Текст книги "Неся гнев Корусанта (СИ)"

Автор книги: Алексей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

   ***

   Оборачиваясь назад, Кид не видел ничего, кроме кромешного мрака и дыма. Казалось, что темнота жадно проглатывала оставшийся позади путь, словно его никогда и не было. После диких аттракционов с лезвиями, пилами и металлическими лесками, приходилось ступать осторожно, стараясь внимательно следить за всеми звуками. Он и сам уже не очень понимал, как смог вывернуться, не получив ни единой царапины (разорванная в клочья куртка – не в счет). Само собой, без навыков владения Силой, его бы давно покрошили в фарш. Но вот что беспокоило: сколько же он ее выпустил? Двигаясь почти на одних рефлексах, особо не задумываясь, 47-й элементарно проворонил количество используемое энергии. Раньше, наемник всегда интуитивно дозировал использование Силы, прекрасно осознавая, что он не Кларк Кент, и его тело может просто не выдержать «отходняка». Было бы очень смешно – дойти до конца пути, только затем, чтобы вывернуться мехом внутрь. Проклятый призрак, который мог бы заранее предупредить о ловушках, бесследно исчез. Ну, не изрубило же его на куски, верно? Неизвестно, что ждало впереди, но Кид был уверен на сто процентов, что легкой прогулки не получится. Тоннель круто извивался, словно змея на сковороде. Порой, он едва не впечатывался носом в стену, лишь в последнюю секунду замечая, что проход сворачивал в сторону под совершенно диким углом. Если бы кто-нибудь захотел напасть из засады, то невозможно было придумать места лучше, чем это. Как же это задолбало!

   Ровный огонь факелов внезапно встрепенулся, заставив Кида настороженно застыть, вслушиваясь в каждый шорох. В этой дыре нельзя было быть ни в чем уверенным. Чертовы ситы. Шаг за шагом, он двигался вперед, пока огни вдоль стен извивались все сильнее и сильнее. Даже полный кретин мог бы догадаться, что впереди ожидало новое испытание.

   Кид негромко заскрипел зубами от раздражения. Путешествие начинало его утомлять. Хотя, кому могло прийти в голову, назвать все, через что он прошел "путешествием"? Этот поход был наполнен грязью, кровью и обманом, выжимая последние соки из несчастного клона. Каждый раз он лелеял надежду, что вот он – последний барьер, после которого ожидала долгожданное освобождение. И черт подери, этот этап должен был стать конечным! Но теперь, у него был гораздо более сильный мотив, чтобы пройти все это.

   И словно подслушал его мысли, коридор вывел его в широкий зал. Кид нервно взглотнул – какая подлянка ожидалась на сей раз? Монстры? Или очередные смертельные механизмы? Зал был наполнен густым туманом и 47-й едва мог различить очертания стен. Осторожно шагнув вперед, он никак не ожидал, что провалится по колено в какую-то густую жижу.

   – Твою мать, – тихо ругнулся наемник.

   Обреченно вздохнув, он сделал еще один шаг. Вязкая жидкость под ногами неприятно хлюпала, да еще и словно не хотела выпускать его из своих мерзких объятий. Сниженная мобильность и хреновая видимость – просто дьявольское сочетание. Если здесь поджидал еще один монстр, шансы выжить снижались до совсем уж смешных значений. Упрямо продолжая путь вперед, 47-й услышал другой всплеск. Итак, началось.

   Развернувшись в сторону звука, боец приготовился встретить очередную опасность на своем пути. Всплеск жижи становился все отчетливее – что-то медленно приближалось к нему. Наемник лишь кровожадно оскалился, доставая вибронож.

   – Иди сюда, сука, – сквозь зубы шипел он. – Иди сюда, Скользкий Ник.

   В тумане появилась неясная фигура размером с человека. Уже лучше – хотя бы не трехметровая дура с шипами. Его незваный гость приближался все ближе, и было что-то не так в том, как оно двигалось. Точнее, существо шло очень даже знакомо. Оно точно также неуклюже и неестественно переваливалось, как и твари в том городке. Очень неестественно переваливалось...для живых. Чертовы мертвяки.

