Текст книги "Ларец Пандоры (СИ)"

Автор книги: Алексей Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

"У меня почти нет патронов, я выиграю совсем немного времени и наверняка буду убит", – подумал Шепард. Он вспомнил о жене и детях, об обязательствах перед ними. Отбросив сомнения, Генри прокрался к стене, вскарабкался на неё, спрыгнул с другой стороны, бегом пересёк узкую грунтовую дорогу и скрылся среди деревьев лесополосы. Он перестал красться, побежал изо всех сил, не обращая внимания на ветки, царапавшие лицо, порвавшиеся во время этого бешеного марафона штаны, слетевший ботинок. Боли и усталости не ощущалось. В голове крутилась единственная мысль: "Я останусь живым!". Лесополоса кончилась, он выскочил на проезжую часть, мимо него промчался полицейский экипаж. Шепард застыл, сел на обочине, стал жадно глотать воздух и повторять:

– Я живой, я живой!

В настоящий момент Шепарду не хотелось ничего. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. И всё оттого, что его сердце продолжало биться! Утратив контроль над собственными мыслями, Шепард позволил давно позабытым переживаниям всколыхнуться с новой силой.

Вот он, шестнадцатилетний юноша, на износ работавший на заводе. Идёт Великая война, она уже отняла жизнь у его деда, больше месяца не приходят письма от отца. Мать ночами тихонько плачет, младшая сестра вечно капризничает, просит есть. Отвращение ко всем аспектам войны впиталось в Генри в этот период его жизни. Юноша часто представляет, как он сам оказался на фронте, как снаряд упал в окоп, засыпал его землей, убил! Ужас охватывает впечатлительного Генри, он начинает молиться, просить Всевышнего о прекращении безумной канонады. Молитвы его были услышаны лишь через два года. Отец вернулся с фронта целым и невредимым. "Не получил ни единой царапины за всё время службы", – бахвалился тогда Шепард-старший. Отец стал героем Генри, внушал ему благоговейный трепет. Когда Шепард-старший сумел устроиться полицейским, сын загорелся мечтой стать констеблем. Движимый высокими идеалами, взращенными рассказанными историями его отца, Генри не оставлял попыток и в конце концов добился своего. Жалование оказалось не таким высоким, как он ожидал, но работа нравилась Шепарду. Он был исполнительным и честным полицейским, но за всё время службы ему ни разу не приходилось проходить серьезного испытания. Потому он и растерялся, когда столкнулся с вооружёнными грабителями, готов был броситься наутёк. Как бы он смотрел на своё отражение, зная, что оставил в беде беспомощную женщину? Гастингс спас его от бесчестья, Генри не пришлось отводить взгляд, когда старик-отец сжал его руку, сказал, что гордиться им.

Переполненный чувствами, воодушевлённый Шепард забыл о своём первоначальном испуге, нехотя поверил в свою смелость и преданность делу, продолжил подражать своему отцу. Когда его направили в провинцию, Генри сразу поручили руководящую должность – миновав сержанта, он стал инспектором. Жалование позволяло завести семью и довольствоваться жизнью. Довольно скучная работа в провинции лучше всего подходила такому человеку, как Шепард. Он праздно проводил дни, при этом не тяготился бездеятельностью, а наоборот, считал, что исправно несёт службу. Генри уважали только за то, что он инспектор. Подчиненные, сплошь провинциалы, не смели перечить специалисту из Йорка. Жена и дети любили его, в семье царила атмосфера доверия. Шепард наслаждался жизнью.

А потом пришла злополучная телеграмма. Генри не посмел отказать человеку, которого считал своим другом. История Гастингса сбила Шепарда с толку. Он выполнил требования товарища, а когда пришло известие о его участи, не на шутку перепугался. И снова перед глазами стоял образ отца: благородного солдата, не отлынивавшего от исполнения долга. Стремясь соответствовать идеалам, которые он видел в своём родителе, Шепард начал исправлять свои ошибки. Но благородный порыв заглушил страх, охвативший Генри, когда в него стали стрелять. Как и его отец, он чудом вырвался живым из кромешного ада.

"Я мог бы задержать тех наёмников, – подумал Шепард, – мог бы выиграть время для Джеймса. Но не стал этого делать, я струсил".

