Текст книги "Лось 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Есть исторические свидетельства, что Петр со своими дружинниками как минимум дважды выходил на окна и побеждал, за что был пожалован немалой вотчиной в Пскове. Его дети унаследовали его силу и положение при великом князе, положив начало нашей династии. А награды, получаемые ими из рук правителей, положили начало нашему процветанию. Менялись времена, менялись нравы, менялся клан. Не все наши предки могли похвастаться наличием талантов в области управления, постепенно экономическая и военная часть разошлись по разным ветвям семьи. Истинные Шелеховы гибли, зато на их лаврах отлично жировали остальные. И в один далеко не прекрасный момент оказалось, что даже наше богатство почти нам не принадлежит, а наш голос почти не имеет веса при решениях. Первым опомнился мой дед и объединился со своим другом. Следующее поколение продолжило их труды и упрочило наше положение внутри клана. Как ты понимаешь, далеко не всем это понравилось. Череда случайностей, болезней, летальных травм на ровном месте, и так случилось, что последним прямым потомком Петра Шелехова осталась только я.

– А я? – невольно заинтересовался.

– А разве ты Шелехов? По всем документам твою мать изгнали, лишив права на фамилию. А официально она еще и погибла, едва выйдя за ворота резиденции. Некий Михаил Лосяцкий не имеет никакого отношения к Шелеховым, а значит, не имеет никаких прав на наследство.

– А есть наследство?

– Да, есть. Если представить клан не как сообщество, а как акционерное общество, то в моих руках сейчас сорок один процент акций. Двадцать пять и пятнадцать мне досталось от родителей, соединивших капиталы. Один процент – это уже моя личная заслуга – сумела провести несколько выгодных сделок и вовремя вложиться в перспективные направления.

– Итицкая сила! – размер суммы застил глаза. Только на минуточку помечтать: бабуля – держатель четырех десятых "Газпрома"! И я – ее единственный внук! Можно я уже тихонечко охуею?! – Вам же нельзя иметь личное имущество? – спросил, немного разогнав золотой туман в мозгах.

Скептически заломленная бровь стала мне ответом.

– Ты всерьез так считаешь?..

Взявшись за спинку стула, бабуля замерла, сверля меня насмешливым взором.

– Не сравнивай меня – прямого потомка основателя рода и мелких пешек, выведенных в результате различного рода экспериментов. Чтоб ты знал, не все всадницы даже школу заканчивают, читают по слогам и пишут с ошибками в каждом слове. Где уж им имуществом владеть!

– То есть, есть всадницы и всадницы?.. – судя по словесным перлам, сегодня я явно в ударе.

– Конечно!

Спинка стула под руками адмирала пошла трещинами. А ведь не так она спокойна, как хочет казаться! Ее волнение странным образом вернуло мне самообладание.

– Что бы сейчас себе ни навоображал – быть моим наследником ты не можешь! – жестоко обломила мои фантазии Шелехова. Ну вот, а я только размечтался!!! А ведь чуял подвох! – Даже если я, поправ все законы, сумею сделать тебя наследником – тебе просто не удержать полученное! Поверь, два года назад я обошлась с тобой беспрецедентно мягко, не ломая твою личность. Другие так осторожничать не будут.

– То есть мне еще спасибо нужно сказать?!

– А почему бы нет? Ты сладко ел, мягко спал, тебе раскрыли секреты, которые ни за что не рассказали бы никому чужому. И тебя отпустили. Или ты на самом деле считаешь, что ни будь ты моим внуком, тебе бы сошло с рук показанное пренебрежение? – в эмофоне проскочила капелька фальши – вернуть тогда она меня хотела, но сделать это, не поднимая шума, не получилось бы, – А тобой я даже гордилась! И сейчас горжусь. По крайней мере, в отличие от многих мужчин, только называющихся таковыми, ты доказал мне, что в тебе есть дух того первого Шелехова!

– Ближе к делу! – поторопил я бабулю, чувствуя, что ее лесть стала опасно меня расслаблять.

