Текст книги "Неся гнев Корусанта (СИ)"

Автор книги: Алексей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

  – Выдайте девчонку и никто не пострадает, – голос "главного" вывел солдата из задумчивости.

  Кид еще раз мельком посмотрел на Тау'Лику, прижавшую Сумари к своей груди. В глазах девушку горела решимость, которая могла привести к самым хреновым последствиям.

  – Ранна, – развернувшись, обратился к ней 47-й.

  Та оторвала взгляд от злобных амбаров впереди, испугано смотря на клона. Сержант готов был поклясться, что слышал, как в ее голове промелькнула мысль: "Неужели выдаст?". Солдат лишь тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться и сделать самый глупый поступок в своей жизни.

  – Ранна, – повторил он, смотря уже на Сумари, которая непонимающе переводила взгляд то на Кида, то на мать, то на страшных дяденек. – БЕГОМ!!!

  В одно мгновение, коммандос резко ударил ребром ладони по горлу самого ближайшего мандалорца, одновременно бросаясь к другому. Те явно не ожидали такого поворота, поэтому на долю секунды не смогли как следует ответить. Но это длилось лишь ничтожно мало. Когда 47-й уже пнул второго в коленную чашечку с хрустом ломая ногу, боец не смог отразить удар медвежей лапы, которая смачно опрокинув его на землю. Подняться ему уже не дали – как минимум трое нападавших уже повалились на него прижимая к полу. Остальные рванули в сторону уже умчавшейся тви'леки, доставая на ходу оружие. Надо было дать еще немного времени, еще чуть-чуть...Собрав всю волю и сноровку в кулак, клон смог таки выхватить из кобуры оружие и лежа под тяжестью навалившихся на него воинов, смог произвести выстрел в сторону преследователей, один из которых тут же повалился с простреленным бедром. Его подельники тут же прекратили преследование и со знанием дела кинулись к укрытию. Но не успел он навести оружие на остальных, как что-то тяжелое опустилось на затылок солдата, отправляй его в блаженное беспамятство.

  Глава 13.

  История словно повторялась по кругу, за исключением того, что при каждом витке, она погружала Кида все глубже и глубже в задницу. Ну кто, спрашивается, мог предположить, что все обернется вот так: заковали в кандалы по рукам и ногам, на голову накинули какой то агрегат, которым бы мог похвастаться и доктор Франкенштейн на слете таких же фриков-ученых, избили и раздели до гола. Добавить к этому еще и то, что фактически 47-й не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, то можно было смело заявить: он здесь надолго. Ни сбежать, ни дождаться помощи – это клон понимал как никто. Уж что, а убийство своих соплеменников мандалорцы не прощают, и никто не будет спрашивать хотел ли преступник этого или же нет. Кид и сам понял, что не стоило бить того урода прямо в горло – кадык благополучно вошел вглубь, перекрывая доступ кислорода, а во время потасовки все были заняты другими делами. «Понял», но явно не жалел об этом – эта мразь назвал Сумари «дрянью», за что хотелось переломать тому все кости. «Каждому свое», как любили говорить в его роте. И этот урод поплатился за свою ошибку жизнью.

  Камера, куда его поместили, соответствовала всем его представлениям о пыточных в подвалах средневековых замков аристократии или "допросной комнаты" Святой Инквизиции: темно и сыро, по углам шастали голодные, пищащие крысы, а прямо перед пленником стояла диковинная штука, напоминающая внебрачную помесь дыбы, виселицы и маски позора, что должно было еще больше ужасать своего гостя. Но вот только клону вообще не было дела до сего агрегата.

