Текст книги "ЧВК "Пересвет". Книга третья (СИ)"

Автор книги: Алексей Медоваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

ЧВК «Пересвет». Книга третья

Глава 1

Темнота. Мне плохо. Нет, не так. Мне хреново, как никогда прежде. Чувство такое, что из меня высосали влагу, всю, до последней молекулы. А потом проехались тяжёлым катком, раскатав тонким слоем то, что осталось. Даже редкие удары сердца вызывают мучительную боль, и я ловлю себя на мысли, что молю о том, чтобы оно билось как можно реже. А еще лучше, чтобы вообще его не ощущать…

Эти мысли одолевали меня все сильней, становились навязчивыми и в какой-то момент мне стало не по себе. Нет, так дело не пойдёт!

Но вдруг все начало стремительно меняться.

Тело стало напитываться влагой, возвращаясь к жизни – через вены, через поры кожи. Я возвращался к жизни, ощущая себя путником, который пересек жаркую пустыню на последнем издыхании и добрался до колодца с чистой, прохладной водой.

Вскоре болезненное состояние отступило, сердцебиение участилось, перестало доставлять мучения и вскоре стало обыденным, незаметным.

Сон обволок сознание внезапно, настойчиво. Не знаю, сколько я спал – может быть часы, может дни, может месяцы, но сновидения меня не посещали. Возможно, я был слишком слаб даже для этого.

Когда сознание начало пробуждаться, я попробовал открыть глаза. Окружающая темнота вдруг стала сереть, свет упрямо пробирался сквозь полусомкнутые веки.

Вскоре я увидел, нет, сначала почувствовал взгляды, потом смог различить лица.

Знакомые лица. Шеф, Виталик, Снежана, бородатая физиономия Демьяна… И даже лицо Виктора. У всех в глазах тревога. Но где же София?

ГДЕ СОФИЯ?

Я хотел знать ответ на свой вопрос и готов был кричать, но сделать этого не смог.

Ах, вот же она! Сильно ниже, чем остальные, ниже Снежаны, хотя они примерно одного роста… Странно это все… Но да ладно, главное, что она здесь.

– Он еще очень слаб, – сказал чей-то чужой, и почему-то гулкий голос. – Нужно время на восстановление…

Я снова оказался в обволакивающих объятиях сна. Но в этот раз он был полон сновидениями. Передо мной возникали пейзажи безжизненных пустынь, мертвых гор, расколотой земной тверди. Города без жителей, автострады без транспорта, заброшенные аэропорты, космопорты, средневековые замки, разрушенные плотины…

По этим унылым теням цивилизаций бродили существа из «дыма». Они были одновременно и живыми, и неживыми, и словно искали что-то среди мертвых земель. Отголоски тех видений, что я увидел, пытаясь выбраться из другого измерения через прорыв…

Снова сон нехотя отпустил меня. Я открыл глаза и увидел собственное отражение и мелкие пузырьки, поднимающиеся перед лицом. Во рту трубка из мягкого пластика.

«Аквариум,» – подумал я. – «Естественно, они запихали меня в чертов аквариум!»

По ту сторону толстого стекла кто-то сидел, расположившись за столиком. Мне пришлось сфокусировать взгляд, чтобы разобрать, кто именно это был. Даже такое простое действие потребовало от меня больших усилий – картинка перед глазами плыла и троилась. Наконец у меня получилось сосредоточиться и я увидел Софию.

Она сидела перед голографическим интерфейсом и создавала виртуальную модель какого-то устройства. Занята любимым делом, и это при том, что она отличный воин…

Но меня что-то смущало, что-то было не так… Я опустил взгляд ниже и оторопел.

София сидела не на стуле, а кресле-каталке! Само собой это была роботизированная модель, а не ручная, но сам факт… Значит спина повреждена непоправимо? Она останется в этом кресле на всю жизнь⁈ Это все моя вина!

Сердце моё начало бешено колотится, запищал какой-то резкий, противный звуковой сигнал. София резко повернулась ко мне, и я на мгновение поймал встревоженный взгляд ее карих глаз. Красивых глаз. А затем система впрыснула мне успокоительное.

