Текст книги "Излом (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

Нортланд. Фьёрдград, столица Винтервальда.

Принц Луи очнулся в тишине и полумраке. Сперва испугался, но потом осознал, что лежит в своей постели.

В нос ударили приторные ароматы лечебных трав, кислого пота и старой мочи. Луи поморщился. В горле першило от едкого дыма благовоний.

Попытался пошевелиться. Всё его тело заломило так, словно по нему накануне проскакал табун диких лошадей. Это чем же таким он занимался, что даже думать больно? Последнее смутное воспоминание – он сидит у себя в комнате, перебирая старые письма Бланки, и запивает горе вином. А дальше, как бы он ни напрягал память, всё видится как в тумане…

Принц тяжело выдохнул. Медленно повернул голову и – увидел ее.

Принцесса Астрид сидела у изножья его постели, в полутени. Ее холодная ладонь лежала на его горячей руке. Неожиданно Луи признался самому себе, что ему было приятно это прикосновение. Хотя раньше любыми способами пытался избежать физического контакта со своей невестой, которую ему навязал его отец и которую в душе Луи побаивался.

Почувствовав на себе его взгляд, Астрид слегка вздрогнула и повернула голову. Затем ее глаза слегка расширились. Луи, наверное, впервые за все время своего пребывания в этом богами проклятом ледяном крае по-настоящему обратил внимание на то, что эта девушка, кажется, действительно влюблена в него.

Этот девичий взгляд полный нежности и заботы, эта готовность немедленно помочь и защитить любой ценой… Брови Луи слегка взметнулись. О боги! А ведь она не лицемерит и не притворяется, как он всегда думал.

– Любовь моя… – взволнованно произнесла она. – Слава богам! Я уже не надеялась.

Он попытался сесть, но его виски словно пронзили два раскаленных штыря. Обессиленно упав на влажную от пота подушку, Луи закрыл глаза и, поморщившись, прохрипел:

– Что со мной произошло?

– Вам нельзя сейчас волноваться, – попыталась успокоить его Астрид. – За последние месяцы ваш организм очень ослаб.

– Месяцы? – лицо Луи вытянулось.

– Вас снова пытались отравить, – ответила она, и на его лоб легла ее холодная рука.

Луи хотел было дернуть головой, чтобы сбросить ее руку, но не сделал этого. Нежное прохладное касание девичей ладошки дарило облегчение.

– Злоумышленников было несколько, – продолжала говорить принцесса. – Увы, не обошлось и без предательства. Ваш камергер, Оливье де Бельмон, участвовал в заговоре против вас. Он и добавил зелье в ваше вино. Слава богам, что мой целитель смог быстро распознать яд и подобрать противоядие. Дрянь, которую вам подмешали, до сих пор выходит из вас. Слуги меняют вашу постель каждые несколько часов.

– Оливье? – неверяще прохрипел Луи и распахнул глаза. – Но как такое возможно? Не верю… Он не мог… Он был рядом со мной с самого моего рождения…

Принц снова попытался приподнять голову, но Астрид мягко положила свои ладони на его плечи.

– Ставки слишком высоки, ваше высочество, – с горечью в голосе произнесла Астрид и добавила: – Вам повезло больше, чем вашему старшему брату.

Луи хотел было продолжить возражать, но осекся. До него дошел смысл сказанного.

– Филипп… – прошептал Луи. – Что с ним?

– Мне жаль, но он мертв, – ответила Астрид и успокаивающе погладила принца по плечу. – Если верить донесениям из Эрувиля, его высочество был отравлен прямо на приеме в присутствии нескольких десятков свидетелей. Соболезную вашей утрате…

– Но какой негодяй решился на такое мерзкое злодеяние⁈

– Ваш дядя, – ответила Астрид и слегка пожала плечами. – Герцог де Бофремон.

– Что⁈ – глаза Луи полезли на лоб. Вот этого он никак не ожидал услышать.

Виски снова обожгло. Но принц не обратил внимание на боль. Он лихорадочно пытался осмыслить полученную информацию. Мысли, словно неподъемные булыжники, ворочались в голове. Что, бездна подери, происходит?

