Текст книги "Сопротивление (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Представляю, как сейчас рвет и мечет Карл. Он-то явно рассчитывал на бергонский легион. Наверняка посылал много золота графу де Роллену на формирование когорт. Столько шуму и пафоса вокруг всего этого было, а на деле вышел пшик. Как здесь говорят – замах на золотой империал, а удар на медный обол.

Ожидаемо новость о стремительном продвижении аталийцев никого не обрадовала. Маги, согласившиеся присоединиться к моей маленькой армии и посетить мою марку, как-то попритихли. Я видел их взгляды. Многие были задумчивы и мрачны.

Им и так уже досталось. В Брезмоне чуть было не отдали богам души. Бывшим коллегам почти удалось отравить ренегатов. Благо, я постоянно держал руку на пульсе. Мои люди вовремя отреагировали. Правда, пришлось позволить убийцам все-таки подсунуть яд. Но мы с Хельгой легко его обезвредили и вывели из организмов магов, чем заработали уважение и искреннюю благодаргность потенциальных коллег.

Маги были задумчивы, но возвращаться в Эрувиль не спешили. Уж очень их вдохновила моя речь о перспективах будущей гильдии. У себя в «родных» гильдиях им такого никто никогда бы не пообещал. Да что говорить – таких возможностей, как у меня, нет у большинства столичных гильдий.

Вон, один отъезд публично присягнувшей мне Самиры Клеман чего только стоил. Она уезжала на новеньком фургоне. С крудами и деньгами. Под охраной моих бойцов. Двое страйкеров из ее команды тоже присягнули мне и отправились с ней в Эрувиль. Пришлось, правда, провести с ними беседу, чтобы они, не дай боги, не ринулись мстить магистрам янтарных. Сейчас они уже члены Стражей Тени, поэтому должны соответствовать. А отравители… Вернее, те, кто их послал. С ними мы еще разберемся в свое время.

Тем более, что свои обещания я уже начал частично исполнять. Неудавшиеся убийцы были осуждены трибуналом и приговорены к смертной казни. Страйкера, алхимика и шпиона главы янтарных повесили сразу же после суда…

До Гондервиля оставался день пути, когда к нам навстречу выехал один из моих летучих отрядов, состоявший из дюжины бойцов, большинство из которых были вервольфами. Судя по мрачным физиономиям, плохие новости не закончились.

Командира отряда я прекрасно знал – старший сын одного из старейшин горного клана. Его проводили ко мне в шатер.

Когда он вошел, я сразу же почувствовал его напряжение. Широплечий, коренастый, с массивной челюстью и скошенным лбом. На висках уже седина. В серых глазах ярость.

Поклонившись, он сухим, слегка рыкающим голосом произнес:

– Мой вождь, беда!

– Что произошло? – напрягся я.

– Разведчики, которые отправились к Ромону, не вернулись, – ответил он. – Уже нет вестей от двух отрядов. Как сквозь землю провалились.

– Эфирель с ними были? – спросил я, чувствуя, как сердце сжимают невидимые ледяные тиски. Хотя гибели первородных я не чувствовал.

– Командиры этих отрядов не брали с собой эфирель, – покачал головой оборотень.

Я почувствовал облегчение.

– И что же, нет никаких следов? – спросил я.

– Только на их прежних стоянках, – покачал головой вервольф. – Но по следам видно, что они ушли сами. А потом словно демоны наколдовали… Шаг в сторону – и всё. Будто не было их там вовсе.

– М-да… – потер подбородок я. – Сам что думаешь? Куда они могли подеваться?

– На ум приходит только волшба, – мрачно произнес вервольф. – Похоже, в тех местах завелся сильный и хитрый враг. Смог справиться с нашими воинами, да еще и голову запудрить как нашим следопытам, так и первородным.

Вервольф посмотрел на меня испытующе, с надеждой.

– Что же, – произнес я. – Похоже, мне самому придется посмотреть на этих ловкачей. Готовь бойцов. Завтра утром отправляемся на охоту.

Лицо оборотня просияло. Глаза блеснули предвкушением и охотничьим азартом.

Глава 18

Где-то на северо-западе Вестонии…

Ночь стояла тихая, ровная, даже слишком спокойная для этих земель. Луна почти утонула в тумане, и только редкие просветы между кронами бросали серебристые полосы на священную поляну. Там, где некогда собирались поколения характерников, теперь мерцали угольки десятка костров, притушенных так, чтобы свет от них не нарушал границ круга.

