Текст книги "Неся гнев Корусанта (СИ)"

Автор книги: Алексей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

  – Стой! Стой! Пожалуйста! И я не буду играть твоей головой в...

  Четвертый удар – и многострадальная железяка, удивленно пискнув и совершив полет в дальний конец комнаты, с грохотом рухнула на пол.

  – Успокойся, во имя Fethfah! – рыдал ракатанец, проектируясь горизонтально земле. – Не надо больше! Пожалуйста!

  – Другой разговор, – устало выдохнул 47-й, разминая отбитую ступню. – Так, что это за место?

  – Благородный господин, – взвыло земноводное, картинно сложив руки в умоляющем жесте. – Прошу, поставьте меня на место.

  Немного подумав, клон все же исполнил просьбу несчастного ископаемого. Как-никак, если тот совсем загнется, все подсказки сразу исчезнут. Конечно, был вариант разнести тут все по кирпичику, но вот кто даст гарантию, что именно это и требовалось?

  – Итак...? – бывший солдат многозначительно взглянул на пришельца.

  – Все скажу! Только бить больше не надо!

  – Я теряю терпение, – нараспев протянул клон. – Быстрее.

  – Эта крио-камера! – быстро выкрикнул раката, нервно сжавшись. – Тысячи лет назад, древний воин, пришедший до тебя, запечатал здесь продукт эксперимента! Предательски воспользовавшись мной, этот грязный D'hau получил доступ к древним знаниям Бесконечной Империи! Обезумев, он сотворил...это.

  – "Это"? – Кид невольно повернулся в сторону капсулы, где покоился "эксперимент" Полла. – Надеюсь, не трехметровый бугай с когтистой лапой?

  – Нет! – активно замахал руками Муаттит. – Самка презренного вида рабов...

  Клон изучающе склонил голову на бок, глядя на ракатанца, как на лягушку для препарирования. Тот, не будь дурак, мигом исправил конфуз.

  – Я имею в виду существо, сейчас называемое "человек", – заискивающе улыбнулось земноводное. – Соединив знания своей никчемной магии и достижения науки нашей Империи, этот презренный D'hau сотворил...это!

  Кид еще раз внимательно посмотрел внутрь крио-камеры. Толи жидкость была настолько мутной, толи стекло изрядно загрязнилось за прошедшие годы, но разглядеть пленника капсулы никак не получалось. Лишь силуэт. Если верить ракатанцу, здесь покоилась некая женщина – жертва экспериментов ситов. Хотя, стоп. Они ведь не были тогда ситами, да и вообще...Впрочем, это все лирика. Похоже именно эта дамочка была ответственна за весь этот бардак.

  – Что здесь произошло за последнее время?

  – Да ничего особенного, – поспешно отрапортовал пришелец. – Существо просто очнулось ото сна.

  – Просто очнулось? – скептически покосился на него бывший солдат.

  – Датчики зафиксировали вторжение каких-то паразитов, отчего автоматически включилась система безопасности. Правда...

  – Правда – что?

  – Правда никто и никогда не смог бы случайно проникнуть к одному из источников, – неожиданно смутился память былого времени. – Это просто невозможно.

   Оп-па...Мужчина еще раз пристально посмотрел на камеру. Вряд ли этот пришелец врет. Ему и врать-то особо не за чем. Никто не мог обнаружить случайно? Значит, логично, что кто-то привел тех придурков прямо туда.

  – Что за "источник"? – спокойно поинтересовался клон.

  – Это...вряд ли я смогу точно объяснить, – без энтузиазма промямлил Муаттит.

  – Я еще помню, как играть в футбол, – угрожающе заметил 47-й.

  – Э-эм, – ракатанец явно сомневался.

  Вряд ли он знал, что такое "футбол", но вот угрозу эта амфибия точно почувствовала. Для подтверждения своих намерений, Кид приблизился к уже изрядно помятому голопроектору.

  – Я скажу! Я скажу! – будь у Муаттита такая возможность, он бы тут же отпрыгнул от Кида. – Источник – это...это что-то вроде естественной точки сосредоточения Силы планеты. Всего их три здесь! И все он были связаны с этой комнатой, для подачи энергии в крио-камеру!

