Текст книги "Под грифом «секретно» (СИ)"

Автор книги: Алексей Сарнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13. Сверчок на шесте.

На приём, который проходил в пригороде, в месте, именуемом Жетоновка, где располагались особняки всех аристократов, мы явились с небольшим опозданием, но при параде, так как помимо моего краткого инструктажа, обсуждали детали плана и то, как проще войти в доверие к губернатору, и я надеялся, чтобы всё ограничилось одними разговорами, иначе бы я провалил задание…

Это Дон Виктор Де Лусия. – представил меня слуге Дон Алехандро. – Внучатый племянник троюродного брата дяди двоюродной сестры тестя генерального прокурора. Ввиду своего близкого родства и дружбы с сыном прокурора, «мусорным королём», владеет всем рыбным бизнесом.

Простите, сеньор, но вас нет в списке… – произнёс слуга у ворот с глубоким поклоном.

Вот же я. – ответил я, кладя подготовленный заранее пузатый мешочек на его планшет со списком и указывая пальцем на какое-то имя.

Ах да, прошу меня простить – глаза уже болят от этих буковок…

Минут десять мы прослонялись, пока не увидели Дона Рафаэля Де Гтярёва:

Дон Рафаэль, я Дон Виктор Де Лусия, вы как-то парились вместе с моим дядей и он мне строго-настрого наказал засвидетельствовать вам своё почтение, если я, вдруг, окажусь рядом! Я только что сошёл с корабля, и, узнав, что вы здесь, поспешил исполнить поручение.

Весьма похвально, молодой человек. А как ваш дядя поживает? – равнодушно поинтересовался он, выискивая кого-то в толпе.

К сожалению он скончался, именно поэтому его желание настолько важно для меня.

Соболезную вашей утрате… а вы сами любите попариться?

О да! Дядя приучил меня к бане с мужчинами…

В таком случае я приглашаю вас попариться после приёма!

Получено задание: отдых с губернатором.

Почту за честь, но, к сожалению, не смогу в ближайшую неделю по состоянию здоровья – врач запретил…

Вы больны? Уж не дефицит ли иммунитета?

Нет, слава Богу – сердце немного побаливает…

Наверно за страну переживаете, Дон Виктор, я тоже только о ней, родимой, и думаю. У самого сердце кровью обливается…

Икорки, господин? – спросил проходящий мимо слуга с подносом.

Конечно! Заставляете же вы себя ждать! А почему ложки десертные? Я же говорил класть одну столовую специально для меня!

Прошу прощения, господин, её ваш глашатай взял.

Это возмутительно! Вот мы здесь ни в чём не нуждаемся, кроме столовых ложек, а народ-то, ведь, тем временем бедствует…

Великий вы человек, сеньор Де Гтярев! О народе не забываете! Отдохнуть вам надо! – поддакнул я.

Да как отдыхать-то, когда в стране такой бардак?! Не могу, Дон Виктор, и не настаивайте!

В это время к нам подошёл какой-то толстый коротышка, крайне неприятный тип, про которого я подумал «какая же мерзкая карлица», от него несло хуже чем от портовой нищенки, хотя на расстоянии в пару метров было уже вполне комфортно находиться.

Дон Рафаэль, мы поймали мятежников, они сейчас в тайном подземелье, но мы упустили обоз с податями…

Да что вы себе позволяете, Дон Шакальо? Почему вы использовали мою столовую ложку?

Это всё ложь – не брал я её, и вообще меня там не было! Прикажите высечь того подлеца, что перепутал ложки! И всё же, как будем подати возвращать?

Это ж какая наглость у меня красть!? Всё равно, что у самого императора, так как здесь я его представитель! В его распоряжении вся страна, армия, оружие, куча денег и враги у границ, наконец, а они его не уважают!

Скорее всего они опять раздадут их беднякам.

Неслыханная дерзость! После того, как они заплатили налоги – эти деньги уже не их, а мои!

Я немедленно осужу их действия, выступив с речью, у меня есть заморский эксперт, который за вознаграждение с удовольствием выскажет крамольные мысли, а я его публично заткну, оскорбив! Но что мы будем делать? Мятежники не знают, где обоз.

