Текст книги "Под грифом «секретно» (СИ)"

Автор книги: Алексей Сарнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 28. Элементы демократии.

Я не хотел отпускать аналитика – слишком уж опасным он был, но и оставлять своих товарищей я тоже не хотел, в том числе и из-за того, что не желал уподобляться своей холодной копии – ведь людям свойственно ошибаться и делать глупости, противоречащие здравому смыслу, но именно поэтому мы и являемся людьми. Так что мне всё же пришлось признать этот вариант самым оптимальным – ведь всё равно мы все уже были в курсе о его способностях, и не факт, что его бы не нашли всё ещё продолжающие его искать подчинённые. В этом случае бы уже не удалось вызволить Рымова с Пальцевой. Оставалось получить необходимое большинство голосов в совете за обмен, и для этого я решил использовать реверсивную психологию:

Свет, нужна твоя помощь. Для освобождения Рымова с Пальцевой нужно всех убедить, что мне не выгодно их возвращение, также надеюсь, что эта их маленькая месть наконец оставит все разногласия в прошлом.

И как именно?

Всё, в принципе, просто, но дьявол всегда кроется в деталях…

В этот день Юра попросил помочь ему с последним квестом. У него было «превознесение» с неписями, поэтому он и получил такое задание – требовалось избавиться от всех чиновников и бонусом спасти детские сады и школы, и он не мог понять, как это сделать, не испортив репутацию и не оказавшись в Городе персоной нон-грата, так как убивать неписей, какими бы они ни были, было запрещено. Несколько часов мы за пивом разбирали и обдумывали эту ситуацию, пока вдруг не прошли мимо детского сада, где меня и осенило:

Здесь же почти всё устроено как и в нашей жизни… откуда поступают продукты в гос учреждения?

Не знаю.

Выясни, и пусть продукты, поступающие в детские сады и школы отправятся чиновникам – пусть жрут, твари, то, чем детей травят, и наоборот… и накрути, на всякий случай, один день в сроке их хранения – думаю этого будет достаточно для той тухлятины с мусором…

Этой задачей мы занимались пол дня, и в итоге проникли на склады с едой, под видом ревизионной комиссии, где просто отдали соответствующие распоряжения руководству – производства здесь не было, только хранение и отправка. Также мы выяснили, что в 17.00 отправляется повозка, набитая под завязку жетонами на «школьное питание в соседние страны», хоть их здесь и не было, а на своих школьников не тратили ни жетона, собирая на это деньги с их неписей-родителей, по пути же следования повозки, в лесу неподалёку, обитал разбойник Угробин Плут, отбирающий деньги у бедных и раздающий их богатым, так что мы с Юрой, найдя дополнительных людей, решили подождать повозку в засаде за городом, чтобы собственноручно раздать эти жетоны местным садам и школам, а потом схватить разбойников…

Стоп. – спрыгнул я с дерева в зелёном камуфляжном костюме с разрисованным лицом перед повозкой, рядом со мной приземлился Юра в одеянии монаха с посохом, его лицо скрывал капюшон, так как он не захотел себя размалёвывать, а подобной маскировки здесь было достаточно.

Этот обоз собственность чиновника Шерифова, правой руки мэра Бякина, доверенного лица самого президента. Прочь с дороги, смерды! – обратился к нам стражник из повозки.

Уже нет, сейчас этот обоз уже наша собственность, и чем быстрее вы отойдёте от нашего имущества, тем более высокий шанс у вас вернуться домой живыми и здоровыми. – ответил я, передёргивая затвор пистолета.

Не стреляйте! – произнёс этот НПС-стражник, поднимая руки вверх.

Секунду спустя мы уже вскрыли повозку и обомлели – она оказалась пуста!

Где всё, почему пусто?! Был электронный перевод?

Вы из какого века-то? Она и была пустой, всё уже давно попилено и захапано. – ответил тот же стражник.

Твою ж мать!

Ага, на эти деньги Шерифов построил особняк в пригороде и виллу с виноградником за границей.

То есть ты знал, что везёшь пустую повозку, даже не предполагая, что тебя самого могут обвинить в том, что она пустая? Ты дурак или прикидываешься? Или же сам всё стащил?

