску он гневно объявил, что Алый храм, оказывается, ведет нечистую игру, внедряя своих шпионов в окружение аталийских дворян.

И тут же в подтверждение своих слов передал королю Адриану протокол допроса его слуги Жако, которого на самом деле зовут брат Карл и который является младшим жрецом Алого храма.

Этот идиот также объявил, что в протоколе указано около двух дюжин имен вельмож из высшей аталийской знати, за которыми прикреплены шпионы. Они прячутся под личиной их поваров, лакеев, виночерпиев, конюхов или камердинеров…

Рикардо тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Вспоминать, что началось в тот момент, когда граф ди Кортезе закончил свою речь, было больно. Все, включая и короля, тут же позабыли о том, что они в походе и что где-то там, на северном направлении резвится со своими головорезами маркграф де Валье.

В тот момент главным врагом аталийского дворянства являлись проклятые жрецы Алого храма и их верные псы – багряные рыцари.

Рикардо открыл глаза и зло усмехнулся. Этот мальчишка-бастард своим нестандартным ходом снова продемонстрировал, что его нельзя недооценивать.

И на всё происходящее наложилось вечное нетерпение короля Адриана. Рикардо невольно скривил губы, вспомнив последнюю аудиенцию.

Адриан жаждал реванша. Ему нужно было смыть позор прошлой кампании, когда его взяли в плен и потом обменяли, как какой-то мешок с брюквой. С тех пор он словно жил с раскаленным углем под кожей. И ему было плевать, что тот обмен на самом деле был как раз таки равноценным.

– Вы уверяли меня, что мы будем зимовать в Сапфировой цитадели! – рычал молодой король. – Что знамена Вестонии будут валяться под копытами наших лошадей! Почему мы все еще топчемся на месте⁈

Рикардо, выслушивая гневную речь короля, уже в который раз убеждался, что память всех монархов слишком коротка. А благодарность, как явление, так и вовсе им не знакома.

Прерывать крик этого юнца ради того, чтобы напомнить, благодаря кому тот сейчас сидит на троне Аталии и что половина Бергонии уже лежит у его ног, было бесмысленно…

Рикардо подошел к окну. Там, вдали виднелись заснеженные пики Холмов Дравара. Именно там сейчас орудовали летучие отряды вервольфов во главе с их хозяином, создавая хаос на северном фланге.

Золотой Лев не любил хаос.

Он перевел взгляд на северную кромку карты и вдруг поймал себя на том, что вспоминает совсем другой разговор. Там, на его вилле еще до выступления, когда к нему явился странный посланник короля Ольгерда.

Тогда Рикардо отнесся к предупреждениям кларонца об истинной сути бастарда с холодным скепсисом. Но теперь мысль о том разговоре неприятно кольнула.

Если вспомнить успехи бастарда в прошлую кампанию, картина становилась еще менее уютной. Тогда многие решили, что мальчишке просто повезло: подходящий момент, усталый противник, благосклонность случая. Теперь удача начинала подозрительно напоминать закономерность.

Посланник Ольгерда говорил еще и другое. О цене… Она теперь будет намного выше.

Рикардо поморщился, будто съел кислую сливу.

Довольно об этом! Да, проблемы есть. Да, кампания уже не походила на быструю, четкую операцию, какой он видел ее изначально. Да, придется зимовать в Контерне, а не в Сапфировой цитадели, как планировалось.

Но это ведь не значит, что настал крах всему! Под его началом все еще была сильнейшая армия Мэйнленда. Легионы, которые готовы к бою. Офицеры, прошедшие не одну войну. Запасы, связи, опыт.

Рикардо встряхнул головой, словно отгоняя настойчивых мух, и выпрямился. Звякнул колокольчиком. Спустя миг в его кабинет вошел Тони Наппо и замер, ожидая приказа.

– Передать генералам, – сухо сказал маршал, – что мы меняем порядок зимовки. Северный фланг усиливаем. Дворянские отряды временно держать ближе к основным силам. Когортам багряных… – он сделал паузу, мельком взглянул на карту, – пусть займутся западным направлением. Если у них получится заблокировать поставки продовольствия противнику из Вестонии – хорошо. Если нет – тоже хорошо. Не будут здесь лишний раз мозолить глаза королю и дворянам, которые теперь спят и видят, как они вернутся в Аталию и расправятся с Энцо ди Рива. Всё. Выполняй.

