Текст книги "Забво (СИ)"

Автор книги: Алексей Сквер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

   Больше мы с Женькой и не вспоминали об этом вслух. Не знаю, как он, а я через неделю уже сносно относился к своему решению. Главное, больше не видеть её.

   Но месяц прошёл, и мы опять были в училище. Наш побег был перекрыт тысячей и одним подвигом однокашников. Так, что уже истёрся в памяти до тонкой плёнки. По молодости события месячной давности – это уже давно.

   Жек, как каптёр (даже не сняли. Ну, так и не за что, как у каптёра у него всегда был порядок... сняли, только через полгода...то ли гражданку нашли чью-то, свою-то у меня хранил. То ли за пьянку), тащился, а нас на уборку территории кинули. За месяц горы листьев на асфальте и газонах – всё вымести и програбить. Листья сжечь, как начали с трёх дня, так и хреначили, не разгибаясь до восьми.

   Холодно. Вот мы по очереди чай бегаем пить в Электричку. Первым Ромка, потом Олег, ну и завершаю я. И по-новой. Так жребий лёг. Жек там варганит чай, и рулет какой-то притаранил.

   Вваливаюсь. Замёрз.

   – Жек. Давай чаю... щя руки помою...

   – Заебали, я вам что? Официант?? Вон кипяток, вон заварка, – отвечает с ленцой. Лежит на топчане, гитарой тренькает. Гитараст, блин.

   – Имей совесть, промёрз ведь.

   – Ладно... щя.

   Мне не видно, но ведь, небось, даже не встал, сука.

   Мою руки. Захожу в нашу комнатуху. На окнах солдатские одеяла – светомаскировка, чтобы не спалиться. Со стороны – тёмные окна. Рабочий день электриков закончен – все ушли на фронт. Дома нет никто. Только для своих, и то – на условный стук. А вот и он, кстати. Кого это там?? Жек наливает чай – открывать мне. Иду открывать.

   Здраааассссти.

   Она.

   Сказать, что я в шоке – не сказать ничего, как прошла через КПП – загадка.

   – Что?? Не рад??

   – Почему?? – пропускаю, – замёрзла?? Проходи, как раз чай горячий... – я в шоке, внутри девятый вал с Армагеддоном и Рогнарёком вперемешку под острым кетчупом. Она проходит в комнатуху. Чай налит, на две персоны. Жек с полуулыбкой тренькает на гитаре. Для него её визит не удивителен. Я начинаю понимать.

   – Жеээээк, это как понимать??

   – Я позвал.

   – Значит, не рад? Тогда я поехала, – Света разворачивается.

   – Погоди... – Светке. – Жек!??

   – А чо теперь Жек??? Свет, ты к кому приехала, к нему или ко мне??

   – К нему.

   – Ну, вот и отлично, – Жек ставит гитару на пол и спокойным шагом проходит мимо нас к двери на выход.

   – Жек, стой... ты же обещал!!

   – Дааа??? Когда это, и главное – ЧТО я тебе обещал?? Дурак ты, Лёха, но везучий... на поверке отмажу...

   Друг.

   Потом был разговор. Я нёс ей какую-то чушь о том, что я её недостоин, и что Жек в сто раз лучше меня... что я предатель и вообще дерьмо. Она слушала. Спросила только, правда ли, что я не хотел её видеть. Жек красавец, конечно, ну иначе она бы и не припылила вот так, на ночь глядя, всё побросав.

   – Только скажи, что я тебе не нужна, и я уеду.

   – Я тебе уеду, я же жениться обещал... помнишь??

   – Я-то помню, а ты??

   Обнимаю, целую, плачет.

   – Я думала – всё...

   – Ну что ты... просто он тебя так любил...

   – Ну и что? А я тебя люблю, неужели ты не понял?? Мне не нужен он, мне нужен ты... такой, какой есть... и лучше мне не надо... я уйду, только если перестану тебе быть нужна.

   – Обещаешь??

   – Обещаю.

   Значит, никогда.

   /развод/

   А потом был год счастья. Лучшее время в моей бестолковой жизни. Вне училища мы были вместе почти всё время. Блядки кончились. Только пьянки, где всегда рядом со мной была она. Красавица. Ей строили глазки мои подвыпившие однокашники, но ей всё было нипочём. Был разговор с будущим тестем о свадьбе после училища и его испуг, что она залетела. И его «против», и моё быкование, что всё равно уведу. И её твёрдый ответ – «уйду из дому». И выпуск. И свадьба в моём городе. И свадебный, он же послеучилищный, отпуск в Новосибирске у родни. Прямо перед Борзей. И первое письмо от неё, в котором она писала, что беременна и хочет всё бросить и ехать ко мне. Так бог дал.

