Текст книги "Лось 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

По комфорту расхваленная стодесятая «Победа» не дотягивала даже до не к ночи помянутых Жигулей – трясло немилосердно. Я до сих пор лишь в казенной «сотке» сподобился посидеть – и то всего пару раз, когда Ван-Димыч меня с поручениями на своей служебной отправлял. Корыто-корытом, мне даже армейские джипы и буханки нравились больше – от них хоть не ждешь чего-то эдакого. Но уж от стодесятой-то я ждал! Как же?! Епа-мать! Автомобиль для элиты! И не дождался – те же яйца, только в профиль. Не умеют здесь машины делать! Или это не от мира, а от национальности зависит?

За городом стало еще хуже – лихая водила Ведьмы возомнила себя Шумахером и неслась вперед, не обращая внимания на колдобины и кочки.

– Ёббб… – от резкого подброса задней подвески я подскочил на сидении и приложился макушкой о потолок, – …пперный театр! – не зря же я еще и язык чувствительно прикусил! Впрочем, все проглоченные слова мастерски воспроизвела Ногайская.

– Авдотья! Не дрова везешь! – рявкнула она на шоферку, покончив с экспрессивной тирадой, – Сбавь!

– Арина Николаевна! – попыталась та оправдаться.

– Да ты зае… – покосившись на меня, Кровавая Ведьма оборвала угаданное с трех букв слово, – Сбавь!

Нехотя Авдотья чуть приподняла ногу с газа и поехала аккуратнее. А у меня наконец-то появилось время осмотреться. Метель утихла, сумерки только-только заявили о себе, и пригороды второй столицы предстали передо мной во всей неприглядности.

Итицкая сила! Я не только ничего не знаю о кланах, всадницах, клановой чести и прочей клановой хрени, но я еще ничего не знаю о стране, которая стала моей новой родиной! А всего-то надо было на километр отъехать от города!

– Ити… господи, кто тут живет? – спросил я, охуевая от вида рядов черных заваливающихся изб, мелькающих за стеклом "Победы". Кстати, а победы над кем?..

– Люди, – последовал флегматичный ответ.

– Да уж понятно, что не обезьяны! – разозлился на равнодушие Ногайской. Хотя она-то при чем?

– Извини, но я не понимаю твоей реакции, – удивилась всадница, – Можно подумать, ты впервые за город выбрался?

– Ну… да.

– Где же ты жил, осмелюсь спросить? – насмешливо поинтересовалась Арина.

– Бирск, потом Москва, теперь Петербург.

Бирск – небольшой городок в двадцать улиц, но и те я не успел ни изучить, ни даже толком посмотреть. А по отрывочным воспоминаниям трех дней после больницы – исторический центр, колонны симпатичных особнячков, утопающих в зелени садов, среди которых затесался батин. Москва – столица, и этим все сказано. Современный мегаполис с "небоскребами" – я даже десятиэтажки видел! Может там и наличествовали такие же живописные руины, но если только совсем по окраинам. Муромцево, из которого съездил в две однодневные командировки в Оренбург и пару раз выбирался в ту же столицу, – вообще сплошь новостройка, нашей общаге было от силы лет двадцать. А теперь еще Питер с его навороченной архитектурой!

И за город я выбирался – с компанией купаться на пруд, но это было опять же в Муромцево. На самом деле я вообще полстраны облетал, но много ли заметишь из крохотного иллюминатора? А на месте нас подхватывал транспорт и вез к тварям – в тот момент мне не до пейзажей за окном было. Вот и получается, что по-настоящему за стенами города я никогда не был. Иначе бы сейчас не охуевал от видов окрестностей.

В принципе, и для моего мира покосившиеся черные развалюхи не были чем-то из ряда вон. Но не сотнями, а то и тысячами подряд. Даже в мамином отдаленном от цивилизации садовом кооперативе в основном стояли крохотные аккуратные домики, имелись отсыпанные щебнем дорожки, гудел собственный трансформатор, вполне достаточный для уличного освещения и нужд престарелых дачников – молодежь все-таки предпочитала строиться где-то поближе к Перми, но тут, буквально в десяти километрах от второй столицы империи?.. Вот такой вот пиздец?..