   Но то, что вышло из тумана, заставило клона покрыться холодным потом. Внутренний голос кричал внутри: "Это не может быть!". И 47-й не мог сделать ни единого движения. Тварь в белых доспехах солдата имперской армии взглянула на него с неестественным голодом и гневом. Клон даже мог отчетливо увидеть колонии личинок, копошащихся в пустой глазнице Росса. Того самого Росса, который должен был валяться позади остывшим трупом. Черт, даже прожженная дыра в теле клона-убийцы осталась на том же месте!

   Мертвяк издал угрожающий горловой рык и резво бросился на него, каждым скачком приближаясь к месту, где стоял Кид. Внезапная атака словно сбросила с него чары оцепенения. 47-й резко оскалился, и рванул к недавно убитому брату, готовясь отправить его на тот счет повторно. Но все произошло не так, как он планировал. Тварь внезапно утробно промычала:

   – Сме-е-ерть...пришла...

   – Пошел в жопу!

   Наемник резко воткнул лезвие в подбородок трупа и несколько раз провернул нож. Лезвие вышло где-то в районе макушки Росса, превратив его протухшие мозги в кашу. Но тварь и не думала останавливаться.

   Мертвяк медленно потянул руки в сторону горла солдата, который никак не ожидал такого развития событий. Чертовы трупы должны дохнуть, если разнести их мозги! Что за хрень?! Вырвав нож из головы своего врага, он сделал единственно, что смог придумать – резво пнуть зомби в живот. Разлагающееся тело упало назад, словно тряпичная кукла. Но это было не самое плохое.

   Кид согнулся пополам, когда его грудь словно прожгли газовой горелкой. Он рефлекторно приложил руку к очагу боли, но не смог нащупать ничего! 47-й удивленно посмотрел на себя. Что за черт?

   – См-е-е-рть, – раздалось из-за спины.

   47-й резко развернулся. В его сторону переваливались еще две твари и неуклюже тянули руки перед собой. Солдаты Тассендской армии, с многочисленными прожженными ранами, посеченными осколками гранат телами, рваными кусками плоти, свисающими с боков и лиц и вываливающимися кишками. Отвратительно.

   Не теряя ни секунды, клон с диким рыком рванул к мертвяка, желая поскорее закончить этот кошмар. Один из убитых метнулся в его сторону, но напоролся на лезвие ножа, почти пополам разрубившее его голову. Второй, жадно щелкнув зубами, кинулся с другой стороны, но тоже повалился вниз, когда резкий удар ноги с хрустом переломил шею трупа. И это случилось вновь. Кида скрутила неимоверная боль. Он чувствовал, как тело буквально разрывается на куски. Словно его одновременно рвали крюками и прожигали паяльной лампой. Мозг готов был вскипеть, а тело не слушалось, полностью отдавшись всепоглощающей муке.

   – См-е-е-ерть, – раздалось из тумана.

   – См-е-е-рть, – вторили другие голоса. – Пришл-а-а з-з-а то-бой!

   Клубы дыма медленно расседавшись, открывая глазу силуэты всех тех, кто до сих пор скрытно наблюдал за солдатом. Их было несколько десятков, если не сотен. И все медленно приближались к нему, одновременно невнятно мыча.

   – См-е-е-ерть, – прохрипел еще один труп, которого 47-й успел разглядеть.

   Он с трудом узнал этого человека. Его лицо было настолько изуродованно, что если бы не темно-синий плащ, грязный и разорванный, то 47-й никогда бы не смог определить, кто перед ним. Мертвый охранник лорда Канна с глубокой раной вместо носа, сквозь которую виднелись желтые скулы, обнажил ряд желтых зубов. Рядом с ним появился еще один мертвяк в плаще и с прожженной дырой меж глаз.

   – Пришл-ла, – прохрипел амбал в мандалорских доспехах.

   – З-за то-бой! – вторил ему тогрут с изрубленной на куски головой.

   – Свалили с кадра, – сплюнул на землю 47-й, пытаясь подняться на ноги.

   Твари приближались все ближе и ближе, подступая со всех сторон. Мертвецы жадно тянули руки в его сторону, словно смерть клона была их единственной целью.