Повесьте всех на главной площади сразу же после приёма! А подати мы вернём вновь повысив налоги, или даже введём новые налоги… налог на недра, например?

Уже есть. – ответил коротышка, с каждым движением его крупные и отвисшие сиськи противно колыхались.

Тогда на сбор мусора.

Тоже есть, господин.

Транспортный налог?

И он есть, а также есть платные дороги, водный налог, земельный налог, сельскохозяйственный, туристический, налог на связь, налог на прибыль, налог на доход физических лиц, налог на имущество, сборы на капремонт, торговые сборы, акцизные сборы…

А это что?

Дополнительный налог на некоторые товары, поднимая их, мы увеличиваем количество получаемых доходов, что влечёт за собой последующий рост цены данного продукта.

А какой не дополнительный?

Налог на добавочную стоимость товара – с каждой покупки большой процент идёт в казну просто так, платит его продавец, вынужденный увеличивать цену. По сути это налог на бедность.

Гениально! Вот мы и повысим этот налог, что как раз сильнее ударит по беднякам, которым помогают повстанцы!

Слушаюсь, мой повелитель! – щёлкнул он каблуками.

И увеличь акцизы на необходимые беднякам товары! Сегодня же простолюдины опять выходят с протестом? Какой уже день подряд?

Так точно, хозяин, снова выходят, на протяжении всего вашего правления – уже четвёртый год… и всё это время я мешаю их с дерьмом и борюсь с теми, кто распространяет информацию про протесты, а также занижаю количество протестующих в десятки раз…

Так вот и приструните их уже! Устрашите, показав им, что будет за инакомыслие, протесты и действия против короны! И повысьте уже, наконец, пенсионный возраст! Казначей, я помню, говорил мне, что с тех, кто не доживает до пенсии, пенсионный фонд получает доход около триллиона в год, а это всё государственные деньги! Мои как их повелителя! Говорить же с простолюдинами я попрежнему считаю ниже своего достоинства! Также этим бы я принизил императора… Ах да, представляю вам Дона Виктора Де Лусию, племянника моего близкого друга, Дона…

Игнасио, сеньор!

Ага, а это мой глашатай и помощник Дон Шакальо Де Рьмо. – вонючий толстяк сделал вид, будто кивает.

Великая радость для меня находиться рядом с таким важным человеком так близко, будучи при этом так далеко! – поклонился я, задерживая дыхание.

Вы весьма красноречивы, но я уже вынужден откланяться – дела не ждут.

Спустя несколько секунд я, наконец, смог спокойно вдохнуть.

Простите, сеньор Де Гтярев, но вы случайно не в родстве с Де Генератом? Мне кажется вы очень на него похожи – те же осанка и взгляд, манеры и мысли…

Не знаю, сеньор, но не хочу вас разочаровывать…

Хотя я вот смотрю сейчас на вас в профиль – ну вылитый Де Бил.

Судя по всему весьма достойные личности…

О да, очень, и великие… кхм… оригиналы.

Да, я такой… это у меня наследственное – у нас ведь в семье все оригиналы…

И я заметил это – то, что вы народные деньги, собранные в виде налогов для социальных нужд и развития страны считаете своими о многом говорит… также ваше отношение к согражданам и то, что нашего правителя следует уважать только за то, что у него есть лошади и корабли, ружья и порох, и враг у границ… это достойно Де Била и Де Генерата вместе взятых!

Ну полно вам, сеньор, приберегите лесть для дам…

Прошу прощения, сеньор, вынужден вас оставить. – внял я намёку Дона Алехандро, кашлянувшего в кулак.

Надеюсь, что до скорой встречи, сеньор. – обольстительно улыбнулся он. – Я бы ещё хотел познакомить вас со своей дочерью…

Дон Алехандро же повёл меня на выход, а не просто в сторонку.

Разве мы уже выяснили всё, что нужно?

Несомненно…

А как же горячий танец с дочерью губернатора?

Не думал, что вы гурман… его дочь раньше была его сыном…

Тогда поторопимся, сеньор! – с ужасом воскликнул я.

