Текст книги "Корпорация Томб райдерс (СИ)"

Автор книги: Алексей Ракитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

   Ход всё время оставался узким, может, сантиметров восьмидесяти, а может и того меньше, во всяком случае двое, даже некрупных мужчин тут никак не смогли бы разойтись, без того, чтобы не потереться животами. Стены по бокам казались сложены довольно аккуратно, без грубых выступов и провалов. Ступени же имели непривычно маленькую площадки для ноги и большую высоту, что придавало лестнице опасную крутизну. Привычных нам пролётов тут не было и в помине : ступени уходили глубоко вниз, казалось в самые недра земли. Если свалиться с такой лесенки, то падать пришлось бы ой как долго !

   Опережая меня на пять-шесть ступенек, впереди пыхтел Первый. Я быстро понял, почему он так шумно задышал – воздух в подземелье казался странным – не чтобы спёртым или с каким-то неприятным запахом, а просто стоялым и явно небогатым кислородом. Иного, впрочем, и ожидать не приходилось, ведь, скорее всего, много лет уже минуло с того момента, когда опущенная плита над входом прервала всякую естественную вентиляцию. Я не сдержал любопытства и нажал клавишу вызова в боку рации :

   – Второй, можешь ответить на мой вопрос ?

   – Валяй,– разрешил тот,– Только не спрашивай про любовь и деньги.

   – Хорошо, не буду. Скажи, как думаешь, давно вход сюда закрыли ?

   – Да уж лет... м-м... триста с гаком. Я ж не знаю точно, какой сегодня день ! Надо у Бориса Топилина спросить – это он у нас навигацией занимается.

   – Сегодня двадцать пятое мая две тысячи седьмого года,– подсказал я.

   – Ну ты даёшь, Ять !– хмыкнул Второй.– Вроде и не дурак, а наивный, как деревянный мальчик Буратино.– он, видимо, хотел ещё что-то добавить, но вместо этого неожиданно задал встречный вопрос.– А почему ты спросил, воздух, типа, не понравился ?

   – Да, плохой воздух, кислорода мало.

   – Эт-то точно. Погоди немного, ещё и снег пойдёт !

   – Да ладно гнать-то !– я заподозрил, что Второй просто глумится надо мной, но тот совершенно серьёзно пояснил :

   – В сухом воздухе на выдыхаемой нами влаге осаждается углекислый газ. Он выпадает, как снежинки на морозе...

   Я так и не понял, шутит ли мой собеседник или говорит всерьёз, потому что тут включился Первый, раздражённо пресёкший нашу беседу :

   – Хорош трепаться, господа народ, а то потом в самую неподходящую минуту окажется, что у вас рации разряжены !

   Спустившись на сорок ступеней, я оказался на узеньком пятачке, игравшем роль своеобразной лестничной площадки. Первый миновал его и продвигался дальше по второму пролёту, уходившему всё глубже и глубже. Я продолжил движение вслед за ним. Ход продолжал оставаться всё таким же узким. Преодолев ещё сорок ступеней, я понял, что спуск окончен : стены раздались в стороны и стало ясно, что очутились мы в низкой, но довольно большой комнате. До потолка без труда можно было достать рукою ; в дальнем правом углу зиял провал коридора. Вспоминая схему, продемонстрированную Первым во время инструктажа, я понял, что в том углу как раз начинался коридор, который вёл в помещения под пирамидой.

   – Я забыл тебя спросить...– Первый направил мне в лицо яркий луч своего фонаря.– Ты, Ять, часом клаустрофобией не страдаешь ? Под поднятой порткулисой проползти сможешь ?

   – Смогу.

   – ...низкие потолки и замкнутые пространства ощущения удушья не вызывают ?– не унимался он, продолжая светить мне в глаза.

   – Не вызывают,– огрызнулся я.– Фонарь убери !

   Луч переместился с моего лица под ноги и пополз по плитам пола.

   – Это хорошо, что ты каменных мешков не боишься.– философски изрёк археолог.– А то есть в нашем деле какой-то такой... м-м... пугающий оттенок.

