Текст книги "Тайная служба (СИ)"

Автор книги: Алексей Полевой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Строго говоря, ареной это не являлось, а было одним из многочисленных внутренних двориков спортивного квартала, забава была настолько же популярной, насколько незаконной, обилие двориков позволяло незаметно собраться и провести мероприятие, прежде чем руководство университета узнает и примет меры. Ректоры не любили эту древнюю традицию и старались её искоренить, однако никто не помнил университет без этих боёв, популярных во всём городе – это были самые уважаемые из боёв, ими не брезговали ни преподаватели, ни студенты, ни знатные горожане. Все собирались в круг, делали ставки на своих фаворитов и смотрели, как те бьются в центре.

– А, Эрик, добро пожаловать, – ехидно сказал одноглазый преподаватель кулачного боя, бывший главным устроителем боёв и перекрывая гвалт заорал, – с нами Эрик Оллсон!

– Где этот Оллсон?! – послышался рёв из центра и гигант с огромными мускулами, бросил своего противника, упавшего без чувств и уставился на советника.

Надо сказать, что Эрик и не собирался на бой потому, что титул защищать должен Усман, с ним отношения не заладились сразу. Эрик заканчивал университет, а Усман только поступил, советник в бытность свою участвовал в этих боях из любопытства и неожиданно для себя выиграл их, отказавшись впрочем, защищать титул. Вскоре ему эти бои разонравились и новая девушка у него была не любитель драк, Усман оказалось тоже за ней ухаживал, но безуспешно, что только добавило накала. Он жаждал выиграть бои, а отказ Эрика защищать титул, не давал ему шанса выиграть в этом году, отодвигая возможность до следующего, поэтому Эрика он невзлюбил люто, потому как считал себя оскорблённым дважды. Вне ринга сделать он ничего не мог, поскольку Эрика уже приняли в кавалергарды, но жаждал увидеть его на ринге, а здесь подвернулся такой случай.

– Летунов! – заорал советник, глядя на приближающегося гиганта, – на меня триста золотых дукатов.

– Ставка принята! – радостно завопил профессор Летунов, человек уважаемый и разумный, если дело не касается ставок.

Двор был хотя и забит людьми, но большой, манёвр имелся изрядный, Усман приближался неотвратимо, нависая своим исключительно мускулистым телом, обнажённым по пояс. Он высился на две головы над рослым Эриком и глядел злобными глазами, сжимая пудовые кулаки, пританцовывая, советник уходил от него и заодно разминался, сбросив куртку и револьвер. Летунов продолжал собирать ставки, краем глаза Эрик заметил, что ставят на Усмана десять к одному: оно и понятно, гигант крушит черепа уже не первый год и по всему будет крушить ещё долго, поскольку к боям допускались не только студены и преподаватели, но и выпускники, а Усман явно любил этим заниматься. Эрика уже помнили немногие и считали слабаком за отказ подтверждать титул. Но вот ставки сделаны и все уставились на кружащихся в центре, Усман по-прежнему будто каменный шагал вслед за легко ускользающим Эриком.

Советник остановился, дав Усману приблизиться и поманил рукой, тот яростно и моментально выбросил кулак, способный, как точно знали убить быка, однако Эрик как-бы с ленцой ушёл от удара, пнув того в колено. Усман сразу захромал, альпинистские ботинки не шутка, советник благословлял свой утренний выбор костюма уже не первый раз. Ещё один уклон и удар в колено, второй, третий, публика засвистела и завыла, их кумира жестоко пинали. Усман никак не мог попасть, Эрик уходил, сводя на нет все преимущества длинных рук противника и пиная его очень болезненно. Заметив, что Усман больше следит за его ногами, советник показал удар в колено и как тот начал уклоняться ударил противника жесточайшим прямым в челюсть, Усман быстро обмяк и начал валиться как скала. Публика, было затихшая, просто взревела, одноглазый распорядитель кинулся к своему фавориту, в надежде, что это всего лишь нокдаун, однако, советник наверняка знал что делает, это было конечно использование боевых навыков в мирной остановке, однако его обманом заманили на бой и вообще завтра на работу. Усман получил гарантированный перелом челюсти и наверняка лёгкое сотрясение мозга, спасибо дрессировавшему на заставе инструктору по рукопашному бою, такие удары он ставил просто с ужасающей эффективностью.