Стоило нам пройти пару метров, как я почти влетел в вынырнувшего вдруг откуда-то глашатая губернатора, которого Дон Алехандро именовал «вечерний мудозвон»:

Прошу прощения, сеньор Де Рьмо, я чуть было на вас не наступил…

Не стоит, сеньор Де Лусия, это я оказался не в том месте, но впредь будьте осторожнее – ибо всякий, кто на меня наступит, пожалеет об этом…

Непременно, ведь это никак не входит в мои планы.

Успокоился я только, когда ворота высокого забора закрылись за нашей спиной:

Каковы тогда наши дальнейшие действия?

Вызволить товарищей из темницы нам не удастся, но раз уж врио губернатора так хочет устроить представление, то мы устроим своё…

Врио?

Да, он не легитимный губернатор… как, впрочем, и император… да и прочие чиновники, которых не выбирали – они прошли по партийным спискам…

Подготовка к предстоящему представлению была уже завершена и мы уже готовились выдвигаться из убежища, как Дон Алехандро отозвал меня в сторону:

Держите, сеньор, эта вещь принадлежала ещё моему старому другу и учителю, Дону Диего. – произнёс он, протягивая мне тёмную ткань и плащ.

Это маска Зор…

Это маска героя, которого все называют «Злоебал». – перебил он меня. – Борца за справедливость, помогающего слабым, угнетённым и обездоленным. Сейчас же я на время вручаю её вам, она поможет! Одевайте, не брезгуйте – моя жена Элена постирала её этим утром… после наших ролевых игр…

Стоило мне одеть маску, как перед глазами пронеслось системное уведомление: Пока на вас Маска «Злоебала», вы можете безнаказанно убивать НПС-персонажей, но помните – репутация героя в ваших руках, будьте достойны «Злоебала». P.S.: некоторые убитые НПС-персонажи могут и не вернуться, что может сказаться и на других заданиях.

Благодарю вас, сеньор! Я не подведу!

Знаю, иначе бы я не вручил её вам.

Сначала мы занялись отравлением глашатая, что, по словам Дона Алехандро, пригодилось бы в случае его бегства, затем моей задачей было тихо устранить палача и занять его место, с чем я без проблем справился, после чего одел его балахон прямо поверх костюма «Злоебала». Когда же я пришёл на площадь, сопровождаемый стражей, на ней уже было не протолкнуться.

Справедливого местного суда для Дона Серхио Де Фургалла! – скандировала толпа. – Врио в отставку! За честные выборы! Мы за сквер! Мы здесь власть!

Молчать, быдло! Вы алкоголики, 1 % говна! Кто вам сказал, что вы здесь власть?! Вы никто, жалкая и продажная погань! Вам всем заплатили, чтобы вы сейчас всё это скандировали! – начал глашатай Де Рьмо, используя рупор. – А теперь смотрите, что будет с вами, если вы не разойдётесь по домам! Палач! Повесить их!

В этот момент я размахнулся огромным топором и изо всех сил ударил по горизонтальной балке, на которой крепились все верёвки, с трудом выдернув его, я ударил второй раз, перерубив, наконец, перекладину, после чего разрубил топором ближайшего стражника, что подпрыгнул ко мне, оголив рапиру, и скинул балахон. Вся площадь разразилась криками ликования, я же отразил выпад второго стражника, полоснув его по горлу и начал выталкивать в толпу с помоста связанных товарищей.

Пощадите! – взмолился Де Рьмо, падая на колени.

Тебя уже ничто не спасёт! Ведь ты хуже тех, кому служишь, потому что знаешь наверняка, кто они, но продолжаешь служить, предавая и обманывая свой народ! Ты уже отравлен, и противоядия этому яду нет!

Нет! Этого не может быть! Ты всё врёшь!

Вспомни это утро. Ту сиротку в гольфах и розовом платьице, у которой ты отобрал конфету.

Ты! Это был ты! Да, я вспоминаю… А мне ведь показалось странным, что у маленькой девочки волосатые ноги, рост как у меня и грубый голос! Как же я этого раньше не заметил?! Всё дурацкая привычка смотреть на одежду, а не на того, кто в ней…

Не грезьте обо мне, сударь – то была лишь обычная современная девушка с волосатыми подмышками, как антипод утиным губам и силиконовым бюстам с попами… надеюсь, что когда-нибудь они поймут, что красота посередине – обычная и естественная женская красота красивого ухоженного тела без тонны косметики… Но мы отвлеклись – когда вы поперхнулись отобранной у неё конфетой, я предложил вам выпить воды, в которой был яд, вызывающий муки совести.