  Кид довольно хмыкнул. И чего он только так кобенился, если все можно было бы легко рассказать? Так, теперь остался другой вопрос.

  – Что за хрень их сторожила?

  – Что?

  – Хрень. Страшная и голодная.

  – Я ничего не знаю про это, – почесал затылок ракатанец.

  – Значит, на кой черт ты мне...

  Закончить фразу он не успел. Кид вновь ощутил, как на спине поступил холодный пот, а волосы готовы были встать дыбом. Оно здесь. Оно пришло. Только не снова! Только не опять! 47-й резко развернулся назад, чтобы увидеть, как все пространство за ним окутал черный, беспросветный дым. Клон почувствовал, как дрожат поджилки. Тварь практически поглотила всю комнату до самого потолка. Оно казалось настолько плотным, словно было осязаемым. Мерзким. Склизким. Зараженным. И очень голодным. Несколько секунд Кид не мог пошевелить даже пальцем. Все инстинкты кричали только одно: "Беги! Спасай свою жизнь!", но он не мог сделать ни шагу. Эта тварь, эта мерзкое отродье внушало животный страх, парализовывала волю и разум. Единственная ладонь мелко тряслась, пока плотный дым нависал над маленьким человеком.

  – А? – услышал он едкий голос Муаттита. – Ты про это?

  Тварь не атаковала. Пока. Лишь наблюдала. А может просто смаковала весь ужас, исходящий от каждой частички Кида.

  – Ты хотел разглядеть то отродье в колбе? – рассмеялся древний пришелец. – Так вот оно! Узри свою смерть, D'hau! Thau La Kut!

  Тварь метнулась к нему. Быстро. Молниеносно. Не дав жертве даже моргнуть. Она полностью окутала тело клона, проникая внутрь его тела. Кид почувствовал, как что-то склизкое и инородное ворвалось в его организм, окутывая каждую клетку, каждый гребанный эритроцит! Разум заполонил картины смерти и разрушений. Тысячи людских лиц гнили и разлагались заживо перед его глазами. Крики. Женский плачь. Детский крик. Голова раскалывалась от напряжения, тело сводило судорогой от резкой колющей боли. В груди словно рос здоровенный комок, готовый выдавить ребра изнутри, вырываясь наружу. Но...

  Именно это помогло снять с него оцепенение. Боль неожиданно резко заставила вспомнить то, зачем он здесь. Страх смерти помог понять, что он не помрет тут. Не сейчас. Не до тех пор, пока Сумари грозит опасность. Иначе, его жизнь так и закончится ничем. Маленькая девочка, которую он почти не знал. Ее мать, воспользовавшаяся им в своих целях. И сейчас именно они были тем путевым маяком во тьме, который вел по терявшийся корабль его души. Не потерять этот свет. Добраться до берега, забыв все бури, оставшиеся позади. Жить. Жить. Жить. Жить!

  "Я не для того...Зашел так далеко...Чтобы сдохнуть здесь!"

  Безумная догадка, подстрекаемая неминуемой гибелью в случае бездействия, заставила его покрепче сжать зубы.

  – Большая... – злобно, едва разборчиво, прохрипел 47-й. – Ошибка, шлюха!

  Он выпустил все. Все "заслонки" в своем разуме, которые хоть как-то ограничивали поток Силы в его теле. Все, до последней капли. Клон почувствовал, как из каждой клетки организма начала вырываться неудержимая волна, сметающая все на пути. Он перестал бороться с Тварью. Наоборот. Мысленно схватив суку за "горло", Кид притянул ее ближе, глубже, намного дальше в себя. На миг существо опешило. Еще через секунду – начало недоумевать. Как раз столько времени потребовалось, чтобы покрепче "привязать" ее. 47-й отчетливо уловил нотки боли, идущие от Твари. Поняла наконец? Но уже поздно дергаться, милочка. Гори, тварь!

  Болезненные отголоски существа были подобны симфонии Вагнера – волнующими, вызывающими эйфорию и какой-то неописуемый боевой запал. А потом все закончилось, не успев толком начаться.

