355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Сквер » Забво (СИ) » Текст книги (страница 7)
Забво (СИ)
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 06:01

Текст книги "Забво (СИ)"


Автор книги: Алексей Сквер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Марш-бросок в ОЗК в итоге. С разрешения комбата, конечно. За пьянку в роте получаю снятие сложности и напряжённости и напутствие заебать их вусмерть.

(сложность и напряжённость – денежная надбавка за службу в заднице страны... ажно рублей 150-200...никогда не видел в Борзе этих денег. Только свой оклад в 600 рублей, от которого уже хуй чо отпилишь. Финики наши твари были... стопудово... да не без руки начальства. Не помню, чтобы кому-то из младшего комсостава там сложность платили)

С похмелюги в гандоняках просто пиздец, как тяжко... по себе знаю. Так вот  хмель из роты выгоняется. Из кого-то реальный, а из кого-то виртуальный... чтоб пить не хотелось. Впереди бежит Егор. Нехуй пьянку в роте допускать. Сзади – я и Фёдор. Не по уставу, конечно. Но так проще контролировать. На Фёдоре все доходы и те, кто их тащит. На мне – те из старослужащих, кто не хочет бежать. Я им желания добавляю, суля очень неприятные вещи. В роте постепенно привыкают к тому, что быть тем, в кого вцепился Скворин, весьма неуютно.

Прибегаем. У самого-то сердце бухает и кровавые круги перед глазами. Все тяжело дышат. Есть проебавшиеся. Проебавшихся найти не сложно. Для них ещё один забег вечером. Только в другом построении... я впереди, а сзади Егор. Добегают все. Два разбитых ебла. Инструктаж о правильном перемещении бегом (дабы не падать еблом и другими частями тела об дорогу при перемещении) подписан всеми. Мне по хуй на то, что замполит придёт ебать мне мозг. Чем-то всё равно придётся платить за становление в роте.

Но сухого закона в роте так и не было.

Палиться откровенно перестали только после того, как точно так же утром не вставал Лёха Пнёв. Пень. Здоровый солдат.  Тоже переворачиваю вместе со шконкой, в итоге – залупа. Делать нехуя – кидаюсь бить. Да какой там. Чтобы его отпиздить, дубина нужна. А вот к нему под прямой лучше не попадать. Заштукатурить проще будет, чем от стенки отодрать. Иду в ближний бой. Подножка. Падать спиной на опрокинутую кровать ему неохота, и он в падении разворачивается. Захватываю руку, и мы валимся на пол. Ситуация патовая. Я ему руку заломил. А он, естественно, брыкается и орёт, чобудет с пидорасами всякими, когда он встанет. Охуенно утренний подъём проходит. Цирк, блядь. Бить его бесполезно. Никак нормально не размахнуться, да и тычки мои ему, что слону дробина. Начинаю ломать большой палец. Вопли из гневных становятся болючими. А дальше – как в детском саду. Повторяем за лейтенантом Сквориным.

– Товарищ лейтенант... ааай... ссукаааа... пиздеееец тебеее... оооооой... товарищ лейтенант, простите... аааа, блядь... простите засранца... ыыыы.

– Заново... я не понял... ты меня матюгаешь... или повторяешь за мной... давай... товарищ лейтенант... простите... засранца... я больше так не буду... давай... Пень... я щяс тебе палец отломаю... тут ещё четыре... ты, блядь... или повторишь... или я тебе, нахуй... их... все... отломаю... Быстро повторил!!! Кому сказал!!!!

– ААААА товарищ лейтенант... не буду... ой, бляяяя... не буду больше.... Ааааа простите засранцаааааа... казёоооол...

Минут пять ломал... сломал. Пня конечно... не палец, хотя, конечно, пальцу тоже ничего хорошего не было. Пень во всеуслышание позорил себя, пытаясь избавиться от боли. Избавился в итоге от боли, а заодно и гонора. Все всё видели. А против насмешек оружие найти сложнее, чем против банального кулака.

