Текст книги "Под грифом «секретно» (СИ)"

Автор книги: Алексей Сарнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Предисловие

Предисловие.

Действие книги происходит в параллельном мире, разделённом на множество государств, подобно лоскутному одеялу, этот мир прошёл через похожую историю, что и наш, с гражданскими и мировыми войнами по всей планете, что, к сожалению, свойственно человеку, в результате чего политику того мира стали формировать семьи капиталистических магнатов и транснациональные корпорации, стоящие выше закона. События развиваются от лица гражданина несчастной страны с бесправным и нищим населением, которая, в отличие от нашей, наилучшей и прекраснейшей во всём мире, где каждый человек молится на самого лучшего во всей вселенной президента и по много раз на дню желает ему, его семье и друзьям как минимум долгих лет в отсутствии нужды на казённой еде в роскошных хоромах, представляет собой жёсткий тоталитарный режим, где одному проценту населения принадлежит 56 % всех богатств, а десять – владеют 89 %, и вся власть сосредоточена в руках узурпировавших её бандитов и подчиняющихся им коррумпированных чиновников с имуществом и семьями за её пределами, она является сырьевым придатком окружающих стран и свалкой для их радиоактивных отходов. Учитывая то, что автор пока что не обладает ни писательским мастерством, ни богатой фантазией, любые возможные отождествления этого мира с нашим, равно как и с нашей величайшей державой, являются беспочвенными и абсурдными.

P.S.: Эта история была дарована мне свыше Богом, им же благословлена, и была написана при его помощи, так как всё происходит согласно замыслу Всевышнего.

Словарь терминов.

Репа – репетиция, также и репутация, в зависимости от контекста.

НПС/непись – не игровой персонаж, управляемый искусственным интеллектом.

ИскИн/ИИ – искусственный интеллект

Ганкер – игрок, убивающий других игроков с целью получения лута, обычно исподтишка или в составе более многочисленной группы.

Лут – предметы и экипировка другого игрока, или НПС-персонажа, остающиеся после его смерти.

Облутать – забрать всё ценное с трупа игрока или НПС.

Мили-боец – боец ближнего боя.

Рейндж-боец – боец дальнего боя.

Танк – игрок, способный получать много урона.

Танковать – лезть вперёд, принимая на себя атаки противников, пока остальная группа наносит основной урон.

ЧВК – частная военная компания.

Лям – миллион

Реал – реальный мир

Виртуал – виртуальный мир

Баф – положительные эффекты, накладываемые на персонажа.

Дебаф – отрицательные эффекты, накладываемые на персонажа.

Медпред – сокр. от «медицинский представитель».

Фраг – убийство противника в игре.

Фанфик – произведение, написанное по мотивам другого произведения в уже созданном другим автором мире и несущее похожую смысловую нагрузку.

Пролог.

2 месяца в КПЗ прошли как год, апатия при заключении неожиданно быстро сменилась на маниакально-активное состояние – я лез на стену не только в переносном смысле. От осознания того, что упущено столько времени, а может быть и вся моя дальнейшая жизнь уже спущена в унитаз, хотелось постоянно двигаться, изнуряя себя бесчисленными нехитрыми упражнениями, доступными в крохотной камере, которая была меньше шкафа в доме чиновника – я подтягивался держась за прутья окна, отжимался, приседал, отжимался, стоя на руках вниз головой, и вымещал злость на обшарпанных стенах, намотав на руки кучу тряпок, и все «снова и снова», как писал фантаст Симак… но ничего не помогало – я раз за разом возвращался к своим воспоминаниям и громко материл себя, корил судьбу и всеми ненавидимое государство нашей искренно любимой и многострадальной родины…

Глава 1. О дивный и стабильный мир.

Стоп-стоп-стоп! Саня, опять припев играешь вместо того, чтобы на бридж выйти!

Да бл*! Со второго куплета. – раздраженно проговорил Саня, начав отбивать ритм по хэту.

С начала. Чтобы не забывал. – строго ответил я.