   Но Борзя... Рожать там – опасно. Растить ребёнка в тех скотских условиях, в которых я жил?? Тем более беременной, без света и воды вынашивать?? Конечно, и там люди живут. Только не моя Светочка. Ребёнок решил за нас. Ванька. Ему сейчас уже два месяца. Интересно, на кого похож. Мать сказала, на тестя. Бабушка сказала, на тёщу. Посмотрим.

   Перед Москвой трезвею, болею, моюсь, бреюсь, обнаруживаю, что ехал не один в купе. Две попутчицы и попутчик, когда зашли?? Сколько я с ними ехал?? Вот ведь провал... А пью-то я уже всерьёз, и это в 22 – нормально?? Надо завязывать, на хер.

   Ну, вот и заветная дверь. А позвонить не решаюсь.

   /развод/

   Стою, курю. На лестнечной клетке. Выходит сосед, покурить.

   – Ого... приехал што ль, служивый?? Здоров!!

   – Здрасти, дядь Володь.

   – Чо домой-то не идёшь, заждались наверняка.

   – Да вот докурил и пойду... – тушу полсигареты в банку из-под кофе.

   – Ну, удачи... давненько тя не было...

   Заебись, напутствие.

   Звоню. Открывает тёща. Вроде бы рада. Светка в ванной. Тесть жмёт руку. Размундериваюсь и иду к кроватке. Кроватка стоит в Светкиной комнатухе, а в ней... вот он. Красавец мой. Не спит. Вааанька. Папа приехал. На руки не взять – грязные. Тёща с тестем рядышком – реакцию смотрят. Только я их не вижу. Я с сыном. Он смотрит настороженно на незнакомого дядьку, ручонками двигает, а я разглядываю его и, наконец-то, меня отпускает казарма. Безмерно Нежное, То, чего я в себе и не встречал ещё, лезет наружу. Это Любовь. Но какая-то другая. Я такую в себе и не подозревал. Не было её, и – хлобысь, появилась. Как та искра на платформе Выхино. Ванька, сынок. Мой сын.

   Сзади сгущается атмосфера. Тёща уже давно упылила колотить в ванну. Что я приехал. Краем уха слышал. Оборачиваюсь. Стоит моя Света. Тесть выходит и прикрывает дверь.

   /развод/

   – Ну, здравствуй... – делаю шаг вперёд. Ошибка. Она шаг назад.

   – Здравствуй.

   – Не рада??

   – А как ты думаешь?? Тебя год не было. Я и забыла, как выглядишь.

   – Фотографии есть.

   – Скворин... не смешно.

   Моя и не моя.

   – Я собрала твои вещи в сумки. Уходи.

   Приплыли.

   – Что, и чаю не попью??

   Ванька начинает хныкать. Света тут же несётся к кроватке и берёт его на руки.

   – Иди на кухню.

   День позиционных боёв окончился окончательным разгромом лейтенанта Скворина. Мне не прощают года одиночества, и то, что из роддома забирал тесть. Как безотцовщину. И это только начало списка обид переродившейся после рождения ребёнка в женщину девочки. Не действует ничего. То, что я могу забрать её с собой в Читу, ей по барабану...никуда она не собирается, хотя готова была ехать ко мне в Борзю беременная. Теперь ей это не нужно, потому что не нужен я. Ну, а её родители, как только врубаются, что я собираюсь увезти только что рожденного внука в тьмутаракань, тоже встают горой против таких действий. Что-то доказывать бесполезно, потому что слишком поздно. Я могу теперь стать хоть генералиссимусом или... действительно Министром Обороны... это ничего не изменит. Я перестал быть её Любимым Мужчиной, и никакие перспективы... ничто на свете уже не вернёт меня в те времена, когда у меня ещё была возможность не заходить в казарму, бросив службу сразу же после окончания училища.

   – Ты же обещала, что ты уйдёшь только тогда, когда перестанешь быть мне нужной!! Но ты мне нужна!!