   – Я не боюсь темноты,– мне пришлось произнести это с абсолютной непоколебимостью, хотя, положа руку на сердце, следовало признать, что я прекрасно понял мысль собеседника ; более того, в ту секунду я действительно ощущал себя несколько не в своей тарелке.– Ты пустое болтаешь. Лучше объясни какой сегодня день ?

   Тут я услышал один из самых странных ответов в своей жизни :

   – Видишь ли, Ять, сейчас отнюдь не двадцать пятое мая две тысячи седьмого года.

   – Так какое же, по-твоему, сейчас число ?

   – Я не знаю, точно так же, как этого не знает Второй. Это известно человеку по фамилии Топилин, наш навигатор.

   – Ну, хотя бы предположительно : двадцать четвёртое мая ? двадцать шестое ? какое ?

   – Ты, видать, совсем ничего не понимаешь. Сейчас не две тысячи седьмой год. И вообще не наша эра. Христа ещё не было и Юлия Цезаря тоже, и Фалеса Милетского, и Пифагора – никого. Так что квадрат гипотенузы пока не равен сумме квадратов катетов. То есть, конечно, равен, по об этом пока никому в этом мире ничего не известно.

   Не стану лукавить, вот тут я понял, что действительно ничего не понимаю.

   Мы почти что бегом преодолели двадцатиметровый коридор, посвечивая во все стороны фонариками, и очутились в следующей довольно просторной комнате, площадью метров тридцать, если не больше. Здесь мы встретили первые предметы домашней утвари и мебель. В несколько рядов вдоль стен стояли вазы, думаю, их тут находилось не менее пары сотен ; в одном из углов оказалась громадная низкая тахта, углы которой украшали деревянные барельефы в виде львиных морд. Налево от коридора, через который мы сюда проникли, стояли рядком три внушительных деревянных ящика.

   – Давайте-ка откроем...– предложил Второй, указав пальцем на ящики.

   – Здесь не может быть ничего ценного,– отозвался Первый.– Давай, начнём "потрошение" с вестибюля.

   – Нет, давай-ка откроем,– уперся Второй.– Не хочу оставлять без осмотра ! Это займёт всего минуту !

   Командир махнул рукой, дескать, делай что хочешь. Я понял, что власть Первого не была всеобъемлющей, имелся, видимо, круг вопросов, в которых Второй вполне мог оспаривать его решения.

   Аз и Буки застучали ломами по крайнему ящику. Вскрыли они его сноровисто, но без суеты, аккуратно сняв и отставив в сторону три широких доски. Второй склонился над образовавшейся в ящике щелью, посветил фонарём... Вслед за ним к ящику подались и все остальные, кроме меня. Не могу объяснить толком, но я почему-то постеснялся демонстрировать любопытство, словно мне в чужой чемодан заглянуть предложили.

   – Та-а-ак-с, одежда-одежда, снова хитон... сандалии, снова тростниковые сандалии... шесть пар... нам ничего этого не надо...– бормотал Второй.– подставки для головы... хренота, короче ! Открываем второй ящик !

   Последовало несколько новых ударов по дереву и очередные доски оказались отставлены в сторону.

   – Вот же бляха, тут модель ладьи !– выдохнул с чувством Второй и, видимо, желая поиздеваться над начальником, спросил.– Ну что, шеф, нам нужна модель ладьи ?

   – Хватит трепаться, мы теряем время,– нервно отозвался Первый.– Давайте, откроем третий ящик, да побежим дальше !

   Снова под ломами застонало дерево.

   Пользуясь тем, что всеобщее внимание оказалось приковано к ящикам, я направил свет своего фонаря на отставленные в сторону доски. Признаюсь, меня заинтересовали торчавшие из них гвозди, очень такие странные гвоздочки. Во-первых, они почему-то блестели жёлтым, а во-вторых, имели грани, то есть изготовили их не протяжкой прутка, а как-то иначе. Не удержавшись, я вытащил один из гвоздей : он оказался невелик, сантиметров четырёх и явно был выкован, причём, из латуни или бронзы, то есть мягкого металла. Ни один бы разумный металлург не стал делать крепёж из столь мягкого и ковкого материала ; в конце-концов, такой гвоздь даже забить непросто !

