Текст книги "Сопротивление (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Видение оборвалось.

Я резко раскрыл глаза. И некоторое время лежал, глядя в сторону проема шалаша. Справа ощутил привычное присутствие. Селина была рядом. Ее тело дрожало от перенапряжения. Льюнари прошла этот короткий путь вместе со мной. Я чувствовал биение ее маленького сердца. Вот-вот выпрыгнет из груди.

Я сел и протер ладонями лицо. Затем аккуратно положил правую ладонь на ее плечико. Она вздрогнула и быстро, как ребенок, прижалась ко мне. Я погладил ее по спине. Бедолага, с ее чувствительностью слишком много переживаний за последние несколько суток.

– Ну, что скажешь? – негромко спросил я.

Льюнари подняла голову и, наморщив лоб, произнесла:

– Он не уничтожил его… Как же он мог так поступить?

Я лишь пожал плечами. Инэс была права. Видимо, очень хорошо знала характер своего коллеги.

– Что-нибудь заметила? Может, какие-то детали бросились в глаза? Где может находиться эта пещера?

Лис-ауринг, короткий фрагмент жизни которого пронесся у меня перед глазами, явно не являлся аналогом того же мальчишки лисолюда или мужика из первобытной эпохи. Другими словами, я не проживал его жизнь. Видимо, у этого Вултарна, часть силы которого по какой-то причине мне передалась, есть возможность заглядывать в прошлое любого существа с лисьей сутью.

Поэтому информация о пещере слишком урезана. Придется продолжать искать иголку в стоге сена. Но главное не это, а то, что эта иголка существует. Око Бездны не уничтожено. Оно где-то хорошо спрятано и ждет своего часа, чтобы вернуть тело Хладу Жуткому.

– Нет… – грустно покачала головой Льюнари. А потом, немного задумавшись, произнесла:

– Хотя есть одна зацепка.

– Какая? – тут же навострил уши я.

– Деревья, – ответила Селина.

– Деревья? – хмыкнул я и помял подбородок. – А что с ними не так? И какие именно? Там вроде как, кроме обычных сосен, ничего такого не было.

– Они не совсем обычные, – возразила Селина. – Это красные сосны. Первородные не любят такие леса. Считается, что они появились в местах, где погибло много наших сородичей. Смертные очень ценят эту древесину.

– Любопытно, – я снова потер подбородок. – Красные сосны…

Что-то такое вертится в голове. Что-то знакомое…

Додумать я не успел. Рядом с шалашом выросла фигура Сигурда.

– Говори, – произнес я, выбравшись наружу.

Северянин лишь молча кивнул в сторону костра. Там уже сидели Вайра и еще две эфирэль. Молодцы. Летают парами. Как я и приказал.

– В Гондервиле все идет по плану, – начала отчитываться Вайра, когда я присел возле костра. – Спрашивают, как идут поиски и не нужна ли нам помощь?

Я некоторое время задумчиво смотрел на танец огня. Собирался с мыслями. Не давали нормально сосредоточиться слова льюнари. Пришлось отбросить все посторонние мысли и вернуться к делам нашим насущным. Через несколько минут я произнес:

– Летите назад и расскажите Лео, а также старшим из вервольфов о произошедшем. Пусть отправляют сюда несколько отрядов из самых опытных. Они должны пройти по нашему следу.

Все мои ближники сидели у костра и внимательно слушали каждое мое слово. Я на мгновение замолчал и обвел их взглядом.

– Будем ждать их южнее, – с хищной усмешкой произнес я, наблюдая, как расцветают лица моих людей. – Раз уж мы так и так здесь. Думаю, неплохо будет посмотреть, как там справляются со своиими задачами передовые отряды аталийской армии. Заодно проверим и их обозы.

Глава 23

Я остановился на каменном выступе и невольно отметил про себя, что воздух здесь уже другой. Сырой и холодный горный хребет остался позади, и теперь мы находились в предгорьях, где уже было намного теплее.