Барсук стоял у старого дубового тотема, на котором проступали затертые временем очертания древних рунических символов. Он молчал, придерживая обеими руками ритуальный посох с навершием в виде барсучьей головы, вырезанной из дерева, и внимательно слушал, как шуршат шаги прибывающих старейшин.

Барсук разочарованно выдохнул. Их было мало. Катастрофически мало… А ведь он надеялся, что откликнувшихся на его зов будет больше. В основном это были представители небольших кланов. Замкнутых, но более или менее лояльных семье Барсука. Каждый пришёл со своим ритуальным посохом.

Старый характерник понимал, что все они, скорее всего, явились сюда в основном из любопытства. Они даже не догадываются, о чем пойдет речь. Базиль снова вздохнул. Это будет долгая ночь и очень сложный разговор.

На поляне, наконец, стало тихо.

– Ты нас позвал, – первым заговорил широкоплечий здоровяк Крум. – Мы пришли. Говори.

Посох с навершием в виде головы медведя в его лапищах казался тростинкой. Крум, старый приятель Барсука, был лидером среднего по численности клана. Но на фоне собравшихся здесь, по сути, самого крупного. Если Базилю сейчас удастся убедить Крума, остальные будут посговорчивее.

Барсук медленно оглядел лица собравшихся здесь характерников. Кого-то он видел впервые, только слышал о них, некоторых знал лично, ну а с кем-то из них дружил с самого детства, как с Крумом, например.

В основном, все смотрели на него с недоумением и любопытством. Как, впрочем, Барсук и предполагал. Ведь это был первый раз после многих десятков лет, когда Базиль решил воспользоваться своим правом призыва лидеров кланов.

О Барсуке последнее время сложилось устойчивое мнение, как о старике, который старается лишний раз не высовывать свой нос из теплой норы.

Это раньше, когда он был моложе, его беспокоили проблемы мира истинных и первородных. Но после гибели его сына, который, вдохновленный борьбой отца с темной заразой, нарвался на опасного противника, Барсук потерял интерес к глобальным проблемам.

Вырыл нору в окрестностях Эрувиля, стал старшиной гончарного ряда в столице, учил потихоньку молодых характерников, зарабатывал деньги на продаже всяких амулетов и оберегов. В общем, жил себе обособленно, занимался своими делами и другим не мешал.

И вот тебе на! Барсук неожиданно для всех вспомнил о братстве характерников.

– Надвигается буря, – сказал Барсук ровно, без пафоса. – Вы все это чувствуете. Земля дрожит. Тень ожила.

Кто-то фыркнул. Кто-то скрестил руки. По рядам прошли шепотки.

– Кажется, я уже когда-то это слышал, – со злой ехидцей в голосе хрипло прокаркал худой низкорослый характерник и потряс своим посохом с головой ворона. – Правда, это было очень давно. Когда наши с тобой сыновья еще были живы. Ты что же это, на старости лет решил снова нашу молодежь взбаламутить? Сыновьям головы заморочил, на внуков перешел?

– Сейчас все намного хуже, Трук, – покачал головой Базиль и поморщился.

Старый Ворон был когда-то его другом и соратником. Их сыновья были друзьями. После гибели парней Трук очень долго не хотел видеть Барсука. Он винил его в смерти сына. Со временем они помирились. Но о прежних отношениях речи более не шло.

– Земля всегда дрожала, – пробубнил коренастый Боран, лидер клана Бобров. – Ну а Тень… Приливы и отливы были всегда. Зачем ты нас собрал? Чего хочешь на самом деле?

– Может, хватит ломать комедию? – зло произнес Варек Вепрь. – Всем здесь собравшимся прекрасно известно, с кем завел дружбу Барсук. Разве вы не чуете, кто теперь его хозяин?

Лохматый Варек дернул щекой и указал пальцем на Базиля.

– Он служит Лису-аурингу, который подмял под себя всех истинных в столице и который ввязался в войну смертных. Но, похоже, мальчишка слишком поздно осознал, что раскрыл рот на слишком огромный кусок пирога. Не рассчитал силенок. Слишком много врагов сразу набежало. Как теперь это все переварить? Верно? Вот Барсук и прибежал сразу к нам. Хочет забрать наших сыновей и внуков на новую войну смертных.

– Это правда, друг мой? – требовательно спросил Крум. – Мы не для того держимся в стороне, чтобы ввязываться в войны людей. Пусть режут друг друга сколько им вздумается. Это не наша война.

Барсук чуть наклонил голову:

– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о войне людей. Мне плевать на их возню. Я позвал вас, чтобы предупредить о другом враге. О нашем общем древнем враге, который уже зашевелился в своей темнице и пытается освободиться.