– Неужели нельзя как-то…

– Как?! – насмешливый вопрос резанул по сердцу, – Дом можно справить только при наличии крепких рук, а с этим здесь напряженно. Мужчины из сельской местности массово уезжают в города, а у остающихся здесь жительниц не хватает ни сил, ни средств. К тому же ты недооцениваешь местный менталитет.

– Это какой же?

– "Ась завтра окно?" – передразнила Арина неграмотный говор человека из глубинки, – Правило «восемьдесят-двадцать»: подавляющее большинство окон случается как раз вблизи крупных городов, то есть, если опираться на карту зонирования, мы сейчас едем по самой опасной зоне. Только ты еще поверь моему опыту – никогда твари здесь не высадятся, им обычно подавай какой-нибудь завод или фабрику, чтобы место было: справа домна, слева цистерны с газом, впереди наливной танкер с нефтью, а на задворках склад дорогостоящей техники! Чтобы десять генералов с адмиралами головы сломали – как это все эвакуировать, оцепить, а потом еще отбить. В восемьдесят восьмом, как сейчас помню, на пороховом заводе окно открылось. А дежурство – Октюбиных! Огневики на пороховом заводе – лучше не придумаешь! Замену на самом высшем уровне согласовывали – нам трехкратную ставку дали за внеочередной поединок.

– Ты там была?

– А ты как думаешь?.. Была. За день едва-едва ближайшие к окну склады освободили, и то все боялись, что какой-нибудь искры хватит, чтобы все там рвануло к чертям.

– И чем закончилось?

– Отбились, раз я здесь сижу, но совсем без жертв не обошлось – из спецчастей взвод на кем-то потерянной мине подорвался. Потом расследовали – так даже не умысел, а обычное головотяпство: нормальную продукцию в упаковках грузили, а брак просто поверху закидывали, лишь бы подальше от окна отвезти. Тентованных машин не хватало, многое на открытых везли, вот, видимо, бракованная мина где-то и соскочила на повороте, да на обочине на взвод встала. Сколько там техники проехало, людей мимо прошло – и ничего, а этим, наверное, на роду было написано, никто не уцелел, всех положило… Ладно, что-то я грустном, хотя наша тема тоже не из веселых: конкретно здесь – ни заводов, ни мастерских на пять верст во все стороны. За всю историю в данном направлении окон шесть всего, по-моему, случилось. И все – намного севернее, где раньше старый порт был. Но местные все равно считают, что твари только и ждут, чтобы их захватить! Все надеются от канцелярии небывалую компенсацию за свои порушенные хибары получить. Кто там будет разбираться – халупа стояла или дворец? Компенсируют по усредненному значению, вот и ждут бедолаги манны небесной.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, тепличный мальчик.

– Сама-то?! – возмутился я выпаду в свой адрес.

– А мне лет малость побольше и видела я тоже не меньше. Ты напрасно считаешь всадниц слепыми и глухими, а еще бессердечными. Я тебе, по-моему, уже говорила, что ты очень мало о нас знаешь.

Молча отвернулся обратно к окну, даже не пытаясь разубедить спутницу. Это только философ утверждал, что в спорах рождается истина, мой же личный опыт говорил, что в спорах рождается драка. Мордобой между мной и ней и так состоится, так зачем подогревать имеющиеся между нами принципиальные разногласия? И еще: мои знания о быте всадниц были однобокими – об одном конкретном клане менталистов. Могли ли его обитательницы, привыкшие манипулировать сознанием других, добиваясь своего, отличаться от остальных? Допустим, могли. Тогда я действительно погряз в заблуждениях и пора их развеивать.

Граница тридцатикилометровой зоны ощутилась жопой – меньше стало трясти, дорога стала почти как в городе. Еще и вид на горизонте изменился – впереди нарисовались вполне узнаваемые контуры военной базы.

– А почему здесь?