Один за другим подтянулись мои спутники. Хельга, как обычно, заняла позицию рядом, слегка сдвинув капюшон, чтобы лучше видеть. Сигурд выбрал место чуть правее – так, чтобы обзор был самым широким. Аэлира устроилась в тени сосны, но взгляд держала на долине. Селина бесшумно присела на корточки у небольшого валуна. Вайра, разумеется, предпочла высоту – ее едва можно было различить среди ветвей.

Внизу, на небольшой ровной площадке расположился конный отряд аталийцев. Судя по обилию знамен и гербов на экипировке, это не регулярная армия, а дворянская конница.

Я насчитал около семидесяти всадников. Пять фигур на их фоне выделялись более дорогими плащами, лучшими доспехами и манерой держаться – явно дворяне. Вокруг каждого положенный по статусу хвост из десятка человек, которые чистят за него оружие, чинят ему упряжь, подают ему кубок и готовы умереть, если он вообразит, что так будет лучше для его воинской славы.

Кстати, страйкеров или других одаренных среди них не было.

Там же только чуть поодаль расположился обоз. Человек пятьдесят-шестьдесят. Возницы, повара, ремесленники, ну и походные шлюхи, куда же без них. Кстати, последние прямо сейчас маленькими стайками бродили между шатрами и весело заигрывали с бойцами. Помимо шести десятков обозников, я насчитал еще два десятка человек, которые, судя по довольно потрепанному виду и наличию ошейников, были рабами.

В целом, аталийцы вели себя как полноправные хозяева этих земель. Расслабленность ощущалась не в бардаке, а в настроении. Часовые больше разговаривали друг с другом, чем смотрели за обстановкой. Люди у костров громко смеялись и шутили. Оружие никто специально возле себя не держал. За все время я не заметил ни одного конного отряда, который бы занимался разведкой местности. В общем, напряжение, которое подобает тем, кто находится в чужой, враждебной стране, явно отсутствовало.

Исповедница и ее Паломники сделали свое дело: зачистили лес от наших диверсионных отрядов, и теперь дворянская кавалерия чувствовала себя в этой части Бергонии вполне вольготно. Хм… Ну это они зря, конечно.

Я перевел взгляд на обоз.

Запасов у них было больше, чем следовало для обычного маршевого отряда. Заметил в повозках обилие каких-то мешков, бочек и ящиков. Между ними были видны и другие вещи: стулья с резными спинками, сундуки разного размера с медными и бронзовыми вставками, аккуратно свернутые ковры и еще много разного добра. В общем, вполне себе привычная картина любой войны. Какой же ты великий воин, если не привез с боевых действий ни одного стула или табуретки?

В прошлую кампанию аталийцы вели себя примерно так же. Рикардо ди Лоренцо такой тактикой убивал сразу несколько зайцев. С одной стороны, такие конные отряды, уходя в глубь вражеской территории, выполняли роль разведчиков. А с другой, Золотой лев таким образом на некоторое время избавлял себя от слишком назойливых и рвущихся в бой дворян.

Он давал им возможность выпустить пар, ну и немного пограбить местное население. Полагаю, попасть в такой разведывательный рейд было привилегией. Не удивлюсь, если узнаю, что маршал ди Лоренцо получает свою долю с каждой такой разведки.

– Такие беззаботные, – насмешливо хмыкнула Хельга. – Словно на охоту выехали в собственных угодьях рядом с родовым замком.

– И не говори, – ухмыльнулся я в ответ. – Совсем расслабились. Но нам это только на руку.

– Атакуем этой ночью? – без тени беспокойства и даже с некой ленцой спросила Хельга.

Я лишь внутренне улыбнулся. Вот бы она удивилась, скажи я ей года два назад, что она будет готова атаковать сотню вооруженных до зубов всадников, по сути, вчетвером. А ведь она и остальные настроены не просто пошуметь и вовремя скрыться, а вырезать всю эту стоянку до единого бойца, способного держать оружие в руках.

Я молча посмотрел на дорогу, по которой прибыла эта небольшая армия. Куда они намерены двигаться дальше, у меня не было никаких сомнений. Господа дворяне намылились в Бренваль.