Смерть брата от руки дяди? Бред… Или, скорее, жестокая шутка. Луи быстрее поверил бы в существование иных миров, чем в то, что его дядя способен на такое. Все знали, как он любил Филиппа. По сути, герцог де Бофремон заменил Филиппу отца. В детстве Луи даже завидовал старшему брату.

– Признаюсь, я тоже не поверила, когда мне об этом доложили, – с сомнением в голосе произнесла Астрид. – Но свидетели. Их было много и все из уважаемых семей. Они все видели, как герцог подарил вашему брату какого-то маленького зверька. Внешне милый и пушистый он оказался ядовитой тварью. Один укус – и его высочество скончался за секунды. Присутствовавший на приеме целитель даже не успел ничего сделать.

– О боги… – Луи, продолжая таращиться перед собой, запустил обе пятерни себе в волосы. – Этот мир сошел с ума!

Они с Филиппом не были близки, а после этой помолвки с Бланкой де Гонди, Луи даже ненавидел брата, хотя умом понимал, что тот такой же заложник сложившейся ситуации, как и он сам. Но по крайней мере Филипп – единственный из братьев, кого Луи хотя бы воспринимал таковым.

Генриха Луи с детства ненавидел, а Бастьена, который был чудовищем в человеческом обличье, панически боялся. Когда пришла весть о гибели младшего брата, Луи, как и большинство обитателей королевского дворца, выдохнул с облегчением.

Но не сейчас… Смерть Филиппа и очередное покушение на него самого – Луи был в ужасе.

– Этот мир всегда был таким, – возразила Астрид и добавила: – Так или иначе, слава богам, вы живы.

Луи вздрогнул и вдруг иначе взглянул на принцессу. А ведь она все это время только и делала, что защищала и оберегала его. Он внимательней вгляделся в ее усталый взгляд и еле видимые круги под глазами. Ее лицо стало бледнее. Скулы заострились. Похоже, Астрид все это время просидела у его ложа. Видимо, лично контролировала каждое движение слуг и целителей. На нее это очень похоже.

Странное дело, но Луи почувствовал, как тревога отступает. Рядом с ним не просто хрупкая на вид девушка, а одна из самых сильнейших одаренных Севера. Захватившая Ледяной храм и казнившая всех убийц ее отца. Да, конунгом является ее брат, Ульф Волчье Сердце, но все прекрасно знают, кто на самом деле правит Винтервальдом, да и уже всем Нортландом тоже.

– Оливье? – спросил Луи, хотя уже догадывался о судьбе своего мятежного камергера. – Где он?

– Увы, – Астрид сокрушенно пожала плечами. – Предатель не выдержал допроса. Мои люди перестарались. Мне были нужны ответы. Откровенно говоря, я уже не надеялась, что вы придете в себя. И я благодарю всех богов за то, что ошибалась!

Луи прекрасно знал, какой может быть Астрид в гневе. Стремительной и беспощадной.

– Вы сказали, был кто-то еще…

– Да, – кивнула Астрид. – Двое одаренных. Алхимик и целитель. Один, когда мои люди настигли их, быстро принял яд, а целитель остановил свое сердце. Так что ваш камергер —единственный, кто хотя бы что-то смог рассказать.

– Оливье… – Луи сокрушенно вздохнул и покачал головой.

В глубине души он отказывался верить в предательство ближайшего человека.

– Увы, но у людей есть слабости, – негромко произнесла Астрид, правильно распознав настроение Луи. – Ваш камергер – не исключение. Служение собственному роду он поставил выше служения вам.

На лицо Луи наползла тень.

– Бельмоны всегда были преданы мне, – негромко произнес он, но уже без былой уверенности.

– Все меняется… – видя реакцию принца, Астрид пыталась говорить мягко. – Они выбрали другую сторону.

– Бельмоны – слабый род.

– Все верно, – кивнула Астрид. – Имя главного заказчика Оливье не знал, но кто именно стоит за покушением не трудно догадаться.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Луи.