«Ненавижу аквариум» – подумал я и уснул.

В этот раз моим измождённым сознанием завладели кошмары. Дикая смесь из переживаний, болезненных видений, страхов.

Вот та самая жёлтая «бэха», с которой всё началось, несётся по горячему асфальту, мимо мелькают разрушенные высотки, заметенные у основания песком. За рулём автомобиля тот самый здоровяк в экзоскелете, который едва не размазал меня по ржавой палубе сухогруза посреди Варшавской котловины.

Он хохочет, давит на педаль акселератора, а я бегу за ним следом, зная что его цель – София. Она пытается спастись от преследования на своём роботизированном кресле-каталке, зачем-то вращая колёса руками. За этой нелепой погоней наблюдают пустые глазницы окон и неподвижные существа из «дыма».

Вдалеке видна линия финиша. С одной стороны дорожного полотна стоит убитый мою «дядя», сжимая чёрный флаг в белую клетку. С другой стороны стоит Шеф, но в руках у него белый флаг в чёрную клетку.

Я знаю, что многое зависит от того, кто первым успеет взмахнуть флагом…

– Его светлость слишком долго восстанавливается, – говорит чей-то знакомый голос.

– Княжич Басманов-Астафьев находился в глубокой коме, когда его доставили. Лучшие специалисты трудились над его излечением. И я не позволю прервать процес лечения из-за каких-то там прихотей…

– Вы забываетесь, доктор!

– Не смейте затыкать меня в моём же госпитале! Зададите вопросы после того, как он будет готов. И не раньше! А теперь попрошу вас оставить палату, больному требуется покой!

Требуется покой… Да отдых мне сейчас не помешает…

В этот раз мне хорошо и спокойно. Ни кошмаров, ни странных видений. Ничего. Я просто сплю.

За окном палаты глубокая ночь. Полоска лунного света отчётливо видна в темноте. В палате только я один. Жидкость в аквариуме ни тёплая, ни холодная. Видимо, я настолько привык к её температуре, что просто не ощущаю её.

Пробую пошевелиться и у меня это выходит без всяких проблем – руки, ноги и всё прочее на месте. Значит или мне тогда, на палубе, показался треск собственных костей, или же меня уже как следует подлатали.

«Неважно! Это всё не важно!» – ликую я мысленно. – «Важно только то, что скоро я выберусь из аквариума!»

Нужно как-то подать знак, что со мной уже всё в порядке, что меня нужно вызволить из этой ёмкости, из этой палаты, из этого заведения. Ненавижу больницы!

Я хлопаю ладонью по стеклу, преодолевая сопротивление жидкости, затем ещё и ещё. Но никто не приходит.

«Наверное, не слышат!» – думаю я и начинаю бить по толстому стеклу кулаком, прилагая с каждым ударом всё больше и больше усилий.

«Да выпустите же меня! Достало тут плавать!»

Я собираюсь с силами и бью со всей дури по стеклу. К своему удивлению, я обнаруживаю, что моя рука закована в броню экзоскелета. Удар получается такой силы, что стекло разбивается в дребезги и меня выносит из останков аквариума прямо на больничный пол, аккурат под луч лунного света.

С трудом встав на ноги, я осматриваюсь и отчетливо вижу, как из бедра торчит кость, а всё остальное тело представляет собой один сплошной кровоподтёк.

Бледный свет луны вдруг становится ярким, желтым. Я поднимаю глаза и вижу, что за окном вместо луны уже светит солнце. Точнее не солнце, а только его золотистый ореол. А всё остальное закрыто луной. Полное солнечное затмение.

– Чёрт возьми! – ругаюсь я вслух. – Значит и это сон!

Я просыпаюсь от прикосновения к волосам – кто-то нежно их поглаживает, легонько перебирает пряди. Мне очень хочется, чтобы это делала София и поэтому я не спешу открывать глаза, продлевая мгновение.

– Наконец-то ты пришёл в себя, – голос и впрямь принадлежит Софии. – Не претворяйся, что спишь, я же вижу, что это не так…

– Мне казалось, что это сон, – отвечаю я.