  Кид устало рухнул на колени. Он недоуменно посмотрел по сторонам. Что, и все? А где же...где...На короткий миг стало даже как-то грустно и обидно, что ли? Словно Тварь не оправдала своих ожиданий. Где большой гребанный взрыв? Где столб света до небес? Эй, только ведь все началось! Ощущение, словно тебя облапошили. Словно купил билет на мегаблокбастер, а на экране начали крутить рекламу пиццы вместо фильма. В его теле остались лишь жалкие остатки Твари, которые в скором времени распадутся...Что за черт? Что...что это?

  Обескураженный боец тупо стоял посреди зала, пытаясь осмыслить произошедшее.

  – Ты жив? – раздался уже знакомый, но не то чтобы приятный слуху голос. – Как? Как?! То есть...я...это...

  – Иди ка сюда, амфибия, – Кид злодейски улыбнулся обескураженному ракатанцу. – Иди к папочке, сопляк.

  – Благородный сэр, я вас поздравляю с победой! Вы...Вы превзошли все мои ожидания и...

  – Толи еще будет!

  Все-таки старые воспоминания принесли нечто хорошее. В памяти Томаса еще остались упоминания о том, как пробивать пенальти. Кажется, в детстве он был капитаном дворовой команды. Никогда не знаешь, что может пригодится в будущем, верно? Покореженный голопроектор по дуге пролетел через пещеру и шмякнулся на металлический пол. Изображение ракатанца почти полностью скрылось за помехами, сквозь которые все равно четко были различимые взмахи руками и жесты, наверное означающие мольбу о пощаде. Хотя, с той же вероятностью Муаттит мог просто посылать Кида в очень интересные и познавательные места. Визги ракатанца приобрели совсем уж неразличимый характер. Правда, пищал и визжал он довольно таки забавно, прям как поросенок перед убоем. Деловито дойдя до протектора, Кид готов был поспорить, что на долю секунды увидел трясущееся лицо пришельца, сквозь завесу помех. Философски пожав плечами, клон, используя всю силу и массу, еще раз замахнулся. Древний проектор на околозвуковой скорости, придаваемой пинком злого расхитителя гробниц, пронесся мимо крио-камеры и сочно впечатался в противоположную стену. На грани слышимости, едва уловимо, в воздухе прозвучал болезненный вой, а Кид ощутил, что кто-то получил и так задержавшуюся путевку в один конец.

  – Доразвлекался, старый пень? – поучительно протянул 47-й брезгливо пнув вконец раздолбанный проектор.

  Бедная железка, издав последний писк, безвольно развалилась на запчасти. Внимательно оглядев их, ветеран достал из кучи рухляди какой-то шарообразный толи подшипник, толи еще какую хрень размером с голову.

  – Бедный Йорик, – зловеще хмыкнул Кид. – Это был человек бесконечного остроумия и неистощимый на выдумки.

  47-й брезгливо отбросил уже бесполезную шарообразную хрень. Оставалось еще кое-что доделать. Но это не принесет того удовлетворения, как думалось сначала. Немного порыскав в груде металлолома, клон нашел то, что должно подойти для последнего аккорда в этой пьесе. Он обернулся в сторону крио-камеры. Бледно-голубая жидкость мелко бурлила, словно кто-то закинул туда пачку карбида. Человеческий силуэт медленно зашевелился. Словно бабочка, пытающаяся вырваться из своего кокона. Кид медленно доковылял до камеры. Силуэт резко дернулся. С той стороны толстого стекла появилась отчетливая тень человеческой ладони, которая бессильно скребла по стенкам колбы.

  Ветеран приложил руку к стеклу. Ей было страшно – он чувствовал. Невольница безумной идеи-фикс, которая томилась здесь почти пять тысяч лет. Слишком долгий срок, даже для такой, как она.

  – Прости, – едва слышно прошептал мужчина.

  Он подошел к пульту с несколькими светящимися клавишами. 47-й знал, что нужно делать. Когда он быстро пробежался пальца по панели, рядом с тихим скрипом выдвинулась небольшая темная емкость, расписанная такими же символами, как и сама крио-капсула.

  – Сейчас все закончится.

