Текст книги "Лось 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Выхлебал свой коньяк как воду. Вся моя трактовка прошлогодних событий вставала с ног на голову. Нет, Маздеева говорила, что примерно так и есть, но я ей тогда не поверил. Зато поверил почему-то Красновой. Ну, понятно, она же говорила то, что я хотел услышать!

– Это вкратце, почему вы, и почему, как вы выразились, столь по-дурацки. Если бы я тогда сорвалась утешать вас лично, то многим стала бы понятна ваша ценность для меня. А так… Я знала, что вы наверняка увяжетесь за вашим единственным другом и почти наверняка либо устроитесь к нему на кафедру помощником, либо поступите студентом. Вы выбрали второе, и мне осталось только аккуратно направить вас в группу к Валентине, где вы были под присмотром, – я вспомнил, как в приемной комиссии меня ненавязчиво убедили поступить на "Прикладную математику", хотя изначально я собирался на другую специальность, – Я даже пару человек подобрала специально, чтобы вы смогли с ними подружиться, но, видимо, что-то о вас не знаю, потому что вы с ними не сошлись.

– Только не говорите, что Жоппера?!

Услышав кличку, Младший прыснул в своем углу:

– За что ты так человека?

– Если не секрет, откуда такое прозвище?

– Жоппер? Реально?.. Ой! – я вдруг осознал, что хоть "жопа" и не мат, но, наверное, все же не то слово, которым стоит злоупотреблять в обществе аристократки, – Без комментариев!

– Я так понимаю, что речь идет о Дмитрии Ярославцеве? Нет, не он.

– Вы всю нашу группу поименно знаете?

– Я знаю поименно группу, где училась одна из вероятных наследниц императрицы и ценный мне и моему сыну человек. Из сорока человек вашей группы и сорока человек параллельной десять были моими людьми. Еще десять так или иначе были связаны с нашей службой. Например, там учились две дочери наших сотрудниц. Очень жаль, что одна из девочек погибла неделю назад. Засовывая вас в ту группу, я еще рассчитывала, что в случае чего вы сможете помочь Валентине в какой-либо трудной ситуации. Вы очень старомодны и не прошли бы мимо "дамы в беде", даже не зная, кто она. Как видите, я не просчиталась. Хотя срывать на девочке злость вам, конечно, не стоило!

– Ты серьезно Вальке затрещин отвесил? – пылко поинтересовался Сергей.

– Да, – процедил сквозь зубы. Это был не тот поступок, которым я гордился.

– Друг, дай пожму руку! – Младший подскочил с места и возбужденно затряс моей конечностью, – Всё детство мечтал, но воспитание не позволяло! Такая заноза! Чувствую себя отмщенным!

– Сережа! – оборвала его восторженные прыжки мать, – Я понимаю твои чувства, но не стоит делать это происшествие достоянием общества. Великая княгиня Вера Петровна рвала и метала, грозясь устроить обидчику дочери веселую жизнь! – и уже персонально мне, – Удивительно, но за вас кроме меня вступились сама Валентина и ее дед – князь Сомов. Петр Апполинарьевич очень эмоционально высказался на семейном совете. Но я настоятельно прошу никогда и никому не рассказывать ни о факте самого рукоприкладства в отношении великой княжны, ни о том, что этому эпизоду предшествовало. Официально ни вас, ни Валентины там не было.

– Спасибо! – не наградят, так хоть не накажут, уже хорошо!

Руслана Евгеньевна посидела с нами еще полчаса и ушла к себе – спать. Одно то, что она уделила мне почти весь вечер уже показывало, насколько она во мне заинтересована. Какие выводы она сделала из нашей беседы – сказать не берусь, ее эмоции редко прорывались за пределы самообладания. На редкость холодная и рациональная женщина. Но Младший уверял, что показал я себя хорошо и волноваться не о чем.

– А я, кстати, отправляюсь в Муромцево вслед за тобой. Буду одним из кураторов от СБ.

– Ты же студент?

– Пришлось поднатужиться и сдать третий курс досрочно. С незаконченным высшим уже можно получить лейтенанта, не всем же везет недоучкой звания грести! Что-то ты не рад, как я погляжу?

– Не в обиду, но куратором я бы предпочел кого поопытнее.