   – Ну, идите, суки, – 47-й угрожающе выставил перед собой нож. – Попробуйте оторвать кусочек!

   Толпа скрюченных тварей одновременно рванула к нему. Блеснула холодная сталь, очертив перед клоном полукруг. Существо, когда-то бывшее молодым мальчишкой, рухнуло на колени с отрезанной нижней челюстью. Но за ним уже волочились несколько приземистых тел в доспехах из бескара, которые все продолжали синхронно мычать. Кто-то слишком юркий с силой схватил руку клона и в то же мгновение горло наемника словно получило удар кувалдой, перекрыв кислород. Кид рухнул на колени. Мертвяки все пребывали, окончательно окружив его. 47-й почувствовал, как из носа медленно потекла струйка крови. Еще одно касание – и наемник вновь ощутил, как его тело прожгло в нескольких местах. Нервная судорога согнула его пополам. Через секунду, еще одно прикосновение холодных пальцев заставило его издать истошный вой. Тонкая струйка крови потекла из глаза. Череп готов был лопнуть от напряжения. Но конца и края муках солдата все не было. Кид едва смог поднять голову, чтобы увидеть, как прямо перед ним стоял клон с метками 41-го корпуса ВАР на доспехах. Изрешечённый выстрелами мертвец Покачнулся и вцепился холодным пальцами в горло наемника. Новые касания – и новые порции боли. Боли вытесняющей из головы все остальное. Зачем он здесь? Ради чего? Кто он? Ответов на эти вопросы не было – лишь острая, словно игла, воткнутая в мозг, мука. Все остальное вокруг стало таким неважным и несущественным. Весь мир Кида сузился до размера его тела, каждая частичка которого горела и рвалась на части, его кости дробило на куски, оставляя лишь кашу из мышц и осколков, глаза прожигали невидимый огонь, руки и ноги ежесекундно резали на части и приливали вновь, чтобы вновь обдать новой порцией страданий. Смерть. Смерть – вот лишь чего желал солдат. Прекращение мук. Перед глазами мелькали окровавленные вспухшие лица мертвецов. Тассендцы, рабы, мандалорцы, его братья и совсем незнакомые мужчины, женщины и дети. И каждый жаждал вцепиться в него, словно это было величайшей для них наградой. Его внутренности кипели и вырывались наружу, глаза накрыла багровая пелена, зубы скрипели от давления, каждый сантиметр кожи кровоточил, каждая кость была разбита в прах. С каждым разом он погружайся все глубже и глубже в вязкую жидкость, куда его тянули холодные руки мертвых. Все глубже...и глубже. Кид не мог даже оказать сопротивление, ни закричать, ни вырваться. Черная вязкая жидкость поглощала его, обволакиваю тело наемника. А боль все нарастала. Ежесекундные, непрекращающиеся страдания. И что-то подсказывало, что они не прекратятся. Никогда. Ни в этой жизни, и не в следующей.

   А потом кроме физических страданий пришли ментальные. Все те ощущения, что испытали умершие перед смертью. Страх. Боль. Отчаяние. Разочарование. Ужин. Кто-то всерьез переживал за пропущенных прием пищи. Все это разом свалилось на неподготовленный разум наемника, который даже не мог закричать – лишь безвольно пускать из рта слюни вперемешку с кровью и кусочками органов. Его разум растворился в чудовищной какофонии боли и страданий, криках и мольбах о пощаде. Казалось, что все это становится частью его самого. Или же Кид сам присоединился к гигантскому пульсирующему куску смерти? Это действительно его последний этап.

   Еще одна холодная рука дотронулась до запястья 47-го – и он почувствовал, как в грудь вбивают очередной огненный кол. Кид ощущал, как еще один плазменный заряд пробил узкую дыру в его голове, как сверхвысокая температура мгновенно вскипятила мозги на несколько тысяч градусов, отчего те могли с легкостью вылиться из ушей. Но это касание было другим. В нем не было злости – лишь сожаление. Не было жажды мести – лишь горечь. Не было обиды – только печаль. Солдат ощутил, как холодные пальцы сильнее сомкнулись на его запястье и резко дернули вверх. Кид рывком выплыл на поверхность, все еще чувствуя, как каждый кусочек тела горит и рвется в клочки. Хватка на руке все не ослабевала, а продолжала тянуть его куда-то в сторону. Уже было не важно куда. Ничего было уже не важно.

