Текст книги "Сопротивление (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

– Как вам бренди? – спросил герцог, когда мы после обеда расположились на открытой террасе, с которой открывался вид на внутренний парк особняка. – Нашему винному погребу далеко до вашей коллекции, но этот экземпляр я считаю одним из лучших, что я пробовал.

Каменная балюстрада была теплой от дневного солнца. Внизу зеленели подстриженные живые изгороди, возвышались темные пирамиды тисов, убегали вглубь сада светлые дорожки, перетянутые тонкой тенью от кленов.

На столике между нами стоял пузатый графин и небольшое блюдо с южными фруктами. Бренди у герцога был плотный, с терпкой косточкой в послевкусии. Я сделал еще один маленький глоток, при этом наблюдая, как над кустами с шорохом снижается стая мелких птиц.

За обедом мы с герцогом вели нейтральные разговоры. О том и о сем – ничего важного. Вспомнили о реке-вонючке – куда же без нее. Вскользь прошлись по его предкам. Но ничего нового с последней нашей встречи он не рассказал.

И вот теперь мы находились на террасе, где за бокальчиком бренди, скорее всего, и должен был произойти тот важный разговор, ради которого, судя по напряженности герцога, я и был приглашен. Собственно, мне тоже было что сказать маршалу. Так что мы оба были заинтересованы в этой беседе.

Пока ели, у меня все время чесался язык спросить Эдуарда о том ауринге с портрета. Но я сдерживал себя. Нельзя показывать свой интерес. Я еще не определился, насколько можно доверять этой семье. И дело не только во вражде Клермонов и Грамонов. Помимо всего прочего в отношении Эдуарда де Клермона и его супруги Луизы для меня многое оставалось неясным.

У этих двоих получался какой-то странный тандем. Эдуард до мозга кости верен Карлу и в то же самое время Луиза, одна из самых приближенных придворных дам королевы Беатрис, в свою очередь является родственницей Оттона Второго.

Король и королева уже давно не ладят друг с другом. Их отношения начали портиться после смерти принца Бастьена. Насколько мне известно, Карл начал подозревать астландцев в гибели его сына. В общем, еще те политические противостояния, которые, как оказалось, коснулись краешком и Макса.

Через Сусанну Марино мне стало известно, что о судьбе Макса хлопотала королева Беатрис. Если бы не ее просьба, парня казнили бы вместе с отцом и братьями за измену королю. Но на этом история не заканчивается. Аккуратно покопавшись в этом деле, моя шпионка выяснила, что королева, в свою очередь, действовала по просьбе Луизы де Клермон. То есть герцогиня по какой-то, пока неизвестной для меня причине, все время тайно приглядывала и даже иногда оберегала Макса. Однако, судя по всему, возможности ее были не безграничны. Если бы не мое появление, история Макса Ренара закончилась бы еще в Абвиле.

В общем, с Клермонами нужно было держать ухо востро. Эти двое явно ведут какую-то свою игру. Осталось понять – на чьей стороне они играют.

– Великолепно, – честно ответил я, делая еще один глоток из бокала. – А что касается коллекции… Не я ее собирал. Франсуа де Грамон – вот кто был истинным ценителем вин.

– Ах, да… – кивнул герцог. – Как вы знаете, любви к Грамонам я не питаю, но в любом случае примите мои соболезнования.

Я покачал головой.

– Не стоит, мессир. В моем сердце нет скорби по кузенам, как, впрочем, и радости от их кончины. Нас роднила кровь, но мы были чужими друг другу. Скажу больше, Габриель и Франсуа презирали и ненавидели меня.

– А вы? – задал вопрос Эдуард.

Несмотря на нейтральное выражение его лица, я понял: мой ответ важен для него. Иначе почему его энергосистема так нестабильна? Он вообще сегодня всю нашу встречу словно на иголках.

И эти изучающие взгляды. Будто пытается заглянуть глубоко внутрь меня.