   Вид кованого гвоздя меня по-настоящему озадачил. И я положил его в карман разгрузочного жилета. Один трофей у меня уже имелся – электрический пистолет, теперь пусть их будет два !

   Между тем мои спутники деятельно обсуждали содержимое третьего ящика.

   – Кому мехА с царского плеча ?– вопрошал Второй.– Леопардовый плащ... Аз – это тебе.– он выбросил из ящика какой-то свёрток.– А это... что это ?... нубук ? буйволятина, короче...

   Аз развернул свёрток, оказавшийся длинной, чуть ли не до пят, накидкой из шкуры леопарда. Причём, явно не одного леопарда ! Не особенно церемонясь, он небрежно набросил вещицу на плечи и стал, подбоченясь.

   – Ну как ?– Аз осветил самого себя фонариком.– Такая креативная дерюжка, да ? Вот так закутаться и – в "Money honey" до пяти утра. Женщины будут падать на всех трёх этажах, вот так – бам, бам, бам !

   – Твою сексуальную ориентацию неправильно оценят,– прокомментировал внешний вид товарища Буки.

   – Не надо трогать мою сексуальную ориентацию, у меня с нею всё в порядке !– отмахнулся Аз.

   – Чего ты обрядился в покойницкую одежду ?– ядовито одёрнул его Первый.– Примета плохая, брось нах...

   – Да не парьте вы меня с примета...

   Он не договорил. Где-то вдалеке, в неведомых чёрных закоулках подземелья отчётливо упало нечто массивное ; одинокий басовитый гул покатился по ходам и переходам, непроизвольно заставляя сжаться сердце. Я не то, чтобы испугался, но ощутил очень неприятный холодок под ложечкой. В другой обстановке – в городе, в лесу, в горах, да впрочем, на любом открытом месте – шум этот не произвёл бы на меня никакого впечатления, но тут, на глубине двух десятков метров, в узких ходах-тоннелях он вызвал неожиданно яркие переживания.

   Все мы на пару секунд застыли, обратившись в слух. Лучи фонарей, не сговариваясь, метнулись в сторону коридора, который вёл вглубь подземелья. В конце-концов, именно оттуда донёсся странный гул. Так получилось, что в луче моего фонаря оказался Аз и я мог видеть, как резко переменилось его настроение. Он сбросил леопардовую шкуру на пол и наступил на неё ногой, как бы демонстрируя пренебрежение к собственному страху и суевериям вообще, однако, проделал всё это беззвучно и как-то уж слишком нервно.

   В полной тишине, как можно спокойнее, я проговорил, обращаясь к Первому :

   – Ты бы дал мне пистолет на всякий случай. Ты ведь единственный из всех вооружён.

   – Нет !– отрезал начальник.– Это запрещено ! Я никому не отдам пистолет !

   – Дело твоё начальник, да только...– я замолчал, не зная, следует ли развивать тему.

   – Ну, продолжай !– приказал Первый.

   – ...Да только мы здесь, как в мышеловке. Тесные ходы, никакого манёвра. Мы не то что огневой бой вести, мы даже убежать толком не сможем – сами себе будем мешать. Говорю тебе, дай мне пистолет ! Я хоть стрелять умею, если чего, прикрою вас, лохов.

   – Ять дело говорит,– подал голос Второй.– Отдай ему пистолет ! Чего ты боишься, а-а ? Бунта на корабле ? Призрак броненосца "Потёмкина" покоя не даёт, что ли ?

   – Уймитесь !– возвысил голос Первый.– Хорош языками трепать ! Я-то ничего не боюсь, а вот вы чего боитесь в пустом подземелье, "запечатанном" четыреста лет назад ?! Ладно, Ять не разбирается, ему простительно, но ты-то, братец, по склепам полазил, соображаешь что к чему ! Посмотрите сами, господа народ, тут ни одной летучей мыши, значит все отсеки простояли герметично закрытыми. А воздух какой ? Как в сауне, того и гляди снег повалит ! Пошли уж, что ли !

   Никто не возразил начальнику, все отрешённо промолчали, но при этом никто не сделал вперёд ни единого шага.