Состроив недовольную гримасу, барабанщик принялся играть вступление, слишком сильно при этом стуча палочками и демонстрируя своё раздражение на моё решение, что вызвало сразу три одновременных ухмылки помимо моей. Нас было пятеро, и я, благодаря этому, был освобождён от тяжёлой для меня ноши по совмещению вокала, гитары и контроля за общим процессом, что мешало мне как правильно петь, всегда опуская звук на диафрагму, «с зевком», так и увеличивало число мелких ошибок и в игре, и в вокале. Репетировали мы на одной из немногочисленных оставшихся после пандемии реп-баз с довольно неплохим оборудованием, у каждого в кармане куртки лежала «многоразовая» медицинская маска, не защищающая от инфекций, а наносящая больше вреда, чем пользы, ношение которой, тем не менее, стало обязательным в последние годы – по всей планете «свирепствовал» очередной вирус, и наше «любимое» государство продолжало навариваться на своих гражданах, поставив эпидемию на поток, чтобы полностью контролировать людей и их перемещения, а также разделив и натравив граждан друг на друга за счёт «масочных войн». Вместо введения режима ЧС, при котором государство было бы вынуждено поддерживать граждан материально в тяжёлый период, а те бы соблюдали профилактические меры в соответствии с законом, был введён отсутствующий в законодательстве термин «режим самоизоляции», а «пандемии» пополнили множество бюджетов – штрафы, вакцины и тендеры, продажа масок в десятки раз дороже на социальных и транспортных объектах и лекарств, а отмена бесплатного проезда, якобы для того, чтобы люди сидели дома, увеличила транспортные сборы. Всего за пол года первой эпидемии олигархи разбогатели на 20 % – ничего личного, как говорится, просто бизнес, а сумма штрафов за то же время уже превышала пол миллиарда деревянных, собираемых с нищего населения, причём эти штрафы в самом начале не основывались ни на одном законе, лишь базировались на приказах чиновников, противоречащих как предыдущей конституции, так и фиктивной, принятой во время эпидемии в течение первого в нашей истории многодневного «голосования» на пеньках, лавочках у подъездов, в багажниках машин и на тележках из супермаркетов, где дополнительно за счёт «масочного режима» было легко организовывать фальсификации, однако продажные судьи всё равно штрафовали людей. Дабы самоутвердиться за счёт граждан, «доблестная» полиция, скрывая свои лица за масками, жёстко винтила тех, кто был без намордников, не взирая на то, что те не нарушили никакого закона, а в магазинах отказывались продавать товар покупателем без масок и перчаток, забыв про то, что они уже заключили договор оферты с зашедшим покупателем, когда выложили товар на прилавок, а чиновники же являлись исполнительной властью, а не законодательной, и все их распоряжения о ношении «красных труселей» или «шапки с бубенчиками» в обход режима ЧС были противоправны и не могли нести никакой юридической силы… я хоть и не был вирус-диссидентом и соблюдал изначально рекомендации по профилактике, но присоединился к миллионам людей, которые стали ходить в масках Кая Фокса, и такая массовая солидарность оказалась крайне действенной, заставившей этих уродов сдавать назад, трясясь от страха за свои жалкие и никчёмные жизни… Потом же наши бывшие спортсмены, артисты, бизнесмены и космонавты с «пониженной социальной ответственностью», то бишь депутаты, спешно приняли закон «об обязательном ношении масок», который, конечно же, также противоречил конституции… но они ведь умели лишь читать циферки на купюрах, буковки же всегда были слишком сложны для восприятия их скудного умишка. Ещё тогда обновили системы видеонаблюдения, благодаря которым стало возможным дистанционно штрафовать за нарушение «режима самоизоляции» тех, кто не был в намордниках, что уже привело ко всеобщей необходимости носить маски, дабы не кормить ожиревших патрициев… А какие законы начали писать… взять хотя бы коррупцию, которая стала узаконенной при неких мифических «непреодолимых обстоятельствах», видимо связанных с астрономическими суммами, вызывающими непреодолимое желание их получить, а борьба же с коррупцией признавалась экстремизмом. Все те, кто финансово поддерживали антикоррупционные расследования, также признавались экстремистами и не могли участвовать в политической жизни страны, в отличие от воров, мошенников и бандитов. Для тех же, кто не жертвовал им деньги, был принят закон «об иностранных агентах» – достаточно было крошечного перевода на счёт неугодному из-за границы, что также запрещало политическую деятельность. И не перепутайте – иностранный агент – это не депутат, с имуществом и бизнесом за рубежом, оформленным на родственников, а обычный человек, получивший перевод от отечественных спецслужб. Вообще все законы начали