– Мне нужен наследник или наследница моей крови – я не собираюсь отдавать нажитое предками в чужие руки! А для этого он должен быть сильным менталистом, не менее трехсот искр, иным в нашем гадюжнике не выжить. И выросший в клане, чтобы удовлетворял всем условиям наследования, чтобы никто, ни одна тварь не могла носа подточить! Твой ребенок от Вики будет отвечать всем требованиям – уже все просчитано. А лучше два, с перерывом в два года.

– Старая! Ты же помирать недавно собиралась! "Старые раны!.." – припомнил я ей один из первых разговоров, – И ты уже просрала трех дочерей и кучу внуков!!! Где гарантия, что мои сын или дочь не сгинут следом?

– Щенок! – полыхнула яростью задетая за живое собеседница, – Ради такого я дела я постараюсь задержаться! Если ты заметил, то я уже по рекомендации врачей пять килограммов сбросила! – вежливо кивнул, старательно не задумываясь, что надо бы еще двадцать, – Если нет, то у Вики достаточно искр и ума, чтобы продержаться на месте регента. Она в этой сделке выиграет больше всех. Если же нет – то у моего правнука останешься ты.

– Бабка, я майор СБ. Не спорю, звание для моих лет охуительное! – перестал церемониться с родственницей, поскольку при напряжении, возникшем между нами, следить еще и за языком не оставалось сил, – Но надо мной – куча полковников и генералов, не говоря уже о всяких графьях и князьях, которые по определению могут насовать мне по мордасам, и ничего им за это не будет! Как я смогу защитить в случае чего своего ребенка?!

– Не сравнивай мое положение двадцать лет назад и сейчас! Даже десять лет назад у меня не было всех тех ресурсов, что есть сегодня! К тому же у нас тут небольшой междусобойчик намечается… – бабуля предвкушающе причмокнула губами, – Часть противников отпадет сама собой еще до рождения. Это что касается внутриклановых. Что же до остальных… сорок один процент акций. Сорок – неотчуждаемое имущество, не подлежащее выводу из клана. Один процент – мое личное. Я подарю его тебе с условием последующей передачи будущему ребенку-Шелехову после твоей смерти.

– Не понял?..

– Выплавка салемита. Того самого сплава, без которого станет невозможным производство почти девяноста процентов двигателей в империи и во многих странах за ее пределами. Когда-то мне удалось очень удачно поддержать его изобретателя, вложив годовую премию за урожайный на окна год. То, что сорок лет назад начиналось как крохотная печь в ветхой сараюшке, сейчас занимает несколько квадратных километров территории, к тому же благоприятно расположенных – сам все увидишь. Супербогачем ты не станешь – у продукции при всей потребности в ней, ограниченный рынок сбыта, увеличивать выпуск не имеет смысла – только собьем цену. Но, имея этот завод, ты сможешь не опасаться ударов «по мордасам»! – повторив мое выражение, Шелехова презрительно усмехнулась, – Даже императорская семья будет вынуждена считаться с его владельцем. Сама того не зная, я умудрилась отхватить стратегическое производство.

– И в чем подвох?

– Передать его по наследству ты сможешь только сыну или дочери от Вики, другим твоим детям ничего не достанется – это раз. И второе – мне выгодно твое возвышение. Чем ты выше, тем больше у тебя шансов помочь ребенку в трудную минуту, или даже защитить его/ее, если будет необходимо. Способность к менталистике закладывается в первые годы жизни ребенка, уж этот-то срок я обязательно проживу! А дальше… твое дело только помочь при необходимости.

Мы торговались очень долго. Решающим бонусом ушлая бабуля привела отказ от расторжения государственного договора. И только потом я уже сообразил, что расторгать его Шелехова – единственная, кто мог говорить за весь клан, – и так, и так не собиралась, все ее планы были возможны исключительно при действующих клановых привилегиях.