   Сквозь пелену ноющей боли и страха, сквозь бред и боль, 47-й почувствовал, холодную поверхность каменного пола. Осознание того, что больше не было ужасных касаний мертвых, приходило медленно и постепенно. И все те муки, что когда-то причинил клон и бумерангом вернувшиеся назад, начали постепенно уходить, словно вода во время отлива.

   – См-е-рть...при-шл-а...з-з-за тобой, – вновь услышал он проклятый хрип.

   Боец едва смог повернуть голову, распластавшись на земле. Левый глаз не открывался, а правый практически полностью был залит кровью. Но он узнал его. Такой же, какой и был перед смертью. Такой же, каким он и запомнил его.

   – Пришла, К-Кид, – вновь прохрипел падаван Бриос, стоя над ним. – И нужно...нужно плат-пла...платит по счетам.

   – Н-На-тан, – едва вымолвил клон, протянув дрожащую ладонь к давно убитому другу. – Натан!

   – Но не сегодня, – закончил темноволосый юноша, покачав головой. – Н-не...сегодня.

   – Стой! – закричал он в темноту, но там уже никого не было. – Натан, подожди!

   – Не спеши следовать за мной, – раздался успокаивающий голос, тот самый, который он слышал давным давно. – Найди свой путь, друг мой.

   Падаван растворился, словно мираж в пустыне. А может просто снова шагнул во мрак пещеры, оставив наемника лежать одного, полностью разбитого и обессиленного.

   – Прости, – прохрипел Кид, вдыхая сухую пыль с пола. – Прости, Нат.

   Кид тяжело дышал, не в состоянии двигаться. Тело продолжало гореть в агонии, но это было сладостной эйфорией по сравнению с тем, через что пришлось пройти мгновения назад. Никогда, никогда он не пожелает пройти это вновь. Никогда.

   – Вставай. Есть более важные, чем сидеть на заднице.

   47-й едва смог поднять голову, чтобы взглянуть в сторону чертова призрака. Собрав волю в кулак, наемник презрительно сплюнул в его сторону.

   – Всем когда-то приходится отвечать за свою поступки, – продолжал Полл. – Но сейчас, впервые за долгое время, у тебя есть шанс защитить, а не убивать.

   Силы медленно восстанавливались. Странно, что он вообще мог шевелить рукой и ногами. Немного, по чуть-чуть, Кид вновь ощущал себя живым.

   – Последний этап, мальчик, – прозвучал голос исчезнувшего призрака.

   ***

   – Мисс Тау'Лика, на вашем месте я бы очень серьезно подумал над своим поведением, – занудным голосом вещал следователь в едва освещенной комнате. – Я хочу помочь вам и вашей дочери.

   Ранна лишь издевательски усмехнулась. Сколько раз она это слышала в свое время? Все они "старались помочь". Никто не хотел признаваться, что им глубоко наплевать. Скорее всего, у этого пацана с усталыми глазами, которому было от силы лет двадцать, в производстве находилось еще десяток дел, за которые начальство активно засовывало ему в задницу здоровенную кувалду за пропущенные сроки. И вот теперь и еще одно свалилось "на счастье". Когда каждый день общаешься с всякого рода отребьем, высушиваешь их жалобы, ложь и претензии, начинаешь видеть в людях не более чем досадную помеху или еще хуже – паразитов. Поэтому, слова о том, как "сильно они заинтересованны в ее судьбе", тви'лека пропустила мимо ушей. Она медленно отпила из великодушно предложенной чашки чая. В последний раз девушка сидела на допросе еще до рождения Сумари, когда спалилась с грузом спайса в дамской сумочке. Она еще раз оглядела обстановку. Похоже, что местные не особо шиковали: маленький кабинет с мигающей лампой, стол следователя, битком набитый папками с делами и какими-то бумагами, а над ними, словно гигантский колосс, возвышался угрожающего вида шкаф, грозивший в любую секунду рухнуть и утопить их в томах, набитых всякого рода "мясом" и извращениями, вроде некрофилии, детской порнографии и других веселых мероприятий, которые организовывали мирные граждане. Ей приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не показать свое волнение. Как только прибыли сотрудники порта, они тут же вызвали скорую, которая через несколько минут увезла Сумари в больницу.