писаться максимально расплывчато и без ориентировки на конституцию и зачастую ей противоречили, чтобы у продажной и сросшейся с другими ветвями власти фемиды, ставшей уродливым мутантом, чудовищем из былин и сказок, была возможность как сажать невиновных, так и оправдывать виновных. Репрессиям стали подвергаться все, выражающие своё отличное от официального мнение, и в первых рядах оппозиционные политики вроде Трудинина, посмевшего набрать около четверти голосов на выборах президента даже в условиях массовых фальсификаций, на которого объявили самую настоящую травлю, а также журналисты, освещающие те или иные события, как например последующий тотальный недопуск оппозиционных кандидатов к выборам. Продавшиеся же преступному режиму аморальные лицемеры по всем телеканалам восхваляли покрытые макияжем гнилые ошмётки распластанного зомби, в которого превратилась некогда великая держава, и заставляли любить создавшего всё это некроманта, благодаря чему с каждым днём у всё большего числа людей слово «телевизор» стало синонимом слова «помойка», но, скатившись на самое дно и потеряв аудиторию, телевизионные компании начали нанимать некро-блогеров, некоторые из которых не знали даже численность населения нашей страны, но, в отсутствии подписчиков и просмотров, тем не менее получали по пол ляма в месяц за свою мерзкую деятельность. Этот зомби был словно Чумной Мор, тянущий свои трупные руки к ещё живым и свободным людям, чтобы взять их под свой единый контроль, у получившихся же зомбаков была слабость не к мозгам, а к телевизору, и спасение заключалось лишь в пробуждении спящих и уничтожении морока… После же первого изменения конституции, чтобы президент мог и дальше «избираться», недовольных стало столько, что не помогали даже принятые незадолго до этого законы о запрете митингов и одиночных пикетов, и приравнивании вышедших на них людей к террористам, оскорблении власти, нарушении постановлений полиции и депутатов и другие, тут как раз и пригодилась «эпидемия» – многие, наконец, очнулись, вот только было уже поздно – всех несогласных с правящим режимом быстро отправляли в казённые дома по порой уж совсем притянутым за уши статьям, следом туда же шли и им сочувствующие, а потом и появились на столах охранителей режима в огромном количестве всякого рода доносы, что даже было закреплено в очередной конституции. Да, правок в конституцию уже было столько, что и не сосчитать, и на потеху народу депутаты то вычеркивали один из пунктов, то дописывали его снова, споря друг с другом до хрипоты и обвиняя в лицедействе. Так в конституцию, по аналогии с Богом, то вписывали дьявола, как олицетворение всего зла, то убирали из-за «оскорбленных чувств верующих», но плюсы все же тоже были – это и рецепт салата оливьре, признанный национальной гордостью, и прописанная необходимость менять бордюры и тротуарную плитку каждый год, и зафиксированная величина скорости свободного падения g, благодаря изменению которой за счет расширения планеты будет необходимо менять конституцию и дальше, и многое-многое другое. Счи же и борсч в конституцию, к моему сожалению, не попали – ибо игра в демократию показала, что существует слишком уж много разных рецептов этих блюд. Любители счей с квашеной капустой обвиняли любителей счей с обычной капустой в западничестве, те же парировали тем, что тогда квашеная капуста станет предметом трейдинга на бирже, и нефть опуститься в цене даже ниже нынешних 40 зелёных за баррель. Да, один зелёный это порядка 110 деревянных, валюта объединённых соседей за 120, и при таких ценах отечественная нефтяная отрасль могла получать большую прибыль только за счёт внутреннего рынка, являясь монополистом – литр дизеля за 96 деревянных, импорт бензина оказался под запретом и был приравнен к тому же терроризму, чтобы никто не мог закупаться отечественным бензином по дешёвке у ближайших соседей, возвращаясь обратно… естественно, что после того как картина нынешнего мира начала вырисовываться всё чётче, миллионы граждан стали эмигрировать куда угодно, границы закрыли, выезд был разрешен только после кучи подписанных бумажек. Сейчас наша страна перестала быть мононациональной, но полиэтнической страной, как это было раньше – нас было 80+%, а стало около 50 % за счет миграций, демографического кризиса, вирусов и плохой медицины, и, что самое главное, огромного количества плодящихся как кролики жителей горных аулов, и, создавших в Восточном регионе в окружении вырубленных сотен тысяч гектаров леса свой анклав, чинайцев. Впрочем, были и положительные новости – жить в Восточном регионе, прозванном в народе «чинайским», было не в пример финансово проще, так как, якобы демонстрируя дружественные намерения полуторамиллиардному соседу, регион был освобожден от 90 % налогов.