Тони молча поклонился и поспешил к выходу.

Рикардо ди Лоренцо провел ладонью по карте еще раз. Да, эта кампания, похоже, затянется. Да, маркграф де Валье смог снова удивить его.

Но это не меняло главного. Зима очень быстро закончится, и его легионы захватят всю Бергонию, потому что у маркграфа нет армии, чтобы остановить их. А потом дорога на Вестонию, наконец, будет открыта!

Северо-запад Вестонии. Окрестности военного лагеря вестонской армии.

Лорд Скелвик нервно вышагивал по поляне из одного конца в другой, судорожно перебирая в своей голове события прошедшей недели.

Объединенная вестонская армия неумолимо двигалась навстречу легионам Оттона Второго. И очень скоро должно было состояться генеральное сражение этих двух армий, итог которого станет отправной точкой в образовании нового миропорядка.

Если победа будет за Вестонией, на астландском троне воссядет новая королева, ну, а если победит Оттон Второй, тогда начнется рождение новой империи. Об имперских амбициях нынешнего правителя Астландии было известно даже на Туманных островах.

Лорд Скелвик, пусть и находясь в стане противников Оттона, в душе уважал этого человека. У него была цель – стать королем, и он ее добился. Он просто забрал корону у слабака. Именно так, по мнению Скелвика, и должен поступать истинный правитель. Тем более, если он боевой маг в ранге аванта. Что ему какой-то смертный?

Скелвик был убежден, что династии, какими бы старыми они ни были, если они слабы – их времена прошли. Им на смену должна прийти свежая кровь. Кроме того, на троне должен сидеть сильнейший одаренный. А не такой, каким был этот слабак Конрад, с которым так легко разобрался Оттон, вознамерившийся теперь сбросить с трона очередного слабака.

Скелвик, перед тем как отправиться на материк, долго думал: а не ошибается ли он с выбором стороны? Не зря ли он поддался общему порыву всех лордов Туманных островов и уговорам его соправителя лорда Элдриса?

Уже при дворе Карла его уверенность снова пошатнулась. Он искренне удивлялся, как этот напыщенный слабак, находящийся в шаге от могилы, намерен побеждать такого, как Оттон?

Скелвик первое время вел себя при дворе Карла тихо. Он присматривался, принюхивался. Да, короля Вестонии охраняли его Тени. Да, его поддерживал лорд Грэй, которого Скелвик уважал, как воина и мага.

Но чем дольше он находился в Эрувиле, тем больше понимал, что если бы не эта внезапно воскресшая дочь Конрада и поддержавшие ее астландцы-изгои, а также островитяне-наемники, Карлу некого было выставить против легионов Оттона. Это понимали все в этом странном собранном с миру по нитке войске.

Осознав свое превосходство и значимость, Скелвик начал планомерно провоцировать Карла. Ему было интересно, чем ответит этот мертвец на троне.

Очень скоро Скелвик понял: Карл готов стерпеть всё, лишь бы сохранить образовавшуюся коалицию. Это начали понимать и остальные лорды Туманных островов, а также маршал фон Мансфельд.

Но в один прекрасный момент всё изменилось. Скелвика, словно нашкодившего щенка, повозили мордой по его собственному дерьму. И кто? Тот самый бастард, которого на островах воспринимали как пустышку и вора. Оказалось, в колоде Карла был козырь. Да еще какой!

Абсолют. Первый после многих лет.

И его силу Скелвик ощутил на себе. А силу он уважал, поэтому решил оступить и затихориться. На время… Чтобы, как всегда, присмотреться и изучить врага. А потом, когда возникнет подходящий момент, вонзить клинок в его сердце.

И как оказалось, этот момент настал еще раньше, чем он ожидал. На него тайно вышли посланники короля Оттона и предложили встречу. Не с самим королем – тот должен был оставаться рядом с армией – но ближайшим соратником Оттона, легендарным Крушителем, бароном де Флави.