Никак нет, господин! Дык а что мне оставалось-то? Я человек маленький – откажусь, так меня уволят по статье и всё равно посадят, а так хоть надежда есть…

Ты мог сообщить об этом куда следует…

А смысл? Ведь всё контролирует Шерифов, да и как бы я узнал, что повозка пустая, не заглядывая в неё?

И как же ты узнал?

Так она всегда пустая, судя по весу, и мои сменщики это знают… да и вообще все знают. Это всё чиновники, и пусть меня поразит молния, если я лгу!

Ну им не долго осталось… а повозка-то импортная…

Да, господин, до ста за 2 секунды разгоняется, есть автопилот, салон из кожи молодого дракона, всё супер-пупер альфа-премиум мега класса… стоит как ВВП среднего региона, целых пятьдесят таких мэрия закупила для нужд элиты, которым по статусу не положено ездить на более дешёвых повозках, ибо не поймут иначе коллеги, а народ должен знать, кому в ноги кланяться…

Вот мы её и изымаем.

Помилуй, господин! Меня же посадят или же казнят!

Некому будет, ибо народ знает, кого раком ставить.

Тогда убейте меня – пусть лучше дети считают меня героем, погибшим на службе!

Говорим ж тебе – нету больше чиновников! Никто тебя не посадит. – буркнул Юра.

В ответ на это он бухнулся нам в ноги, всхлипывая и благодаря, и мы изрядно повозились, поднимая его.

Для поимки разбойника мы решили действовать методом «на живца» – переоделись нищими и пошли через лес. Угробин Плут не заставил себя долго ждать – его шайка из толстых, разодетых в дорогие костюмы с галстуками, генетических и моральных уродов окружила наш отряд, после чего вперёд выступил их предводитель. Стоило мне только взглянуть на него, как я сразу понял, с кого его рисовали – да я бы и посчитал его Плутиным, если бы не знал заранее, что он лишь НПС Угробин Плут.

За проход по этому лесу мы взимаем налог.

Но у нас ничего нету! – хватая руками голову, отчаянно воскликнул кто-то, вжившись в роль.

Ваша одежда послужит уплатой – эти нитки нам пригодятся… – гнусно ухмыльнувшись произнёс он.

Хорошо. – ответил я, кивая своим. – Мы раздеваемся.

Отдав таким образом команду, я, как и весь наш отряд, скинул выцветшие лохмотья и взял пистолеты на изготовку, однако только завидев оружие, бандиты попадали на колени, вопя на разные голоса, что они сдаются. Я неспешно подошёл к сидящему на коленях Угробину. В отличие от остальных он был спокоен.

Всё равно меня не осудят – они все мои, даже в конституционном суде, у меня на них компромат, поэтому они и занимают свои должности, отпустите – перепишу на вас один из моих дворцов, у меня куча недвижимости, оформленной на подставные лица и офшорные компании, я король этого мира…

Нету больше ни судей, ни прокуроров со следователями, ни вообще чиновников – никто тебя, гнида плешивая, уже не спасёт. – зловеще закончил я, не в силах уже сдерживаться перед этой мерзкой рожей, и ринулся на него.

Повалив его на спину ударом ноги, я принялся жёстко избивать эту поганую харю. Через какое-то время меня стащил с него Юра, и продолжил удерживать, пока я не замер, наблюдая за избиениями разбойников вокруг.

Успокоился?

Да.

Хорошо, а то я боялся не успеть… – закончил он, отпуская меня.

Через секунду уже он сидел на поверженном ублюдке, нанося град ударов. Теперь настала моя очередь стаскивать его, чтобы народ неписей тоже имел возможность отомстить плешивому вору.

Постепенно мы навели порядок и, связав грабителей, привязали их к повозке, по примеру байкеров, чтобы они волочились позади, и только потом направились в Город за наградой.

На улицах было не протолкнуться от празднующих неписей – то тут, то там слышались скандирования «Ура» или «Свобода», народ ликовал, обнимался и танцевал. Мы продирались сквозь них с большим трудом, попадая из одних объятий в другие, а множество следов от помады на наших лицах постепенно превращалось в одно. Сдав разбойников, продав навороченную повозку и передав выручку по назначению, перед глазами проплыло системное уведомление: задание успешно выполнено – 1211 чиновников умерло от отравления, 312 от острой кишечной непроходимости, вызванной посторонними объектами в еде, и 217 от асфиксии, вызванной посторонними объектами в дыхательных путях. Школы и детские сады спасены! +5000 к репутации со всеми жителями города. Достигнут максимум – превознесение!