– Нет, это не сон, – отвечает она. – Я здесь, рядом с твоей постелью.

Я чувствую её дыхание – одновременно свежее и чуточку пряное. Оно приближается и вскоре её мягкие, чувственные губы соприкасаются с моими. Поцелуй длится бесконечно, я не в силах оторваться от Софии. Мне хочется увидеть её – карие глаза, темные волосы. Открываю глаза…

– Твою мать! – я буквально отпрыгиваю в сторону прямо с места, потому что надо мной возвышается существо из «дыма» – аморфное, постоянно меняющее очертания.

– Что случилось, Максим? Почему ты выглядишь таким испуганным? – на существе проступают очертания лица Софии, смотрящие на меня пустыми, безжизненными глазами.

– Какого хрена тут происходит⁈ – кричу я, отползая всё дальше.

– Княжич, всё хорошо! Мы спускаем жидкость из восстанавливающего резервуара, – отвечает существо из дыма с лицом Софии, но почему-то мужским голосом. – Осталось совсем немного.

– Что? Что тут происходит? – вскричал я, чувствуя, как мне становится холоднее. И, наконец, открыл глаза по-настоящему.

Со стенок резервуара медленно стекала жидкость, по своему составу больше похожая на негустую слизь. Сам же я лежал на полу аквариума, а к моему телу было подсоединено несколько десятков гибких трубочек.

В первый раз, когда я оказался в аквариуме, меня из него буквально смыло волной, да и в последующей перестрелке мне было не до ощущений. Теперь же я лежал на дне пустого резервуара, абсолютно голый и к тому же покрытый противной мерзкой субстанцией, больше всего похожей на жидкий кисель. Такое себе ощущение!

По ту строну стекла за мной наблюдало четверо пар глаз.

Самыми внимательным и заботливым был взгляд солидного мужчины, которому на вид было лет шестьдесят, может чуть меньше. Возраст трудно определялся из-за густой, ухоженной бороды, в которой отчетливо проглядывались прожилки седины.

Вторыми глазами, в которых сквозило беспокойство и некоторая нервозность, были глаза молодого человека в медицинском костюме. Именно он, судя по всему, занимался извлечением меня из аквариума.

Но вот остальные двое присутствующих, смотрели на меня холодными, расчётливыми взглядами. Я, безусловно, был важен и для них, но совершенно по другим причинам. Я сразу узнал их. Невзрачные, практичные костюмы, аккуратные, не привлекавшие внимания лица. Мне уже доводилось беседовать с этими господами после событий в Крыму, когда была ранена Снежанна. Следователи из «Специального отдела», подчиняющегося непосредственно Императору. Что ж, неудивительно…

– Вот конкретно ваши физиономии я сейчас хочу видеть меньше всего, – не удержался я от колкости, хотя даже язык с трудом слушался меня.

– Ваша светлость, мы рады, что вы наконец то пришли в себя, – сказал один из представителей Специального отдела.

– И, судя по всему, вы вполне осознаёте происходящее, – заметил второй. В его голосе проскальзывали нотки явного сарказма.

– Господа, у нас есть уговор, – вмешался солидный человек с аккуратной бородой. – Я приведу княжича в чувство, но вы приступите к своим, кхм, процедурам только после моего разрешения.

– Разумеется, доктор, – нехотя ответил второй представитель Специального отдела.

– Но не затягивайте. Мы скоро вернёмся, – сказал первый. Он бросил взгляд на часы и кивнул напарнику.

Когда следователи покинули палату, доктор кивнул медику, занимавшемуся моим извлечением, и купол аквариума начал движение вверх.

– Ваша светлость, приношу принять мои искренние извинения, – сказал доктор. – Эти люди оказались исключительно настойчивыми. Я сдерживал их напор столько, сколько мог, но мне пришлось сдаться.

– Не берите в голову, – ответил я. – Вы буквально вытащили меня с того света. И у меня есть вопрос.

– Какой, ваша светлость?

– Мне показалось, что меня приходили навестить. Или же это был сон?