– Так я не один же! Правильнее сказать, что я буду помощником куратора, наставником мне опытного офицера поставят. Буду его или ее слушаться. И я надеюсь, ты не будешь думать, что если я лейтенант, то буду исполнять твои приказы, господин капитан?

Такая постановка вопроса мне резко не понравилась:

– Будешь исполнять как миленький! А если ты считаешь иначе, то лучше сразу же беги к маме проситься обратно! Во-первых, есть субординация! Там не только за мной, но и за тобой будут пристально следить и оценивать. И если мой пример попадания под трибунал для тебя ничего не значит, то пожалей мать – о ней будут судить по тебе. А во-вторых, может быть в шашнях вашего высшего света ты и понимаешь больше меня, но в экзах, их работе и прочем ты мне не советчик. И если я скажу – делать так, значит, надо делать так, а свое мнение можно озвучить, но не факт, что я его приму.

Младший недовольно засопел

– Думаешь, к первому сентября управимся? – сменил я тему.

Со слов Забелиной в КБ и в отряде было порушено все что можно, и все, что нельзя, и мне не верилось, что за четыре месяца можно заново все отладить.

– Переведусь на заочное! – беспечно пожал Серега плечами, отпустив обиду, – Такие дела заворачиваются, скучно время терять. Маме на сей раз полный карт-бланш дали, теперь она до конца все доведет. А в моем послужном списке участие в успешном проекте будет неплохо смотреться! И не удивляйся, когда встретишь там несколько неожиданных знакомых, не один я так считаю! – мстительно закончил он.

– Кого?

– А вот нарочно не скажу! Помучайся теперь, ваше благородие!

– Помучаюсь! – ответ потонул в широком зевке на грани вывиха челюсти.

На разборе завалов мы трудились с утра и до позднего вечера, выматываясь в конце дня до подгибания коленей. Оно и к лучшему – не оставалось сил на кошмары, а навидались мы там всякого. Прошлую ночь из-за приготовлений к свадьбе Макса и Юли толком поспать не удалось: сборы, утюжка парадки, ножны, кастрюльки с кипятком, о кольцах тоже вспомнил в последний момент, хорошо еще те же слесаря, что ладили мне ножны, не отказались в своей мастерской их сварганить. Чуток сна удалось перехватить в самолете, но сколько от Питера до Москвы? Особенно если под боком недовольный новобрачный зудит? Макса в гостинице устроили, он там, небось, дрыхнет уже давно, а меня в такие гости позвали, что не откажешься! А тут еще коньячком прибило малость. Ладно хоть гостевую комнату предложили, не надо шарахаться по темноте.

– Нинка твоя, Турбинка, расстроится, – еще раз смачно зевнул на пути к выделенной спальне.

– Ей-то какая печаль?

– Любит она тебя, дурака.

– А-а! – Младший недовольно прищурился, а меня аж встряхнуло от его злости, – Тебе она тоже напела?

– Эй!

– Не эйкай, сегодня я еще не твой подчиненный! Ты с ее любовью ко мне не лезь! Девка она неглупая, но уж очень себе на уме.

– Да я как бы…

– Она с пол-Москвой переспала, я ее из такой грязи вытащил! А теперь надо же – любит она меня!

– Да… – опять не удалось вставить ни слова, потому что Младший толкнул дверь моей комнаты, махнул рукой и удалился по темному коридору. Сто раз успел пожалеть, что упомянул Нину. Любила она его по-настоящему, за это могу поручиться, наверное, как раз за то, что из грязи вытащил. Но и парня понимаю: одно дело небольшой досвадебный опыт – никогда не гонялся за девственностью, но другое – пол-Москвы. Короче, пусть сами разбираются!

Глава 9

– Итицкая сила, невъебический пиздец! – Куда бы я ни сунулся, везде всплывала эта фраза.

Забелина предупреждала, что развалено все, но ожидаемый пиздец издали не казался таким… полным!

А начиналось все вроде бы даже неплохо. На полосе нас встретили Тушка с Гаей, дружно повиснув на моей шее. В больнице они только успели мелькнуть, так и не добравшись до меня, тогда их внимание отвлекла Соль, в результате стычки с которой образовалась драка, и Заек через военную полицию выдворили обратно в Муромцево. Сейчас же они синхронно визжали мне в уши, а еще от них шла волна чистой незамутненной радости.