  Сумари и Ранна – лишь они сейчас имели значение для Кида и полностью занимали думы коммандос. Хотел бы он знать, сумела ли Тау'Лика сбежать от группы захвата. Точнее не так: этот вопрос словно паразит копавшился в его мозгу, просто сводя с ума. Неизвестность и неопределенность заставляла солдата буквально лезть на стены. А если их взяли, что тогда? Или еще хуже – убили при задержании? От последней мысли по спине пробегал леденящий душу холодок, а противное ощущение внутри готово было разорвать клона на части. Он ничего не мог сделать, и это заставляло почувствовать себя ущербным ничтожеством, прямо как тогда, во время выполнения Приказа 66, прямо как в тот момент, когда он поднес бластер к голове умирающего Натана. Мысли и переживания не позволяли сосредоточиться и попытаться "нащупать" присутствие беглецов или хотя бы понять, живы они или нет. Тревога и апатия не давали мыслям придти в порядок, полностью вытесняя из разума солдата все остальное.

  Почему то, Кид непроизвольно вспомнил Ису, погибшую накануне. В какой-то степени, 47-й ощущал некую жалость к ней. Умереть от руки ребенка, которого воспитывал и держал на руках с самого рождения – в этом не было ни грамма иронии, только безмерная трагедия. Интересно, что бы она сказала на все это, появись прямо в этой камере в образе призрака? И почему то, в голове засела серьезная уверенность, что старуха ругала бы его бранными словами за то, что не предусмотрел подобное и не увез девочку вместе с матерью от местных душегубов. Хоть проклятия фурия и была упертой, словно танк, солдат не сомневался, что жизнь и здоровье Сумари она ставила куда выше своей собственной. Любовь, чтоб ее, всегда молодецким ударом отправляет мозг в нокаут.

  Но как бы ни привязался он к девочке, как бы, не смотря ни на что, ни симпатизировал ее матери, Кид полностью понимал одну вещь: Сумари убила человека едва лишь разозлившись. Причем убила быстро и с такой легкостью, с который обычно давят комаров, впившихся в кожу. Не говоря про то, что нянька была одним из самых близких ей людей. И это пугало и настораживало одновременно, и невольно, клон вдруг осознал, что на месте Орая или тех бугаев поступил бы точно также, если не хуже. За проблему необходимо было браться в серьез – хватит полумер и поблажек. Девочку нужно обучить, причем срочно. Вот только кому доверить подобное? Джедаям? Этот вариант даже не рассматривался – как бы не уважал их Кид, они слишком зациклены на Светлой Стороне, слишком боятся и презирают эмоции, что для Сумари явно лишнее. К тому же, Орден в ближайшие лет триста явно откажется иметь дело с настолько могучими в Силе детьми – хватило и Энакина. Ситы отпадали по тем же причинам, но со знаком "минус". И те, и другие настолько ударились в крайности Силы, что просто не признавали любое толкование прямо не поддерживающее их точку зрения, во всяком случае нынешние Ордена (в будущем Люк наладит контакты со многими "серыми", но до этого момента надо еще дожить). Сам коммандос не хотел, что девочка стала на одну из "сторон медали", тем самым превратившись в раба идеологии: ни Светлой, ни Темной. Жаль, что путь на Тайтон потерян вот уже тысячу лет. Древняя родина джедаев могла все еще сохранить остатки былой мудрости Ордена Je'daii, а если повезет, то и кого-нибудь из его последователей. Хотя надежды на это оставались весьма призрачными и скорее напоминали "соломинку". К тому же, после Холодной Войны, магистр Сатель Шан явно выгребла Тайтон под чистую, когда джедаи вновь вернулись в разрушенный Храм на Корусанте.

  Кто оставался? Матукай? Не пойдет: они будут практически вырезаны Инквизицией. По той же самой причине отпадали и дженсаарай, хотя и больше всего подходили на роль наставников Сумари. Более-менее обделенными вниманием ищеек ситов оставались только Баран До и Зейсон Ша, ну и Датомир, куда ж без него? Правда клон не особо стремился загнать девочку в темный и опасный мир, к тому же своими красками и растительностью нагоняющей тоску и депрессию. Кел-доры, хотя и выживут, но явно начнут не обучать малышку тому, как защищать себя, а скорее будут лишь втолковывать о пользе размышлений и спокойствия. Как они организуют данный процесс для "маленького урагана" оставалось загадкой под семью печатями. Выходит, путь лежал только к Зейсон Ша, умелым воинам к тому же. Оставалось лишь только дать Ранне наводку на Йанибар и дело в шляпе! Сущий пустяк, верно? Хотя, если он хорошо сосредоточиться и попытается прыгнуть выше головы, то сумеет достучаться до Сумари, но может быть этого не потребуется, если девочка сама позовет его сквозь Силу. Последний вариант казался более вероятным.