– Бой окончен, – дав петуха, сказал одноглазый и дохрипел, – победителем объявляется Оллсон…

– Ты заработал кучу деньжищ! – потряс кошелем Летунов, – что тебя заставило выйти на ринг?

– Да обманом затащили, сказали, к ректору вызвали, – пожал Эрик плечами.

– Надо убираться, пошли ка в клуб, – сказал Летунов и ткнул в стоящего рядом, – эй, ты мне ещё за прошлый бой должен!

Все растекались через разные выходы, благо ректору уже доложили о бое, а главное теперь не попадаться. Секрет долгожительства боёв состоял в том, что никогда не известно место их проведения, его сообщают за пять минут до начала, бой не длится больше десяти-пятнадцати минут и все сразу расходятся. Особо важные схватки могут длиться до получаса, как сегодняшнее событие, но и проводится оно раз в год, поздно вечером и когда ректора не бывает в университете.

– А ну стоять, – услышал Эрик окрик и почувствовал спиной, как скрылся в боковой аллее многоопытный Летунов, – вас хочет видеть ректор.

Тут уже сомнений не было – говорил кто-то из преподавательской дружины, следившей за порядком в университете. Вздохнув, советник последовал за мужчиной с властным лицом в сторону главного корпуса и поднялся по хорошо знакомой лестнице наверх, в кабинете ожидал весьма недовольный ректор, глядящий на Большой залив в окно, заложив руки за спину и покачиваясь на носках.

– Господин Оллсон, потрудитесь объяснить, что сподвигло вас посетить наши скромные пенаты? – сказал ректор.

– Добрый вечер Аристарх Феокистович, – слегка поклонился советник, – хотелось спокойно поужинать в клубе.

– И что же вас остановило? – вскипел ректор, – что вас погнало в спортивный квартал, заставило калечить студентов и участвовать в этой отвратительной мерзости?!

– Согласен, виноват, – не стал отрицать и юлить Эрик.

– Мне не важно, какие у вас теперь полномочия и звания, – ткнул ректор в газету с колонками назначений, – на этой территории я волен посадить в карцер любого.

– Вы в своём праве, – подтвердил советник, – так же вы вправе лишить меня членства в Инженерном клубе и допуска на территорию университета.

– Рад, что не юлите, – присел в кресло ректор, слегка успокоившись, – ночь проведёте в карцере, на месяц лишаетесь членства в клубе, завтра в университетской газете будет опубликована позорная статья.

– Благодарю, ваше превосходительство, – поклонился стольник.

– Свободны, – бросил ректор.

Давешний преподаватель отвёл советника в карцер, хотя дорогу тот и сам знал, не то чтобы доводилось там пребывать, но навещал товарищей. Сдав Эрика седому старику – смотрителю карцера, преподаватель удалился, а тот уставился на Эрика с улыбкой.

– Триумфальное возвращение, молодой человек, – хихикнул он, – я заработал пять дукатов!

– А, уже здесь, – хихикнул появившись Летунов, – надо было огородами со мной бежать, вот твоя доля в ассигнациях, золотом не допереть.

– Чтоб вас крысы съели, – покачал головой советник, сгребая законный выигрыш, – зашёл называется отдохнуть и поужинать.

– Давайте выпьем, – вытащил недурственный коньяк смотритель, – ректор сейчас уедет и пойдёте домой.

– Наливай уже, – замахал руками Летунов, – такое событие, завтра весь университет будет гудеть, а то и столица.

– Этого только не хватало, – нахмурился Эрик, вторую ночь рискующий провести в заключении.