   – А я выполняю именно это обещание, Скворин. Я тебе не нужна. Тебе армии хватает. Ты на ней женился, а не на мне, было бы по другому – ты со мной бы этот год прожил. Ты обещал бросить армию, помнишь??

   Обещал. Было дело. Но как же бросить, когда это не бросить, а испугаться того кошмара, в который попал. Бегство!! Я – Алексей Скворин, трус?? Да и не уехать оттуда было.

   Но это уже никого не интересует. Ни мои оправдания, ни её обиды. Жизнь идёт дальше. И решения, принятые женщиной, ещё ни один мужчина не переиначил без катастрофических последствий. Так устроена жизнь. Кто сомневается, может сколько угодно превращать свою и жизнь близких в ад.

   Я не стал.

   Развод.

   Вот так.

   Отпуск дальше протекал уже совсем не так, как представлялось. Приехал домой. Туда, откуда в 16 лет рванул в училище, наплевав на планы материсделать из меня учителя истории. Родные стены лечат... особенно, если рядом есть друзья детства и... да-да...теперь завязывать не к чему. Моя жена – казарма, всё стерпит.

   Мать попросила помочь с ремонтом. Помог. Ободрал потолок на кухне, попутно прикладываясь к бутылке. Всё кончилось тем, что ободрал потолок и сварил в чайнике пельмени.

   Светлым пятном была свадьба друга детства Димки Ш. Но и там, глядя на друга детства в его самый счастливый день в жизни, я слышал собственное пустое сердце, в котором мертвенно разливается Ничто. Пустыня, где нет ничего. И заполнять это Ничто я даже не собираюсь. Зачем?? Лучше завести собаку... по крайней мере – не предаст.

   Посещаю кладбище. Некоторые из моих одноклассников и друзей детства уже тут. Кто от чего. Есть и по наркоте, есть и по пьянке или глупости. Но я приехал к одному.

   Борман.

   Борька – сорви голова. Столько дворовых драк прошли. Вместе в одной песочнице колупались. И вот. Четыре ножевых. Два в грудь, два в область головы. Нет больше Бормана.

   За что его мочили – мне аж три версии рассказали. Как барана, на бильярдном столе в привокзальном кабаке за какие-то там бизнесовые интересы. Причём вроде бы как и не его интересы... Вписался за кого-то.

   Всё, что мне дорого, рушится со временем, как карточный домик. Выпиваю на его могиле столько, что еле выбираюсь с кладбища. Всё, что я понял из этого посещения, это то, что больше не пойду никогда на кладбище. Пусто там. Я ехал к Борману, а его там и не было. Он теперь всегда со мной. Как будто во мне похоронен, и могилка всегда рядом – только руку протяни.

   Прошёл какой-то сраный год, а я уже совсем в другом мире живу, и по-другому всё вижу.

   Эта лирика меня убьёт. Надо валить к новому месту службы. Надо как-то жить и строить свою жизнь дальше. Только вот отсутствует ответ, который всегда был при мне, на вопрос "зачем?".

   У матушки глаза тревожные, конечно, видит, что крутит меня, а чем она поможет?? Только вздыхает тяжко, видя мою пьяную рожу. Попыталась поговорить со мной, а что мне ей рассказать?? Как Примус опидорасился?? Или как недоваренную картошку люди едят, чтобы что-то хоть съесть?? Ей сразу станет легче?? Или мне станет легче от того, что она узнает, как на самом деле жил её сын?

   Офицер Российской Армии. Молодой пацан с крепким характером, выбравший профессию "Родину защищать."

   Но жить дальше не просто надо – придётся. Сын будет расти, и я ему буду нужен. Вот и ответ на вопрос "зачем". Впереди новая часть, новые люди, новая работа. Глядишь, роту дадут. Ну и... Чечня?? Отмазываться не буду, пошлют – поеду.

   Шоу маст гоу он, твою мать, Скворин, подрыгаемся ещё.

   В Читу возвращаюсь в похуистичном настроении. Но не настолько, чтобы не купить джентльменский набор. В пакете конина, шампусик и конфеты.Направленцу, его жене, детишкам... типа... а там как распорядится, естественно. У него и без меня этих пакетов, как сельди в припортовых складах.

   Штаб округа. Кадры.

   – Разрешите?!!

   – Оооо... явился?? – полковник Козлов. Мне бы такую память – сразу узнал.

   – Так точно, товарищ полковник.