– Миша, ты чем слушал?! Тридцать километров от города – зона повышенного риска. И дорогая земля, точнее не сама земля, а страховые взносы за новое строительство. В итоге выходит почти как в самом городе. Там, конечно, тоже имеются казармы, но без особых излишеств, только для дежурных частей, большой же комплекс с нормальными спортзалами проще выстроить здесь, – как маленькому разжевала все Ногайская, – Приехали!

Вид поставленных однообразно строений навевал спокойствие: армия, я в своей стихии. Но, пожалуй, именно в таких местах можно было прочувствовать перекос полов всей шкурой, потому что в городах неравное соотношение женщин-мужчин меньше бросалось в глаза. Здесь же колонны перемещающихся по территории военных в одинаковой форме на первый взгляд сплошь состояли из молодых девушек.

– Лимиты, – небрежно бросила всадница на мои размышления вслух.

– Что, прости?

– Лимиты, – снова терпеливо пояснила она, – В больших городах существуют лимиты на привлечение женщин.

– То есть?

– Слушай, тебя головой в детстве не били? – уже малость раздраженно отозвалась Ногайская.

– Не били. Но у меня амнезия примерно с восемнадцатилетнего возраста. Это, между прочим, во всех моих документах отражено, и если ваши, собирая информацию обо мне, не докопались до этого факта, то грош им цена!

Всадница ожгла злым взглядом кого-то за моей спиной, и оттуда отчетливо потянуло виной. Ага, не все так радужно в королевстве добрых пони!

– Ладно, попробую объяснить, хотя из меня не лучшая объясняльщица…

– Ничего, пока что все в порядке! – заверил я ее.

– Существует городская и сельскохозяйственная зона, – растолковывая мне очевидные вещи, всадница явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Угу.

– В городе есть предприятия, – проговаривая прописные истины, Ногайская еще раз недоверчиво покосилась в мою сторону, но продолжила уже более ровным тоном, – С предприятий собираются налоги. При определенных условиях налоги можно уменьшить. Пока понятно?

– Дай, угадаю! – прервал я ее, не желая выглядеть в ее глазах полным кретином, – При наличии работников-мужчин, налоги снижаются?

По крайней мере, для меня наконец-то раскрылась тайна: зачем холеной Эльвире Павловне превращать свою чистенькую булочную в ночной бордель для трех озабоченных парней.

– Существенно! – подтвердила Ведьма, с облегчением сбрасывая с себя заботливую маску, – И чем больше мужчин, тем выше льгота.

– Не понимаю! – высказался я, следуя за ней вглубь здания, стараясь абстрагироваться от плещущего со всех сторон восхищения моей спутницей, – По твоей логике самыми большими льготами должны пользоваться фирмы по предоставлению эскорт-услуг.

В эмофоне Ногайской засквозила растерянность, но ей на выручку пришла одна из дамочек ее свиты, которых я уже привык воспринимать почти бессловесным приложением к знаменитой всаднице. Судя по вспыхнувшей радости, это была та самая, что недавно фонила виной:

– Проституция законами империи не поощряется и соответственно льготами не может пользоваться, – поспешила вставить провинившаяся свои пять копеек, – А эскорт-услуги в глазах государства почти приравнены к проституции. И хотя фирмы, занимающиеся этим ремеслом, маскируются под оказание консультационных услуг, на льготу они не претендуют, понимая, что любая чуть более глубокая проверка выявит их суть. В законе о льготах речь идет об определенном перечне предприятий, занимающихся насквозь прозрачной деятельностью.

Дав мне минуту на переваривание информации, свитская продолжила:

– Сорок лет назад действовал так называемый "пакт Макаровой". Если коротко, то целым сводом указов и постановлений мужчинам предоставлялись очень расширенные права по сравнению с женщинами. Но через пять лет, почти сразу после восхождения на престол, Мария Четвертая все принятые поправки отменила.

– Почему? – не смог удержаться от вопроса.