Они посидели, вспомнили былые времена, пока тот же хмурый преподаватель не пришёл и не сообщил, что ректор уехал, внезапно повеселев, он похвастался выигрышем, изругал ректора за то, что не смог быть на бое и поздравил Эрика со впечатляющей победой. Тот отмахнулся и отказался идти праздновать вместе с остальными на кампус, поспешив удалиться от столь беспокойного места. Быстрым шагом советник добрался к Стреловому мосту и решил перевести дух и перед сном выпить чашечку кофе.

– Добрый вечер, мессир, – сказал хозяин кофейни, – «сонный кофе»?

– Добрый вечер ас-сайид Мехмет, – поприветствовал Эрик, – да, пожалуй.

Ещё посидев и успокоившись, советник пошёл к себе и крепко уснул, как всегда бывает после фирменного «сонного» кофе, а наутро бодрый и свежий, он отправился во дворец.

– Второй раз за три дня попадаете на первую полосу, – хохотнул Нефёдов, ткнув в пачку газет, – проводите вторую ночь за решёткой и ещё вас взяли в плен арапы. Смотрите, катитесь по наклонной.

– В карцере я так и не посидел, – усмехнулся Эрик, – смотритель выпустил меня, как уехал ректор.

– Мне доложили, – улыбнулся граф, – надо же позубоскалить, давно у меня такого деятельного заместителя не было. Ваши подвиги в спасении императора идут сразу после статьи о покушении на самого императора и портрет одинакового размера, заметьте – на первой полосе!

– Они перепечатали дурацкую картинку из замшелой статьи о Дьенбьенфу, – фыркнул, взглянув на полосу «Имперского голоса» советник, – картинка вранье: как я мог с кирасирским палашом в форме крепостного артиллерийского майора прыгать за борт? Мы были в комбинезонах, с фельдфебельскими погонами, с револьверами и полусаблями.

– Ну, полно те, бу-бу-бу, художник так видит героя и волосики чёрные как смоль навыдумывал и прядка неуставная по ветру развевается и ботфорты какие нарисованы, – издевался Нефёдов, – им какая разница, эполеты-погоны, мундиры-комбезы, главное чтоб красиво было.

– Я бы того художника по голове мольбертом ударил, может в его творчестве наступит перелом, – ворчал Эрик.

– Кстати о переломах, – развернул граф «Вестник университета», – на первой полосе, в жутких чёрных красках описан ваш бой с Усманом, статья называется «Стены университета снова опозорены». Я Усмана видел на трёх боях и заработал сто дукатов, как вам удалось?!

– Может я как-то несолидно выгляжу, – пожал Эрик плечами, – но многие забывают, что я супертяжеловес и могу нокаутировать человека равного или большего веса.

– А сколько вы весите? – полюбопытствовал граф.

– Шесть с половиной пудов, если в ботинках, – ответил советник, – а может уже больше.

– Да, со стороны не скажешь, – присмотрелся Нефёдов, – ваша вина – слишком умненьким выглядите.

– Так мне чёлку подрастрепать, глаза в кучку сделать, изо рта слюнку подпустить? – спросил Эрик.

– Не, нам такие сотрудники не нужны, – преувеличенно серьёзно нахмурился граф, – кстати, Соболева старшего и Шепеля выпустили, я лично извинился, такого правда наслушался, брат у министра транспорта знает всякие интересные выражения, аж заслушался, официальные извинения он не взял, так что отданы в газеты.

– Понять его можно, – вздохнул советник.

– Однако готовьтесь опять завтра ко второй-третьей полосе, – сказал граф.

– А что, нам опять сегодня предстоит подвиг? – спросил Эрик.

– Скучнее – официальное награждение в тронном зале, – вздохнул граф, – это в полдень, в четырнадцать ноль-ноль в магистрате вручат ключи от города и пушку, вернее завтрашний полуденный выстрел.

– Там ничего нигде не взорвалось или враги какие озоруют? – понадеялся советник.

– Увы, похоже, всех переловили, так, что придётся присутствовать, – покачал головой Нефёдов.