   – Ну, заходи, заходи... чо там у тебя.

   Отдаю пакет.

   – Спасибо вам, товарищ полковник... думал, зашлёте к Магадану куда-нибудь.

   – А что? Есть желание?? – смотрит в пакет мельком, потом ставит его за сейф, – ну вооот, нормальный офицер, и чего ты так долго там, в Борзе,сидел-то, надо было сразу о себе напомнить, после учений бригадных...

   – Дык я, товарищ полковник, и тогда-то случайно...

   – Видел я тебя... помню... нажрался в дрезину тоже случайно?? Хыхыхыхыхы...

   – Да это я тогда... офигел... троллейбусы... радио... одичал...

   – Понимаю, зато теперь уже навидался дыр, а за одного битого... сам знаешь. Короче так, лейтенант, у меня, куда тебя не ткни – везде молодые нужны... нету сейчас младшего командного состава... бегут сразу после училища... дармоеды... думаю тебя в Каштак отправить, в учебку.

   – Товарищ полковник, мне бы в Чите остаться... или Улан-Удэ...

   – Белены объелся, лейтенант?? Каштак и есть Чита, отсюда до части минут двадцать на автобусе... Хотя, конечно, могу и в Улан-Удэ...

   Штаб округа тут. Значит, и вопросы все решаются тут. Не надо нам в солнечную столицу Бурятии.

   – Не надо Улан-Удэ...

   – Вот то-то... делай, что тебе говорят, я плохого не посоветую... даже этот год в Борзе тебе ещё послужит добром. Ты теперь в Каштак придёшь не паркетным мальчиком, а оттрубившим год в Борзе мужиком, значица, уважаемым за то, что из дыры вылез человеком.

   – Спасибо, товарищ полковник.

   – Да брось... я же вижу, кому помогаю... сам идёшь, хоть и в Маааскве этой долбанной учился. Направление твоё вот. Служи, сынок. Да смотри, чтобы я не пожалел, что из жопы тебя вытащил.

   – Есть! Не пожалеете, товарищ полковник.

   – Ну-ну.

   Прибываю в учебку. Иду к командиру в штаб. Представляюсь. Оказывается, я буду служить не в учебной роте, где готовят наводчиков-операторов или механиков водителей. Я распределён в батальон по обеспечению учебного процесса. Батальон состоит из двух рот. 1-я рота стрельбовая, 2-я вожденческая. Я попадаю во 2-ю. Каждая рота насчитывает от силы двадцать человек. Зато техники, как на полк. В нашей вожденческой роте аж 64 БМП. Несколько «копеек», остальные «двушки».

   Комполка говорит мне в двух словах, что да как, и приказывает зампотылу меня разместить. Тот встаёт в позу, что общага забита и надо бы мне снимать жильё в городе. У меня таких денег нет, так ему и заявляю. Он пытается давить. Я тут же заявляю, что сяду с сумками на плац, если негде жить, но ничего сам искать не буду.

   Мне положено жильё, и не ебёт.

   Зампотыл поорал чуть-чуть, потом понял, что посылать меня на хуй бесполезно, был уже, и не раз.

   Я не отвечаю. Я уже ему сказал, что сделаю, если не разместит. Он понимает, что ему не отмазаться, и со мной надо что-то решать.

   Ждал в курилке часа три. Заселяет меня зампотыл в клуб.

   Держите меня сорок человек – начинается сказка.

   Как входишь в клуб – сразу попадаешь в большой зал. Вестибюль, типа. Направо, от входа в клуб, вверх уходит лестница на второй этаж. Налево – зрительный зал со сценой и т.д., а чуть правее входа в зал дверь в моё будущее жильё. Это помещение, предусмотренное под раздевалку. Оно получается аккурат под зрительскими местами в зрительном зале. Помещение явно давно не используется под раздевалку. В нём какие-то банки-краски-мешки-тряпьё. Окно приёма-выдачи одежды застеклено. Получается, что из моей каморки окно смотрит на вестибюль клуба, а не на улицу. Я, конечно, охуеваю, но заодно прикидываю плюсы положения. Клуб находится прямо рядом с полковым плацем. Если пересечь плац по диагонали вправо, я попадаю в свою казарму. Мне её уже указали, но я туда ещё не ходил. То есть, мне до службы от силы минуту. Значит, времени на обед и сон больше, чем плохо??