Он старался оставаться честен с самим собой, но в следующую секунду в голове роились доводы, обелявшие Шепарда в собственных глазах. Он не обязан приносить себя в жертву, смерть Генри оказалась бы напрасной, он сумел предупредить Джеймса, и так рисковал собой, когда с боем прорывался к имению. Неужели этого мало?

Однако, от подобных рассуждений не стало легче. С завидной настойчивостью одна мысль продолжала затмевать остальные: "Ты струсил. Не ищи себе оправданий". Тогда сознание Шепарда предприняло новую попытку облегчить совесть.

"Как это фронтовик, воевавший четыре года, не получил ни единого ранения? – задумался Генри. – Всю жизнь, я ставил его себе в пример, а он отсиживался в окопах и лукавил, превознося свои достижения. А я не испугался, бросился на выручку тем, кто мог пострадать из-за меня. Я лучше тебя отец, чтобы ты там себе не воображал!"

Генри разозлился, встал на ноги, отряхнул пыль со штанин. Нужно вернуться, выяснить, удалось Джеймсу бежать или нет.

"Даже если они мертвы, моей вины здесь нет, – продолжал рассуждать Шепард. – Я не должен был умирать во имя них".

И снова не помогло. Шепард уже намеревался пересечь лесополосу и вернуться к поместью, как вдруг вспомнил о своей семье. И тут угрызения совести мигом исчезли. Шепард втянул себя в эту историю, следуя абстрактным идеалам, не подумав о том, что подвергает своих близких настоящей опасности. Он ведь оставил Лизу одну-одинёшеньку!

"Обязательства перед Гастингсом! Обязательства перед Джеймсом! – подумал Шепард. – К чертям их! У меня есть обязательства перед своей семьей! Как Лиза прокормит детей в одиночку, кем они вырастут без отца? Да о чём я вообще думал, ввязываясь в эту историю со шкатулкой?!"

Разозлившись на Гастингса, на Сквайрса, на старого лорда, но больше всего на себя, Шепард побежал домой. Он сделал свой выбор.

9

Не успели они отбежать от здания, как позади уже появились пятеро бандитов. Освальд закричал, оттолкнул Сквайрса, в панике бросился в маленький садик, раскинувшийся за имением. Джеймс устоял на ногах, но рана на бедре открылась. Он сильно хромал, стал лёгкой мишенью.

– Стреляй же! – закричал Джеймс Арчибальду. Недвед остановился, навел свой пистолет на преследователей, нерешительно спустил курок. Отдача была не слишком сильной, но Арчибальд всё равно уронил пистолет. Однако эффект, произведённый выстрелом, оказался выше всяких ожиданий. Бандиты ничком упали на землю и стали палить наобум. Перепуганный Арчибальд тоже упал, стал искать пистолет, чудом нащупал его в невысокой траве, догнал Джеймса, схватил его под плечо и потащил к саду. Тем временем бандиты поднялись на ноги и продолжили погоню. Одна пуля просвистела возле уха Арчибальда, как раз перед тем, как они спрятались среди деревьев.

Перепуганный Освальд свалился в неглубокий овраг, прижал руки к земле.

– Я сдаюсь! – не переставая, кричал он. Джеймс медленно опустился в овраг, схватил трусливого дворецкого за плечи и как следует встряхнул его.

– А ну-ка смотреть на меня! Возьми себя в руки, тряпка!

– Не убивайте! – завопил Освальд, но когда понял, что перед ним Сквайрс, перешёл на шёпот. – Давайте сдадимся, пожалуйста, – молил он, но Джеймс уже не обращал на Освальда никакого внимания.

– Стреляй, Арчибальд, не жди!

И Арчибальд выстрелил как раз в тот момент, когда один из преследователей почти вошёл в сад. Пуля ушла сильно вправо, но мужчина отпрянул назад. Беспорядочно отстреливаясь, он отбежал от сада на почтительное расстояние и стал оживлённо объясняться со своими напарниками на немецком. Двое из них начали обходить сад с флангов. Трое других присели и на карачках стали ползти к лесу, готовые выстрелить в любой момент.

– Нужно уходить, – дрожащим голосом произнёс Арчибальд. – Они нас окружают!