  Под такие утешающие мысли, солдат незаметил, как погрузился в сон, который категорически отказывался прожить последние два дня.

  ***

  Он словно плыл по течению в бесконечной темноте, не особо понимая, как здесь оказался. Перед глазами проносились события, словно транслируясь через проектор. Прошлое, настоящее, будущее – в них фигурировали многие места и люди: гибнущие под ударами авиации солдаты-клоны; ответная зачистка планеты имперским флотом, после которого осаждаемый мир стал напоминать стеклянный шар; миллионы погибших, раненных и пропавших без вести. Но кое-что выделялись на общем фоне, и стоило Киду обратить на это внимание, как прямо перед ним появилась планета, окруженная «Венаторами», словно кинозвезда папарацци. Ордо – ласково подсказывала интуиция. На первый взгляд не происходило ничего занимательного: корабли Империи с азартом бомбили поверхность планеты, с которой вяло отвечала зенитная артиллерия. Перевес сил казалось был на стороне войск Палпатина, которые уже сломили организованное сопротивление мандалорцев, переходя к финальной стадии захвата. Казалось.

  Через пару секунд сначала самый близкий к планете звездолет как-то странно пошатнулся и повалился на бок, влекомый к планете. Потом – второй, третий, десятый. В миг в голове пронеслись десятки тысяч панических воплей, слившихся в один душераздирающий предсмертный вой. Десятки кораблей, словно металлическая стружка к магниту, начали притягиваться к поверхности планеты. Паника все нарастала, капитаны звездолетов спешно начали уводить своих людей подальше от Ордо, но не тут то было: гравитационное поле планеты надежно захватило их, не давая возможности к побегу. Первые "Венаторы" уже достигли поверхности, взорвавшись, как миниатюрное солнце, вмиг унося с собой жизни двадцати тысяч человек, которые буквально испарились в огненном вихре. А потом больше, и больше, и больше, до того момента, как уже половина флота Империи начала изображать из себя ядерные боеголовки.

  Кида буквально разрывало на куски от сотен тысяч смертей, произошедших почти одновременно: его братья-клоны, члены Инквизиции, простые техники и уборщики, жители и защитники планеты – все они слились в один сплошной поток смерти, разрывая полотно Силы, словно лоскутное одеяло. И 47-й чувствовал это: каждую отнятую жизнь, каждый последний вздох и предсмертный крик. Миллионы людей и нелюдей взвыли в едином порыве, перемешавшись в одну ужасающуюся массу. И вся эта масса словно старалась пройти сквозь клона, неся с собой всю боль, что сводило разум с ума, а тело будто бы начало распадаться на миллиарды частичек, причиняя боль уже физическую. Он даже не в силах был кричать или убежать ото всего этого, его словно заставляли смотреть и пропускать через себя все разрушение, творимое кругом. Сжав последние остатки разума и сил, 47-й издал полный отчаяния и обреченности вой, который казалось достиг каждой планеты этой Галактики, и который услышал каждый одаренный: обученный или же нет. И этот вой в один миг передал им ту самую боль, что испытал солдат, мгновенно сводя с ума десятки тысяч существ по всей Галактике.

  – НЕТ! – рывком очнулся он, все еще чувствуя в каждом сантиметре своего тела те самые страдания, что пришли к нему в видении.