   – Мисс Тау'Лика, вы меня слушаете? – устало спросил парнишка, небрежно поправив мятую рубашку.

   – Скорее "да", чем "нет", – хмуро усмехнулась в ответ она. – А в чем собственно дело?

   Молодой следователь лишь устало вздохнул, потерев виски. По нему было видно, насколько его задолбало сидеть в отделе. В чем-то девушка даже сочувствовала ему – горбатиться с утра до поздней ночи, без выходных и праздников, за нищенскую зарплату и поголовную неблагодарность казалось той еще радостью.

   – Мы пытаемся выяснить, что произошло, – парень меланхолично достал из кармана пачку сигарет, опасливо взглянув в сторону двери. – Человек погиб при неясных обстоятельствах и...

   – Но при чем здесь я? Я ничего не знаю. Мне и моей дочери надо срочно лететь.

   – К сожалению, вам придется задержаться, – убедившись, что в коридоре никого не было, тот протянул открытую пачку Ранне. – Пока не будет результатов экспертизы, я вынужден настойчиво попросить вас не покидать планеты.

   – Я подозреваемая? – вопросительно подняла бровь она, вытаскивая предложенную сигарету из пачки.

   – Пока нет, – пожал плечами парень, активируя голо-экран. – И чтобы как можно скорее разобраться, мне нужно, чтобы вы говорили на чистоту.

   – О чем именно?

   – Подождите секунду, – офицер быстро пробежался пальцами по клавиатуре. – Сначала назовите ваше полное имя.

   – Ранна Мор Риоган Тау'Лика, – тви'лека резко выпустила густое облачно дыма.

   – Дата рождения?

   – Может уже перейдем к...

   Парень обреченно перевел взгляд с экрана на нее. Девушка тут же чертыхнулась про себя и раздраженным голосом назвала дату рождения. С облегчением вписав данные в протокол, парнишка продолжил:

   – Место рождения?

   – Сирена, система Альфариус.

   – Место работы?

   – Безработная. Воспитываю дочь.

   Следователь едва заметно тяжело выдохнул. Судя по всему, у него были очень большие сомнения по поводу отсутствия заработка у допрашиваемой, но сделать он ничего не мог – запрос в другую часть Галактики можно было ждать месяцами.

   Отодвинув от себя клавиатуру, офицер развернулся в сторону тви'леки.

   – Не для протокола: ложь не принесет ничего хорошего.

   – Я в данный момент безработная! – по слогам процедила Ранна. – Сколько может продолжаться этот фарс? Давайте уже быстро запишем мои показания, чтобы я смогла вернуться к дочери!

   – Я понимаю ваши...

   – Ничего вы не понимаете!

   – У меня тоже есть дочь, которую я порой не вижу месяцами, – меланхолично заметил в ответ юноша. – И все потому, что каждый день торчу на работе. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

   – Простите, – резко повысила голос девушка. – Но вашу дочь не увозила скорая в тяжелом состоянии и...

   – Нет. Но это не значит, что я не волнуюсь за нее и не хочу поскорее увидеть, даже не зная, где она сейчас и что делает. Ей три года, а "папой" она называет моего отца, – устало ответил офицер, закуривая. – А я сижу здесь и работаю. И формальности – есть формальности. Поэтому, давайте побыстрее закончим с ними, чтобы каждый из нас мог вернуться к своим детям, хорошо? Ругаться со мной бесполезно – не вы первая, даже не десятая, за сегодня.

   Тау'Лика лишь едва заметно скрипнула зубами.

   – Итак, – офицер вернулся к терминалу. – Судимости?

  Глава 29

  Пустота внутри. Она словно нефтяное пятно посреди залива – с каждым мгновением растет все больше и больше, ненасытная и неумолимая, захватывая в свои липкие, жирные объятия все, до чего дотянется, и словно раковая опухоль убивая малейшие шансы на спасение. И от нее не скрыться и не спрятаться, не выжечь огнем и не отгородиться. До тех пор, пока она не заполнит все кругом, пока не начнет сытно и довольно урчать, требую еще и еще.