– Освальд, посмотри на меня, – Джеймс повернул лицо дворецкого к себе, приблизился настолько, что ощущал дыхание Освальда. – Послушай, если мы сдадимся или отдадим им шкатулку, они не оставят нас в живых, понимаешь? Это убийцы, профессиональные убийцы, они не знают таких слов, как жалость или пощада. Поднимайся, нам нужно бежать.

Речь Сквайрса была прервана какофонией выстрелов. Бандиты открыли перекрестный огонь. Один из них встал на ноги и побежал к саду, направляя пистолет в сторону оврага. А сзади крался ещё один, успевший затеряться в тенях невысоких деревьев. Арчибальд попеременно дергал пистолетом из стороны в сторону, но наёмники передвигались короткими перебежками, после каждых трёх-пяти шагов падали плашмя, не давая Недведу возможности взять их на прицел.

– Да стреляй же в них! – запаниковал Джеймс. В ту же секунду несколько пуль взрыхлило землю, и первый головорез, наступавший с фронта, и второй, стремившийся обойти с тыла, вскочили на ноги. Арчибальд закричал, как безумный, встал на колени, выстрелил четыре раза подряд. Первая пуля раздробила ствол дерева, вторая угодила в шею наступавшему сзади, третья и четвертая разрезали воздух, ни одна не достигнув цели. Ответная стрельба заставила Арчибальда упасть на живот. Но вопли умирающего человека перекрыли шум стрельбы. Захлёбываясь собственной кровью, немец тщетно пытался членораздельно позвать на помощь. Головорез, почти добравшийся до сада, бросился на выручку товарищу, Джеймс снова закричал, но Арчибальд и без него знал, что делать. Недвед выпустил две последние пули почти в упор, обе пробили грудную клетку бандита. Его ноги заплелись, он упал буквально в пяти метрах от оврага. В призрачном лунном свете Арчибальд увидел, как убитый поднимает руку с оружием в воздух и тут же роняет её на землю. Ошеломлённый этим зрелищем Арчибальд отбросил пистолет, отпрянул от трупа, заскулил.

Оставшиеся троё бандитов благоразумно отступили, перезаряжали своё оружие. У англичан появился шанс на спасение.

– Вставай, Освальд. Помоги мне, Арчи! – без устали орал Джеймс под непрекращающиеся вопли умирающего позади них человека.

Действуя чисто механически, Арчибальд помог Джеймсу подняться на ноги, вместе они с трудом оторвали Освальда от земли.

– Подбери пистолет, – приказал Джеймс Арчибальду, но тот проигнорировал его слова.

Они выбежали из сада, пробежали оставшиеся несколько метров и скрылись в лесу. Наёмники Бергера снова бросились в погоню, но быстро потеряли след беглецов. Англичане неслись сломя голову десять минут, осмелились остановиться в самой чаще, только чтобы перевести дыхание. Освальд дергался, заслышав малейший шорох, Джеймс пытался остановить кровь из ноги, а Арчибальд невидящими глазами уставился в пространство между деревьями и изо всех сил сжимал пальцами шкатулку. Перевязав рану, Джеймс посмотрел на Недведа.

– Пора идти дальше, Арчи. Нам нельзя останавливаться, – сказал Сквайрс.

– Я убил человека, Джеймс. Двух человек, – без выражения произнёс Арчибальд. – Почему я это сделал?

Джеймс зарычал. Ему уже порядком надоело успокаивать истеричных мужчин. Одного Освальда с лихвой хватало.

– Нужно идти, – повторил Джеймс. – Помоги мне встать!

Арчибальд выполнил приказ, Освальд поплёлся следом за ними. Подавленные и напуганные, они отыскали тропинку и выбрались на грунтовую дорогу. Их подобрал какой-то крестьянин на своём видавшем виды грузовике и довёз в свою деревню. Переночевав, они не стали возвращаться, а разузнали, как найти ближайшую железнодорожную станцию, располагавшуюся вне города, и отправились в указанном направлении.

10

Генри Шепард как раз подходил к своей квартире, когда заметил припаркованный неподалёку чёрный автомобиль. Марку инспектор не определил, но по спине побежали мурашки. Шепард выхватил свой пистолет, ворвался в подъезд, поднялся на свой этаж и застыл – дверь его квартиры приоткрыта. Полицейских, которые должны были нести здесь вахту, нет. Шепард вбежал внутрь, открыл дверь спальни, никого не обнаружил, вошёл в детскую. Дети тихонько дремали в кровати, Лиза, бледнее самой смерти, сидела на краешке стула в углу и смотрела в сторону Шепарда. Рядом с ней находился громадный широкоплечий мужчина. Краем глаза Шепард заметил движение слева от него, повернулся – из-за двери на инспектора направлял оружие подручный великана.