Уже прощаясь, адмирал немного разоткровенничалась:

– Нам были намеки, или даже не намеки. Верить им или нет?.. Я склоняюсь к тому, чтобы верить – кто-то раскрыл секрет появления окон. Но кланы, хоть это и стали сейчас повсеместно забывать, – это, прежде всего, всадницы. Чьими исконными врагами являются твари. Я разделяю боль Октюбиных, потерявших девяносто процентов боеспособного состава. Дай волю их дельцам, те продолжили бы выставлять на окна девочек. Сразу после подписания расторжения Екатерина Октюбина выбросилась из окна на бетон, лишив клановых деляг возможности переиграть ее волю. Спорное решение, но оно позволит выжить молодому поколению тех, кто законно носит громкую фамилию. Ее наследнице десять лет, и, вырастя, она сама сможет решить – продолжать ей дело рода или нет. Но у нас другие условия – при самоотводе почти всей великой пятерки мы автоматически выдвигаемся наверх списка. При наличии вас один сезон мы точно отстоим. Дерзай, внук!

Времени на раздумье не было – следующие благоприятные дни для Вики наступали нескоро. Помня о репутации адмирала Погибели – не каждую целая принцесса назовет "самой лживой сукой"! – заставил повторить бабулю это утверждение несколько раз в разных вариантах, но фальши не услышал. Зато сразу стала понятна встреча в комнате с кроватью.

– Можешь снять наважденье? – спросил у всадницы, вызывающей приступы раздвоения. К тому же пользоваться моими чувствами к Ведьме посчитал предательством по отношению к другой женщине.

– Зачем?

– Ты меня не любишь, я тебя не люблю. Но у нас с тобой случится кусочек общего будущего. Давай начнем его честно?

Увы, на полноценную встречу с другой Викой, с недавних пор поселившейся в Москве, времени уже не хватило. Только и получилось пересечься перед самым вылетом. При виде повисшей на моей шее девушки, расцеловывающей щеки и лоб, глаза у лейтенантов стали по пять копеек, зуб даю – репутацию самого ебучего бабника я себе уже заработал. Вряд ли кто-то из них доложит Натали о замеченном засосе, который свел под смешки команды, но то, что сутки я отсутствовал вовсе не по делам, все дружно догадались. Но когда я представил Викусю как сестру – удивление пропало. Оба парня (итицкая сила, женатый шрамоносец Андрюха тоже!) с удовольствием обернулись и тоже помахали ей руками при объявлении посадки. А уж с каким заметным наслаждением они сожрали привезенные ею котлеты!!! Из-за запахов, просачивающихся даже сквозь плотно пригнанную крышку контейнера, гостинцем пришлось поделиться, о чем никто из нежданных едоков не пожалел, зато пожалел я! Самому мало!

Воскресенье мы все встречали как на иголках – из великой пятерки кланов только Мехтель не присоединились к ультиматуму, многозначительным молчанием гарантируя полное выполнение взятых по государственному договору обязательств. Из кланов помельче вассальные клятвы собиралось исполнять только семеро – Гагаевы, в чем-то родственные Левиным, тоже вдруг решились половить рыбку в мутной воде. Таким образом, количество воюющих всадниц уменьшилось до двух тысяч, а то и полутора – «честные» кланы тоже несли потери, начиная с апреля.

У тварей забастовку никто не объявлял, они по-прежнему трудились ударными методами.

Коморины на дежурство не вышли.

– Ну, вот и пошла потеха! – объявил я лейтенантам, положив трубку на аппарат, и перечислив назначения, – Списки четверок все знают. Что делать – тоже. Темноты не ждать, на стоны тревожников не вестись – к ночи вы все должны вернуться. Ничего у чужих не есть и не пить! Не трахаться!!! – Все четверо страдальчески возвели очи горе, высказывая отношение к моему очередному напоминанию, – Самим пока не лезть, только контролировать. Во время поединка стоять не ближе ста метров, резервной четверке – уехать сразу же, как определится основная. Да что я вам говорю! – подорвался с места и обнял всех по очереди, даже Иголкина, – Вернитесь, ребята! Ни пуха, ни пера!

– Иди к черту! – с удовольствием послали меня уже заинструктированные с утра офицеры.

– Странно, я думала, ты назначишь себя на один из сегодняшних выходов, – произнесла Забелина, едва стихли шаги за дверью, – Уже приготовилась останавливать.

– Не забывай: рассвело везде, но четыре часа я отвожу на нежданчики, где надо будет действовать в режиме нехватки времени.