  С этими словами, клон резко вогнал небольшую тонкую спицу, бывшую когда-то частью механизма раката, себе в плечо. Ветеран мелко дернулся от боли, но тут же не медля вытащил спицу, обильно смоченную багровой кровью. Все закончится сейчас. Кид несколько раз постучал пальцем по инструменту – и три маленькие капли крови одна за одной упали в выдвижную емкость. Он еще раз посмотрел на существо внутри. Ее неясный силуэт силился вырваться, пытаясь пробить брешь в своей темницы. Устало закрыв глаза, 47-й с силой вжал одну из клавиш. Не произошло ничего экстраординарного. Лишь силуэт как-то подозрительно резко дернулся, а через секунду застыл, медленно оседая на дно камеры. Он ощутил еще одну смерть. Как же хотелось надеяться, что последнюю. Черт, как же он устал. Прислонившись спиной к проклятой капсуле, Кид медленно осел на пол. Как же он устал...

  ***

  Ранна практически засыпала в своем кресле, сидя перед койкой своей дочери. Девочка тихо посапывала во сне, обвешанная датчиками, трубками и хатт пойми чего, словно праздничное дерево. Им выделили небольшую, но чистую и светлую палату, где кроме той самой койки не было ничего, кроме небольшой тумбочки и маленького холодильника с едой. Изнутри их маленькой комнаты открывался вид на приемный зал больницы, где доктора, облаченные в белые халаты деловито сновали туда-сюда. Небольшой прибор возле кровати тихо пикал каждые две секунды, отменяя ритм сердцебиения ее маленькой девочки. Тау'Лика закрыла лицо ладонями, закутавшись в старый теплый плед, предоставленный медсестрой госпиталя. Черт бы их побрал. Почему именно они? Почему все так? Сердце матери болезненно сжималось каждый раз, когда она смотрела на свою девочку. Свою малышку. Тви'лека вслушивалась в каждый вдох и выдох дочери, словно отмеряя моменты до того, как она неуклюже потрёт глаза и быстро захлопает своими тоненькими ресничками, пытаясь отыскать маму. Черт подери. Ее состояние ухудшалось – и врачи не знали почему. Они перепробовали все, что смогли, сделали целую гору анализов, даже какой-то псих с недельной щетиной из мед. персонала пристально разглядывал ее дочь, а потом резво удалился стуча по полу чудаковатой тростью. Медсестра сказала, что это был лучший доктор в их больнице. Но если это называлось «лучший», Ранна даже боялась представить, какие были остальные. Жизненные показатели ее дочери ухудшались с каждой минутой – и она ничего не могла сделать. Все ее былые похождения, весь ее опыт были ничем по сравнению с неизвестной болезнью. Лучше бы она так и осталась в участке. Лучше бы она не знала, что с ней. Лучше бы... Нет! Все это – лишь минутное помутнение. Она должна быть с дочерью! Всегда должна быть с ней!

  Почему именно они? Ранна готова была расплакаться, словно школьница. Почему именно Сумари? Почему ее девочка? Что же все-таки произошло в порту? Что с ней творится? Ответов на эти вопросы не было, а неизвестность с каждой секундой все больше и больше сводила девушку с ума. Каждое мгновение, пока ее дочь прикована к кровати, казалось сродни адской пытке. С головой зарывшись в потрепанный плед, Тау'Лика мысленно проклинали все на свете. Все и всех. А еще она молилась. Молилась всему, что знала. Богам, демонам, духам – всему, что могло помочь. Даже этой "Силе". В голове словно мантра крутилась единственная фраза: "Пусть с ней все будет хорошо". В глазах непривычно защипало, а по щеке скатилась одинокая дорожка влаги. Так она и сидела, поджав под себя ноги и с головой накрывшись мягкой, слегка "кусающей" кожу шерстью.

  – Ма..ма, – послышался слабый голос.

  Девушка подскочило с кресла, словно ужаленная, и стрелой метнулась к койке. Сумари тяжело дышала, закрыв глаза, тянув свою маленькую ладошку куда-то вдаль. Лоб девочки покрылось мелкими каплями пота, температура, судя по показаниям приборов, все поднималась, а сердечко малышки стучало все чаще и чаще. Ранна бессильно опустилась на колени. Она даже не знала, кого проклинать за все, что с ними произошло. Как же это все несправедливо!

  – Ма...ма, – вновь выдохнула девочка, и тут же затихла.

  Прибор пронзительно запищал, а на экране высветились несколько красных иконок.

  – Сумари? – не верящие прошептала Ранна, поднимая голову. – МЕДИК!