Не всегда, конечно, всё гладко проходит. В столовой замечаю, что моего духа обувают на ремень... на выходе из столовой. Вмешиваюсь.  Получаю в ебло, даже толком не успев ничего выяснить. Ловлю обидчиков при помощи роты (с соседнего батальона перцы оказались). Инцидент с операцией по отлову и беготнёй моей роты по плацу доходит до комбрига, который стыдит меня моей разбитой харей. Требует постричь чуб. Отказываюсь. Ухожу в запой в ДОСы. Кара та же самая... сложность и напряжённость – на хуй. Ну, а меня один хуй ни понизить, ни разжаловать. Вообще, отношения межмладшим комсоставом и командованием, как среднего, так и верхнего уровня, тоже далеки от уставных.


Вызывает из парка комбат. Прибыл, доложил, получаю пиздюлей за бардак в роте. Завершение тирады:

... Ясен хуй, лейтенант, что у тебя бардак в роте. Хули спрашивать с солдат, если у них командир выглядит, как чмо. Ты посмотри, в каком виде ты ко мне заявился!!! Весь хуй пойми в чём. Ты от механа хуй, чем отличаешься.

«Ага... я на свои машины издаля в парке смотрю, чтоб не запачкать мундир, вот сука. Когда мне внешний вид в порядок приводить? Я неделю изказармы и парка не вылезаю... иначе рота просто не доедет до бригадных учений».

– Лейтенант... ну-ка, марш привести себя в порядок, а потом ко мне. Не могу с чумоходом таким разговаривать... тьху, бля... МосВОКУу, блядь... (он ЛенПех... взаимная любовь двух столичных училищ общеизвестна).


Вас могут обозвать неряхой,

Стереть достоинство и честь,

А мы в душе ушлём их на хуй,

Поднимем лапу, скажем – есть! (с)


Золотые слова. Так я и делаю.

Ухожу в ДОСы. К этому времени у меня уже там квартира есть, от уехавших двугодичников осталась. Хата, кстати, неплохая, хоть и на пятом этаже.Считается, что крайние хаты (крыша, подвал, крайние подъезды) – это не лучший вариант, но у меня тепло, два ТЭНа греют (по зиме с электричеством получше стало, хотя что такое веерное отключение, здесь знают даже собаки, а в казарме у бойцов вообще натуральные печи стоят, и в наряд включается солдат-истопник, дровами служит всё, что добудет рота, и якобы «норма», которую выдают со склада). Собираю всё шмотьё и, дождавшись воды, устраиваю грандиозную стирку. Привожу себя в порядок, терпеливо дожидаясь как воды, так и электричества. Ебу внешним видом себе мозг три дня. Заодно отсыпаюсь. На вызовы комбата не реагирую. Приходил Серега – понял, что я залупился, сожрал со мной пузырь, похлопал по плечу и,лыбясь, удалился. Посыльные от комбата уже заебались у меня пол мыть и по мелочи чего-нибудь – просто перестают ходить, чтобы я их не трудоустраивал. На третий день под окнами выстраивается моя рота. В дверях Егор:

– Товарищ лейтенант, вас там...

– Заходи Егор. Чаю будешь?

Он у меня дома впервые. Нехуя ему до этого у меня появляться было. Конечно, он трясёт хоботом, кто ж от чая-то с командиром откажется. Это не на улице в строю стоять. Опять-таки – привилегия... Скворин абы с кем из роты не сядет за стол.

– Чо в роте??

– Всё в порядке вроде... Бондарь 33-ю, похоже, завёл... Бушлаты проёбываются только... Начвещ смотр провёл.

   Комбат команду дал. Это к гадалке не ходи. Правильно. В случае чего я, как исполняющий обязанности, материально ответственное лицо, не выходил на службу – вот вам и пропажа имущества по бесконтрольности и халатности. Еби лейтенанта хоть до усрачки. Устав так написан, что командир всегда будет прав. Даже если он конченый дебил. Ну, а если ещё и умеет пользоваться властью, то дело труба. Повод искать даже напрягаться не надо. Единоначалие и субординация. На том и стоим.

– Бушлаты – твоя проблема.

– А где я их возьму?? Они у меня все за бушлаты расписались. С хуя ли я буду...

– А меня не ебёт. К бригадному смотру чтоб были. И не еби мне мозг, я тебя два дня всего не видел. Мне, что ли, их искать?? Кто у нас старшина??

– Снимайте, – лыбится... это уже нечто вроде шутки у нас.

– Хуй тебе... сначала кровь выпью... Чего ещё?

– Пиджака нам вроде дают. Я его мельком видел. Малохольный какой-то.