И где-то там далеко остался наш "развод", наши ссоры и подставы. Немногие знали, что наши с Ван-Димычем размолвки последних дней возникли не только на почве гибели капитана Угорина, а еще из-за мести Заек. Тут словечко, там многозначительное молчание, как это умеют бабы, и вот уже проф, и так имеющий причину злиться на меня, вообще перестает доверять. Он мужик умный и давно уже разобрался, простив блудного помощника, но тогда мы оба сильно злились.

Все в прошлом, сейчас я просто был рад видеть обеих живыми и здоровыми. А знакомые выпуклости как родные прилипали к ладоням.

Уже в КБ вторым к моей груди припал Сашок, но его почти сразу же снял Макс, утащивший куда-то делиться новостями. А третьей, с разбега…

– Натали?..

– Пропал! Ни слова не сказал! Ни письма, ни весточки!!! – бил меня по груди девичий кулак. Между прочим, сильный!

– Откуда ты тут? – отстранил от себя девушку, мимолетно отмечая форму с лейтенантскими орлами на погонах. Сгущающуюся тьму ненависти от сопровождающих всюду Заек уже можно было трогать руками.

– Я… Ты не рад меня видеть?.. – Наташа отступила, сникая.

– Очень рад. Безумно рад. Но ты не права насчет писем и весточек, два письма я тебе отправлял. – Каюсь, не удержался и как-то по пьяни накарябал снова листочек, еще до истории с Ведьмой, когда совсем тоска накатила. Но ответа не дождался ни на первое, ни на второе.

– Прости…

Получала! – расшифровал я вспышку вины. Что и требовалось доказать.

"А обычный парикмахер никому не нужен нахер" – всплыла строчка из песни. Кто я, и кто она? Даже обиды не появилось.

– Очень рад, – еще раз сказал девушке, – Прекрасно выглядишь. Даже красивее стала!

Обогнув застывшую фигуру, пустился дальше, услышав за спиной шипение почти на грани слышимости:

– Напрасно клеишься, он не спит с подчиненными!

– Сами-то!

– А мы исключение!

– Посмотрим!

В кабинет Ван-Димыча следующие хвостом Зайки сунуться не рискнули.

На пороге немного замешкался, к этой встрече я все еще был не готов.

– Миша! Золотой мой! – шагнул ко мне профессор.

И все стало на свои места.

– У вас опять все стоит? – улыбнулся, выбравшись из объятий.

– Хуже, повисло! – в тон мне усмехнулся шеф.

– Будем лечить?

– Будем.

А дальше впору было хвататься за голову! Проф – он гений и даже администратор толковый, что не всегда уживается с талантом. Но новое начальство (мне так и не сказали, от чьего имени распоряжались здесь неизвестные личности, исчезнувшие несколько дней назад) поставило задачу – удешевить производство девяток. Задача, не спорю, правильная – один работающий экз стоил дороже двух самолетов, но ебать-копать! Не за счет же работоспособности!

Все девятки, введенные в строй за мое отсутствие, в качестве вооружения имели по "Модесту" (хорошая машинка, но, сцуко, тяжелая!), броню вернули ветошкинскую (то есть опять же тяжелую), а движкам целенаправленно снизили мощность! Иначе, чем вредительством, модернизации назвать не могу! При полном обвесе в новых девятках народ едва шагал, и среди пилотов уже имелись три потери, связанные с неповоротливостью – трудно водить стволом, если ты едва его удерживаешь!

– Переходить на "Модесты" нам придется! – расстроил Ван-Димыча, – Это пожелание сверху, которое проигнорировать не удастся. Ни одного "Стагнера" нам больше не закажут.

– Плохо!

– Не очень. Смотрите, даже в стандартном мы можем выкинуть кое-какие детали.

– Миша, вооружением наше бюро не занимается.

– Иван Дмитриевич, вы же видите – если не мы, то кто?

Вдвоем мы с ним склонились над чертежами, потом к нам присоединился залетевший поздороваться Макс, и просидели так почти до самого полудня.

– Итицкая сила! – глянул на часы, – Я же к пилотам хотел до обеда зайти!

– Тогда вам надо в казарму, здесь они появляются только после трех.