– "Пакт Макаровой" по сути низводил мужчин до трутней. Но статистика очень быстро выявила, что мальчики гораздо чаще рождаются от деятельных отцов. Поэтому сразу же после отмены пакта был принят целый свод законов, поощряющих мужчин трудиться и развиваться. Закон о льготах относится к той же плеяде. И хотя империя до сих пор пожинает плоды решений того времени, ситуация начала исправляться. После провала рождаемости мальчиков в шестидесятых годах, соотношение стало чуть лучше.

– Спасибо! – кивком головы обозначил благодарность за представленную справку. Вряд ли это закрытая информация, но мне не довелось наткнуться на обозначенные факты.

Тем временем мы пришли к входу в спортзал.

– Тебе что-то нужно кроме спортивной формы?

– Да нет вроде бы…

– Тогда жду тебя в зале, – с этими словами Ведьма указала на дверь зала, – Форма уже должна быть в раздевалке, – теперь ее взгляд переместился на предусмотрительно открытую передо мной дверь, – Время ужина, нам никто не помешает.

Спарринг начался без неожиданностей: после короткой разминки мы с Ариной стали аккуратно прощупывать возможности друг друга. Не раз посреди схватки звучало:

– Стой! Покажи!

На что я терпеливо показывал движения, которые всадница за мной повторяла. В пустом наполовину освещенном армейском спортзале наши голоса звучали гулко и таинственно.

Дав мне время освоиться, Арина чуть увеличила темп, но моего опыта пока хватало ей противостоять.

– А так? – азартно воскликнула она, – Есть!!!

Вывалившись за круг матов и повстречавшись задницей с ничем не покрытыми досками пола, я ее радость разделить в полной мере оказался не готов. Однако некоторая гордость за ученицу все же присутствовала: меня вынесли моим же только что разученным приемом

Новую атаку, приправленную нетерпением, встретил во всеоружии. Ускорение-ускорением, а без оружия в руках всадница чуть проваливалась, подставляясь под контратаки. Итог: три – один, хотя самому выкинуть ее за маты ни разу не получилось.

Следующий виток схватки не принес ничего неожиданного: два-два. Ничью засчитал в свою пользу: Ногайская слишком полагалась на свою коронную фишку, тогда как моя эмпатия относилась к пассивным навыкам и расхода искр почти не требовала. С еще более взвинченной скоростью всех преимуществ я лишился: даже чувствуя примерно, куда ударят, никак не успевал среагировать. Заметив мои трудности, Ногайская вернулась к прежнему темпу, но тут уже я, разозленный серией неудач, повалял ее по полу. На том мы и застряли: пока она вообще не применяла ускорения, я выигрывал примерно восемь из десяти, со средней скоростью – пятьдесят на пятьдесят, на верхнем диапазоне – без вариантов сливался уже я.

– Хороший поединок! – одобряюще произнесла она спустя полтора часа, протягивая мне руку и рывком вздымая на ноги. Пятиться от протянутой руки, лежа на жопе и перебирая булками по полу, посчитал недостойным, хотя если честно, я бы еще полежал. Ведь знал же, что узаконенно напинают под сраку, но чего не сделаешь, чтобы откосить от навязчивой поклонницы!

– Я пас! – поднял руки в знак нежелания продолжать.

– Да я тоже хотела предложить прерваться. Сама не ожидала, что придется настолько выложиться.

– Не знаю, по-моему ты пободрее меня смотришься?

– Еще час-полтора, я бы конечно выдержала, – обыденно и без всякого кокетства заметила всадница, заставив меня мысленно застонать – сам бы я еще столько же против нее не выстоял, – Но уже поздно, а мне послезавтра на дежурство, одних суток только-только на восстановление хватит. Увлеклась, – Арина смущенно пожала плечами, – Загоняла тебя, да?

– Ты меня не гоняла, ты меня летать учила! – посмеялся над собой, – С самого… давно так не выматывался, – чуть не проговорился я.

– Здесь баня есть, пойдем, погреемся? Легче станет.

Видя мое замешательство, Ведьма рассмеялась:

– Иногда баня – это просто баня.

– А сигара – просто сигара, – вспомнил я созвучную цитату, приписываемую Фрейду, – Пойдем.