Ворон удрученно покачал головой. В его глазах Барсук увидел разочарование и досаду. Примерно такие же взоры бросали на него все собравшиеся старики. А вот во взглядах более молодого поколения было больше насмешек и жалости. Мол, старик перед смертью тронулся умом.

По рядам снова прокатился шепот.

– Поверьте мне, – продолжил говорить Барсук, – это не пустые слова. Я видел все собственными глазами.

Молодые характерники уже открыто улыбались. Старики, наоборот, хмурились. Пусть они не поддерживали Барсука, но им не нравилось что их старый друг и боевой товарищ откровенно превращается в посмешище перед молодежью.

Один из молодых лидеров клана Лесных Сов выступил вперед и с хитрой ухмылкой спросил:

– Даже если это правда, к чему нам вмешиваться в дела ауринга и его врагов? Зачем нам ставить под удар наши семьи?

Барсук шагнул ближе, на полшага, не больше, но этого хватило, чтобы все притихли. Давление его силы стало неожиданностью для всех.

– Потому что на этот раз, – сказал Барсук тихо, – война не обойдет нас стороной. Тень придет в движение и не остановится, пока не поглотит весь наш мир. Никто из вас не способен противостоять магии Барьера. Он разрушит все на своем пути.

Барсук перевел дыхание, успокаиваясь:

– И, если ауринги падут, падут и все остальные.

– О чем ты говоришь, старик? – озадаченный напором Барсука, спросил молодой Авар, лидер клана Куниц.

– Я говорю об Изломе, что образовался в изнанке, сквозь который начали прорываться твари Бездны. О хримтурсах, что ищут места силы, на которых держится Тень Стрикса. О том, что, если им удасться разрушить эти места силы, Тень сорвется с места и начнет поглощать этот мир. Но у нас есть еще время. Аурингу удалось уничтожить одного из старших лордов темных и усилить место силы в подземельях Теневого перевала. У нас есть план, как навсегда обезопасить наш мир от темных. Но для этого мы должны выступить единой силой. Иначе нас ждет смерть.

На мгновение воцарилась тишина. Только треск углей в сердцах костров нарушал ее.

А потом словно прорвало плотину. Молодежь уже откровенно смеялась над словами старого характерника. Старшие лидеры, качая головами, переглядывались между собой. Кое-кто уже поднялся со своих мест с намерением покинуть это собрание, которое быстро переросло в какую-то комедию.

– Излом? – молодой Авар широко улыбался. – Изнанка? Места силы? Старик, да ты никак начитался древних манускриптов с мертвыми предсказаниями и решил, что нам больше нечего делать, как слушать весь этот бред?

Барсук молчал и отрешенно наблюдал за разшумевшимися характерниками. Он вдруг осознал, что абсолютно спокоен. Его не трогали ни их насмешки, ни осуждающие взгляды. А еще он вспомнил, как примерно так же разговаривал когда-то с Максом.

– Хотя я вынужден признать, старик, – продолжал тем временем улыбающийся Авар, – у тебя действительно есть дар убеждения. Когда-то мой отец рассказывал о тебе. Он говорил, что ты умел вдохновлять наших братьев на бой. Сегодня я это почувствовал на своей шкуре. Хе-хе… Ты так уверенно говоришь об Изломе и Изнанке, что я на короткий миг даже поверил в их существование. Словно ты их видел собственными глазами!

Все молодые лидеры покачали головами. Мол, Авар прав. Так и есть. У старого Барсука дар.

– Помолчите! – неожиданно рыкнул седобородый Хальдвен, лидер клана Степных волков, который все это время молчал и сверлил Барсука цепким немигающим взглядом.

И все тут же замолкли. Хальдвена уважали. Да, его клан не был многочисленным, но у него были родичи в трех крупных кланах. Семьи Волков всегда приходили на помощь своим в случае нужды.

Барсук увидел, как поморщился Крум. Медведи и волки всегда плохо уживались. Базиль вспомнил рассказ Макса о его видении и внутренне усмехнулся. Эта вражда тянется из глубин веков.

– Барсук, – тем временем обратился к нему Хальдвен. – Может быть, меня на старости лет подводит слух. Но, кажется, я услышал, что ты говорил не об одном ауринге. Значит ли это, что их несколько?

Над священой поляной повисла тягучая тишина. Все характерники озадаченно уставились на Барсука. Тот даже не стал сдерживаться и криво усмехнулся. Чутье не подвело старого волчару. Базиль был рад, что Хальдвен откликнулся на его зов.

– Нет, Волк, – покачал головой Барсук. – Ты зря наговариваешь на себя. С твоим слухом все в порядке. Аурингов действительно несколько.