И ко всему этому очень вовремя пришёлся пик развития виртуальных технологий. Не имея возможности вырваться с родины, и при неподъёмных налогах и ценах с все возрастающей инфляцией, люди, не долго думая, проводили все больше и больше времени в виртуальной реальности – практически у каждого были не только шлемы, но и костюмы виртуальной реальности, у кого-то даже дорогостоящие установки, в которых человек был закреплен системой тросов, под ним же была всенаправленная беговая дорожка с квадрофоническим датчиком давления в основании. Питаясь как придется и не тратя денег на улучшение условий своего существования, люди все глубже погружались в виртуальные миры, где было всё – от прекрасных пляжей и снежных гор до музеев и концертов любимых исполнителей, от стратегий древнего мира и космических баталий до будоражащих кровь шутеров и бескрайних РПГ. На этом начинался новый виток демографического кризиса, и к слабой возможности прокормить, одеть, и воспитать даже одного ребенка добавились ещё и банальное нежелание людей менять такие яркие и полные жизни виртуальные миры на вторую и третью работу в сером и негостеприимном мире с камерами распознавания лиц, и передающими местоположение людей телефонами, и страх за то, что в этом мире суждено «жить» их детям…

Мы же снова играли песню «Свобода» с самого начала, написанную мной ещё задолго до всех этих событий:

Я задыхаюсь от тоски,

От этой гулкой пустоты,

Что завладела мной всерьёз,

Как я лишился своих грёз.

Нет больше ветра и волос,

Нет шума двух родных колёс,

Я потерял свои мечты

В пучине будней суеты…

И видит Бог – рвётся душа к стезям бескрайним,

К тем, кто вопреки страха пути своей судьбе хозяин…

Рык моторов позади меня

Тишину пронзает как стрела,

Скоростью дороги опьяня,

Моя жизнь свободу обрела!

Я посмотрел со стороны

На этот рай для сатаны -

Витрины словно алтари

Людей, прогнивших изнутри,

Тот запах скрыл букет духов,

Сковав сильней любых оков,

В нём забывается мораль,

Себя здесь каждый потерял…

И видит Бог – рвётся душа к стезям бескрайним,

К тем, кто вопреки страха пути своей судьбе хозяин…

Рык моторов позади меня

Тишину пронзает как стрела,

Скоростью дороги опьяня,

Моя жизнь свободу обрела!

Закончив очередную репетицию, мы принялись за разбор полётов со стандартной «парой пива» после неё в небольшом подвальном помещении-гостиной реп-базы, чтобы не получить штраф по почте за распитие на улице. Барабанщик же привычно с нами распрощался, отправившись домой, уехал в этот раз и ритм-гитарист.