– Нет, не сон, – ответил доктор. – Первым прибыл ваш отец, князь Басманов-Астафьев. Затем я разрешил визит ваших подчинённых. А одна упрямая молодая особа, которую доставили ранее, хотела и вовсе поселиться в вашей палате…

– София? – спросил я, хотя это был больше не вопрос, а констатация факта.

– Совершенно, верно, – улыбнулся доктор в бороду.

– Я бы хотел видеть её.

– Боюсь, что это невозможно. Меня вынудили ограничить ваше общение с внешним миром. Я обещал делать только то, что необходимо для вашего скорейшего выздоровления, ваша светлость.

Я задумался. Специальный отдел был очень влиятельной организацией, которая подчинялась напрямую Императору. Идти попрёк было себе дороже и позицию доктора я вполне понимал. Но ведь существуют и обходные пути. Даже данные обещания, при желании, можно толковать по-разному. Особенно, если их дали под принуждением.

– А разве положительный настрой пациента не влияет на его самочувствие?

– Да, конечно…

– А что лучше всего влияет на этот самый настрой? Разве не поддержка близких и друзей?

– Я понял мысль, ваша светлость, – доктор снова улыбнулся в бороду, однако в этот раз в его глазах промелькнула искорка озорства. – Думаю, что терапевтическая поддержка не будет нарушать данного мною обещания.

– Со своей стороны могу заверить, что мне будет значительно лучше после этого сеанса, доктор.

Меня уложили в больничную кровать, обтёрли от остатков слизи, затем ещё раз прошлись сухими полотенцами, хотя мне больше всего хотелось залезть под обычный горячий душ. Но когда моя нагота скрылась под больничным одеялом, я почувствовал себя гораздо уверенней.

Вскоре меня оставили в одиночестве, облепив целой кучей датчиков, а спустя полчаса дверь в палату отворилась, и я увидел Софию.

– Значит это был не сон, – вырвалось у меня. Она и впрямь передвигается на кресле-каталке.

– Ненавижу эту штуковину. Но врачи говорят, что без неё никак, – сказала София, объезжая мою кровать.

Когда она остановилась рядом с моим изголовьем, то вдруг привстала с кресла и обняла меня.

– Максим! Как же я соскучилась! – сказала София. – Ты так долго болтался в этом аквариуме, что мне стало не по себе…

– Снова разглядывала мою голую задницу, да? – не удержался я.

– И не только задницу твоей светлости! – ответила София в своей манере.

Мы рассмеялись так, как смеются люди, испытывающие чувство облегчения. Затем она перебралась ко мне на кровать и устроилась рядом.

– Значит с твоей спиной всё хорошо? – спросил я.

– Конечно. Просто врачи перестраховываются и заставляют меня перемещаться в этой хреновине, – ответила София, хлопнув ладонью по рукояти своего кресла. – Но, когда никто не видит, я хожу на своих двоих. Скорей бы свалить отсюдова!

– И не говори… Слушай, а долго я плавал в этом аквариуме?

– Прилично. Сегодня шестнадцатый день, – последовал ответ. – Говорят, что на тебе не было живого места… Одни сплошные переломы и гематомы. Словно тебя грузовик сбил. Ну или ты грохнулся на дно ущелья со стометровой высоты…

– Довольно аналогий, – мне пришлось прекратить этот парад сравнений. – Я вполне помню, как трещали мои кости. Но что было потом?

– Виталик и этот бородатый шумный серб рассказали, как вытащили тебя с баржи. К тому времени к Варшавской котловине подошли первые части наших войск. Они-то и организовали твою эвакуацию сюда, в Минск.

– Что было потом?

– Потом наша Империя оказалась в шаге от новой войны. Этот прорыв, точнее «червоточина», стала настоящим объектом вожделения для британцев и их сателлитов. Они тоже ввели войска в Серую зону и заняли север и запад котловины. Под нашим контролем находятся юг и восток. Пока дипломатам удаётся сдерживать конфликт, но Запад настаивает на том, что именно мы уничтожили их разведывательные отряды на берегу котловины.

– Я собственноручно уничтожил оборудование на той барже, – сказал я задумчиво, намеренно игнорируя слова Софии о перестрелке на берегу, устроенной ЧВК «Затмение». Мне вдруг показалось, что разговор на эту тему может быть небезопасным, прежде всего для неё. – Какой смысл враждовать из-за никому не понятной хреновины?