Тот старик это вы?! Но ведь и вы сами пили ту воду!

Да, но только моя совесть чиста…

Нет, я не верю в это! Ведь это бред!

А придётся…

Как же я мог забыть про существование такого яда?! Нет! Что это?! Меня убивает что-то изнутри!

Это совесть, сеньор…

Но у меня ведь никогда её не было… а значит я умру…

Да, и скоро вас будет мучать одно единственное желание – покаяться и молить прощения…

Да! Это я тот процент говна! Я и те, кому я служу, их один процент, владеющий 57 % богатств всей страны, а я не вхожу даже в ближайшие десять к ним, что владеют 89 %, я лишь их слуга из других десяти процентов, которые их охраняют и обслуживают! – перебил он меня.

Но я не позволю тебе покаяться перед всеми. – продолжил я, когда он согнулся пополам, терзаемый муками совести. – Они и так знают кто ты, а ты умрёшь всеми презираемый и без шанса на искупление…

Неееет! Пощадите! Простите меня! Молю!

Уже гаснет свет и опускается занавес – ваш спектакль окончен… прощайте, сударь, вам не выйти на бис.

Пока мы с ним беседовали, народ освободил узников и разорвал на клочки псов режима, мучивших их долгое время, и, после краткого всеобщего ликования, мы огромной толпой, к которой постоянно присоединялись очередные крестьяне, двинулись на резиденцию губернатора, скандируя «диктатура пролетариата».

Как вы, Дон Эрнесто? – наконец нашёл я его в толпе.

Как видишь меня избили неписи и чуть было не повесили! Охренеть! И всё это из-за одной паскуды!

Он за это заплатит и надолго запомнит нашу месть, помяните моё слово… – продолжал я отыгрывать роль.

Нас было так много, что по пути мы постепенно разделялись на более мелкие отряды, которые разграбляли дворцы других аристократов, линчуя и их хозяев. Я был уверен, что вскоре вся Жетоновка опустеет, и превратится в музей человеческой алчности, навсегда являясь примером того, что бывает с теми, кто попирает собственный народ.

Оставив стражу ещё тёпленькими, мы ворвались в хоромы губернатора, страдающего «комплексом Бога». Он визжал как истеричная девочка, когда его волокли на улицу и цеплялся руками даже за пол, а также обмочился.

Давайте поговорим! Я верну Дона Серхио!

Нет, мы считаем ниже своего достоинства говорить с таким жалким и никчёмным человечишкой. – выразил я общественное мнение, срывая Маску, тут же унесённую ветром. – Устал от масок. – пояснил я, подбирая её.

Что? Нет, постой! Мы могли бы сходить вместе попариться, нашли бы компромисс… я бы потёр тебе спинку… разрешил бы тебе отхлестать меня веником, да и не только… – проговорил Рафаэль Де Гтярев. – Или хочешь я выдам за тебя свою дочь с большим приданным?

Не сомневаюсь, что у него большое приданное, пусть даже и больше моего, но я не по этой части. – ответил я, рисуя рапирой букву «З» у него на лбу, после чего я в несколько движения срезал ему штаны, и пинком отправил голозадого губернатора в толпу.

Задание «отдых с губернатором» провалено. +500 к репутации со всеми благородными духом НПС-персонажами. Задания «помочь подполью» и «освободить пленных» успешно выполнены. Встретьтесь с Доном Алехандро для получения награды.

На обратном пути вдоль всей дороги, проходящей через Жетоновку, располагались колья, на которых истошно вопила недавняя знать, а я не мог избавиться от чувства вины – ведь это же не реальные люди со своими грехами, а просто неписи, которые ничего плохого не делали, им ведь всего-навсего прописали, будто они плохие и совершали гнусные поступки…

Не могу я так… – произнёс я наконец Эрнесу.

Что именно?

