Текст книги "Ордер на смерть"

Автор книги: Алексей Грачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Возможно, фронтового друга встретил да и поехали вместе туда? – осторожно предположил Андрей. – Но тогда тоже неувязочка получается: что ж он, домой зайти не мог или вас об этом известить?

– Так, может, заходил домой-то, кто знает? – пожал плечами Вдовин. – Ох, нечисто дело… Ты бы, Андрей, позвонил в Николаев да узнал – как случилось? В морг-то?

– А это мысль! – прищурил глаза Ярый. – Попробовать-то можно… тем более что я ту бумажку наизусть всю выучил.

– О, пока не забыл… – хлопнул себя по лбу Вдовин. – Игнатьевна, слушай, я чего пришел-то. Брюки бы ты мне ушила, а? А то уж сваливаются… Я же немного в этом «Джое» получаю…

– Каком таком «Джое»? – вдруг переспросил его Ярый. – На одном из документов у этой Ларисы тоже печать фирмы «Джой» стоит! Ну-ка, ну-ка, Николай Степаныч, расскажи нам про свою работу… Ты что же это молчал до сих пор?

Игнатьевна вложила в руку Ярого рецепт своих чудо-пирожков. Он сунул бумажку в карман и включил диктофон на запись. Вдовин начал рассказывать, что сидит на телефоне в такой фирме – «Джой»…

Лев Леонидович Солдатов возвращался домой в прекрасном расположении духа… Все-таки приятно, когда вот так, можно сказать, с неба, на тебя вдруг падают лишние две тысячи долларов!.. Вчера он случайно встретил людей, которым когда-то ссудил не очень большую сумму на раскрутку их сомнительного предприятия. Люди эти, однако, оказались очень даже хваткими, и у них все получилось – более того, они сами напомнили Солдатову о том, что готовы вернуть ему должок (с процентами). Сегодня, в субботний день, договорились пересечься у модного казино вблизи «Белорусской». Встретились, обменялись новостями, получил он свои деньги. Зазывали его в сауну, но Лев Леонидович сказал: в другой раз – непременно, мол, а сегодня – семья ждет, то да се… тем не менее простились друзьями… Вот! Как раз примерно такой суммы ему не хватало на покупку отличной видеокамеры. Что ж, надо купить, а то Лариска ему уже все уши прожужжала: у Вальки есть, у Марго есть, а мы что, беднее их? Сейчас, думал Солдатов, приедет он домой и обрадует подругу дорогую.

Солдатов остановил свою «Хонду» у самого подъезда Насвистывая назойливый мотивчик песенки «Ой, мама, шика дам, шика дам…», поднялся в свою квартиру. Отпер двери своими ключами и первым делом скинул надоевший ему по такой жаре белый пиджак. Лариса вышла к нему из комнаты, держа на руках маленькую Аню. Лев Леонидович чмокнул жену в щечку и потрепал по стриженой головке дочь. Помахал у Ларисы перед носом деньгами:

– Ну, что, Ларка, в понедельник видеокамеру покупаем? Я же тебе обещал – все, чего ты ни попросишь, у тебя будет!

– Лева, ура! – Лариса стала пританцовывать на месте, свободной рукою подняв вверх крошечную ручку Анечки, чтобы та тоже как бы приплясывала. – Видишь, доча, какой у нас папка? Супер! Да! Лева, ты что будешь – окрошку или котлеты по-киевски?

– Да мне все равно! – отмахнулся от вопроса Солдатов. – Давай что-нибудь… Только я сначала наши баксы пересчитаю пойду.

– Дяди были, – внезапно заявила Анечка отцу – словно наябедничала.

Лариса от неожиданности даже перестала танцевать.

– Какие еще дяди? – остановился на ходу Лев Леонидович. – А, Ларка? Чего это ребенок болтает? Фантазирует или как?

– Ой, были тут двое насчет бывшего хозяина нашей квартиры, из прессы, – пожав плечами, с невинным видом произнесла его жена, – просили документы показать, типа очень надо…

– Ну и?.. – сглотнул разволновавшийся Солдатов. – Показала?

– Они так просили… – До Ларисы, похоже, стало доходить, что она допустила какой-то промах. – Ну чего ты разволновался, Лева? Не понимаю! Взглянули на бумаги – и ушли, все.