  Проклятые испытания. Проклятый призрак. Проклятая планета. Кид вновь едва мог волочить ноги, двигаясь вперед. Еще одной ловушки ему не пережить – это он знал точно. Но это и не было важно. Если бы год назад ему сказали, что придется надрываться ради некой абстрактного цели, ради призрачного шанса хоть раз сделать что-то правильно и спасти ребенка, которого толком не знал, то лейтенант 327-го корпуса рассмеялся бы рассказчику в лицо. Если на свете и был приз в номинации "Самая полная дерьмом жизнь", то без сомнения молодой клон забрал бы ее себе, на полкорпуса обойдя ближайших конкурентов. Последняя проверка призрака. Это было просто не честно. Удар кувалдой под дых. Хотя, даже не так. Его словно ударили кувалдой под дых, потом обрили яйца ржавым серпом, пару раз прокололи глаза, изнасиловали, выстрелили в голову, а потом вывесили ее самую на стену, как трофей, вместе с другими такими же неудачниками.

  В памяти до сих пор отчетливо звучал голос Натана. А еще голоса остальных, убитых им за время пути. Сколько же их было? Несколько десятков? Сотня? Господи, да у бывалых маньяков не набиралось столько! На Земле, да что уж греха таить – в Империи тоже, какого-нибудь гражданского с таким "послужным списком" укоротили бы ровно на голову. Так сколько их было? Кид уже не мог сказать конкретно. Все слилось в одно – непрекращающийся поток боли и страдания. Только сейчас он отчетливо осознал, что уже сыт по горло. Война и Восстание, ситы и джедаи, имперцы, мандалорцы, повстанцы и прочие личности, не сумевшие ужиться в одной Галактике – пусть все это горит в адском пламени. Пошли они все. Если до этого ему было страшно – страшно менять свою жизнь, страшно оказаться один на один с обычной рутиной, страшно попытаться влиться в общество, то теперь...Теперь клон, уставший и побитый жизнью, готов был однозначно заявить: "Он сыт по горло". Больше никаких подработок у смерти на побегушках. Может об этом и говорил Натан? Может...может давно преданный им друг хотел показать, насколько жизнь 47-го была неправильной до этого? В голову внезапно закралась неожиданная мысль о том, что ему осталось не так уж и много! Сколько отведено клону? Лет сорок пять? При нынешнем развитии медицины – максимум пятьдесят. Итого: тридцать или тридцать пять, при пятнадцати прожитых. А перспективка-то мрачная.

  Кид слабо усмехнулся. Тридцать лет? Кого это сейчас волнует? Быть может жить ему осталось до ближайшего поворота или очередного зала. Он столько раз был свидетелем смерти своих братьев и прекрасно понимал, что никто не будет спрашивать о его дальнейших планах и предпочтениях. Клоны никогда не любили говорить о будущем, четко осознавая, для чего они созданы. Какой смысл мечтать, если до "дембеля" доживает едва ли каждый сотый? Сколько его братьев из первой партии остались в живых? Треть? Четверть? А сколько из них все еще в строю? Не ранены и не изувечены, способные двигаться и при всех конечностях? Сколько их? В 327-м таких набиралось от силы пара-тройка тысяч. Тех, кто прошел войну от начала и до конца. А сколько пережило резню на Кашиике? А осаду Мандалорского сектора? Кто не словит плазмы от какого-нибудь голожопого повстанца ближайшие двадцать лет или не расщепится на молекулы при взрыве Звезды Смерти и сотни других звездолетов? Самое смешное, что они это понимали. Билет в один конец – судьба пожизненного и посмертного солдата. И кому это нужно? Старому ситу на троне? Или его обрезанному человеку-граммофону? Кто хоть единый раз вспомнит их, обычных солдат, добрым словом? Может благодарные имперские граждане, чьи планеты они защищали от сепаратистов? Или те несчастные, которых они вытаскивали из рабства конфедератов?

  Огни на стене вновь колыхнулись. Это конец.