– Простите, – просунул голову в дверь давешний старичок из лаборатории, – у меня тут результаты пришли.

– И что же, милостивый государь мой? – спросил граф.

– Клише, с коих отпечатаны знакомые нам купюры, к фальшивым ассигнациям, изъятым давеча у басурманина отношения не имеют, – сняв и протерев очки сказал старичок, – сделаны фальшаки каким-то неизвестным пока способом: краска является ферромагнетиком, в сплаве со смолами и неизвестными полимерами, бумага подвергалась действию статического электричества, причём многократно и нагреву. Мне такого способа нанесения неизвестно, да и состав бумаги чудной, совершенно загадочные вкрапления, да ещё и радиационный фон повышенный.

– А хорошие новости есть? – спросил граф.

– Таки да, – кивнул эксперт, – обнаружена метка, предположительно дата, время и какой-то ещё код, скрытно присутствующий на купюре, по нему фальшак можно изобличить с помощью хорошего увеличительного стекла.

– Ну, хоть что-то, – кивнул граф, – сделайте памятку и разошлите по всем банкам.

– Ещё вчера разослал, – поклонился, вставая эксперт, – будет что-нибудь ещё, тотчас доложу.

– Вам пора на церемонию, – напомнила секретарша.

Они вышли не спеша в сторону тронного зала, по дороге к графу присоединилась его замечательная жена, в сопровождении дочек лет десяти. Они, замечательно беседуя добрались до малого тронного зала, где собрались придворные и журналисты, а так же отличившиеся в поимке преступников, в империи наказание и награды следовали незамедлительно, это вошло в поговорку, было несколько легко раненных гвардейцев со вчерашнего покушения.

Малый тронный зал являл собой произведение искусства и был понятно меньше, но роскошнее большого. В больших пространствах лепнина и маленькие детали не были видны и поэтому там громоздились монументальные элементы декора, здесь же всё было меньше и более детально оформлено. Потолок имел великолепную роспись плафонов, малахитовые колонны выгодно смотрелись на фоне позолоты, в сотнях зеркал отражались сотни картин, высокие окна с тяжёлыми шторами выходили на море и давали великолепную панораму. Паркет был, как всегда начищен до зеркального блеска, из драгоценной древесины были выложены затейливые узоры. Трон, гордость империи, был сделан из материалов, привезённых из самых разных уголков империи и разительно отличался от трона в большом зале, где помпезное сооружение, отлитое из корон побеждённых врагов, подавляло размерами. Малый трон был своим, домашним, здесь происходили все приёмы подданных, в троне каждый мог увидеть частичку своей земли.

Церемониймейстер, заслышав полуденную пушку, дал отмашку, грянул оркестр, гвардейцы взяли на караул, награждаемые прошли к трону, где уже находился император. Он спустился вниз и начал раздавать награды, подносимые на алых подушечках: графу и Эрику достался редчайший орден Имперской службы, учреждённый специально для раскрывших заговор против государства, этот орден ценился гораздо выше банального ордена Заслуг перед отечеством, положенного чиновникам. Так же их наградили орденами Кавалеров почёта, что было понятно, чем ещё награждать за спасение императорской семьи? Императрица вручила советнику орден Драгоценного жезла, тоже награду редкую и почётную, само собой ещё тройной месячный оклад, в довершение ещё повысили до тайного советника третьего класса. Как ни крути, так внезапно начавшаяся служба приносила неплохие плоды, обычным порядком пришлось бы потратить лет шесть, чтобы добиться такого статуса. Церемония завершилась и постепенно малый тронный зал освобождался, к графу подошёл жандармский капитан и что-то ему нашептал.

– Нас спасли, – сказал он Эрику, – прямо как заказывали – убийство, измена, в общем как вы любите, убийц Бехрама обнаружили.

– Отлично, едем, – кивнул советник, пряча награды во внутренний карман.

