Текст книги "Излом (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

В этом смысле поступок графа де Англанда отчасти мне понятен. Правда, не представляю, что бы я чувствовал, окажись на его месте, но точно знаю, как бы я действовал на своем. Уж точно не стал бы тратить время на сбор выкупа и тем более поддаваться на шантаж аталийцев.

Потому что, спасая таким образом своего сына, граф, во-первых, обрек на смерть и изгнание остальных своих родичей, а во-вторых, попал в примитивную ловушку, став марионеткой в руках Золотого льва. Роль покорной игрушки не для Плута.

Да, у графа де Англанда нет моих навыков и умений, но можно было попытаться вызволить сына из плена и другим способом. Например, на то золото, что он собрал в качестве выкупа, можно было нанять сильных одаренных, способных провести спасательную операцию. Вон те же Дикие сердца, даже в малочисленном составе, уверен, справились бы с этой задачей.

– А почему сразу Аталия? – усмехнувшись, спрашиваю я и возвращаю шпильку: – Мне вот больше Кларон по душе. Уверен, Ольгерд Третий будет рад моей присяге. Представь, сколько дел мы сможем наворотить с магом крови.

– Только не изгнанный! – сразу же вспыхнула первородная. – Даже не думай! Он – наш враг! Если заключишь союз с таким, как он, потеряешь поддержку первородных.

– Ах вот как ты заговорила? – широко улыбнулся я. – Значит, всяких смертных предавать можно, а первородных – нельзя?

Ниссе, осознав, что попалась в мою простенькую ловушку, на мгновение замолчала, а потом, что-то буркнув себе под нос, нырнула сквозь стену, и я снова остался один на террасе.

Смылась. Впрочем, она всегда так делает, когда знает, что я сейчас начну сыпать аргументами. А их у меня предостаточно. Один из них, например, графство Грамон. Открыто пойду против Карла – потеряю как наследуемый титул графа, так и земли, что веками собирали предки Макса.

Такого подарка дядюшке Генриху я делать не собираюсь. Хоть он сейчас находится не в самом лучшем положении, да еще и со здоровьем проблемы: дай ему только повод, и своего он так просто не упустит.

А еще разрыв с Карлом повлечет за собой много проблем и в самой марке. Там ведь у меня обосновалось много его подданных. Кто знает, как они отнесутся к моему отступничеству. Герцогство в составе Вестонии – это другое. Это не полное отделение, а частичная автономия. С сохранением торговых связей и дружеских соглашений с влиятельными родами. Собственно, не зря де Гонди всячески старается пресекать разговоры о «Короле Юга и Аквитании». Он выбирает из двух зол меньшее.

Но не это самое главное. На фоне угрозы со стороны темных обзаводиться еще одним врагом в лице Вестонии – не самый правильный шаг…

Я ощутил за спиной легкие эманации маны. Ниссе вернулась.

– Прибыли разведчики, – произнесла она, встав рядом со мной.

– Что там? – спросил я.

– Все как обычно, – ответила она. – Помимо королевского дворца, она за последнюю неделю побывала в нескольких особняках представителей наиболее влиятельных дворянских семей. Ведет себя осторожно. Язык держит за зубами. Больше слушает. Магию почти не применяет. Только иногда, когда кому-то нужна помощь.

Немного помолчав, ниссе добавила:

– Уже третий раз посетила дворец твоей тетки. Явно старается сблизиться с твоими сестрами. А вчера она впервые побывала рядом с Лисьей норой.

– Даже так? – изогнул я бровь. – И как она отреагировала на стражей?

– Следившие за ней эфирэль уверены, что она что-то ощутила. Старалась держаться от забора подальше, хотя сперва подошла вплотную.

– Любопытно, – задумчиво произнес я. – Известны ее планы на этот вечер?

– Сегодня она останется в особняке, – произнесла ниссе. – Удобный момент, чтобы сделать задуманное.

– Решено, – кивнул я. – Так и поступим. Объяви всем, чтобы готовились. Этой ночью мы идем в гости.