   Всё это мне показывает замполит, которому меня отдал зампотыл. Замполиту со мной возиться тоже недосуг. Не найдя начальника клуба, замполит отлавливает какого-то бойчину при клубе и вводит его в курс дела. Прямой приказ помочь обустроится молодой солдат (примерно год отслужил – такие вещи я уже секу на глаз) готов выполнять без особого рвения, видать, своих дел полно. Но ему, конечно, интересно узнать, кого это подселили в здание, за целостность которого он отвечает. Место-то блатное. Одно дело – в казарме мучиться, и совсем другое– балдеть в клубе, рулить нарядом и иметь кучу свободного времени. Как только уходит Замполит, пожелавший мне успехов в службе, беру зольдата под узцы.

   – Так, родной, тя как звать?

   – Олег... не родня мы вроде, тащ летенант... гыгы... – щупать начинает сразу, молодых соплежуев в лейтенантских погонах уже видел, стало быть.

   – А это как сказать, Олежа, те скока служить ещё, обормот??

   – 9 месяцев... я не обормот...я...

   – Я – последняя буква в азбуке, солдатик. Тааак... Олежек, не залупайся... Обормот ты и есть обормот. Ремень висит – раз, подшит простынёй – два, сапоги обрезаны – три... это так у вас в части положено?? Мальчуган, я учился в Москве, а потом год в Борзе трубил...слышал о таком месте?? Ты ваще тут кто??

   – Писарь... но на самом деле как завхоз, типа...

   Солдат скучнеет прямо на глазах. Он начинает врубаться, что ему подкинули геморрой, а ни хуя не плюшевого мишку.

   – Значица так, солдат, если не хочешь проблем, то мы быстро подружимся... причём мне твоя дружба по хуй, а вот тебе моя ещё как сказать, всасываешь?? Твоя задача – чётко и быстро решать вопросы, которыми мне заниматься некогда... Молчи уже... договорю, задашь вопросы... Усёк?? Ну и ладушки. Всё просто. Я сейчас в батальон – представляться. С сумками мне туда переться недосуг. Значит, оставляю их под твою охрану и оборону. Когда я приду – комната чистая, полы помыты, и в ней кровать, матрац, бельё... так...что ещё?? Стул, стол...можно табурет... нет... давай пару. Ща даёшь мне ключ, потом отдашь остальные...их сколько, кстати, и у кого они??

   – Три, и все у меня... товарищ лейтенант, я не могу бельё...у меня нету...

   – Остальное всё, значит, есть??

   Солдат кивает.

   – К шести успеешь??

   4 часа – это за глаза. Кивает.

   – Теперь главное, Олег, я сюда приехал всерьёз и надолго. Служить буду в БОУПе.

   (УБВТ учебный батальон вооружения и техники – вообще-то, но по-училищному БОУП – батальон обеспечения учебного процесса... те же яйца, только в профиль),

   – Человек я ооочень тяжёлый, и ссориться со мной крайне не советую, – говоря это, я кладу руку ему на плечо и, поймав взгляд, кошмарю его тихим, но злым голосом. – Если я на кого-то злюсь, то, пока не угандошу, не успокоюсь. Тебе нравится тащиться при клубе??

   Кивает.

   – Тогда так. О сохранности вещей я даже говорить не буду... поверь, если оттуда хоть одна звёздочка пропадёт, я тя отсюда выпру через неделю максимум, и желающих на твоё место наверно очередь выстроится...так??

   Опять кивает.

   – С другой стороны. Если у меня тут не будет проблем, чем смогу – помогу. Вопросы??

   – Вы на роту пришли??

   – Наверное. Пока не знаю.

   – Вы, правда, с Борзи??

   – А что??

   – Да говорят, там ваще жопа, и устава нет ваще... наши все туда боятся ехать...

   – Правильно делают, Олег... устава там нет... это правда.

   – У нас в БОУПе тоже одни перцы...

   Ухмыляюсь. Посмотрим, какие там перцы.

   Я удачно, как оказалось, надавил на бойца. Самое страшное наказание для бойцов, окончивших учебку и оставшихся при ней дослуживать, это была отправка служить куда-нибудь в жопу, типа Борзи. Слухи ходили среди солдатни такие жуткие, что мне потом оставалось делать многозначительный вид, не опровергая, как, впрочем, и не подтверждая их. Люди любят себя пугать, и жанр военных ужасов тут процветал, как ни один другой. То кого-то в котельной замучили и сожгли, то вообще съели.