   – Ладно, пошли...– я отправился вперёд в одиночку.

   Спиной чувствовал, что настроение у народа подпортилось. По совести сказать, я и сам ощущал себя не в своей тарелке, ждал чего-то нехорошего.

   Двигался я тихо, периодически выключал фонарь и опускал инфракрасные очки. Правда, без подсветки толку от них было чуть – предметы вокруг имели одинаковую температуру и поскольку тепловая контрастность отсутствовала, то очки выдавали лишь крупнозернистое зелёное поле, то есть тот бесполезный сигнал, что называют "шумом". После двух попыток воспользоваться ими, я поднял бинокуляры на лоб и более ими не пользовался, полагаясь исключительно на фонарь.

   Пройдя по коридору ещё метров двадцать, мы очутились в следующей – третьей по счёту – просторной комнате. Она оказалась крупнее предыдущих, а кроме того, на её гладких стенах я увидел выполненные в человеческий рост рисунки и многочисленные надписи, чего не было в других помещениях. Одного взгляда на эти графити хватило, чтобы понять – рисунки выполнены в манере, характерной для Древнего Египта, а иероглифы на стенах сильно напоминали иератическое письмо, каким пользовались жрецы для изложения священных текстов. Я, разумеется, не знал древнеегипетского алфавита, но зато в последние дни читал книгу Баджа, связанную с этой темой, видел в приложении к ней переводы часто встречающихся иероглифов и почти не сомневался в справедливости своей догадки.

   Комната, в которую мы попали, оказалась заставлена большим числом предметов всевозможного размера и назначения, так что в первую секунду она показалась похожей на склад. Впрочем, таковым, видимо, это помещение и являлось по сути. Ящики, сундуки, ларцы, вазы всевозможных разновидностей и опять – ящики, сундуки и ларцы. Глаза разбегались ото всего этого.

   Сзади послышался удовлетворённый голос Второго :

   – Ну вот мы и на поляне !

   – Обрати внимание, здесь ничего не разбито,– добавил Первый.– Все вещи расставлены очень аккуратно. Стало быть, до нас тут никто не побывал !

   – Твои слова до Богу в уши... Ну-кась, ребятки, кто мне посветит ?

   Второй подбежал к одному из белых алебастровых ларцов, стоявшему на полу, и без лишних затей снял с него крышку. Аз и Буки направили в нужном направлении свет фонарей и я увидел необычное зрелище. Необычное в том смысле, что не каждый день доводится видеть такую гору драгоценностей – бусы, браслеты, кольца, настоящее месиво из золота и камней всевозможных цветов и оттенков.

   – Очень хорошо...– пробормотал Второй, опускаясь перед ларцом на колени.– С почином нас, что ли !

   Он снял с плеч рюкзак, выудил из его недр другой, совершенно пустой, лежавший там в сложенном виде, и безо всяких затей вывалил в него содержимое ларца. Схватившись за лямки, приподнял рюкзак, проверяя вес ; результат, видимо, его удовлетворил и Второй, не теряя времени, перешёл к соседнему ларцу. Там оказались какие-то мелкие предметы – мешочки то ли с краской для глаз, то ли с сухими чернилами – в общем, интереса у археолога они не вызвали, и тот, оставаясь всё также на коленях, подвинулся далее.

   Первый, убедившись, что дело пошло, решил :

   – Океюшки, господа народ, тогда давайте по порядку...

   Работа закипела. Аз и буки пошли с ломами сбивать доски с ящиков, Второй проверял их содержимое, а Первый, указав лучом фонаря на выходивший из помещения ход, сказал мне :

   – Пойдём-ка, Ять, дальше. Нам надо посмотреть на порткулису.

   – За нею, думаешь, драгоценностей окажется больше ?– уточнил я на всякий случай.

   – Конечно ! Тут – так, мелочёвка, разминка.– отвечал Первый, шагая по коридору.– Нам нужен саркофаг, золотая маска фараона – это главный приз, так сказать, вишенка на верхушечке торта. Там будут тонны золота, уверяю тебя. Гохран отдыхает...