  Тело колотило в судорогах, а разум полностью охватил иррациональный страх, заставляющий его извиваться, словно змея, зажатая в кулаке. Инфернальные и полные ужаса крики пленника не могли не привлечь охрану, что оперативно вломилась в темницу и сразу же бросилась к практически безумному солдату. Попытавшись успокоить его, мандалорцы потерпели сокрушительное фиаско, не помогали даже удары шокером, обычно вырубающие на месте здорового человека. Какой-то наиболее нервный воин уже потянулся к рукояти бластера, но тут заключенный затих и обмяк, так же внезапно, как и начал. Оба охранника недоуменно пожали плечами, но все же внутри нервно съежились, глядя на тело безумца. В сознания молодых воинов ни с того, ни с сего начали закрадываться какое-то беспокойство и тревога. Вздрогнув от внезапно нахлынувших ощущений, мандалорцы спешно покинули камеру, стараясь оказаться по-дальше от этого психа. Они даже не подозревали, что окажись оба даже немного чувствительными к Силе, то в тот же миг по ним ударила бы такая ментальная атака, по сравнению с которое их нынешние переживания и страх показались бы детскими играми.

  ***

  Кид провел в бессознательном состоянии около двенадцати часов. Шок и внезапность удара буквально выбили его из колеи, заставив мозг на время отключить все мыслительные процессы во избежание перегрева. Когда он наконец открыл глаза, то невольно поморщился от наплыва неприятного коктейля ощущений, оставшихся после видения. Впрочем, даже не понимая происходящее, он вновь повалился в сон, не в силах даже пошевелить пальцем, вися на стене. Неизвестно сколько продолжалось его блаженное небытие, но в какой то миг, клон почувствовал внушительный тычок под ребра. Не до конца разобравшись, правда ли это или очередная галлюцинация, солдат продолжил погружаться в глубь сознания, чему благополучно помешал увесистый кулак, со всего маху врезавшийся в скулу. Нет, вот ЭТО точно не глюк!

  – Достаточно, сержант, – услышал он спокойный голос.

  – Как скажете, сэр, – послушно отошел от пленника мандалорец, бросая презрительные взгляды.

  Кид едва смог поднять слипшиеся веки, чтобы взглянуть на неожиданного посетителя. Голос-то он узнал сразу же, но не только его. Для до сих пор не "остывшего" клона оказалось сущим пустяком почувствовать своего визитера.

  – Допрыгался, балбес? – злобно выплюнул Мандалор, скрестив руки на груди.

  – Пошел ты, – сумел прошипеть солдат в ответ.

  – Хамишь, батенька, – едва сдерживаясь покачал головой глава сектора. – Ну и что мне с тобой делать?

  – Где девочка? – холодно осведомился клон.

  – А я знаю? – вкладчиво прошипел мандалорец. – Сбежали. На кой черт ты вообще это устроил?

  – Так надо, – просто пожал плечами клон.

  – Думаешь, что я такой изверг, что убил бы ее? Совсем что ли с дуба рухнул? Такими кадрами не разбрасываются!

  – Вот именно – "кадрами"! – подметил 47-й. – Она не "кадры", она ребенок и я не дам тебе сделать из нее очередного болванчика!

  – Пусть ее лучше заберет твоя Империя? – едко заметил воин, усаживаясь на стул перед пленником. – Вот Палпатин обрадуется!

  – И Империи она не достанется, – уверенно заявил 47-й. – Она заслуживает нормальной жизни, а не быть игрушкой в ваших руках.

  – Вот значит как? – усмехнулся Мандалор, не сводя с него глаз. – Интересная точка зрения, учитывая тот факт, что ты с пеной у рта доказывал свою лояльность режиму.

  – Верность касается только меня, – тихо ответил заключенный. – А ее не тронь.

  – Не трогать? – издевательски усмехнулся тот. – С какой стати?

  – Сумари еще мала, чтобы приносить хоть какую то пользу. Пройдет лет десять, пока она наберется сил.

  – Логично, – согласно кивнул Мандалор. – Но пока еще мало. Это все?

  – Ты не сможешь контролировать ее без должного уровня познаний в Силе. Без этого, она больше опасна, чем полезна.

  – Тоже верно, – подметил воин.

  – И...я прошу, – тихо прошептал боец, опуская взгляд. – Умоляю тебя, Мандалор, оставьте ее.