Предбанник с душевой при парилке ожидаемо оказался совместным. Ведьма, ничуть не стесняясь, сбросила на пол пропотевший спортивный костюм и завернулась в извлеченную из шкафчика простыню, кинув еще одну мне на колени. Мне, в общем-то, стыдиться своего тела тоже не стоило, но я все же дождался, когда она выйдет из душевой и скроется за плотно пригнанной деревянной низенькой дверью, и только потом начал разоблачаться, аккуратно сворачивая выданное перед незапланированной тренировкой подобие кимоно. Странное дело: видал я и моложе, и красивее, но сейчас организм однозначно реагировал почему-то именно на нее.

На жар для нас не поскупились – даже не стал забираться на верхнюю полку, тем более что на ней вольготно раскинулась Ведьма.

– Что это за место? – спросил, чтобы разбить слишком интимную тишину.

– Один из центров подготовки тревожных частей. В каждом районе такие есть, а всего их пятнадцать.

– А почему мы здесь?

– Я здесь часто тренируюсь, как и остальные всадницы.

– Что, у клана денег на собственные залы не хватает?

– Хватает, – придерживая полотенце на голове, Арина бесстыдно ворочалась на полке, – но там мы отрабатываем несколько другое. А здесь… не знаю, как-то уже давно повелось… Хотя нет, знаю! Совместные тренировки ввели после того, как кто-то из частей поддержки выскочил на место поединка, думая помочь. Чем это заканчивается, знаешь?

– Вших-бабах?.. – неуверенно предположил, вспомнив лекцию Макса.

– Да, точно… Такой вших, такой бабах, что никого не остается. Знаешь, что всегда тревожит всадниц? Что найдется такой вот помогальщик или помогальщица. Твари зациклены на своем кодексе: четыре на четыре. И сколько ни тверди народу, что правило "только четыре человека, а два погибших всадника равно победа" незыблемо, всегда может найтись придурок, считающий, что кодекс тварей не для нее или него. Не понимая, что существуют необходимые жертвы.

– Себя ты тоже в жертвы записываешь?

– А почему нет? Миша, я мертва с тех пор, как у меня обнаружили пятьсот четыре искры. Для тебя это немыслимая величина, а для меня беспроигрышный билет на тот свет. Всадниц с пятисот и больше, если мы не беременны, бросают почти на каждое окно. Я живу, пока побеждаю.

– Сколько окон у тебя?

– Сто семь, – Арина перевернулась на бок, отворачивая от меня лицо, – Но мне не дадут оставить карьеру, пока не исполнится сорок пять, а до этого возраста мне еще восемь лет. На долю Ногайских приходится десять-пятнадцать окон в год, вот и считай. И не забывай, что отметку в сто двадцать девять не перешагнул никто.

– Мне не нравится твое настроение, – я встал с полки и силком повернул ее лицо к своему.

– Так подними его, – и подалась губами навстречу.

Крепкая грудь идеально заполнила ладонь, а способ поднимать женщинам настроение я знал только один….

Таких отношений у меня еще не было – расчетливых, циничных и в то же время щедро приправленных горькой обреченностью. С Зайками… с Зайками я знал, что мы просто друг другу не подходим, но никогда не ощущал дыхания распростершей над нами крылья смерти. С Ариной все было иначе. Она уже смирилась со своей скорой гибелью и каждый раз отдавалась как в последний.

Она могла встречать меня каждый день из универа, терпеливо ожидая в своей крутой машине, заставляя прохожих с завистью коситься на хищные обводы и затонированные стекла – иметь такие разрешалось лишь очень ограниченному кругу лиц. И могла исчезнуть на несколько дней, оставляя в полном неведении – жива ли? Не ранена ли? В газетах освещались далеко не все прорывы, а специально сообщать мне о ее состоянии никто не спешил.

Не могу сказать, что всадница мне не нравилась – как раз таки нравилась. Но это не отменяло того факта, что на следующий день после траха в раздевалке ко мне на квартиру снова заявилась Краснова с настоятельным пожеланием продолжить завязавшиеся отношения, да еще не просто так.