Глава 8

Вестония. Эрувиль. Особняк барона де Леви.

Хельга нечасто позволяла себе такие вечера. Ни дипломатических ужинов, ни бесконечных визитов, ни приглашений, ожидающих ответа. Просто тишина, мягкий полумрак и теплое пряное вино, к которому она пристрастилась здесь, в Вестонии.

Неожиданно для самой себя Хельга за последние месяцы пребывания в Эрувиле не только привыкла к местному укладу жизни, но и кое-что с удовольствием переняла. Хотя сперва отказывалась это осознавать. Пока Жан-Луи, в особняке которого она продолжала проживать и с которым они заметно сдружились, в свойственной ему веселой манере не указал Хельге на очевидные факты.

Хмурой и холодной северянке, которую соотечественники прозвали Отважной, неожиданно пришлась по вкусу столичная жизнь. Чего греха таить? С таким гидом, как барон де Леви, который обладал изысканным вкусом, было сложно не влюбиться в этот город, который южане вполне заслуженно называли центром цивилизованного мира. Не зря все остальные мировые правители спали и видели, как бы захватить такой лакомый и такой желанный кусок себе.

Театры, элегантные наряды, изысканные приемы и балы, великолепная парфюмерия, богатые библиотеки, утонченное искусство и еще много всего другого – проведя несколько месяцев в этом водовороте ярких событий, Хельга еще лучше начала понимать Астрид. Когда-то она с иронией и недоверием относилась к увлечениям двоюродной сестры. Все эти коллекции предметов искусства, скульптуры, картины, книги, музыкальные инструменты – Хельге казалось, что Астрид всего лишь удовлетворяет свои мимолетные капризы.

Взять ту же оранжерею с диковинными фруктами и цветами, что приказала построить сестра. Во имя всех старых богов, кому она вообще нужна на севере?

А эта влюбленность сестры в этого капризного слабака принца Луи? Кто бы мог подумать, что Астрид Стремительная, одна из сильнейших теневых магов Нортланда, вдруг обратит внимание на этого изнеженного плаксу? Да пожелай она – лучшие воины Севера покорились бы ей, лишь бы Астрид, дочь конунга Острозубого, оказала им свою благосклонность!

Сейчас, пожив некоторое время в столице Вестонии, Хельга осознала, что этот плакса и слабак, каковым она считала Луи, оказывается силен в другом.

Усилиями барона де Леви Хельга увидела значение принца под иным углом. Например, Луи был тем, кто, по сути, заново возродил эрувильский театр. Он не жалел средств на привлечение в город талантливых музыкантов и живописцев. Он стал законодателем и архитектором мод, тем эпицентром, что влияет на общественные вкусы. Хельга пока не совсем понимала, как это влияние можно использовать в управлении государством, но она знала точно, что Астрид обязательно в этом разберется. Хотя, зная расчетливый и изворотливый ум сестры, Хельга была уверена – та уже имеет какой-то план.

Помимо театров и балов, в Эрувиле, казалось, каждую неделю происходило какое-то значимое и громкое событие, влияющее на жизнь и политику самой Вестонии. Особенно это было заметно на контрасте с Нортландом. Север, можно сказать, варился в своем собственном соку.

Покушения на принцессу Верену и маршала фон Мансфельда, громкое убийство наследника престола принца Филиппа, объявление войны Астландии. Политическая жизнь Эрувиля кипела и бурлила, словно древнее магическое варево в заколдованном котле, брызги которого были способны повлиять на расстановку сил не только в самой Вестонии, но во всем Мэйнленде.

Хельга словно зрительница, попавшая в лучшую ложу мирового театра, с широко раскрытыми глазами следила за трагическими событиями, разворачивавшимися на сцене.

Она видела с каким цинизмом и холодностью король использует в своих политических целях смерть собственного сына. Как недавние союзники и враги в одно мгновение меняют стороны. Как те, кто еще вчера находились на вершине, сегодня лежат у подножия горы, втоптанные в грязь.