Барсук смотрел прямо в глаза старого Волка, выражение лица которого начало постепенно вытягиваться. Словно он уже начал понимать, что произойдет дальше.

После слов Базиля по священой поляне пронесся дружный вздох удивления.

Тем временем Барсук спокойно приблизился к молодому Авару. Лидер Куниц уже не смеялся. Его взгляд был настороженным и напряженным. Но он не сдвинулся с места.

– Я знал твоега отца, – произнес Барсук, остановившись в шаге от Авара. – Он был сильным и храбрым воином, обладавшим невероятным чутьем. И я очень жалею, что он сейчас не рядом с нами. Похоже, его знаменитый дар передался и тебе. Ты должен больше доверять ему. Я ведь действительно своими глазами видел Излом и Изнанку. Причем неоднократно.

С каждым сказанным словом глаза Авара все больше расширялись.

– Но как это возможно⁈ – вырвалось у Трука. – Характерникам нет хода в изнанку!

– А кто сказал, что я – простой характерник? – ухмыляясь, спросил Барсук и воспользовался трюком, которому научил его Макс.

В следующее мгновение Базиль наблюдал ошарашенные лица своих братьев характерников, которые таращились на золотую магическую дымку, окутавшую его руки, которые затем начали стремительно трансформироваться в барсучьи когтистые лапы.

Окрестности Сапфировой Цитадели…

В ночном лагере Паломников царила привычная суета. Помимо нескольких костров в центре, по периметру торчали факелы. Они потрескивали масляным пламенем, отбрасывая странные рваные тени.

В этих тенях бойцы Паломников двигались, как хищники: молча, резкими, уверенными движениями. Почти никто не разговаривал – только блеск ножей, хруст суставов и влажный звук сдираемой с плоти шкуры.

От сырой земли поднимался пар. Он стелился между палатками, словно серый туман, цеплялся своими щупальцами за ноги бойцов, за полы плащей, за срезанные головы убитых зверолюдей. Все вокруг пахло кровью, шерстью, дымом и чем-то еще… старым, затхлым, будто сама богиня смерти присела посмотреть, как идет работа.

Солена ди Ланци, Исповедница, сидела на поваленном бревне у огня. Свет выхватывал ее лицо из полутьмы, делая его жестким, резким, будто высеченным из старой потрескавшейся от времени кости. На ее коленях лежал кожаный мешочек, а в руках она перебирала крупные крепкие клыки.

Каждый клык был вырван ею лично. Ее большие пальцы слегка касались гладкой поверхности, а губы шевелились, словно она читала молитву. На шее Исповедницы висело ожерелье, в которое были вставлены десятки таких же трофеев. Каждого из прежних хозяев этих зубов она исповедала лично.

Из года в год она совершала этот жуткий ритуал, ставший для нее чем-то вроде личного обещания Владыке быть его верной последовательницей. В такие моменты, она была спокойна. Почти умиротворена.

Каждый клык, который она перебирала, был не просто трофеем. Это было подтверждение ее правоты, ее пути, ее веры; доказательство того, что мир, когда-то предавший ее Владыку, все еще можно очистить кровью его врагов.

Для других это была жестокость. Для нее – порядок вещей. Способ держать себя в равновесии. Помнить свое предопределение. И помнить, зачем она живет.

Каждый раз, вырывая очередной клык, она как будто заново подтверждала свою клятву, которую дала перед кровавым алтарем Алого Храма. «Я – исповедь. Я – кара. Я – последняя, кого они увидят перед смертью».

Из темноты без единого шороха выползла вытянутая фигура. Тонкие руки, почти паучьи. Голые сухие ступни. Пепельно-землистая кожа.

Это был ее овражник. Когда-то очень давно Солена оставила ему жизнь в обмен на клятву служить ей.

Он подходил так, будто не наступал на землю, а скользил над ней.

– Ты сделал, что я приказала? – спросила Солена, не поднимая взгляда от своих трофеев.

– Да, госпожа, – прошептал он. Его голос был шершавым, как песок, попавший в горло. – Ни запаха, ни следов. Лес все скроет.

Она кивнула, продолжая перекатывать самый большой клык между пальцами.

Овражник замер. Его хрупкие плечи заметно дрожали. Он стоял, опустив голову, словно боялся взглянуть на нее прямо. Несколько раз он открывал рот, но звук не выходил.

– Ну, чего мнешься? – холодно бросила Солена.

– Госпожа… – он проглотил ком в горле. – Если будет позволено…

Она подняла на него взгляд. Тяжелый и заинтересованный. Когда ее раб вот так мямлил, значит, что-то очень сильно обеспокоило или испугало его.