Мда… многовато чиновников для такого маленького городка, тысяч из десяти жителей… За поимку разбойников и передачу вырученных с повозки денег, каждый из нас получил по пятьсот жетонов, Юра же дополнительно отхватил ещё тысячу, которую разделил со мной за первую часть квеста.

А перед ужином, вылезая из капсулы, я решил выяснить интересующие меня вопросы, чтобы понять, что делать с «копиями»:

Слушай, зай, а что будет, если капсулу вдруг отключат от источника питания? – спросил я, как бы невзначай, Таню, одевая халат. Мы продолжали вяло делать вид на камеры, что являемся парой. – Я не умру?

Нет, сознание почти сразу вернётся, как после сна. Не волнуйся – это экстренный выход на всякий случай.

А почему тогда принудительный выход из капсулы занимает столько времени? И может ли сознание остаться в игре?

Не знаю, наверно не может, и предполагаю, что это связано с тем, что между телом и сознанием есть некая связь, словно нить, которая, возможно, является душой и удерживает сознание.

Или же душа и есть сознание, именно поэтому и невозможно его цифровизировать…

С чего ты это взял? – осторожно спросила она.

Ты сама говорила перед моим первым погружением.

Да? Не помню… но это очень сложный вопрос.

А если я, вдруг, умру в реальности, останется ли моё сознание в игре?

Не думаю, что тебя это касается.

Самым прямым образом. Ведь это моя жизнь и моё сознание.

Смерть есть смерть, от неё не скрыться ни в какой капсуле. – наконец ответила она.

Уже поздним вечером после ужина, прямо перед собранием, Света меня отозвала на минуту:

Вить, Пальцева опять просила обменять…

Генерала на офицеров? Я же уже сказал, что это глупо выпускать такого опасного человека, как аналитик, тем более Рымов начнёт здесь воду мутить…

Ксюха сказала, что он не посмеет, если ты его освободишь.

Что ж он сам-то это не сказал? Да и такой вопрос-то и поднимать на совете глупо – все понимают, что нельзя на подобный обмен соглашаться, причём он нас оставил прямо перед штурмом военной части. Я всё сказал. – сделал я ударение на последней фразе.

Говорили мы немного приглушённо, стоя недалеко от открытого окна большой гостиной на первом этаже нашей квартиры, но всё же достаточно громко, чтобы нас услышали.

Виктор, а о каком обмене говорил Пал Саныч? – спросил меня Платошин, когда мы вернулись.

Даа… это он всё ищет способы выбраться, ничего интересного. – сделал я вид, что уклоняюсь от прямого ответа.

А мне вот кажется, что мы имеем право знать, учитывая, что все принимаем решение…

У него в плену двое из нашего лагеря и он вдруг решил, что мы согласимся на обмен, я его, естественно, послал куда подальше, так как он слишком опасен, чтобы быть на свободе.

А нам ты просто забыл об этом сообщить?

Да нет, у меня как-то и мысли не было, что кто-то этим может заинтересоваться, тем более, что это скорее личное дело нашего лагеря…

А мне не понятно, с чего он вдруг подумал, что это предложение заинтересует тебя? – спросил Удальков.

Он предполагал, что Рымов может передать ему важную информацию.

О какой информации идёт речь?

Могу лишь догадываться.

И всё же?

«Точка респауна», может какие-то сведения об ускорении, вторичные личные данные…

Я считаю, что было несколько неправильно принимать такое решение самостоятельно и нам стоит всё обсудить. Мы ведь на то и совет, а не монархия… – подвёл итог Платошин.

Хорошо, давайте обсудим. – состроил я недовольную гримасу.