  Воин удивленно взглянул на солдата, определенно не ожидая такого. Некоторое время, он молчал, что-то подсчитывая в уме и наконец, видимо придя к какому-то выводу, глава сектора слегка улыбнулся краем губ.

  – Ладно, считай, что убедил меня. Не могу же я отказать в просьбе своему земляку? – подвел итог он. – К тому же, я уже говорил, что не изверг. Пусть малышка гуляет и наслаждаться жизнью.

  – Спасибо, Мандалор, – благодарно склонил голову клон, облегченно вздохнув. Это было определенно легче, чем он рассчитывал.

  – Но в секторе пусть не задерживается – ее мамаша умудрилась убить двоих во время побега.

  – Очень похоже на нее, – согласился Кид.

  – Поверю тебе на слово, – скрестил пальцы на стуле Мандалор. – А теперь к более приземленным и неприятным вещам.

  – Я тебя слушаю.

  – Ты убил человека, другого тяжело ранил, а третий, благодаря твоим стараниям, останется инвалидом на всю жизнь. Смекаешь?

  – Смекаю, – согласно кивнул 47-й. – Расстрел?

  – Хуже, – в миг помрачнел собеседник, как-то расстроено глядя на Кида. – Рабство. И я уже не могу вмешаться и что-то изменить.

   Глава 14.

  – Мама, а когда вернется папа?

  – Скоро, милая, спи.

  – А мы вернемся домой?

  – Нет, поищем себе другой дом, где тихо и тепло.

  – И много-много маленьких зверьков?!

  – И много-много зверьков, Сумари. Ложись уже спать.

  – Хорошо, мамочка.

  ***

   Кид рывком вернулся в реальность после довольно недолгого сна, судорожно вдыхая воздух, словно задыхаясь. Клон быстро окинул взглядом камеру, куда его поместили по прибытию на новое место. В помещении помимо него на полу расположились еще два-три десятка человек, старательно закутавшихся в свои обноски на манер одеяла. 47-й с сожалением констатировал, что на улице до сих пор стояла непроглядная темень, а довершал картину раздражающий звук бьющихся о землю капель дождя. Боец устало начал массажировать виски, пытаясь вспомнить все подробности очередного видения, которое ему послала Сила. Четвертый раз за неделю. За все четырнадцать лет, бывший сержант мог пересчитать по пальцам одной руки все те случаи, когда у него получалось хотя бы мельком заглянуть в сквозь пространство и время. Но теперь, после стольких лет, в сознании словно прорвало дамбу, и подобные послания Силы появлялись, словно салюты на День Независимости. Что это было? Психологическая связь с Сумари и Ранной или влияние самой планеты, куда его доставили? Хотя Кид больше склонялся к первому варианту, учитывая то, что никаких ощущений этот мир не вызывал. Впрочем, его познания в природе Силы оставляли желать лучшего, и не шли ни в какое сравнение с обученным одаренным. Солдат в очередной раз посмотрел в окно своей камеры, где снаружи с улицы горели тысячи и тысячи огней и возвышались помпезные строения, а снизу доносились неразборчивый гвал толпы, не смотря на ливень.