Как считаете, он действительно уйдёт из группы летом, как говорит? – поинтересовался у оставшихся троих вслед ушедшему барабанщику басист Вова.

Да пусть валит куда хочет, раз компромисс его не устраивает. – ответил я. – Баба с возу – кобыле легче. Я не потерплю, чтобы мне указывали что мне делать, а что нет, тем более в моей группе.

Барабанщика тяжело найти…

Вот они и борзеют… а этого дурачка я нашёл за день, просто отписав знакомым. Повторюсь – литр-полтора пива за три часа репы никого из нас не опьянит, а для творческого процесса только плюс, и это совмещение приятного с полезным. Всем должно быть комфортно – если что-то не вредит процессу, то каждый волен делать то, что считает нужным, и лично мне в кайф пить и петь. Анархия. Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Так что, ты предлагаешь наплевать на нашу свободу и прогнутся только потому, что какому-то трезвеннику не нравится, что мы пьём перед ним и сильнее отдаёмся нашему общему делу?

Нет, но ведь он тоже радеет за группу, и также имеет право на своё мнение – надо найти способ его убедить.

Набухать его? Можно добавить градус в газировку, что он пьёт литрами.

Интересная идея. – улыбнулся соло-гитарист Игорь. – Но главное не переборщить…

А потом выкинуть его нахрен из группы, так как он свои же правила не соблюдает. – продолжил я с мстительной ухмылкой. – С формулировкой «беспринципный перекати-поле с двойными стандартами».

Если ему не понравится. – ощерился Вова.

А если понравится, то будем на его бухло тратиться?

Ты скряга что-ли? Для товарища жалко? – улыбнулся Игорь. – Не хочешь спасти мальчика от реальности?

Он, так-то, не бедствует, и сам может купить.

Эх ты… социалист называется…

Давайте для начала установим лимит – две банки за репу максимум. – вернул Вова разговор обратно. – Саня увидит, что мы пошли на компромисс и успокоится.

Ты же слышал, что он против самого факта употребления алкоголя на репе. Возможно, Вов, что если б ты не забивал на репетиции и не опаздывал на час, то этого разговора вообще бы не было… Но ладно, давайте попробуем, если все за… а потом тогда уже и газировку «укрепим»…

Допивали оставшееся пиво, шутя и подстёбывая друг друга, после чего мы начали потихоньку расходиться, но решили с басистом взять ещё по одной.

Как у тебя, вообще? – поинтересовался Вова, открывая бутылку, когда мы вернулись в холл базы.

Да как обычно всё, без изменений. – ответил я, согревая холодные после улицы руки своим дыханием.

Не проводили газ? Углём всё ещё топите?

Угу, да откуда такие деньги?

А сколько стоит?

Два ляма.

Сколько?!

Два ляма – сосед недавно провёл, в том году лям был, но ему чиновники разрешение не давали, время тянули, даже взятки, говорит, не помогали.

Это просто жесть!

Ага, у двоюродной сестры матери 180 тысяч, но они же не в паре километров от кольцевой дороги, как мы…

Твари… уху ели.

Да нет, у неё хорошая сестра, она ж не виновата…

Да я не про неё… – осклабился Вова вслед за мной.

Само собой… просто этим ублюдкам выгодней прокладывать за свои финансы газопроводы заграницу, рассчитывая на госзаказы, нежели газифицировать страну – внутренний рынок с искусственно-созданным нищим населением для них бесперспективен. И я очень радуюсь, когда вижу в новостях очередные санкции или остановку строительства… жаль только, что, не взирая на колоссальные убытки, доходы главных мразей и того же Диллера не падают и они всё также продолжают выписывать себе многомиллионные премии…

Им всё аукнется… и их детям. И сколько за уголь?

