Текст книги "Лось 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Наследницы сейчас нарабатывают очки, я прав?

– В точку! – с силой потянув за капюшон, он поежился, – Черт! Из-за этой конспирации приходится по улицам шататься!

– Так пошли куда-нибудь погреемся?

– Нет, после тех новостей, что ты на меня вывалил, я лучше пораньше домой вернусь. Костя! – обернулся Сергей, – Поймай такси до вокзала!

Старший из-под плотно намотанного шарфа прохрипел что-то согласное.

– Ты себя очень недооцениваешь! Точнее не себя, а экзоскелеты Воронина и свое место при них. Уже в нынешнем виде они по сути шестнадцатый клан. Или даже пятнадцатый, потому как Октюбины вот-вот сойдут со сцены – у них почти не осталось всадниц, чтобы закрывать их долю окон. А без всадниц они не клан, а так, зажравшееся ворье, которое и прижать не грех. И будь уверен, желающие вскоре найдутся. Зато человек, возглавивший такую силу, автоматически станет народным любимцем. И союз с ним может стать тем камешком, который нарушит сложившиеся полюса силы. И как бы многим ни хотелось тебя отодвинуть, по целому ряду обстоятельств ты по-прежнему в первой тройке претендентов на эту должность!

– Проще было своего человека нам подсунуть и натаскать.

– Проще, – согласился Сергей, – Но ты забываешь, что свою кандидатуру надо протащить через все фильтры СБ. А у мамы уже есть своя.

– Кто? – обиженно растерялся.

– Ты, дуболом! – ради того, чтобы постучать меня по лбу Серый даже отпустил края капюшона, тотчас скинутого налетевшим порывом ветра.

Хм… а ведь и вправду получается так.

– А Светлана? – вспомнил я о подсыле.

– А что Светлана? Совпало. В Муромцево ее на стажировку посылали, и вообще-то для нее другое место приготовлено было. Ее назначение к Воронину в последний момент переиграли, но ей на игры в солдатиков в любом случае не больше полугода отводилось. И никто не ожидал, что она на тебя западет. А вот Павла Отрепина туда очень удачно подставили, – на мое выраженное мимикой недоумение Младший добавил, – Потом уже выяснилось, когда он погиб, что его семья была связана с конкурентами. Долго рассказывать, но всю комбинацию с его "приземлением" разыграли специально, чтобы матери потом порекомендовать, и выйти на Свету. И согласись, если бы он остался жив – не видать бы тебе ни капитанства, ни ордена!

– Так это вы его?.. их?.. – несмотря на стылый ветер, меня прошиб пот.

– Ты, блядь, не смей так про нас думать! – взорвался Серый, – Извини, но с тобой надо только на твоем языке! Сказал же: после гибели выяснилось! Что, по-твоему, мать дура, чтобы своих людей так подставлять?! – после вспышки гнева он немного помолчал и хмуро продолжил, – Знала бы она раньше, так наоборот, стерегла бы этого Отрепина как зеницу ока, из-за него у нее потом неприятности были. Они и так, и так случились – не шутка же, целую группу угробили, окно не схлопнули, но ей еще и за Отрепина отдельно прилетело. Думала даже, что с должности попросят, хотя инициатива вообще не ее была. Но обошлось.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил, чтобы разбить нехорошую тишину, возникшую между нами.

– Я всего полчаса назад сказал: должность главы ИСБ – наследственная! Почти наследственная, но в моем случае "почти" можно отбросить. И то, что я принял это только сейчас, не отменяет факта, что меня к ней готовят с пеленок. Я и университет-то как отдых воспринимаю после всей домашней муштры.

– Понятно… – в голове все-равно не укладывалось, что я вот так запросто прогуливаюсь по улице с будущим "Лаврентием Палычем".

– Плохо, что ты здесь, а я там! И связи никакой надежной нет! Хотя… давай так… турбину помнишь?

– Турбину?.. – скачки мысли Младшего остались за гранями моего разума.