Нет, север, по крайней мере тот, который знала Хельга, был другим. Жестоким и беспощадным – да. Но не таким коварным и лживым. Все эти яркие и блистательные дворяне внешне изысканные и элегантные, на поверку оказались настоящими хищниками, причем облеченными властью. Конечно же Хельга не была наивной и доверчивой, но то, с чем она столкнулась здесь… В глубине души она очень надеялась, что Астрид никогда не станет такой. Сестренка выше всего этого. Она знает, что такое честь и верность.

Тяжело выдохнув, Хельга встряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Некоторое время она сидела, тихо дыша и бездумно перебирая браслет из северного серебра, подаренный ей когда-то отцом. Затем мысли как-то незаметно снова увели ее в ту ночь, что поставила драматическую точку в истории королевского праздника.

Тогда все казалось еще таким новым и незнакомым. И завораживающим… Пышные кроны деревьев в королевском саду были украшены изящными фонариками, в воздухе витали ароматы фруктов и цветов, а придворные дамы и кавалеры щебетали под звон бокалов.

Уже нашумевшая в столице своими песенками труппа Бризо должна была закрывать торжественную неделю. До них выступали и акробаты, и лицедеи, и маги-иллюзионисты – каждое представление казалось Хельге одно лучше другого.

Но именно в тот вечер всё изменилось. Это поняла Хельга, и это поняли остальные зрители. То, что показала труппа Бризо, было на голову выше всего, что Хельге удалось увидеть в столице.

Постановка была… другой. Чужой. Ломавшей ожидания. Необычные декорации, двигающиеся платформы, свет, тени, дым, какие-то диковинные маски – все вместе это выступление казалось настоящим колдовством.

Хельге было стыдно признаться даже самой себе. Она, выросшая на суровом севере, сдержанная и привычная к простоте, уже многое увидевшая в этом странном городе, впервые за долгое время почувствовала детский восторг.

Но больше всего ее поразил один из актеров – тот, который был в маске лиса. Он двигался иначе. Как зверь. Вернее, как человек, привыкший быть зверем. Его прыжки были выверены, движения слишком точны, слишком сильны. И при этом… будто бы сдержанны. Как будто он сам себе приказывал не идти до конца. Так мог двигаться только одаренный, причем очень сильный. И это больше всего удивляло. Невольно возникал вопрос: зачем одаренному такой силы понадобилось выступать с какими-то уличными комедиантами?

Она пыталась распознать в его манипуляциях что-то большее, заметить хотя бы крошечную искру маны, неуловимый намек, но Лис оставался в пределах. Хельга сейчас очень жалела, что не попыталась незаметно воспользоваться своим даром…

Потом началась суматоха. Хельга запомнила, как актеры стали принимать поздравления и как незаметно, под шумок Лис исчез в толпе. А уже через какое-то время королевские гвардейцы подняли тревогу. Поднялись крики и паника. Дамы падали в обморок, а их кавалеры хватались за оружие.

Весть о покушении на принцессу Верену и ее маршала пронеслась по дворцу, словно ледяная волна северного моря. Во дворце начались обыски, гостей разделили, слуги метались по коридорам.

Труппа Бризо под конвоем была выведена из королевского сада вместе с другими простолюдинами. Тени короля действовали слаженно и быстро.

После того вечера в саду королевского дворца мысль о Лисе не шла у Хельги из головы. Спустя дни и даже недели перед глазами то и дело возникал его гибкий силуэт. Под маской явно был не просто акробат. В нем было что-то иное. И чем упорней Хельга пыталась выбросить этот образ из памяти, тем настойчивее он возвращался.

Пока в столице был траур по принцу Филиппу, Хельга пыталась искать труппу Бризо. Ее настойчивость была вознаграждена – оказалось, что сразу после того выступления актеры какое-то время обитали в старом Торговом квартале.

Место это само по себе было необычное: в городе о нем ходили слухи, как о зачарованном. Злые языки говорили, что там поселилась нечистая сила.

Для Хельги все это звучало, как обыкновенные городские байки, но она все же отправила туда слугу. Он вернулся ни с чем: труппа съехала и где остановилась никто не знал.

