Текст книги "Лось 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– А зачем?

– Номерок?! Ну, на улице как бы не май месяц. А мне на другой конец города.

– Зачем смываться? – уточнила Валентина, – Вечеринка только началась.

– Как только здесь появилась эта… – мотнул подбородком в сторону партнерши пускающего слюни Жоппера, – для меня она закончилась.

– По-моему, ты преувеличиваешь свою привлекательность для всадницы.

– Если я скажу, что она моя бывшая невеста, а брак с ней пыталась устроить сама адмирал Погибель, ты мне поверишь?

– Не знаю, с чего тобой интересоваться адмиралу, но сделаю вид, что поверила. Пошли! – девушка дернула меня за рукав.

– Куда? – растерялся я от ее напора.

– Куда подальше! Сейчас песня кончится, а ты стоишь как дурак. Или я неправильно тебя поняла?

– Ять! – пробормотал себе по нос. Четыре минуты прошло, а я как заговоренный не двигался с места! – Пошли.

– Если я правильно понимаю жизнь, то где-то здесь должны быть еще Шелеховы, – на ходу проговаривала Валя, увлекая подальше от музыки, – Ведущие всадницы редко куда ходят без охраны. О, Алиса! Ты в самый раз! – кинулась она к еще одной нашей сокурснице.

– Вы куда? – спросила та.

– Участвую в операции "Спасение Лося от всадниц"!

– По-моему, я в чем-то таком уже участвовала…

– Да?.. А мне не рассказывала.

– Опять Ногайские? – остро глянула на меня Пересветова.

– Лось, ты такой ценный приз? Ты мне точно будешь должен рассказ! – встряла Валя, – Не Ногайские, Шелеховы, если ему верить.

– А если не верить?

– Тихую Смерть я видела лично.

– Тихую Смерть и я видела. Ладно, разговорчики оставим на потом. Оля, Таня, Дарья! – свистнула своих подельниц главная волчиха, – Выбираемся!

Из клуба я выходил через другой выход, но тоже с двумя спутницами. В один локоть вцепилась Валя, а на другом висела Татьяна, мастерски изображая пьяную в стельку девицу.

– Ради бога, только не здесь! – натурально заистерила Ольга, когда блондинка стала изображать рвотные позывы, – Потерпи до свежего воздуха!

Когда Татьяну начало тошнить на брюки стоявшей у заднего крыльца компании, в актерской игре я уже не был уверен.

– Вечно с тобой одни проблемы! – Алиса садистски растерла Татьяне лицо набранным в сугробе снегом, – Меры не знаешь!

– Уыыы… – от поднятой кверху рожи с размазанным макияжем шарахнулся не только я, но и окружившие нас бабы.

– Что уставились?! – рявкнула на них Волк, – Никогда перебравшей девки не видели? – Бабы неохотно расступились, – А ты что стоишь? Обещал помочь, так помогай!

– Э-э-э… Холодно же, – на несколько секунд у меня даже вылетело из головы, зачем мы здесь, – А вы все в платьицах…

– Сейчас домой ее отправим и обратно вернемся. За пять минут не развалимся! Девчата, вы же скажете охране, что мы отсюда вышли? – обратилась к настороженно поглядывающим на нашу компанию женщинам.

Ничего не понимающий я подхватил Татьяну на руки и зашагал вслед за Волк. Вышли мы почему-то не на дорогу, а к одной из яхт у причала.

– Сюда давай!

Едва зашел в дверь каюты, как безжизненно висящая на руках Татьяна сгруппировалась и спрыгнула на пол, позволив на миг ощутить перекатывающиеся под ладонями мускулы.

– Ну почему всегда я?! – зло спросила девушка, присосавшись к бутылке с водой и одновременно стирая полотенцем боевую раскраску.

Наш кораблик в этот момент тряхнуло и повело вбок, после чего за иллюминатором замелькали виды набережной.

– Не мне же! – заметила Дарья.

– Ты всех легче, – оборвала ее причитания Алиса, – К тому же образ пьяной безголовой блондинки у тебя получается на ура!

– Еще скажи, что он мне идет! – рассердилась почти чистая Таня.

– Девочки! – Вклинился я во всеобщее галдение, – Мои комплименты! Вам бы на подмостках выступать!

– Фррр… – фыркнула Пересветова, – Тут и без подмостков каждый день как на сцене.

Немного забытая Валя потеснила одногруппниц и подошла ко мне:

– А теперь ты должен нам рассказ!

– Хм… – попытался я увильнуть, – А у тебя неприятностей из-за меня не будет? Соль тебе не простит.

– Ирка-то?

– И Ирка и ее маман, за каким-то боком решившие, что им до зарезу требуется в хозяйстве зять вроде меня.

– Да, приобретение в хозяйство ты так себе, – отвесила "похвалу" Алиса, – Беспокойное и беспорядочное. Излагай давай!

Под прицелом пяти пар глаз пришлось сделать небольшое отступление в биографию и родственные связи.

– Так, – под конец моего короткого рассказа Валя вовсю считала что-то на пальцах, – Поздравляю, так просто от тебя не отстанут! – недоуменные взгляды теперь переместились на нее, – Что? – спросила она, – У него хорошая кровь. Для Шелеховых, разумеется, – исправилась девушка, – Искр у него по их меркам мало, согласна, зато он из самой чистой линии всадниц. Сам он вряд ли, а вот его дети тем более от такой всадницы как Тихая Смерть, могут на главенство над кланом претендовать, особенно если сын родится. Не зря же потомство адмирала так старательно вычищали, – ничего не понимающему мне она специально пояснила, – По сути, там только твоя бабка по-настоящему Шелехова, остальные ее дальняя родня, она единственная осталась из главной ветви.