  Девушка пулей выскочила в коридор в поисках помощи, но на встречу ей через весь коридор уже неслись два врача.

  – Выйдите! – рявкнул ей один из докторов, попутно крича в комлинк. – У нас тут Два-Восемь! Аппаратуру в палату 35-Б!

  – Что с ней?! – трясясь от страха, спросила Ранна. – Эй!

  – Выйдите, – спокойно, но очень настойчиво заявил медик. – Быстрее, остолопы, у нее остановка сердца!

  Дверь в палату резко захлопнулась перед самым носом девушки. Она стояла, не в силах пошевелиться. Только не это. Только не это! Тау'Лика ничего не видела перед собой, смотря словно куда-то вдаль. Руки тви'леки мелко дрожали, а сердце готово было вырваться из груди. Перед глазами носились какие-то люди, кричащие о чем-то. Дверь в палату Сумари закрывалась и открывалась, но Ранна ничего не помнила. Она не знала, как оказалась сидящей на полу в коридоре, прислонившись к холодной белой стене. В руках переломилась дымящаяся сигарета. Еще несколько лежали прямо на блестящем кафеле. Полная женщина в белом халате что-то требовательно кричала, махала руками и хмурилась, но девушка не слышала ее. Все мысли словно улетучились, а в голове гулял ветер. Даже дышала она скорее на автомате, не очень соображая. Ранна не знала, сколько сидела вот так – развитая и сломленная на чистом полу больницы. Повсюду сновали люди, слышались чьи-то голоса. Еще через какое-то время, тви'лека обнаружила на своих плечах тот самый плед из палаты. Не очень соображая, мандалорка укуталась в него с головой, словно пытаясь сбежать от этого мира. Куда угодно. Лишь бы там была ее девочка. Лишь бы она вновь смеялась и капризничала. Лишь бы она была жива.

  – Мисс Тау'Лика? Мисс Тау'Лика!

  Чья-то рука грубо толкнула ее плечо. Девушка перевела безжизненный взгляд в сторону говорившего.

  – Пройдемте, – тихо заявил мужчина в белом халате и с тростью.

  – Как Сумари? – хрипло спросила Ранна. – Как моя девочка?

  – Ее жизни ничего не угрожает, – слова доктора доносились словно откуда-то издалека, заставляя тви'леку не верящие посмотреть на него. – Пока все в порядке.

  – Я могу...?

  – Да, мисс, вам лучше пройти к ней. Но будет крайне осторожны. Постарайтесь не разбудить ее.

  Сидевшая до этого в полной апатии, девушка вскочила с пола и будто на крыльях метнулась к палате. Она должна ее увидеть. Должна! Должна сама убедиться, что все хорошо! Дверь плавно отъехала в сторону, открыв ей всю ту же комнату. Та же маленькая тумбочка, тот же аппарат, тот же холодильник и небольшое кресло в углу, где она сидела, наблюдая за ней. Словно ничего этого не было. Словно это был лишь кошмарный сон или чудовищная галлюцинация помутневшего рассудка.

  Сумари все также лежала на своей койке, обвитая многочисленными датчиками и проводами. Аппарат все также периодически пикал каждые две секунды. Все осталось также. Девушка осторожно подошла к своей дочери, не отрывая от нее взгляда. Сумари все также размеренно дышала, умиротворенно пребывая в стране грез. Не в силах больше держаться, Ранна рухнула на колени перед койкой, ласково дотронувшись до ладошки девочки руками. Лицо Тау'Лики уткнулось в простыню, а сама она мелко вздрагивала.

  – Ма...ма, – вновь послышался тихий ангельский голосок. – Мама...не плачь.

  Ранна тут же подняла взгляд. Ее глаза опухли от слез, а туш растеклась по всему лицу. Сумари едва приоткрыла веки, словно борясь со сном.

  – У тебя...лицо грязное.

  – Ничего, родненькая, ничего, – горько улыбаясь, поспешно вытерла слезы мандалорка. – Ничего.

  Девочка распахнула свои глаза и Ранна тут же замерла.

  – Мамочка...что-то случилось? – слабо прошептала малышка.

  – Ничего, родная, ничего, – фальшиво улыбнулась Тау'Лика, внутренне вздрагивая.