Спустя еще какое-то время ей все же удалось вновь попасть на их выступление в доме одного из влиятельных дворян. И уже с первых минут стало ясно: Лис на сцене был не тот. Да, акробат был ловкий, подвижный, пластичный, но движения не были такими точными. Где-то мелькала неуверенность, где-то чувствовалась излишняя резкость, а временами – паузы, будто он не до конца знал хореографию. Это был другой человек, и Хельга сразу это поняла.

Она дождалась конца представления, подошла поближе, обратилась к актеру, скрывавшему лицо под все той же маской. Прикоснулась – мимолетно, осторожно, как она умела, всего на мгновение позволив своей ауре почувствовать отклик. Но его не было. Ни искры маны, ни намека на одаренность. Это лис был простым человеком.

После этого она поговорила с членами труппы и самим мэтром Бризо. Тот был любезен, но держался настороженно. Имени прежнего Лиса он не назвал, объяснив уклончиво: мол, тот покинул труппу по собственному желанию и отправился к себе на родину. Мол, такое иногда случается.

Но самая любопытная реакция была у внучки Бризо, кажется, ее имя Бриджитт. Пусть внешне этого не было заметно, и девушка старалась быть почтительной с такой важной особой, как Хельга, но ее выдавало характерное биение сердца. Взгляд стал враждебным, будто та защищала что-то свое. В этой вспышке раздражения Хельга уловила нечто личное. Больше всего это было похоже на ревность. Скрытую, но все же вполне ощутимую.

Позже, в своих мыслях Хельга снова и снова возвращалась к тому выступлению в саду, к тому необычному Лису, который исчез в разгар всеобщих оваций, чтобы вернуться за несколько минут до тревоги. Все это Хельге казалось слишком подозрительным. Особенно в свете покушения на принцессу Верену и маршала фон Мансфельда. Что если этот Лис был заодно с наемными убийцами?

Подозрения не покидали Хельгу до сих пор. Позже, во время приема в королевском дворце она увиделась с Вереной, которую, помимо теней короля, теперь еще охраняли и страйкеры из астландцев, Хельга осторожно поделилась с Вереной своими догадками. Аккуратно, скорее, в виде размышления вслух.

Откровенно говоря, реакция Верены на ее слова Хельгу здорово озадачила. Принцесса едва заметно вздрогнула. В ее взгляде что-то мелькнуло – не испуг, не удивление, но… настороженность. Она быстро опустила глаза, прикрылась неторопливым глотком из бокала. Когда она заговорила, голос ее звучал ровно, но слишком уж аккуратно.

Верена утверждала, что это, скорее всего, совпадение. Представление, тревога, вся эта суета… Легко искать взаимосвязи там, где их нет. Принцесса сказала также, что все стали слишком подозрительны после той ночи. И привела довольно весомый аргумент, мол, королевские дознаватели не увидели в членах труппы Бризо угрозы. Они вне подозрений.

Затем Верена увела разговор в сторону: заговорила о новых назначениях в охране, о маркграфе де Валье, который по приказу короля должен прибыть в столицу, и о том, что Хельге теперь не нужно ехать в Бергонию, чтобы передать маркграфу приглашение на свадьбу. Мол, проще будет дождаться его тут, в Эрувиле. При этом Верена старалась быть естественной. И Хельга наверняка купилась бы, если бы не побледневшее лицо принцессы и ее слишком поспешное стремление сменить тему.

Хельга в тот день больше не настаивала и не давила на принцессу. Лишь кивнула, позволив разговору утечь в другую сторону. Но внутри у нее остался осадок. Она была уверена: Верена что-то скрывает. Что-то связанное с тем первым Лисом…

Внезапно произошло что-то странное. Хельга замерла, вслушиваясь. Казалось, в старом особняке де Леви вдруг стало слишком тихо. Тишина неестественная, давящая. Где-то далеко еле слышно тикали напольные часы, но даже их размеренный ход словно ускользал из реальности. В этот миг воздух в комнате сгустился.