  Тассендия. Очаровательное местечко. Планета – один непрекращающийся праздник, в котором увязнуть легче, чем в топком болоте. Дикая смесь вечного опьянения, любовных интриг и книжно-сказочных понятий о чести и благородстве. Мир на самом краю Внешнего и Внутреннего Колец, где умудряются делать лучшее на весь сектор вино, воспитывать преискусных куртизанок, славящихся далеко за пределами планеты, и конечно же, организовывать гладиаторские бои, о которых потом можно рассказывать потомкам. Официально не входящий в Республику мир, где вот уже несколько сотен лет после разрушительной гражданской войны балом правила могущественная династия Вараасов, сильной (а иногда и жестокой) рукой ведущая свой народ к процветанию и светлому будущему (или в тоталитарную преисподнюю, как повезет). Тассендия поразительным образом умудрялась не встревать в вооруженные конфликты в течении сотен веков, даже находясь между «цивилизованным» пространством и «не очень», где с завидной регулярностью периодически разживались войны и кровопролития. Наверное, все дело в том, что система лежала вдали от основных галактических маршрутов, что не мешало ей успешно вести торговлю и с правыми, и левыми, анархистами и республиканцами, милитаристами вроде мандалорцев, хаттами, работорговцами, сепаратистами, планетами Ядра и черт разберет с кем еще. В ней увязли интересы стольких политических групп, что попытайся хоть кто-то пойти войной на эту Швейцарию и Францию местного разлива в одном флаконе, то на него ополчились бы вообще все, наверное включая даже пацифистов. Планетарные лидеры отчетливо это ощущали и бессовестно лавировали между интересами и тех, и других, выгадывая для себя лучшие условия, но одновременно стараясь не особо выделяться. Как это получалось – тайна за семью печатями есть. Но факт оставался фактом.

  Плодородная земля и обилие морей и океанов также положительно влияло на стабильность и процветание. Практически половина сельскохозяйственных земель занимали плантации витиса, из которого и делали поразительное вино, славящееся своим благородным вкусом и ароматом. Лишь на Севере климат оказался не вполне приспособлен для выращивания основного сырья для важнейшей статьи экспорта, что и обуславливало слабое заселение этих земель. Впрочем, это не мешало испокон веков проживать там многочисленным племенам кочевников, презрительно смотрящих на изнеженных и избалованных южан.

  Даже политический режим нес на себе отпечаток экономической деятельности правительства: абсолютная монархия, граничащая с конституционной; гражданские права и свободы для подданных, вкупе с рабством, которое здесь воспринималось как само собой разумеющееся. Впрочем, были и минусы: большинство населения составляли люди или близкие к ним расы, которые пользовались всеми свободами и являлись "полноправными гражданами", тогда как инопланетное меньшинство вынуждено было смириться с участью слуг или рабов, не имеющим никаких прав, а только лишь обязанности по отношению к хозяевам. Впрочем, это не мешало хитрым тассендцам вести дела со многими инопланетными народами, ведь, как говорится, "деньги не пахнут". Не раз и не два из-за местной расовой политики вспыхивали кровопролитные восстания, которые заканчивались всегда одним и тем же: бунтовщиков разбивали, пленили, надевали ошейники и раздавали "гражданам", а семьи недовольных облачались повышенным налогом или вовсе разделяли участь участников восстания. Даже до сих пор происходили яростные, но редкие перестрелки на Севере, где повстанцы из числа пришельцев партизанили по лесам, откуда их не очень активно выкуривали правительственные войска. Впрочем, жителям "центральной полосы" были совершенно безразличны дрязги на окраинах родной планеты. Города, и в особенности столица – Баклир, пребывали в состоянии перманентного праздненства, привлекая к себе туристов и торговцев, тем самым еще больше приумножая богатства родного мира. Амфитеатры, орхестры, купальни, парады, аллеи вольных художников, роскошные бордели и каупоны, прекрасные дворцы и музеи – все это создавало иллюзию просвещенного и уточненного мира. Всех приезжих встречали с распростертыми объятиями, особенно если это поэты, певцы, музыканты, танцоры, художники, артисты или приключенцы, способные рассказать о себе увлекательную историю, ну и торговцы, влекомые коммерческим интересом. Балы, устраиваемые местной аристократией и купцами, наверное могли сравниться с королевскими, где в едином порыве сотни и даже тысячи людей эстетично выводили отточенные до автоматизма движения танцев, вели светские беседы о музыке, искусстве, философии, актерской игре какой-либо труппы и поднимали прочие возвышенные темы.