Это небольшое, но неплохо для этих мест укрепленное поселение. Домов сорок или пятьдесят. Народу в лучшие времена там было до тысячи. Сейчас, наверное, поменьше. Живут тихо, но не бедуют. Кормятся за счет тракта. Думаю, там дворянам поживиться особо будет нечем. Разве что продовольствием разжиться да передохнуть некоторое время. Всё будет зависить от того, как этот отряд встретят сами бренвальцы.

Надо будет сделать так, чтобы встретили хлебом солью…

– Нет, – покачал головой я, отвечая на вопрос Хельги. – Мы встретим их чуть дальше. В Бренвале.

Пока Хельга хмурилась, пытаясь понять мою задумку, я поднял голову и поманил пальцем Вайру. Когда эфирэль спустилась, я произнес:

– Лети до Бренваля и осмотрись там.

Когда та кивнула, я продолжил:

– Мы пойдем следом вдоль тракта. Затем, когда доложишься мне, прилетишь сюда.

Я кивнул на лагерь.

– Не спускай с них глаз. Если вдруг они не пойдут в Бренваль, лети ко мне. Хотя вряд ли я ошибся.

Эфирэль кивнула и тут же довольная рванула выполнять поручение. Не нравится ей оставаться долго на одном месте.

Сняв рюкзак со спины, я растянул завязки и пригласил Селину запрыгнуть в ее транспортное средство. Дальше мы пойдем быстро, льюнари будет сложно за нами угнаться.

Бергония. Бренваль.

Граф Джино ди Кортезе последнее время любил въезжать в захваченные поселения при свете дня. Так было проще оценить, что именно ему достанется: количество амбаров, поголовье скота, одежда и дома местных. Сейчас солнце клонилось к закату, но света еще хватало, чтобы рассмотреть Бренваль во всех подробностях.

Поселение было довольно удобно расположено и неплохо, для этих мест, укреплено. Вдоль тракта тянулся деревянный частокол, связанный толстыми поперечинами, над ним виднелись острые зубцы бревен. Через равные промежутки поднимались простые дозорные башенки, укрепленные без затей, но достаточно высокие, чтобы заметить приближающийся отряд противника. От тракта Бренваль отсекали тяжелые ворота на кованых петлях.

За частоколом виднелись крыши домов. Сразу выделялся двухэтаэный каменный дом с черепичной крышей, стоящий немного в стороне от ворот, – явно жилище старосты или бывшего местного барончика. Остальные строения были деревянными: одноэтажные дома со скатными крышами, трактир, две кузни, амбары. Между ними несколько кривых улочек, сходящихся к небольшой площади в центре.

«Небогато, но крепко стоят», – отметил Джино про себя.

Ворота, к удовольствию графа, были распахнуты настежь.

Навстречу его отряду уже выходила делегация – человек десять. Среди них выделялся седой мужчина в приличном, хотя и поношенном плаще.

Граф ди Кортезе вздохнул. Нет… Не барон и даже не шевалье… Староста.

В руках у старосты и остальных были сосновые ветви. Очень хороший знак. Значит, не придется на ночь глядя устраивать штурм, а следовательно – снова ночевать под открытым небом. Ведь такое укрепление сходу не возьмешь.

Кроме того, не хотелось нести потери. А они при штурме даже таких стен обязательно будут. Здесь все охотники. Луками пользоваться даже женщины и дети умеют.

Хотя в сложившейся ситуации будут и недовольные. Молодые виконты, которых навязал ему Рикардо ди Лоренцо, жаждут битвы. Они очень обрадовались, когда их отправили в этот рейд. Молодые и горячие – они надеялись, что будут участвовать в великих сражениях с превосходящим их в численности противником, а на деле все поселения и городишки на их пути, завидя крупный отряд, охотно открывали свои ворота и активно размахивали сосновыми веточками.

Лишь в одном поселении, на радость золотой молодежи, местные решили наплевать на требования графа ди Кортезе. За что и поплатились своими жизнями и свободой.

Графу же, наоборот, нравилась покладистость местных. И он знал, с чем она связана. Исповедница и ее Паломники навели в окрестностях идеальный порядок. Вывели всех оборотней. При воспоминании об этих отродьях граф ди Кортезе непроизвольно поежился.