Хельге понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что происходит. Этот гнилостный привкус ей никогда не забыть. Могильная тьма… Вернее, ее вестник, порождение Предела, пожаловал к ней в гости.

Неужели настал и ее черед?

Несмотря на первый шок, движения Хельги были легки и свободны: она соскользнула с кресла, ладонь легла на рукоять короткого клинка из теневой стали. Он был ее постоянным спутником с тех самых пор, как она выбралась из той бойни, в которой пали отец и братья.

Слишком многое она пережила, чтобы забыть, кто ее истинные враги. И слишком хорошо знала, что шанс выстоять в бою с темником у нее ничтожен. Но она хотя бы умрет с честью.

– Смертная, я здесь по велению госпожи, – раздался голос. Невесомый, словно дуновение смерти, шепчущей в ухо.

Из темного угла комнаты медленно выскользнул силуэт. Неясный, зыбкий, будто сотканный из ночного тумана. Человеческих черт в нем не было – одно лишь ощущение присутствия, древнего, опасного.

– Госпожи? – прохрипела Хельга, едва справляясь с дыханием.

Разве темники разговаривают? Ей всегда представлялось, что эти твари приходят и убивают свою жертву молча. Хотя где сейчас те, кто выжил после встречи с этим чудовищем, чтобы спросить, как оно на самом деле?

– Кто твоя госпожа? – чуть помедлив, добавила Хельга.

Вместо ответа из-под невидимого плаща темника упал свиток. Он перекатился по полу и остановился у ее ног. Печать была ей знакома. Серебристая, с хищным оскалом медведя – родовой знак дома конунгов Винтервальда.

Хельга, видя, что темник молча парит в воздухе, не пытаясь атаковать ее, медленно присела и дрожащей рукой подняла свиток. Внутри всё сжалось, когда она разобрала первые строки:

«Привет, моя Снежинка!»

О древние боги! Как такое возможно! Это же ее тайное прозвище, которое никто, кроме Астрид, не мог написать… Только сестра знала о нем, потому что сама дала его Хельге еще в детстве.

Окружающий мир на мгновение исчез. Хельга погрузилась в чтение. Глаза скользили по строчкам, явно написанным рукой сестры, а внутри все холодело. Послание Астрид было одновременно обычным и… пугающим.

Она вкратце рассказывала, как ей удалось переломить ход войны. Как ледяные были повержены и как часть жрецов покорилась ее воле. Теперь все они служат ей. Среди них есть и душелов.

Далее Астрид в своей привычной манере говорила о кораблях на севере, о будущей высадке на западе Вестонии, о стоящих наготове легионах. Сестра поручала Хельге переговоры с герцогом де Клермоном. А также ждала новостей о переговорах с маркграфом де Валье. Имена, планы, новости мелькали перед глазами Хельги словно во сне.

Такой знакомый и такой родной почерк, но между строк – мрак. Хельга словно видела тени, скользящие за буквами. Они были неотъемлемой частью текста. Безмолвными спутниками новой Астрид.

Хельга бессильно опустила руку с письмом. Несколько секунд молча вглядывалась в клубящуюся тьму, висевшую напротив.

В голове крутились образы отца и братьев, сражавшихся с приспешниками Хлада Жуткого до последнего вздоха. Лица друзей и соратников, отдавших свои жизни, чтобы Хельга смогла выбраться из той бойни. И ледяные глаза жрецов, использовавших магию смерти.

Астрид… ее сестренка… заключила союз с той самой тьмой, принесшей столько боли их дому. В груди Хельги что-то оборвалось.

– Госпожа ждет ответа, – снова заговорил темник.

Голос Хельги был тихим. Чужим.

– Скажи… Кхм… Скажи своей госпоже, что я сделаю всё, о чем она просит.

Темник чуть качнулся, словно принимая ответ и бесшумно растворился во тьме.

Хельга молча стояла посреди комнаты. Ее тело била крупная дрожь… Только что мир, к которому она привыкла и в который она верила всем сердцем, навсегда изменился.