– Буду с вами честен, – вздохнул я. – Симпатии к семейству моего дядюшки, Генриха де Грамона, я не испытываю. Разве что к Ивелин у меня другие чувства. Она единственная, кто была добра и мила со мной. Однако это не мешает мне чувствовать досаду и разочарование. За последние годы род, вследствие необдуманных решений и действий его глав, потерял сразу пятерых мужчин.

– Понимаю вас, – кивнул герцог. Похоже, мой ответ его удовлетворил. – Сперва ваш отец, решив поучаствовать в заговоре против короля, подставил под удар себя, а потом – и ваших братьев. Затем Франсуа и эта нелепая дуэль… Ну, а что касается Габриэля… На мой взгляд, он стал разменной фигурой в бестолковой политической игре своего отца. Вот и получается в итоге, что род за каких-то несколько лет лишился его главной опоры.

Помолчав немного, герцог добавил, пристально глядя мне в глаза:

– Но о крахе рода Грамон пока еще рано говорить.

Эдуард явно намекал на разлетевшуюся по столице новость о моих притязаниях на главенство в роду. В том, что это дело рук Кико, который действовал по воле Карла, я не сомневался. Да, в тот день в шатре было много человек. Но я не верю, что подопечные Марселя де Габена могли проболтаться. В хозяйстве этого волкодава с дисциплиной все в порядке. Перед тем как стать тенью короля, претенденты проходят много проверок и испытаний.

Думаю, все намного проще. Карлу выгодна шумиха вокруг этой новости. Он хочет насладиться зрелищем метаний нынешних графа и графини де Грамон. Дядюшка-креветка наивно полагал, что его заигрывания с герцогом де Бофремоном остались незамеченными. Да, Карл молча и вполне спокойно наблюдал за «переодеваниями» Генриха де Грамона. Тем более, что действия графа не выбивались из общепринятой канвы. Все придворные так делали, меняя цвета чуть ли не каждые полгода.

Скажу больше, у меня есть одна теория на этот счет. Очень похоже, что вся эта беготня вокруг принцев была запущена с легкой руки самого Карла. Ему так проще следить за настроениями двора. Стало слишком много красного при дворе – пора добавить синего или зеленого. И наоборот. Только вот это всего лишь мои предположения. Да и Карл как-то топорно пользуется этим инструментом. Можно было бы и более тонко все обыгрывать.

А что касается Генриха де Грамона… Зря он пошел к Бофремону с информацией о Верене. Я теперь уже точно знаю, что это был он. И Карл тоже знает, и прощать графу это предательство не собирается.

На меня из-за укрывательства астландской принцессы у короля тоже есть зуб. Вряд ли Верена смогла убедить его, что я, якобы, не знал о ее происхождении. Только вот я – не Генрих. Со мной сейчас надо дружить и не гладить против шерсти. Но в будущем обязательно настанет момент, когда Карл вернет или попытается вернуть мне этот должок. И не только этот.

Ну-ну, пускай попробует…

А еще, намеренно распуская слухи о ситуации вокруг рода Грамон, Карл, видимо, хочет посмотреть на реакцию высоких домов. Все-таки претензии бастарда на графскую корону – это серьезное дело.

– Если на то будет воля богов, – ответил я, не пытаясь при этом что-то опровергать.

– Их помощь сейчас будет очень кстати, – мрачно произнес герцог. – Боюсь, эта война коснется каждого жителя Мэйнленда.

Ты даже не представляешь, насколько ты прав. А вслух я произнес:

– Наш долг сделать все, чтобы смертей было как можно меньше.

– Надеюсь, укрывая отпрысков родов запада, вы руководствовались стремлением предотвратить новые жертвы? – резко перешел в атаку герцог де Клермон.

А я все ждал, когда же он начнет. Вон как весь подобрался. Вот-вот просверлит во мне взглядом дырку.

– Насколько мне известно, все именно так и произошло, – спокойно парировал я и сделал очередной глоток из бокала. – Уже то, что мы с вами сейчас разговариваем и пьем бренди на этой прекрасной террасе, лишнее тому доказательство. Вы ведь не отступились бы. Бросились бы в бой, не так ли?