Ему доводилось сталкиваться с этими монстрами в бою, еще во время первой Бергонской кампании, и повторения той встречи он не желал. Пятерка оборотней вырезала целый отряд аталийской разведки. Графу лишь чудом удалось выжить в той бойне. И он искренне радовался новости о пристуствии Исповедницы в этом регионе.

А вот виконты, наоборот, очень жалели, что, скорее всего, останутся без трофеев. Каждый из них очень хотел повесить себе на шею коготь или клык вервольфа. Граф ди Кортезе лишь покачивал головой, слушая этих глупцов. Он знал, что они посмеиваются над его осторожностью у него за спиной. Пускай. Зато ему не придется оправдываться перед маршалом или их родителями в случае гибели их наследников.

Отряд Джино сбавил шаг. Конница вошла в Бренваль, почти не останавливаясь, лишь слегка замедлив строй. Никаких крикливых попыток запереть ворота, никакого оружия в руках жителей. Люди у домов замирали, но не разбегались. Все активно размахивали сосновыми ветвями. Некоторые даже улыбались.

– Милорд, – поклонился седой староста, когда граф подъехал ближе. – Бренваль приветствует доблестных воинов Аталии. Мы рады… оказать вам посильную помощь.

Голос у него дрожал, но слова он подбирал справно.

Джино чуть усмехнулся, так, чтобы улыбка не превратилась в оскал.

– Надеюсь, помощь ваша будет действительно посильной, – ответил он. – Нам нужен ночлег, фураж для лошадей и провиант. Взамен, я, граф Джино ди Кортезе, обещаю порядок.

Он сделал акцент на последнем слове.

Сзади раздалось короткое фырканье, кто-то из молодых дворян не удержался от комментария при слове «порядок», но Джино сделал вид, что не заметил.

– Ваше сиятельство, – староста сглотнул, – мы… обеспечим вас всем, чем богаты.

Джино ободряюще улыбнулся. Конечно, обеспечат. У них просто не было другого выхода.

* * *

Все прошло почти так, как он и планировал.

Людей его разместили по домам, кого-то в амбарах, кого-то в просторных сараях. Джино и виконты остановились в большом доме старосты.

Коням отвели часть дворов и загонов. Рабы ушли к обозу, под надзором, но без лишнего шума. Несколько местных девушек, явно заранее подготовленных к подобным визитам, появились ближе к ночи сами, без приказов. Их виконты забрали к себе. Отрядные шлюхи уже всем надоели.

Джино собрал всех офицеров и сказал прямо:

– Нам нужно это поселение живым. Людей не трогать без нужды. Девок – тоже. – Он подождал немного и добавил уже мягче. – Но если сами придут, не гнать.

Бойцы оживились и заулыбались, расправляя усы.

Графу не нужны были лишние реки крови и сожженные дворы. Он расчитывал задержаться в этом поселении некоторое время. Высокие стены, чистота, явно не голодающие жители и, что важно, лояльно настроенные. Джино уже давно начал присматривать себе место, куда бы они могли свозить все свои трофеи перед отправкой в Аталию. Почему бы таким перевалочным пунктом не сделать Бренваль.

Пир по случаю прибытия все равно получился шумным.

Местный трактир, наверное, впервые принимал столько народа. Вино и эль лились рекой. Кружки меняли друг друга, кувшины опустошались один за другим. Кто-то стащил бочонок прямо на площадь, и уже там, под факелами, начались танцы.

Джино пил меньше других. Правда, местный самогон он пробовать не рискнул. Камердинер наливал ему вино из его личного бочонка. Но потом староста предложил ему попробовать вино, что досталось ему еще со времен прошлой бергонской кампании. С его слов, те два бочонка он выкупил у аталийцев, которые якобы добыли его из обоза самого герцога де Клермона.

Джино решил продегустировать это вино. Лишь ради интереса. Ничего, впрочем, экстраординарного не ожидая. Каково же было его удивление, когда он принюхался, а потом и попробовал это вино. В сравнении с ним, то, что наливал ему его камердинер, было похоже не дешевое пойло. Далее Джино перешел только на вино старосты.