  – Пора заканчивать с этим балаганом, – тихо прошептал вслух клон.

  Он вышел в широкий освещенный огнями зал. Уже что-то новенькое: ни тумана, ни угрожающих теней на стенах, ни даже пыли и грязи – все чисто, цивильно, и лишь густая сеть труб на потолке, ведущая прямиком в центр, несколько омрачала картину. Посреди комнаты стояла большая прозрачная колба с жидкостью, которая слабо мерцала бледно-голубым светом. Внутри нее виднелся человеческий силуэт в позе эмбриона. Кид огляделся по сторонам: ни ловушек, ни охраны. Только сейчас он заметил, что стены зала были обшиты металическими листами, в контраст с грубо обработанным камнем из прошлых помещений. Даже воздух казался здесь не таким уж затхлым и давящим.

  Кид осторожно подошел поближе к главной достопримечательности – инкубатору, на подобии того, в котором он сам недавно болтался после "приземления" яхты лорда Канна. Но были и отличия. Края колбы оказались полностью исписаны некими руническими символами, которые ни сколько не потеряли своей четкости за многие тысячелетия. При его приближении, пузырьки воздуха внутри капсулы забились активнее, словно чувствуя угрозу от пришельца. Солдат медленно приблизился к емкости, пытаясь разглядеть тело внутри.

  – Kha Sim Tau! – резко раздалось откуда-то сбоку.

  47-й перевел уставший взгляд в сторону звука. Рядом с колбой спокойно расположился древний-предревний дискообразный голопроектор, еще минуту назад стоявший с олимпийским спокойствием. Теперь же перед ним предстала голограмма существа. Весьма занятного гуманоида с тонкими руками и ногами, вытянутой головой, и глазами по бокам черепа. Существо хмуро разглядывало вторженца, скрестив руки на груди.

  – Вау, – без энтузиазма выдал клон. – Раката.

  – Náviï Lôss-kátun! – вновь произнес древний пришелец.

  – Моя твоя не понимать, – отмахнулся от назойливого гуманоида Кид, отвернувшись в сторону колбы.

  – ספר לזר, – не унимался ракатанец.

  – Это что, иврит?!! – округлил глаза клон, едва не рухнув на пол от неожиданности. – Издеваешься?!!

  – Mhaghal thjerda lisghkwa!

  47-й еще несколько секунд удивленно рассматривал назойливого собеседника, но тот наотрез отказывался издать нечто разборчивое или хотя бы знакомое. Кто бы мог подумать...

  – Хрен с тобой, – тихо выдохнул бывший солдат, продолжая свои попытки рассмотреть пленника колбы. – И что мне делать?

  – Dåę ÿtå œùkñçìk!

  – Полл! – неуверенно окликнул призрака 47-й, не обращая внимания на вынужденного собеседника.

  – Nælíagh vítælí ćhændémæs.

  Клон перевел взгляд на голограмму, которая с невозмутимым видом продолжала докапываться до него. Похоже, что пока этот осколок древности не подберет нужный язык, дальнейшее продвижение натыкалось на некоторые трудности.

  – Ты ИИ?

  Ракатанец издал совсем уж мозгодробительную комбинацию звуков, напоминающую одновременно и шелест листьев, и треск углей, и что-то совсем ни на что не похожее. В общем, неважный из него собеседник.

  – Похоже, что пока от тебя...

  – Kashiva tu kula! – вновь издал пришелец. – Tipuna!

  Кид внезапно перевел взгляд на своего нового "друга". "Tipuna". Он уже слышал это слово. Это означало "незнакомец" на одном из наречий Рилота. Так их называли старосты одного из племен тви'леков, когда силы Республики зачищали планету от сепов. Уже лучше. Может быть получится вывести этого полиглота на более знакомый язык. Стоп! Злобно чертыхнувшись, 47-й мысленно дал себе пинка под зад.

  – Su cuy'gar, – осторожно произнес мужчина, глядя на пришельца.

  Выражение лица ракатанца не изменилось. Что ж, стоило ведь попробовать, разве нет? Хотя глупо получилось. Вряд ли мандалорцы появились во времена Империи Раката. Интересно, а как с ним общался Полл? Ладно, не важно – попытка номер два:

  – Katuns? – вновь переспросил голограмму 47-й. – Ну?