– Я привык исполнять приказы короля, – глаза герцога опасно сверкнули.

– Знаю, – кивнул я. – А еще знаю, что в тот день погибло бы несколько моих друзей и соратников, а также, как минимум, пять сотен отличных всадников, и это не считая людей дворян запада. И самое главное – эта бойня никакого тактического или стратегического преимущества нам бы в этой войне не принесла. Другими словами, только людей зря положили бы. Но зато теперь у вас есть больше десятка когорт, готовых в любой момент отправиться в поход.

Судя по слегка вытянувшемуся лицу, герцог такой отповеди от меня не ожидал. Но нужно отдать ему должное, он довольно быстро взял себя в руки.

– Вы ведь не держите меня за круглого идиота? – в голосе Эдуарда звучали стальные нотки. – Потому что только круглый идиот на моем месте тешил бы себя иллюзиями, что легион, который собрался на западе, это действительно мой легион.

– И только круглый идиот свято верил бы, что король действительно рассчитывал на то, что у вас получится подавить западный мятеж, а потом еще и сформировать там легион, – произнес я без усмешки и добавил: – И, отвечая на ваш вопрос: нет, круглым идиотом я вас не считаю. Вас просто, как и меня в свое время, заведомо отправили на смерть. И если обо мне еще думали: выплывет – хорошо, не выплывет – ну и боги с ним, то вас без особых затей просто принесли в жертву. Правда, я не совсем понимаю, какие именно преследовались при этом цели. Представляю выражение лица Карла, когда он узнал о том, что у вас получилось выполнить его приказ.

После моих слов герцог слегка вздрогнул. Судя по взгляду Эдуарда, я попал в самое яблочко. Он явно уже много раз думал об этом. Будто испугавшись своих собственных мыслей, герцог дернул головой и, прищурившись, произнес:

– Ваш отец…

Но я, понимая, что он пытается сказать, перебил его:

– Мой отец – мятежник. Не стоит мне об этом постоянно напоминать. И я – не он. У меня нет ни намерений, ни тем более желания устраивать новое восстание. Но и овцой, которую отправляют на заклание, я тоже не собираюсь быть. Да, мы оба служим нашему королю, но вы забываете один древний закон: он лишь первый среди равных. Род Карла – не древнее вашего или моего. Даже с учетом того, что в моих жилах, помимо графской, течет купеческая кровь.

На мою речь герцог как-то странно отреагировал. Тень сползла с его лица. Складки на лбу и у глаз слегка разгладились. Складывалось такое ощущение, будто что-то лопнуло внутри него. Былое напряжение между нами начало отступать. Хотя до этого, казалось, что он готовился к атаке.

Эдуард шумно выдохнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Некоторое время мы сидели молча, но спустя несколько минут герцог нарушил тишину.

– Какие цели вы преследуете? – ровным голосом спросил он.

– Выжить самому и уберечь своих людей от того, что грядет, – честно ответил я.

– Зачем вам легион на западе? – Эдуард, похоже, решил не ходить вокруг да около.

Меня такой подход полностью устраивал.

– Очень скоро нам понадобится каждый, кто может держать оружие в руках. Полагаю, там, на западе, таких много. Тем более, что очень скоро у вас там будут гости.

Герцог тут же встрепенулся и повернул голову в мою сторону.

– Что вам известно? Разве Оттон не решил зайти с севера?

Кстати, Оттон действовал именно так, как я предполагал. Начал вторжение не на северо-востоке Вестонии, а вывел войска к Шато Нуар. Зачем ему лить кровь там, где его будут встречать с еловыми ветвями. А вот Шато Нуар, вестонский северный оплот, опасно оставлять в тылу.

– Нет, я сейчас говорю не об астландцах, – покачал головой я. – По моим сведениям, к вам в гости намерены заглянуть принцесса Астрид и принц Луи во главе армии северян.

Брови герцога де Клермона поползли вверх. В глазах мелькнула искра надежды и радости.