– Не знаю. Но всех наших, включая серба и того молодого учёного, допрашивал Специальный отдел.

– И ко мне они приходили, – усмехнулся я невесело. – Скоро и меня ожидает любопытный разговор…

Мы ещё некоторое время лежали, разговаривая на разные темы. София упомянула визит князя и что тот был сильно обеспокоен моим состоянием, потом рассказала, как проводила ночи в моей палате, потом похвасталась, что придумала интересную модификацию для наших бронированных экзоскелетов, но подробности утаила, заявив, что это будет сюрпризом.

Когда она ушла, точнее укатила на своём кресле-каталке, я ещё некоторое время лежал, размышляя над услышанном. Незаметно я провалился в сон. В этот раз по-настоящему спокойный сон.

Проснулся я от того, что меня кто-то настойчиво трясёт за плечо. Открыв глаза, я увидел лица следователей из специального отдела. Они дежурно улыбнулись мне и один из них сказал:

– Ваша светлость. Мы рады, что вчерашняя терапия пошла вам на пользу. Теперь мы зададим вам вопросы и очень рекомендуем не скрывать правды. Поверьте, у нас есть множество способов узнать правду, но все они не очень гуманны.

– Что же вас интересует? – я устроился поудобней, подложив подушку под спину.

– Всё. Но больше всего события, что произошедшие после вашего прыжка с вертолёта на палубу сухогруза.

Глава 2

– Мне необходимо оказаться на борту сухогруза как можно скорее!

– Сейчас попробуем подвести машину ближе! – прорычал Дамьян. – Сейчас будет трясти! Бучни ветар!

Вертолет начал медленно сближаться с кормой сухогруза. Пилот проявлял не дюжее мастерство, держа машину ровно, но все же ветер брал своё и тряска перерастала в опасную вибрацию.

Только с третьей попытки ему удалось подлететь к барже на достаточное расстояние.

– Отсюда я могу допрыгнуть до борта! – мне приходилось перекрикивать шум ветра и двигателей. – Свяжись с Шефом и найдите способ меня вытащить с этой посудины!

– Прихваћено, ваша светлость! – ответил командир сербов. – Будите опрезни! Вам меня еще Императору представлять!

Он басовито расхохотался. Я невольно улыбнулся – хорошо, что хоть кто-то точно знает, чего ему хочется.

Пилот медленно развернул вертолет боком и теперь мне предстояло совершить прыжок на палубу. Не долечу и все, мне крышка – быстро уйду на дно вместе с тяжелым экзоскелетом. Но выбора не было.

– Оптимальное положение, ваша светлость! Скочи! – крикнул Дамьян.

– Ну скочи, так скочи! – проворчал я, и сиганул через пробоину в борте вертолёта, оттолкнувшись от края закованной в броню ногой.

От этого движения машина ощутимо накренилась, лопасти, соответственно, тоже.

Я видел, как они мелькают прямо передо мной. Еще мгновение, и бы задел их головой. Но пилоту удалось справиться и в последний момент вертолет накренился на другой борт, открывая мне путь.

Я летел над темной бушующей водой Варшавской котловины. Корма сухогруза стремительно приближалась, но вместе с тем приходило понимание, что силы прыжка недостаточно.

Я вытянул руки и когда ржавый борт был у меня перед самым лицом, смог зацепиться за край.

Меня с силой дернуло, последовал гулкий удар о корму, но пальцы вцепились за металл намертво.

Пару секунд я просто висел, приходя в себя, а затем подтянулся, перехватился и взобрался на верхнюю палубу баржи.

Быстрый взгляд, чтобы оценить обстановку. Прорыв и столп света находились практически в центре судна. Вблизи смотреть на него было всё равно что на отсветы сварки – ярко до рези в глазах. Мне чертовски не хватало визора с его кучей функций, включая затемнение.

Палубу устилали длинные, вытянутые тени, которые отбрасывало старое корабельное оборудование – пристройки, пара небольших кранов. Но меня больше интересовали тени, которые двигались. И их источник был в непосредственной близости от установки, открывшей прорыв.