– Разберёмся.

– А так вроде всё.

– Точно?? Егор... давай всё выкладывай.

– Товарищ лейтенант... там это... Цыренов съебался...

– Бляяяя.... Кто знает???

– Пока никто. Вчера на поверке был. С утра уже нет.

– Что дежурный??

– Говорит, с утра в парк уходил... а Бондарь грит, что хуй его знает, но не видел его в парке...

– Понятно. Комбату скажешь, что не я открыл... понял??

– Товарищ лейтенант...у меня приказ...

– Отставить приказ... Поглажусь – приду... и нехуй мне тут глаза выпучивать... лучше бы за Цыреновым следил, бля...

Вот и поговорили. Егору дадут пиздюлей за невыполнение приказа, но комбат лично не проверит, кто там кому дверь открыл. Не царское это дело -комбату за подчинёнными бегать. Вот, кстати, явный пример хренового офицера... как слышишь, что офицеру что-то не «царское дело», так ставь крест на офицере. Это уже погононоситель с непомерным самомнением и весьма опасно разложившийся. Но комбату и впрямь за каждым бегать не с руки.

К комбату прихожу весь из себя подшитый и даже одеколоном залитый по маковку. Прям хоть сейчас фотографируй на образец. Но он меня не фотографирует, конечно. Мог бы чего сделать – сделал бы, а так – только глазами зыркнул на доклад:

– Товарищ майор, Ваше приказание выполнено, внешний вид в порядок приведён.

– Блядь... понабрали в армию хуй пойми кого... в следующий раз оформлю на суд чести... заебал ты меня, Скворин. Ты в курсе, что у тебя опять травмы попёрли и бегунок есть (у комбата свои стукачи везде есть – старый и хитрый, битый жизнью майор)?

– Так точно.

– Хуёчно... фамилию бегунка ...

– Цыренов.

– Тааак... значит, ещё и Цыренов??

« Ёб твою... кто ещё??? Бля-ааадь... Ни на минуту...»

– Марш в роту разбираться. Через полчаса доложишь, что у тебя в роте происходит. Да... дали тебе в роту лейтенанта... смотри, не упусти... не дай бог солдатня сожрёт... я тебе второго Батона в роте не прощу... не дай божЕ... усвоил? Чтоб за тобой, как за мамкой ходил... никуда старшим не назначать... только с моего разрешения... Усвоил? Всё... брысь с глаз моих...

Чётко, по-строевому, поворачиваюсь кругом. Вслед презрительное:

– Во-во... только каблуками щёлкать и научился, блядь... работать не с кем, долбоёбы, хееех.

Хочется нахамить, но не тот случай. В роте косяки, а я на службу реально, на три дня забил. У меня бегунки. Надо разбираться.

Бегунки – это солдаты, самовольно оставившие часть. СОЧ. Так как мы служим в диких степях Забайкалья, отсюда по-любому путь только по железке. Где патрули снимут солдат, не ясно, но обязательно снимут... с этим там на совесть, а за ними пиздовать и назад везти – за свой счёт.

Убью.

И-то в лучшем случае, если солдат, решившийся на побег, всё продумал. Если просто ушёл в степь с горя, то, так как долбоёб, может уйти вообще в Монголию с Китаем. Были случаи, когда солдаты забредали, полностью истощённые, в отдалённые посёлки, где электричества нет по причине отсутствия электрификации как таковой. Вот оттуда их забирать – вообще жопа. Там никогда не жили люди, с уважением относящиеся к государству. В таких медвежьих углах карамультук – прокурор. Понятно, конечно, что там не совсем идиоты – знают, что вслед за исчезнувшим офицером приедут уже совсем тревожные люди в совсем других погонах, но случаи опиздюливания были. Солдаты, бежавшие из части, как правило, рассказывают столько всего интересного, что Стивен Кинг получил бы нервный тик и самоубился о жанр ужасов по причине абсолютной бесталанности в сравнении с ними.

   Цыренова ловят в ДОСах 2 поисковые группы, и, как ни странно, находят в 15-ом, разрушенном и нежилом. Рядовой Берёзкин (якут), о котором мне не доложил Егор (потому что сам проебал... тоже ведь крылья не росли за спиной), проёбывается дней на пятнадцать, но тоже в итоге влетает патрулю в самой Борзе. Жил в подвале дома, подкармливаемый местной шпаной.