– Из прессы, говоришь? – Солдатов тяжело присел на край кушетки в прихожей и задумался. Потом спросил: – Из какого журнала хоть сказали? А документы ты им с собой не давала?

– Нет… Что я, дура, что ли? – Лариса сняла дочку с рук и отпустила гулять по комнатам. – И они были из газеты, а не из журнала. Из газеты «Чертополох». Да, и телефон свой оставили – вот он. Андрей Ярцев – номер видишь? А второй был не журналист, а такой… Пожилой мужчина, что к соседке нашей ходит.

– А, этот… – протянул Солдатов. – Что они не угомонятся никак? Прости, Ларка, не хочу ругаться с тобой, но дура ты, конечно, круглая… Давай сюда номер телефона! Я тебе сколько раз уже повторял: никого не пускай к нам без моего ведома! Нет, правду о бабах говорят: волос длинный, а ум короткий… Вот, блин! А вдруг у нас проблемы будут?

– Не кипятись, Лева. – Лариса присела на корточки рядом с мужем. – Ну какие у нас могут быть проблемы? Мы же эту квартиру честно купили, по всем правилам… А что ее бывший владелец пропал и его хотят разыскать – так это понятно! Андрей этот мне говорил, что соседи желают удостовериться в его смерти. Ну, я и показала ему справку из Николаева и свидетельство… Ну, ей-богу, не понимаю – что ты так разволновался?

– Ладно, не трещи! – оборвал ее речи Солдатов и пошел на кухню. – Дай чего-нибудь пошамать, а мне обдумать ситуацию надо…

Лариса, чувствуя за собой вину, ластилась к мужу, но он сосредоточился на своих мыслях и ел молча, громко чавкая, не обращая на нее никакого внимания.

Поев, Лев Леонидович словно очнулся – привлек к себе Ларису и погладил: она поняла, что он уже не сердится на нее, и про себя усмехнулась, убедившись в справедливости старой поговорки: «Голодный мужик – злой мужик»… Хорошо, что он поел и больше не злится! Более того, жена погладила брюки мужа в паху, намекая, что готова заняться с ним сексом хоть сейчас. Но он, улыбнувшись, покачал у нее перед лицом указательным пальцем и прошептал:

– Ларка, Ларка… Экая ты неугомонная! Ладно, шуруй в спальню, я сейчас одному человечку звякну – и приду… Ане какой-нибудь мультик включи, чтобы нам не помешала, слышишь?

Когда жена ушла, Лев Леонидович достал из портфеля мобильный телефон и по памяти набрал номер Артура Князева:

– Алло! Артур? Это я, Лев. Не очень занят? Тут такое дело… короче, к нам один репортер приходил, меня дома не было, а моя коза ему все документы дала посмотреть… Ну! И чего теперь будет? Не, она не в курсе – зачем ей все это знать?.. Ну, я волнуюсь, сам пойми! У меня и номер телефона репортера есть… Ага, сам оставил. Запишешь, может быть? А то фигню какую-нибудь напишет в газете… Еще докопается, как на самом деле все было… Ага, записывай: Ярцев Андрей, номер…

Солдатов продиктовал Князеву номер телефона и название газеты (все, что узнал от Ларисы) и поинтересовался, какие действия ему лично надо предпринять. Князев, однако, сам был застигнут таким сообщением врасплох и с ходу ничего путного не смог предложить. Договорились связаться часа через полтора-два.

Лев Леонидович отключил мобильный, посидел несколько минут молча, потом пошел в спальню.

Лариса уже ждала в постели, бесстыдно раскинувшись на белых простынях. Он даже облизнулся – словно в первый раз увидел эти соблазнительные, влекущие к себе формы, эту упругую грудь, соски которой сейчас были напряжены от желания, эти колени и бедра, черный лак на ногтях ее рук и ног. Лариса была натуральной блондинкой, и цвет ее волос контрастировал с приобретенным на курорте загаром. Особенно возбуждало Солдатова то, что все тело жены было ровно загорелым – кроме молочно-белых полосок в паху и на груди… А еще ему нравилось то, что она, поджидая мужа в спальне, не теряла времени даром: ее правая рука была погружена тремя пальцами в разверстый «грот любви», и она активно двигала там пальчиками.