– Но завтра придётся из пушки всё же пальнуть, а то обидятся, сегодня пошлём человека из пресс-службы дворца ключи таскать, – сказал граф.

– Будто мы из пушек не палили, – проворчал советник, вздохнув.

– И верно, – кивнул Нефёдов, – что они с этой пушкой лезут, удовольствие ниже среднего, не люблю без толку заряды переводить, а вот на Полярном лосе проехался бы, живой символ их расчудесного магистрата.

– Мне не понравилось на ездовых лосях, – покачал головой советник, – мы неделю по северу болотами пробирались, сомнительное удобство, прямо как на элефанте.

– А мне понравилось на элефантах ездить, – сказал граф, усаживаясь в мобиль, – хотя довелось и на беговом страусе ездить.

– И как оно? – оживился Эрик.

– Трясёт, – пожал Нефёдов плечами, – кто такую забаву придумал – тому гвоздь в голову вбить.

– А кто полез на страуса? – хмыкнул советник.

– И то верно, – улыбнулся граф, – молодой был, дурень, хотелось попробовать.

Мобиль прибыл на набережную, там как обычно собралась тьма народу, приехало полицейское и жандармское начальство, прокуратура, криминальная полиция, толпа журналистов и местных жителей. Следовавшие в первом мобиле сотрудники уже начали разгонять всех, благо заслышав о тайной службе все старались раствориться в боковых улочках, вскоре остались лишь оцепление и двое слегка подраненных околоточных.

– Рассказывайте, отцы, – подсел к ним Нефёдов, – мы не полиция, можно без купюр, поверим не впервой.

– Стало быть, дело было так, – основательно начал, погладив окладистую бороду околоточный, – месяца два назад, странная парочка приобрела эту баржу. По документам, я проверил в магистрате они выходцы Статенланда из великоокеанской колонии Соединённого королевства. Мужчина Джеймс Кэрролл и женщина Апирана Нгата, хотя странная парочка повторюсь, не похожи они на выходцев со Статенленда.

– Отчего, вы их много видели? – спросил граф.

– Да уж довелось, я в Статенленд на клипере «Радуга» года полтора ходил, – снова погладил бороду околоточный, – они там чёрненькие такие, а эти бледные, без въевшегося загара, имена-то как раз аборигенские, мужчины там свои родные пишут на манер колонизаторских. И нескладные какие-то – баржу купили, полновесными монетами заплатили, а одевались бог весть как: всё как с чужого плеча, мятое, крой ненашенский, ну списал бы на заграницу, так нигде так не кроят. Женщина вроде не из этих, бабомужиков, но постоянно портки носит, да странные такие, на манер моряцких, только с карманами сзади и голубые, вытертые, юбку надевала только когда в город ходила и явно непривычно ей было, видать к порткам дюже свычная. Говор тоже на статенландский не похож, они говорят тягуче так и высоко, а эти хотя акцент имеют, но говорят по-нашенски чисто, хотя чудно. Но думаю ладно, чудаковатость не преступление, с документами вроде в порядке, однако послал запрос в министерство иностранных дел об этих господах на всякий случай. Привозили им на подводах два раза что-то тяжеленое в ящиках, очень похожих на ящики для слитков золота и серебра, видал я такие при оплате товаров. Даже вроде султанскую вязь разглядел, но точно не поручусь, последний раз третьего дня привозили, я шёл к ним поглядеть, да в переулке драка приключилась, отвлекли. И бумагу рулонами привозили большими, зачем на барже бумага? В общем чудного за парочкой водилось. А тут они ещё стали чудить со швартовкой – место соседнее занимают и стоят там неделями, сами знаете, на баржах жить модно, все удобства, красота, вот тут всё и скупили, кроме одного места, туда бабулька одна местная яхту ставит, когда в столице бывает. Она тут чуть не со времён императора Максима живёт, разумеется, не нравилось ей, что её место занимают, ругалась с ними, а старушка из старой школы, слова зело срамные знает. Парочка эта без слова швартовалась на своё место, но как яхта отваливала – старушка много ходила на ней, так снова на её место становились, бабулька знатная и пожаловалась куда следует, мне предписание и вышло следить за правильностью стоянки, они утром заняли её место, так я и пошёл к ним сказать, чтобы перегнали. Зашёл на баржу с помощником, а там они труп за борт спускают, я за саблю, они стрелять из странной такой пукалки, калибр маленький, стреляет быстро, ему вон в голову попали, мне в грудь, мундир чуть порвали, удары сильные, но терпимые, как молотком били. Я рубанул саблей вслепую, прости господи, девку зарубил, а второго ранил, крови много было, он в трюм нырнул и потом…