  И самым грандиозным, торжественным и запоминающимся событием всегда оставались бои на арене. Даже диву даешься, как такой утонченный и воспитанный народ мог получать удовольствие, видя, как рабы с азартом пускают друг другу кишки на желтый песок или с не меньшим азартом дохнут в челюстях очередной твари. Вообще, в самом центре столицы возвышалось величественное здание Амфитеатра Варааского, построенного в честь первого правителя одноименной династии. И здесь еженедельно десятки людей расставались со своими жизнями под гром аплодисментов и ликование толпы. И конечно же, наблюдался постоянный "кадровый голод", который заполняли преступниками, должниками и диссидентами. Иногда, рабов, имеющих какую-никакую боевую подготовку, покупали, дабы развлечь зрителей свежим представлением. И те, кто выживут в первом своем выступлении и проявятся, имели хорошие шансы быть купленным одним из богатеньких жителей Баклира. А уже после этого, выйдут в качестве представителей своих господ на Аутерлитские Игры, где будут сражаться за право выйти в финал – к чести и славе. И свободе, но несколько ограниченной. Таков был приз. Мандалор все же не соврал – сделал все, что смог, а дальше, как говорится – сам.

  – Молодой человек, вы бы лучше выспались, – 47-й услышал сиплый голос соседа – дремучего деда, лет под семьдесят. – Завтра важный день.

  – Я знаю, старик, – клон умиротворенно прикрыл глаза, опуская голову на импровизированную подушку. – Просто сон уже не идет.

  – Завтра будете жалеть, – продолжал настаивать тот.

  – Возможно.

  – Молодеж, – устало вздохнул собеседник. – Меня зовут Лу.

  – Кид, – кивнул в темноту солдат.

  – Очень приятно, юноша.

  Как то незаметно завязался разговор. Старик похоже решил, что нужно как следует расспросить новичка, чтобы понять, кто он и что из себя представляет. Дед оказался на редкость любознательным, живо расспрашивая солдата о том, откуда тот прибыл и за что посажен в клетку.

  – Вышло недоразумение, – с усмешкой на устах ответил 47-й.

  – У всех тут "недоразумение", – философски изрек Лу. – Думаешь, здесь находящиеся совершили бы то, за что сюда попали, если бы знали, какова окажется цена? Тут и насильники, и воры, и дезертиры, должники, бродяги и "чужаки". И почти каждый жалеет о прошлом выборе.

  – Возможно, старик.

  – Что, хочешь сказать, не поменял бы решение будь тебе известно?

  Солдат на секунду задумался над словами престарелого раба. А действительно, поменял бы? Но перед глазами в тот же момент появилось испуганное личико Сумари и злобный оскал ее матери, отчего он невольно покачал головой. Нет, не изменил бы. Даже выработал бы стратегию получше, чтобы подвергнуть их меньшей опасности.

  – Аааа! – догадливо протянул Лу, невольно улыбнувшись. – Друзья? Или семья?

  – Не совсем, – неуверенно ответил клон. – Сложно объяснить.

  – Неужели женщина?

  Кид просто промолчал, на что тот похоже интерпретировал данный факт по-своему и лишь мечтательно изрек, прикрывая глаза:

  – Любовь смеётся над рассудком. И в этом её притягательная сила и прелесть.

  – Дед, тут немного не то. И не надо уходить в лирику.

  – Ну не то, так не то. Готов к завтрашнему представлению?

  – Смотря, что ожидает на арене, – настороженно подметил солдат, пытаясь уловить крупицы важной информации.

  – Все просто: для начала новичков выведут на арену перед публикой, дабы продемонстрировать зрителям новый товар, чтобы у тех была возможность предварительно прицениться. Потом заставят вас драться до смерти друг с другом, чтобы, во-первых, не смущать высокородных особ слишком большим количеством вариантов, а во-вторых, чтобы отсеять слабых и немощных. Выживших умоют, оденут, дадут нормальное оружие и пустят на бой с невольниками из "стариков". Кто победит – войдет во "взрослую" лигу.

  – А что будет во "взрослой лиге"?

  – Там начнутся серьезные ставки. Наиболее успешных бойцов купят частники для участия в ежегодном Большом Турнире.

  – Где уже гладиаторы будут драться за свободу?

  – Глади-, глади-кто?