– Нину-Турбину? А, черт! – чертыхнулся парень, – Ты же не пошел тогда с нами! Тогда отпадает! Или нет?.. Короче, Турбина подойдет к тебе на… нет, не на следующей… ориентируйся примерно на полмесяца, плюс-минус. Она полностью мой человек, про нее даже мать не знает. Через нее будем держать связь.

– Как я ее узнаю?

– Поверь, Турбину ты ни с кем не спутаешь! – заверил меня Сергей, – Но ее и зовут так – Нина Турбина, с ударением на первый слог, разумеется. А на внешность не смотри – девка умная, не чета многим!

– Хорошо, – покорно согласился.

Такси, нарушая все правила дорожного движения, разбрызгивая снежную кашу колесами, с буксом притормозило у едва успевшего отпрыгнуть подальше от веера летящей слякоти Константина.

– Не надо провожать! – Сергей остановил мое продвижение к машине.

– Вопрос напоследок можно?

– Валяй, смогу – отвечу.

– Помогаешь ты мне как другу, это я не отрицаю. Но все же чувствуется, что есть у тебя свой интерес! Не поделишься?

Серый опять взглядом посоветовался с тучами и выдал:

– Мать почти полностью оттерли от проекта Воронина. И с очень обидными формулировками.

– Краснова?

– Тц! – Забелин презрительно цыкнул, – Как ты думаешь – полковник Краснова и полковник Забелина равноценны?

– Да ни в жисть! – искренне возмутился даже мысли, потому что в охранке полковников насчитывался не один десяток, а Забелина была одна в своем роде – полковник, который мог приказывать генералам.

– То-то же! – удовлетворенно кивнул мне собеседник, снова поежившись из-за особенно сильного порыва ветра, грозившего опять сорвать ему капюшон. Справившись с деталью одежды, возомнившей себя родственницей паруса, Младший жестом заставил заткнуться начавшего что-то выговаривать с переднего сиденья такси Константина, – В деле не только Краснова, но и кто-то из ее начальства или покровителей, – "А это не одно и то же?!" – чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык, – Но это все не важно! Во-первых, считай, что мне за мать обидно! Проект все равно бы от нее ушел, но не так… оскорбительно. Поэтому поломать их игры и мне, и ей будет в радость. А если я при этом еще и другу помогу, то… сам понимаешь! – он оборвал фразу, но мне было достаточно, – А во-вторых, кто сказал, что в этой гонке у меня нет своих фаворитов? Служба безопасности нужна будет при любой императрице, но есть фигуры, которые мне импонируют больше, так что сейчас я и на свое будущее работаю.

– Спасибо! – протянул ему руку.

– Жди Турбину! – отозвался Младший, отвечая на рукопожатие.

Таинственная Нина Турбина не появилась ни через неделю, ни через две, ни через три. Роман с Ногайской шел своим чередом, ни о каком оружии я ее, разумеется, не расспрашивал – не тот я человек, чтобы что-то вынюхивать и выведывать! Не потому, что западло, а просто склад характера не тот.

Отношения с Ариной по времени совпали с появлением у меня денег – выводы мои одногруппники сделали соответствующие. "Дружба" с Соль сама собой сошла на нет, хотя от Вали и еще некоторых девчонок периодически тянуло грустью по поводу разлада. Зато обзавелся компанией собственных прихлебателей – и, кто бы мог ожидать? – в первых рядах ко мне прибился Димон-Жоппер! Но и раньше далекие дела универа со временем стали для меня все менее и менее интересными: девочки-мальчики, кто кому дал, кто кому не дал! Лично мне давала одна из шикарнейших женщин страны, кумир миллионов. Она же регулярно валяла меня по матам спортзала, повышая свой, – но и мой тоже! – уровень рукопашки. С той лишь разницей, что она учила новое, а я вспоминал старое.

Двоякие чувства – теперь я знаю, что кроется за этим определением! Именно их испытывала фрейлейн Тауберт, заканчивая последний в декабре урок. Гордость за ученика, гордость за себя и одновременно жгучая досада от предстоящего расставания – для меня, то ли выучившего, то ли вспомнившего язык Гёте, этот коктейль «звучал» сказкой! Марта Антоновна до кучи мне еще чистопородный берлинский акцент поставила, и сейчас я легко мог сойти за коренного жителя столицы Германии. Если честно, то меня самого одолевала гордость после беседы со специально приглашенной на наш урок немкой – какой-то знакомой репетиторши. В ходе беседы мы перескакивали с одной темы на другую, и я легко мог поддержать разговор на любую из них. Для парня из рабочего района – небывалое достижение!