– Побойся бога, Миша! Уже четыре окна!

– Мы с тобой прекрасно понимаем, что кланы что-то знают. Иначе их ультиматум гроша ломаного не стоит.

– Провидец хренов! – спустя два часа сердито произнесла она, врываясь на тренировку, – Окно в Москве, заметили только сейчас!

– Ярославцев, Коваль, Утка! На выход! Резервные – Коваль, Угорина, Батина и Самохвалова! – перечислил я фамилии, – Сударев с тобой? – спросил у еще не отдышавшейся после забега Людмилы.

– Да, сейчас начнут погрузку.

– Что делать, если объявится еще одно окно? – спросила Маздеева, провожая до аэродрома.

– В зависимости от места развернешь мой или Варин самолет. Я бы и сейчас не полетел, но окно в Москве после Питера станет знаковым. Сообщи наверх, пусть в Питере тоже все окраины как следует осмотрят. Наше зажратое ПОО как не работало толком, так и не работает! Вечно им пятна на Солнце мешают!

– Сообщу.

Глава 13

До «Аннушки» я еще считал окна, после перестал. Если до выставленного кланами ультиматума они возникали по три-четыре в день, то теперь – по пять-шесть. От самолетов тошнило: меня пока морально, а кое-кого по настоящему – у двоих бойцов обнаружилась высотная болезнь. Еще тошнило от запаха пороха и скармливаемых нам лекарств – одни витамины мы жрали горстями.

Пилюли от беременности уже совали всем пилотессам, невзирая на сопротивление. Впрочем, при той ебле, что одолела весь состав на фоне постоянного стресса, мера предосторожности не казалась мне лишней. И все равно еще две девчонки из старого состава умудрились залететь. Забелинские птенцы ушли трясти поставщиков, которыми оказались ничего не подозревающие Новоросские. Разразившийся скандал не дошел до широкой общественности, но оскорбленные держатели имперской фармацевтики чуть не расторгли государственный договор, после чего Руслану Евгеньевну мягко притормозили. Следствие заглохло.

У нас с Натали наоборот все затихло – кроватка под нами с июля не колыхнулась ни разу. На работу я приходил вместе с жаворонком Ворониным и позже всех с нее возвращался, частенько вообще ночуя на составленных в кабинете стульях. После трех недель добрый шеф приволок мне откуда-то раскладушку, на которую я плохо помещался в длину, но это было лучше, чем на жестких сиденьях. Отсыпался исключительно в самолетах. Несколько раз Маздеева с Забелиным насильно оставляли меня в Муромцево, отправляя на окна других командиров.

Радовало то, что светало все позже и позже, давая дополнительные минуты на сон. Не радовало, что и темнело все раньше и раньше, оставляя нам меньше времени на раскачку.

Первого сентября случилась первая потеря и сразу двойная. У Оли Огриной в начале поединка заклинил пулемет. Нет, чтобы сразу же его бросить, она решила зачем-то посмотреть в стволы. Жать на гашетку она при этом не перестала. Ее товарищи, деморализованные случившимся идиотским самоубийством, вместо того, чтобы продолжать поливать огнем тварей, столпились у ее тела, забив на всадников. Как итог – окно они схлопнули, но только потому, что Раздора подорвали гранатой. Глада с трудом зарезали сообща, разменяв на него жизнь Ивана Анидова. Оставшейся двойке крупно повезло, что Война с Чумой на сей раз смылись сразу после двух потерь. Двое убитых, одна раненая. Четыре ушатанных в хлам машины. Сорок минут ора от Забелиной. Три дня покадрового разбора записи поединка, надеюсь, навсегда отучили всех остальных отвлекаться во время боя.

И вот как писать письмо ее семье, если я едва помнил эту Ольгу?! Девчонка и девчонка! За все время всего один раз попалась патрулям в неприличном виде. На фоне других злостных нарушителей – просто праведница! И что писать?! Что дура, и погибла по-дурацки?!! Да нахуй им эта правда?!! И то, что Ивана я знал чуть лучше, и погиб он не просто так, не делало миссию легче!

– Что это? – спросил у поставившей мне под нос стакан Юльки.