Они не заслуживают подобного – они ничего не делали, у них вообще не было прошлого, это лишь вымысел, за который они сейчас несправедливо страдают.

Или не страдают – ведь они не живые, они лишь создают антураж… и я вот доволен… – злорадно улыбаясь ответил он.

Ты видишь их прототипов, а не их самих, и я всё равно так не могу, даже если они ничего и не чувствуют. Я уже привык к этому миру и воспринимаю здесь всё как реальность… а будь на их месте живые люди, я бы чувствовал лишь удовлетворение…

Не забывай, что за их убийство на тебя ополчаться все неписи и закроют надолго, после чего тебя уберут и из исследования, отправив уже в реальную тюрьму…

Нет, у меня есть Маска и незаконченное дело. – бросил я Эрнесу, разворачиваясь обратно, когда мы уже миновали Плутовку.

Одев Маску, я проткнул первого НПС, и тут же увидел системное уведомление: вы прервали казнь – отношение с НПС-персонажами ухудшено на -50. Текущее значение – симпатия. Замерев на секунду-другую, я проткнул второго, и, не обращая внимание на новые уведомления, продолжил делать своё дело. После убийства последнего моя репутация с неписями снизилась до «ненависти», и я возвращался к Городу в противоречивых чувствах, где меня ждал Эрнес, не желающий слышать их крики лишний раз – я был удовлетворён, но на душе скребли кошки, так как я знал, что поступил правильно, но меня бесило, что этим я испортил репутацию, и вряд ли уже получу какой-нибудь квест.

Тебе же уже нельзя в Город – неписи посадят, им ведь не важно, что это была эвтаназия и спасение…

Нет. – покачал я головой. – Я был в Маске, но тем не менее испортил отношение до «ненависти»…

В ней можно убивать неписей?

Я кивнул ему, и мы продолжили идти оставшийся путь молча, и, когда уже подошли к логову подполья, Дон Эрнесто увидел убегающего стражника.

Это лейтенант Мартинез! Эта гнида меня избивала связанного! – воскликнул он и помчался за ним.

Мне не оставалось ничего другого, как поспешить за ним, и, спустя несколько минут быстрой погони, Дон Эрнесто настиг стражника, и повалил его на землю, начав избивать.

Не надо! Возьмите деньги, а меня оставьте! – кричал поверженный лейтенант.

Хорош, Эрнес! – вмешался я, оттаскивая его в сторону. – Это программа. Не стоит злиться на набор единиц и нулей. Мы возьмём мешок.

Благодарю вас, господин! – прохрипел Мартинез, выплёвывая кровь с зубами изо рта.

Успокоился? – спросил я Эрнеса, который перестал вырываться.

Да.

Тогда если ударишь его ещё раз, то будешь должен мне половину того, что в мешке, так как я его верну из-за нарушенного уговора.

Не дожидаясь ответа, я его отпустил и подошёл к стражнику, которого Эрнес в порыве ярости весьма неплохо отделал за столь короткое время.

Держите, сеньор, здесь тысяча монет. – произнёс он, протягивая мне мешочек.

Как только я его взял, Мартинез развернулся и рванул прочь, а мы через минуту уже спустились в подвал, где Дон Алехандро окинул меня презрительным взглядом:

И по какому же ты праву лишил других возмездия?

Они невиновны, они не делали того, что делали их прототипы.

Знаешь… а я ведь действительно не ошибся в тебе. «Злоебал» это тот, кто борется с несправедливостью, идя не только против очевидного зла, но и против неявного, заключённого в предвзятости мышления большинства. Настоящий герой ориентируется по своему собственному моральному компасу. – произнёс он красивым низким голосом с лёгкой хрипотцой, а не прежним старческим.

Изменение репутации: текущая репутация с НПС-персонажами – «уважение».

А теперь пора вернуть мне Маску.

Моим ответом было молчание – я думал выплатить Эрнесу двести пятьдесят жетонов из своего кармана, чтобы оставить Маску себе. Делиться же с Вадимом я не собирался.

Не хочется отдавать такую вещь? Я понимаю… хотя и расстроюсь, потому что она мне дорога…

Держите, Дон Алехандро, не вещи главное.