  – Дед, не отвлекайся. За прохождение в финал Турнира дают свободу?

  Старик несколько секунд оценивающе смотрел на Кида, будто что-то прикидывая. Наконец, черты лица его расслабились и Лу ответил:

  – Да, дают.

  – Отлично! – самодовольно улыбнулся 47-й уже предвкушая возможность проявить себя. – Ты сказал, насильники и воры?

  – Есть и солдаты королевской армии, убийцы и наемники.

  "Не думаю, что у них есть шанс против тренированного РК, плюс еще и обладающего сверхчувствительностью и отличном реакцией" – про себя подумал Кид.

  – Но можешь не обнадеживаться, – спустил его с небес на землю Лу. – Турнир начнется через месяц, поэтому тебе физически не успеть попасть на него.

  – Что?! Как?!

  – Увы, молодой человек, увы. Заявка подается минимум за три недели до начала.

  – Должен быть способ! – панически повысил голос клон, взяв старика за грудки. – Он ведь должен быть!

  – Разве что тебя заметят сразу же после завтрашних боев, – невозмутимо изрек Лу.

  ***

  Шум предвкушающей толпы. Дикий ор, который требовал зрелища. Казалось даже стены вибрировали под его воздействием, нагнетая небольшой страх и волнение на новичков. Толпа свежего пушечного мяса терпеливо ждала своего выхода в тени коридора, готовясь встретиться лицом к лицу. Решетка медленно поползла вверх, открывая им вид на желтый песок и высокие стены арены, где совсем скоро прольется кровь. Кид что есть сил сжал рукоять древнего вибромеча, выданный ему перед самым выходом.

  "Как важна для тебя свобода?" – спросил его Лу в тот вечер. – "На что ты пойдешь ради того, чтобы поскорее вернуться к тем, кто тебя дожидается?"

  "На все" – коротко изрек он. – "Я не собираюсь торчать здесь еще год!"

  "Тогда слушай, юноша"

  Тысячи зрителей взирали на них сверху-вниз, безудержно хлопая в ладоши и махая руками. Они ждали этого всю неделю. Они дождались.

  – Дамы и господа, благородные особы нашего славного города! – торжественно вещал организатор игрищ беснующейся толпе. – Перед вами – те, кто кровью решили доказать свое право на свободу, право называться человеком! И только ваш выбор определит, заслуживают ли они это право!

  Кид еще раз оглядел трибуны, с которых на них глядели множество пар глаз. Их было не меньше двух тысяч, а может и больше. И каждый неотрывно глядел в ожидании знатного боя. Каждый что-то кричал: кто одобрительные кричалки, кто просто требовал, чтобы про лилась кровь здесь и сейчас. И всех их охватывала безумная эйфория, которая буквально витала в воздухе. И клон как никто ощущал это. Эти эмоции словно обволакивали его, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Гул, грохот, безумные крики, бешеный выброс адреналина.

  – По древним традициям Тассендии, желающий их числа претендентов, может сделать первый шаг к своей судьбе! Кто же будет этот смельчак?!

  – Известно кто, – прошипел сквозь зубы солдат, делая шаг вперед, потом еще один, и еще один, пока не оказался перед всем стадом гладиаторов (хотя назвать таким словом кучку испуганных и грязных крестьян – это все равно что обозвать гунгана калишцем).

  – А вот и первый желающий! – звонко прокричал голос диктора. – Ну чтож, противник определится через три...две...одну...Итак! Противником этого мужественного человека станет тогрут из числа контрабандистов! Приветствуйте идущих на смерть!

  Публика озверело заулюлюкала ожидая кровавого исхода битвы двух рабов. Высокий, красномордый тогрут встал напротив Кида, угрожающе вертя в руках какую-то подобию на помесь шестопера и клевца. Остальные благоразумно удалились на почтительное расстояние, подгоняемые электрокопьями загонщиков. Противник 47-го был выше его и шире в плечах, но и значительно тяжелее. Похоже он уже знал, как сражаться в ближнем бою до смерти.