   Последний переход оказался самым длинным, причём, в отличие от предыдущего участка подземелья, он стал понемногу забирать вверх. Безо всяких происшествий мы преодолели подъём и уперлись в тупик ; повернув головы налево, увидели довольно большое помещение, заполненное массой всевозможных предметов, поставленных вплотную друг к другу, так что оставался доступен лишь проход посередине. Тут находилась громадная колесница, украшенная золотом, две большие, метра по полтора длиною, модели кораблей, большие носилки с задёрнутым пологом, масса ларцов и сундуков, подобных тем, что мы видели в предыдущей комнате.

   Первый прошёл по проходу между всем этим богатством, посвечивая фонарём то направо, то налево, затем, достигнув противоположной стенки, стукнул по ней ладонью.

   – Вот она, порткулиса, замаскированная под стену.– сказал он с удовлетворением в голосе.– За ней – короткий коридорчик и склеп с саркофагом. Стеночка – целочка, видно, что никто её не тревожил. Да и тут у нас – полный порядок.

   Луч фонаря заметался по аккуратным рядам ваз и сундуков. Я вошёл в помещение вслед за Первым и неспеша двинулся по проходу. По левую руку, между двумя статуями в полный рост, увидел чёрный провал узкого коридора.

   – Посмотри-ка, здесь ход есть,– обратил я внимание начальника на своё открытие.

   – Ну да, это тот замкнутый коридор, что ведёт вокруг камеры-склепа. Я же упоминал о нём во время инструктажа,– пояснил Первый.– В принципе, чтобы попасть в склеп, мы можем воспользоваться и им тоже, но там имеется глухая кладка , "затык". Возиться с ним много дольше, чем двигать порткулису. У нас прекрасный домкрат, ты сам увидишь, как мы её поднимем и спокойно проползём снизу.

   Первый стал рядом со мною, плечом к плечу. Мы направили свет наших фонарей в чёрный провал хода, уходившего куда-то в бездну.

   – Вот видишь, Ять, тут всё тихо и спокойно,– продолжил свои рассуждения начальник.– Все предметы стоят на своих местах, ничто никуда не падало...

   – Ты же сам слышал звук.

   – Я тебе могу рассказать правдивую историю про звуки в пирамидах. Когда арабский шейх или калиф – хрен разберёт их арабскую субординацию – по имени Аль-Мамун попытался проникнуть в недра пирамиды Хеопса, то велел пробить в теле пирамиды ход. Настоящий вход он отыскать не сумел – ну чурка, что ты хочешь от волосатой обезьяны ! В общем, он принялся кромсать сплошную каменную кладку. Кстати, проход, пробитый рабами Аль-Мамуна, сейчас называется его именем. Шейх проделал довольно длинный тоннель и никак не мог найти те камеры и ходы, которые должны были существовать внутри пирамиды. Он намеревался уже закончить работу, как тут ему на выручку пришёл случай. В пирамиде Хеопса имеются так называемые Нисходящий и Восходящий коридоры, в месте их стыковки строители устроили мощную "пробку" из трёх гранитных блоков. А чтобы эту гранитную затычку не обнаружили грабители, они замаскировали её плитой из песчаника, вделанную в потолок Нисходящего коридора. Так вот, плита эта выпала из потолка и произведённым грохотом подсказала Аль-Мамуну в каком направлении надо пробивать тоннель, чтобы выйти в коридор.

   – Я знаю это предание, в книжке читал,– ответил я.– Правда, есть основания сомневаться в её правдивости.

   – Ну, сомневаться-то можно во всём, даже в том, что мы стоим с тобою на этом месте...

   – Хорошая фраза ! А где мы стоим на самом деле ?

   – Это место называется гробница Сенусерта Второго, фараона Древнего Египта.

   – Здорово ! А как мы сюда попали ?

   – Ты проспал всё это время, что ли ? Мы же плиту во дворе подняли !

   – Я не об этом. Ты говоришь, как Гарик Мартиросян из "comedy club". Ведь гробница Сенусерта Второго разграблена много столетий назад.

   – Конечно разграблена. Если ты заметил, мы как раз этим и занимаемся – грабим его захоронение.