Солдатов закрыл на ключ дверь в спальню, разделся и рухнул на простыни рядом с Ларисой. Она сразу же ухватилась обеими руками за его орудие любви. Он на некоторое время отдал себя во власть плавным движениям ее рук, а затем, не желая больше сдерживаться, навалился на Ларису сверху. Жена скрестила ножки у него за спиной и застонала – он погрузился в ее горячее лоно на максимальную глубину. И начал – грубо, властно, даже жестоко – гонять свое орудие взад-вперед. Лариса в это время целовала его взасос, обхватив руками за мощную шею. Наконец оба одновременно вскрикнули – и, тяжело дыша, разъединились…

Если у Солдатова выпал в целом удачный день, то у Артура Князева не очень. Накануне он ни капельки не сомневался в правильности своих вчерашних действий… Ну, думал он еще вчера, укокошили троих идиотов с Петровичем – так это нужно было сделать! Иначе бы те их самих угробили. Но сегодня недовольно качал головой: сколько уже трупов на нем висит? И с каждым днем становится все больше! Надо бы остановиться…

Но зверь, попробовавший крови, свирепеет и начинает убивать всех подряд – так и Артур не мог уже остановиться. Когда его терзали подобные сомнения, он мысленно заставлял себя учиться у Петровича: вот человек, поубивавший на войнах немало людей, ну а угрызений совести вроде бы начисто лишен! Наоборот, всегда бодр и весел. Так и надо жить – в борьбе выживает сильнейший, а не тот, кто сопли размазывает и комплексует. Ни хера!

Да и так ли далеко современный «гомо сапиенс» ушел от дикого зверя? Попробуй любого там кандидата наук лишить жратвы на месяц, отрежь ему все варианты спасения, поставь его жизнь под угрозу – ведь тут же в зверюгу превратится! И так же, как Артур, начнет убивать, чтобы выжить…

Артур негодовал на себя в такие вот минуты раскаяния – злился на свою нежную дворянскую кровь. Ну куда это годится – нюни разводить?! Надо быть сильным, жестоким и хитрым, тогда у тебя все будет. Пускай неудачники комплексуют, проявляют свою слабость, хнычут. Артуру это не пристало.

Князев чувствовал обычно себя этаким терминатором: наполовину человеком, наполовину машиной. И заставлял себя и других поверить в то, что он лишен обычных человеческих эмоций – таких как страх, неуверенность в себе, паника или сострадание. Артур культивировал в самом себе ненависть, злобу и бесстрашие, пытался переломить свои ненадежные гены и стать чуть ли не самураем в этой жизни.

А самураю дозволено то, что не дозволено тупым жвачным животным – рядовым обывателям. Он же все время – на войне, все время думает о битвах! И воюет даже там, где обыватель уповает на силу закона или какую-то защиту со стороны стражей этого самого закона – в милицейской форме. Самурай берет то, что ему принадлежит по праву, и никогда в своем праве не сомневается…

А все-таки Артура что-то беспокоило – какие-то нехорошие предчувствия. Да и вообще, были реальные поводы для волнения. Тот же Кацман – у Артура были сведения, что Жора все-таки решил облапошить своих коллег: втихаря провернул в одиночку операцию с квартирой на «Третьяковской», а все денежки положил себе в карман… За такие вещи нужно сразу наказывать! То-то Жора изумится, когда это дельце всплывет… Чего ж ему, гаденышу, не хватало? Ну, понятно, решил, что он здесь самый умный. Зачем, мол, ему бабками делиться с Артуром и остальными… Он и дальше, сука, может так действовать – как говорится, окрыленный успехом! Надо бы крылышки ему сразу подрезать, а то этот Кацман вообще неизвестно куда от них полетит… Но сначала нужно все проверить. Потом уже наезжать будем на Жорика. Это – раз.