   Рядом был дисбат. Тот самый, где продолжал службу Вадим. То, что происходило там, тоже было предметом нефигового устрашения. Я наконец-то попал в часть, где рулил Устав. При таких серьёзных рычагах устрашения с неуставняком тут сталкиваться приходилось настолько редко, что я даже научусь потом этому удивляться.

   Олег, как ни странно, понял меня с первого раза. После этого разговора проблем с ним не было никаких. Я закрывал глаза на его распиздяйство и хуезабивание. Как оказалось, им реально рулил старшина оркестра. Начальник клуба – майор. Выпить любил, и вообще был творческой личностью. Всё, что касалось хозяйства, было ему мало интересно, но, закорешившись со старшиной оркестра, он решил эту проблему. Пили они вместе. Начклуба покрывал пьянки и занимался музыкой, а старшина подмял под себя клубную живность и достаточно уверенно рулил ею.

   Оставив вещи и своё будущее жильё на попечение солдата, я пошёл в батальон. Требовалось представиться комбату. Меня прорубает дежа-вю. Надо ведь с первого появления в казарме ставить себя. Каждого нового офицера, пришедшего в часть, разглядывают с энтузиазмом энтомолога, нашедшего неклассифицируемую с первого взгляда козявку.

   Захожу в казарму. Наш батальон занимает один этаж, потому что его численность не превышает численность полнокровной роты.

   – Дежурный по батальону, на выход!!!

   Боец на тумбочке подтянут и заправлен, как положено. Доебаться не до чего, осталось дождаться дежурного. Из туалета выскакивает, как чёрт из табакерки, младший сержант со значком дежурного и красной повязкой на рукаве. Внешний вид тоже удобоварим. За шаг до меня переходит на строевой.

   – Дежурный по батальону младший сержант Григорьев.

   Козыряю.

   – А почему по батальону?? В уставе так, что ли, написано??

   – У нас так положено, приказ командира батальона.

   – Григорьев, кто из офицеров в роте??

   – Смотря, кто тебе нужен, лейтенант, – доносится из-за спины.

   Поворачиваюсь, передо мной старший прапорщик, подпитый, но соображающий.

   "Тааак... и тут люди живут... разберёмся"

   – Комбат мне нужен, товарищ прапорщик.

   – Комбат ща занят... я за него... чего хотел то??

   – Понятно, а ты кто?? – тоже перехожу на ты. Старший прапорщик явно старше меня, и чёрт его знает, кто он тут.

   – Я?? Старший прапорщик!! Не видишь, что ли??? указывает на погоны, – А ты??– cтебётся явно, глаза ржут, я же вижу.

   – А я командир второго взвода, второй роты вашего батальона... нашего... буду...

   – Пополнение, што ли??

   – Соображаешь. Значица, так, я поселен в клуб... как появится комбат, пришли посыльного, я там, на первом этаже. Лейтенанта Скворина пусть спросит. Я наряд по клубу заинструктирую.

   – Хуясе... озадачил, не успев появиться... способный хлопчик... ну, давай знакомиться тогда, я Николай... фамилия Хлопячий...

   – Алексей, – жму протянутую руку. Рука у него, как тиски. Жму, как могу, улыбаюсь, хоть и больно. Он видит, что мне больно – секунду держит и отпускает. Улыбается.

   – А ты молоток, ну пойдём...

   – Куда??

   – Куда – куда...к комбату...он в каптёрке... там вообще ща все собрались, как раз и познакомишься...

   Иду за ним.

   – Там чо? Планёрка, что ли?? – на часах 2 дня. Ни хрена не понимаю.

   Как зашёл, так чуть не сел на жопу. Зато сразу всё понял.

   В каптёрке застолье. Офицеры. Все в говно. Форма одежды расхристанно-полевая.

   Я, естественно, брюки об пол, фура с потолка пыль сшибает, при значках и галстуке, короче, как блондинка посередь кошмара. Дежа вю.

   – Петрович, к нам пионэра прислали... борзый, – тыкает себе за спину, в меня пальцем, Николай, и присаживается. Доложился здоровенному майору во главе стола, сжимающему в руке еле видную из неё солдатскую кружку. Похоже, мы зашли как раз перед тем, как господа офицеры собирались выпить.