Дальше всё пошло как по маслу. Прозвучало даже логичное мнение о том, чтобы получить пленных, не выпуская аналитика, найдя способ обмануть его, был даже спор, в итоге категорически против его освобождения был Воронков, имевший с аналитиком личные счёты, и я с двумя голосами – играть, так до конца, тем более, когда с ним снова начнутся проблемы, я напомню, что был против. Поддержали же эту идею четверо, помимо самого обмена и демонстративного противоречия мне, желающие заключить перемирие и обезопасить себя хоть от этой угрозы при отсутствии возможности возродиться после гибели. После собрания я велел вести наблюдение за Семёнычем, который бы не был доволен возможным возвращением Рымова и освобождением аналитика, и за теми, с кем он уходил его прятать, чтобы они не создали помех, также меня немного беспокоила мысль о том, что в плену могут находиться копии Рымова и Пальцевой, и именно это была причина, по которой Рымов сам не подошёл.

Уже утром по дороге на завтрак я привычным делом пытался активировать «обнаружение жизни», и в этот раз у меня получилось! За завтраком же мы вшестером объявили аналитику о нашем согласии на его предложение, но только с учётом перемирия, на что он легко согласился, после чего мы долго обсуждали процесс обмена. Я не сомневался, что он попытается нас кинуть, впрочем, и я сам хотел обмануть его, оставив в яме, поэтому обсуждение деталей обмена продолжалось в течение всего завтрака. Мы обсуждали очень геморройный вариант, при котором, на первый взгляд, никому не получалось обмануть другого, но лишь на первый взгляд. Суть заключалась в том, что соратник пленных должен был передать им рацию и оружие. После проверки связи и оружия на наличие патронов они бы сами себя отправляли на перерождение. Если бы какой-то гонец вдруг не дошёл до них – сделка отменялась, другого гонца бы аналогично убивали, а пленных перевозили, также снайперы с двух сторон должны были контролировать отсутствие сил противника вблизи наших базовых лагерей для обеспечения спокойного респауна. Я же, всё ещё продолжающий слегка прихрамывать, по условиям обмена должен был находиться в Городе под присмотром десятка бойцов аналитика, находящихся на связи с Безноговым, и единственный вариант, который я видел, заключался в том, что моя копия ждала бы аналитика в их лагере на месте респауна, используя «отвод глаз» для его повторной поимки, вот только уйти с ним потом из окружения была большая проблема, чтобы в аналитика не попала случайная пуля, как и то, что мы не знали, где у Рымова с Пальцевой точка респауна, и есть ли у них ещё жизнь. Вот из-за этого мы и спорили, так как я настаивал на том, чтобы вывести их на БТР, чему противился аналитик, решив, что я таким образом хочу его кинуть, поэтому пришлось договориться о передаче им одного БТР с той же целью, рискуя привлечь к этому обстоятельству ненужное внимание. Передачу БТР пришлось аргументировать демонстрацией дружеских намерений для дальнейшей совместной ликвидации ЧВК, которая, по словам аналитика, уже наступила им на хвост. В начале этих переговоров Верещагин показал мне ладонь, на которой было написано «где вы?». Решив, что он хочет меня о чём-то предупредить, я постарался намекнуть ему по окончанию переговоров, чтобы она приходил раньше:

Тогда буду ждать твоих бойцов у продуктового Жанны… – сказал я аналитику, заканчивая переговоры.

Обмен был назначен на полдень, и времени пообщаться с Верещагиным было предостаточно… если он, конечно, придёт.

Он появился вскоре в составе отряда человек из тридцати и сходу заявил:

Я знаю, где держат Рымова с Пальцевой. Готов предоставить эту информацию в обмен на возможность присоединиться к тебе, только будет ещё одно условие – большая часть нашего лагеря в плену у ЧВК и мы должны вызволить их. – пробасил он.

И с чем связан такой демарш?

С внутренним расколом…

А поподробней можно?

Пал Саныч мне не доверяет и поставил надо мной Безногова, который перебил весь наш отряд после моего отказа в выдаче ему Рымова с Пальцевой.

Он не доверяет только тебе, или твоему отряду тоже?

Почти всему лагерю – он внушал беспрекословное повиновение лишь захваченным лагерям, пропустив собственный, где и так был командиром, у нас лишь офицеры под его внушением, но они все в руках у ЧВК.

Как их захватили и как вы спаслись?