Робот-жук, которого доставил разбившийся беспилотник, явно что-то делал, возможно пытался демонтировать оборудование.

Я бросился прямо к прорыву, закрываясь от слепящего света ладонью. Гул от моих тяжелых шагов уносил ветер. Мне даже в голову не приходило прятаться от какого-то робота!

Вскоре мне удалось разглядеть его – он оказался куда крупнее, чем мне казалось издалека. Размером с небольшой автомобиль, он не спеша двигался вокруг установки, срезая крепления лазером, встроенным в один из передних манипуляторов.

Я прибавил скорости, сгруппировался и со всей дури врезался прямо ему в бок бронированным плечом.

Но даже моего веса не хватило что бы толком сдвинуть эту махину. Нас по инерции протащило на пару метров под аккомпанемент противного скрежета металла о металл – ноги жука оставили на ржавой палубе борозды.

Лазер из манипулятора скользнул по обшивке оборудования, но не прожог её.

Я бросился к его голове, намереваясь заняться манипуляторами, но робот вдруг оттолкнулся от палубы всеми шестью ногами и отскочил назад.

– Какая прыткая киберскотина! – проворчал я.

Из передних рабочих манипуляторов вдруг выдвинулось пара коротких мощных лезвий.

– Вот это поворот! – Механическая тварь явно не собиралась так просто сдаваться! Да и я такого развития событий никак не ожидал.

Скорость у моего неожиданно серьезного противника была отличной – жук бросился на меня и начал наносить быстрые удары своими клинками.

Я отступал. Системы экзоскелета помогали мне уворачиваться, но даже с ними лезвия нет нет, да чирикали по броне. И каждый раз все ближе и ближе к стыкам. Если ничего не предпринять, то рано или поздно клинок найдёт уязвимое место. Печальный опыт похожего ранения давал о себе знать при каждом движении.

Отчаянный бросок вперед. Два удара жука, оба вскользь – один в плечо, второй по спине.

И вот я между передних манипуляторов. Прямо перед моим лицом блок сенсоров и оптики – глаза робота.

Удар сходу оказался несильным. Для второго времени не оказалось – жук чуть отступил назад и прижал меня к себе одним из манипуляторов.

Мне пришлось напрячься изо всех сил, чтобы отстраниться и освободить хотя бы руки.

– Врешь, не возьмёшь…

Бить в сенсоры теперь было проблемно, и я взялся за сочленение второго манипулятора, обрушив на него всю мощь своего экзоскелета.

Два удара и манипулятор задергался. Еще один и посыпались искры. Четвертого не потребовалось – я рванул конечность на себя.

Брызнула маслянистая жидкость. Безжизненный манипулятор оказался в моих руках.

Хватка чуть ослабла.

Рывок вверх, и я оказался на спине механической твари, вцепившись за выступ обшивки.

– Теперь тебе пи… Оу! Чёёёрт!

Случилось то, чего я не ожидал – жук подпрыгнул, перевернулся в воздухе и рухнул на палубу баржи, придавив меня своим весом.

Шесть его ног сложились и тут же разложились, сменив направление. Теперь робот снова был на ногах, а я под ним.

Ситуация, безусловно, унизительная!

– О, твою то мать!

Ноги противника быстро застучали по палубе, набирая ход. Несколько секунд спустя он уже несся, волоча зажатого меня по ржавому металлу.

Мой экзоскелет сыпал искрами, а сам я чувствовал, как он нагревается от трения. Вскоре заверещали сигналы, предупреждающие о значительных повреждениях. Ещё немного, я запекусь в собственной броне.

– Сука! – выругался я.

Едкий пот застилал глаза. Княжич Максим Басманов-Астафьев в собственном соку! Надо было выбираться. Вот только как?

Спину начало основательно припекать, когда я увидел, что жук несется мимо решетки, закрывающей проход в трюм.

Мне удалось высвободить и втянуть одну руку. И как раз вовремя – пальцы зацепились за толстый прут и сразу же сжались в кулак.

Последовал сильный рывок. Не будь на мне экзоскелета, то я бы остался без руки. А так только потемнело в глазах.

Но цель оказалась достигнутой – жук больше не волочил меня под брюхом!

Я поднялся пошатываясь. Противник, не знавший усталости, уже разворачивался. Даже с одним манипулятором он был смертельно опасным.

Вдруг мне в голову пришла дерзкая, практически безумная мысль.

Я бросился к противоположному борту, минуя прорыв и бьющий из него световой поток. Жук бросился за мной, шустро перебирая всеми шестью ногами. Но в центре сбавил скорость, огибая оборудование – его целью было именно оно, причем сохраненное в целости, а я оказался досадным препятствием на этом пути.

Это дало мне несколько секунд, чтобы я добежал до погрузочного крана, установленного у борта, и схватил ржавый трос с закрепленным крюком, и рванул обратно.

Жук уже бежал на меня, снова набирая скорость. До сближения оставалось всего несколько мгновений. Я не сбавляя хода сделал финт – крутанулся и чуть пригнулся, пропуская выпад уцелевшего манипулятора.

Оказавшись сбоку противника, мне оставалось только перекинуть трос через одну из его ног и зацепить крюком.

Задумка получилась, вот только мне прилетело этой самой ногой прямиком в грудь. От удара у меня выбило воздух из лёгких. Но времени лежать, приходить в себя не было – механическая тварь явно намеревалась избавиться от препятствия в моём лице. Причём окончательно!

Клинок воткнулся в палубу ровно в том месте, где только находилась моя голова.

Откатившись в сторону и вскочив на ноги, я побежал обратно к крану, огибая оборудование и «прорыв».

Жук упрямо следовал за мной, волоча за собой стальной трос. Без всякого сомнения – управляй им оператор, то мой хитрый план, шитый белыми нитками, уже давно был бы разгадан. Но роботом управляли алгоритмы, которым до настоящего искусственного интеллекта было ещё ой как далеко! И слава Богу!

Добежав до крана, я схватился за трос и принялся тянуть. Первые несколько рывков оказались тяжёлыми – колёса блоков изрядно заржавели, но потом в них что-то щёлкнуло и дело пошло гораздо быстрей, хотя скрип стоял жуткий.

Трос натянулся. Жук замедлил ход. Я снова рванул трос. Тот остановился. Снова рывок. Жука стащило назад. Но эта механическая падла не растерялась – сообразив, что её что-то держит, она развернулась, обнаружила причину. Клинок в уцелевшем манипуляторе скрылся, а сама конечность потянулась к тросу. Мелькнул луч лазера, замелькали искры горящего металла.

– Ах ты сучара! – я заработал руками изо всех сил.

Трос дернулся, сбив лазерный луч. Робот безуспешно пытался навести его, но безуспешно, а его ноги оставляли царапины на ржавой палубе.

– Врёшь, не уйдёшь! – возликовал я, когда нога, за которую был зацеплен трос, оказалась над палубой. Усилие, затем ещё одно и вот уже жук повис над палубой.

При иных обстоятельствах я бы просто оставил его болтаться в подвешенном состоянии, но лазер всё же повредил трос, да и в надёжности ржавого металла были сомнения. Взрывчатку тратить я не хотел – лучше как следует заминировать установку. И тогда мне в голову пришла любопытная идея.

– Считай, что во мне проснулся дух экспериментатора! – ухмыльнулся я, направляясь к пленному роботу. Ухватившись за корпус, я потянул его перед собой, направляя прямо в световой поток прорыва, одновременно стараясь не угодить под удары его ног, которыми он пытался меня зацепить. Ржавый грузовой кран поскрипывал под весом робота, но держал.

Едва туша робота соприкоснулась с направленным вверх потоком света, как начала плавиться. Видимо внутри его что-то закоротило и жук задёргал конечностями, словно живое существо. Но пока я удерживал его, в световом потоке образовалась брешь – он, поток, оказался не сплошным. Энергия, бьющая из прорыва, в действительности исходила только из его края, по контуру. И пока робот не расплавился полностью, прорыв в другое измерение оставался доступным!

От нехорошего предчувствия у меня засосало под ложечкой. И не зря – из бреши показалось щупальце из «дыма». Оно начало извиваться, задело световой поток, но тотчас отпрянуло, на мгновение истончившись.

– Твою мать! – такого я не ожидал. Меньше всего мне хотелось вновь столкнуться с тварями из дыма!

Я резко дёрнул оплавленные останки робота на себя, тем самым закрывая проход для «дыма». Брешь тотчас закрылась, отсекая высунувшееся щупальце от того, что находилось по другую сторону. Оно несколько мгновений просуществовало в нашем измерении, а потом порыв ветра развеял его в воздухе.

Жук несколько раз дернул ногами, а потом замер. Его оплавленный корпус раскачивался на тросе под аккомпанемент из скрипящего грузового крана.

– Как же я задолбался… – устало проворчал я. Мне хотелось плюхнуться в удобное кресло, открыть баночку холодного пива и позволить своему загнанному телу расслабиться.

Заряд бодрости, вложенный в меня медиками, подходил к концу. Но нужно завершить начатое и разобраться с оборудованием, которое не должно было достаться противнику. О том, чтобы его спасти у меня даже и мысли не возникало – взорвать к чёртовой матери и дело с концом!

– Так, что тут у нас? – я опустился на одно колено рядом с установкой, открывшей прорыв между измерениями.

Жук успел полностью перерезать лазером три из четырёх креплений, которыми она была прилажена к палубе. А четвёртое оказалось срезанным почти полностью. Ещё немного, и этот чёртов робот завершил бы начатое. Не знаю, как он должен был доставить оборудование в целостности и сохранности, но у него почти получилось. Но вмешался я.

Мне же можно было не миндальничать – главное оттащить установку подальше от прорыва и уже там уничтожить. Я решил воспользоваться старым приёмом пожарных, которым вышибают не слишком прочные двери – развернутся спиной и со всей дури ударить согнутой ногой назад. Даже моих истощённых сил, умноженных на силу экзоскелета, должно было хватить.

Удар. Ещё удар. Установка сместилась в сторону менее чем на метр и встала колом. Оказалось, что источник питания находился где-то в трюме.

– Чёрт возьми… – лазать по корабельным внутренностям не входило в мои планы.

После секундного раздумья я решил, что к чёрту эти батарейки. – Сейчас важней вершки, чем корешки.

Рывок и искрящийся толстый провод оказался у меня в руках. Динамики в шлемофоне сразу же взорвались валом сообщений – видимо источником помех были не прорывы между измерениями, а само оборудование по их созданию.

– Эти польские суки выдавливают нас к берегу! – орал Шеф.

– Сейчас ещё разок зайдём! – отвечал Дамьян. – Прикроем!

– Отставить! Собьют нахер твою вертушку! Тут в каждом окне по ПЗРК!

– Прихваћено!

– Что у вас там происходит? – спросил я, пока искал на установке место, за которое можно было поудобней ухватиться.

– Жопа у нас твориться, вашество! Яйцеголовых и парней из «Ладоги» вытащили, но нас окружили на обратном пути. Транспорта нет. Нас щемят к берегу котловины, – отрапортовал Шеф. – Сам как?

– Подрался с жуком, теперь вот от оборудования избавляюсь. Ещё ЧВК «Затмение» объявилось…

В динамиках раздался треск автоматной очереди, затем эхо взрыва, сопровождаемое матом Шефа.

– То самое «Затмение»? – теперь говорил уже Виталик. Его голос оставался спокойным, однако по дыханию чувствовалось, что он чертовски устал.

– Они самые, если меня не подвело зрение. А оно не подвело.

– Принято! Хотя и странно. Думал, что тогда это «Затмение» и закончилось.

– Сам считал также. А оказалось, что нет.

Тем временем я практически дотащил установку до самой кормы. Расстояние между мною и прорывом было довольно приличным – около полусотни метров. Я достал контейнер с пластиковой взрывчаткой, которую дал мне Дамьян. Заминировав установку, я решил, что взорву её под водой – для надёжности. Течение растащит обломки, солёная вода со временем уничтожит всё остальное.