– В Эрувиле сейчас в моде синий, – ответила Астрид. – Ваш брат, принц Генрих, единственный на кого не покушались. Его сторонники объясняют это тем, что после смерти принца Филиппа тени короля усилили охрану принца Генриха и тем самым скорее всего нарушили планы злоумышленников. Но как по мне, все это выглядит притянутым за уши. У потенциальных убийц было предостаточно времени, чтобы сделать свое дело.

Слова принцессы Астрид заставили Луи задуматься.

Неужели Генрих решился на такой жесткий и решительный ход? Этого, без сомнений, можно было ждать от покойного Бастьена. Луи прекрасно помнил их разговор с Филиппом, который утверждал, что младшенький задумал уничтожить всех братьев, после того как он сядет на престол. Дабы обезопасить свое правление от потенциальных угроз.

Но Генрих… В это как-то мало верилось. И не потому, что у брата кишка тонка. Нет. Генрих слишком тупой и прямолинейный для такого дела. Хотя все могло произойти и без его ведома.

– А мой отец? – спросил Луи. – Наверняка, он провел расследование.

– Ваш отец нашел других виновников, – ответила Астрид. – Он объявил, что вашего брата отравили люди короля Астландии.

Голова Луи, казалось, вот-вот лопнет от количества противоречивых мыслей.

– Но ведь это же чушь! – тут же возразил он. – Всем известно, что дядя вел переговоры с астландцами о помолвке Филиппа с одной из родственниц короля Оттона.

– Да, но ведь это прекрасный повод для объявления войны, – грустно улыбнулась Астрид. – И ваш отец им воспользовался. Тем более, что люди Оттона прямо в королевском дворце пытались убить чудом воскресшую дочь Конрада Пятого. Либо кто-то очень грамотно воспользовался ситуацией, либо отравление вашего брата и нападение на принцессу Софию – это дело рук двух разных центров влияния.

– А де Гонди? – этот вопрос не давал покоя Луи, он даже проигнорировал слова о какой-то неизвестной принцессе. – Со смертью моего брата они многое потеряли.

– Насколько мне известно, герцог де Гонди и всё его семейство сменили алый на синий еще до окончания траура, – ровным голосом ответила Астрид.

При этом ни один мускул на ее бледном лице не дрогнул, хотя Луи прекрасно знал, чего ей стоило упоминание об этом роде. А вернее – об отдельной его представительнице.

Принц тяжело выдохнул и закрыл глаза. Что-то внутри Луи сжалось. На мгновение он почувствовал себя маленьким. Ненужным и брошенным. Они все предали его. Его дружбу, его расположение… И самое главное – они предали его любовь и разбили его сердце. По щеке Луи покатилась одинокая горячая слеза, которую он быстро вытер ладонью.

Он был растерян и напуган. Находясь далеко от дома, лежа без сил в чужой постели, которая насквозь пропиталась его потом и мочой, он ощущал себя беспомощным и беззащитным. Панический страх своими липкими лапами начал стремительно сжимать его сердце. По телу принца пробежала крупная дрожь.

Все предали его… Все! Даже Оливье, которого он считал своим самым близким человеком, подло и хладнокровно пытался отравить его. Столько лет притворства и лицемерия. Мерзкие предатели! Негодяи!

Лоб принца покрылся мелкими бисеринами пота, глаза заволокло пеленой, дышать стало тяжелее, сердце вот-вот было готово вырваться из груди.

Он неосознанно дернул правой рукой и ухватился за руку Астрид. Принцесса сжала его пальцы, и Луи краем ускользающего сознания отметил, сколько скрытой силы и уверенности было в этой узкой девичьей ладони.

Принц ухватился за нее, словно утопающий за спасительный прутик.

– Дышите, ваше высочество, – сквозь звенящую пустоту он услышал уверенный голос Астрид. – Я рядом. Я с вами. Вам больше ничего не угрожает. Вы в безопасности.

Луи сделал первый вздох. Затем следующий…

– Вот так, – голос Астрид уже был ближе. – Вот так, любовь моя.

Луи начал успокаиваться. Открыл глаза и увидел перед собой лицо Астрид. Тучи за окном разошлись, и в комнату скользнул мягкий солнечный луч. Он пробежался по стенам и мебели, а потом зарылся в золотистую копну волос принцессы.