– А что они в казарме делают?

– Живут, – лаконично просветил шеф.

– Та-а-а-к…

Когда-то проф одобрял казарму как меру воспитания для самого первого немного обнаглевшего набора. В принципе, я и сейчас был не против казармы для тех, кто только начинает обучаться. Но жить в общей казарме действующим пилотам? Подрываться на ночные учебные тревоги, проводимые как минимум раз в две недели? Тратить драгоценное время на подметание плаца?! А потом, не выспавшись, на окно?

– А до скольки они тренируются? С трех и до?..

– До пяти. По две четверки каждый день, – ответил мне профессор.

– Итицкая сила, невъебический пиздец! Извините, шеф, нормальных слов нет.

– Я пытался донести до нового руководства, что пилотам нужны постоянные тренировки, но мне указали на их стоимость. А потом… потом указали, что мое вмешательство во все кроме механической части… неуместно.

– Все изменится, шеф, вот увидите! – пообещал я.

Высокий серый забор с колючей проволокой вдоль казарм навевал тоску. Мы тут и так заперты, зачем законопачивать пилотов еще глубже? На входе опять наткнулся на знакомого.

– С кем нужно переспать, чтобы получить вторую такую штучку на грудь? – пожимая руку, Борис Сударев указал на планку второй "Звезды".

– Заебать Войну до смерти.

– Так ты вроде этим и живешь?

– Скажем так, я в тот день был не на работе.

– Заинтриговал. Зайдешь? Посидим? – щелчком по горлу капитан показал, как мы будем сидеть.

– На неделе – обязательно. А пока прости – в делах по яйца!

– Твоих здорово прижали, – проницательно отметил Борис.

– Разберемся! Пропустишь?

– У кого спросил бы пропуск, но тебе – добро пожаловать! Драк только не устраивай! И скажи спасибо, что все, кто тогда участвовал, уже списались на гражданку!

– Пропуск есть, – показал Борису нужный документ. Дружба дружбой, а так ему будет спокойнее, – А драка, как получится. Очень, знаешь ли, хочется на ком-то зло сорвать! Меньше года не было, а тут все…

– Дежурная! – гаркнул через плечо за спину Сударев, – Проводи капитана Лосяцкого к его роте.

Рота… двадцать человек, сиротливо занимавших четверть огромного помещения, даже на взвод не тянули.

– Рота, стройсь! – заорал подорвавшийся при виде меня Квадрат – Юрка Юрьев.

Народ нехотя побросал свои занятия и выстроился вдоль коек. Некоторые смотрели на меня безучастно, а у знакомых по прошлой зиме радостно вспыхивали глаза.

– Смирна! Господин капитан, отдельная рота Специального полка имперской службы безопасности построена! – отрапортовал лейтенант.

– Здравия желаю!

– Здравия желаем, господин капитан, – рявкнул сводный хор глоток.

– Вольно! Разойтись! – распустил народ, – Ну, иди сюда, лихо одноногое! – полез обниматься с Квадратом.

Я на Юрку, а на меня поверх спины бросилось несколько девчонок. Образовалась куча-мала.

– Просил же – без драк! – простонал от входа Сударев.

Ответом ему был дружный хохот с пола.

– А ты почему здесь? Я думал, офицеров из общаги не турнули?

– Где моя тройка, там я, – просто ответил Юрка, выведя меня на солнышко. В Питере, когда улетали, вовсю хлестал холодный дождь, а здесь даже свежая травка кое-где успела проклюнуться.

– Зайки такой принципиальностью не страдают, – заметил я, глядя, как он затягивается сигаретой. Свое недовольство придержал при себе – успеется еще!

– Иголкин тоже. Это мое решение.

– С жильем будем думать. Как вы тут? – мнение Заек я уже услышал, теперь мне требовалось мнение Квадрата, потом и у Андрея Иголкина не погнушаюсь спросить.

– Без вас…

– Давай пока наедине по-старому! – перебил его я.