Благодарю тебя за всё… «Злоебал». – ответил он с улыбкой. – Вот обещанная награда – пятьсот монет.

Все полторы тысячи жетонов мы тут же поделили пополам, что было просто сокровищем по здешним меркам, после чего направились к месту встречи – с этим заданием мы провозились изрядное количество времени, и я был готов биться об заклад, что нас уже давно все ждали.

С таким количеством жетонов мне уже намного легче. – всё ещё угрюмо сказал вспыльчивый Эрнес.

Наконец-то, долго же ты приходил в себя.

Но мне по-прежнему нужно начистить кое-кому рожу… и я надеюсь, что ты меня прикроешь, хотя я и сделаю это, даже зная, что попаду потом в яму.

Я подумаю…

А вот сейчас ты меня уже не остановишь! – бросил он мне, ускоряясь к уныло бредущему с бутылкой пива в руке Вадиму, показавшемуся вдруг из-за поворота.

Не переусердствуй! – крикнул я ему в след.

Эрнес налетел на него после того как тот обернулся на его окрик «крыса» шагов с пяти, и начал его мутузить также, как бил и НПС-стражника пару минут назад.

Подождите, ну кого я предал? Неписей? Да какая разница? Ведь я хотел поделиться с вами! Ну согласитесь же, что тысяча жетонов намного лучше, чем пятьсот! – начал он разбитыми губами, когда Эрнес прервался ненадолго, чтобы отдышаться.

Во-первых ты подставил меня! Из-за тебя меня избили неписи и чуть было не повесили! Во-вторых ты запорол наш короткий квест! – возмущался Эрнес, поднявшийся на ноги.

Мы все вместе начали этот квест, и ты также дал своё согласие, а потом решил продать свою жопу подороже! – поддержал я его.

Да что вы, в самом деле! Меня же тоже избили, так ещё и отняли все жетоны! Лейтенант Мартинез отобрал силой у меня всё, что мне дал капитан Рамон. А спустились мы, чтобы познакомиться с подпольем, следуя заданию, а не чтобы им помочь! Когда же стало ясно, что капитан Рамон заплатит больше, я и решил получить тысячу жетонов, чтобы разделить её на всех троих! Да, я не советовался с вами и не спрашивал вашего согласия, но разве 166 дополнительных жетонов не реабилитировали бы меня?!

Знаешь, ведь это показатель того, какой ты человек. По отношению человека к собаке или кошке можно с уверенностью рассказать о нём. Не важно, предал ты неписей или живых людей – ты поступил подло, плюс подставил нас, и я считаю, что глупо доверять в дальнейшем подобному поганому либерасту, которого интересует только выгода. Ничего личного, как у вас говориться, только бизнес, да?

Да чё ты объясняешь этой гадине?! Он не понимает!

Держи. – кинул я ему его жетоны. – Твои 166 жетонов, подбирай свои тридцать сребреников и катись отсюда, и чтобы я тебя больше не видел за нашим столом! – затем я нагнулся к нему, и закончил шёпотом на ухо. – Продолжишь оказывать Свете знаки внимание, и я устрою тебя «сладкую» жизнь, гарантирую!

Слишком он легко отделался… и с жетонами остался!

Благодаря ему мы получили тысячу сверху… и не стоит распространяться об этом квесте – так ещё много кто сможет узнать нечто интересное про своих товарищей по лагерю… он, думаю, тоже будет молчать.

Уже ближе к вечеру, когда солнце ещё нещадно палило, мы большой и шумной компанией отправились на озеро купаться. Чтобы наверняка пошла Света, которая всё ещё была довольно прохладна со мной, пришлось задействовать Катю – она-то и собрала девчонок, а потом уже предложила и нам.

Эх, вот бы и у нас в жизни были такие же чистые водоёмы, а то я только в море могу себе позволить искупаться, не боясь подхватить какую-нибудь инфекцию, хоть моря и не намного чище, но всё же там солёная вода… – сказала Надя, весьма хорошенькая брюнетка, выходя из воды.