Тысяч тридцать за зиму на уголь уходит, плюс дрова… десять лет назад начинали покупать за восемь…

Наговорившись и выкинув пустые банки, мы разъехались. Тогда ещё всё могло пойти по-другому…

***

(Отрывок переписки)

С увеличением количества испытуемых алгоритм перестал оповещать нас об их прогрессе и отвечать на наши запросы. Мы лишь можем вводить новых испытуемых через открытый код, поэтому, во избежание сокрытия информации, необходимо увеличить число испытуемых минимум в два раза.

Глава 2. Враг государства.

В тот день по дороге домой я начал писать новую песню. Это было как озарение, такое редкое состояние, когда понимаешь, что именно эти слова должны были быть написаны, будто весь мир их ждал, именно это чувство я всегда считал вдохновением – это возможность написать целый куплет за считанные минуты:

Нас продали всех

Будто мы товар,

Желают без помех

Законом тушить пожар,

А мы готовы и грудью на штыки,

Сожмём же зубы, как сжали кулаки…

Я и раньше писал политические стихи, и прекрасно понимал, что их нужно держать в секрете, да и нет у меня мании что-то постоянно выкладывать, делиться своей жизнью с какими-то безликими аморфными подписчиками, и ситуация вокруг уже успела внести свои коррективы – люди стали скрытными, в прежних социальных сетях теперь сидят лишь одни старики, общающиеся друг с другом, да пустые блондинки со своими утиными губами и грудью-задницей на одной фотографии с их быдло-почитателями, все же здравомыслящие люди уже давно перебрались в «телегу», которую, к слову, так и не смогли закрыть, даже полностью контролируя интернет, поэтому тогда я быстро написал роковые строчки, посмаковал каждое слово, убедившись, что оно помимо рифмы и смысла еще и гармонично звучит и ложится на ритм, и, закрыв планшет и оставив остальное на потом, дабы дать словам настоятся для понимания объективности написанного, доехал до дома уже читая книгу.

Знал бы, что за мной внимательно наблюдает невзрачного вида мужичок подшофе с залысинами, сидящий рядом… а впрочем, ничего бы и не изменилось, дописанную песню все равно бы услышали, хоть и через стенку, и кто-нибудь бы донёс – шило в мешке не утаить…

Они появились спустя пару недель прямо перед подъездом дома, где я занимался вокалом в частном порядке. Четверо – двое в штатском и два ППС-ника, я сразу понял – центр «Т», глядя на их чуждые нам черты лица и тёмные глаза, опричники нового строя, просиживающие штаны в уютных креслах, читая публикации людей в социальных сетях, их переписки и беспрекословно нарекая этих простых до ужаса людей экстремистами и террористами, вся вина которых в то неосторожно брошенном слове, то анекдоте, а то и «лайке» политического или социального комментария или поста. И если вы думаете, что им просто заняться больше нечем, так как всех террористов уже переловили, то вы глубоко заблуждаетесь – взрывы никуда не исчезли, их, конечно, переименовали в хлопки, и в СМИ всегда говорили про «хлопки бытового газа», но они как были, так и есть, просто ловить настоящих террористов стало слишком муторно и сложно после многих лет, проведенных в вычленении «экстремиста» из обычного гражданина, да и на погоны быстрее заработать посадив десяток «террористов» в интернете, нежели одного в реале за то же время, так что теперь истинных террористов стали ловить только по «горячим следам»… то есть лишь при их неосторожности или глупости, учитывая, что они немногим отличались от обезьян. И вот, вежливо представившись, ибо имидж это все, эта четверка взяла меня в кольцо и сопроводила в машину. Затем были долгие и скучные допросы, попытки надавить на меня возможным «нахождением» у меня дома наркотиков или даже целой лаборатории и признать все обвинения в анархических взглядах, которым я, сказать по правде, отчасти симпатизировал, считая, что уж лучше анархия, чем нынешний законодательный беспредел, ведь нормы морали у людей останутся, нужно лишь довести анархию до ума, также в экстремизме и попытке государственного переворота, несколько обысков, все же не «нашедших» наркотиков и лаборатории – я правильно смекнул, что в этом случае им придется подключать к делу коллег из наркоконтроля, что повлечёт за собой затягивание дела и возможные не нужные последствия, и, наконец, помещение под стражу в КПЗ перед судом…