– Без тебя обучение буксует, – покладисто вернулся к обращению на "ты" Квадрат, – Новое пополнение почти ничего не умеет. И тут неясно – то ли мы такие плохие учителя, то ли тренировок не хватает. Нас-то, я помню, ты по полдня гонял, а этим два раза в неделю в экзе походить удается. Про побегать – я уже молчу, а про попрыгать даже не заикаюсь. Пока стоят и стреляют – хватает, чуть пойдет заруба – режут их как кроликов. Сташкова с Прилепиной даже отмахнуться не смогли толком. Дошло до того, что на последние окна только старичков выставляют – у нас экзы старого образца, мы, если что, попрыгать сможем. Но износ… а новые движки уже урезанными будут. Знаешь, этих бы рационализаторов… усадить бы похоронки писать!

– На окна часто дергают?

– Два-три раза в месяц, в основном на удаленные ездим. Пару раз даже без тревожных частей. С одной стороны вроде как ответственности меньше, а с другой – проиграешь и однозначно всё, с концами, шансов ноль, вертушка никого ждать не будет. Оптимизма не добавляет. У нас, когда с тобой ходили, постоянно злой кураж был, не поверишь, я даже ждал, когда меня на окно вызовут! А сейчас… уныние какое-то. Новенькие в глаза говорят: «Вам хорошо, у вас девятки нормальные, а нас сюда на мясо прислали!»

– На неделю полный мораторий на вылеты, если, конечно, в самом Муромцево окно не откроется! Тьфу-тьфу-тьфу! – тут же постучал по подвернувшейся под руку березе, – С Ван-Димычем поколдуем над машинками. Мою-то, не знаешь? На запчасти не разобрали?

– Хотели! Но ты разве не знаешь, что твою девятку Воронин на собственные средства сделал?

– Оп-па! Итицкая сила! Поворот! Не знал.

– Ну, мы тоже не знали, только когда твой экз кому-то отдать захотели, он на дыбы встал, тогда и выяснилось.

– Хуяссе! Воронин такой богатый?.. А, ладно, тебе-то откуда знать! В любом случае, спасибо за новость и спасибо за хорошие новости, я на свою родную девяточку даже не рассчитывал! В общем, – вернулся я к основному, – Неделю поколдуем, а потом мне надо понять насчет "Модеста" – какое техзадание Дегтярному писать. Пойдешь со мной вторым?

– Так точно! – вытянулся он в струнку, сияя счастьем, – А кто третьим и четвертым номером? – спросил уже нормальным голосом.

– Хотел Заек.

Квадрат замялся, а в эмофоне от него потянуло чем-то непонятным.

– Говори, не мнись.

– Против Гаи ничего не имею, а Тушка…

– Забронзовела? – подсказал мнущемуся парню.

– Возьми или Иголкина, или Коваль, – не стал развивать тему Юрка, – Кстати, Лиза Зарябина вернулась, видел? Молодняк помогает натаскивать. Но без полноценных тренировок…

– Не встретил еще, я здесь первый день.

– О, Игла летит, – кивнул он на спешащего от ворот лейтенанта.

– Ло-о-ось! – кричал тот.

С Иглой у нас были отношения так себе. Как и мне, парню что-то наобещали мимо кассы, поэтому мое место он очень часто представлял своим. Не самая лучшая основа для совместной работы. Но даже он сегодня был мне почему-то рад.

– На ловца и зверь бежит! – поприветствовал его, а потом снова повторил задумку насчет совместного выхода звездным составом, – Третьим пойдешь?

– Я, ты, Квадрат, кто четвертый? – деловито поинтересовался Андрей, – Если Гая, то я за!

– А если Тушка, то против? – задал провокационный вопрос.

– Против! – ничуть ни смущаясь, подтвердил молодой мужчина, – Сам потом все увидишь.

– Значит, берем Гаю. А будут проблемы – позовем Коваль, я прав? – спросил у обоих.

– Совершенно верно.

Вместе с Иголкиным и еще десятью девушками сходил на тренировку, посмотрел, что теперь называется этим словом. Прихуел. Сплюнул. Проматерился. Залез в чужой огрызок девятки, попробовал повертеться, как в своей. Вылез. Повторил предыдущую цепочку действий.

– Итицкая сила, невъебический пиздец! – помня о присутствии целого десятка дам, произносил все исключительно себе под нос.

– Вон, твоя в углу стоит, пылится, – Иголкин показал на силуэт, накрытый брезентом, – Покажи девчонкам класс, да и я буду рад посмотреть. Давно уже ничего хорошего не видел.