Внимательно наблюдая за реакцией маршала, я пришел к выводу, что его никто не предупредил о визите северян. А это значило, что хозяин лютен решил попридержать эту информацию от короля. В то, что Карл намеренно не предупредил Клермона, мне мало верилось.

– Только не спешите радоваться, ваша светлость, – произнес я. – Правительница Винтервальда играет свою партию.

Герцог нахмурился.

– Разве принц Луи намерен навредить собственному народу?

– Вы знаете его высочество с самого детства, – пожал плечами я. – А у меня было достаточно времени, чтобы изучить принцессу Астрид. Вряд ли в этом тандеме принц Луи играет лидирующую роль. Дочь конунга Острозубого хладнокровная и целеустремленная. А еще она легко избавляется от тех, кто стоит у нее на пути. Но даже не этого я опасаюсь.

– Чего же опасается один из сильнейших боевых магов на материке? – ледяным голосом произнес герцог.

– Союзников принцессы Астрид, – ответил я. – Тех самых, которые умеют наносить черные раны.

Эдуард вздрогнул и невольно потянулся ладонью к тому месту, где была его рана, но вовремя отвел руку.

– Насколько точна ваша информация, – сухо спросил он.

– Я делюсь только проверенными сведениями, – пожал плечами я и достал из-за пазухи свиток с посланием Астрид Хельге, а потом протянул его герцогу. – Вам знакомо северное наречие?

Тот кивнул и аккуратно принял свиток. Развернув его, Эдуард углубился в чтение. По мере того, как его глаза скользили по строчкам, тень наползала на его лицо. Закончив чтение, герцог мрачно взглянул на меня.

– Значит, ей удалось подчинить себе ледяных жрецов? – спросил он.

– Нет, – покачал головой я. – Жрецами повелевает союзник Астрид.

Затем я показал герцогу свой пустой бокал и усмехнувшись произнес:

– Ваш бренди действительно превосходен. Я бы не отказался еще от одного бокала. Тем более, что нас ждет долгий разговор…

Загородный дворец герцога де Клермона.

Карета мягко покатилась по гравию, поворачивая к воротам. Следом за ней следовали несколько всадников с гербами маркграфа де Валье на достпехах.

Герцог де Клермон стоял в портике и задумчивым взглядом провожал кавалькаду. Вытянутый как струна, руки сложены за спиной. И никто из обитателей дворца, взглянув на своего господина, даже помыслить не мог, что в это мгновение тот, наверное, впервые был по-настоящему напуган. Но не за себя, а за своих близких.

То, что рассказал молодой маркграф, плохо укладывалось в голове. Призраки древних легенд ожили. Хотя нет, не так… Оказывается, они никогда и не умирали. Они всегда оставались в этом мире. Выходило, что на фоне той угрозы, о которой говорил Максимилиан, война которую затеяли короли выглядит какой-то несущественной и даже глупой. Мелкая свара за клочок земли, которую очень скоро поглотит тьма и смерть.

– Ваша светлость? – осторожно произнес гулкий голос за плечом, отрывая Эдуарда от невеселых мыслей.

Рядом стоял бывший сержант его стражи, который сейчас охранял дворец герцога в отсутствие хозяев, тот самый, что еще маленькой Кристине поправлял плащ и помогал запрыгивать в седло, а уже спустя много лет затягивал пояс Готье и учил сражаться на мечах. На лице сержанта, словно вырубленном из камня, не проглядывало ни одной эмоции. Высокий, широкоплечий. И очень сильный. Не зря в юности он получил прозвище Голем.

Однако при всей его кажущейся неуклюжести и невыразительности, которую ошибочно принимали за тупость, Голем обладал острым умом и прекрасной памятью. Если бы не старое ранение, сержант отправился бы с герцогом на запад, но, увы, без ноги много не навоюешь.

– Что скажешь, Томас? – спросил герцог. – У тебя было достаточно времени, чтобы присмотреться?