Дабы наказать Цыренова образцово-показательно и максимально жестко, придумываю следующую херь: две доски, скреплённые петлёй с одного торца и обычным замком-защёлкой от армейского ящика с другой. Сами доски имеют дугообразные выпилы под руки и башку дурную, так что при складывании получается колодка... как в энциклопедии на картинках с рабами (хули... до нас всё придумано). Для негров колонизаторы  такие же делали.

Ну, вот в такую я Цыренова и нарядил. А смысл его пиздить? Он и так чмо. Полуопустившаяся личность, забившая на себя хуй. Да и нехуй руками размахивать, коли никакого эффекта от этого не будет... а вот в колодки  теперь перспектива есть у всех.  И все это видят. Каждая обезьяна может быть вот так же закована и стоять  до полного охуения. Хороший наглядный пример, когда перед планируемой беготнёй от армии наблюдаешь, что стало с уже бегавшим, но выловленным?  Я решаю, что хороший. Лорда Джада мы сюда пускать не собираемся, правда ведь??

Заебись подействовало, кстати. Бойцы с круглыми глазами. Кому захочется стоять вот так, до посинения, с биркой СОЧ (Самовольно Оставивший Часть, отсюда бегунки-дезертиры – сочинцы) на груди? Да еще и сфотать могут. На память. К дембелю-то амнезия поголовная на косяки юности. А ведь бегунков ой как не любят в армии.

   Это самый мощный залёт в подразделении. Страдают все. Моя рота – не исключение. Замок Цыренова и Берёзкина, естественно, получает пиздюлейпрямо на месте. Галсанов, как обезьяний вождь, получает пиздячек за то, что Цыренов бурят. Николаев – за то, что съебался и не нашёлся якут Берёзкин. Егор тоже ничего хорошего для себя не ждёт...и правильно... я переворачиваю вверх дном сушилку и каптёрку, попутно находя и изымая готовящиеся дембельские альбомы и парадки. Это всё сваливается в кучу посреди располаги, и я предупреждаю, что мало того, что вряд ли отдам это хозяевам

(только за невъебенные подвиги перед ротой и мной лично), так с ещё одним таким лыжником (встать на лыжи – съебаться из армии  зимой) вся эта хуйня мной лично сожжётся в парке. Потом у роты изымаются вшивники. Это не положенные по уставу тёплые вещи. Свитера и прочая поддёвка. Я не трогал до поры до времени, но грозился давно. Залёт соответствует репрессиям. Ненависть к бегункам давно уже зашкаливает. Одно дело, когда кто-то сбежал без последствий для тебя. Другое, когда у тебя отбирают свитер. А мотив простой. Побежал – значит готовился. А зимой подготовка простая – тёплые шмотки и жратва. Изымается и жратва из всех нычек. Шмон есть шмон. А чему не положено храниться в казарме – в уставе прописано. Это то,что не включено в статьи, что быть должно. Те же вшивники в парк пойдут. Обогрев механам будет.

   На всё это круглыми глазами смотрит Серёга Кузнецов. Пиджак, только что назначенный таким же взводным, как и я, в  нашу роту. Серёга – будущая гроза для всей роты. Смешливый житель Улан-Удэ. В силу мелкого роста и вынужденного существования среди бурятов с детских лет, отзанимавшийся 8 лет карате. С его приходом в роту эра рукоприкладства заканчивается практически полностью. За ненадобностью. Хватило первого же разъёбаного им на солдатских глазах табурета.

А с колодками, кстати, вышло так. Ночью п-к Крыленко проверял подразделения. Так как он был ответственным офицером, он не забил на это, а реально обошёл бригаду. Ну, и в роте у меня находит тело в колодках. Вызвал комбата и меня.

(Так как пиздить в роте молодёжь нельзя... их заставляли отжиматься, приседать, упражнения на пресс и т.д. С появлением колодок остались уставы и колодки... в колодках был уже не помню кто, кажется, за попрошайничество в столовой... Егор выловил, мне не сдал – дрочил сам. За что и получил с утра пиздюлей).