Два – это звонок от Солдатова. Ну идиотка эта Лариса – что ж с ней сделаешь? А вдруг этот, как его… Ярцев? Да, Ярцев – и впрямь решит это дело раскрутить? В тот же Николаев начнет звонить? Кто его знает, какие у него связи, у журналиста этого? Мало ли солидных людей пресса уже свалила? Надо срочно решать, что с этим Ярцевым делать. А второй с ним – кто это был? Какой-то пожилой мужик? Тоже – что за хрен с горы?!

Три – это то, что Малиничевы ускользнули.

Четыре – нотариус, падла, чего-то начал вякать о том, что ему якобы мало платят!

Пять – мучит-таки совесть: старика Виноградова завалили – некрасиво!

Старик был ровно двадцать пятой жертвой на счету Артура Князева – юбилейной, так сказать… Солдатовы, Левка да Лариска, натурально, доставали уже Артура, с которым были знакомы: бабки есть, срочно квартиру прикупим, поищи! Лев Леонидович при этом знал, чем Артур занимается на самом-то деле, а Лариска – нет. Не положено женщине знать такое – все равно где-нибудь когда-нибудь проболтается!.. Хотя лучше было бы, если б знала она – не возникло бы сейчас подобной ситуации.

И надо думать, думать, думать! Много думать обо всем об этом, чтобы обойти все ловушки, но голова разламывается от жары и с бодуна… Да, вчера же напились с Петровичем!

Было так: они подождали, сколько могли, на плавучем теплоходе-ресторане отморозка Федю, а потом Петрович пошел на разведку по ресторану. Артура тут знали и уважали – как богатого и постоянного клиента, никогда не скупившегося на расходы. И если его телохранитель с бородой ходит и что-то высматривает – пусть так и будет. Значит, Артуру так надо! Через несколько минут Петрович, страшно возбужденный, прибежал к столику, где Артур коротал время за бутылкой минералки, и на ухо шепнул ему, что засек белую «Шкоду». Более того – рассмотрел в бинокль, кто внутри нее находится: Федор и два бритоголовых; пистолетами машут, наверняка приехали не деньги отдавать, а грохнуть Артура и его, Петровича. Артур стремительно встал из-за стола, они с бородачом поднялись на второй этаж. Артур сунул обалдевшему официанту двадцать долларов и сказал: «Следи, чтоб нас в этом кабинете никто не потревожил! Ясно?» Официант встал у дверей снаружи для охраны (проследив взглядом непонятный чехол в руках бородача).

Уже здесь, в темном кабинете на втором этаже, Петрович быстро размотал чехол и вынул из него австрийскую снайперскую винтовку «SSG69» (считающуюся чуть ли не лучшей в мире по вероятности попадания) и навернул на ее ствол глушитель. Открыли окно. Артур взял бинокль и стал негромко советовать Петровичу, когда и в кого стрелять. Все было ясно: этих отморозков надо валить… Борзота какая – приехать с пушками на разборку! И с кем? С самим Артуром? Ладно, сейчас они поймут, «ху ис ху», в натуре!..

Отстрелялись, как на учениях. После чего Петрович любовно погладил любимый ствол и завернул его обратно в чехол. И как ни в чем не бывало они вышли из кабинета.

Артур подумал и дал официанту еще десятку зеленых, напомнив как бы между прочим, что тот ничего не видел и не слышал. Официант с готовностью закивал и вежливо проводил их до самого выхода.

Забрав ключи от дома у Федора, добитого бородачом – контрольным выстрелом в голову из пистолета «гном», принадлежащего Петровичу, – они спрятали оружие в тайник под сиденьем и по привычке прикрыли его резиновым ковриком. И потом на самом деле поехали наказывать малолетку сестру Федора за грехи ее непутевого братца.

Артур эту девочку еще не видел, но Петрович, следивший в свое время за ивановскими, уверял шефа в ее необычайной красоте… Домчались до Иванова. Остановили «Мерседес» как можно ближе к подъезду и хотели уже подниматься в квартиру убитого отморозка. Но тут Петрович толкнул локтем Артура: смотри, мол, вон она с пакетом домой идет! Наверное, в магазин продуктовый бегала…

Ну а дальше все было просто. Светка попыталась обойти «Мерседес», но ей не дали – зажали рот, чтобы не орала, и засунули в машину. Артур быстро набросил ей на голову грязное полотенце, которым Петрович обычно вытирал руки, и слегка придушил – до потери сознания. Когда девочка затихла, Артур, после недолгих размышлений, отдал распоряжение Петровичу ехать в их «группенхаус». По пути их ни разу не остановили – бородач был опытным водилой.