– Добрый вечер, инспектор Шепард, – шёпотом поприветствовал гигант Генри. Говорил он с сильным немецким акцентом. – Предлагаю не тревожить ваших детей и перенести нашу беседу на кухню. Опустите пистолет на землю и проследуйте туда, – мужчина указал дулом пистолета в направлении кухни. – Только без резких движений.

Растерянный Шепард не знал, как быть. Пришлось подчиниться, он медленно опустил пистолет на землю, вышел из комнаты, направился на кухню, стараясь сохранять спокойствие, развернулся лицом к незваным гостям. Подручный немца шёл за ним по пятам. Великан следом выбрался из комнаты, ведя впереди себя Лизу.

– Присаживайтесь, – приказал немец Шепарду, Лизу тоже подтолкнул на кухню. Она бросилась к мужу, заключила его в объятия.

– Господи, Генри, во что ты ввязался, – прошептала миссис Шепард.

Стараясь держаться, Генри посмотрел в глаза рослому немцу.

– Что вам от меня нужно? – спросил Шепард.

– Не много. Хочу узнать, что вам известно о планах лорда Недведа и его друзей.

– Так вы их упустили?

– Я вас ни об этом спрашивал, – подчёркнуто холодно произнёс гигант. – Вы не намерены сотрудничать?

Но Генри всё для себя решил двадцать минут назад, когда лежал на обочине и прокручивал в голове свою жизнь.

– Шкатулка у них, – сказал Шепард. – Лорд назвал им фамилию какого-то француза, он коллекционер.

– Бюстьен?! – глаза немца загорелись.

– Да, точно, Бюстьен. Луи Бюстьен. По словам лорда, он сейчас в Лондоне, может помочь выяснить, откуда взялась эта шкатулка.

– Чего они хотят? Почему просто не вернули шкатулку нам?

– Боялись, что вы обманете и убьёте их. Сочли подобное поведение бесчестным. Лорд потребовал поклясться в том, что они откроют шкатулку и сберегут её содержимое.

Немец коротко хохотнул.

– Откроют шкатулку, – повторил он. – Если бы это было так просто.

Гигант пристально посмотрел на Шепарда, его жену, перевёл взгляд на своего подручного.

"Он же убить нас собирается! – сжавшись от страха, подумал Шепард. – Неужели не пощадит даже детей?!"

Генри собрал своё мужество в кулак, сделал шаг вперёд, заставив помощника великана угрожающе взмахнуть оружием в воздухе, закрыл Лизу своей грудью.

– Не нужно впутывать сюда мою семью, – произнёс Шепард. – Они ничего не знают. Хочешь избавиться от свидетелей – так убей меня!

Рослый немец посмотрел на Генри, слабо усмехнулся.

– Если тебе дорога твоя семья, Шепард, лучше бы тебе сказать правду.

– Я и сказал её.

– Что, по-твоему, внутри шкатулки? – спросил великан.

– Переписка, важные бумаги, обнародование которых может привести к войне. Так сказал Гастингс.

Немец вздохнул, сделал неопределённый жест рукой и оставил чету Шепардов наедине с его помощником. Бандит ухмыльнулся, Шепард старался держать себя в руках, но всё-таки зажмурился, уверенный – ещё мгновение, и пуля пробьёт его грудь. Его губы стали непроизвольно дрожать, а потом он почувствовал, как Лиза покрывает поцелуями его лицо. Генри открыл глаза – на кухне и в прилежащем коридоре никого не было.

"Ты не только трус, ты ещё и предатель", – пронеслось у него в голове. Но потом он заключил свою жену в объятья и позабыл обо всём на свете.

11

Бергер безуспешно ломился в дверь. Он не знал, все пленники успели сбежать или кто-то затаился в комнате. Нужно было проникнуть внутрь, но выбить дверь не получалось. В конце концов, его терпение лопнуло, он спустился вниз, отыскал кухню, закрыл там все окна и открыл газ. Он вернулся в прихожую и стал ждать, намереваясь устроить в имении пожар.