– Да, ваша светлость, – прогудел Голем и чуть опустил глаза. – Ничего общего. Ни в чертах, ни в походке, ни в манере держаться. Совсем другой.

Герцог де Клермон лишь кивнул. Да, он другой…

– Спасибо. Этого достаточно. Можешь идти.

Слуга поклонился, но уходить не спешил. Герцог сперва даже не заметил, что старый сержант все еще стоит рядом:

– Ты хотел еще что-то сказать?

– Простите мою смелость, ваша светлость…

– Говори, – кивнул Эдуард. – Ты что-то все-таки заметил?

– Да, ваша светлость, – кивнул Томас. – И это странно…

– Кто? – с надеждой в голосе спросил герцог. – Готье? Кристина? Я? Может быть Луиза?

– Маленький Анри, – негромко произнес старый сержант.

– Мой кузен? – удивился герцог и быстро обернулся в сторону ворот, но, увы, кареты и всадников уже не было. Увы, но портрета бедняги Анри не было в портретной галерее.

– Да, – ответил старик. – Тот, которого в девять лет унес мор.

– Уверен? – герцог даже взял Голема за массивные плечи.

– Абсолютно, – кивнул старик. – Не как две капли воды, но сходство есть. Вы же знаете… Может быть, тело и подводит меня, но не память.

– Хорошо, – отпуская плечи старика, сказал Эдуард. – Можешь идти.

Тот лишь поклонился и поковылял в сторону конюшни.

Ветер подтолкнул запах скошенной травы. Где-то далеко, в глубине сада хрустнул гравий – патруль сменялся у калитки. Герцог стоял, пока тьма окончательно не накрыла сад. Потом повернулся и ушел в дом, чтобы начать писать письмо Луизе…

Глава 5

Королевский прием проходил пышно. Он был обставлен так, словно Карл уже одержал победу в войне. В какой именно? Да, собственно, не важно. Сейчас не важно.

Король Вестонии стремился показать всем своим подданым и союзникам, что нападение астландцев и аталийцев он расценивает так, будто бы это всего лишь мелкие набеги на границе его могущественного государства.

Но что самое любопытное и в то же самое время парадоксальное, народ, да и большинство дворян, велись на это шоу. А почему бы не повестись?

Вон сколько в столице вооруженных людей обретается уже который месяц. И их с каждым днем становится все больше и больше. Ну, так по крайней мере виделось простому обывателю, живущему в столице.

И винить его в невежестве – не правильно. Люди устали. Ведь там, где большое количество наемников, там всегда случаются пьяные потасовки и безобразия.

Да, основная часть союзных войск находилась за стенами Эрувиля, но увольнительных никто не отменял, как и выплаты жалований. Бойцам необходимо было периодически сбросить напряжение в городских тавернах и борделях, которые за последние месяцы буквально озолотились, и это даже притом, что некоторые из них периодически превращались в места погромов и боев. Однако уже к завтрашнему дню мастеровые спешно восстанавливали разрушения и места плотских утех ночью готовы были принять новых клиентов.

Но горожане, как и жители окрестных деревень, которым тоже доставалось от щедрот союзных армий, устали. И когда по столице пронеслась весть о нападении астландцев и аталийцев, люди облегченно выдохнули, как бы странно это ни прозвучало. Ведь это значило, что очень скоро вся эта масса вооруженных людей направится на войну.

А прием в королевском дворце был некой отправной точкой. Так, собственно, всегда здесь и происходило перед значимыми походами. Короли собирали всех дворян и устраивали показательные балы, стараясь поразить приглашенных своей пышностью, богатством и блеском.

Пыль в глаза? Для меня, переселенца из другого более развитого мира, несомненно. Тем более, что у меня уже имелись на руках некоторые примерные данные по численности армий противника. И эти данные, даже примерные, меня не радовали.

По сведениям, которыми меня снабжали мои первородные и истинные столичные информаторы, выходило, что Оттон Второй ведет на Вестонию примерно пять легионов, и это не считая дворянского ополчения. Золотой лев выступил с более скромными силами, но недалеко ушел от своего союзника. Четыре легиона плюс дворянская конница и ополчение. А ведь есть еще Ольгерд, король Кларона, и Астрид. Если с первым более или менее все понятно, то как себя поведут северяне пока сложно предположить.