Суды же в наше время уже стали судилищем – процент оправдательных приговоров колебался от 1 до 2 и основными статьями являлись статья за распространение наркотиков, которые было легко подбросить, экстремизм/терроризм, оскорбление или применение «насилия» к представителю власти, заключающееся даже в травме, полученной «карателем» во время избиения «нарушителя» и клевета, под которую подпадали любые высказывания того, кого по тем или иным причинам не получалось посадить по предыдущим статьям – да, даже доказанные массовые факты отравления детей от «еды» повара президента не котировались в «суде»…

И вот состоялся долгожданный «суд». Проходил он, как и большинство других в последнее время, в отделении полиции, так как с увеличением уголовных дел здания судов не справлялись, с судьёй по вызову, в облегающем асексуальное и тучное, дряблое мужское тело чёрной мантии, и несколькими одетыми в кожу БДСМ-зрителями, добившихся своего присутствия за счёт родственных или дружеских связей с сотрудниками полиции. Сказать, что я там выглядел бледно – не сказать ничего, представьте вымышленного флибустьера Питера Сангре на суде и добавьте туда современный антураж со строгими костюмами, и, естественно, дородного псевдо-судью с заплывшими жиром маленькими злыми глазками-бусинками и будет общая картина попавшего под каток системы беспомощного человека. Меня обвиняли в том, что я, воспитанный в нелюбви к родине, с детства стремился её, родимую, уничтожить, что на протяжении всей жизни своими клеветническими словами пятнал облик столпа нации и избранного самим Богом президента, и всему этому уже даже нашлись «свидетели», и много самых разных других обвинений. На мои жалкие попытки опровержения выдвигаемых обвинений с помощью истины, следовали новые «доказательства» с очередными «свидетелями» и искажающими реальность «фактами» моей противоправной биографии, где меня выставляли в виде эдакого атамана преступного мира. Адвокат весьма успешно прикидывался роботом, отключённым от источника питания, почтительно внимая словам «достопочтенных» прокурора и судьи, лишь своим застывшим и осоловевшим взглядом давая понять, что он совсем далеко от происходящего. Этот адвокат был предоставлен мне судом, так как найм платного был возможен только для очень обеспеченных людей, тем более, учитывая предъявленные обвинения, мало кто из них хотел бы пятнать свою репутацию, противопоставляя себя системе. Впрочем, его брошенное перед выходом с заседания короткое «простите меня, мне правда жаль» и, резко и сильно вдруг сжавшая рука моё предплечье, немного реабилитировало его в моих глазах, заставив меня в очередной раз ужаснуться от того, как это поганое государство ломает людей, задвигая порядочность и честность вглубь, и заставляя людей скрывать в себе всё самое лучшее. Ну ничего, я узнал свидетелей поимённо, и главное того поддатого мужика с залысинами из метро. Лучше бы им всем сдохнуть до того, как я до них доберусь, лысого же урода я оставлю на закуску…

Приговор в восемь лет колонии строгого режима прозвучал как гром среди яркого неба, путая мысли о мести. У меня будто все поплыло перед глазами и все звуки вокруг истончились. Чувство потерянности, несправедливости и опустошённости слились во что-то одно, начиная выдавливать скупую мужскую слезу, вишенкой же торте было мамино лицо… И я не сразу расслышал уже вновь произнесённый вопрос судьи:

С заменой колонии строгого режима на лабораторный комплекс в качестве испытуемого согласны?

Д-да. – ещё ничего не понимая и отчаянно пытаясь ухватиться хоть за ветку, проговорил я, и тут же громко повторил. – ДА!

***

(Отрывок переписки)

К сожалению наши программисты так и не смогли восстановить контроль – система по-прежнему остаётся независимой, мы лишь нашли возможность выбирать испытуемых для симуляций, и то, я думаю, не надолго.