  Пришелец продолжал смотреть на Кида не мигающим взором. Он что, издевался? Мог бы хотя бы...

  – Arius, – внезапно ответил гуманоид. – Kitumagh shasu.

  – Дуросский, значит, – устало вздохнул клон, прикрывая лицо ладонью. – Это будет трудно.

  – Voska Lu marh?

  Говорить на языке дуросов учили даже школьников. Как никак – одна из древнейших из ныне существующих рас, к тому же, чертовы рептилии были первыми путешественниками к звездам, да и сейчас Дуро продолжала быть одной из важнейших планет в Галактике. Клонов учили дуросскому, но вот связно говорить на нем получалось не у многих. К тому же, большинство курсантов считали языковые тренинги лишь потерей времени. И чертов пришелец разговаривал с диким, нет, с ДИЧАЙШИМ акцентом, отчего понимать его было вдвойне тяжелей.

  – Kitu an Val's tiku? – на ломаном наречии, спросил клон. – Kga...Kga...Да чтоб тебя! Kgahgvlat ma ru?

  Ракатанец удивленно поднял бровь...или что там у них было вместо бровей? Неужели не угадал? Кид еще помнил, что неправильная интонация могла в корне изменить значение фразы. Типа, вместо "Я вам не враг", получалось "Мать твоя – шлюха". В общем, тот еще язык.

  – GHARIN WA TUN! – внезапно взорвался ракатанец. – Придурок!

  – Sher...Sher ma nuras, – поспешно извинился 47-й, но уже через секунду мужчина удивленно моргнул. – Чего?

  – Сначала язык выучи, а потом пытайся говорить, червь! – рявкнул на него ходячий артефакт. – Подумать только! Меня...Меня – величайшего ученого Бесконечной Империи...Ты...У меня просто слов нет, ничтожество!

  – Так ты говоришь на основном? – еще раз моргнул Кид. – Зачем тогда устроил представление?!

  – Я не обязан отвечать тебе, ничтожный раб! – надменно огласил раката. – Я великий Муаттит! Правитель этой захолустной провинции!

  – Муад'Диб? Что-то знакомое...

  – МУАТТИТ! – взорвался пришелец. – Запомни это имя, иначе...!

  – Иначе что?

  – Иначе я уничтожу тебя! Я призову на помощь невообразимую мощь Силы, которая раздавит тебя, как тупого Khan'teg! Ты будешь умолять меня о пощаде, ничтожный D'hau! Моя сила затмевает звезды! Моя воля поворачивает реки вспять! Подчиняйся!

  Кид скептически поднял бровь. Зверушка с самомнением, однако. Ракатанца потряхивало от гнева так, что казалось он начал слегка размываться в пространстве. Вот только ни искр молний, ни угрожающе левитирующих предметов рядом как-то не наблюдалось. Похоже, что за годы одиночества у этого земноводного разбилась острая форма паранойи, которая заставляла его думать, что он до сих пор "еще тот". Хотя, слабо это верилось.

  – Так, Муад'Диб, что это за место?

  – МУАТТИТ! Мое имя – МУАТТИТ! – ракатанец готов был заскулить от ненависти.

  – Да хоть "Мутит"! – лениво отмахнулся от назойливого пришельца он. – Что. Это. За. Колба?!

  – Как смеешь ты...

  Не дослушав очередную тираду говорящего артефакта, Кид меланхолично с размаху пнул голопроектор. Изображение ракатанца начало мелко дрожать, а сам пришелец издал истеричный визг.

  – Как смеешь, ты – личинка aureg'sk, прикасаться...!

  47-й снова замахнулся и деловито шарахнул проектор. На старом осколке древности появилась красноречивая вмятина.

  – Немедленно прекрати, глупый червь, я убью твоих детей! – продолжал голосить Муаттит, нелепо размахивая своими длинными тонким лапками. – Немедленно...!

  Деловито прокашлявшись, клон в третий раз пробил пенальти. Проектор обиженно закряхтел, протестуя против такого хамского поведения. Изображение пришельца покрылось еще большими помехами.