   – Вот-вот,– я не сдержал своего сарказма.– И потому мне интересно, как же сюда попали ?

   – Да, блин, на машине времени сюда перенеслись !

   – Потрясающий ответ. Ты сам себя слышишь ? Такого даже Гарик Мартиросян не говорит – во-первых, не смешно, во-вторых, перед людьми стыдно, а в-третьих, это же готовый диагноз...

   – Ну да, ну да. Я аж вспотел, разговаривая с тобой. Тем не менее, мы попали сюда именно на машине времени. Но мы сейчас обсуждаем не это...

   – А что ?

   – Мы говорили про шум... Ты сам можешь видеть – тут всё стоит на своих местах,– луч фонаря побежал по окружающим предметам.– Посторонних людей здесь нет и быть не может. И мистики тут тоже никакой нет. А то ты начал паниковать : пистолет отдай, я буду вас прикрывать, арьергардные бои устраивать !...

   Первый засмеялся и хлопнул меня по плечу. Однако, тут же резко оборвал смех и втянул носом воздух.

   – Послушай, тебе не кажется, что пахнет какой-то гарью ? Маслом, что ли, или травой, не могу понять...

   – Да ладно тебе, Первый,– теперь уже засмеялся я, решив, что начальник банально подтрунивает надо мною.– Будем считать, что ты убедил меня. Пойдём обратно, к нашим красавцам.

   Мы безо всяких происшествий вернулись обратно, в комнату, где Аз, Буки и Второй решительно крушили ящики и ларцы. Ещё в коридоре, на подходе к помещению, до нас стали доноситься лаконичные команды Второго : "Ещё давай... Сильнее ! Стой, я гляну... Идём дальше. Вот этот ! Хорошо, стой !" Его слова перекрывал треск сокрушаемой древесины.

   – Ну-с, господа народ, как у вас дела ?– поинтересовался Первый, пытаясь осветить кучи разнообразного барахла, вываленного на пол. Сделать это оказалось непросто – луча фонаря просто не хватало на то, чтобы охватить развалы одежды, обуви, всевозможной мелочёвки – зеркал, маленьких статуэток, вазочек – и совсем уж непонятных вещей, вроде довольно больших чёрных конусов. Последних оказалось на удивление много – десятки, если не сотни. Очевидно, что они занимали несколько ящиков, раскромсанных ломами Аз и Буки.

   – Я заполнил пару рюкзаков,– отозвался Второй.– Сейчас двинем дальше. Ещё пять минут, шеф !

   Я заинтересовался конусами и поднял один из них – он оказался из плотной гладкой глины, высоту имел около двадцати пяти сантиметров, а диаметр основания – чуть меньше десяти. Перевернув конус, я смог рассмотреть на основании надпись, выдавленную в технике клише. На другом конусе обнаружился точно такой же оттиск.

   – Что это такое ?– не сдержал я своего любопытства.

   – Это называется "погребальный конус". Символ буханки хлеба, в Древнем Египте пекли хлеб такой формы,– пояснил Второй.– Изготовлены эти конусы из терракоты, так что никакой ценности не имеют.

   Я отложил конус в сторону, прошёл по помещению, пытаясь разобраться в вываленном на пол хламе. Моё внимание привлёк небольшой ящик, похожий на те, что используют столяры для переноски инструмента. Открытый сверху, он имел стенки, немного наклонённые внутрь. Внутреннее пространство ящика разделялось перегородками на четыре равных по площади отделения. Его содержимое оказалось довольно необычным : в каждом из отделений лежали небольшие, сантиметров семи высотою, фигурки людей, похожие на игрушечных солдатиков. Присмотревшись внимательнее, я понял, что фигурки заметно отличались друг от друга как материалом, из которого они были изготовлены, так и формой. Одни из них имели корону, головы других оказались в масках, изображавших птиц и собак. Нижнюю часть фигурок покрывали росписи с большим количеством тонко нанесённых иероглифов. Очень такие занятные игрушки, что и говорить ! В ящике их лежало, должно быть, несколько сотен, они заполняли его почти доверху.