Новый 2001-й год я тихо-мирно спраздновал с так и не поженившейся парой Макса и Юли, часа в два меня подхватила Ведьма, потащившая гудеть на какую-то супер-пупер-мега-крутую тусовку в ресторане «Москва» (самый элитный ресторан в Петербурге или самый распиаренный, если пользоваться моей терминологией). Новый год по Гринвичу мы с ней отметили в номерах поверх ресторана.

– С новым годом! – поздравил я, сдирая с Ведьмы трусы с блестками.

– С новым годом! – почти одновременно со мной среагировала она на дурацкое кудахтанье кукушки из громадных напольных часов.

Позже мы вернулись в круг веселящихся людей, а потом под утро еще раз "спраздновали" на посошок. В десять утра, удивляясь давящей тишине во все еще ожидающих "бумц-бумц-бумц" ушах, я поднимался на третий этаж, многократно поминая архитектора, заложившего слишком крутые ступени, чтобы наткнуться на грустно устроившийся под дверьми съемной квартиры комочек в розовой шубе:

– Мишка?..

– Вика?..

Глава 5

Семья в дополнение к новой жизни мне досталась своеобразная. Родной папаня неизвестен, но если судить по намекам – давно покоится где-то под камнем или на дне речки, кормит простейшие формы жизни. Приемный батя – признанный гений промышленной архитектуры. Мамашка – вышвырнутая из клана, но горящая желанием туда вернуться красотка. А кроме родной маман прилагались еще две старшие жены отца – мама Яна и мама Рита, а с ними их дочери – Женя, Поля и Вика. С Викой мой предшественник – вслед за мамой Ритой и для разделения «нас» я его всегда называл Масюней – не дружил. Причем «не дружил» – очень мягкое определение, они с девчонкой цапались постоянно по любому поводу. Я же, попав в тело с «амнезией», всего за три дня свел вражду на нет – помощь от новых сестер я принимал с благодарностью.

И позднее, хоть и не испытывал к "родителям" почти никаких чувств – мне они были совсем чужие люди – поддерживал с ними подобие отношений как раз через Вику. Что мною двигало – стыд от занятия места их сына, или расчет, – не берусь сказать. И то, и другое, наверное. Но до сих пор мы словно существовали где-то в разных потоках жизни: они – сами по себе, я – сам по себе. "Посылки" в виде Вики в моей вселенной явно не предполагалось.

– Сбежала?

– Сбежала, – обреченно констатировала сестренка, но сразу же ощетинилась, – После твоего побега с ними стало невозможно жить! Они постоянно ссорятся! Мама злится, мама Варя закатывает истерики, Мама Рита их мирит, но Поля уже выскочила замуж – второй женой, лишь бы подальше от нашего дурдома! Папа не появляется месяцами. А когда появляется – шушукается с мамой и снова смывается! Я так больше не могу!

– Ну-ну! – прижал к себе шмыгающую носом девчонку, – Так ты что, на лестнице Новый год спраздновала? – посочувствовал, старательно целясь зажатым в неверных руках ключом в замочную скважину.

– Нет, – отозвалась Вика, выскользнув из моих объятий, – Сам Новый год я в поезде встретила. Душевно, между прочим!

Теперь, когда мы оба стояли, стало заметно, что ее тоже основательно штормит, Вряд ли она бухала наравне со мной, но без маркера "Х" на анализе крови неокрепшему девичьему организму могло "похорошеть" с пары бокалов шампанского.

– Эй, да ты совсем никакая! – подхватил я ее в прихожей, когда она запуталась в собственных сапогах, – Ложись-ка ты спать, все новости завтра расскажешь!

«Пьяная, помятая пионервожатая!»

Вот и рад бы отцепиться от дурацкого прилипчивого стишка, но строки сами ползли на ум при виде опухшей Викиной мордашки.