Меня вызвать не удалось по причине моего отсутствия дома. Поэтому комбат, наполучав пиздов в гордом одиночестве, с утра, не дожидаясь совещания, начал орать на меня. Я с похмела возмутился, конечно, и уже нацелился было уёбывать назад, «раз здесь меня не любят», но не успел. Пока закружили утренние дела, комбат вернулся с совещания у комбрига.

Ночью из третьего батальона чухнуло сразу 7 человек. Крыленко тряс экспроприированными у меня колодками  и орал, чтобы такую штуку заготовили на каждую обезьяну.

Рота была полностью подо мной, и залупаться на меня уже ни у кого желания не возникало. Впереди были зимние БТУ (бригадные тактические учения), которые я не забуду никогда.

Да и вряд ли в моей жизни повторится подобный цирк.

Зимой в военном городке тоска полнейшая. Из-за перебоев с подачей горячей воды лопаются батареи в квартирах. Когда ссышь на наледь в унитазе, а спать ложишься в бушлате, хорошего мало. Электричество подают лучше, чем летом, но его явно не хватает, чтобы отапливаться нагревательными приборами, да и то, денег на нормальный обогреватель не найдёшь, а китайские – одноразовые. Скачки в напряжении ломают бытовую технику на раз.

    Квартир то до хуя. Я ещё по приезде пытался себе выбить хату. Выбил сразу двушку. Пришёл, посмотрел на определённую мне квартиру – и сразу вышел, забыв о своих претензиях на жильё. На хуй мне хата с выдранной проводкой, отсутствующими окнами и дверью, прислонённой в коридоре, да ещё и заваленная мусором.

Логика у командования простая. Заселяйся и ремонтируй. Не хочешь – брысь в общагу и жди, пока тебе кто-нибудь из убывающих хату не оставит нормальную. Семейным, кто семью приволок – жильё выбить вообще головняк. Я, слава богу, додумался не волочь беременную жену в эту ёбань. Самому устроится проще, но быт, естественно, идёт на хуй. Ни пожрать толком, ни постираться, ни поспать по-человечьи. Хорошо, хоть постельное бельё чистое – не проблема. Стиральная машина – роскошь, причём бесполезная. Те, кто с жёнами, маются другими проблемами. Из развлечений их супругам остаются дети, безумный быт, хуёво принимаемый 1 канал и вечером два фильма по суперканалу Азия-тв. Радио не ловит. Кабак один, да и тот – мрачная кафешка с названием Сопки Маньчжурии. Дамам там точно делать нехуй. Угадайте с трёх раз, что процветает в военном городке вместе с пьянством? Точно. Ебля и поголовная рогатость. Одни ушли в наряд – другие пришли, нажрались и всё выебли, затем смена.

    Самая тривиальная история. Майор пришёл в два ночи домой с наряда (съебался на немного под предлогом проверки объектов, на самом деле на предмет пожрать). Дома, стряхнув с рогов опилки и дослав патрон в патронник, выпивает на глазах очумевшего лейтенанта и собственной супруги, решившей опробовать молодое горячее лейтенантское тело, бутылку водки, затем пинками их, в чём мать родила, в подъезд, а далее загоняет двумя предупредительными выстрелами в пол площадки (с визжанием рикошета, конечно) на крышу пятиэтажки, откуда они, взявшись за руки, пытаются улететь от взбешённого изменой и залитого до затылка защитника Родины, чтобы не получить по пуле в голову после ещё одного предупредительного выстрела поверх их голов. Всё окончилось переломами ног и ушибами. Майор застрелиться хотел, но поняв, что они выжили, пытался добить их с крыши, видимо, из сострадания. Чтобы не мучались. Но так волновался, что в итоге выстрелил себе в копыто.

Сплошной позитив – ни одно животное фатально не пострадало.

Но не всегда всё так пиздато оканчивается. Жена одного прапорщика решила отомстить мужу за измену весьма интересным способом – сев на унитаз, в который предварительно кинула гранату (РГД-5). Эту дуру еле спасли. Оторвало ноги и посекло всю задницу в дуршлаг, так, что она могла бы теперь в отместку изменить этому прапору хоть с ротой бойцов – дыр хватило бы.

    Жена одного из комбатов пехотных (не моего, слава богу), заебавшись ловить мужа на изменах, отомстила ему, выебав весь офицерский состав батальона. По очереди, конечно... постепенно. Красивая и эффектная женщина, что вообще-то в тех краях было редкостью, планомерно и целенаправленно соблазняла одного за другим подчинённых своего мужа.