Мы с отрядом были снаружи, когда на нас напали и мы смогли помочь некоторым отступающим… они стреляли на поражение, а потом чем-то мгновенно вылечивали раненых, остальных забирали с точки респауна… так что насчёт моего предложения?

Идёт. – кивнул я, подумав немного.

И мы вытащим их всех?

Да. – ответил я, протягивая руку. – Обещаю.

Я не собирался терять драгоценное время на бюрократию, устраивая совет, тем более, что это действительно было личным делом конкретно нашего лагеря, однако и рисковать жизнями своих людей я был не намерен – четверо с «ощущением опасности» на ускорении становились нашим кулаком, задачей же остальных была их поддержка на расстоянии. Впрочем, к нашей четвёрке, состоящей из Терникова, Котова, Пронина и меня, не взирая ни на что, присоединился и Юра, которого обещали уберечь Света и Катя. Вообще, в идеале, на каждого мили-бойца должен был быть прикрывающий его издалека телепат-телекинетик, основная функция которого заключалась бы в его защите во время отдыха между ускорениями и передаче картины сражения, направляя его в те или иные участки боя, но пока у нас этого не было.

Первым делом я, используя «отвод глаз», ликвидировал часовых по периметру бивака противника, правда он совсем не помог, так как меня всё же заметили благодаря «обнаружению жизни», и, когда мы пошли на штурм, альянс аналитика был в курсе нашей атаки, но была и хорошая новость – они уже были окружены с трёх сторон, четвёртая сторона примыкала к горе и для того, чтобы взять их в полноценное кольцо требовалось неизвестно сколько времени обходить. Их же лагерь представлял собою наспех сооружённые шалаши посреди леса в горах, вокруг которых не было даже маленького забора, словно стоянка племени аборигенов эпохи колонизации, ставших впоследствии кирпичами капиталистической власти ушлых людишек. Пока мы впятером аккуратно добирались до них перебежками от укрытия к укрытию, не используя ускорение, чтобы не вымотаться раньше времени, все остальные вели огонь, основная цель которого была в удержании их на месте, чтобы нам было проще их выкосить. Для этого группа поддержки использовала десяток пулемётов. Обстреливать миномётами было нецелесообразно, чтобы не задеть ненароком Рымова с Пальцевой. Пулемёты, впрочем, было тоже рискованно задействовать, однако скорее всего их держали в какой-нибудь яме, чтобы не приходилось постоянно за ними наблюдать, поэтому риск был минимален. Верещагин со своими людьми также участвовали в атаке, это было своего рода их боевое крещение с нашим отрядом и гарантия того, что он с нами, и хоть я немного и опасался удара в спину, но после того, как он меня выручил, я снова начинал ему доверять… Что происходило с других сторон я не знаю – Света с Катей оберегали Юру, и находились на его линии атаки, я же, остановившись, наконец, метров за двадцать до первых бойцов, ускорился, делая рывок в их сторону, находу поражая их с двух рук из пистолета-пулемёта ПП-2020М, которые я взял на замену викторезу. К этой покупке я подходил долго и с умом, пробуя и другие пистолеты-пулемёты и остановился на нём за счёт его удобства, низкой массы и компактности. Ими же была вооружена и остальная наша пятёрка. С викторезом же была Света, контролирующая ход боя через его прицел. Пробив брешь в стане я врага, я ворвался внутрь их позиций как смерч, поражая всех противников вокруг… или же аки депутат правящей партии, находящийся между кучей разных бюджетов и тендеров. Сменив во второй раз магазины своих «ПП», я переводил дух, вернувшись на безопасную позицию, как вдруг на меня выскочил кто-то кувырком на огромной скорости, делая очередь в полёте, от которой я увернулся на последних долях секунды, ответив ему тем же, но и он ушёл с линии огня, укрывшись за внушительным камнем. У меня было три гранаты и я тут же закинул туда одну, но он выпрыгнул из-за камня как только граната приземлилась, выпустив в меня несколько пуль из пистолетов с двух рук. Я так привык к своему преимуществу в скорости, что чья-то подобная скорость привела меня в замешательство, и я не мог в него попасть, что начинало меня дико злить, а злость и страх худшие помощники в сложных ситуациях. Ведь мы все впятером шли в эту атаку на острие ножа, прекрасно зная, что уже не возродимся, если нас убьют, и это обстоятельство сильно на нас всех давило – игры уже остались в прошлом… Отпрыгнув назад, я постарался собраться с мыслями и рассуждать логически – у меня преимущество в вооружении, и мне нужно не целить в неуловимую цель, а стрелять по площади. Но мой противник будто тоже об этом подумал, и, когда я расстрелял оба магазина, он бросился на меня, резко сократив дистанцию, и мне пришлось принять ближний бой, который я, от неожиданности, начал проигрывать с первых же секунд, замешкавшись от двух противоположных мыслей – отпрыгнуть и перезарядить один из пистолетов или же отбросить их и вытащить ножи? А пока же я принимал все удары на пистолеты. В итоге мне удалось подсечь его ногу в момент шага, пропустив при этом выпад ножом, и, пока он лежал на шпагате, я отпрыгнул, бросая левый пистолет и перезаряжая правый, и, уже падая, разрядил в него всю обойму. Этот короткий бой дал мне понять, что я был не готов ко встрече с таким же противником, как и я сам, и лишь благодаря регенерации и сработавшему шансу остановки кровотечения, кровь из глубокого пореза на бедре сейчас не заливала мне штанину и обувь.