Как год встретишь – так его и проведешь, а если речь не только о годе, а о целом тысячелетии? Сестренкиному будущему я не завидовал.

– Чем собираешься заняться?

– Еще не знаю, – умирающим голосом отозвалась она из-под вороха одеял. На отоплении домовладелица экономила, обеспечивая лишь самый минимум, пришлось даже вспомнить печальный детский опыт по затыканию оконных щелей тряпками и газетами. И все равно в квартире температура редко превышала требуемые жилищными нормами семнадцать градусов. А сегодня, когда истопницы тоже наверняка пропустили по рюмочке, не наблюдалось даже этого рекомендуемого минимума. Страшусь предположить, что будет твориться через неделю в Рождество, когда традиционно бухали все.

– Я пока просто поживу у тебя, ладно? – робко заикнулась сестра, – Деньги у меня есть.

– Да живи! Жалко, что ли? Деньги у меня тоже есть. Только родителям отпишись, что тебя не инопланетяне украли, а ты сама по себе свалила. Переживают же!

– Папа все равно искать будет, – всхлипнула Вика.

– Тогда тем более надо написать! – потребовал я,

– Жоппер, ты не охамел? – взвился я, увидев на своей парте сумку Ярославцева. Только-только от «невесты» отвязался, и то косит вон нехорошо с соседнего ряда, как эта погань прицепилась! Димку я недолюбливал, потому что ни об одной мужской жопе я не думал столько же, сколько об его! И не из каких-то извращенных побуждений, просто при виде его строгого носа и проколотого левого уха волей-неволей постоянно вспоминал несчастных рыбок! Переживал за дельфинчиков! Да, вот такой я гринписовец и природозащитник!

– Лось, мне поговорить с тобой надо, – сдавленно пробормотал Жоппер.

Вот и еще одна причина для нелюбви! Обратись я хоть раз так к Максу – мигом бы отхватил в табло, несмотря на разницу в массе и опыте – Кудымов ничего никому не спускал и спускать не собирался. И не важно, что результат известен заранее – на самом деле отхватил бы скорее всего он, важен принцип. А от этого лощеного гуся все мои презрительные слова отскакивали.

Звонок прервал наши препирательства по поводу места, пришлось садиться рядом. Макс имел обыкновение появляться в аудитории сразу после звонка и лютовал, если кто-то еще не был готов к лекции. Или зачету как сегодня, который проводился в виде контрольной. Второго января, блядь!

– У тебя коэффициенты неправильно стоят! – шепнул Жоппер, когда я в четвертый раз пересчитывал вроде бы правильный, но чисто физически невозможный результат задачи, – Поменяй знак у четверки.

– Разговорчики! – прикрикнул с кафедры недовольный Кудымов, но не выгнал ни меня, ни Димона, хотя легко мог. Все-таки неплохо быть другом самому противному преподу на потоке.

Поменяв плюс на минус, переписал ответ и, сдав листы, вышел в коридор, в остальных решениях сомнений у меня не было.

– Чего тебе? – неласково спросил у рыбовода, когда он почти следом покинул прохладный зал занятий.

– Дело есть! – важно прошептал он, оглядываясь по сторонам.

– И? – долгих разговоров с красавчиком я не планировал. Ну, помог с решением, и что? Я бы и без него в конце-концов нашел ошибку. А не нашел бы – так и без этой задачи легко наскребал на проходную "тройку" или даже "четверку", смотря сколько задачка весила в Максовых баллах.

– Давай в столовке сядем, заодно поедим? Мне перед зачетами кусок в горло не лезет, зато потом на жор пробивает.

Как ни странно, но такая маленькая слабость почти примирила меня с существованием Жоппера. Просто надо было видеть – насколько он пыжился постоянно, пытаясь не уронить свой несуществующий авторитет. Впрочем, я не прав, девчонки на его гордый неприступный вид велись только так, и в одиночестве он не оставался, являясь кумиром для большинства парней из нашей группы. Его игнорили только я, Алиса с волчицами и Соль с прихлебателями, остальные разве что в рот не заглядывали.