– Давайте-давайте, я в отчёте уже читал, что субъект неким волшебным образом пропал, – подбодрил граф.

– Как есть и пропал, – нахмурился околоточный, – там жилые помещения в трюме, он отстреливался, добежал в корму и нырнул в какое-то пятно в стене, там огни были видны и вроде стол какой-то. Я выскочил, думал у них там надстройка какая, но борт целый, судов рядом не было, помощник очухался, контузило его, мы всё обыскали, нигде никого. Везде мешки денег лежат, странное оружие навроде пукалок, приборы какие-то непонятные, вызвали начальство. Вроде всё, но мы не сумасшедшие и не пили, доподлинно говорю, в борт он нырнул.

– Верю, – нахмурился граф и вздохнул, – вызывай ка ты, браток, экспертов из лаборатории, нечисто тут.

– А ещё, паче того, – протянул околоточный чуть помятый листок, – сегодня пришла бумага из министерства иностранных дел о том, что граждан Джеймса Кэрролла и Апирана Нгата, коей на самом деле мужчина, недавно объявили в розыск, дескать, год назад поехали они закупать оборудование и пропали. Заодно пока тут перевязывались и начальство следы затаптывало, послал я запрос отправить, не обнаруживали за этот год неопознанные трупы чернявых иноземцев, вот думаю принесут скоро ответ.

– Очень толково, господин околоточный, – кивнул граф, – отдыхайте.

– Там сейчас водолазы труп поднимут, – напомнил полезный околоточный.

– Это наверняка пропавший сотрудник из наружного наблюдения, – сказал граф.

Они прошли в трюм, поглядеть на диковинные находки, трюм по традиции был переделан в популярное жилище, однако совершенно диковинного вида. На стенах висели странные прямоугольники чёрного цвета, с горящими красными огоньками, на столе лежали странного вида книги, открыв одну из них, граф почувствовал, как внутри неё зажужжал моторчик, а экран озарился текстом, только его было видно как альбом. Потыкав в кнопки, как на пишущей машинке, Нефёдов вызвал другие экраны, с другими надписями, решив оставить устройство до выяснения, граф взялся за оружие, с ним как раз всё было вполне ясно: конструкция магазинная, ствол нарезной, переключение огня с одиночного на автоматический, только вот патроны крошечные, куда такие годились? Ну, форма чудная, прицел странный, приклад складной и железный, ну так всякие конструкции бывают, вон лягушеры недавно вовсе «трубу» на вооружение приняли, не стрельнуть, так подудеть. Были тут и пистолеты, тоже явно автоматического типа, даже снайперская винтовка стояла в углу, правда оптика на взгляд Эрика была дрянная, впрочем, оптики тут хватало, было много приборов с объективами, забавные маленькие бинокли с очень небольшой кратностью.

– Не поручусь, но банкноты явно из бехрамовских, – покопавшись в огромных чёрных мешках, сказал Нефёдов, – экая получается связочка. Они, видать, золотишко, что вон в тех ящиках стоит у Бехрама на фальшивки выменивали, а тот с радостью брал, наверняка курс ему предложили хороший. Они где-то печатают фальшивки и скупают на них золото, причём вон те ящики со слитками и монетами султанатов явно просто остатки, остальные ящики они куда-то утащили и боюсь в эту дыру в борту.