Скелвик взял время на раздумья. Неделю. На самом деле он уже все для себя решил. Ведь в свете происходящего не сложно было догадаться, зачем понадобились эти тайные переговоры. Флави приедет, чтобы озвучить какое-то предложение от своего короля. Скелвику лишь оставалось, потирая руки, придумать, как бы не продешевить.

А неделю на раздумья он взял для того, чтобы по своему обыкновению осмотреться и выждать. Ведь была вероятность того, что вся эта возня может быть провокацией или подставой от Карла. А вернее, от его горбуна, который был хитер, как сотня змей.

Но, присмотревшись и выждав, Скелвик пришел к выводу, что в этот раз его опасения были напрасны. Ни Карлу, ни его проныре-горбуну проверять островного лорда было незачем. И он, наконец, дал согласие на встречу.

И вот на дворе ночь, а он сам с несколькими верными телохранителями прибыл в указанное посланником место.

Вспомнив о времени, Скелвик достал из кармана часы. Стрелки показывали третий час. Если через полчаса никто не появится, придется возвращаться назад, чтобы прибыть в лагерь до восхода солнца.

Его словно подслушали. Из тени на поляну выступила массивная фигура в кожаном доспехе страйкера. Скелвик сперва напрягся, но потом слегка расслабился. Он узнал барона де Флави, с которым виделся один раз в Астландии еще при дворе Конрада Пятого.

– Лорд Скелвик, – прогудел Крушитель.

– Барон де Флави.

– Прошу, – коротко произнес барон и протянул Скелвику свиток. – Мой король приказал мне дождаться вашего ответа.

Лорд слегка нахмурился. Он уже приготовился к лести и уговорам, но Флави ничем таким не намерен был заниматься. И неудивительно. Из Крушителя посол так себе.

Тем не менее Скелвик развернул свиток и, поднеся бумагу поближе к глазам, начал читать. Для страйкера, а тем более аванта, темнота не помеха. Тем более, что после дождливого дня тучи слегка расступились и из-за них выглянула луна.

С первых слов, написанных крупным размашистым почерком на языке Туманных островов, Скелвик осознал, что он был прав. Это именно та возможность, которую он ждал всю свою жизнь.

По мере того, как он углублялся в чтение, в его воображении вырисовывалась радужная картинка его будущего. Оказалось, что Оттон попал в самую точку. Скелвик даже был слегка озадачен тем, что король Астландии прекрасно понимал, чего на самом деле желает островной лорд.

Оттон предлагал Скелвику перейти на его сторону, а также постараться привести с собой как можно больше островных лордов. За это король Астландии обещал поддержать своего нового союзника в его притязаниях на трон Мертона. Другими словами, Скелвику предлагалось стать единоличным правителем острова в обмен на союз с Оттоном. Но это было еще не все…

Оттон обещал, что как только он станет императором, Скелвик может расчитывать на астландские легионы в борьбе за власть на всем Туманном архипелаге.

Лорду пришлось перечитать это место еще несколько раз, чтобы наконец осознать масштабы будущих изменений в своей жизни. Он непроизвольно сглотнул и поднял ошалелый взгляд на барона де Флави, который спокойно ожидал его ответа.

– Итак, ваше решение? – спросил Крушитель.

– Передайте его величеству, что у него появился верный союзник, – расправив плечи, твердо произнес Скелвик, глаза которого горели азартом.

Вестония. Граница владений графа де Марбо.

Виконтесса Аурэлия де Марбо ехала рысью, не слишком торопясь, но и не позволяя лошади вольностей. Серый мерин под ней двигался ровно, предсказуемо, будто прекрасно понимал, что от него требуется: выдерживать темп и не дергаться на каждом хрустнувшем под копытом сучке.

Справа и слева, чуть впереди держались двое егерей, молчаливые, в вытертых плащах. Чуть дальше – четверо всадников из графской дружины.

Тилийский лес тянулся вперед широкой полосой, темнея под низким небом. Сегодняшний маршрут она знала по карте, но видеть все собственными глазами считала необходимым. Столько лет этот участок был яблоком раздора между де Грамонами и де Марбо, столько раз переписывались бумаги, спорили управляющие, менялись межевые столбики…

И только сейчас, после всех последних событий, после того, как Максимилиан де Валье неожиданно стал графом де Грамоном, спор был наконец закрыт. К обоюдному, как ни странно, удовольствию сторон.