Вот так!.. «Группенхаусом» они называли ту квартирку в Марьиной Роще, где все было предназначено для «оргий» и «вакханалий». Даже трудно себе представить, какое количество женщин легкого (и «тяжелого») поведения тут побывало, обслуживая Артура, Петровича, Жорика, Новика, Пащенко, да и всех прочих нужных команде людей. Князев цинично полагал, что любой человек рад будет с ним сотрудничать, вкусив здесь от плодов порока – воплотив таким образом в жизнь (с этими девушками) все свои тайные мечты и желания. Так оно и происходило: гостям тут никто ни в чем не отказывал, а отборным красавицам Артур щедро платил – чтобы не выкобенивались, а были послушными и ласковыми. Каждую из них Артур предупреждал: не трепать языком и не светить ни перед кем эту блатхату – если хочет и впредь получать такие же суммы!

Здесь было где разгуляться! Одну комнату почти целиком занимала огромная кровать, настоящий сексодром для любого количества людей; перед ней располагались большой телевизор и видак; на полке стопками стояли порнофильмы; отлично было продумано освещение, как и вообще весь интерьер. В другой комнате полукругом, опять же у экрана телевизора, стояли глубокие кресла, но постели здесь не было, зато на полу лежали мягкие, набросанные в беспорядке звериные шкуры. В обеих комнатах и на кухне хранились изрядные запасы – и спиртного, и еды, и курева. Короче, каждому гостю был обеспечен полный комфорт. В ванной и в туалете все сверкало чистотой – как правило, Артур платил девушкам еще и за уборку после на ночных оргий.

Сам Князев предпочитал уединяться со своей избранницей на другой квартире, хотя и сюда, в «группенхаус», тоже заглядывал, ведь многие деловые вопросы решались именно там – после череды оргазмов, за бутылочкой-другой шампанского или коньяка.

Вот туда и привели бандиты Свету – очаровательную нимфетку четырнадцати лет, такую же русоволосую, как и ее убитый брат… На лавочке у подъезда никого не было – обычно тут торжественно восседали древние, морщинистые бабульки, сплетничавшие обо всем на свете. Однако даже они не знали толком, что происходит в таинственной квартире на третьем этаже: туда толпами валили красивые девушки и женщины, но ни одного звука из квартиры не доносилось! Бабкам и в голову не могло прийти, что квартира эта полностью звукоизолирована. Иногда, правда, напившись до потери ориентации, какая-нибудь голая девушка выбегала на лестничную клетку: кричала, хохотала, пугая соседей, однако такое случалось крайне редко. Один раз приходил участковый, но это было днем, когда квартира была пуста. Придраться он ни к чему не смог: в квартире царил идеальный порядок и принадлежала она Князеву законно. К тому же Артур крепко затарил на прощанье участкового дорогими ликерами и бутылками виски, – тот поволок пакет домой, удивленно качая головой и торжественно обещая сам себе всегда помогать Артуру чем может…

– Давай ей рот скотчем заклеим? – озабоченно предложил шефу Петрович. – Щас ведь очухается, верещать небось начнет!

– А меня это еще сильнее возбудит, – ухмыльнулся Артур. – И потом, зачем же я в звукоизоляцию столько денег вбухал? Пусть верещит – никто ее не услышит. Проверено сотни раз!

– Я одного не пойму, – говорил Петрович, деловито связывая девочке руки и ноги, – как она в магазин-то поперлась? Неужели этот Федор ее не запер? Или решил, что с нами точно расправится и это необязательно? Давай мы ее саму спросим…

Света открыла глаза, но первое время лежала молча, глядя в одну точку, – то ли Артур перестарался, когда давил ей на сонную артерию, то ли у нее был шок. Скорее всего и то и другое вместе. Спустя некоторое время она стала испуганно разглядывать своих похитителей – чернобородого и гиганта, – которые стояли над ней с бутылкой виски и стаканами в руках. Наконец гигант улыбнулся ей, плеснул из бутылки во все три стакана и поднес к ее губам:

– Ну что, Светочка-Светланочка, с возвращением тебя с того света!.. На, выпей, поможет. Что ты куксишься? Пей, пока по-хорошему предлагаю. Кстати, учти: если будешь упрямиться, то тебе придется плохо. У дяди может терпение лопнуть!