– И что я смогу у нее выведать? Двадцать способов хвата артефактного оружия? – буркнул наобум, потому что как раз их мы обсуждали с Ариной на обратном пути в город.

– В интуиции тебе не откажешь. Нас, – слова "нас" прозвучало с большой буквы, – Очень интересуют их артефактные мечи.

– Не мечи, а сабли, вроде бы, – уточнил я.

– Да хоть палаши или катаны, один хрен! Орудовать саблями предпочитает твоя подружка, остальные обычно более консервативны. Но ты только подумай, насколько можно было бы облегчить экзы, если заменить ваши вибро-мечи на точно такие же по характеристикам, но не завязанные на дополнительное питание! Вспомни: ты сам шумел, что один удачный удар всадника, разрыв кабеля или даже просто выпадение штекера из разъема батареи, и боец остается всего лишь с гнутой тяжелой железкой!

– Хочешь сказать, что вы до сих пор не в курсе их секрета? – недоверчиво уточнил у полковника.

– Представь себе, не в курсе! – огрызнулась Елена, – Ногайские – единственный поставщик спецоружия, его покупают у них все кланы, а до сих пор даже неизвестно, где они его производят. Из всех кланов они – самый закрытый.

– Если это такой секрет, то сомневаюсь, что Арина его знает. Она же не разработчик, а просто пользователь, если можно так выразиться.

– Пользователь, да не простой! – парировала Краснова, – Кровавая Ведьма уже много лет – визитная карточка Ногайских. И доподлинно известно, что ее знаменитые сабли появились всего лишь десять лет назад, тогда как карьеру всадницы она начала задолго до этого. И за эти десять лет они у нее дважды менялись. Хоть что-то, да знать она должна!

– И что ты предлагаешь? Вот я ее трахаю, а вот внезапно останавливаюсь и спрашиваю: "Кстати, хорошая моя, а кто сделал тебе твои замечательные сабли?"

– Не так топорно! – поморщилась телохранительница, – Вообще-то из тебя шпион, как из… сам, если хочешь, продолжи – мне одна нецензурщина на ум лезет. И поверь, на самом деле никто не ожидает от тебя больших подвижек, но нам хватит намека. К тому же твой психопортрет изучен, и ты не можешь отрицать, что тебе нравятся подобные Ведьме – красивые, волевые и сильные! В отличие от многих тебе не придется себя насиловать и спать с полной противоположностью собственных вкусов.

– Вообще-то мне нравятся покладистые.

– Себе-то не ври! Вот появится завтра машина Ведьмы перед университетом, и ты, такой гордый: "Пошла нах!"

Примерил на себя ситуацию и вынужден был согласиться – не послал бы. Принуждения бы не потерпел, но вот так, добровольно…

– Вот и не выделывайся! – Елена легко считала все пробежавшие мысли с моего лица, – Просто будь собой! А заодно держи глаза и уши раскрытыми.

– А вы не боитесь, что я совсем переметнусь к Ногайским?

Голая Елена, откинув одеяло, весело расхохоталась:

– Мальчик, никто не предложит тебе больше, чем мы! Помни это! Для всадницы сто двадцать окон – объективный порог, его пересекают единицы. Сто тридцать – недостижимый предел. Я не знаю, почему так, но это есть. Как только Ведьма погибнет, ты станешь для Ногайских никем, относительно полезным ресурсом, не более. Уж если ты так рвался в клановую верхушку, то тебе стоило бы держаться своей бабки – она до сих пор не оставила на тебя видов, просто ее пока придерживают.

– А что же я получу от вас? – всем телом придавил Краснову к дивану.

– Ты еще не понял? А ведь я уже устала намекать! Империю, мой император, – выдохнула Елена, затихая подо мной и долго вглядываясь мне в лицо, – Всего лишь одну шестую часть суши и еще одну шестую под протекторатом. Одну треть планеты… Не сразу, шаг за шагом. И Ведьма – это тоже один из шажочков. Но ведь стоящий куш, не правда ли?..

Ебать-колотить, да какого хера?!

Я вам кто?! Гребаная Золушка?!