– Это правда, что ты капитан имперской безопасности? – прозвучал очень неожиданный вопрос, едва мы сели за стол с подносами полными еды.

– С чего вдруг такой интерес? – выдавил из себя, прокашлявшись.

– Тебе нельзя признаваться? – расстроился Жоппер.

– Да нет, можно. Да, я капитан в отставке. Доволен?

– В отставке?.. – чуть разочарованно протянул парень, но тут же исправился, – А корочки показать можешь?

Все еще недоумевая, развернул и выставил впереди себя ксиву. Все как положено – не выпуская из ладони. А попытку посмотреть и пощупать пресек жестко:

– Без рук!

Уважительно глянув на удостоверение и на меня, Жоппер, захлебываясь словами, стал излагать свою немудреную историю.

Парниша подрабатывал в эскорте, причем в самом худшем его варианте – не столько сопровождал, сколько спал с клиентками за деньги. В моих глазах – уже минус. И пусть деньги ему требовались на учебу и поддержание имиджа, потому как беден он был словно церковная мышь, меня его слезный рассказ не растрогал: проститутка – он завсегда проститутка, сколько его не называй красивым словом "эскорт". Здесь в универе он рассчитывал подцепить кого посимпатичнее и побогаче, а там уже навеки распрощаться с опостылевшей работой. Но на пути его честолюбивых планов встали сразу несколько внезапно обнаруженных преград: своих "куколок" агентство держало на коротком поводке, собирая на мальчиков совсем не детский компромат (мысленно перекрестился – будь я чуть менее брезгливым, мог бы точно также сейчас маяться). Второе – таких вот "небрезгливых", как они ни шифровались, все равно брали на заметку, и вход в высшие эшелоны им потом был заказан. То есть мальчик мог сколько угодно крутить романы, но жениться на привилегированной девочке ему бы не дали – за такими девочками обычно стоят их высокопоставленные мамочки, которым зять-проститутка нахуй не сдался. И третье – злоупотребляя не "клацем", а каким-то его аналогом, пацан уже в девятнадцать умудрился посадить весь организм на жесткий допинг – "пипетка не стояла без таблетки".

– Так пойми, иногда такие крокодилицы попадаются, что хоть вешайся, – зачем-то горячо он оправдывался передо мной, – Без "закидки" на таких не встанет! А они, как назло, обычно платят больше всех! Вот и приходилось…

Щазз заплачу!!! Два раза! Подсолю витаминный салат скупой мужской слезой! Хотел легких денег – получил. За столом я оставался только потому, что разговор у нас начался с моих капитанских корочек.

– Есть у меня одна постоянная подруга. Я даже одно время думал совсем с ней сойтись, тем более что к внешности ее почти привык. А потом оказалось, что она из ваших…

Лучась самодовольством, Жоппер излагал, как раскручивал неразборчивую бабенку на подарки, как она помогла ему пройти конкурс в универ, как обмолвилась обо мне, стоило ему вывести как-то разговор на тему сокурсников.

Я же между слов слышал другое: поток обмена информацией шел в обе стороны, и наверняка не равноценный. На самом деле – просто классика вербовки! И стучал Димон не по принуждению, а совершенно добровольно. Дятел-трудоголик! Ну и, болтать – не трахаться, а время беседы шло в общий оплаченный зачет. И все хорошо шло у этой парочки, к обоюдному удовольствию, но вот беда – щедрая нанимательница пропала. И Жоппер подозревал, что пропала нехорошо.

– Я тебе больше скажу – концы где-то здесь в универе спрятаны. Уж очень настойчиво она меня про некоторые моменты выспрашивала! – однако, рыбожоп не совсем безнадежен, и кое-что в их отношениях понимал.

– А от меня ты что теперь хочешь?

– Галка на самом деле классная была. Добрая. Щедрая, – это мы, между прочим, об агенте спецслужб говорим! – Я по ней даже скучаю.

– Ближе к делу! – поторопил я его.

– Поспрашивай у своих – все ли с ней в порядке? Ты не подумай, – вновь зачастил Жоппер, – мне ваши тайны не нужны! Но привык я к ней, понимаешь?! Волнуюсь!