Он силой заставил ее выпить в несколько глотков виски, обжигающее ей гортань. На глазах у нее выступили слезы, но она не могла вытереть ни их, ни струйку виски, стекавшую у нее по подбородку. Петрович тут же дал ей минералки – запить.

– Вот и умница, – удовлетворенно хмыкнул гигант. – Тебе что, раньше не приходилось крепких напитков пробовать? Брат, наверное, запрещал? Ну вот, сейчас никто не запретит уже…

– А где Федя? – пролепетала девочка, когда похитители чокнулись стаканами и выпили.

Петрович краем простыни вытер ей глаза и подбородок, а потом сказал, покачав головой:

– Лажанулся твой братец, потому ты и здесь, с нами…

– Можем развязать тебя, детка, – вдруг перебил его Артур, похотливо разглядывая юное тело пленницы и ее красивое лицо, – только при условии, что ты нас во всем будешь слушаться. Если чем-то нас расстроишь, тебе будет больно.

– Я домой хочу, к папе и маме, – вдруг расплакалась девочка. – Отпустите меня, я никому ничего не скажу!

– Света, ну-ка поясни нам, ты как на улице оказалась? – не обращая на ее слезы внимания, спросил Артур.

– Мама с папой приехали с дачи и попросили за хлебом сходить… Отпустите меня, ну пожалуйста! – плакала Света.

Артур вдруг помрачнел и, взяв ее за подбородок, заглянул девочке в испуганные глаза. О чем-то задумался. Затем сказал:

– Хватит ныть! Отпустить мы тебя не можем пока. Ну так что, предпочитаешь связанной лежать или развязать тебя, а?

Света кивнула, и Петрович освободил ее руки и ноги от пут. Одета она была в голубые джинсы и футболку с изображением Бивиса и Батхеда. Девочка встала с кровати – и покачнулась: виски вдруг сильно ударило ей в голову.

Артур продолжал:

– Будь паинькой – чего проще? И не вздумай с нами спорить. Сейчас все перекусим. Будешь с нами пить, как взрослая. Тебе же четырнадцать, так? Пора уже все попробовать. Скажи, а мальчик у тебя есть в школе? Ты с кем-нибудь уже спала?

Света уставилась на него пьяными глазами, сделав гримасу:

– Как не стыдно такое спрашивать? Я же еще маленькая!

– Ну, извини, – развел руками Артур. – Но порнушку-то небось не откажешься с нами посмотреть? Расслабься, отдыхай!

– Я в туалет хочу! – капризно заявила Света, уходя от прямого вопроса. – И вообще хочу узнать, зачем вы меня увезли?

– Давай-ка ты с нами еще выпьешь, поедим, а потом тебе все расскажем, – предложил Артур, игравший с новой жертвой, как кот с мышкой, что его забавляло. А еще он заметил, что девочка опьянела – и из нее подсознательно поперло кокетство.

Он взял ее под руку и отвел в туалет, но заставил сесть на унитаз при нем – она не противилась, только пожала плечами.

Через полчаса Света была уже совсем, что называется, готова: похитители вынудили ее выпить еще виски, потом еще… Она лениво ковырялась в тарелке с бутербродами, изредка начиная говорить о брате и требовать, чтобы ее отвезли домой.

Артур и Петрович переглядывались – они тоже слегка захмелели, и им обоим уже не терпелось поскорее приступить к делу. Повели ее снова в комнату с огромной постелью-сексодромом, силком заставили смотреть дичайшее порно, от которого она сначала отворачивалась. Несколько раз девочка плакала пьяными слезами, но Артур влепил ей пощечину и прошипел грозно:

– Еще раз увижу слезы – накажу так, что всю жизнь вспоминать потом будешь. Ну-ка быстро вытерла!.. Вот так-то лучше.