   Не сумев преодолеть соблазн, я оглянулся на своих товарищей и, убедившись, что никто из них за мною не наблюдает, быстро запустил руку в ящик и схватил наобум несколько фигур. Засунул я их в тот самый карман разгрузочного жилета, где уже лежал странный медный гвоздь. У меня не было сомнений в том, что я сильно рисковал, совершая такого рода хищение, ведь сие запрещалось категорически, но вместе с тем я прекрасно понимал, что если мне всё же суждено разобраться в тайне эксперимента, участником которого я стал, то действовать я должен именно так и никак иначе. Если я на самом деле пребывал сейчас в трансе – или в состоянии изменённого сознания, неважно !– то мне следовало попытаться вытащить из него тот предмет, посредством которого экспериментаторы формировали в моём мозгу образ этой фигурки. Я пока не знал, как именно я донесу до дома все эти вещи, но в ту секунду я отчётливо сознавал, что мне совершенно необходимо это сделать.

   – Хватит !– скомандовал Первый.– Мы теряем время ! Неужели не видно, что это обычный склад домашней утвари. Пошли дальше... Вестибюль нетронут, мы там сейчас "поднимем" такое, что Золотые Кладовые Эрмитажа опустятся до уровня общественной уборной !

   На этот раз начальственный окрик возымел действие. Впрочем, возможно, Второй и сам уже понял, что здесь пора заканчивать. Поднявшись с колен и небрежно отряхнув штаны, он проговорил : "Ну, веди уж, батька, что ли !"

   Мы бегом помчались по коридору, в ту самую комнату со статуями, где я уже побывал вместе с Первым.

   Второй радостно присвистнул, увидав тамошнюю обстановку : здесь было где разгуляться. Он попросил меня помочь ему, а Аз и Буки вместе с Первым занялись порткулисой. Я не имел лома, но мне заменила его стамеска, полученная от Второго. Отложив в сторону перфоратор и буры, которые всё это время носил с собою, я принялся вскрывать ящики. Второй всё время стоял рядом, подсвечивая фонарём. Сейчас у меня не было возможности взять что-либо и я порадовался тому, что догадался сделать это прежде.

   В первом из ящиков, открытых мною, оказались предметы домашней утвари – блюда и какие-то небольшие вазочки из алебастра, запечатанные воском. Второй на мой вопрос о содержимом вазочек, ответил, что там находятся масла и благовония и нам они неинтересны. Второй ящик, имевший снизу салазки, как у русских саней, оказался ещё менее интересен – там находились опахала из павлиньих перьев. Я попробовал вытащить одно из них, казавшееся совершенно целым, но яркие перья рассыпались в прах, подняв облако пыли. Мы сразу же отошли от этого ящика подальше, дабы не задохнуться от кашля.

   Третий ящик, хотя и меньший по размеру в сравнении с предыдущими, но тоже довольно вместительный, заинтересовал Второго намного больше. Видимо, туда поместили предметы, связанные с парфюмерией и косметикой – штук тридцать зеркал с ручками всевозможных видов и размеров, а также несколько десятков изящных коробочек и шкатулочек. Я принялся подавать их Второму, а тот, оглядев со всех сторон, либо клал предмет себе в рюкзак, либо небрежно отбрасывал в сторону.

   – Ты ищёшь что-то конкретное ?– спросил я у него.

   – Среди этой мелочёвки могут оказаться очень ценные вещицы,– пояснил он.– Я пытаюсь определить, насколько ценные.

   Так мы провозились минут десять, может, двенадцать. Время летело быстро, потому что наше занятие всецело поглощало внимание. Когда раздался отчётливый каменный хруст, Второй поднялся с пола и проговорил :

   – Это наши орлы порткулису подвинули, пошли к ним.

   Действительно, массивная каменная плита, образовавшая дальнюю от входя стену, оказалась завалена вбок, так что под нею появился проём треугольной формы вполне приличных размеров. Думаю, в самом широком месте он достигал тридцати пяти-сорока сантиметров. Во всяком случае было очевидно, что в эту щель вполне может пролезть человек. Плита эта перемещалась наподобие двери, сдвигающейся в сторону, а поскольку смещать её вбок волоком представлялось слишком нерационально, то наши мастера просто-напросто приподняли один её угол при помощи небольшого домкрата. К тому моменту, когда мы подошли, операция уже оказалась закончена – Буки убирал домкрат в рюкзак, а плиту удерживала в наклонном состоянии подпорка, подведённая снизу.