Чуть помедлив, стянул тяжелое полотно на пол.

– Моя прелесть! – погладил отполированные дуги, как никогда понимая чувства Ведьмы. Кстати!..

– Погоди минутку! – и бросился в кабинет к Ван-Димычу, где кинул с утра свои пожитки. Ворвался посреди какого-то совещания, кивнул всем, схватил сабли и скрылся обратно, не видя, как за мной потянулась заинтересованная толпа.

Вибро-меч отцеплялся просто, иначе бы я промучился.

Активация, щелчки креплений, пробный взмах.

Однако!

Пыжься – ни пыжься, а против Ведьмы я слабак, и только сейчас "Десница" с "Шуей" в моих руках запели.

Покачался на стопах, вспоминая забытые ощущения, и…

К этому невозможно привыкнуть!

Обидно ползать, когда можешь летать!

Суки, убью всех, кто встанет на пути!

До благородства Квадрата, добровольно переехавшего в казарму, чтобы быть поближе к своим бойцам, я еще не дорос – вечером пошел устраиваться в общагу. До выделенного жилища добрался уже значительно позже восьми – пока со всеми поговоришь! Дважды звезданутому дали даже не комнату в боксе, а целую малосемейку на четвертом этаже нашего общежития, о как ценят! Смех смехом, а жилищный вопрос, который здорово портил жизнь «там», здесь стоял не менее остро, поэтому новые апартаменты следовало воспринимать как поощрение. Предлагали даже целую квартиру поначалу, но, во-первых, далеко от КБ и полигонов, а, во-вторых, в общаге прибиралась уборщица, а там бы самому полы драить пришлось. Жены у меня нет, место подруги вакантно, а Вику сюда не пустили – секретность, бля! Оно, наверное, правильно, но Викуся – немецкая шпионка?.. Тоже мне, Мата Хари бирского разлива!

Кстати, о пиве! Заглянув в холодильник, понял, что есть проблема – пива нет! И пожрать в нем тоже нет! Там даже пресловутой повешенной мыши не наблюдалось. Все-таки Викуся успела меня разбаловать – после приобретения венчика, лопаточек и кучи таких же непонятных блестючих штучек вдруг выяснилось, что готовит моя сестренка весьма и весьма. Особенно мне ее правильные котлеты нравились – большие, пышные, шкворчащие, м-ням!

При воспоминаниях о котлетах рот заполнился слюной, но тащиться до ближайшего круглосуточного магазина? Вес сапог к концу дня перешел от отметки "нормально" в состояние "кто повесил мне гири на ноги?", и при одной мысли снова влезать в эти пыточные приспособления ныть начинало все ниже колен. Достать кроссовки? Но тогда целиком переодеваться надо – к форме здесь относились серьезно: кроссы с погонами – не поймут-с! Смех-смехом, а за нарушение формы одежды любой патруль вправе был отвести в комендатуру для разбирательства, невзирая на звание и заслуги. К тому же тащиться за четыре квартала было откровенно в лом. Спуститься, что ли, на этаж ниже к Зайкам? Уж пельмени-то у них всегда в морозилке водились! А к моему приезду они расстараться и на что-то большее могли.

Примерно полчаса, пока разбирал сумки, от заманчивой идеи я отбивался видом целого поля грабель – детских и взрослых, – разбросанных на этом пути. Одно дело по-дружески пожамкаться при встрече… ну, как по-дружески?.. вот стопудово – у Заек не дружба на уме была! Короче, обнимашки – одно, а если я зайду сейчас к ним, то явно до утра не выйду (и предательская часть ниже пояса с этим обстоятельством радостно соглашалась!), а там все по наезженной колее и к тем же воротам. Ну, нах эти камбэки!

Но жрать хотелось все сильнее, а идти куда-то все ленивее. Итицкая сила, ну почему тут нет хотя бы пиццы с доставкой?!

Мозг проиграл желудку с разгромным счетом. Клятвенно обещая себе, что "только спросить", "одним глазочком", а потом откуда-то выплыло "на полшишечки", поплелся к лестнице.

– Ничего не меняется, Михаил? – раздался знакомый голос из распахнутых наискось дверей, – Прошлись по всем, со всеми поздоровались, и только представиться куратору не сочли необходимым?..