– Успокоительное, – ответила мне жена друга, вернувшаяся до отпуска по родам на работу в больницу. Уже не старшей медсестрой – ее место давно было занято другой женщиной, но Кудымову поставили на прямую работу с нами, дав ей власти немногим меньше, чем у нее было раньше.

– Зачем?

– Мишечка! – вдруг обняла меня она, прижимаясь животом к спине. Запертый в ее теле Максов мелкий не преминул возможностью пнуть будущего крестного, – На тебя же смотреть больно!

– Ну, хорошо! – не стал перечить медсестре, выпив прозрачную жидкость залпом, – Итицкая сила, что это?! – с трудом отдышался после питья.

– Медицинский спирт! – спокойно констатировала Юля, – Тебе нужно поспать!

Обычно меня не так бьет, но тут вырубило наповал.

– Можно, я возьму? – указала Юлька на коробку с личными вещами Огриной.

– Что? – спросил, с трудом преодолевая желание прилечь.

– Вот, – на свет появилась уже знакомая коробка с таблетками.

– А тебе зачем?.. А, опять раздашь?.. Бери, вряд ли ее семье они пригодятся… – со стула я не сваливался исключительно потому, что крепко держался за стол.

– Вот так, вот так… – шептала Юля, осторожно подводя меня к раскладушке. Смутно помню, как в дверях мелькнула кривящая морду Натка, как откуда-то появилась Краснова… Очнулся ночью от того, что рвало. Добежать до туалета не сумел, избавившись от содержимого желудка в урну для бумаг. Так и провел остаток ночи в обнимку с вонючим ведром, едва оклемавшись к утреннему звонку Забелиной, и с трудом дотянув до конца дня. С алкоголем, похоже, пока придется завязывать!

Мне бы вечером улечься, но непонятно зачем потащился на могилу к Алексею. Идеальный слушатель, чтобы поплакаться! Не перебивает, не возражает…

– Извини, сегодня даже без коньяка!

"Да и похуй!"

– Зато сигарет принес!

Днем бессовестно воспользовался положением, выбив из Квадрата две сигареты с коробком. Одну просто пристроил под крестом, одну раскурил, чтобы тлела, положив рядом. Черт его знает, как покойнику удобнее!

"Спасибо"

– Как оно там?

Алексей начал мне что-то тихо рассказывать, но от затяжки и от дыма меня снова затошнило, выворачивая под ноги желтой пеной.

– Миша, господи!!!

Есть женщины в русских селеньях!!!

Как будто в нерусских их нет…

Пришедшая помянуть мужа Лизка непонятно как дотащила меня до больницы, сдав реанимационной бригаде. Как потом объяснили, мне просто повезло. Еще бы чуть-чуть – и кранты!

– Как ты? – спросила Ната, держащая меня за руку, едва открыл глаза.

– Какой сегодня день? – из-за холода мне вдруг показалось, что уже наступила зима.

– Четвертое сентября.

– Окна?

– Все по-прежнему.

Три дня меня держали вдали от всего. Всех посетителей пускали исключительно вечером и не больше, чем на пятнадцать минут. Но хорошо быть молодым и здоровым, да еще с искрами! Дочитав, наконец, от скуки до конца труды Савинова, я круглыми сутками гонял по телу искры, удивляя врачей небывалыми темпами выздоровления.

– Что я могу сказать? – насмешливо произнес главврач, подписывая мне справку, – Перед желанием жить пациента медицина бессильна! – юмор медиков оставался одинаковым, невзирая на мир, – Никакого алкоголя в ближайшее время, никаких сигарет и никаких стрессов… Впрочем, что я и кому говорю! Постарайтесь воздержаться хотя бы от первых двух!

– Спасибо, док! – пожал я руку врачу, а Натка еще и пятисотку в карман белого халата сунула. Откачавшую меня дежурную бригаду она уже отблагодарила не меньшими, а то и большими презентами.

– На два дня ты только мой, мне даже выходные дали! – мечтательно произнесла подруга, утрамбовывая мое тело в присланную машину.

Устроившись на заднем сиденье, поцеловал княжну в губы.

– Маша, в КБ!