Она хотела было отбросить бесполезный клинок в сторону, как внезапно ощутила новые эманации маны. Сперва она подумала, что тварь все-таки не ушла, но спустя несколько мгновений осознала – к ней пожаловал в гости кто-то другой…

Глава 9

Все пошло не по плану…

Мы собирались разыграть спектакль в духе той встречи, которую устроили когда-то для моего дорогого дядюшки в Лисьей норе. Иллюзии, игра теней, зыбкий туман, чуть подрагивающие стены… В общем, немного шоу, чтобы заставить Хельгу раскрыться. Но всё изменилось в одно мгновение.

Когда это произошло, мы уже находились в одном квартале от особняка барона де Леви. Я и еще два десятка первородных. Передвигаться по улочкам ночного города с нашей маскировкой было легко. Тем более, что в такой мороз и в такую пору горожане предпочитали спать в своих теплых постелях.

Я почувствовал ЭТО в одно мгновение. Словно резкий и точный удар под дых. Я даже сбился с шага и чуть было не рухнул лицом в сугроб. А потом в мое сердце словно вонзилось несколько острых шипов. Грудь сдавило изнутри. Через миг давление и резь исчезли, но это не принесло мне облегчения. Наоборот… Далее произошло то, что я никогда ранее не ощущал. Это была боль, но не физическая. Как будто из меня вырвали нити, сотканные частью моей души. На глаза сами собой навернулись слёзы.

Под взволнованными взглядами моих сопровождающих я остановился и присел на корточки, чтобы восстановить дыхание. Я видел лица Итты и Селины. Их рты открывались и закрывались. Видимо, они пытались мне что-то сказать, но я их не слышал. В уши будто две пробки всунули.

Зачерпнув полные пригоршни сухого снега, я безжалостно и с остервенением растер им свое разгоряченное лицо. А затем еще раз и еще…

Фух… Вроде отпустило. Колючий холод принес облегчение. Мысли снова обрели стройную форму. Только вот легче на душе от этого не стало.

Я сразу понял, что ЭТО было. И ошибки быть не могло. Трое первородных, следивших за особняком барона де Леви, буквально минуту назад умерли практически одновременно. Это их смерть я так болезненно ощутил.

Молодой матаго. Эфирель. И еще одна из льюнари – та, что должна была усыпить всех слуг в особняке. Все трое пару месяцев назад прошли обряд преображения и получили часть древней силы. Моей силы. И только после их гибели я по-настоящему понял, насколько глубока была наша связь.

Когда ко мне вернулась возможность соображать и нормально двигаться, я хриплым голосом произнес:

– В доме враг. Наши, увы, мертвы…

С разных сторон донеслись изумленные и гневные возгласы. Когда несколько молодых первородных было дернулись вперед, я резко их осадил:

– Замерли все! Мертвым уже не поможем. Если полезете без подготовки, умрете, как и они.

Обведя тяжелым взглядом лица, стоявших полукругом напротив первородных, я начал говорить:

– Я почувствовал их смерти практически одновременно. Значит, врагов несколько, и они хорошо скоординированы. А еще всё указывает на то, что скрытность вашей магии для них – не помеха. Поэтому ни одного шага без моей команды.

Знали бы они, сколько труда мне стоило сдерживать свой гнев. Как ни странно, именно человеческая часть меня требовала немедля обрушить всю свою ярость на убийц первородных, но именно лисья суть, неоднократно спасавшая меня на протяжении многих лет, нашептывала быть осторожным. Не бросаться бездумно в бой. Разнюхать, разведать, присмотреться… А уже потом действовать.

Взглянув на хмурую ниссе и напряженную Селину, я холодно произнес:

– Вы обе – за мной. Остальным ждать.

* * *

– Ты прав, – прошептала Селина, кивнув на особняк барона де Леви. – Это магия Барьера. Я тоже ее чувствую. Остаточная, искаженная. Но сомнений быть не может: здесь были темники.

Эти мерзкие эманации я ни с чем не спутаю.