Максимилиана виконтесса более не видела, но внимательно следила за всеми новостями о нем. Ее поражало то, как буквально за несколько лет из никому не известного бастарда он превратился в одного из самых знаменитых и могущественных людей Мейнлэнда.

Иногда она ловила себя на мысли: может быть, стоило тогда поддаться воле брата и стать женой Максимилиана? Но тут же отгоняла от себя эти странные фантазии. Да, она последнее время симпатизировала маркграфу, но между ними ничего такого не могло быть. Особенно, в свете последнего конфликта с Эмилем.

Но тем не менее Аурэлия понимала, что Максимилиан ей не враг. Об этом говорил и последний его шаг, когда мсье Шаброль прибыл к ней с предложением о мировом урегулировании затянувшегося земельного спора…

В итоге бумаги подписаны, печати стоят, копия договора передана в королевскую канцелярию. Но Аурэлия относилась к тем людям, которые предпочитают не полагаться только на записи в реестре. Ей нужно было увидеть этот пресловутый участок границы. Понять, где он начинается и чем заканчивается, в каком состоянии лес, не конфликтуют ли с людьми Марбо местные жители, не осталось ли у кого тайной обиды.

Последнее время вся жизнь ее была сном наяву. После смерти брата дом словно ожил, посветлел.

Отец… Отец выжил, и это уже было чудом. Мсье Робер, исправно снабжавший их магическими зельями, поставил его на ноги, сердце перестало барахлить, дыхание выровнялось. Тело, казалось, вернули к жизни. А вот с разумом вышло хуже.

Граф де Марбо то узнавал дочь, то смотрел на нее мутным взглядом, в котором путались прошлое и настоящее. Иногда звал жену, забывая, что ее уже нет. Иногда отдавал приказы тем, кого давно похоронили. В такие дни Аурэлия не выходила из замка вовсе. Сидела в библиотеке с книгами, пересматривала старые записи, проверяла счета, слушала доклады управляющего и украдкой поправляла плед на плечах отца.

Сегодняшняя поездка была редким исключением. Почти побегом.

– До условной границы еще с полчаса пути, ваша милость, – негромко сказал один из егерей, поравнявшись с ее лошадью. – Дальше пойдет спуск к ручью. Там и начнется тот самый участок.

– Хорошо, – Аурэлия кивнула, чуть натягивая повод. – Смотрим внимательно. Я хочу вернуться, будучи уверенной, что у нас не осталось неожиданных сюрпризов.

Егеря молча кивнули и вновь разошлись в стороны, возвращаясь на свои места.

Мерин под ней спокойно пошел дальше, и Аурэлия позволила себе короткий, почти незаметный вздох. Ветер приносил запах сырого леса. Впереди, за стволами, начинался тот самый участок, который так долго был поводом для интриг и споров.

Аурэлия вынырнула из своих мыслей, когда лес впереди нехорошо изменился. До этого он выглядел обычным предгорным хвойным лесом. А теперь дорога уходила к распадку, и деревья у его края стояли как-то иначе. Стали ниже, тоньше, с оголенными ветвями, словно их облизало чем-то ядовитым. Цвет коры тоже поменялся: серый, тусклый, без живого блеска.

– Что там? – спросила она, прищурившись и указывая рукой вперед. – Вон, тот распадок.

Двое егерей на миг переглянулись.

Очень коротко, но этого было достаточно, чтобы Аурэлия все поняла: место им не нравилось.

– Это… – нерешительно начал один. – Местные зовут его Черной сопкой, ваша милость.

– Проклятое место, – мрачно добавил второй. – Лучше держаться от него подальше.

Она слегка приподняла бровь.

– Подальше? От моей земли? – в голосе не было резкости, только сухое удивление. – Нет уж, раз мы сюда добрались, то посмотрим и на эту вашу Черную сопку.

Егеря промолчали, возражать не стали.