– Миша!!! – вскрикнула Натали.

– А как же?.. – донеслось от руля.

– Маша, ты кому подчиняешься, мне или ей! – кивнул на колотящую по мне кулачками княжну. Сильнее надо!

– В-вам…

– Вот и исполняй!

Пока я лежал под капельницами, Юльку исправно таскали на допросы. Дотаскались до того, что возникла угроза выкидыша, и ее положили в ту же больницу, из которой только что выпустили меня.

– Миха, ты же не думаешь, что это Юля? – в хреналионный раз за эту неделю угрюмо спросил Макс, встретив на крыльце. Друг знал меня лучше, чем Натка, и ни минуты не верил, что из палаты я поеду домой отдыхать.

– Нет, конечно!

Натали фыркнула, огибая нас, – чета Кудымовых в ее любимчиках с недавних пор не ходила, – и прошла в здание, даже спиной излучая недовольство. С тоской проводил взглядом обтянутый юбкой зад и поплелся по ступеням.

– Тогда прошу, повлияй на своих, а? – продолжил канючить Макс, не обративший на демонстративный уход княжны ни капли внимания, – Ну чего они к беременной бабе прицепились? Пусть ищут того, кто на самом деле тебя отравить мог!

– Да никто меня не травил, итицкая сила! Откуда вообще такие разговоры пошли? Стресс, недосып, не ел толком ничего… вот и результат!

– Ее опять уже уволили, представляешь? Суки! Еще ведь даже не разобрались ни в чем, а приказ уже подписали!

Ну, если смотреть с точки зрения больничного начальства, то вливать в меня в рабочее время стакан спирта вряд ли профессионально для дипломированной медсестры. По-житейски – да, а вот так вот – нет. К тому же с такими последствиями. Но Максу я этого, разумеется, не сказал.

– Наплюй и разотри! – остановился я и остановил хмуро шагающего рядом друга, – Что ты, жену свою, что ли, не прокормишь? Ей и так скоро тяжело работать станет, отпуск до родов не просто так дается.

– А потом ей куда? С такой-то репутацией?

– Во-первых, в Муромцево есть еще клиники, на главной свет клином не сошелся. А во-вторых, через пару лет нас уже наверняка отсюда перебазируют. Посидит пока с ребенком.

– Посидеть – посидит, конечно. Только вот разговоры за спиной всякие. А еще помнят мой арест по тому же поводу.

– Макс, вот хочешь, я на совещании скажу, что сам у нее спирта попросил? – предложил, уже не зная как успокаивать друга, – Выйду и скажу?!

– А знаешь, черт побери, хочу! Задолбало уже! Нашли семейку Борджиа!

Обещание я исполнил в тот же день:

– Объясняю! – зло объявил перед коллективом КБ и представителями пилотов на планерке, – Никто меня не травил! Сдуру хлебнул спирта! Сам!!! На открывшуюся язву! На этом вопрос моего отравления закрыт! Переходим к остальным пунктам повестки! Что у нас по итогам недели?..

– Ты хоть в курсе, что язва немного другие симптомы дает? – взяла под руку Светик после собрания, дождавшись за дверью.

После короткой оперативки народ быстро проскальзывал мимо нас по рабочим местам – времени не хватало не только мне. Если бы ни ключ, который следовало сдать на вахту, я бы тоже смылся в первых рядах. Подгоняя замешкавшихся, ответил Королёвой:

– Света, да мне по… по барабану! Я годами жрал Юлькину готовку не по разу в неделю. Сейчас месяц пил из ее рук неподписанные таблетки горстями. Кому мне верить, если не ей?!

– Верить… я бы на твоем месте никому не верила! – Осчастливив меня откровением, княжна щекотно чмокнула в щеку, отцепилась от локтя и усвистала в направлении лестницы, раздражая неким шлейфом злорадства.

– Тебе – в первую очередь! – пробухтел ей вслед, запирая замок переговорной.

Мне лично главврач озвучил диагноз – может, и его подозревать в чем-то начнем? Да, картина не типичная, но я "бодрячком" чуть ли не каждый день организм встряхивал и симптомы задавливал, оттого и не распознали вовремя.