   Второй, однако, не полез сразу под порткулису, а посветил фонарём направо и налево, видимо, проверяя, нет ли тут чего интересного ? Его внимание привлекли три странных статуи, стоявшие в самом углу и изображавшие человека с рогами.

   – Ять, помоги мне,– попросил он и направился к ним.– Наклоняй статую на себя и держи так, пока я её осмотрю.

   Несмотря на свой внушительный размер, статуи оказались лёгкими, поскольку изготовлены они были из дерева. Я последовательно наклонял к себе каждую, а Второй в это время придирчиво осматривал их заднюю часть и постамент. Выглядело его поведение довольно странно.

   – Что ты ищешь ?– не выдержал я.

   – Это статуи Птах-Сокар-Осириса, в них часто устраивались тайники. Туда обычно клали свитки папируса. Конечно, килограмм папируса стоит дешевле килограмма золотых украшений с изумрудами, но не всегда. Иногда можно заполучить в свои руки очень и очень ценный свиток,– пояснил Второй.

   Словно в подтверждение этих слов, он вытащил из постамента третьей статуи узкий и длинный деревянный футляр. Закрывался тот скользящей крышкой наподобие школьного пенала. Приоткрыв её и увидев внутри толстый рулон папируса, Второй удовлетворённо хмыкнул. Пенал отправился в его рюкзак вслед за другими ценными предметами.

   Затем, улёгшись перед порткулисой на живот, Второй посветил фонариком в проём. Удостоверившись в том, что плита надёжно заклинена, он бормотнул что-то нечленораздельное, похожее на "Господи, благослови !", и осторожно полез по-пластунски вперёд. Через пять секунд он скрылся под глыбой и я пополз следом.

   Ощущение того, что над тобою многотонная масса камня, которую вольно или невольно задеваешь то волосами, то плечом, доставило, конечно, определённый дискомфорт, но я постарался абстрагироваться от неприятных размышлений и быстро преодолел пространство под плитой. Второй уже стоял на ногах и освещал фонариком склеп, оказавшийся довольно просторным помещением, площадью, эдак, метров двадцать пять или даже больше. Как и предыдущие комнаты, он оказался заполнен всевозможными коробками. Здесь, правда, имелось больше статуй – целых шесть – выполненных из чёрного камня и имевших потому вид довольно угрожающий. Кроме того, возле узкого прохода в противоположном от порткулисы углу, находилась большая, примерно в полтора человеческих роста, раскрашенная статуя фараона с уреем, священным змеем, на лбу. Помимо статуй, существовало и другое отличие этого помещения от предшествующих – его часть, примерно треть, оказалась завешена одним большим куском ткани, отливавшим золотом. То ли его выткали из золотых нитей, то ли просто нашили на ткань золотые украшения – понять было невозможно, но выглядел сей полог в высшей степени роскошно.

   – Что это такое ?– не понял я.

   – Балдахин над саркофагом,– ответил Второй.– Египтяне часто окружали саркофаг балдахином.

   Он помолчал, дожидаясь, пока из-под порткулисы вылезет Аз, а затем проговорил :

   – Ситуация такая, господа. Вентиляция тут плохая, сами видите, никакого притока воздуха, а посему время нашей активной работы здесь весьма ограничено. Надо постараться уложиться в двадцать минут. Поэтому работаем быстро и без вопросов – это раз ! Если найдём что-то совсем уж невероятное, то тогда придётся задержаться и воспользоваться для дыхания изолирующими противогазами, но это не очень хороший выход – это два ! Вопросы будут ?

   – А чем противогазы не нравятся ?– осторожно поинтересовался я.

   – Под ними морда лица потеет...– Второй был предельно лаконичен.– Короче, я показываю что мне интересно, а вы работаете.

   Аз подал мне лом, взятый у Буки. Я утопил одно из трёх его звеньев, тем самым укоротив инструмент : так удобнее было орудовать им в тесноте.