Что-то не нравится мне эта сказочка!

Серые, низко нависшие тучи вот-вот грозили разродиться новой порцией снега, но пока держались. Что не могло не радовать меня, все еще облаченного в тоненькую курточку на рыбьем меху. Да и спутник мой заметно ежился от порывов ветра, все плотнее закутываясь в капюшон.

– Ты ведь понимаешь, что я не смогу не передать наш разговор матери?

– Серый, ты не представляешь, насколько я на это уповаю! Извини, что вырвал, но для меня ваши интриги – тайна за семью печатями.

– Да уж… представляю. Однако, карма настигает… – немного неопределенно высказался Младший, приехавший в Питер на мою забитую восклицательными знаками телеграмму.

– Карма?..

– Дела семейные. Род Забелиных издавна стоял на страже интересов империи. Настолько издавна, что сама должность главы ИСБ уже много поколений считается наследственной. Признаюсь, я собирался разорвать этот порочный круг и выйти из игры, но… видимо, чему быть, того не миновать! – при взгляде на твердо расправившего плечи мальчишку я на мгновение увидел в нем тень того властного сановника, которым он обещал стать лет через двадцать.

– Прости, что втянул тебя в это, – нашел в себе силы извиниться.

– Да чего уж там!.. Не ты, так другой случай! От судьбы не уйти.

– Что мне делать? – разговоры о судьбе и предопределенности я предпочел оставить на туманное будущее, когда мы с Серым вновь уютно расположимся с коллекционным коньяком на его скрипучем диванчике в общаге или хотя бы в гостеприимной кухне его особняка.

– Пока плыть по течению. Прости, но без согласования с матерью я сейчас ничего предпринять не рискну – не хочу поломать ей игру, если она есть, хотя понимаю, наверное, чуть больше тебя.

– Просветишь? – спросил, не особо надеясь на ответ, но Сереге видимо тоже хотелось разложить все по полочкам, отчего он пустился в рассуждения:

– От любого императора или императрицы обычно требуют двух детей. Один – наследник, второй – запасной. Но, как ты знаешь, сорок четыре года назад у Марии Четвертой родилась тройня – единственный случай за всю историю династии. Как назло все три девочки имели примерно одинаковый вес и практически не различались внешне. Первую как-то отметили, вроде бы повязали на руку ленту, но сам понимаешь, насколько это ненадежно смотрится, если не знать обо всех системах охраны. И пока им не исполнился год, постоянно ходили слухи, что истинную наследницу подменили, обманом перевязав ленту другой сестре. Чушь несусветная! – фыркнул Сергей, выражая свое отношение к проблеме, – Но находились люди, которые верили. Устав решать вопросы перворожденности, Мария Четвертая издала указ – наследницу она определит сама по совокупности личных качеств. Не очень знаю и даже не хочу вникать, почему борьба за наследие позже перешла в следующее поколение. Ни одна из дочерей императрицы сейчас не рассматривается в качестве наследницы. Вдобавок обычное право старшинства нарушено травмами крон-принцессы, – на мой вопрошающий взор Младший пояснил, – Великая княгиня Мария Петровна – калека, передвигаться может исключительно в инвалидном кресле. Поврежден позвоночник, да так, что любые целители бессильны. И ладно бы, если бы травма наступила в результате покушения или боевых действий – так нет, старшая дочь государыни пострадала много лет назад в результате собственной неосмотрительности – не справилась с управлением гоночной машины в гонках, от участия в которых ее дружно отговаривали.

– Это имеет какое-то значение?