– Все-таки, у вас что-то было! – как чертик из табакерки возникла за плечом Натали.

– Тьфу, нах! Сколько можно повторять?! – не выдержала душа постоянно повторяющегося прессинга, – Ничего!!! Ничего, блядь, не было!!! Не было!!!

– Не ори на меня!!!

– Твою мать! НЕ БЫ-ЛО!!! – слава богу, все уже разошлись, и свидетелей безобразной сцены в коридоре не наблюдалось, – Мне транспарант на шею повесить?!

– Повесь его на другое место!!!

– На какое, нахуй?!

– Вот на него и повесь! Все равно простаивает!

И куда, спрашивается, подевалась вся любовь? Еще четыре часа назад дорогая мне женщина в единый миг превратилась в стерву и истеричку.

– Да у тебя же, что ни день – все красный!!! Или голова болит, или развилка!!!

– А у тебя, что ни день – ты устал!!!

– А ничего, что я действительно устаю?!!

– Пей меньше – меньше уставать будешь!!!

Сбив костяшки в кровь, врезал кулаком в стену над ее головой, осыпая волосы подруги мусором отколовшейся штукатурки. После чего Натали выпрямилась в свой тоже немаленький рост, смерила меня взглядом и удалилась, громко цокая набойками по тертому-перетертому паркету. Мстительно заметил, как перед самым поворотом на лестницу, каблук провалился в щель, а девушка всплеснула руками и некрасиво вильнула задом, нарушая выверенный шаг.

Поговорили, итицкая сила!

За месяц с лишним наш недополк оброс почти полноценным штабом. Уже не я сам расписывал четверки, сведением дебета с кредитом занимались целых три барышни со Светиком во главе. Но решающее слово все равно оставалось за мной или за Маздеевой – формально мы с ней были в этом шалмане старшими по званию. И как ни скрипели зубами иногда старшая княжна со своей телохранительницей, их инициативы не всегда находили у нас понимание. Как дочь своего отца, Света частенько пыталась подстроиться под тревожников, давая им немыслимые с моей точки послабления – ну не приспособлены мы были к выступлениям по темноте! Это полгода назад всадницы могли начинать поединок с заходом солнца – у них потом было как минимум четырнадцать дней на отдых, а моему немногочисленному воинству приходилось летать день через день, сбивая к херам весь режим. А Королёва за нашей спиной уже дважды согласовывала перенос выхода на более позднее время. То есть пока бойцы Скоблева судорожно закрывали дыры в обороне, мои пилоты часами сидели в трейлере в полной боевой готовности в экзах. В которых, извините за подробности, ни поссать, ни посрать! А это еще вдобавок – ни поесть, ни попить!

С Людой мы как-то удачно поделили обязанности, почти не пересекаясь и не споря по пустякам, но место полковника все еще оставалось вакантным. Штатное расписание полка только недавно наконец-то утвердили, так и не сделав нас отдельным родом войск, а оставив в ведении СБ. Мне, если честно, пока было похуй, лишь бы не под Скоблева! С принцем-генералом я точно не сработаюсь! За месяц он уже трижды навещал Муромцево, проводя со мной полные недомолвок беседы и неизменно оставаясь на ночь, скрашиваемую ему Угориной. Выбор Лизки – ее дело, но ведь он и другим пилотессам жирные намеки делал, все чаще задерживая взгляд на Зайках! Итицкая сила, я не против служебных романов, но категорически против принуждения! А стань он нашим командующим, этим все закончится! Хуй с ним, я готов закрыть на что-то глаза! Далеко не все девчонки воспринимали его авансы в штыки, и, несмотря на разницу в возрасте, довольно многие не прочь были оказаться в генеральской постели. Но ведь он не понимал нашей специфики, и объяснять было бесполезно – слушал, но не слышал! И третье – уже личное – я выбрал не его дочку. Кто-то скажет – намешал все в одну кучу, но как еще?! Окажусь под ним – буду смотреть как трахают девчат, за которых я навесил на себя ответственность, как их же подставляют под тварей, а начну возбухать – наверняка героически погибну на черт знает каком по счету окне.