  На нее смотрела пара ярко-желтых глаз. Глаза, которые нагоняли страху на бывалую наемницу, успевшую повидать многое.

  ***

  Кид возвращался назад. Путь, который казался был бесконечен, был преодолен за какие-то полчаса. На обратном пути ни встретился ни один из залов, где он бывал прежде. Ни мертвецов, ни ловушек, ни дохлого ранкора. Он просто вышел в тот же самый коридор, где все еще лежал мертвый Росс. Ветеран мрачно посмотрел на убитого брата.

  – Прости, – горько вздохнул клон.

  Он все шел вперед, не очень разбираясь пути. Пару раз 47-й умудрился упасть на пол, после чего неизменно поднимался и шел дальше к своей цели. К своей последней цели. Все позади. Все падения остались позади. Впереди же ждала только свобода и жизнь, о которой он так долго мечтал. Наконец, уставший, грязный и ободранный мужчина вышел к пещере, где они не так давно останавливались на привал.

  Он медленно обвел взглядом округу. Ни души. Ни Кали, ни имперцев. Похоже, что они покинули убежище, когда закончились самые последние сроки. Кид мысленно поздравил себя. Он теперь "пропавший без вести". Через пару лет признают трупом. Снаружи пробивались первые солнечные лучи, освещающие широкий зал. И воздух. Да, воздух совсем другой. Утренний, с едва заметными нотками росы. Чистый, сладкий воздух. Клон вдохнул полной грудью. Как же давно он так не дышал. Словно с плечь свалился тяжелый камень, тянущий его вниз, мешающий насладиться окружающим миром. Он медленно поплелся к выходу. Лес встретил его щебетом птиц и шелестом деревьев, которые словно плавали в лучах солнца. 47-й еще раз вдохнул этот воздух свободы. Пожалуй, стоит немного задержаться. Прислонившись к скале у входа, ветеран блаженно вытянул ноги, приложил голову к холодной породе и блаженно закрыл глаза.

  – Что ты чувствовал в тот момент? – вслух спросил клон. – Я знаю, что ты здесь.

  Целую минуту никто не отвечал ему, и ветеран уже было решил, что начал потихоньку сходить с ума.

  – Облегчение, – раздался голос Полла. – Боль. Раскаяние. Горечь. Всего и не перечислить.

  Кид вновь вдохнул аромат окружающей среды. Это было блаженством.

  – Она ведь тебе рассказала? – призрак материализовался прямо над ним.– Так?

  – Да, – не открывая глаз, кивнул ветеран. – Я все увидел.

  – Значит, ты знаешь о моем самом большом грехе.

  Клон еще раз кивнул.

  – Я все знаю, сит, – пробубнил в ответ 47-й. – Про Маэзис, про ее судьбу, про твое "решение" проблемы.

   Полл молчал. А что еще говорить? Хотя, были кое-какие нюансы.

  – Почему я? – внезапно спросил Кид.

  – Ты пришел в мои видения пятнадцать лет назад, – пожал плечами тот. – Я знал, что ты прибудешь сюда. Ждал и надеялся.

  – Ты заставил этого мелкого белобрысого урода купить меня?

  – Да.

  – Информацию про яхту Канна повстанцам слил тоже ты?

  – Да.

  – И тассендцев заманил к Ней, – уверенно заявил ветеран.

  – Я не горжусь этим. Хотя, это и не помогло.

  Кид устало открыл глаза. Как же хотелось спать, но в этой пьесе надо было поставить точки над i.

  – Все эти зомбаки... – 47-й внимательно взглянул на Полла. – Зачем? Почему просто не привел меня к пещере?

  – Ты должен был... – сит несколько замялся под пристальным взором ветерана. – Должен был увидеть нечто такое, что потрясло бы до глубины души. Вид живых мертвецов может вселить ужас в сердце любого. Это послужило бы мотивацией. И еще...

  – Что?

  – Я должен был проверить тебя, – наконец, ответил призрак. – Должен был убедиться, что твоя кровь будет бороться с заразой.

  – А если я смог пережить заражение, – задумчиво рассуждал 47-й, склонив голову. – То смог бы и дать отпор Маэзис.