Светлана раньше втихаря смотрела с подругами журналы типа «Плейбой» или «Андрей», но такого рода порно, да еще на таком большом экране, видела впервые. И поэтому через какое-то время она даже открыла рот от изумления… Две полногрудые блондинки на экране с криками наслаждения отдавались сначала одному парню с огромным членом; потом к парню присоединились еще двое, затем – еще двое, и в итоге на экране творилось такое, что у Артура и Петровича сами собой восстали их «орудия», а у Светы стало влажно и горячо между ног.

Внезапно Артур положил ее тоненькую руку на ширинку своих брюк – она попыталась отдернуть руку, но он снова влепил ей пощечину. Она скривила было губы в страдальческой гримасе, но тут же вспомнила, что гигант приказал ей не реветь.

Артур больше не хотел сдерживаться и расстегнул молнию на брюках. Когда девочка увидела вблизи его толстый и большой, словно у жеребца, член, то задрожала от страха и предчувствия, что ее сейчас попросту изнасилуют.

А что она могла поделать с двумя здоровенными мужиками, да еще будучи пьяной вдрызг?.. И все-таки попыталась вскочить с постели, спрятаться – да хоть в туалет, хоть в ванную! Но сильные руки Петровича и Артура остановили ее порыв. Тут же ей прошептали на ухо, чтобы она делала то же самое, что сейчас делают «актрисы» на экране.

Со Светы сорвали одежду, Артур схватил ее за волосы и погрузил ей в рот свой член. Она забилась и захрипела. Но тут Петрович схватил ее за бедра и загнал своего «дружка» в узкое, неразработанное еще влагалище. Вырваться девочка никак не могла, насаженная сразу на два «мясных вертела», – и теперь она только вздрагивала всем телом, поневоле подчиняясь заданному ей бешеному ритму. Артур, с перекошенным от страсти лицом, старался глубже и глубже посылать свой член ей в рот, крепко держа ее за волосы, чем причинял ей невыносимую боль.

Он словно не замечал, что из глаз у Светы ручьями текут запрещенные слезы. Иногда, впрочем, Князев давал ей короткую передышку, чтоб не задохнулась, – в эти секунды она жадно, надрывно дышала, поправляла рукой волосы на лбу.

Петрович вдруг воскликнул:

– Ух ты, Артур! Она в самом деле девственницей была! – И показал Артуру свой член, с которого капала на простыни кровь, после чего снова вогнал его между ног девочки.

Когда Артур бурно кончил, часть спермы попала в горло девочки. Она чуть не захлебнулась и подняла лицо – тут же ее глаза и щеки были залиты белой жидкостью. Артур глухо рычал, заставив Свету все-таки снова облизывать свое подрагивающее «орудие». В результате она упала перед ним на локти, и ее вырвало – в то время как она вытирала простыней запачканные глаза и щеки. Следом за шефом кончил, заухав и замычав, Петрович, так крепко впившийся пальцами в бедра Светы, что на коже еще долго оставались отпечатки – оттиски его потных ладоней…

Пока девочка корчилась и рыдала на кровати-сексодроме, Артур и Петрович ударили друг друга по рукам и потом по очереди сходили в ванную. Затем Артур грубо пнул босой ногой Свету и прорычал, чтобы тоже шла подмыться. Она поплелась в ванную.

Сопровождавший девочку Петрович долго смотрел, как ее рвет недавно съеденными бутербродами. Когда это зрелище ему наскучило, он отвернулся – и зря. В тот же миг девочка выпрямилась, глаза ее злобно сверкнули; она быстро схватила одной рукой полотенце, вытирая им рот, а другой – безопасное лезвие, валявшееся на полке, и с размаху чиркнула им по шее бородача. Тот как раз поворачивал голову в ее сторону, и порез пришелся где-то под самым затылком. Ранка, однако, была в меру глубокой. Петрович левой рукой схватился за шею – между пальцами у него потекла кровь. Правой он без лишних слов ударил девочку по лицу. Да так сильно, что она не устояла на ногах и рухнула в ванну, где немедленно чиркнула и себя по запястью – вполне сознательно.

Света забилась в истерике, крича:

– Убью!!! Убью!!! И вас убью! И себя убью!!! Всех!!!