В какой-то момент перед его глазами все стало размываться. Лица, огни, радостные крики, музыка, визги – все слилось в одну вязкую, теплую, как вино, массу. Рука сама потянулась к еще одному кувшину. Кто-то хлопнул по плечу. Кто-то крикнул тост за короля и за самого графа ди Кортезе. Джино поднял кружку, посмеялся, сказал что-то вроде «за короля, который скоро приведет их к победе» и залпом допил.

Последнее, что он помнил, как отворилась дверь, в зал внесли очередной поднос с закусками, элем и вином.

* * *

Проснулся Джино от того, что голова раскалывалась.

Рот был сухой, как пустыня. Язык будто кто-то обмотал колючей шерстью. В теле ощущалась тяжесть, но странным образом мышцы не болели – скорее, было какое-то ватное бессилие, как после слишком крепкого зелья.

Он приоткрыл глаза. Потолок. Незнакомые балки. Запах перегара, пота и чего-то сладковатого. Рядом кто-то тихо посапывал.

Джино повернул голову и увидел вповалку спящих женщин – одна из тех, что приехали с отрядом, и, кажется, две местных. Все трое совершенно голые.

Он выгнул бровь. А потом брезгливо скривился…

– Бездна… – прохрипел он, пытаясь подняться.

В висках тут же зазвенело.

Он поморщился, выругался про себя и потянулся к кувшину, стоявшему на табурете рядом. Там было пусто, лишь кислый запах вчерашнего вина. Граф поморщился сильнее, поставил кувшин обратно и, шатаясь, поднялся на ноги.

– Жако! – рявкнул он привычно. – Где ты, бездельник?

Ему никто не ответил.

Это было странно. Жако был еще тем пройдохой и лентяем, но на голос своего господина являлся всегда, независимо от времени суток и степени его опьянения.

Джино поднес руку ко лбу, помассировал виски, попытался привести мысли в порядок.

В комнате было слишком тихо…

Он нашел в углу бочку с водой, зачерпнул ковшом, сперва жадно выпил, потом, не выдержав, вылил остатки себе на голову. Холодная вода немного утолила жажду и немного прояснила сознание.

Пора проверить где, демоны побери, Жако и остальные.

Натянув штаны и накинув плащ, он вышел в сени, затем во двор.

На улице стояло ясное утро. Солнце поднялось уже достаточно высоко. По двору бегали дети, за ними лениво следили женщины. Вдоль частокола неторопливо шел какой-то мужик с дровами и топором. На крыльце соседнего дома сидела старуха с клюкой. Где-то вдалеке лаяла собака, у хлева хрюкала свинья.

Жизнь Бренваля шла своим чередом. Но чего-то остро не хватало. Граф протер глаза и напрягся. А потом понял, чего он не видит и не слышит. Ни окриков офицеров. Ни ругани солдат. Ни стука металла, ни привычного движения лагеря. Будто весь его конный отряд растворился в воздухе.

Граф нахмурился, вышел на ступеньку, глубже втянул воздух.

– Жако! – повторил громче.

Ответом ему была тишина и тонкий детский смех где-то слева.

Джино уселся на скамью у входа, выругался уже вслух и попытался сообразить, что именно не так. Тело все еще было тяжелым, голова гудела. Но что-то в этой тишине было неправильным.

– Не самое приятное пробуждение, согласен, – раздался возле него спокойный голос.

Джино повернул голову.

На краю той же самой скамьи уже сидел молодой человек в походной одежде. Не мальчишка, но и не старик. Одет дорого, но добротно. Плащ, дорожные сапоги, удобный камзол. Никаких знаков отличия и гербов. Лицо аристократическое. Взгляд внимательный, слишком спокойный.

– Кто вы? – спросил Джино резко. Он, наконец, начал осознавать, что происходит действительно что-то странное.

Молодой человек чуть улыбнулся уголком губ.

– Ах, да, – сказал он, легонько коснувшись своего лба. – Простите мою бестактность. Маркграф Максимилиан де Валье, граф де Грамон, к вашим услугам.