У нас с ней, кстати, состоялся знаковый разговор ещё в начале моей карьеры.

– Ой. У нас пополнение? Какой милый молодой человек. В какой батальон? Я по петлицам вижу, вы пехотинец!??

– Во второй... меня Алексеем звать...

– Очень жаль, Лёшенька... не подхОдите...

– Куда не подхожу??

– Ты жену привёз?

– Нет... – уже охуеваю, не успевая понять логику её фраз.

– Ну и молодец... глядишь, семью сохранишь...


Я-то тогда не понял ни хуя... потом пояснили, с кем я говорил, в нашем отделе кадров.  А история, конечно, окончилась плохо. Командовать людьми,поголовно ебавшими твою жену?? Я против суицида – но, наверно, приложил бы ПМ к виску. Некоторые вещи выше моего понимания и желания жить. А комбат тот жив, наверно, и по сей день... злее только стал и пить стал много. Развелись они, конечно. Доебав офицеров его батальона, она уехала, побрезговав частью прапоров всё того же батальона.

Солдаты, естественно, ебли всё, что шевелится и имеет «пилотку», оголодавшую по хую.

   Изнасилования были только групповые, да и то если какая-нибудь шибко умная девушка соглашалась на экскурсию в казарму в час ночи с преоделением заборов и экстремальными подъёмами в нужное окно по простыням или верёвке. Да и то. Странные представления у тех дам. Первому и второму давала по любви, остальным трём нет... как хошь, так и суди.


Как-то сижу в канцелярии с писарем, хуярим конспекты, сержантские проверяю заодно. В роте отбой. Чую, какая-то движуха неправильная. Что-то в туалет мои поминутно скачут. Эпидемия контролируемого энуреза. То один пропылит, то другой. А завтра стрельбы... не хватало еще, чтоб нажрались (с хуя ли я тогда остался ночевать??). Выхожу в роту. Обошёл, вроде ровно всё. Напоследок иду в бытовую, там каптёрка старшины... закрыта... как и положено (единственная дверь в роте, которая может быть закрыта, кроме канцелярии, если нахожу любую другую закрытой, то мой ключ -монтировка и топор... с виновного в её неоткрывании перед ротным – замок новый.)

Сушилка заперта. Ахххуительно.

– Дневальный, бля... старшину сюда... топор неси... или фомку...

Егор появляется дюже быстро.

– Почему заперто??

– Не знаю, – смотрит в глаза... я вижу, что знает, но, скорее всего, договорился, что к залёту отношения иметь не будет.

– Ломай. С тебя замок ! – для него это не проблема.

– А чо это с меня??

– Егор... давай ломай... мне по хуй, с кого... спрошу с тебя.

Изнутри, наконец, открывают. Захожу... и застываю с открытым ртом... летела бы муха, то могла бы до жопы долететь... Вот так я охуел. Рядом с окном связанные простыни – у нас третий этаж. Солдатский лифт, блядь. Дальше обстановка, располагающая к интиму. Матрац, и на крючках для сушкиустановлено несколько свечей. На стуле возле матраца сидит молодая деваха в колготках и лифчике. Перед ней в ногах (стола-то нету) тарелка с рыбой, «зуко», намешанное в б/у полторашке из-под уже не пойми чего из-за отсутствия этикетки, да полбутылки водки.

Кружка одна.

Ну, и два моих урода. Бондарь и Фёдор. Здрааасти, блядь.

– Рота, подъём... строится, на хуй... – спокойно старшине.

– Мы не пили, – Фёдор стоит и бубнит, опустив клюв. У него уже китайских предупреждений, как солдат в китайской армии. Но командует грамотно – можно положиться. Во всяком случае, мои команды выполняются, но сам – залётчик и косепор ещё тот.

– Дневальный, стакан сюда, я не понял, Егор... ты чо?? Оглох?? Я сказал, рота... подъёооом!!!! – уже ору я.

Тёлка начинает шевелиться – она явно пьяна.

– Алёоо... летинант...

– Молчать... сидеть, бля, и молчать, – выставляю на неё палец. В роте уже подъём, злой голос Егора. Чует, что просто так не оставлю. Дневальный приносит стакан. Сую его сначала Фёдору, он в него выдыхает.