Если брать за основу послание принцессы к Хельге, Астрид намерена выжидать, пока Оттон не завязнет в боях за Эрувиль. И уже потом, когда армия астландцев ослабнет, ударить вместе с легионом Клермона по Оттону. Это самый логичный вариант. Ведь Астрид нужно показать, что ее муж, принц Луи, прибыл, как спаситель Вестонии, а не как захватчик. Но и в схватку раньше времени не лезть, а только снять сливки.

Что же касается разношерстной армии Карла, то здесь все обстоит не самым лучшим образом, но и это понятно. Вестонское войско здорово потрепало в бергонской кампании. Оно, собственно, практически перестало существовать. Так что злость Карла на Клермона вполне объяснима и понятна.

Должен заметить, Карлу все-таки удалось сделать многое. В меру своих сил и возможностей, конечно. Очень помогло появление Верены. Если бы не это, в колоде Карла не было бы козырей.

Сейчас же, благодаря появлению сторонников неожиданно «воскресшей» дочери Конрада Пятого, а также действиям лорда Грея, на Туманных островах у Карла была армия. Сборная солянка из астландских мятежников, островитян-наемников и собранных с миру по сосенке дружин Вестонских дворян. Своей численностью это войско равнялось примерно четырем легионам, которые, скорее всего, отправятся прямиком навстречу армии Оттона. Осталось понять, кто именно встанет во главе этой армии.

Сам Карл? Вряд ли, король не оставит столицу без пригляда. Маршал фон Мансфельд? Астландская часть войска будет под ним – это несомненно, а вот островитяне и вестонцы ему подчиняться не будут. Кто же тогда? Время покажет.

А ведь остается еще армия Золотого льва, с которым придется разбираться уже новым хозяевам Бергонии – дворянам, которым Карл так активно раздавал там земли. Хотя все прекрасно понимают, что одному легиону, собранному графом де Ролленом и тамошнему хлипкому дворянскому ополчению, не устоять против аталийцев.

И тут уже в игру, якобы, должен вступить я. Карл и его советники понимают, что Золотой лев и молодой король Адриан мимо моей марки не пройдут. Им обоим нужен реванш. Причем такой, чтобы ни у кого не было сомнений в том, что в прошлый раз моя победа была всего лишь случайностью.

А еще они понимают, что я просто так сдаваться не намерен. В мою победу Карл вряд ли верит. Но вот во что он реально верит, так это в то, что мое сопротивление аталийским легионам подарит ему время. Мне известно, что Карл весь последний год вел переписку с Великой степью, прося великого хана отправить в Вестонию один из его туменов. Не знаю, что он обещал правителю степи за такую поддержку, но если дело выгорит, десять тысяч всадников способны кардинально повлиять на ход этой войны.

Только вот как бы этот ход не спровоцировал новые проблемы: степняки – ребята интересные. Сами себе на уме.

От мрачных мыслей меня отвлекли восторженные возгласы сестер Макса, которые ехали сейчас со мной в карете и о чем-то приглушенно переговаривались. Они то и дело поглядывали в окна, за которыми проплывали особняки Новой столицы, высившиеся вдоль главной дороги, ведущей в королевский дворец. Замечая прохожих, которые, завидя мою новую карету, тут же замирали и с открытым от удивления ртом провожали ее восхищенными взглядами, девушки хихикали и весело переговаривались.

И мне их изумление и восторг понятны. Я сам, когда впервые увидел этого монстра, не мог отвести восхищенного взгляда. Мои мастера, собравшие ее по чертежам Урсулы Хуг, видя мою реакцию, только довольно улыбались и понимающе переглядывались.

Врать не буду, в создании чертежа я тоже поучаствовал, особенно это касалось ходовой и салона кареты. Но одно дело видеть это все на бумаге и совсем другое – вживую.