Астрид ободряюще улыбалась. Луи, перед тем как погрузиться в спасительный сон, несмело улыбнулся ей в ответ. Он не один. Отныне он знал, кому он будет доверять.

Спустя две недели, когда яд окончательно вышел из его тела, Луи уже смог самостоятельно подниматься с постели. Все эти дни принц был задумчив и неразговорчив.

Что-то произошло с ним в тот день, когда он первый раз пришел в себя после отравления. Луи словно родился заново. Как будто с его глаз убрали повязку, мешавшую видеть этот мир таким, каким он был на самом деле.

Спустя еще неделю во время прогулки с Астрид по ее зимнему саду Луи заговорил.

– Мои враги должны умереть, – коротко произнес он, глядя ей прямо в глаза.

– Так и будет, ваше высочество, – уверенно кивнула принцесса. – Я вам это обещаю.

Взяв ее ладонь в свои руки, Луи произнес:

– Мне пора вернуться домой. Пришло время представить отцу мою жену.

Глаза Астрид удивленно расширились, а на щеках появился румянец.

– И в путь мы отправимся не одни, нас будет сопровождать твоя армия, – холодно, словно констатируя свершившийся факт, сказал Луи.

Астрид слегка склонила голову набок и внимательно посмотрела на принца. Решительный тембр голоса, а главное слова Луи явно озадачили ее. Он впервые заговорил с ней такими тоном. Но она быстро взяла себя в руки.

– Наша армия, – поправила она его, улыбнувшись в ответ. – Всё мое принадлежит тебе, любовь моя. Но для этого нам нужно немного подождать.

– Я тебя слушаю, – серьезно произнес принц.

– Не мы одни желаем навестить твоего отца, – ответила Астрид, криво усмехнувшись. – Очень скоро в Вестонию выдвинется Оттон Второй со своими легионами. Он недавно предлагал моему брату присоединиться к нему. И дабы скрепить эту сделку, он предложил женить меня на одном из своих бастардов.

– Опасается, что твой брат решит пощипать его города, пока он с армией будет в походе, – понимающе кивнул принц, чем снова удивил Астрид.

Заметив реакцию принцессы, принц хмыкнул:

– Не забывай, кто мой отец. Каждого из нас он готовил к трону, вернее, пытался готовить. Нас учили не только танцам и музыке, но и военной науке. Правда, недолго. Отец очень быстро разочаровался в нас, а после рождения Бастьена – и вовсе забыл. И что же твой брат ответил Оттону?

– Что мы обескровлены войной с Ледяным храмом и не готовы к походу, – ответила Астрид, при этом по-новому разглядывая удивившего ее принца.

Сегодня они впервые разговаривали на такие темы. Раньше принца ничего не интересовало, кроме моды, музыки, стихов и балов. И Астрид начинал нравится такой обновленный Луи.

– Вряд ли он поверил твоим словам, – произнес он. – Твой двор наверняка кишит его шпионами. Как только они поймут, что ты начала приготовления, в Астландию полетят почтовые птицы.

– Верно, – кивнула принцесса. – Но наше войско пойдет в другую сторону. На север. Пустим слух, что идем усмирять горные кланы. И это на какое-то время успокоит астландцев.

Пришло время удивляться Луи.

– Почему на север?

– Там есть одна очень широкая и удобная бухта, где уже прямо сейчас мои люди готовят корабли. Много кораблей.

– О! – восхищенно воскликнул Луи. – Мы отправимся в Вестонию по воде! Но куда именно?

– На запад, – ответила Астрид. – Там я планировала соединиться с новообразованными легионами герцога де Клермона.

– С предателями? – глаза Луи расширились.

– Мне плевать на то, кто они, – отмахнулась Астрид. – Важно то, что ты высадишься на свою землю во главе нашей армии не как захватчик, но как спаситель. А легионы Клермона только усилят этот эффект. Как только астландцы завязнут в боях на юге и серьезно потреплют войско твоего отца, мы ударим Оттону в спину и разгромим его. А потом мы двинемся на столицу и уничтожим всех твоих врагов.