   Делать не хрена, нужно представляться. Лапа к уху под обрез козырька, переходящего в околыш, вытягиваюсь:

   – Товарищ майор, – майор встаёт, он без головного убора, поэтому воинское приветствие встречает стойкой смирно. Видно, что он бухой, но вместе с тем его глаза изучающее-внимательно сканируют меня, как рентген. За ним отрывают жопы все присутствующие, ритуал есть ритуал, и я сразу понимаю, что я среди своих. – Представляюсь по случаю назначения на должность командира второго взвода, второй роты, батальона обеспечения учебного процесса, лейтенант Скворин.

   – Вольно. Товарищи офицеры, прошу садиться.

   Мне стула нет. Стою.

   – Налейте лейтенанту.

   Справа от меня сидит старенький майор. Судя по его виду, на пенсию давно пора. Зампотех батальона майор Буц. Он наливает две трети солдатской кружки, пока комбат не кивнул, мол, хватит.

   Я представляюсь явно во внеурочное время. В момент, когда в батальоне организована пьянка, в которой участвует комбат. Хочешь не хочешь, надо пить. Можно ляпнуть что-нибудь типа "я не пью". Заставлять не будут, но не дай бог потом залететь под стаканом – сгноят. И выпить надо теперь, сколько нальют. Напугали голый хуй девственницей.

   Пью.

   Вообще-то, секретов в этом деле мало. Перед серьёзной дозой надо выдохнуть весь воздух из лёгких, и пить большими глотками, стараясь не обращать внимания на ощущения в горле. Всё равно, пока пьешь, хапнешь воздуха, который потом, после того, как выпил, опять-таки выдыхаешь. Главное, не через нос. Откат после стакана жесткий. Следом желательно занюхать чем-нибудь с острым запахом, опять-таки, чтобы сшибить откат. Потом закусить. Запивание не приветствуется, но и не возбраняется. Кстати, о запиваниях, самое простое – это выдох-глоток сока-водка-глоток сока. Любая дрянь заходит, как к себе домой.

   Пью.

   Выдох. Смотрю на стол, закусить есть чем, но тянуться не буду. Хотите посмотреть, как пьёт лейтенант Скворин?? Ну, смотрите. Водка тёплая – укладываюсь в три глотка, и, перевернув кружку горловиной вниз, показываю, что выпил до дна, ставлю её вверх тормашками на стол. Медленно и аккуратно. Откат чудовищный, в горле ком, того и гляди блевану, а нельзя, блядь. Ебало крою каменное, как Чингачгук у Столба Пыток. Потом аккуратненько так выдыхаю остатки воздуха, всё-таки кривлюсь под конец, и слезу аж вышибло, но у меня туз в рукаве.

   Мой наодеколоненый галстук. Вытаскиваю его, не стесняясь никого... я как выпью, так уже не хуя стесняться. Пусть остальные стесняются уже. И занюхиваю им. Потом расстегиваю китель, и только затем беру огурчик – корнюшон, и с хрустом его сжираю. Всё это в тотальной тишине. Как показательное выступление. И последний штрих.

   Ровным голосом, проглотив огурчик:

   – Товарищ майор, разрешите присутствовать??

   – Сработаемся, – выносит он вердикт

   Тут уже загомонили. Майор, наливший мне, привстав, хлопает по плечу. Одобрительно гомонят. Тут же находится табурет, и я присаживаюсь, снимая фуражку.

   Моя служба начинается с пьянки. Заебиииись.

   Зампотех батальона м-р Буц, уже основательно перекрытый, сначала пытается петь песню:

   Господа офицеры, голубые князья

   Я, конечно, не первый, и последний не я.

   Комбат прерывает:

   Сомненья прочь,

   Уходит в ночь

   Отдельный...

   Все дружно подхватывают:

   – Третий наш, железный батальоооон...

   Я со стаканом в голове уже в круговерти пьянки. Вот Петрович (комбат) пытается расколотить пустую водочную бутылку, положив её на стол, своей лапищей, сжатой в кулак. Неудачно. М-р Буц пытается показать, как надо её расколачивать. Судя по его комплекции, очень даже зря. В итоге всё смешивается в колейдоскоп улыбок, песен, анекдотов, баек... недосказанных, путанных... горячо доказываемых точек зрения на политику и вменяемость комсостава.