Новая карета была массивнее и шире. А значит – тяжелее и устойчивей. Колеса, рессоры, стекла и другие важные детали были созданы Урсулой Хуг из теневых материалов. Причем все было настолько качественно сделано, что столичным мастерам из моего каретного цеха оставалась только сборка и подгонка.

Первые испытания прошли успешно. Тяжелая карета, запряженная сразу шестеркой мистралов, катилась по загородной дороге мягко и плавно.

Качественная отделка салона, шумоизоляция, шесть мягких сидений – стоило ли говорить, что мое новое средство передвижения произвело фурор на улицах столицы.

Герцогиня дю Белле и сестры Макса, за которыми я заехал перед королевским приемом, некоторое время сидели молча, словно прибитые, разглядывая внутреннее убранство кареты.

Откидывающиеся спинки кресел, поддержка для ног, широкие мягкие подлокотники, система вентиляции и обогрев салона за счет небольшой печки, ремни безопасности, а также выдвижной столик и боковой ящик, где хранились охлажденные бутылки с напитками и фужеры – ни одна из карет этого мира не могла похвастаться таким удобным и роскошным салоном.

Стоит ли описывать восторг сестер, когда я объявил им, что эта карета останется в хозяйстве тетушки. Уже позднее, оставшись наедине с герцогиней, я поведал ей о бронированных стенках, дверях и опускающихся ставнях на окнах, а также двух небольших складных арбалетах с запасом болтов, двух кинжалах и нескольких эликсирах разных видов, спрятанных в тайниках под сидениями.

Жанна дю Белле слушала мой инструктаж молча и внимательно, без возражений и скептических замечаний. В общем, мне нравился ее настрой.

Наконец, наша карета, сопровождаемая эскортом из дюжины всадников, под изумленными взгядами сотен глаз подкатила к парадному входу королевского дворца.

Лакей в новенькой ливрее с гербом де Валье на груди открыл дверцу. Второй его коллега ловко откинул складные ступеньки, и я выбрался наружу.

Вскользь оглядевшись, я встретился взглядам с другими дворянами, которые, как и мы, семьями прибывали на королевский прием.

Мое появление вызвало лишь заинтересованность на их лицах. Одет я был, как всегда, без вызова, но дорого. Правда, Жан-Клод Сильвен, занимавшийся моим гардеробом, не терял надежды и постоянно пытался добавить к моему образу какие-нибудь кружева, ленты и подвески. Эти модные баталии он, конечно, неизменно проигрывал, но по его взгляду было понятно, что мой стилист просто так капитулировать не намерен.

И если со мной все его стилистические идеи с крахом проваливались, то на тетушке герцогине и виконтессах де Грамон Жан-Клод оторвался по полной программе. Особенно его впечатлило количество и качество дорогих тканей, лент, нитей и прочих материалов, которые я привез тете и сестрам. А когда ему продемострировали комлекты драгоценностей, парень сперва даже потерял дар речи. Но ступор продлился недолго, на смену ему пришел профессиональный и творческий азарт, результатом которого были четыре бальных платья, кои иначе, как шедеврами, назвать было трудно.

В общем, реакция всех окружающих на появившихся из изумительной кареты сопровождавших меня дам была соответствующей. Герцогиня дю Белле и ее племянницы своими нарядами и драгоценностями несомненно произвели фурор.

С первого взгляда на блистательный выход в свет сестер Макса было ясно – с сегодняшнего дня у герцогини дю Белле, которая не только выглядела богаче самой королевы, но и, казалось, помолодела лет на десять, прибавится хлопот в выборе достойных партий для виконтесс де Грамон.

На фоне этих четырех красавиц я как-то быстро затерялся. Что меня полностью устраивало. Правда, ненадолго. Вдоволь насмотревшись на моих дам, дворяне обратили внимание и на меня.