Глаза Луи впервые за последние недели загорелись уверенностью. Но в плане Астрид был изъян.

– Герцог де Клермон предан моему отцу, – сказал он. – Он может стать проблемой.

– На войне всякое случается, – пожала плечами Астрид. – По сути, он нам не особо и нужен. Дворяне запада обижены на твоего отца, и если ты пообещаешь им то, что они хотят, они обязательно пойдут за тобой.

– Нам понадобятся и другие союзники, – произнес Луи. – Вряд ли герцоги будут рады мне.

– Я уже позаботилась об этом, – усмехнулась Астрид. – Хельга и барон де Леви повезли мое предложение маркграфу де Валье. Как показала бергонская война, Максимилиан один стоит всех этих герцогов. С моей и его поддержкой все твои враги отправятся в бездну.

После ужина Астрид, проводив все еще слабого Луи до его спальни, вернулась в свой кабинет и устало опустилась в кресло, протянув ноги к камину.

– Покажись, – произнесла она, почувствовав магические эманации в тени у дальней стены.

Из тьмы бесшумно вынырнула широкоплечая темная фигура. Она словно плыла по воздуху. Астрид усилием воли взяла себя в руки. Тварь не должна почувствовать ее мимолетнее замешательство.

– Передай своему повелителю, – твердым голосом произнесла Астрид. – Что очень скоро мне понадобится то, что он мне обещал.

Темный силуэт, не издав ни звука, качнулся и растворился в тени, а Астрид, перестав ощущать мерзкие эманации, наконец, смогла облегченно выдохнуть.

Она сделала свой ход. Назад дороги нет.

Глава 5

Вестония. Северо-западный тракт. Постоялый двор в двух днях пути от Эрувиля.

Мороз держался уже неделю, сухой, звонкий; тот самый, который выводит на стекле причудливые узоры и карает всякого, кто осмелится выйти в путь неподготовленным.

Снег – не мокрый, а хрупко-скрипучий, утрамбованный ледяными ветрами – лежал ровным ковром. Мистралы, привыкшие к северным холодам, в такую погоду могли идти долго, почти не зная усталости.

На изломе рассвета, когда небо еще хранило остатки ночной синевы, а восток уже вспыхивал бледно-розовым, герцог де Клермон заканчивал завтрак в трактире, где он и его гвардейцы провели ночь.

Потягивая горячий настой из сушёных лесных ягод и душистых трав, герцог вполуха слушал, как во дворе весело переговариваются его бойцы и конюхи. До Эрувиля оставалось два дня – и они наконец увидят свои семьи.

Эдуард даже зажмурился от удовольствия. Он любил походную жизнь: ночные привалы, простую еду у костра, случайные постоялые дворы и предвкушение скорой встречи. Он уважал дорогу за честность. Вот уж где проясняются мысли, так это в пути. Есть время поразмышлять и разложить все по полочкам.

А подумать герцогу действительно было о чем – в последние месяцы вокруг него творились странные дела. Порой Эдуард признавался себе, что чувствует себя обычной пешкой в чужой игре.

Он вспомнил, с каким тяжелым сердцем отправлялся на запад по приказу Карла. Несомненно, король дал ему еще один шанс после катастрофического поражения в Бергонии, и Эдуард был за это благодарен. Но чувства оставались противоречивыми.

С одной стороны, великодушный жест Карла: он убрал старого друга подальше от столицы, чтобы придворные падальщики не растерзали его, как падшую лошадь. С другой – маршала де Клермона, героя былых войн, отправили на западные окраины разгребать чужое дерьмо будто палача или мусорщика.

И ситуация на западе оказалась куда хуже, чем предполагалось. Эдуард понял это еще до того, как пересек границу первого западного графства.

По пути ему встречались купеческие караваны и вереницы беженцев, пытавшихся уйти как можно дальше от владений западных аристократов, взбунтовавшихся из-за королевского указа. По сути, Карл бросил Эдуарда в самую гущу назревающего мятежа, а подавить его пятью сотнями гвардейцев было попросту невозможно.