  – Да, ты прав, – Полл устало закрыл глаза. – Я не горжусь тем, что сделал. Но вопреки моим предположениям, она не пожелала выпустить свою силу наружу и мне пришлось...Пришлось сделать это за нее. Натравить Чуму на невинных людей – это слишком даже для сита, но...ты ведь понимаешь, почему я так поступил?

  – Да, сит, я понимаю, – Кид вновь закрыл глаза, пытаясь насладиться редкими минутами отдыха. – Но простить не могу.

  – Я...

  – Вся эта брехня про спасение жизней миллионов, вся та чушь про угрозу с Ее стороны – это все было лишь твоими уловками. Готов поспорить, что она так бы и сидела в своей дыре до скончания веков, а ты в любом случае не смог бы долго контролировать ее силы и в конце концов сам бы выжег эту заразу. Или я не прав, сит?

  – Я вновь прошу прощения, но если бы я мог, то без раздумий сделал бы это вновь! Она была в заточении пять тысяч лет! Пять тысяч лет из-за моего тщеславия! Пять тысяч лет безумия и боли! Я не мог оставить ее! Не мог!

  Полл резко замолчал. Кид вновь приложил голову к холодной поверхности скалы. Эта игра. Чудовищная игра, начатая одним давно умершим человекам, стоила жизни многим тысячам других. Давно забытая история про старика с непомерными амбициями, и смертельно больную девушку, обросла новыми подробностями. История про то, как девушка держала в себе одну из величайших угроз Галактике. Про то, как она что есть сил боролась с безумием внутри, с каждым мгновением проигрывая все больше и больше в той темнице, которую сотворил для нее собственная кровь и плоть. История про раскаяние и благородной идее, реализованной дьявольскими путями. Не будь здесь его, Полл так и остался бы сторожить гробницу, ожидая прибытия спасителя. Не будь его, Маэзис так бы и металась в своей конуре, охраняя территорию, словно дикий зверь – единственное, что осталось в ее сознании за прошедшие тысячелетия. "Не выпустить Чуму" – единственная оставшаяся человеческая мысль в ее разуме, но и та выражалась лишь в том, что она подсознательно заперла себя. Даже атака на Сумари была скорее спонтанной, нежели желанием выбраться наружу через девочку. Лишь в последние мгновения жизни, она смогла вернуть себе рассудок. Сит не мог убить ее, никто не мог. Даже простое присутствие рядом с ней было опасно для него. И вот старик, после долгих лет ожидания, схватился за единственную соломинку, предоставленную ему Силой. Схватился так, что готов был уничтожить сотни тысяч ни в чем не повинных разумных. Ради того, чтобы направить одного клона в нужную сторону, он обманывал, манипулировал и отправлял на смерть сотни людей. Полл распространил болезнь лишь для того, чтобы правильно мотивировать одного клона, ну не бред ли? Похоже, что не только у нее помутился рассудок за прошедшие годы. Неужели все надо было настолько усложнять? Хотя, если подумать, смог бы он уговорит его отправиться в такое путешествие, не создав этот громадный спектакль? Ради одной девушки.

  – У меня есть подарок, – наконец, произнес призрак. – Я не могу восстановить твою руку, но могу помочь выбраться.

  – То есть?

  – Увидишь.

  – Опять темнишь, сит.

  – Ты все увидишь, – усмехнулся древний воин. – И еще одно.

  – Что, сит?

  – Я уже вижу твою судьбу, – внезапно помрачнел Полл.

  – Не тяни уже, – устало выдохнул 47-й. – Меня уже ничего не удивит.

  – Твоя жизнь не будет такой безмятежной, как ты хочешь, – серьезно произнес дух. – Тебя ждут многие препятствия и много боли.

  Кид ничего не ответил ему. Лишь многозначительно посмотрел в глаза сита, и горько усмехнулся.

  – Это все? – прикрыл глаза клон.

  – Нет, – отрицательно покачал головой тот. – На своем пути, тебе придется многое пройти. Даже собственные дети обернуться против тебя. И ты примешь смерть от рук своей же дочери, дав начало новому витку противостояния Ашлы и Богана.

  Кид вновь промолчал. Лишь тихо вздохнув, клон снова усмехнулся.

  – Да пребудет с тобой Сила, Полл, – боец отсалютовал призраку единственной рукой.

  – Да пребудет с тобой Сила, мальчик.