А я вот уверена, что и у нас так будет. – ответила её младшая сестра Вера, они обе проходили по одному делу, обвинённые за «клевету» после того, как сняли ролик о чёрно-жёлтой воде, текущей из крана, и смоге в своём промышленном городе, обвинив предприятия – якобы это не вина множества заводов, сливающих отходы в реку и не устанавливающих фильтры перед выбросами. – Нужно не мусорить самим и следить, чтобы другие не мусорили.

Ты уже последила и оказалась здесь, сначала необходимо разогнать этих разворовавшихся чиновников и прокуроров со следователями и судьями, а потом можно и начинать следить. – ответила Света.

Так ты их и разгонишь, держи карман шире. И какое им будет наказание? Делать всё нужно постепенно – для начала ампутировать гниющие части тела, чтобы гангрена не затронула здоровые ткани, а затем уже аккуратно скальпелем вырезать повреждённые участки, вместе и с, кажущейся здоровой, тканью вокруг, не забывая при этом о том, чтобы пациент выжил. Гниль же, насаженную на «шпажки», сохранить в банках с формалином в красной гостиной пациента, как напоминание. Всё по заветам хирургии. – ответил я.

Я не ошиблась – ты просто палач в белом халате.

Почему ты ко мне так предвзята?

Это лишь констатация факта, не больше.

Не хочешь трогать здоровую ткань по периметру поражённого участка? Скажи это хирургу, который только так спас кучу жизней. Если бы он так не делал – не спас бы никого с гнойной хирургией.

Я лучше скажу палачу, пытающемуся выглядеть как хирург, что такие как он оправдывают достижение цели любыми средствами, и именно потому, что они искренно в это верят и готовы на любые гнусности – они самые опасные на свете люди, для которых другие жизни абсолютно не важны.

Ты путаешь звёздное небо с его отражением в луже…

Второй раз уже не получится создать первое впечатление…

В каждом человеке слишком много граней, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатлению, или по двум-трём признакам.

Надо уметь производить впечатление, а вовсе не просить.

Так она отдалилась от меня ещё дальше, в то время пока мы отдыхали, болтая, купаясь и загорая с хмельными напитками – такой вот сюрреализм. Затем к озеру метрах в ста от нас подошла другая компания. Один из них поднял вверх руку, приветствуя нас, я ответил тем же, и он двинулся в нашу сторону.

Привет всем. Степан. Мы там возле воды расположились. Мешать не будем.

Привет. Виктор. Конечно, мы тоже не будем мешать. – ответил я, пожимая протянутую руку.

Если, вдруг, заявятся ганкеры, предлагаю помочь друг другу. – продолжил Степан.

А почему они должны сейчас заявиться? Вы с кем-то сцепились по пути сюда? Или есть какой-то конфликт? – спросил Юра.

Нет, просто на всякий случай, ведь двумя группами будет проще отбиться.

Тогда конечно, мы впряжёмся. – подытожил я.

На следующий день я в очередной раз оказался в симуляции, и уже был точно уверен, что дело тут в усатом полковнике. Снова был душный затерянный в песках полуразрушенный город. Командовал опять я. Ну что ж, подумал я, не рой другому яму – сам в неё попадёшь. И вместо того, чтобы окапываться у места высадки, я, быстро осмотревшись через прицел винтовки с крыши, повёл всех, нагруженных по самое не балуй, быстрым маршем к другой группе лагерных. По пути мы нашли несколько серых от грязи простыней и, соорудив из них и палок несколько флагов, минут через 20 бега уже приближались к чужим укреплённым позициям. Белый флаг сработал и по нам так и не открыли огонь, лишь чья-то пуля просвистела рядом, давая понять, что мы на мушке. Там царила такая же суматоха, как царила бы и у нас, не отправься мы в путь. Внутрь дома, куда нас вёл провожатый, вошёл я один, где вдруг встретился со своим новым знакомым – Михаилом Верещагиным из соседнего лагеря. Побуравив меня с секунду-другую своим показным грозным взглядом он вдруг широко ухмыльнулся и, шагнув вперед, мощно обнял:

Ну здравствуй, Витя! Наслышан уже о тебе, не сидишь сложа руки! С чем пожаловал?

Здарова, медведь, кости переломаешь… – простонал я, на что он усмехнулся, и перестал меня похлопывать по спине. – У нас ещё где-то 40 минут до штурма, предлагаю не терять время, а устроить общую линию обороны. Можем успеть собрать ещё несколько отрядов и окопаться в центре города.