Вспоминая тот первый день на границе, у стен замка старого графа де Туси, когда Эдуарда встретила многолюдная делегация из нескольких десятков самых влиятельных западных вельмож, герцог до сих пор дивился, что остался жив. Все эти графы и бароны прибыли со своими дружинами, вооруженными до зубов: пять сотен против нескольких тысяч – чистое самоубийство.

Эдуард помнил напряженные и мрачные лица встречавших его дворян. Маршалу здесь явно были не рады. Хотя многие из них, тот же граф де Туси или граф де Брионн, были старыми соратниками Эдуарда по многим битвам. Благородные и отважные люди. Многим из них в свое время герцог де Клермон без страха мог доверить свою жизнь. Но в тот день их армии стояли по разные стороны баррикад.

Эдуард первым поднял белый флаг.

На переговоры герцог де Клермон отправился вместе с графом де Левалем и виконтом де Шатильоном. Гийом так же, как и Эдуард, был дружен с некоторыми из присутствующих дворян, а Андре, как командир конной сотни, прекрасно показал себя за время бергонской кампании – эти двое в данный момент были единственными, на чью помощь и поддержку во время сложных переговоров мог положиться герцог.

– А я всё гадал, кого же Карл пошлет сюда, чтобы навести порядок на наших землях, – насмешливо ухмыльнулся граф де Брионн, когда парламентеры сблизились на середине поля. – Ваша светлость теперь отвечает за подавления бунтов?

Эдуарду стоило огромного труда держать себя в руках. Он сжал зубы и окинул ледяным взглядом всех собравшихся. Помимо графа де Брионна, на переговоры прибыли граф де Авен и барон де Годар. С этими двумя герцог тоже был знаком. А со здоровяком де Годаром в молодости даже сражались спина к спине на крепостной стене во время штурма.

– Я дал клятву верности моему королю, – твердо произнес Эдуард. – Его воля для меня закон. Если он прикажет подавить бунт предателей, я это сделаю или умру пытаясь.

Граф де Брионн опасно сузил глаза, граф де Авен что-то рыкнул себе под нос, а барон де Годар, внешне напоминавший дикого медведя, хищно улыбнулся.

– А кишка не тонка? – весело пробасил барон. – Или ты плохо посчитал наших бойцов?

Здоровяк перешел на «ты», как когда-то в молодости. Сказать по правде, барон всегда имел славу неотесанного мужлана и дикаря. Изысканные манеры, танцы на балах и приемах, утонченные беседы об искусстве – это не про барона де Годара. Война, охота, эль и женщины – вот главные интересы этого человека.

– Их много, – спокойно кивнул Эдуард. – Но, увы, этого недостаточно. Нужно намного больше.

Лица всех троих слегка вытянулись от удивления.

– Тебе и этого хватит, – широко улыбаясь, произнес барон де Годар.

– Чтобы прикончить меня и моих людей – может быть, – пожал плечами Эдуард. – А вот чтобы остановить Золотого льва или легионы Оттона – вряд ли. Грядет самая затяжная и кровопролитная война за последние два столетия. Она коснется всех. Нам понадобится каждый, кто сможет держать оружие в руках.

Барон де Годар громко расхохотался, а граф де Брионн, продолжая щуриться, сказал, тоже переходя на «ты»:

– Так вот для чего ты сюда явился. Карл действительно уверен, что после того, что он сделал, мы все покорно бросимся умирать за него? Похоже, слухи не врут, рассудок короля помутился.

– Насколько я помню, вы все, как и я, давали ему клятву верности, – произнес Эдуард. – Запад всегда был верен своему слову. На присяге двоих из вас я присутствовал лично.

– Разве Англанд и те, кто последовали за ним, не доказали обратное? – подал голос граф де Леваль.

Барон де Годар перестал улыбаться.

– Англанд выбрал род, как и те, кто примкнул к нему, – ответил де Брионн. – Их сыновья по воле Карла отправились на войну в Бергонию. Наших людей, словно наемничий сброд, принц Генрих гнал на штурм крепостей. Многие из наших близких погибли, а некоторые попали в плен к аталийцам. Где, по нашим сведениям, их содержали хуже скота. А многих пытали до смерти проклятые жрецы из Алого храма. И пока наши родичи томились в оковах, весь королевский двор праздновал «великие победы» принца Генриха. Уверен, ты уже знаешь истинное положение дел и как именно отличился героический сынок Карла.