– Имеет. Наследник трона не может иметь телесных изъянов, но если бы раны были боевыми, то эту замшелую традицию могли бы проигнорировать. Такие истории простой народ очень любит, развернули бы в прессе компанию за несчастную пострадавшую дочь, провели бы несколько шествий, молебнов, собрали бы миллионы подписей, но к счастью или несчастью, история инвалидности великой княгини хорошо всем известна и обыграть ее достойно уже не получится, – Сергей махнул рукой, жестом показывая, что говорить не о чем, – Но у великой княгини к моменту той аварии уже были дети, впрочем, как и у двух ее сестер. Ситуация стала еще запутанней: одни законы и традиции вступили в противодействие с другими. Если придерживаться традиционного наследственного права, то сейчас наследницами династии должны считаться дочери крон-принцессы – Светлана и Александра. Однако, если придерживаться того же права, но трактуемого чуть по-другому, точно такими же наследницами являются вторая Великая княгиня Надежда Петровна и ее дочери Руслана и Людмила. А, учитывая, что сама императрица своих дочерей не всегда различает, да еще все те слухи о подмене принцесс в колыбелях, то и третья Великая княгиня со своими детьми теоретически может претендовать на трон. А сверх всего существует еще эдикт императрицы, и тогда наследницей стоит считать того ее потомка, который будет упомянут в завещании, содержание которого не разглашается. А внучек, кстати, всего семь.

– Кубло змей? – Неуверенно охарактеризовал ситуацию, – И у каждой свои сторонники?

– Рад, что ты это понимаешь.

– А ты знаешь, кто из них наследница? – Наивно спросил в лоб.

Младший иронично сверкнул глазами из-под мокрого меха, но все же ответил:

– Мать наверняка знает, я могу только догадываться. И то мои догадки колеблются сразу между тремя претендентками, имена, уж извини, называть не стану – тебе эта информация все равно ничего не скажет.

– Дай угадаю: одно из них начинается на "С" и заканчивается на "ветлана"?

– Я и так сказал больше, чем собирался, – не повелся Младший на мою подначку.

– Итицкая сила! Хорошо! История интересная, что у вас там интрига на интриге и интригой погоняет, я уяснил. Я-то здесь с какого хуя?! – и от души завернул еще несколько непереводимых оборотов.

– Не матерись! – окрик подействовал отрезвляюще – заодно с литературной речью я вспомнил, что мой приятель вообще-то аристократ не из последних, – Я, поговорив с тобой, потом тоже начинаю к месту и не к месту выражаться. Особенно твоя "итицкая сила" прилипает! А нам сейчас не надо, чтобы кто-то знал о нашей дружбе и тем более о сегодняшней встрече.

– Ты считаешь меня своим другом? – вырвалось у меня.

– А кем еще?! – Младший остановился и повернулся ко мне всем корпусом, – Или ты думаешь, я каждого приглашаю к себе домой, или пожить в своей комнате? Устраиваю встречи со своей бывшей невестой? Постоянно выспрашиваю у матери, как твои дела? Срываюсь в другой город по первой просьбе?!

– Извини, – моментально признал его правоту – многое из того, что он для меня сделал, далеко выходило за рамки обычного приятельства, – Ляпнул, не подумав. Я тоже считаю тебя своим другом.

– Ты не представляешь, сколько людей хотят со мной дружить из-за матери или из-за моей дальнейшей карьеры! – проворчал Младший, возобновляя прогулку вдоль канала, – Поэтому каждый человек, который не относится ко мне, как к вложению, на вес золота. Даже если нет возможности часто видеться.

– А Костик? – я оглянулся на плетущегося в десяти шагах позади Старшего.

– Костя – другое. Брат, телохранитель, много чего…

"Много чего", но слово "друг" не прозвучало.

– Оставим! – забил болт на их "высокие отношения", – Так с какого бока я вдруг оказался замешан во всей этой безусловно интереснейшей борьбе за потенциальное императорство?

– Ммм… как бы тебе сказать?.. Случайно! – ответ сразил меня наповал, – Несколько раз засветился, вызвал определенный интерес… – посмотрев на небо, словно ища у туч совета, Младший продолжил, – Я думаю, даже если сейчас наследница определена, все может измениться в любой момент – тетя Маша не из тех, кто держится за свои заблуждения до последнего. Возраст, конечно, нагоняет, но для своих лет она в отличной форме и здравом уме, и вряд ли в ближайшие годы захочет передавать бразды правления, – пришлось сделать вид, что не заметил его фамильярного "тетя Маша", – Я думаю, смена произойдет не раньше ее семидесятилетнего юбилея.