– И как я, по-твоему, должен спрашивать? Была, ходила по борделям, выдавала себя за сотрудницу? Самому не смешно?

– Что сотрудница – это верняк! Точно такие же корочки как у тебя я как-то сам у нее видел! – а вот это уже интереснее, потому что в зависимости от звания удостоверения варьировались по цвету, То есть его бабенка была тоже капитаном. И не условным, как я, а видимо настоящим. А капитан имперской безопасности – это, между прочим, довольно высокое звание! – Мне она Галей представлялась, но я знаю, что зовут ее Горшавина Алина Григорьевна. Удостоверение у нее как-то выпало, а я успел поднять и прочитать.

– Ладно, попробую, – задумчиво согласился, чтобы только Жоппер отстал – пока даже тени идеи не было, как выяснить нужную ему информацию.

Стоило прийти домой, как все проблемы рыбожопа выветрились из головы – упавшая как снег на голову Вика потребовала полного внимания. Я надеялся на приготовленный ужин, а получил в нагрузку к зачетной неделе беготню по магазинам. Выяснилось, что у меня – о, ужас! – нет на кухне венчика (что это?!), лопатки для котлет и – о, майн гот! – прихваток!!! Чем ей не понравилось обгоревшее полотенце, используемое для этих целей – ума ни приложу, но надо, так надо! В ее воинственном состоянии проще было согласиться, чем выслушивать все заготовленные шпильки. А каким непостижимым образом три столь необходимые моей кухне хуйни трансформировались в семь (семь!!!) полных пакетов – вопрос не ко мне! Вишенкой на торте мне досталось высказывание:

– Самое необходимое купили – пока сойдет!

То есть эти семь пакетов – всего лишь самое необходимое?!! Мысль, что Масюня был не так уж и неправ, придерживаясь с Викой тактики "холодной войны", весь вечер давил в зародыше. И никогда еще не радовался так сильно протяжному гудку "стодесятки" под окнами.

– Так! Короче! Вот деньги на первое время! – припрыгивая на одной обутой ноге, стараясь одновременно попасть в рукав дубленки, протянул сестренке неразменянную пятихатку из конверта, хранимую в кармане на всякий случай, – Меня не теряй! Вернусь завтра или послезавтра. А может быть и позже!

– У Масика завелась девушка?! – ехидно протянула зараза, почти выжившая меня из моей собственной квартиры, помахивая лопаткой с еще не оторванным ценником.

– За "Масика" получишь в следующий раз в лоб! – ответил, натягивая второй ботинок.

– Ой-ой-ой! Страшно-то как! – продолжила она издеваться.

– Вика! – приструнил расшалившуюся сестренку, уже начавшую дегустировать выпрошенный для торта ликер, – Ты вроде о каких-то подругах здесь заикалась? Разрешаю устроить сборище!

– Братик! – взвизгнула Вика, обнимая меня и тут же срываясь к стационарному телефону.

– Но чтобы хозяйка мне не жаловалась! – из прихожей крикнул ей вслед в отчаянной попытке предотвратить предстоящий разгром квартиры.

– Не волнуйся! Все будет в лучшем виде! – отмахнулась Вика, уже накручивая диск аппарата.

– Вжжжж, вжжжж!!! – врезался в мой скучный сон необычный басовитый звук.

– Вжжжж, вжжжж!!! – следом за звуком Ведьма, не особо разбирая в темноте место для установки коленей и локтей, переползла через меня к настырному источнику помех.

– Да! – привычное для меня "Аллё!" тут не прижилось, и по телефону отвечали обычно "да!"

– Да, я!

– Да! – сонный голос Арины подобрался, превратившись в деловой.

– Так точно! – совершенно четко прозвучало в гулкой утренней тишине ее квартиры.

Еще не совсем отойдя от сна, попытался заключить всадницу в объятья и повалить обратно в постель.

– Прости, Миша! – моя подруга ловко вывернулась из обхвата, сильными руками придавливая меня к подушке.

– Окно? – проснулся окончательно я.

– Окно.

– Где?

– Тебе какая разница?

– Никакой.