Нервно дернув подбородком, граф де Брионн продолжил говорить:

– Но это еще не всё. Пока Эрувиль праздновал, Запад собирал выкуп, чтобы вызволить своих детей из плена. И когда сумма была собрана, граф де Англанд и другие наши друзья отправились с этим золотом в Бергонию. Сказать тебе, что произошло дальше? Думаешь, их сразу пропустили? О нет! Люди короля продержали караван с выкупом на границе несколько месяцев. Они, словно стервятники, кружили над этим золотом, пытаясь оторвать себе самый лакомый кусок. Ожидая разрешения на выезд, многие из отправившихся в путь получили весточки из Бергонии о смерти их сыновей, братьев и отцов. Они не дождались, понимаешь? Мой племянник тоже умер в плену, как и сын графа де Авена, и младший брат барона де Годара. Их смерти на совести короля. Так что не говори мне о предательстве! Англанд сделал то, что посчитал нужным. Между королем, наплевавшим на своих подданных и спасением своего собственного рода, Англанд выбрал род.

– Только вот, благодаря действиям Англанда и тех, кто последовал за ним, многие вестонские семьи потеряли своих близких, – сквозь зубы ответил Эдуард. – Я в том числе. Мой племянник, которого я готовил в наследники, умер на моих глазах.

Граф де Брионн лишь покачал головой и холодно произнес:

– Вам здесь не место. В память о прежней дружбе мы позволим вам уйти живыми. Уходите. Нам больше не о чем говорить.

В тот момент герцог де Клермон отчетливо осознал, что Карл, скорее всего, потеряет почти весь запад Вестонии. И вряд ли при его жизни эти земли вернутся под его руку. На глазах Эдуарда рушилось все, что они так долго строили вместе с Карлом.

Но в следующее мгновение произошло странное – когда Брионн и другие уже собирались развернуть своих лошадей, неожиданно подал голос Андре де Шатильон.

– Господа, – произнес виконт, и его конь слегка выдвинулся вперед.

Барон де Годар среагировал первым. Он угрожающе рыкнул и схватился за эфес своего меча. За ним последовали и остальные.

Виконт, хладнокровно проигнорировав действия дворян, продолжил:

– Прежде чем мы расстанемся, позвольте мне выполнить поручение моего господина.

Граф де Брионн непонимающе переглянулся со своими спутниками и посмотрел на герцога. Эдуард был изумлен не меньше остальных. Поэтому граф обратился к виконту.

– Ваше имя, молодой человек.

– Виконт де Шатильон, к вашим услугам, – галантно сняв шляпу, Андре поклонился в седле.

– И кто же ваш господин? – впервые подал голос граф де Авен.

– Маркграф де Валье, – ответил виконт и лихо водрузил шляпу на голову.

– Тот самый маркграф? – улыбаясь, рыкнул барон де Годар. – Знатно потрепавший фанатиков из Алого храма, от которого сбежал, поджав хвост, сам Золотой лев? Ты тоже был там?

– Совершенно верно, – улыбнулся виконт и добавил: – Мне посчастливилось сражаться в нескольких битвах под его командованием, как и всем воинам, которые прибыли сегодня сюда.

Барон одобрительно кивнул и уже по-новому оглядел войско герцога.

– И что же вам поручил ваш господин? – спросил граф де Брионн.

– Он поручил передать вам это, – произнес виконт де Шатильон и начал доставать свитки из своей перемётной сумы.

Свитков было больше дюжины. На одном из них озадаченный происходящим герцог де Клермон заметил знакомую печать маркграфа.

Но это было еще не все, виконт продолжил удивлять.

– Ваше сиятельство, – произнес он, обращаясь к графу де Авену. – Это вам. А это вам, барон.

Это уже Годару.

Приняв из рук виконта свитки, мужчины напряженно переглянулись. Мгновение – и радостный возглас графа де Авена привлек их внимание.