   Просыпаюсь в казарме. Меня тянут на развод. Умываюсь и, чуть живой, двигаюсь на плац, благо – рядом. Буц с забинтованной рукой. Рассказывает, как вчера кого-то метелил по дороге домой. Я думаю о том, что недоубитая им бутылка, скорее всего, так и лежит под столом, оставшимся от вчерашней пьянки.

   Оказалось, что я пришёл в батальон как раз в момент затишья учёбы. Коллектив офицеров батальона жил не в пример дружнее, чем в Борзе, в силу того, что сам батальон численностью был не больше полнокровной роты. Все у всех на виду. Офицеры, как первой, так и второй роты, знали весь личный состав батальона, как облупленных. Бойцов отбирали тщательно и от уродов избавлялись сразу же. Итогом такой кадровой политики было то, что тут реально служили и выполняли поставленные задачи, а задач было немного. Лучшие машины (БМП) были у первой роты – стрельбовой. Именно на этой технике учились будущие наводчики-операторы. Всё, что уже не стреляло, но могло ездить, шло в мою, вторую роту. На базе моей роты учились водить технику будущие механики-водители.

   Сколько они мне этой техники в процессе обучения переломали, это ни в сказке сказать, ни пером описать. Поэтому оснавная задача у меня была – чтобы техника бегала. Процесс обучения в основном был такой. На занятия выводилось несколько машин. По одной на препятствие...типа, противотанковый ров – яма, которую надо уметь преодолевать, движение по колее – проход в минном заграждении (упражнение скорее на чувство габаритов машины), змейка – движение меж флажков, и т.д. Если какая-нибудь машина встанет – желательно иметь под жопой замену. Если какой-нибудь будущий ас-механик вдруг разует машину своми умелыми действиями (сбрасывается гусеница, и "обувать" машину – это целая ебатория), например.

   Остальная работа в парке. Если машину не обслуживать, не мыть ей фильтры, не шприцевать катки – то рано или поздно она встанет. Зимой без работы котла подогревателя она тоже с места не тронется. Нюансов целая гора. Вплоть до той же заправки и смены масла с антифризом. Техника, конечно, не новая, и раздолбана вусмерть. Эх, мне бы Бондаря сюда. Вот где ему служить бы с наибольшей пользой и для армады... ну, и для меня (хе-хе). В парке стоит куча гробов на колёсиках, которые по документам и на бумаге очень даже бегают, а на деле вросли в землю по ребристый лист. Поймала машина клин на заре 90-х, но никто на себя это не взял. Так и тянется история с якобы живой, но давно уже разукомплектованной машиной. Не было на складе того же котла подогревателя, а учить балбесов надо. Вот и снимается с клинанутой машины котёл... ставится на ту, что бегает. Так и жили.

   В училище невозможно научиться ремонту техники за 4 года так, как там учишься за какие-нибудь три месяца. Конечно, если дневать и ночевать в парке.

   Ну и пили, конечно, как сволочи, меж занятиями. Чита – не Борзя. Тут тебе и кабаки, и кино, и девок море. Всё-таки, считай, столица Забайкалья – учебных заведений вал. А это значит – общаги и девки. Живём!! Пьянки, конечно, приводят к косякам, но отдыхать-то как-то надо.

   Зима.

   Был у нас такой летёха Дымчик, ударение на втором слоге...имя такое. Этот "родной отец солдату" такие коры мочил каждый день, что, думаю, если описать все его подвиги, получилась бы толстенная смешная такая книжечка. В общем, этот гуран как-то по-простому спиздил на стрельбах гранату. Обычная история, ничего сложного нет, когда огневая подготовка не прекращалась ни на день. Обычную эр-гэ-дешку спиздил  – а чего особенного-то? Учёт у нас всегда на высоте, как и навыки что-нибудь слямзить. В общем, Батон местного разлива.

Да только наш Дымчик ёбнулсо на этой теме окончательно, как Горлум из «Властелина Колец» стал. При каждой пьянке в офицерской общаге, а особенно при любых разговорах «за Чечню», или вообще «за войну», наш боевой офицер доставал «свою прелесть» и начинал цирк с конями. Покушений на всяких собак и кошек я уж даже и не считал. Этот мудак дважды выдёргивал чеку, за что был нещадно и жестко пизжен. Отбирали гранату, после ходил, клянчил. Да и особого смысла отбирать-то не было, все понимали, что захочет – спиздит ещё, а повезет, и не одну.