Прибежал голый Артур, помог Петровичу вытащить из беломраморной ванны царапавшуюся и кусавшуюся окровавленную Светлану, сильно схватил ее за руку, заставив выронить лезвие, и стал бить по лицу, чтобы пришла в себя. Петрович принес широкую ленту скотча, поднял с пола лезвие и, отрезав приличный кусок ленты, заклеил им рот девочки. Они поволокли пленницу обратно в кровать.

Петрович, знающий (по военному опыту), что и как надо делать в случае потери крови, сбегал на кухню – принес аптечку, вынул из нее йод, вату, сумел наложить жгут – и кровотечение из вены прекратилось. Однако Светлана лежала, потеряв сознание.

Петрович обработал и свою рану. Несмотря на все случившееся, поглядывая то на экран с порнухой, то на заляпанные кровью простыни, он страшно возбудился. Артур – тоже. Положили девочку так, чтобы носом она могла дышать, и снова стали трахать ее, сменяя друг друга.

Потом Артур лег на спину и насадил Свету влагалищем на свой большой кол. А Петрович смочил слюной крохотную дырочку ее ануса – и медленно погрузился в него членом. Света очнулась от резкой боли, но кричать она не могла, а за руки ее держал двухметровый блондин. Девочка только скулила тихонько, пока оба они не удовлетворили свою похоть…

Чуть позже мужчины еще выпили, потом еще и еще. И набрались в конце концов так крепко, что на время потеряли контроль над ситуацией. А именно: уже в третий раз надругавшись над девчушкой, оба, вполне довольные тем, как проходит вечер, пошли на кухню – поболтать и еще выпить.

Света какое-то время лежала неподвижно и молчала – слез уже не было. Затем прислушалась к разговору на кухне: бородатый (то есть Петрович) хвалился своей винтовкой, из которой «завалил сегодня трех отморозков из Иванова». Прозвучало и имя ее брата Федора. Она услышала про «Чертополох», разобрала и фамилию «Ярцев» и угрозы в адрес этого журналиста…

Наконец девчонка решилась на отчаянный поступок – на побег. Болело все тело, лицо – тоже, она чувствовала себя раздавленной и униженной этими ублюдками. Но, если не попытаться бежать, они ее и убить могут – Федора убили, а он ведь взрослый и сильный был!

Быстро натянула футболку и джинсы, на цыпочках подкралась к двери, дрожа от страха, что сейчас ее поймают. Потом щелкнула ключом в замке, машинально сунув его в карман, – этот звук бандиты не услышали, потому что видак стонал и ухал уже на полную катушку (Петрович спьяну все прибавлял громкости). Помчалась вниз по лестнице, успев запомнить номер квартиры. Выскочила из дома, наткнулась на какую-то бабку, спросила, какой номер у этого дома и что за улица. Бабка ответила, подивившись на истерзанный Светкин вид.

Светка поймала машину, спросила, сколько стоит доехать до Иванова, и пообещала по приезде заплатить вдвое больше…

Поехала прямо в стриптиз-клуб, к Шраму. Тот заплатил за тачку и стал утешать бьющуюся в истерике девочку. Она постепенно успокоилась и начала ему подробно все рассказывать…

Николай Степанович Вдовин проснулся от телефонного звонка. Первым делом он автоматически потянулся к бумаге и ручке, решив, что это очередной звонок в фирму «Джой» по поводу жилплощади. Протер заспанные глаза, сел на кровати и снял трубку телефона. Посмотрел на будильник: ого, уже десять утра, а он так и не запищал в восемь часов – видно, сломан.

– Алло, Николай Степаныч? – сказал голос в трубке. – Это я, Андрей… Ну что, как мы и предполагали, справка из Николаева оказалась липовой. Я звонил из редакции, выяснял насчет Виноградова. Кстати, я не разбудил? Не очень рано звоню?

– Нет-нет! – хриплым голосом ответил Вдовин. – Нормально. Я это… Думаю – что теперь надо предпринять? А, Андрей? Я чего-то совсем растерялся. Мне что же, и дальше на гадов этих работать? Это раньше я не знал, чем они занимаются. Ну а теперь-то по всему выходит, что они Тарасыча куда-то дели, а квартиру его продали. Мне-то как теперь быть, Андрей?