– Да уж, запутанная история, – согласился Эрик, – тут масса техники, похожей на изделия Объединённых республик, только раза в три меньше. Это вот явно фотографический аппарат, этокиносъёмочный аппарат, только они явно не плёночные, помню разговоры были о других видах матрицы, но большого хождения эти модели не получили, а здесь мы видим явно не штучные, а заводские изделия, вот даже шильда неизвестного предприятия. Оружие тоже маловатого калибра для наших условий, явно фабричное, уже молчу про эти экраны с кнопками, я такое видел только у эмиссаров республики несколько раз, дорогущая вещь, наши такими только стратегические военные силы оснащают. Плюс размеры были несравненно больше, экран толще,контуров подавления помех было целых три, иначе они в наших условиях не работают, да и в условиях заокеанской республики работает абы как, здесь же очень миниатюрные конструкции.

– Эк вы разбираетесь в технике, – удивился граф, – всё это нами изучается тщательно, но ничего подобного я, признаюсь в самых секретных лабораториях не видел, тем более в таком количестве. Кто же это тогда, если не республиканцы? Вот зря вы Ливингстона пристрелили.

– Вообще это чужаки какие-то, – негромко сказал Эрик, – может вандерер?

– Да упаси Господь, доклада об этом не было, – покачал Нефёдов головой, – ставим тут вооружённых егерей, эти любому спуску не дадут, гоним сюда экспертов, пусть хоть святой водой, но из борта этого голубчика извлекут или дыру эту откроют и всё остальное изучат заодно.

– Там ответ пришёл, – доложился полезный околоточный, как они поднялись на палубу, – месяц назад нашли двух туземцев в реке утопшими, убийство пулей малого калибра в шею и ухо, да этого вашего соглядатая подняли, уже его признали, тоже застрелен в глаз.

– А вы к нам в службу пойти не хотите? – спросил граф, – нам толковые люди нужны и жалование не в пример.

– Благодарствуйте, – улыбнулся околоточный, – каждому его стезя, мне вот околотком заведовать, вам всей державой.

– Ну, доброго вам здоровья и премию ожидайте с наградой вскоре, – коротко поклонился граф и присаживаясь в мобиль, сказал Эрику, – поехали опять императору докладываться, ну неделька, надо разослать ориентировки на подобных типов, может их пруд-пруди.

Император вскинул бровь и тяжело вздохнул: к навалившимся проблемам добавлялась и вовсе непонятная история. Прихваченную в подтверждение автоматическую винтовку император осмотрел со знанием дела и ловко разобрал, поглядев на детали, монарх задумчиво собрал винтовку и отложил её на стол, заложив руки за спину, он походил у окна и обернувшись, сказал.

– Мы давно рассчитали подобную возможность, это отражено в работах Александра Вандермонда и Сэки Такакадзу, готово полное математическое описание инвариантной мультивселенной, даже велись экспериментальные работы в лаборатории «Волнового исследования». Но кто мог подумать, что невинные опыты по фундаментальной физике, где были созданы пробои на уровне протонов в другое измерение, могут иметь практическое воплощение! Да ещё использоваться в целях банального обогащения и подрыва нашей экономики! Надо бросить на это все силы, мало ли кто может выскочить в любое время из борта или стены и чем они могут быть вооружены. Привлеките к работе профессора Фаддеева и особенно его помощника Шафаревича, очень толковый малый и руки из нужного места растут, что нужно, то на колене спаяет за пару часов. У них сильная группа по изготовлению нестандартного оборудования и вообще толковые ребята, думаю вместе с вашей группой технической поддержки лучше просто не найти. Крутите-вертите эту дыру, пока не поймёте, как она работает и как их прикрыть.

– Ваше величество, – сказал граф, – позвольте к вам приставить неотлучно ловких ребят из нашего ведомства.

– Какать с ними буду ходить? – криво ухмыльнулся император и выложил на стол заряженный револьвер, – пусть изо всех стен лезут со своими пукалками.

– Будут результаты, тотчас доложимся, – поклонился Нефёдов.