Глава 24

Бергония. Бренваль.

Джино, выпучив глаза и непроизвольно вдохнув полные легкие воздуха, а потом, видимо, забыв выдохнуть, начал постепенно краснеть. Он немного даже привстал. Вернее, попытался это сделать. Потому что в этот же момент на его плечо легла тяжелая рука. Под давлением граф плюхнулся на скамью, при этом громко выдохнув. В данный миг в его виски словно два раскаленных штыря вогнали. На глазах от такой боли даже слезы выступили.

Протерев ладонями лицо, Джино поднял голову и увидел нависающего над ним гиганта в доспехе страйкеров. Лицо этого верзилы Джино сразу не понравилось. Как-то отстраненно граф вспомнил, как на одном из приемов во дворце своего покровителя, графа Серхио ди Алькараса, дяди Золотого льва, ему довелось пообщаться с одним из драматургов, чьи пьесы регулярно ставились в столичном театре.

Джино тогда стало интересно откуда этот драматург черпает вдохновение, а именно – как у него так получается реалистично прописывать образы тех или иных персонажей. На что драматург ответил, что он просто иногда открывает окно своего кабинета, которое выходит на столичную площадь, и наблюдает за людьми.

Глядя сейчас на верзилу со зверской рожей, который положил свою широченную ладонь ему на плечо, граф ди Кортезе подумал, что тот драматург наверняка бы оценил сей незабываемый экземпляр.

Новый спазм головной боли заставил Джино поморщиться и снова потереть лицо руками. Заодно он с досадой попенял себе на то, что в его голове роятся совершенно неподобающие данному моменту мысли.

Какой к демонам драматург, когда прямо перед ним сейчас сидит сам маркграф де Валье, которого, по идее, здесь вообще не должно быть? Если это действительно он, конечно.

Только подумав об этом, Джино растерянно обвел глазами улицу и дома, но ни одной подсказки так и не получил. Складывалось ощущение, что в этом поселении из его отряда в живых остался только сам Джино.

Вздрогнув от посетившей его ужасной мысли, граф напряженно взглянул на маркграфа, который все это время молча, с интересом наблюдал за ним.

– Где мои люди? – сказал, вернее, прохрипел Джино. Во рту все так же было, словно он всю ночь только и делал, что ел песок вперемешку с кошачьими фекалиями.

Джино показалось, или на мгновение в глазах молодого человека, назвавшегося маркграфом де Валье, мелькнуло одобрение.

– Не беспокойтесь, граф, – охотно ответил молодой человек. – Они живы. За исключением, разве что, десятка самых отпетых мерзавцев.

Джино, наконец, удалось сглотнуть ту субстанцию, что сейчас образовалась у него во рту вместо слюны. Он снова поморщился. По телу пробежала волна неприятной дрожи.

– Когда мои люди озвучили мне короткие биографии сих индивидуумов, – продолжал говорить незнакомец.

Принимать его за маркграфа де Валье Джино решительно отказывался. По крайней мере, пока не будет достаточно доказательств.

– Я решил взять на себя смелость, – продолжал незнакомец, – оказать вам услугу и повесить их вон в той рощице за стенами этого гостеприимного поселения.

Молодой человек кивнул куда-то на восток и продолжил говорить. А граф ди Кортезе тем временем непроизвольно потянулся рукой к своей шее, но вовремя одернул самого себя.

– Понимаю, это ваши бойцы, и вам наверняка хотелось бы со всем разобраться лично, – пожал плечами незнакомец. – Но в тот момент мне показалось, что беспокоить вас после тяжелой дороги ради каких-то висельников и насильников – это лишнее. Поэтому я, услышав о художествах этих мерзавцев, решил, что вы, как благородный человек, обязательно поступили бы с ними точно так же. Послужной список у некоторых из них – закачаешься. Кстати, можете не беспокоиться, кое-кого я для вас тоже приберег. Чтобы вы могли лично убедиться в моей объективности и непредвзятости.