Темные твари хозяйничали прямо у нас под носом, и это бесило больше всего. Благо, еще вовремя призвал призрачных стражей в торговом квартале, там темники особо не погуляют. Но, увы, погибших это не вернет.

Сцепив челюсти, я повел слегка затекшей шеей. Откат после смерти первородных серьезно ударил по мне. И что хуже всего – на несколько минут практически вывел из строя. А что если такое произойдет в бою? Когда каждое мгновение решает исход схватки.

Нет… С этим надо что-то делать. Единственное оправдание – со мной это произошло впервые. Но к следующему разу я должен быть готов. Ведь это только первые потери, а их, увы, будет больше.

Наблюдательным пунктом мы выбрали чердак дома, соседствующего с обиталищем барона де Леви.

Жан-Луи явно любил свой особняк. Небольшой, аккуратный он находился в одном из верхних кварталов старой столицы. Несмотря на обильный снегопад последних двух дней, пространство вокруг особняка содержалось в образцовом порядке.

Все окна в доме были темными, только на втором этаже горел тусклый свет, пробивавшийся сквозь щели между портьерами. Благодаря сведениям моих разведчиков, я уже знал, что там находится библиотека барона. Именно там в свободные от приемов и балов дни любила засиживаться допоздна Хельга.

– Похоже, темные добрались до северянки раньше нас, – сквозь зубы прошипела ниссе. – Девчонка уже либо мертва, либо они утащили ее с собой.

– Вот сейчас и проверим, – произнес я, плавно выбираясь из укрытия. Напоследок я тихо бросил: – Что бы там не происходило, не высовывайтесь. Я знаю, как с ними сражаться, а вы перед ними беззащитны. Будете только путаться под ногами. И еще…

Я придавил обеих взглядом.

– Никакого геройства. Почувствуете, что вас обнаружили, бегите в квартал или Лисью нору под защиту стражей. Всё понятно?

Первородные молча синхронно кивнули. Правда, Селина посмотрела на меня так, словно хотела что-то возразить, но под моим взглядом не решилась. А Итта, положив свою ладонь на хрупкое плечико льюнари, уверенно произнесла:

– Всё сделаем.

Ниссе давала мне понять, что присмотрит за Селиной. Я прекрасно знал, что сейчас происходило в душе льюнари. С ней наша связь была самой крепкой. Там, в темном доме где-то на каменном полу лежит ее мертвая сестра…

Мороз этой ночью был крепкий – такой, при котором каждый шаг по снегу сопровождается сухим, резким хрустом. Но я, активировав невидимость, передвигался бесшумно. Моя аура поглощала все звуки.

Приблизившись к дому барона де Леви, я, просканировав пространство, мгновенно ощутил остаточные эманации темной маны. Это были места, где пали мои первородные.

Одно тело находилось на крыше. Скорее всего, это эфирэль. Вероятно, в момент нападения она дежурила в тени дымоходов, готовая в любой момент рвануть к нам с новым сообщением. В энергетическом поле от энергосистемы бедняжки остался лишь еле уловимый вихрь темной маны, смазанный, как след от угля на стене.

У черного входа я обнаружил мертвое тельце рыжего кота. Это молодой матаго. Он был истощен до предела, словно голодал несколько месяцев. Ребра торчали под кожей острыми дугами, шерсть потускнела и поблекла, утратив прежний огонь – будто кто-то высосал из нее весь цвет. Из ушей, рта и носа тонкими ручейками сочилась темная кровь.

Сердце уже знакомо кольнуло, но я сжал зубы и резко встрепенулся, поборов вспышку гнева.

Труп сестры Селины я нашел на нижнем этаже в крыле прислуги, в переходе рядом с кухней. По нашему плану, льюнари должна была усыпить слуг перед нашим приходом. Теперь на ее месте осталась только физическая оболочка. Тварь, убившая ее, постаралась вытянуть все ее жизненные силы.

Судя по расположению тел моих первородных, они не успели даже дернуться. Нападение было мгновенным и неожиданным.