Буквально через час, на месте уже работали эксперты, через три была притащена буксиром огромная баржа с генератором энергии, крупнейшим в империи. Материалы подвозились морем и сушей, видно было, что работа кипит, впрочем, университетским поставь задачу позаковыристей и не ограничивай в средствах, больше ничего и не требуется. Чтобы не стоять над душой, благо люди взрослые, граф и Эрик занялись текучкой, тем более её тоже хватало: кроме последствий раскрытия заговоров и покушения, были доклады разведки о передвижении войск у сопределов, «обычные» мелкотравчатые фальшивомонетчики, банковские махинации, антиимперские заговоры и банальный шпионаж.

Глава 10

«Новый фаворит бесчеловечного графа Нефёдова, дуэлянт и потомок дуэлянта Оллсон проводит масштабные изменения в Тайной службе»

Газета «Имперские сведения»

Советник обзавёлся секретаршей – толковой пожилой дамой с неимоверной причёской на голове и двумя заместителями. За прошедшие недели, граф ощутимо заметил снижение нагрузки, хотя дел только прибывало, чем остался очень доволен, теперь до Нефёдова доходили только неотложные и требующие высочайшего рассмотрения дела, а мелкая возня решалась на уровне секретарей Эрика. Проблемы, явно находящиеся в компетенции других ведомств, отправлялись туда, второстепенные задачи государственной безопасности спускались в жандармерию, в управлении стало тихо, лишь иногда кто-то проходил в другой кабинет, а толпы доносчиков и искателей правды разбивались о бастион в приёмной. Советник почти неделю встречал каждого посетителя и вскоре убедился, что важное бывает один раз на сотню, остальное, как правило, или вовсе не стоит внимания, либо компетенция полиции, а то и дурдома. На кого ему только не жаловались! На соседку, с тысячей кошек в квартире, на злых духов, на не менее злых начальников, требовали признать независимость какой-то деревни, добивались аудиенции у императора. В общем, были установлены должности приёмного секретаря, пару младших сотрудников легко справлялись с задачей.

Эрик учредил так же отделы, благо ранее все занимались всем, а теперь сотрудники были закреплены за отделами по иностранным делам, по внутренним делам, образован финансовый отдел, политический отдел и ещё много других специализированных подразделений. До этого просто были сотрудники, поднаторевшие в каких-то областях, им дела и скидывали, а в промежутках они занимались всем, чем ни попадя, теперь же, начальники отделов, набрали себе наиболее опытных сотрудников по своему направлению и дела пошли гораздо лучше и быстрее. Ещё Эрик заказал всем уменьшенную копию абордажного револьвера, с меньшим калибром и укороченным в два раза стволом.

Граф взирал на нововведения с одобрением, не мешая делать службу «параллельной и перпендикулярной», как он выразился. Самые заковыристые и вычурные дела всё равно рассматривали они с Эриком, так, что, как заявил Нефёдов: «пока мне достаются самые интересные расследования, не дающие скучать, а рядовые делаются сами собой, чего ещё желать?». Имперские служащие часто грешили косностью и негибкостью, но не тайная служба, каждый день сталкивающаяся с новой угрозой. Так, что обновление, тем более идущее на пользу все только приветствовали, ни скандалов, ни отставок не произошло, в курилках обсудили нововведения и перестановки, да на том и порешили. Перестроенное управление привыкло, а к исходу второго месяца казалось, что так работали всегда.

– Совет тянул-тянул и таки лишил принца и его шайку всех привелегий, включая пропуск во дворец и возможность аттестоваться на великого князя, – сказал граф, – урок дуракам будет.

– Мягко конечно, – вздохнул Эрик, – с другой стороны малолетние дурни, наказать реальным сроком, ещё руки на себя наложат.

– А матерям каково! – махнул рукой граф, – впрочем, лишение аттестации дело поправимое, сам лишался.

– Вот новость, – удивился Эрик, – уместно ли будет поинтересоваться за что?