Незнакомец слегка закатил глаза и покачал головой. Он продолжал говорить, не давая при этом Джино нормально сконцентрироваться на происходящем. Поэтому графу приходилось слушать этого странного человека, при этом собирая разрозненные мысли в кучку и терпя жуткую головную боль.

А что он мог сделать в его-то положении? Ведь самое главное Джино для себя уже уяснил. Судя по нависшей над ним гигантской тени и полному отсутствию на улицах его бойцов, граф ди Кортезе сейчас находился в полной власти этих странных и пугающих своим видом людей.

Так что самым правильным сейчас было вести себя спокойно и не делать резких движений. Тем более, что в одних портках, рубахе и босиком, да еще и с пустыми руками много не навоюешь.

– Вот, к примеру, ваш личный слуга, – не унимался незнакомец. – Как там его…

Он пощелкал пальцами, явно вспоминая имя.

– Жако… – неосознанно помог ему Джино и тут же насторожился.

– Верно! – улыбнулся молодой человек, называвший себя маркграфом де Валье. – А вы знали, что он вовсе никакой не Жако? В более узких кругах он известен как брат Карло. Он – один из младших жрецов Алого храма, которого приставили к вам в качестве соглядатая. Другими словами, ваш Жако – шпион Энцо ди Рива.

С каждым словом, произнесенным этим незнакомцем, лицо Джино ди Кортезе все больше вытягивалось. Испуг и дискомфорт на мгновение отступили на второй план. Граф ди Кортезе полностью превратился в слух.

Это что же получается? Если верить этому человеку, то, выходит, что его бездельник и лентяй Жако, который пришел к нему несколько лет назад после трагической гибели старого камердинера, все это время служил Алому храму? Пригрел, выходит, змею на груди⁈ Джино вдруг ощутил боль в скулах. Оказалось, он, слушая рассказ мнимого маркграфа, сильно, почти до хруста сжимал зубы.

И пусть это пока всего лишь болтовня незнакомого человека, которому нет никакого доверия, граф ди Кортезе прекрасно знал, на что способны багряные фанатики. Вот такой грязный шпионаж в этом списке тоже присутствует. Вдруг его осенила внезапная мысль. А была ли смерть его старого камердинера случайной? От этого внезапного озарения в груди графа что-то сдавило. Но довольно быстро боль отпустила, и Джино снова смог сконцентрироваться на разговоре.

– Спросите, почему великого магистра заинтересовали именно вы? – тем временем говорил молодой человек. – Все просто. Алому храму важно иметь своих шпионов везде. Тем более, что вы являетесь одним из ближайших сторонников и вассалов графа ди Алькараса, родного дяди маршала Рикардо ди Лоренцо. Вы, к слову, не единственный, рядом с кем находятся такие вот Жако. Роли они отыгрывают разные, но смысл один. Энцо ди Рива держит руку на пульсе. И помимо сведений, которыми снабжают его шпионы, те в любой момент готовы ликвидировать своих подопечных, тем самым оставив Золотого льва без верных сторонников. А это, скажу я вам, довольно внушительное количество знатных и влиятельных граждан Аталии.

Джино сидел, выпучив глаза, и медленно переваривал свалившуюся на его голову информацию. Он даже пару раз больно ущипнул себя за руку, проверяя, не снится ли ему всё это. Слишком нереально выглядело происходящее.

Да и резкий контраст между событиями здорово сбивал с толку. Еще буквально недавно он въехал во главе отряда в это богами забытое поселение, а уже спустя несколько часов весь его отряд куда-то запропастился. А он сам сидит полураздетый на скамейке и выслушивает какого-то незнакомца, представившегося маркграфом де Валье, который, как ему говорили на последнем совете у маршала, должен находиться где-то у себя в марке.

Джино чувствовал, что его голова вот-вот лопнет. Он снова машинально попытался сглотнуть, но у него снова ничего не получилось. Незнакомец, видимо, заметив его состояние, коротко кивнул, и перед Джино появился староста Бренваля. В руках тот держал кувшин. Судя по капелькам на глиняных боках, содержимое сосуда было прохладным и явно освежающим.