Нюхаю – нет перегара. Бондарь – то же самое. Сами не пили – поили и ебли. Или не успели – не выяснял.

– Марш в строй, блядь.

Бегом съебались. И тут... если б не это, то я, наверное, натворил бы чего-нибудь. Но бабы умеют снимать напряжение... гм... разными способами.

– Ну, летинант... ну ты кавоооо? Молодым, штоль, не был?? Ты пойми их... это нам ебля – фигня, а им-то по 18-ть... Всяко-разно!!

Мне 21,5 на тот момент, а моим охламонам по 19-20, и я начинаю ржать. Я действительно не был молодым. Эта борзинская блядь, сама того не зная, чётко поставила мне диагноз. Отсутствие молодости. Я ржу над собой, мудаком, и над этой сердобольной блядью, которую мои хлопцы смогли уговорить и затащили на простынях в сушилку, да ещё и приём организовали со свечами и водкой.

Не пили – вот это радует. Не хотели влетать.

– Дежурный!! Через три минуты выведешь её, – это Захарову. И потом ей:

   – Не успеешь одеться через три минуты, поведу, в чём будешь... поняла??

– Летинант... ты каво тваришь-та?? Каво я така пайду (местный сленг «каво» – замена «чо»).

   Я её уже не слушаю, вышвырнуть её на улицу, за территорию части, мне ничего не стоит... минус проблема в роте, и всё.

   Выпившего все-таки нашёл. Писарев... он её и замутил... козлина. Ну, дальше уже скучная и уже описываемая мной работа по ебле личного состава... правда, без жести... уже не требуется. И так всё понятно – залёт мощный.  Баба в казарме, где спят 100 голодных, безголовых по молодости, мающихся спермотоксикозом мужиков – это изнасилование с 80% вероятностью. Подозреваю, что именно поэтому на корабли их тоже не берут.Пересраться из-за бабы и натворить бед озверевшим от отсутствия женщин мужикам, да ещё, как правило, уже выпившим – раз плюнуть. Но и девки хороши... лезут, блядь, в роту... спрашивается, на хуя?? Хотела? –  Получи...

Так нет... она, оказывается, хотела первого, четвёртого и тринадцатого... «и восьмого строго не ругайте... он тоже неплохим оказался... а остальных сажайте»

... Бляди – они и есть бляди.


С бабами действительно тяжко. Жён сослуживцев ебать стрёмно, а то, что даёт... лучше бы даже не щерилось... лучше уж рука и голливудские дивы,хоть на обложках, хоть по памяти.  В Борзе вообще шутка ходила, что тут две женщины... корова и полупьяная доярка.


Кстати, о коровах. Коровы там примечательные. Они реально волосатые.  Я сначала просто тихо шизел, когда их видел... потом попривык... ну, как слон с шерстью – мамонт... никто живьём не видел, но представить легко можно. А так – обычные коровы... только вот жрут, как свиньи, всё подряд, вплоть до полиэтиленовых пакетов. Сам видел. Молоко перестал покупать у местных после первого посещения пастбища этих животных – местной помойки.

Мусор-то тут принято было выносить так. Крупный и много – тащить к баку... мало и мелкий... да в любую пустую хату в собственном подъезде. Вот эти баки с крупным мусором и вывозились на свалку, а там чудо-животные уже доберут, что им надо.

Вспоминается такая история (мне рассказывал дознаватель из Безречки). Бойчишки втроём решили дёрнуть по-духанке домой. Так как ебланы полные, то пошли, куда глаза глядят. У дураков всегда только одна дорога – прямо, и одна цель – посмотреть, чо там есть. А там оказалась свалка и коровы. А в дорогу-то надо жратвы. Эти три уебана решили сделать себе запас в дорогу и натурально отпилили корове ногу. Живой корове. Чем они её там пилили, не знаю, но то, что реально у ещё живой коровы отхуячили ногу – факт. Их пастух чуть не убил.

Больше всего дознавателей добил ответ на вопрос: «... нахуя живой-то пилили? Почему не завалили??»

– Жалко.

Вот такая логика и душевность русского солдата. Возьмет сколько надо, и по возможности еще и жить с этим оставит.