  47-й снова открыл глаза. Он сидел в одиночестве, лишь мирный щебет птиц и шелест листьев под ярким солнцем Тассендии. Хатт подери, как же он устал.

  ***

  – When Johnny comes marching home again...Hurrah! Hurrah...

  Кид удобно развалился у скалы, хрипло напевая старую, как мир, песню.

  – We'll give him a hearty welcome then...Hurrah! Hurrah...

  Он и сам не знал, почему вспомнил именно ее. В памяти Томаса эта песня занимала какое-то особое место, настолько, что 47-й до сих пор помнил слова и незатейливый ирландский мотивчик. Смысл слов был понятен не полностью, но кое-что перекликалось с Основным, да и общий смысл мог уловить любой разумный. Песня была очень в тему, сейчас по крайней мере.

  – The men will cheers...the boys will shout...the ladies, they will all turn up...

  Клон умиротворенно улыбнулся, воображаю картину из песни. Да, кто бы что ни говорил, а солдаты везде одинаковые. Имелись и исключения, но то были либо полные отморозки, либо фанатики. Не важно, за кого они воюют: за Канцлера, Империю, дядю Сэма или серп и молот – все в конце концов мечтают вернуться назад. К своим близким, к родным и любимым. Кто-то ненавидит войну, кто-то гордится, что воевал за свою страну, кто-то спивается и в итоге приставляет пистолет к виску, но все без исключения мечтают возвратится туда, где их помнят и ждут. Домой.

  – And we all feel gay when...

  Мужчина на миг замолчал, слегка нахмурившись, но после секундного замешательства ехидно усмехнулся самому себе. Прибыли, наконец. Давно пора.

  – Johnny comes marching home, – тихо закончил ветеран, поднимаясь и отряхивая задницу от земли и травы.

  На горизонте появилась маленькая точка, которая стремительно увеличивалась в размерах. Небольшой десантный шаттл шел низко – не хотел, видимо, лишний раз светиться перед радарами. Пятидесятитонная дура мчалась, ревя соплами, словно пьяная корова, пугая окрестных птиц и зверей, едва не срывая листья с верхушек деревьев. И не было сомнений, куда нацепилась "Валькирия". Кид стоял со скучающим видом, ожидая свой транспорт. Надо же, как они любезны.

  Летающее недоразумение с ревом пронеслось над ним, поднимая клубы пыли.

  – Ну, что за ребячество? – сокрушенно покачал головой клон.

  Транспортник зашел на второй круг, плавно выключая кормовые сопла. Взревели посадочные двигатели – и машина повисла в нескольких десятках сантиметрах над землей, зависнув прямиком перед измученным до невозможности клоном. Бортовая аппарель с тихим шипением опустилась вниз.

  – Мы не такси, между прочим, – послышался раздраженный девичий голос.

  – Оплата вам, значит, тоже не нужна? – приветливо улыбнулся ветеран.

  – Я похожа на альтруистку? – Кали деловито скрестила руки на груди.

  – Самую малость.

  Кид продолжал ехидно сверлить девушку взглядом. Все же, не смотря на все разногласия, 47-й был действительно рад увидеть ее. Падаван, сварливо вздохнув под нос, великодушно протянула миниатюрную ладонь. Белые, тонкие, длинные пальцы будто манили к себе. Словно прекрасная валькирия предлагала отправится вместе с ней в далекую Вальхаллу. В голубых глазах блондинки прыгали чертики, не смотря на недовольное личико. Кид легко прикоснулся к гладкой руке Вэнс и быстро запрыгнул внутрь.

  – За мной подъезжает девушка. Какой позор, – лукаво подмигнул ей клон. – В следующий раз, я – за рулем.

  – Второе свидание? Да ни за что! – громко рассмеялась она. – С тобой никакой романтики – лишь перестрелки и кишки на стенах.

  – Всего-то один раз так получилось, – вторил ей 47-й, широко улыбнувшись.

  Неизвестно, сколько бы продлились эти дружеские подколки, если бы Кид печенкой не ощутил холодные взгляды за спиной. На него устремился десяток пар глаз очень нервных, и очень злых солдат в белой имперской броне. Если бы хмурые взгляды были материальными, то несчастного однорукого ветерана разорвало бы на атомы, хлеще, чем артиллерийский залп прямой наводкой.