– Ключи оставлю на столе. Будешь уходить – закрой на два оборота.

– Можно с тобой? – внезапно даже для себя попросился я.

– Зачем тебе это, капитан? – впервые обратилась она ко мне по званию. И впервые давая знать, что ей это звание известно, – Задание?

– Низачем. Просто потому, что я за тебя волнуюсь. Если ты знаешь о моем капитанстве, то должна знать, что я в отставке. И сам по себе.

– Что ж, капитан "сам по себе"… у меня нет секретов от нашей доблестной СБ. Если ты хочешь понять, чем живут всадницы, добро пожаловать! Только форму тогда надень!

– Она у меня дома.

– Вылет через четыре часа. Пятнадцать минут ничего не решат.

Включив свет в комнате, тут же выключил его обратно, поражаясь количеству женского шмотья, беспорядочно раскиданного по двенадцати квадратным метрам моей спальни. И еще больше поражаясь количеству пустых бутылок, звяканье которых сопровождало меня весь путь по коридору.

– Миша?.. – раздался хриплый Викин голос от стенки. Не буду заострять внимание, что лежащая на расправленном диване сестренка переплелась голыми ногами с другими такими же обнаженными женскими ляжками.

– Миша?! – раздался ее же голос, заставший меня в кухне за переодеванием.

– Как-то так… – заявил в расширенные глаза, застегивая мундир с бренчащими наградами.

– Миша?!

– Я вернусь завтра! И тогда мы поговорим.

– А ведь я считала тот доклад неумной шуткой! – прокомментировала Ведьма мое появление в машине при полном параде.

– Разочарована? – спросил, понимая, что наши отношения уже никогда не станут прежними.

– Знаешь?.. – Ногайская склонила голову набок, разглядывая награды, – Нет! – уже спокойно-уверенно закончила всадница, – Авдотья! В резиденцию!

– Моя прелесть! – заявила уже облаченная в броню Арина, демонстрируя мне свои знаменитые сабли, закрепленные на специальной подставке.

Невольную ухмылку скрыл чудом – уж очень резанула слух эта "моя прелесть", напоминая о доме. К счастью, благоговейно водившая пальцами по рукоятям и незаостренным краям клинков Ведьма моей нетипичной реакции не заметила. А когда она подняла на меня взгляд, уже справился с лицом и лишь смущенно пожал плечами, поскольку в холодном оружии мало разбирался и способен был оценить клинки по одному критерию: "нравится – не нравится". Впрочем, состроить подобающую моменту рожу труда не составило, блеснувшие голубым отсветом сабли мне определенно понравились – даже дилетанту сразу видно: не для парадов, а настоящее боевое оружие. Но я все равно за пулемет!

– Булатный клинок, – произнесла Арина, заостряя мое внимание на характерных волнах вдоль лезвия, – а знаешь, что дает такой синий оттенок?

– Понятия не имею, – отозвался, ревниво отмечая ласковые движения женщины, наглаживающей сталь.

– Броня всадников, – не стала держать меня в неведении Ногайская, – Для ковки клинков применяются чешуйки убитых тварей.

– И всё?

– Не всё, конечно. Но больше я тебе, капитан, сказать не могу – тайна клана!

Кивнул, принимая причину. Но "нам хватит и намека!" оставил в уме. Как бы я ни относился к Красновой или Ногайской, а заменить в экзах вибро-мечи на что-то полегче и покрепче не отказался бы.

– Их ковали лучшие оружейники клана! – красуясь передо мной, Ведьма выполнила связку, заставляя клинки петь от рассекаемого воздуха.

– Впечатляет! – ничуть ни покривил душой, наблюдая за процессом прикрепления клинков в заспинные ножны. А подло мелькнувшую мысль об отыгрываемом специально для меня и возможно не только для меня фарсе – добираться до места нам явно не один час, и надевать броню можно было не спешить – оставил при себе. В конце концов я их порядков не знаю.