– Людмила Васильевна! Мое почтение! – припал к ручке, держащей увесистый аппетитно пахнущий выпечкой сверток, – Вам помочь?

– Съесть это? Пожалуй! Проходите! – Маздеева посторонилась, пропуская меня в квартирку – зеркальную копию моей.

Теперь, когда знал, что она доверенный человек Забелиной, взглянул на женщину по новому и восхитился: это какой же умной надо быть, чтобы вот так притворяться дурой? Даже меня – эмпата – обвела вокруг пальца, я в ней ничего, кроме "любительницы сладенького" не видел.

Впрочем, дура ли, умная ли, а "сладенькое" Люда не разлюбила, в чем я имел счастье убедиться почти сразу после ужина.

– Иди-ка ты к себе! – толкнула она меня гораздо-гораздо позже, когда я уже начал задремывать, уткнувшись в теплую шею, – Не нужно, чтобы тебя утром выходящим от меня видели.

– Угу, – пришлось сделать над собой усилие и мужественно оторвать организм от расправленной кровати.

– По-прежнему хорош!

Несмотря на одолевающую сонливость, я даже умудрился приосаниться – хотя сколько в том моей заслуги? Быть плохим любовником, будучи эмпатом – это еще надо постараться!

– Жаль, повторить не скоро удастся.

– Почему? – немедленно отозвался я вопросом, – Этаж полупустой, да и в кабинете мы, помнится, неплохо отрывались?..

– Завтра мне обузу на шею вешают – подопечный прибудет. Некто лейтенант Начерных. Впервые слышу фамилию – значит чей-то протеже, который будет путаться под ногами, тянуть одеяло на себя и отчитываться куда-то налево. Как будто мало мне всего остального! Но говорят, тоже молоденький и хорошенький! – бесстыдно поддразнила меня женщина.

– Начерных?.. хм… Когда-то ты меня очень выручила своим предупреждением, позволь сделать ответную любезность, – произнес, просунув руки в рукава и задумавшись – стоит ли ради двух шагов по коридору полностью застегивать манжеты? Дизайнеров офицерских кителей периодически хотелось зверски убить – по четыре пуговицы на каждом запястье – ну кто так делает, а?! Это я еще про пидорские в облипку штаны не упоминаю! "И так сойдет!" – решил в конце концов, прихватив на крайние, но пуговицы на груди все-таки застегнул все.

– Ты что-то о нем знаешь? Знаешь, кто за ним стоит? – женщина на простынях подобралась, мигом стряхнув с себя расслабленность последних минут. Хищница в засаде, даром, что голая. Наверное, мне действительно нравится такой тип, потому что сейчас я ею залюбовался.

– Если хочешь еще по две птички на погоны – учи его на совесть, так, как никого никогда не учила. И не вздумай подкатывать к нему – пролетишь мимо повышения.

– Кто он?! – требовательно спросила майор.

– Прямо сказать не могу, извини, подписка. Но могу намекнуть – я с ним знаком и зову его "Младшим". Ты женщина умная – тебе должно хватить.

Сосредоточенность сменилась вспышкой озарения.

– Почему?! – встала она с ложа и обняла, – Почему ты мне не встретился в двадцать? Или хотя бы в двадцать пять?! Я бы тебя отбила у всех! Жаль, что ты меня тогда не видел!

– Увы! – поцеловал я ее, – Но у меня хорошее воображение, я могу представить. К тому же ты и сейчас хороша!

– Льстец! – она взлохматила мне и без того спутанные волосы, – Прости, но раз ты так говоришь, то встреч не по работе тем более больше не будет.

– Знаешь, а мне даже жаль!

Конструкторское бюро имени Воронина уже давно переродилось непонятно во что – от чистого проектирования мало что осталось. Небольшая поначалу мастерская превратилась в полноценный опытный цех. Интеллектуальный штаб бывшей политеховской лаборатории разросся за счет переведенных специалистов из бюро Кобуцкого и в итоге разделился на несколько направлений – кто-то занимался чисто движками и батареями, а кто-то – остальной начинкой экза. Броней и вооружением шеф заниматься не хотел, но теперь тоже пришлось.

Ван-Димыча нашел за верстаком, где он вместе с несколькими рабочими курочил "Модест".