Здравая идея. Согласен. – пробасил он не раздумывая.

Обсудив ещё с минуту детали, мы отправили свежего гонца из отряда Михаила дальше на восток, двух самых быстрых и выносливых с только что сделанными флагами на север, им предстояло пробежать весь город к северным позициям, возможно им попадётся машина на ходу, и одного на запад, откуда мы пришли – я не был уверен, что кто-то согласится и на момент выхода у нас не было белого флага. Затем мы двумя отрядами помчались на северо-запад к центру города. Нам нужно было найти подходящее место и начать его укреплять. По пути в узких местах мы иногда устанавливали мины, и ставили растяжки, тоже самое требовалось и от других отрядов.

Через час, когда из разных концов города уже доносились редкие взрывы мин и профилактическая танковая стрельба, наша объединённая группа составляла девять отрядов. Дело продвигалось быстро, учитывая, что два отряда уже объединились. Один же отряд отказался присоединяться, мотивировав свой отказ тем, что они не станут сами лезть в окружение, и лучше при случае ударят в тыл нападающим. Так как мы двигались быстрым маршем, а наши противники были вынуждены идти медленно, проверяя дороги и дома, времени подготовиться к обороне у нас было предостаточно. К тому моменту, как показался неприятель, мы были во всеоружии, имея план действий, зная пути отхода с позиций, обладая маршрутами быстрых вылазок в тылы и хорошо замаскированными перекрёстными огневыми точками. Мы даже выложили баррикады на улицах, при этом их заминировав. В обсуждении тактики я принимал лишь опосредованное значение, не имея опыта, тем не менее на меня оглядывались, интересуясь моим мнением – по словам Михаила, уже все от своих кураторов в курсе, что я дважды победил во всех своих двух симуляциях, поэтому споря и высказываясь по поводу тактики, от меня ждали одобрения или критики. Меня, естественно, полностью устраивал такой подход – я был будто именитый военачальник родственных племён перед вторгшимися захватчиками. Без нюансов, конечно, тоже не обошлось – бандит Безногов, командир одного из лагерей, который благодаря этому считал себя важнее остальных, всё время тянул одеяло на себя, но его быстро заткнул Михаил, заявив, что он там у себя может быть кем угодно, а здесь мы все равны, как командиры своих отрядов. Основная наша задача была выжить, в виду того, что атакующие появлялись после гибели опять в игре, минус этой тактики заключался в конечном количестве патронов, плюс – в измождении противника.

Необезвреживаемые мины противник обезвреживал рядовой пехотой, однако большинство танков дымились далеко от наших позиций – тактика с редким количеством мин на больших расстояниях сработала, и солдаты их очень часто пропускали. Те же танки, что приближались к нам нещадно уничтожались из множества скрытых точек. Мы экономили патроны и гранаты, отрезали их группы и расстреливали перекрёстным огнём, делали вылазки в тыл и держались так двое суток. Спали мы попеременно, готовые сразу вскочить и вступить в бой. Усталость накапливалась в геометрической прогрессии и мне было очень интересно, как выдерживают наши противники, и каков их боевой дух. И вот по окончанию вторых суток прозвучал долгожданный гонг – их полковник был экстренно выдернут из игры с сердечным приступом, как мы потом узнали. Также потом нам стало известно, что за три провала его понизили в звании и на замену его части появилась часть национальной гвардии с её главой Болотовым, бывшим охранником президента, который воровал миллиарды на закупках для своей гвардии, и, уже по слухам, с трудом умел читать.

Но в то время мы этого не знали, да и нам было всё равно как тогда, так и потом, разве что появилось ощущение удовлетворения от хорошо сделанной работы. Сразу после гонга мы встретились в столовой комплекса, где, не смотря на протесты охраны, громко радовались и обнимались как после победы в затяжной и кровопролитной войне. Вернувшись в ставший уже родным лагерь, я сразу же, не обращая внимания на поздравления, завалился спать в своей комнате в офицерском домике. Когда же я проснулся, то узнал, что у нас появился весьма неприятный сосед…