На аэродроме пришлось подождать в стороне, пока всадница лаялась о чем-то со своим командованием. Сбитая эмпатия – я сам не заметил, как погряз в чувствах Арины, и лишь на подъезде к летному полю сообразил, что весь испытанный букет ощущений, начиная от азарта с мандражом и заканчивая глухой тоской, – не мой. Так вот, даже прикрученная до предела эмпатия доносила до меня отголоски недовольства от идущего на повышенных тонах разговора: старые бабки с фамилией "Ногайские" были отнюдь не рады моему присутствию рядом с Кровавой Ведьмой. Что им там втирала Арина – осталось неизвестным, но на борт я взошел под неодобрительное, вырванное боем и угрозами согласие клановых старейшин.

– Мы летим одни? – спросил, когда самолет стал выруливать на полосу, а пассажиров в салоне не прибавилось. Занятый только нашей парочкой салон "Мишки" – один в один как наш кэбэшный – без загромождающих пространство контейнеров с девятками смотрелся странно пустым.

– От моей первой четверки уже давно никого не осталось. Как и от второй… – чуть тише добавила Арина, – Новая тройка вылетит следом.

– А почему не с тобой?

Арина неопределенно дернула плечом, нехотя отвечая:

– Какие-то накладки.

– Угум… – не стал углубляться в явно неприятную для всадницы тему.

"Вжиххх, вжихх", – пребывая в задумчивости, всадница водила оселком по идеально заточенным лезвиям. И как мне ни хотелось прервать эти терзающие уши даже через гул движков "Мишки" звуки, терпел. Терпел, пока не задремал, сквозь сон продолжая слышать ритмичное: "вжихх, вжихх".

Ржевский округ – одно название места заставило очко мерзко завибрировать. А уж когда разобрал заснеженные очертания знакомого по самому первому вылету военного аэродрома – и вовсе испытал тянущий «жим-жим». Вот бывают места, где тебе фатально не везет, и это место, похоже, было из этой серии!

По мере приближения к окну понял, зачем Арина попросила надеть капитанскую форму. Едущего в машине перед нами папика в штатском каждый километр останавливали и проверяли, а мне только отдавали честь и без заминок пропускали дальше. Капитан-безопасник в одном авто с всадницей? – значит так надо! Я даже удостоверение не всегда доставал, трижды отделываясь небрежным кивком через опускаемое стекло.

Авдотья, которая прибыла раньше нас и уже ожидала на полосе в новеньком джипе, вынужденная тащиться с общей скоростью, на каждом КПП недовольно бурчала себе под нос, затихшая Арина о чем-то истово молилась, а я, не рискуя показать своей суеверной тревоги, молчал и глазел по сторонам. И лишь когда отворот на карьер остался позади, шумно выдохнул: "Итицкая сила, не все так плохо!" "Жим-жим" перешел обратно в стадию мелкой вибрации.

Сегодня выбор тварей лег на мукомольный завод. Насквозь мирное производство, если не помнить, какой шикарный объемный взрыв может дать подвешенная в воздухе мучная взвесь. А белые клубы, не имеющие ничего общего со снегом, начали попадаться задолго до самого завода – навстречу нам пылили и пылили муковозы, присыпанные белым налетом грузовики с демонтированным оборудованием, такие же испачканные легковушки. А ведь размоченная снежком мука потом так просто не смоется, вдобавок забьет и намертво заклеит автомобильные фильтры, весь техпарк в следующие дни наверняка ждет генеральная чистка! Причудливые зигзаги мыслей, выхватывающие абсолютно неважные детали – какое мне дело до грядущих проблем эксплуатации чужого транспорта? – неплохо отвлекали от тяжелеющего эмофона Ногайской.

Промахнуться мимо широко распахнутых ворот было невозможно – весь поток техники с дороги прямым ходом шел на территорию завода, уже превратив некогда нормальный асфальт в непонятные ошметки. А вот как сумела сориентироваться Авдотья, чтобы вывернуть между цехами точно к зданию с водруженным над входом флажком Ногайских – это ее личная тайна. Впрочем, разгадка могла быть совсем простой – ей могли дать точную инструкцию до встречи с нами.

– Тебе сюда нельзя! – Ведьма остановила мое движение к двери и широким взмахом указала в противоположную сторону, – Штаб с наблюдательным пунктом обычно устраивают где-то там, тебе туда.