Граф ди Кортезе интуитивно попытался снова сглотнуть. Но, потерпев неудачу, втянул воздух через нос. От кувшина шел характерный винный запах.

– Полагаю, граф, вам стоит утолить жажду, – произнес молодой человек, и староста протянул Джино заветный кувшин.

О, великие боги! Какое же это блаженство! Вино, что было в кувшине, действительно оказалось прохладным и освежающим! Джино даже не заметил, как опустошил его одним махом.

В глазах как-то вдруг посветлело. Уши уловили новые звуки, а нос запахи. И что радовало больше всего – значительно утихла головная боль. Да и мысли перестали напоминать медленно ползающих слизней. Они обрели более энергичную форму. Граф ди Кортезе понял, что начал соображать намного быстрее и адекватнее.

– Кто вы? – обратился он к незнакомцу.

– Как? – удивился тот. – Разве вы не слышали?

Удивление на лице молодого человека внезапно сменилось пониманием.

– Ах вот оно что! – усмехнулся он. – Вы не поверили мне!

– Простите, но поймите меня правильно…

– Да-да, – кивнул мнимый маркграф де Валье. – Я вас понимаю. Вас наверняка проинформировали, что я сейчас нахожусь далеко от этих мест. Так что ваши сомнения вполне обоснованы. И, собственно, вам сказали правду. Я действительно не собирался посещать эти места. Но меня вынудили. И мы снова возвращаемся к Алому храму.

Джино ди Кортезе уже достаточно пришел в себя, чтобы догадаться, о чем дальше пойдет речь. Видимо, выражение его лица незнакомец прочитал правильно.

– Вижу, вы уже поняли, по какой причине мне пришлось проделать такой путь? – произнес маркграф де Валье. Джино неожиданно для себя впервые за время разговора в своих мыслях назвал этого молодого человека маркграфом. – Солена ди Ланци… которую еще называют Исповедницей. Так вот, эта особа со своими Паломниками развила в этих краях кипучую деятельность. Пришлось немного побегать за ней. Но в конце концов я решил эту проблему.

Джино, слушая обманчиво спокойный и размеренный голос маркграфа, вдруг осознал, что перестал дышать. Граф прекрасно помнил Солену ди Ланци. Он пересекался с ней много лет назад, когда та еще участвовала в дворцовой жизни, причем несколько раз. Но потом Солена окончательно окунулась в религию и посвятила себя служению своему богу.

И Джино прекрасно понимал, какой именно подтекст был в словах маркграфа, когда тот говорил о кипучей деятельности. Все знали, как именно расправлялась Исповедница со своими жертвами.

Сказать по правде, граф ди Кортезе первое время не верил в то, что говорили о Солене ди Ланци. Ведь он помнил ее еще молодой нескладной девицей. Но в последний раз, когда она появилась в лагере, чтобы увидится с маршалом ди Лоренцо, Джино ее сперва даже не узнал. Настолько изменился весь ее облик. Доспехи, шкуры оборотней, шрамы на мрачном лице и глаза, горящие фанатичным огнем.

Он так и не решился ее поприветствовать тогда. Вероятно, она бы его уже даже и не вспомнила.

Джино, несомненно, был рад, что в этой войне такой командир и такой отряд воюет на их стороне. Они действительно довольно быстро зачистили этот регион от оборотней и других партизанских отрядов бергонцев.

Но в то же самое время граф ди Кортезе, который являлся дворянином и мнил себя человеком чести, не желал, чтобы его и его отряд ассоциировали с мясниками из Алого храма. Позиция чистоплюя? Возможно, но она была принципиальной.

Граф, улетев мыслями куда-то далеко, встрепенулся, взглянул на сидящего рядом маркграфа, который внимательно его слушал. Джино сперва удивился такому вниманию, но вдруг отчетливо осознал, что все это время вел разговор не с самим собой в своих мыслях, а озвучивал их вслух.

Он сперва испуганно замолчал. Мельком взглянул на кувшин. Поморщился. Вино на голодный желудок развязало ему язык. Потом он снова посмотрел на своего собеседника, который, казалось, совершенно не замечал его телодвижений.