– Это печать моего сына! – широко раскрыв глаза, воскликнул граф.

Дрожащими руками развернув свиток, он начал быстро читать его содержимое. С каждым прочитанным словом на сером лице графа появлялся румянец, а по щекам обильно текли слезы радости.

– Господа! Он жив! Мой мальчик жив!

– Мой Жан – тоже! – спустя несколько секунд радостно потрясая своим свитком с печатью его младшего брата, проревел барон де Годар. – Он пишет, что маркграф вызволил его из плена и они сейчас гостят у него в марке!

Герцог де Клермон, как и граф де Леваль, были не менее потрясены. Молодой маркграф вновь сумел их удивить. По крайней мере теперь Эдуард понимал, почему Максимилиан отпустил одного из своих самых толковых командиров.

Пока двое его товарищей радовались, граф де Брионн внимательно осмотрел остальные печати на свитках, а потом развернул тот, на котором была печать маркграфа.

Герцог де Клермон помнил, как изменились взгляд и лицо графа после прочтения. Что было в послании этого вездесущего мальчишки, Эдуард так и не узнал. Но в тот миг ему уже было понятно: они остаются на западе.

Сейчас, сидя в стареньком кресле у заиндевелого окна и допивая горячий отвар, Эдуард размышлял над словами графа де Леваля. Они в тот день сидели у костра на вершине небольшого холма и наблюдали за тем, как возводится очередной лагерь, где должны были разместиться новые когорты западного легиона. На следующий день Эдуард должен был отправиться в Эрувиль. Карл вызывал его в столицу с докладом о выполненном приказе.

– Знаешь, Эду, – сказал старый друг, доставая свою трубку. – Я всегда считал тебя умнее себя, но перед тем как ты отправишься к королю, мне важно, чтобы ты меня услышал.

– Так и будет, Гийом, – кивнул Эдуард.

Граф де Леваль молча достал из внутреннего кармана старый кисет, расправил его на колене и неспешно набрал щепотку темного табака.

Эдуард усмехнулся лишь уголками губ. Друг любил взять паузу, перед тем как собраться с мыслями.

Пальцы Гийома работали ловко и с точностью хирурга: щепоть за щепотью он укладывал табак в чашу трубки, прижимая сначала легко, затем чуть сильнее. Последний слой был самым плотным. Гийом затянулся без огня, чтобы проверить движение воздуха.

Достав горящий прутик из огня, граф поднес его к трубке. Табачный дым, густой, с пряным древесным ароматом повис в воздухе.

– Мы с тобой так и не поговорили о случившемся в тот день, – наконец, произнес Гийом. – Ты ведь не будешь отрицать, что тот маленький свиток мальчишки Ренара спас наши шкуры? Зная тебя, ты бы не отступил.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сам, – ответил Эдуард.

– Вот-вот, – усмехнулся граф, делая еще одну затяжку. – И за четырнадцать когорт, что мы с тобой сформировали под знаменем короля здесь, на западе, мнится мне, тоже надо благодарить нашего знакомого маркграфа. Как и за подозрительно быстро притихший мятеж, кстати.

Герцог лишь коротко кивнул. Вокруг него творились странные дела, но он не мог ничего с этим поделать. А Гийом продолжил:

– У тебя не возникало ощущения, что мы создаем этот легион вовсе не для Карла? Если бы речь шла не о нашем общем знакомом, я бы уже давно отказался участвовать во всем этом. Но я помню, что он сделал для нас всех там, в Бергонии…

– Думаешь, он не захочет повторить попытку своего отца?

– Лично я в этом не уверен, – твердо произнес Гийом, чем заметно удивил Эдуарда. – Но я знаю точно, что в этой войне без таких, как он, нам не выстоять. Нам придется сражаться на два фронта. Вряд ли Золотой лев останется в стороне. Обязательно захочет взять реванш. Поэтому единственное, о чем я, твой старый друг, тебя попрошу – во имя всех богов, будь осторожней и возвращайся поскорее назад. Ведь если к подобным выводам пришли мы с тобой, то кто сказал, что к таким же выводам не придут шпионы этого мерзкого горбуна…