В принципе, поставить нас под Скоблева – самый логичный шаг, этого я отрицать не мог. Или под Свету Королеву-Рюрикович, что в данном случае было бы одним и тем же. Но наверху имелись свои расклады, и усиливать положение супруга старшей великой княгини там не собирались.

– Слишком много силы набрал, – обмолвился как-то Младший на мой вопрос.

– Понятно…

На самом деле понятно. Генерал Скоблев, как бы ни был мне лично неприятен, в народе пользовался популярностью. Не боялся появляться на окнах, дружил, насколько мог, с ведущими всадницами, слыл дамским угодником и при этом – лихим рубакой. Однако ходили еще нехорошие слушки, что не брезговал прикармливаться у кланов, и совсем нехорошие подозрения, что участвовал в махинациях великой тройки. Прикрытие тоже можно по разному поставить – сужу по примеру последнего ржевского окна и действий его подчиненных, в коих даже я – дилетант – мог назвать с десяток ошибок. Одно присутствие ВИП-персоны в зоне риска чего стоит! Хрена с два бы у меня владелец завода мог остаться на наблюдательном посту, да еще так, чтобы мешаться всем остальным! Будь он хоть трижды императором!!! Закрадывается даже опасная мыслишка – а не хотел ли Скоблев гибели дорогому тестю?..

В общем, неназначению Светы полковником я был рад. И лесом идут все ее намеки, как и намеки Красновой!

Но тогда почему не назначали Натали?

Сразу скажу честно – даже осознавая, что она-то смотрелась бы на этом месте неплохо, ее назначению я бы тоже не порадовался. Начиная от обычного мужского – не хочу ходить в подчинении у жены, а Натали я без шуток считал своей женой, вопрос свадьбы откладывался исключительно из практических соображений. Заканчивая тем, что своей половинке я просто не желал подобного геморроя. Она отлично знала всех пилотов, имела среди них несколько хороших приятельниц, почти подружек, и изо дня в день посылать их на потенциальную смерть?.. Нахера оно мне – лечить ее нервные срывы?! Мне бесконечных дурацких разборок по поводу Светы хватает!

Других кандидатур на роль полковника я не видел. Чтобы нами руководить – это надо хоть чуть-чуть разбираться в нашем хозяйстве, а в Муромцево сейчас присутствовали только две княжны, за это могу ручаться!

Но – с полковником или без – штаб снимал с меня часть нагрузки, и этим вечером я не стал сидеть допоздна, сделав себе поблажку после больницы.

"Я от тебя ушла!!!!!!" – гласила записка, пришпиленная к холодильнику. Магнитиков в этом мире раньше не водилось, моду на них ввел я, притащив от Воронина два кругляша, служивших крепежами к разного рода напоминалкам.

– Да пошла ты!!! Ушла она!!! – сорвал бумажку и выбросил в ведро.

Послонявшись по квартире, не выдержал гнетущей тишины и, подхватив первую попавшуюся под руку бутылку из бара, направился к Младшему.

– Лось! Ты немножко не вовремя! – расхристанный Серега встал поперек входа.

– Кто там? – послышался из глубины бокса голос Тушки.

– Это ко мне! – крикнул за спину Серый, – Сейчас вернусь! Миха, не в обиду, ты сейчас не ко времени!

Ну, хоть у кого-то личная жизнь существует!

– Лады! – и направил стопы дальше по коридору к Панцыреву, сейчас даже его привычка молоть языком без продыху меня не пугала.

Дверь в бокс номер двадцать два хранила презрительное молчание – двери вообще со мной редко разговаривают. Ни разу, вообще-то. Я с ними – да, а они со мной – нет. Не любят меня, наверное, слишком много я их повышибал в прошлой бурной молодости. Но тишина в ответ на стук означала, что Сашок куда-то смылся. А шляться он мог много где – свободный человек, имеет право. Намного интереснее было бы узнать, где носит Березу – его соседа по боксу? Вот уж этого-то жирдяя в желании гульнуть вечерочком я бы не заподозрил! Третий их сосед – невнятный парень из бывшего КБ Кобуцкого тоже отсутствовал, но его дела меня не волновали.