Старый лорд, до того безучастно лежавший в постели, почуял неладное. Он решил рискнуть и выпрыгнуть в окно. Но, не успев дойти до подоконника, он увидел наемника, дежурившего внизу. Недвед вернулся в постель, посмотрел в темноту потайного лаза. Даже теперь, спустя столько лет он испытал приступ давно позабытого детского страха.

"Лучше переждать", – рассудил Герберт и снова затаился. Через несколько минут он почувствовал запах газа. За этим последовал взрыв, от которого задрожали стены. Из дверной щели повалил дым. Герберт снова выглянул в окно – наёмник упрямо караулил. Лорд прислушался – можно было различить грохот моторов. Полицейские машины! Только бы они приехали вовремя!

Наблюдая за тем, как огонь охватывает первый этаж, Бергер ждал, возвращения наемников. Полицейские приближались, следовало поторопиться. Наёмники не заставили себя ждать. Из девяти человек, которых прислал Эмберх, на своих ногах вернулось только пятеро. Шестого, с простреленной шеей, принесли на руках. Он захлебывался своей кровью, но был ещё жив.

– Вы достали её? – спросил Бергер.

– Нет. Они сбежали, – ответил один из наемников.

Бергер выругался, сжал кулаки, но не решился обругать своих подопечных.

– Уходим, – приказал Бергер.

– Что делать с ним? – спросил наемник, кивнув в сторону раненого.

– Тащить, пока сами стоите на ногах, – раздражённо ответил Бергер. – И волочить за собой, если нет сил идти. Или ты предлагаешь бросить своего товарища?

Наёмник потупился, Бергер жестом приказал следовать за ним. Они скрылись всего за несколько минут, до приезда полиции.

Вернувшись в заброшенный дом на окраине города, наёмники стали пытаться привести своего товарища в чувства, но их усилия оказались тщетными. Несчастный скончался до рассвета. В это время Бергер сидел на крыльце и дожидался встречи со своим начальством.

Он приехал в девять утра. По лицу гиганта Бергер понял, что подробности ему изхвестны.

– Скольких мы потеряли? – приблизившись, спросил он у Бергера.

– Трое убитых, один раненый, – мрачно ответил немец.

– Я займусь наёмниками, ты срочно отправляйся в Лондон. Ещё есть шанс перехватить англичан, – сказал мужчина.

Бергер не стал задавать лишних вопросов, отправился на городской вокзал, беспрепятственно купил билет и уехал, вознося благодарность высшим силам за то, что уберегли его от гнева Карла Эмберха.

Глава 10.

15 марта 1935 года. Великобритания, Лондон.

1

Арчибальд, Джеймс и Освальд прибыли на одну из железнодорожных станций Лондона. По-мартовски холодное утро встретило их неприветливым серым небом, сильным ветром и угрюмыми лицами дворников. Окружающая действительность вступала в резонанс с состоянием англичан, вгоняя их в непроглядную тоску. Джеймс первым доковылял до киоска, купил вчерашнюю и сегодняшнюю газеты, стал перелистывать их, остановился на одной странице, тяжело вздохнул.

– Идите сюда, – позвал он Освальда и Арчибальда. Когда они приблизились, Сквайрс ткнул пальцем в колонку развернутой газеты. Заголовок гласил: "Пожар в поместье лорда Недведа. Информация о жертвах уточняется".

Арчибальд пробежал статью глазами. Оказалось, имение сильно пострадало, обнаружены чьи-то обгоревшие останки, но о количестве погибших ничего не говорилось. В конце журналист делал предположение о гибели лорда Недведа в пожаре.

– Вот и всё, – на пределе слышимости произнёс Арчибальд. – Он сгорел, чудовищная смерть. Я оставил его, я предал его.

Он покачал головой, поджал губы

– Мне жаль, – искренне сказал Джеймс.

– Ваш отец был прекрасным человеком, – Освальд попытался положить руку на плечо лорда, но Недвед своим чёрствым, полным злобы взглядом остановил Освальда.