Один из них выдвинулся чуть вперед, беря на себя роль проводника. Отряд свернул с привычной тропы и двинулся в сторону распадка. Тропинка постепенно превратилась в едва заметную протоптанную полосу, потом пропала вовсе.

Лес вокруг менялся. Привычной для хвойных зарослей зелени становилось меньше. Весь пейзаж говорил о том, что здесь уже давно не было ни одной живой души.

Вскоре Аурэлия увидела его.

Небольшой холм на склоне леса, ничего особенного, если смотреть издалека. Но стоило подъехать ближе, как становилось ясно: с этим местом что-то не так. Из его склона торчали сухие стволы, лишенные листвы, черные и кривые, словно гнилые зубы из покосившейся челюсти. Вокруг холма почти не было подлеска. Земля голая, с пятнами серой глины, из-под которой кое-где проступал камень.

И кости.

Сначала она подумала, что ей показалось. Белые точки на фоне серой земли. Но лошадь сделала еще два шага, и сомнений не осталось. Это были кости.

Черепа. Ребра. Позвонки.

Какие-то крупные, явно звериные. Другие – человеческие. Некоторые были сложены кучками, другие просто валялись, как упали.

Аурэлия невольно натянула повод, останавливая мерина.

– Что… это? – тихо спросила она, оборачиваясь к егерям.

Те замялись. Один отвел взгляд. Второй сделал вид, что поправляет стремена. Пауза затянулась.

– Я жду ответа, – сказала она уже холоднее. – Сейчас.

Старший из егерей тяжело вздохнул.

– Ваша милость… – он понизил голос. – Это то самое место. С ним связано… много плохих историй.

– Конкретнее, – отрезала она.

Он сглотнул.

– Сюда… при прежнем хозяине… – он поискал слова, – виконт де Марбо свозил… Тех, кого он… казнил. Или тех, кто… не выдерживал.

Второй егерь, до этого молчавший, угрюмо добавил:

– И людей и зверьё. И кости и головы.

Аурэлия молча посмотрела на холм.

Где-то в глубине сознания кольнуло знакомое чувство – то самое, которое она глушила в себе с тех пор, как Эмиля не стало. Панический страх и ужас…

Она спешилась. Ее руки и ноги подрагивали, но она старалась держаться уверенно. Брата больше нет. А это всего лишь старый могильник. Напоминание о чудовище, что жило внутри Эмиля. Чудовище, которое уже мертво…

– Ваша милость, не стоит… – попытался было вмешаться капитан ее охраны, но она подняла ладонь.

– Хватит, – произнесла она слегка дрогнувшим голосом. – Сколько лет я жила рядом и не знала об этом? Теперь я хозяйка этой земли. И я не намерена оставлять все, как есть.

Один из ее бойцов держал повод. Аурэлия постояла, успокаивая мерина, а потом, приказав оставаться всем на месте, шагнула вперед, к холму.

Чем ближе она подходила, тем сильнее чувствовалась странность этого места. Птиц не слышно. Даже привычного лесного шороха не было.

Тишина стояла такая, что собственное дыхание казалось слишком громким.

Она остановилась в нескольких шагах от ближайшей груды костей. Белые, вымытые дождями, давно лишенные плоти и кожи. В нормальном лесу за это время зверье растащило бы все по углам.

Здесь же все лежало так, как бросили.

Аурэлия почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Где-то сзади капитан что-то шепнул, но его слова уже не доходили. Звук будто приглушился – как если бы кто-то незаметно накрыл ее невидимой тканью, отрезав от мира.

Ей вдруг очень захотелось развернуться и уйти. Сесть на коня, вернуться на дорогу, забыть, что она что-то видела.

Но вместе с этим возникло другое ощущение. Спокойное, тянущее, как теплый поток под холодной водой.

Шаг… Еще один…

Мир сузился до этого холма. До сухих стволов, похожих на кривые поломанные пальцы, тянущиеся к небу. До белых костей, которые вдруг показались выложенными почти в узор.

И тогда она услышала.

Шепот…

Не громкий, не резкий. Скорее, как если бы кто-то очень давно ждал, затаившись, и теперь не мог скрыть облегчения.

«Наконец-то…»