Всё в порядке? – услышал я тут же обеспокоенный голос Светы в голове.

Уже да. Нарвался на такого же как я.

Юра тоже, но мы втроём его одолели. Не могли никак сосредоточиться на нём, чтобы свернуть ему шею, в итоге просто ставили щиты от его атак, пока вдруг не смогли поймать его между двух щитов, а Юра в это время расстрелял его в упор.

Молодцы, как остальные?

В порядке все, что с ногой?

Порез небольшой, скоро пройдёт. Скажи остановить наступление на пару минут, а вы продолжайте огонь.

Дальше уже было проще, и постепенно мы перебили всех, причём Юра уже не особо лез в атаку, став крайне осторожным, хотя мы все уже не лезли на рожон – наша безбашенность и ощущение собственного превосходства уступили место сосредоточенности и здравому смыслу, но подобных сюрпризов больше не было. И как я только мог забыть про того быстрого бойца, увиденного мною на одной из симуляций? Ведь только благодаря ему я сам получил «ускорение»… и он, видимо, рассказал об этом своему приятелю… Рымов и Пальцева оказались целы, если не считать побоев – в центре бивака были вырыты две ямы, где и содержались пленные.

Благодарю. – зло произнёс Рымов, щурясь на солнце, когда его вытащили.

Спасибо! Привет! – счастливо крикнула Пальцева и кинулась со всеми обниматься.

У вас копии уже есть? – спросил я.

Какие копии?

Обычные. Вы умирали с нашей последней встречи?

Нет. Что значит копии? – повторил Рымов.

Пришлось объяснить.

А этот что здесь делает? – грубо рявкнул Рымов, глядя на подошедшего Верещагина.

Хоть мне и не удалось вас уберечь от этой падали Безногова, но зато я смог поспособствовать вашему освобождению. – ответил Верещагин.

Во-первых он наш союзник, а во-вторых только благодаря ему вы сейчас на свободе. Но довольно лирики, а то подсядете… нам пора возвращаться, и я надеюсь, что нам больше не придётся вас выручать. – сказал я, разворачиваясь и делая шаг в противоположном направлении.

Спасибо, только ты мог просто отпустить нас, или вообще не брать в плен – ведь было ясно, что мы уже сами по себе. – ответил Рымов Верещагину.

Тогда не мог. А вот сейчас отпускаю. – ухмыльнулся Верещагин.

Ваня… – тихо произнесла Пальцева за спиной.

Пока Рымов молчал я успел сделать ещё несколько шагов, остальные тоже начали расходиться.

Нам можно вернуться? – наконец задал вопрос Рымов.

Да, только должность зама уже занята, но вот Пальцева может вернуться на прежнее место. – ответил я, развернувшись к ним.

Понимаю. И всё же мы с вами. – закончил Рымов, глянув перед этим на Пальцеву. – Если примите назад…

Тогда с возвращением, подключайтесь к сбору лута.