– Решили тоже приложить руку?

– Если не мы – то кто? – ответил мне начальник моими же вчерашними словами, – Вот, смотрим, что можно выкинуть безболезненно. В чертежах оно одно, а руками пощупать тоже не мешает.

– Не напортачите?

– Миша! – выпрямился шеф, вытирая ветошью ладони от жирной вонючей смазки, – Как ты думаешь, что сложнее? Стрелялка, с одним подвижным механизмом, или целый экзоскелет?

– Молчу-молчу! – поспешил выбросить белый флаг.

– Вообще-то я тебя жду, просто увлекся. Барышни все и без меня прекрасно сделают, – как обычно, все низовые должности были заняты женским полом, – Пошли!

И мы с ним отправились инспектировать склад.

– Восемь штук, последнее поступление, – провел он меня в закрытую часть хранилища, – На броню не смотри, смотри на остальное.

– В чем отличие?

– Почти весь скелет и все ребра жесткости сделаны из стали ГРС.

– То есть без легирующих добавок? – возмутился я, вспомнив таблицу.

– И что? – остановил профессор все моё возмущение простым вопросом, – Во-первых, всё покрыто лаком. А во-вторых, ты где-то собираешься задерживаться настолько, что это станет проблемой? А здесь мы проведем обслуживание и, если надо, подновим покрытие. И, кстати, на твоей машине я уже заменил все ребра на такие же – ты вчера почувствовал разницу? А это, между прочим, почти четыре килограмма в минус!

– Ну…

– Не нукай, ты давно со мной работаешь, пора научиться выражать мысли ясно!

– Ясно, буду изъясняться ясно, – и тут же сам хмыкнул от получившегося перла, – Меня смущает, что влага может добраться до движущихся частей. Не будем же мы каждый раз все шарниры перебирать?

– Шарниры мы пока и так, и так после каждого боевого выхода перебираем. Но я говорил только о самом скелете, подвижные части я предлагаю переставить со старых девяток, им даже до первых признаков износа еще далеко.

Мало-помалу, но у нас вырисовывалась обновленная машинка – ублюдок старой и новой версии. На этапе обсуждения движков присоединились Макс с Березиным, и споры пошли по-новой. Я упирался, что надо вернуть полную мощность, проф с Антоном предлагали усилить то, что есть, но не доводить до прежних значений: так мы могли скорейшим образом поставить "под ружье" почти три десятка машин.

– Лось! – оборвал меня Макс на очередном витке ругани, – Забудь свой первый бой! Там ты был один против сначала четырех, а потом против одной не раненой твари. Я проанализировал все, до чего смог дотянуться, – не бывает поединков дольше, чем в полчаса!

– Открыл Америку!!! Я это знаю, и что?! – нашел кого удивить и чем! Собственно, эти данные он от меня и получил, просто еще со ссылками на первоисточники, которые не поленился прошерстить повторно.

– Затем, что не нужен ресурс на два часа!!! Если вы за сорок минут тварей не победите – то не победите вообще! Они за этот период восстановятся до конца.

Где-то улещиванием, где-то ором я выторговал у ученой братии час бесперебойной работы движков. Но в одном они были правы – затянутый поединок шел в плюс тварям, к тому же я по-прежнему был против самой концепции схватки на мечах или саблях – всадников надо было бить издали, а потом только добивать, желательно без рукомашества.

Когда в цеху закипела работа, я отправился к пилотам – дрессировать. Восемь девяток нам пока оставили для тренировок, их мы и использовали. Сначала было трудно – несмотря на наличие методички, бойцам уже успели частично привить неправильный образ мыслей – приходилось ломать через колено и перекраивать. Но, по сравнению с прошлыми разами, теперь у меня уже было достаточное количество помощников, чтобы не заниматься с каждым человеком по отдельности, достаточно было просто контролировать прогресс. Трех пилотов пришлось забраковать – даже светлой памяти Яшка Перепелицин на их фоне сошел бы за гения. Две девчонки при известии об отчислении счастливо вздохнули – не все могли спокойно выйти против чудовищ, которыми пугали в этом мире взрослых и детей, зато третья устроила истерику со слезами в три ручья, воплями и угрозами в стиле: "вы знаете, кто моя мама?!"