Есть и некислое дополнение к бытовухе... приправка такая... остренькая, блядь  – бичи. Бич – это по-нашему бомж. Только местные не на улице мерзнут, а на более-менее оборудованных квартирах обитают. Это, как правило, откинувшиеся сидельцы от 25 лет и выше. Охуевшее сообщество, занятое разграблением всего, что попадётся под руку. Вырубка линий электропередач, металл, воровство квартирное, рэкет барыг и... офицеров. Да – да. Именно так.


Офицеры живут семьями или по трое-четверо на квартирах. К семейным не лезли... там всё понятно... найдут и убьют потом. А вот к молодым летёхам – за здрасти. Кому они на хуй там упёрлись!? Пиджакам, особенно молодым, бывало ой как не сладко от этих аборигенов. Приходили и тупо ставили на деньги. Кто мог отбиться – отбивался, кто не мог... тот не мог.


Серёга Дмитриев уезжал в отпуск, чтобы жениться. Хату оставил новому ротному ст. л-ту Г. (служит сейчас недоразумение это). Этот фантик приехал с Кёника весь разноряженый и с апломбом, который очень быстро потерял в казарме. Грустный пример человека не на своём месте, продвигаемого большииим начальником. В службе вообще бесполезный. Может, в штабе если только. Запил он сильно. Я на хате редко появлялся, у меня в роте дел,шо пиздец, а он там в основном-то и сидел. Добро бы порядок наводил там, жрать готовил... хуй... только жрал ханку и пялился в бычий глаз (это такой маленький телевизор – обычно красного цвета с экраном с ладонь взрослого мужика.)

Взял из роты я себе денщика. Панарина. Видел, что вроде неплохой пацан, только мягкотелый... жрут его... жаль... скоро опустится совсем, но умывается, за формой следит... только рохля. Привёл в хату – объяснил, что мне нужно, чтоб тут было чисто и было что пожрать (показал, где продукты). Воду, опять-таки, чтобы набирал. Да почти у всех денщики были... чем я хуже? Не идти же к сороколетней тётке в сожители за бытовуху!! Старлею Г. сказал чётко – увижу кривым солдата, предъявлю ему. Надо отдать должное Г. – не пил он с ним... сам всё выжирал. Ну да не суть.

Заходит ко мне в канцелярию этот Г.

– Лёх, ты сегодня домой во сколько?

– Не знаю... если аккумулятор припрут, то проставлюсь и пойду... заебло всё в доску. Выжрать охота.

– Я сегодня задержусь, наверное. Оружейку доделать надо.

Странно, думаю, обычно он очень быстро схватывал тему выжрать, а тут весь прям в работе.

«Ну и хуй с ним – нам больше достанется.»

Аккумулятор припёрли, и я въебал граммов так 400, закуси, считай, и не было. Развезло, конечно, но не в хлам.

Прихожу в хату.

Панарин заебенил макароны с мясом. Везде чисто. Ящик смотрит.

– Всё в порядке, Сань?

– Да... ну... а... вам Г. ничё не говорил??

– А чо такое?

– Да тут приходили...

– Кто??

– Я не знаю... они с Г. ругались... сказали, ещё придут... вечером.

– Да и пох... пусть приходят, – я жру, глаза слипаются... в хате тепло и вообще всё гуд. Сам во хмелю.

Падаю сладко спать, чтобы солоно встать.

Пока я дрых, мне просто банально вынесли дверь, и зашли три упырька местных. Я проснулся от подачи в бубен. При попытке встать – ещё несколько ударов в башню, и потом двое, взяв меня под руки, просто присаживаются, со мною посерёдке, на мой же диван, где я спал. Наконец, врубаюсь, что нормально вижу третьего. Не знакомы... ну и рожа... лет пятьдесят, руки синие, глаза бесцветные, зубы в шахматном порядке... лыбится.

У меня из носа юшка.

«Что ж за блядство... все бьют в нос... у меня там мишень, что ли? Кто это?»

– Ты, малый, не ерепенься... мы говорили, что придём...

– Вы кто? – я знаю, что даже у этого быдла есть порядки, и даже местный авторитет «дядя Ваня», а беспредел – есть беспредел. Страха нет. Есть уже знакомая злость.

– Вопрос по-другому стоит, паренёк этот – твой?? – он, щерясь, указывает на Панарина.

Панарин серый, сидит с выпученными от страха глазами на кровати в углу. Увидев, что все смотрят на него, пытается встать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю