Текст книги "Корпорация Томб райдерс (СИ)"

Автор книги: Алексей Ракитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

   Подняв оружие с земли, я повторил эксперимент : едва пальцы охватили ручку, как мягкий упругий язык крепко охватил ладонь. Замечательно, хрен выбьешь или вырвешь в драке ! Я положил большой палец на ручку, на то место, где он и должен был находиться в силу анатомии кисти. Едва только палец прижался к металлу сразу же активировался дисплей – по нему побежали ряды цифр и несколько буквенных строк. Я ничего не понял из увиденного текста, лишь стало ясно, что оружие это никакое не инопланетное, а самое что ни на есть земное – буквы представляли собой банальную латиницу. Через секунду строки оборвались и на дисплее осталась лишь большая надпись "N 10". Я интуитивно заподозрил, что это количество зарядов в боекомплекте ; почему-то ничего другого мне на ум не пришло.

   Расстегнув куртку, я раскрыл "молнию" на большом левом кармане разгрузочного жилета и засунул туда свою находку. "Пистолет" уютно расположился на боку ; весил он, кстати, не более полукилограмма, так что карман не грозил оторвать. Я хотел было продолжить осмотр, но тут вновь ожила радиостанция : "Ять, ты где ?"– спросил Первый.– "Тебя ждём и Второго !"

   Я выключил фонарик и помчался к "яйцу", не забыв сделать небольшой зигзаг и поднять свой рюкзак, сброшенный с плеч в самом начале нападения неизвестных. Мне хорошо был виден освещённый зев аппарели нашего транспортного корабля : Первый подавал рюкзаки, которые принимал Аз, стоявший наверху и бросавший их дальше в проход.

   Несколько в стороне от "яйца" я заметил свет фонаря и побежал туда. Оказалось, что Второй занимался примерно тем же, что и я – осматривал тело убитого в керамических доспехах. Увидев меня, Второй явно обрадовался :

   – Помоги снять шлем ! Тут два замка, нужно одновременно нажать, а у меня рука занята.

   В руке он держал фонарь. Я перехватил фонарь, а Второй уселся таким образом, чтобы голова убитого оказалась между его ног. Своими ботинками он уперся в плечи трупу, запустил ладони под шлем и чем-то щёлкнул. Затем потянул шлем на себя и я увидел как в образовавшиеся щели мелькнула полоска белого тела.

   – Давай-давай, кажется ты смог его отсоединить,– приободрил я Второго.

   – Отсоединить-то я смог, да только вот снять не получается,– выдохнул тот. Он покрепче уперся ногами в плечи трупа, скомандовал сам себе "о-о-оп !" и рванул зеркальную сферу на себя.

   Усилие это не пропало даром – шлем соскочил с головы погибшего и остался в руках Второго.

   Мы увидели лицо с приоткрытыми глазами. Человек в доспехах – а это был именно человек – оказался совершенно лыс. Через его лоб от виска к виску проходила мягкая, похожая на махер тряпочка, словно бы приклеенная к коже. Второй, отложив в сторону шлем, подцепил тряпочку ногтём и отделил от лица.

   – Что это за хрень ?– спросил он, подставив странный предмет под луч фонаря.

   – Наверное, что-то типа банданы, чтобы пот глаза не заливал,– предположил я.

   – М-да, логично,– согласился Второй и отбросил тряпочку в сторону.

   Он оттянул веко на левом глазу погибшего и коснулся пальцем глазного яблока. Глаз не дёрнулся, отсутствие рефлекса означало, что перед нами действительно труп.

   – Жа-а-аль,– протянул разочарованно Второй.– Было бы здорово притащить "языка" ! Как думаешь, разведка ?

   – Кто это, вообще, такие ?– ответил я вопросом на вопрос. Признаюсь, меня это интересовало куда больше.

   – Спроси что полегче, Ять !– Второй пожал плечами.– Если б я знал, кто это такие, я бы не мечтал сейчас о "языке"...

   – Но Первый сразу же приказал открыть огонь, едва только они появились.

   – Ну и что ? Он тоже не знает, кто они такие... Что, впрочем, не мешает ему их бояться. Ладно, пошли, у нас очень мало времени, возьми ружьё этого пентюха.

   Я поднял длинное, похожее на трость, устройство, выпавшее из руки убитого при падении. Как и "пистолет", найденный мною ранее, это оружие оказалось очень лёгким, явно менее килограмма. Рукоятка, которая должна была удерживаться стрелком, имела полукруглую форму и сильно напоминала рукоять "пистолета", хотя и не повторяла её в точности. На рукояти я увидел жидкокристаллический экран и углубления под пальцы стрелка.

   Второй со шлемом в руках и я с "ружьём" поспешили к "яйцу". Перед опущенным трапом нас встретил Первый.

   – Что так долго ?– спросил он с плохо скрытым раздражением в голосе.

   – Мы за вас всю работу сделали,– огрызнулся Второй.– Ять этих уродов перестрелял, а я – собрал трофеи.

   Мы быстро влезли в аппарат, расселись по своим местам. Первый, как и раньше, поднялся в "яйцо" последним, закрыл аппарель, аккуратно переступая через наваленные в проходе рюкзаки, прошёл к командирскому креслу. Уже развернув к себе жидкокристаллический экран, он собрался было ввести пароль, но словно вспомнив о чём-то, остановился и неожиданно повернулся ко мне.

   – Вообще-то, Ять, спасибо тебе,– проговорил он без малейшего намёка на свою всегдашнюю весёлость.– Если б не ты, крутиться бы всем нам на вертеле. Веди – вон !– ни одного выстрела не сделал. Да и я тоже, хотя и имел пистолет. А так, считай, второй раз сегодня родились. Благодаря тебе.

   Когда меня пригласили в комнату для инструктажа, то Первый и Второй уже успели предоставить руководству отчёт о случившемся. Должен сказать, Аркадий Соломонович и Павел Михайлович выглядели слегка не в своей тарелке. На столе перед ними лежали шлем с клювообразным наплывом спереди и «ружьё-трость». А Первый и Второй, закончившие свои рассказы, сидели чуть в сторонке за разными столами.

   – Ну-с, уважаемый Ять,– начал Калитин, едва я вошёл в кабинет,– мы тут выслушали сообщения руководителей бригады, но признаюсь, хотелось бы и ваше мнение узнать о произошедшем.

   – Что именно вас интересует, Павел Михайлович ?– спросил я.

   – Вы со Вторым единственные, кто видели лицо одного из убитых,– просипел с астматическим хрипом в горле Аркадий Соломонович.– По вашему – это люди ?

   – А кто же ещё ?– признаюсь, я искренне удивился подобной постановке вопроса.– Конечно, люди. Без вопросов. У них на ранцах знак радиоактивности имелся. Думаю, инопланетяне не догадались бы нарисовать такую эмблему, согласитесь...

   – Знак радиоактивности...?– уточнил Павел Михайлович и переглянулся со Вторым.

   – Именно. Как на наших ледоколах и приборах с изотопными элементами. Я увидел такой знак на ранце одного из убитых, когда посветил фонариком.

   – Понятно,– кивнул Павел Михайлович.

   – Так что это были представители нашей цивилизации однозначно. Ростом все они превосходили два метра, хотя я допускаю, что это кажущаяся величина. На головах у них были надеты весьма массивные шлемы, а на ногах – обувь на толстой подошве, так что более точное определение реального роста нападавших мне представляется затруднительным,– я подошёл к столу и аккуратно поднял зеркальный шлем.

   Он оказался на удивление тяжёлым. Заглянув внутрь, я увидел затёкшую внутрь кровь, видимо, вследствие ранения шеи. Но не это поразило меня. Внутри шлема находилось несколько десятков небольших присосок с металлическим контактом в центре каждой ; они явно предназначались для крепления к голове. Что-то мне это напомнило ; если совсем точно, сие здорово напоминало прибор для записи биоритмов мозга. Такие я видел в поликлинике ФСБ на Шпалерной улице, куда мне приходилось регулярно являться для психолого-психиатрических обследований после командировок и выполнения спецзаданий.

   – Интересная штука,– только и проговорил я.

   – Что-то напоминает, да ?– осведомился Павел Михайлович.– Похоже, что элементы бронированного костюма и оружие управлялись мысленными командами. Не совсем, правда, понятно, как это реализовывалось на практике.

   – Бронированный костюм, однако, не спас этих товарищей от пуль Ять,– вскользь заметил Аркадий Соломонович.

   – Мне показалось, что броня костюма была изготовлена вовсе не из металла,– сказал я.– Что-то такое похожее на керамику. Мне кажется, что броня эта вовсе не предназначена для защиты от пуль...

   – Что же это за броня такая ?– не понял Аркадий Соломонович и я пояснил :

   – Оружие нападавшие использовали плазменное. Или электрическое. Не знаю уж, как правильно его назвать. Думаю, и доспехи их ориентированы прежде всего на защиту именно от такого оружия.

   – Я хотел бы понять... объясните мне, Ять...– заговорил Аркадий Соломонович, но запнулся не закончив фразы. Ему не хватило воздуха в лёгких и он коротко вздохнул. Астма его, видать, здорово мучила, поскольку говорил он с явным затруднением.

   Все молчали, дожидаясь, пока он переведёт дыхание.

   – Так вот, объясните мне, как вы смогли перестрелять всех этих... архаровцев ? Всё-таки четверых человек в подобной амуниции завалить – это, согласитесь, не баран чихнул, да ?– закончил он, наконец, свою мысль.– Веди был вооружён также, как и вы, но ни одного выстрела сделать не сумел. Как же вы... сумели ?

   – Противник в самом начале нападения поставил "засветку", которая вывела из строя приборы ночного видения. Поэтому ночные прицелы наших снайперских винтовок стали негодны для применения. Думаю, именно поэтому Веди не смог открыть огонь – он просто не видел противника.– ответил я.

   – А вы, стало быть, видели ?

   – Ять – дальтоник,– негромко вставил Павел Михайлович.– У него аномалия зрения, которая позволяет ему лучше видеть в темноте и сумерках, нежели большинству людей. Можно сказать, что Ять – это идеальный снайпер, мастер от Бога.

   – В самом деле ?– с хорошо слышимым скепсисом спросил Аркадий Соломонович.– У меня внук дальтоник, только я что-то не замечал, чтобы он лучше видел в сумерках.

   – Дальтонизм имеет разные формы. Существуют люди не различающие оранжевый и жёлтый, синий и фиолетовый, коричневый и зелёные цвета. Кроме того, тяжесть этой патологии может весьма варьироваться. Вообще, различаются три степени тяжести.– пояснил я.– У меня действительно хорошее ночное зрение, лучшее, чем у большинства людей, но выяснилось это достаточно случайно и я не уверен, что данное отклонение действительно связано с дальтонизмом.

   – Как же вы попали в Эф-Эс-Бэ и отработали там много лет ?– не унимался Аркадий Соломонович.– Говорят, там строгая медкомиссия. И дальтоников в спецслужбы не берут.

   – Медкомиссия действительно очень строгая. Причём, секретная, такая, что о характере проверки нельзя никому рассказывать. Тесты, каких больше нет нигде.

   – Вот видите...

   – Но я обманул комиссию.– я не был уверен, что поступаю правильно, говоря это, но в ту минуту мне показалось, что в данном вопросе лучше не темнить.

   – А что, разве можно обмануть медицинскую комиссию Эф-Эс-Бэ ?

   – Обмануть можно кого угодно, Аркадий Соломонович...

   – И детектор лжи ?– не унимался директор.

   Признаюсь, я не понимал, к чему он клонит. Видимо, этого не понимал не только я, поскольку в комнате повисла мрачная, недобрая тишина. Однако, отступать мне теперь было некуда и я решил гнуть свою линию до конца.

   – Полиграф в каком-то смысле обмануть даже проще, чем человека. Просто надо помнить о том, что за полиграфом-то сидит оператор, который при принятии решения опирается отнюдь не на здравый смысл, а на машину. Если у вас есть детектор лжи, я готов поспорить на любую сумму, что обману его оператора.

   Повисла пауза. Я был готов признаться самому себе в том, что сморозил большую глупость. Но Аркадий Соломонович неожиданно расхохотался, моментально сделавшись похожим на Жванецкого.

   – Нет уж, нет уж !– замахал он руками.– Я не стану спорить с человеком, сумевшим в темноте завалить четверых чуваков в таких страшных блестящих латах !

   И Павел Михайлович, и Первый, и Второй синхронно заулыбались, и закивали головами. Обострение в разговоре, так неожиданно возникшее, моментально растаяло, всем стало ясно, что Аркадий Соломонович мною очень доволен, а сие было хорошо для всех и во всех смыслах.

   – Нам нужны такие люди, как Ять !– продолжая улыбаться, проговорил Аркадий Соломонович, повернувшись к Калитину.– Это очень ценный кадр, я прошу вас рассмотреть вопрос о более эффективном использовании этого человека. Впрочем, мы об этом подумаем вместе !

   Тут же в разговор вклинился Первый, до того не проронивший ни слова в моём присутствии :

   – Аркадий Соломонович, я бы просил вас оставить Ять в моей бригаде. Я считаю, что мы все обязаны ему спасением. Если бы не он, мы бы повторили судьбу "Каппа"...

   – Да...– вздохнул Аркадий Соломонович.– Мне кажется, "Каппа" погибла при тех же самых обстоятельствах, в которых очутилась ваша бригада. Просто в составе "Каппа" не было снайпера вроде нашего легендарного Ять.

   Я и без того держал ушки на макушке, а тут весь обратился в слух. Речь шла о чём-то таком, о чём я не имел ни малейшего понятия. Под условным названием "Каппа", видимо, фигурировала группа, подобная нашей. И она погибла, интересно только, в полном ли составе и каким образом ?

   – Можно сказать, Ять выцарапал нас с того света.– продолжил Первый.– Я ему поставил максимальный рейтинговый балл, вы это сами уже слышали, и в будущем я хотел бы видеть его не в составе охранения, а в числе рабочих. Пусть идёт с нами в подземелья...

   – Да-да, я понимаю вас,– кивнул механически Аркадий Соломонович.– Вы хотите, чтобы Ять больше зарабатывал. Это понятно и вполне оправданно. Мы подумаем...

   Он замолк. Молчали и все остальные, поскольку было ясно, что речь самого большого начальника ещё не окончена.

   – Завтра мы соберём совет директоров...– продолжил важно Аркадий Соломонович, с сознанием собственной значимости.– Нам будет что обсудить. И судьбу этих трофеев,– последовал кивок на лежавшие перед ним шлем и "ружьё",– и меры по повышению безопасности. Возможно придётся взять паузу в перебросках... озадачим наш Технический Совет... надо повышать дискретность наведения и сокращать интервал поиска, а то так и будем устраивать рукопашные... Что касается вас, Ять...

   Аркадий Соломонович поднял на меня слезящиеся глаза и я явственно ощутил сколь глубоко и мучительно он болен. Последовал короткий хрипящий вздох и директор продолжил :

   – Данной мне Советом Директоров компании властью я премирую вас в полуторном размере.. за проявленные доблесть, героизм, смекалку и мужество... думаю, Совет Директоров примет решение премировать вас дополнительно, во всяком случае я предложу такое решение... вы заслужили...

   Он вынул из-под стола "дипломат" крокодиловой кожи с золотой накладкой на верхней крышке "lamborghini". Вот оно – скромное обаяние буржуазии, чемоданчик для денег, только и всего ! Портфельчик этот я уже видел – из него Аркадий Соломонович вынимал деньги в прошлый раз.

   – Отдохните, наберитесь сил,– закончил он свою мысль.– Сейчас у вас, видимо, будет перерыв на пару недель, а потом Павел Михайлович разыщет вас...

7.

   Приятно тратить деньги, когда на всё хватает. За последние недели я сделался довольно богат – богат настолько, что позволил себе почти полностью выплатить долги, набранные у товарищей для покупки квартиры. Из крупный займов за мной остались лишь восемь тысяч долларов, взятые у Надежды под один процент в месяц. Эти деньги можно было вернуть в последнюю очередь.

   Появившееся свободное время я использовал с толком – занялся ремонтом квартиры, совершил несколько вылазок в магазины для покупки мебели. Ничего, правда, крупного так и не выбрал, ограничившись одной мелочёвкой.

   Чем бы я не занимался в эти майские дни, мысли мои постоянно возвращались к тем странным путешествиям, участником которых я неожиданно для самого себя сделался. Нет, кошмары мне не снились, поскольку они мне вообще никогда не снятся. Психика у меня железобетонная, а кроме того, все понятия, явления и люди разложены в коре моего головного мозга строго по своим этическим полочкам и стеллажикам, а потому никакого самоедства из-за случившихся убийств я не испытывал вовсе. Но мыслишки всякие постоянно крутились в голове и независимо от того, готовил ли я завтрак или штукатурил стены, возвращался к одному и тому же вопросу : в какую же это авантюру умудрился я затесаться ? Причём ответов у меня получалось столько, что в один прекрасный день я был вынужден взяться за анализ своих размышлений серьёзно, как привык это делать раньше.

   В технике наружного наблюдения, другими словами, слежки, чуть ли не с девятнадцатого века использовался простой, но очень наглядный способ представления информации об объекте. Брался лист бумаги, кругом в центре обозначается "объект", то есть человек, за которым велась слежка ; все его "связи", то есть лица, вступавшие с ним в контакт, изображались кружочками, расположенными вокруг. Условными линиями, соединяющими центральный круг с периферийными, показывался характер отношений объекта слежки с этими людьми : деловые, интимные, дружественные, случайные. Отдельными значками указывались отношения подчинённости, материальной зависимости, родственные связи и тому подобное – короче, существовало множество видов детализации представляемой информации. Помимо этого, схема дополнялась потребной тестовой информацией, накопленной в ходе слежки. В царской России такие условные рисунки именовались "картонками", поскольку их выполняли на картоне ; в советскую же эпоху их назвали наукообразнее и благозвучнее – "планшеты".

   Удобство подобного графического представления информации заключалось в том, что такую схему без особых затруднений можно было расширять чуть ли не до бесконечности. Любой из периферийных кругов, представивший интерес с точки зрения оперативной разработки, становился центром собственной схемы и обзаводился своими "спутниками", дополняя исходный "планшет". Выкладывая такие "планшеты" рядом, можно было наглядно увидеть, скажем, целую подпольную организацию с присущей ей иерархией, зримо охватить большой объём информации, ускользающей от умозрительного анализа в силу своей чрезмерной детализации.

   Этот же приём я решил использовать применительно к себе, точнее – к анализу ситуации, в которой очутился. Взял большой чистый лист писчей бумаги, нарисовал в центре круг и надписал его : "Я". Круг мне понравился – я, наверное, такой и есть : круглый, самодостаточный и гладкий. После этого задумался над тем, что особенно необычное кроется в тех условиях, в которых мне пришлось очутиться, приступив к работе в компании "Магнито-гистерезисные машины" ? И ответил на этот вопрос, надписав в углу листа : "Полная анонимность. Запрет задавать вопросы, выходящие за отведённые мне границы компетентности". Ответ можно было детализировать, но я не стал этого делать, поскольку суть оказалась передана точно – я действовал в условиях умышленного ограничения меня в информации.

   От круга в центре листа, символически изображавшего меня самого, я начал отводить лучи, каждый из которых изображал "связь". Каждый лучик соединял меня с одним из действующих лиц инновационной компании. Так на листе появились кружочки с надписями "Калитин", "Первый", "Второй"... Таким образом я изобразил и все прочие лица, с кем мне довелось столкнуться в последние недели, в том числе и "Алтухова" и "шофёра Серёжу". Подумав немного, я решил детализировать схему и помимо людей, изобразил и неодушевлённые объекты, каждый из которых в силу каких-либо обстоятельств явился причиной моего беспокойства. Чтобы визуально отделять неодушевлённые объекты от людей, я изобразил первые в виде квадратов.

   Первым на моей схеме появился квадрат, который я обозначил буквами БСК : бесшумный снайперский комплекс. Это оружие спецназа не относилось к категории служебного и согласно законодательству Российской Федерации его никак не могли использовать частные охранные структуры. Получалось, что те, кто дал мне в руки БСК пошли на прямое нарушение действующих законов. Поэтому рядом с этим квадратиком я сделал приписку : "Очевидное нарушение "Закона об оружии".

   Следующий квадрат я обозначил кратко и ёмко : "яйцо". С транспортным средством, на котором я совершал свои путешествия, оказались связаны сразу несколько очевидных несуразиц. Прежде всего эта капсула не имела ничего, что могло бы считаться двигателем и движителем. Кроме этого, оно явно не могло никуда перемещаться ввиду того, что находилось на большой глубине под землёй. Ну, если только создатели "яйца" не умудрились нарушить все мыслимые и немыслимые законы физики. Капсула эта быстро нагревалась и остывала – сие выглядело тоже очень и очень странно. Подумав немного, я тезисно написал всё это пониже квадрата и сделал приписку : "очевидна невозможность использования в качестве транспортного средства".

   Третий квадрат я назвал несколько расплывчато : "цель путешествия". Подумав немного, я перенёс этот квадрат на чистый лист бумаги, тем самым создав второй "планшет", призванный дополнить первый, связанный непосредственно со мной. С целью путешествий в яйце оказалось связано большое количество в высшей степени странных наблюдений. Я попытался их детализировать : то место, куда я попадал резко отличалось от Санкт-Петербурга климатически и ландшафтно. Воздух там был явно суше, совсем иным казался рельеф местности, наконец, там я видел во множестве живых скорпионов. Как ни крути, на широте Петербурга скорпионы по земле не бегают. Да и барханов тут тоже нет.

   Я продолжил детализировать свои впечатления и сделал приписки о Полярной звезде, переставшей быть полярной, о лазерном луче, застывающем в виде синусоиды, о странных пирамидах, так не похожих на хорошо знакомые пирамиды Гизы. Пирамиды эти имели замощённые вокруг дворы, дворы в свою очередь оказывались обнесены стенами, с внешней стороны стен прокладывалась дорога. А по дороге этой ходил ночной караул. Вот уж хрень, так хрень ! В Египте караулы туристической полиции давно уже ходят не с копьями и факелами, а с автоматами, громкоговорителями и фонарями...

   Все свои замечания я выписывал на второй "планшет" и максимально детализировал. Скоро весь лист оказался испещрён моими заметками.

   Разумеется, я не мог пренебречь застреленными мною людьми – они должны были занять подобающее место среди моих "контактов". Чтобы отличать загадочных врагов в керамических доспехах от других людей, я обозначил их ромбиком, внутри которого нарисовал череп с перекрещенными костями. Получилось аллегорично и по существу верно. К этому ромбику сделал приписку : "абсолютная нереальность оружия и технического оснащения".

   Подумав немного, я завёл третий "планшет", который целиком посвятил неизвестному противнику. Выписал туда всё, что посчитал способным характеризовать его по существу. И "использование оружия на неизвестных физических принципах", и "керамические доспехи", и "десантирование без парашютов или иных посадочных средств, в огненных коконах". Не забыл добавить и "подавление систем ночного видения", и "прерывание радиосвязи путём постановки помех".

   В течение целого дня шестнадцатого мая я правил и дополнял свои "планшеты". Венцом моего труда явился четвёртый лист, куда я выписал вопросы, призванные явиться своеобразным тестом на мою собственную адекватность : "Чем я вообще занимаюсь ? Как я это делаю ? За что мне платят деньги ? Если я путешествовал, то куда ? Если я путешествовал, то как именно я это делал ?" И сам же тезисно на каждый из них ответил.

   А затем принялся внимательно изучать собственную писанину.

   Хотя занятие это могло показаться со стороны лишённым всякого практического смысла, польза от него оказалась немалая. Я как бы пережил события последних недель заново и увидел людей и явления в их, так сказать, сермяжной сути. Анализ позволил отмести мимолётные и ошибочные впечатления и вычленить наиболее существенные элементы пережитого.

   Что я мог сказать по существу ? Конечно, написанное мною выглядело настоящими записками сумасшедшего. Причём одноимённая повесть Гоголя на фоне этих "записок" выглядела просто жалкими потугами инфантильного писаки. У меня же получалась настоящая ахинея, шизофренический бред в его выраженной, так сказать, форме.

   В школе подготовки оперативного состава, куда я попал после зачисления в КГБ, нам читали очень интересные лекции по психологии и психиатрии. Конечно, они имели сугубо прикладную направленность, лекторы не ставили перед собою цель глубоко осветить психолого-психиатрические особенности человеческой личности с научной стороны, но познавательной и практически полезной информации эти занятия содержали очень много. Нас учили отличать бред психически нездорового человека от ценных сведений, сообщаемых добросовестным источником. Дело в том, что сумасшедшие могут быть в своих рассказах очень достоверны, зачастую они подкрепляют свои бреды разного рода документами – удостоверениями, авторскими свидетельствами и фотографиями. Бреды при некоторых видах шизофрении предстают в виде чрезвычайно детализированных и внутренне логичных рассказов с порой весьма сложными сюжетами. Логичность их может оказаться столь "железобетонной", что при всём желании опровергнуть их, опираясь лишь на фактологию самого бреда, оказывается невозможно. Но практически всегда в основе бреда лежит некий изначальный посыл, очевидно безумный в глазах нормального человека. Шизофреник же этого безумия не ощущает, поскольку он искренне верит в правдивость своих видений и переживаний. И именно это даёт возможность ясно понять, кто же именно перед тобой – здоровый человек или нет. Задача оперативного работника при столкновении с психически больным человеком, заключается в том, чтобы как можно быстрее обнаружить этот "бредовый посыл" и должным образом скорректировать своё поведение с нездоровым человеком.

   Изучая свои записи, я понял, что по сути они представляют собой образец безумия – сложно структурированного, внутренне логичного, весьма достоверного. Являясь человеком адекватным и склонным к аналитическому мышлению, я смог это признать, точнее говоря, не побоялся себе в этом признаться.

   Так с чем же я имел дело ? Очевидно. что спустившись в подвал и усевшись в "яйце", я никак не мог перенестись на другой континент и уж тем более на другую планету. Полярная звезда никак не могла перестать быть полярной, а лазерный луч никак не мог изгибаться. Мне стало ясно, что все эти моменты как раз и образуют тот самый "бредовый посыл", который способен помочь мне не потерять голову и остаться на позициях здравого смысла.

   Но оставался один нюанс, который не укладывался в схему. За две "командировки" я получил более двадцати тысяч долларов – два своих оклада и премию в пятьдесят процентов. Деньги эти не были бредом – я благополучно поменял их в банке и раздал долги. Кассовые справки убеждали меня в том, что эти тысячи долларов не привиделись мне в наркотическом бреду и не приснились с пьяных глаз.

   Так за что же мне платили ? Действительно ли я убил неведомых мне четверых человек в некоем загадочном месте или это воспоминание внушено мне кем-то с некоей, непонятной пока целью ?

   Я много думал над всем этим, крутил проблему в голове по-всякому, пытаясь подступиться к головоломке с неожиданной стороны. Я почти перестал сомневаться в том, что явился жертвой некоей психологической игры, или точнее говоря, эксперимента, хотя так и не понял, кто этот эксперимент ставит и как именно он это делает.

   Но именно поэтому поздним вечером шестнадцатого мая я позвонил своему старому другу по "Граду" Славе Микешину и произнёс сакраментальное :

   – Отведи-ка меня к Степану Могильному !

   Есть такая старая-старая русская примета, или поверье – уж и не знаю, как правильно назвать : коли первый раз идёшь к колдуну лечиться – возьми собой поводыря. В принципе, Степан Степанович Могильный не являлся колдуном, а я менее всего походил на болезного, которого надо полечить, но... но примету я уважил. В приметах, вообще, большая сила кроется – убеждался я в том за годы своей корявой и опасной жизни неоднократно.

   Мало кто знает, что Виктор Фёдорович Карпухин, руководитель группы "А", будущей "Альфы", уволенный в запас сразу после провала ГКЧП, уехал в Казахстан, где почти год возглавлял Службу безопасности Президента. Затем он вернулся в Россию, а вслед за ним появился и Степан Могильный, выдающийся психолог и психотерапевт, творивший, как говорили знающие люди, феноменальные вещи.

   Насколько я понимал, Могильный всегда крутился возле силовых структур, имел там массу друзей и пользовался известным покровительством. Скорее всего, привлекался к каким-то работам в их интересах, прежде всего, как эксперт и консультант. Но основным источником доходов его, разумеется, являлась частная практика и закрытые демонстрации. Говорят, Могильный лечил всё – от онкологии до бесплодия и делал это исключительно психологическими методиками. А на публичных демонстрациях вообще творил невозможные вещи – мало того, что пил серную кислоту, так ещё поил ею и людей из зала, причём без погружения их в гипнотический транс. Серная кислота, разумеется, ожогов не вызывала, а сие возможно лишь при фундаментальных изменениях на уровне клеточного метаболизма. Сам я таких фокусов никогда не видел, но о них мне рассказывали люди, заслуживавшие абсолютного доверия.

   Познакомился я со Степаном Могильным несколько лет назад через Славу Микешина. Последний являлся для феноменального психолога каким-то дальним родственником, то ли через жену, то ли через тётку, то ли через кого-то там ещё на седьмом киселе. Раз в квартал Степан Стеапанович приезжал в Питер и принимал здесь по записи пациентов, а также давал одно-два представления для узкой аудитории. Короче, из города он увозил чемодан денег.

   Это не метафора и не гипербола. Под "чемоданом денег" следовало понимать именно чемодан денег, а не полчемодана или, скажем, треть.

   Понятное дело, человек с чемоданом денег хотел быть уверен в своей безопасности. А кто мог обеспечить таковую лучше офицеров спецподразделения по борьбе с терроризмом городского Управления ФСБ ? В общем, Слава предложил мне и ещё двум офицерам подработать. Мы и подрабатывали. И хорошо, кстати, куролесили ! Один раз уложили рылами в снег весь наряд ДПС, вздумавший остановить наши автомашины для проверки документов. Могильному понравилось как мы это проделали, ментам – не очень, поскольку ночь была холодной, мы – очень злыми, а наши кулаки – зело тяжёлыми...

   Близко со Степаном Степановичем я не общался, но разумеется, он меня видел и достаточно хорошо знал. Это давало мне основание рассчитывать на то, что уважаемый психолог вспомнит теперь меня и не откажется принять, тем более, что повод представился уж больно необычный.