– Когда вы выбрались из комнаты, он открыл потайной лаз в стенке и предложил мне бежать. Мой отец подставил вас, отправил на заклание ради этой, – Арчибальд сделал паузу, засунул руку за пазуху, достал шкатулку, потряс ею в воздухе, – штуки. Что ты думаешь теперь, Освальд? Мой отец прекрасный человек, замечательный хозяин?

Освальд непонимающе хлопал глазами, посмотрел на Джеймса в поисках поддержки. Сквайрс пожал плечами.

– Он хотел, как лучше. Мы не в праве его судить, – ответил Сквайрс.

Арчибальд горько усмехнулся, направился к выходу из вокзала. Сквайрс и Освальд последовали за ним.

– Так что дальше? – осмелился спросить Освальд.

– Ищем Бюстьена, там посмотрим. Придётся импровизировать, – ответил Сквайрс.

– А что если его нет в Лондоне? – безучастно спросил Арчибальд.

– Поговорим с кем-то из его родственников, узнаем, где его можно найти, – предположил Джеймс.

– А если никакого Бюстьена не существует и мой отец просто над нами посмеялся, этакая предсмертная шутка, – Арчибальд расхохотался дурным голосом. – Нам смешно, отец, слышишь, нам смешно.

– Прекрати, Арчи! Мне не нравится твой настрой. Все мы поклялись...

– Мистер Сквайрс, – гнусавым голосом перебил Джеймса Арчибальд. – Если бы вы знали, каково мне. Позавчера меня не должно было быть дома. Мы собирались праздновать с друзьями в кабаке. Я поссорился с отцом, хотел загладить вину, думал переменить жизнь. Отшил своих друзей, с которыми провёл столько весёлых вечеров. Где он теперь, мистер Сквайрс? – Арчибальд посмотрел прямо в глаза Джеймсу. – Где тот человек, ради которого я все это сделал? Молчите? А я скажу, где он. Сгорел в своём поместье, – последнее предложение он буквально выплюнул.

– Арчи, все мы приняли вчера сложное решение. У меня была своя жизнь, красавица племянница, старые друзья-ветераны. Но мне пришлось с ней расстаться. Мы не выбираем обстоятельства, Арчи, а обстоятельства выбирают нас. И когда это случается, единственным правильным решением будет выполнить свой долг, – произнёс Джеймс. Но Арчибальд, казалось, его не слушал.

– Лучше бы я не встретил вас, Джеймс. Позволь тем бандитам пристрелить вас – и ничего бы этого не произошло, – с кривой ухмылкой сказал Арчибальд. Его слова ранили Джеймса. Сквайрс хмыкнул, но ничего не ответил.

– Позвольте, сэр, вы не правы, – решился вмешаться Освальд.

Воцарилось молчание. Они вышли из вокзала и остановились посреди улицы, мешая пешеходам.

– Допустим, родственники Бюстьена скажут, что он в Париже, – заговорил Арчибальд. – Как мы поведём себя?

– Поедем в Париж, – ответил Сквайрс.

– Сколько у вас в кармане, мистер Сквайрс? Хватит на дорогу? – язвительно спросил Арчибальд. – А ты Освальд? Сколько денег ты прихватил с собой? Понимаете, господа, – Арчибальд вывернул свои карманы наизнанку. – Я не при деньгах и буду благодарен, если вы дадите взаймы пару фунтов на поездку во Францию. Ой, так вы тоже нищие. Мистер Сквайрс, вы хромаете, боевой офицер, гордость британской армии. Может, постоите на бульваре с протянутой рукой и добрые лондонцы набросают вам несколько медяшек?

– Сэр! – возмутился Освальд.

Джеймс окинул Арчибальда холодным взглядом. Он снова промолчал, не стал отвечать на оскорбление, развернулся и заковылял по бульвару куда глаза глядят. Освальд засеменил за ним.

– Как только выпросите нужную сумму, встречаемся здесь, мистер Сквайрс, – крикнул им вслед Арчибальд. Рана, которую нанесла ему смерть отца, ныла. Поэтому Арчибальд хотел сделать больно другим, увидеть слезы на их глазах. Недведу казалось, от этого станет легче. На деле он не добился ничего, кроме того, что оттолкнул от себя товарищей по несчастью.