И везде – та же вязкая смесь. Привкус магии Предела и смерти. Очень похоже на тот, что я ощущал, сражаясь с Фрией. Только вот, судя по высокой концентрации остаточных эманаций, складывалось впечатление, что темники, заявившиеся сюда, на порядок сильнее и могущественнее тех, которыми управлял Вальдар, душелов Фрии.

А вот то, что они не «выпили» слуг, меня удивило. Кухарка, две горничные, и трое лакеев. Все спали мирным сном в своих постелях, явно аккуратно и мягко усыпленные льюнари. Как такое возможно? Темники вдруг отказались от дармовой энергии, пусть не такой насыщенной, как у первородных, но все же… Какого хрена здесь происходит?

Бесшумно проскользнув коридор, я ступил на лестницу. Преодолев один пролет, я резко замер.

Бездна! Одна из тварей совсем недавно была здесь! Правда, эманации ее ауры ощущаются уже очень слабо, как будто издалека. Это похоже на то, как ты сидишь в закрытой комнате, но все равно ловишь носом далекие запахи дыма, которые проскальзывают сквозь узенькие щели оконной рамы.

Но тогда почему темник не убил Хельгу? Сканирование подтверждает, что она жива. Более того, она на пике энергетической активности. Ее энергосистема светится, словно раскаленное до красна железо.

Неужели Хельга настолько сильна, что смогла отбиться от темника? Да еще и такого сильного. Но как? Что может противопоставить твари Предела целительница, пусть и одна из сильнейших, которую мне доводилось видеть?

Любопытно, что за козырь спрятан у тебя в рукаве, Хельга Отважная?

Дверь в библиотеку была приоткрыта достаточно, чтобы я мог проникнуть внутрь, не касаясь створок. Эманации темной волшбы, сконцентрированные в этом помещении, обволакивали, будто мягкий, едва ощутимый туман.

Это же какой силы была тварь, что после нее остался такой энергетический след? Заявись такой монстр в Лисью нору, и, боюсь, с ним не справились бы даже три моих стража, которых я неплохо так накачал золотой маной.

А еще я представил силу душелова, которому удалось приручить такого темника. Вальдар, руководивший несколькими духами, в сравнении с ним – жалкий недоучка. Кроме того, у меня появилось тревожное сомнение: а не ошибся ли я, думая, что здесь действовала группа темников? Может быть, убийство моих первородных – дело рук одной единственной твари?

Не снимая полога невидимости, я шагнул через порог.

В библиотеке царила полутьма, которую безуспешно пытался рассеять полупогасший камин да небольшая масляная лампа, стоявшая на углу широкого письменного стола.

Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами и портретами, с которых на присутствующих, одни с укором, а другие с улыбкой, взирали рыжеволосые предки барона де Леви.

Мне вот интересно, а Жан-Луи вообще в курсе, что за гости бывают посреди ночи в его фамильном гнездышке?

Хельга стояла в центре комнаты. Живая и здоровая. Как-то не похоже, что она только что сражалась с темной тварью. Правда, она была сейчас напряжена, словно тетива лука. Но в этом виноват уже я – девушка явно почувствовала мое присутствие.

В таком состоянии Хельга совершенно не была похожа на мою Таис, а вот сходство с той шаманкой из моего видения просто поразительное.

Прямая спина, слегка опущенное плечо, в правой руке – короткий, явно теневой клинок, в левой – полуразвернутый свиток. Я мельком заметил знакомую печать конунга Острозубого на корешке.

Стоп! Свиток.

Даже с такого расстояния я почувствовал: он не просто пропитан – он насквозь пронизан тьмой. Эманации магии смерти струились от пергамента медленным, вязким потоком, обволакивая пальцы Хельги, оставляя на ее коже полупрозрачные тени. Сама она, похоже, либо не замечала их, либо…

Внезапно Хельга заговорила.

– Ну, чего замер? – произнесла она почти спокойно на вестонском, при этом глядя в точку чуть правее от меня. – Кто бы ты ни был, я знаю – ты здесь. Можешь не прятаться. Говори с чем пожаловал.