Будто прочитав мои мысли, герцогиня дю Белле, идущая со мной под руку, слегка прикрыв низ лица веером, украшенным розовым жемчугом и золотыми нитями, насмешливо произнесла:

– Взгляни на лица этих матрон, мой мальчик. Обрати внимание, как они смотрят на тебя и твоих сестер. Уже сегодня вечером, когда они вернутся в свои дворцы, их мужей ждут серьезные и обстоятельные разговоры о будущем их детей. И я знаю, чем закончатся эти разговоры. Начиная с завтрашнего дня, меня завалят приглашениями на обеды, ужины, завтраки и приемы.

* * *

– Слушайте все, владетели и слуги, послы и гости – да будет слышно слово королевской воли! – громогласно объявил своим зычным голосом герольд с королевским гербом на груди.

После его объявления в зале снова повисла тишина. Дворяне, собравшиеся в королевском дворце, приготовились к следующему объявлению королевской воли.

Горящие глаза, слегка напряженные лица – Карл своими указами сегодня удивил многих, вот все и перевозбудились. Не хотят пропустить ни одного слова.

И я их понимаю – сам удивился некоторым решениям Карла.

Чего только стоит торжественное вручение маршальского скипетра герцогу де Гонди, который теперь во главе с дворянским ополчением южан будет охранять границу с Бергонией.

Это назначение, мягко говоря, всколыхнуло местный бомонд. После смерти принца Филиппа герцог де Гонди практически мгновенно потерял былое влияние при дворе.

А вот сам правитель Юга, судя по его каменной физиономии, напротив, был спокоен. Похоже, сюрпризом этот указ Карла для него не был. Да и радости на лице герцога тоже не было заметно. И это вполне объяснимо. Это же какие расходы ждут казну Гонди. Но я так полагаю, без его согласия Карл, даже если бы очень хотел, вряд ли смог бы навязать такую ношу. Здесь решение должно быть обоюдным. И если Гонди согласился, значит, Карл ему что-то пообещал.

Интересно, что? Земли, деньги, титулы? Вряд ли Гонди заинтересовало бы что-то из этого набора. У него у самого этого добра в достатке. Скажем так, герцогу Юга нужно что-то более весомое в качестве поощрения. Единственным его желанием была свадьба дочери и старшего принца, которая стала бы новой ступенью развития рода Гонди.

Только вот у Карла закончились свободные сыновья. Луи уже женат. На днях пришла весть с севера об их с Астрид свадьбе. А Генрих в нынешнем своем статусе более недоступен для Гонди.

Учитывая то, как «синий» принц постоянно оказывается рядом с принцессой Вереной, у Вестонии намечается совершенно иной союз. Особенно после того, как Карл, наконец-то, объявил Генриха своим наследником. Сколько же радости было на лицах всех Онжесов, а также Краонов, присутствовавших сегодня на приеме.

Собственно, именно с этой новости и начался королевский прием, на который я и был приглашен. Правда, новостью это объявление уже, по сути, не было. Всё уже к тому шло. Карл просто поставил жирную точку. Я видел его лицо, когда герольд зачитывал его указ. Король старался сохранять благостное выражение лица, но в его глазах то и дело вспыхивали огоньки раздражения и ярости. Складывалось такое впечатление, что решение признания Генриха наследным принцем было кем-то навязано Карлу. И раз уж такой, как Карл, сдался, значит, доводы были приведены железобетонные.

Но вопрос с Гонди оставался открытым. Если не сыновья Карла, тогда что ему было предложено? Или же – кто? Неужели король пообещал герцогу Юга свою внучку? Вернее, не самому герцогу, а его сыну, маркизу де Гонди, который тоже здесь присутствовал, и был, как всегда, слегка сбит с толку. Я уже давно заметил за ним эту черту еще по Бергонской кампании. Наследник герцога де Гонди был довольно неуверенным в себе человеком. Чего не скажешь о его дочери Бланке, чей пристальный и даже горячий взгляд я периодически ощущал на себе.

Иногда наши взгляды встречались, и тогда Бланка одаривала меня обворожительной и даже многообещающей улыбкой. Чем здорово, к моему удивлению, выводила из себя Валери.