2

Дом Бюстьена оказалось несложно найти. Казалось, француза знает весь город. Сквайрс несколько раз уточнял у людей место жительства Луи, и те с удовольствием оказывали помощь. Арчибальд тем временем продолжал провоцировать Сквайрса. После скандала, который он устроил на вокзале, Недвед догнал товарищей. Арчибальд демонстративно игнорировал предложения Сквайрса, отпускал колкие замечания в адрес старого вояки. Освальд большую часть времени молчал, потеряв всякую надежду на примирение Джеймса и Арчибальда. Дворецктй не мог понять, отчего молодой лорд так ополчился на Сквайрса. В поезде они молчали, да и до этого, по пути к железнодорожной станции, обменивались лишь обрывками фраз. Казалось, их троих больше ничего не связывает. Джеймса охватила жажда мести, он мечтал добраться до бандитов, напавших на поместье и разобраться с ними по-свойски. Арчибальда переполняла скорбь, он не мог принять гибель отца, чувствовал себя распоследним негодяем, бросившим самого близкого ему человека. А Освальд, которого полностью устраивала его прежняя жизнь, хотел бросить всё к чертям, устроиться на работу и наслаждаться жизнью. Кроме данной клятвы их действительно ничего не связывало, но они оставались вместе. Надолго ли?

Троица прошла под невысокой аркой в аккуратный двор, окружённый со всех сторон забором да двухэтажными домиками. Они подошли к одному из них, постучали в дверь. Им открыла пожилая экономка.

– Здравствуйте, мне бы хотелось видеть мистера Луи Бюстьена, – вежливо начал Джеймс.

– Здравствуйте, – экономка плохо слышала, потому в ответ чуть ли не кричала. – Мистер Бюстьен просил не пускать к себе гостей.

– Передайте ему, что здесь находится сын лорда Герберта Недведа – Арчибальд. Нам очень нужно поговорить с ним, – в разговор решил вмешаться молодой лорд.

– Хорошо, – прокричала экономка, одарив гостей улыбкой, больше похожей на оскал. Через некоторое время хозяин изволил спуститься вниз. Это был невысокий, полный, широкоплечий человек с живыми глазами, густыми, нависшими над глубоко посаженными глазами бровями, большим ртом. Было в нём что-то от сказочного гнома.

– Здравствуйте, господа, – Луи грациозно поклонился, протянул гостям раскрытую ладонь. Его рукопожатие оказалось на удивление крепким.

Луи Бюстьен был богатым французом, любителем и ценителем искусства, антикваром по призванию. Его семейство владело недвижимостью по всему свету, и в определенном кругу людей он был широко известен. В числе его приятелей был лорд Герберт Недвед, они познакомились на одном приёме, который устраивал высокопоставленный чиновник в честь именин своей супруги. Луи и Герберт были уважаемы, но не высокомерны, потому быстро подружились. Когда старый лорд упомянул Бюстьена и назвал его пройдохой, он очень тонко подметил характер лукавого француза. Луи не был мошенником или торгашом. Он был хитер, умел преподнести себя, не гнушался недоговаривать всей правды, но никогда не опускался до откровенной лжи.

– Меня зовут Луи Бюстьен, представился он, – и я к вашим услугам. Моя экономка сказала, что среди вас присутствует сын моего дорогого друга Герберта. Это правда, или уловка, чтобы отвлечь меня от работы?

– Это правда, мистер Бюстьен, – Арчибальд вышел вперёд, – Я и есть сын вашего друга, Арчибальд, – молодой лорд поклонился. – Это мой слуга Освальд, а это, – в голосе лорда зазвучали презрительный нотки, – ещё один друг моего отца, Джеймс Сквайрс.

Бюстьен снова пожал руку каждому из троицы, закончив на Арчибальде.

– Проходите, проходите, – хозяин подвинулся в сторону, позволяя гостям войти внутрь. – Отчего вы такие угрюмые? Миссис Томпсон, – крикнул Бюстьен экономке, – приготовьте-ка настоящего английского чая, поди, господа никогда не пробовали в своей провинции изысканные индийские сорта, каковыми вы потчуете меня каждый вечер. Глядишь, и настроение у них поднимется, – он снова повернулся к гостям. – Так как поживает Герберт, продолжает грезить о политике или подался в деловые круги?

– Вчера мой отец погиб во время пожара поместья, – с показным равнодушием произнес Арчибальд.

– Господи, – Луи выглядел ошарашенным. – Как это произошло?