– Говори. Пока я не потеряла терпение.

О, сколько раз за прошедшие годы Солена хотела прикончить этого уродца. Но каждый раз она брала себя в руки. Овражник был очень полезен. Особенно в лесу. А еще он был из первородных, которых их собственные собратья изгнали после войны. Враг моего врага – мой союзник… Временный…

Овражник повернул голову к телам вервольфов. Его ноздри затрепетали, будто он пытался уловить что-то еще, что витало в ночном воздухе.

– Эти… – он сглотнул. – Эти не такие, как обычно.

Солена фыркнула.

– Все они одинаковы. Шерсть, мясо, клыки. Скулят под пытками одинаково. Умирают одинаково.

– Нет… – овражник тряхнул головой. – Я чувствую. В них была сила… чужая. Она пришла извне… как свежий ветер на дне оврага. Это не их сила. Это… след их хозяина. Очень сильный след.

Она наклонила голову чуть вбок.

– Хочешь сказать, что у этого трусливого ублюдка больше силы, чем у меня? У того, кто убил моего брата в спину, побоявшись принять честный бой? – она усмехнулась. – Не разочаровывай меня, раб.

Овражник шагнул назад, но не убежал, как делал это всегда в такие мгновения. Он ведь прекрасно осознавал, что прислужница темного постоянно сдерживается, чтобы не прикончить его.

Он мог бы давно покинуть ее и ее отряд. Клятва, что он дал этой женщине, ничего не значит. Но он не спешил. Его держала сила, исходившая от этой воительницы, которую он пил потихоньку. По чуть-чуть. Аккуратно, чтобы этого никто не заметил. А еще он пил энергию ее жертв. Это был настоящий пир для него. Зачем же ему бросать этих прислужников темного, которые обеспечивают его маной?

Но сегодня, когда овражник попытался выпить одного из раненых вервольфов, то чуть было не случилось беды. Энергия этих оборотней была другой. Смертельно опасной для таких, как он. Была словно раскаленная лава проснувшегося вулкана.

Овражник помнил запах этой силы. Ауринги вернулись…

– Госпожа… – его голос стал еще тише. – Эти волки были молодые. Совсем. Их сила только начала просыпаться. Но даже так – они сильнее обычных вервольфов. Если бы они были старше… если бы их командир был не один такой…

Овражник замолчал. Его руки дрожали, как у испуганного зайца.

– То что? – тихо спросила Солена.

Он едва слышно выдохнул:

– Многие воины из вашего отряда погибли бы.

Солена поднялась. Ее тень сомкнулась вокруг овражника, как лапы огромного зверя.

– Ты… сомневаешься во мне? – ее голос был едва слышным. Смертельно спокойным.

Овражник тут же рухнул на колени.

– Нет, госпожа… Но его сила. Она… Она знакома мне… Это… древняя сила. Сила тех, кого ваш Повелитель ненавидит больше всего.

Солена прищурилась.

– Сила древнего врага? Ауринга? – в ее усмешке не было ни капли страха. – Тем лучше. Значит, его смерть будет лучшим моим даром Владыке!

Овражник затрясся еше сильнее. Солена положила ладонь ему на шею. Ее рука была тяжелой, а пальцы холодными.

– Перестань дрожать, раб. Мы продолжим нашу миссию. И закончим начатое. Враг моего Повелителя сдохнет в страшных муках. Об одном беспокоюсь – что этот трус побоится прийти лично и отправит на поиски своих оборотней других людей. Но ничего. Их мы тоже убьем! Каждый, кого он пришлет, умрет. Вот тогда-то этому ублюдку придется заявиться сюда лично. Иначе его собственные воины не поймут, почему он медлит.

Овражник кивнул, но в его глазах отразилось то, что он не осмелился сказать вслух: «О! Он придет! И намного раньше, чем ты думаешь… Главное – оказаться подальше, когда это произойдет».

Покинув лагерь, овражник нырнул в лес. Он забрался в небольшую сухую канаву, облюбованную им еще вчера, укрылся прелыми прошлогодними листьями и начал думать. Кажется, наконец настал тот момент, когда пришла пора покинуть госпожу. Жаль… рядом с ней ему всегда было сытно… Но сейчас об этом нечего думать. Лучше голод, чем смерть от клинка ауринга.

А куда ему идти? Может, остаться здесь? Вспомнить былое. Найти уютный овраг. Начать заманивать туда жертв. Нет… Оставаться в этих краях тоже нельзя. Другие первородные рано или поздно обнаружат его и убьют.

Надо идти на восток… В королевство сангвальда. Там сейчас много изгнанных.