Арчибальд посмотрел на Освальда и Джеймса. Они отвели глаза в сторону, позволяя лорду поведать о своем горе. Арчибальд медленно стал пересказывать события той злополучной ночи, избегая подробностей.

– Так мы выбрались из поместья и приехали сюда. Отец сказал, что вы можете помочь, – закончил Арчибальд. Он сунул руку за пазуху и достал шкатулку. Бюстьен сделался мрачнее тучи. В этот момент в гостиную вошёл юноша.

– Отец, – произнёс он, – что с тобой? Опять сердце?

– Всё хорошо, Жак. Оставь нас.

– Тебя так расстроили эти господа? Если хочешь, я могу их прогнать.

– Жак, где твои манеры? – одёрнул сына Бюстьен. Румянец вернулся на лицо Луи. – Оставь меня наедине с гостями и не надоедай своими вопросами. – Жак подчинился, развернулся и вышел из комнаты. – Это мой сын, семнадцати лет отроду. Очень вспыльчивый, весь в отца, – Бюстьен улыбнулся, но улыбка эта вышла грустной. – Устраивайтесь поудобней, полагаю, нам предстоит долгий разговор.

Собравшись с мыслями, Бюстьен заговорил снова.

– Итак, что вы хотите знать о шкатулке?

– Лорд Недвед просил нас... – начал было Джеймс.

– Вы известный антиквар и, возможно, слышали об этой вещице, – Арчибальд бесцеремонно перебил Сквайрса. – Отец просил разгадать тайну шкатулки. Нас интересует буквально всё – её история, как она очутилась в Англии, почему за ней охотятся преступники.

– Пожалуй, я смогу помочь вам. Но сначала выслушайте мою историю и решите, стоит ли вам продолжать изыскания, или лучше сжечь эту чертову вещицу, – эти слова Бюстьен произнёс с горечью в голосе. – Я купил шкатулку у русского антиквара, бежавшего в Англию во время русской революции. Не знаю, что с ним стало потом, по-моему, он переехал в США и там зажил припеваючи. Шкатулка – удивительная, уникальная, единственная в своем роде. Думаю, вы этого ещё не поняли, поэтому задаётесь вопросом – отчего за ней охотятся.

– О чем вы говорите? – Сквайрс с некоторым сомнением посмотрел на Бюстьена. Бывшему вояке стало казаться, что они разговаривают с сумасшедшим.

– Вы ещё не ощутили этого, но шкатулка притягивает к себе, к своей истории. Как сыр в мышеловке манит грызунов, эта вещица влечёт к себе мятущиеся души. Раз Герберт поручил вам разузнать о ней всё возможное, значит, стал её жертвой. Шкатулка хранит чудовищные тайны, попытка разгадать которые может стоить жизни.

– Прекратите напускать туман, – не выдержал Сквайрс. – Расскажите толком, что вам известно.

– Как вы думаете, почему я отвалил за неё кругленькую сумму? Почему с того самого момента, как купил её и до того самого дня, как продал, всюду носил шкатулку с собой? Однажды меня попытались ограбить. Так я готов был насмерть стоять за право обладания шкатулкой! Словно обезумев, я расспрашивал историков, знатоков древности, всех, кто только мог предоставить мне сведения о ней. Она не открывалась, хоть я и заказал ключи лучшим мастерам Лондона, но была полой. Что внутри? Этот вопрос не давал мне покоя. Я не мог объяснить, отчего поступаю так, как поступаю, я был одержим!

– Тогда почему избавились от неё? – спросил Арчибальд.

– Я расскажу, но вы не поверите, – Бюстьен сделал длинную паузу. – Однажды ночью меня разбудил щелчок механизма шкатулки. Она стояла в изголовье моей кровати, звук явно исходил от неё. Спросонья я толком не разобрал, что творится. Форточка была открыта, но сквозняка не ощущалось, воздух словно застыл, звезды в небе не мерцали, а холодными безжизненными точками замерли на небосклоне. Я зажёг настольную лампу, свет от неё... он был непривычно блеклым. Обычно одного взгляда на живой трепещущий огонек было достаточно, чтобы почувствовать себя уютно. В тот раз стало только хуже. Я испугался, потому что находился не в своей комнате. Если хотите знать, не в своём мире!