– Не совсем понимаю, как ты считаешь главные и побочные ветви, если там сам черт ногу сломит с их перекрестным опылением, но поверю на слово. И что мне теперь делать?

– Залезть в ту дыру, где ты от них полтора года прятался.

– И рад бы… – развел руками.

– Тогда ходи, оглядываясь.

– Спасибо!

В который раз убедился: от всадниц – одни убытки! В понедельник Дарья всунула мне в кулак номерок из гардероба, под которым нашлась моя дубленка. Как она перекочевала из клуба в университет спрашивать постеснялся, поэтому только благодарно кивнул – оттепель закончилась, и в тоненькой курточке опять стало холодно. Но спрятанные в рукаве шапка, перчатки и шарф ко мне не вернулись, пришлось покупать новые. Протусившая весь вечер Вика моей встречи с «невестой» не видела, по-моему она вообще не заметила моего быстрого ухода, поэтому хорошо поприкалывалась над потерями, строя самые невероятные версии похождений. Когда мне ее поддевки надоели, то мстительно напомнил, что бирку вообще-то она сама отобрала и вручила Нине.

А вот кто точно заметил мой побег, да еще в компании Валентины – так это Ирина Соль. Из-за чего между подружками на первой же перемене вспыхнула ссора. Даже не ссора – безобразная свара! Весь поток имел удовольствие наблюдать, как две красавицы сцепились, как две базарные бабы. До рукоприкладства чуть-чуть не дошло – помешал звонок, с которым Валя схватила свою сумку и плюхнула на мою парту, скинув на пол вещи Жоппера.

– Из-за тебя влипла, теперь назло этой дуре буду рядом!

– А мое мнение?.. – робко поинтересовался, хотя, в общем-то, не возражал. Не после клуба, где Валя меня буквально спасла.

– Не волнует! – отрезала распаленная ссорой девушка.

Димон, усиленно пытавшийся попасть в более высокий срез общества, вступать с ней в войну из-за места не стал. Меня его мнение мало колыхало, к тому же сидеть рядом с красивой девушкой или рыбожопом? По-моему, выбор очевиден.

Новые нападки Соль отсекла Алиса, сказавшая что-то скандалистке на следующей перемене, отчего красавица пошла пятнами и заткнулась. Вот это дела! Где же волчиха раньше была, когда я мыкался, пытаясь отбиться от "невесты"?

Сидеть за одной партой и не перекинуться словом – невозможно. Довольно скоро мы стали общаться не только на учебе, но и вне ее – раньше Валя шла приложением к Соль, теперь же я узнавал ее как самостоятельного человека. Выяснилось, что ей не так уж и импонирует навязанный подругой стиль жизни.

– Бесконечно шататься по ресторанам и магазинам интересно только первые несколько дней.

– Тогда почему вы дружили?

– Наши родители между собой знакомы, поэтому, когда меня сюда учиться отправили, они попросили Светлану Михайловну и Иру приглядеть за мной, показать, где тут что. Там, где я выросла, все совсем по-другому.

– Так ты как я? Из маленького городишки?

– Я бы то место даже деревней назвала, – фальши от нее не шло, но меня очень заинтересовало, где находится деревня, в которой растут такие как Валя Васильева: с родителями – друзьями замминистра в Питере, могущими позволить себе оплатить учебу дочери в престижном вузе, очень небедно содержать ее, потому что жила она, например, в том же доме Скробушевых, что и волчья компания, и имела в гараже сто пятую "Победу", хотя и не любила ее водить. Скорее тут речь не о деревне, а о каком-нибудь поместье идет.

– И что тебя тогда интересует?

– Все! Мир велик, пока молодая, надо себя везде попробовать. В следующем году попрошусь у родителей перевестись куда-нибудь в Москву на какой-нибудь совсем другой факультет. Прикладная математика – точно не мое.

– В МГУ?

– Может быть и в МГУ. Но я туда не хочу, у меня там старшая сестра, а она такая зануда!

– Эк вас раскидало!

– Так я специально от нее подальше отправилась! У нас разница – два года. Все детство дрались и игрушки делили! Я ее конечно все равно люблю, но на расстоянии у нас с ней лучше уживаться получается.

– Старшие сестры – они такие!

– У тебя, я вижу, тоже опыт?

– У меня их три. Не знаю, видела ты Вику или нет, это моя сестра, у нас с ней год разницы. Приехала ко мне в Новый год, свалилась как снег на голову. Я ее до этого два с лишним года не видел. Тоже все детство воевали, а сейчас ничего так, уживаемся. Переросли видимо детские обиды.

– А другие две?

– Старшая – намного старше, она уже замужем давно, живет с мужем вместе с родителями, но там такой особняк – можно неделями не видеться.

– Погоди-погоди! – перебила меня девушка, – А Лосяцкий Анатолий, не помню чеевич, архитектор знаменитый, он тебе кто?

– Сергеевич. Анатолий Сергеевич Лосяцкий, мой отец.

– Ух-ты! Слушай, а я его когда-то видела, он нам фабрику строил. Шикарный мужчина! Тогда понятно, почему на него даже дочка всадницы повелась!

Помнится, батя мне шикарным не показался: мужик как мужик. Может быть, раньше он лучше выглядел?

– Погоди! – Валя не дала сказать ни слова, – Так он у тебя что, не развелся, когда на Шелеховой женился?

– С чего ему разводиться, если его и так все устраивало?

– И как оно?

– Что?

– Расти в семье, где несколько жен?

– Не знаю, – пожал плечами, углубляться в тему амнезии не хотелось.

– А, ну понятно, – додумала за меня девушка, – Если ты так рос, то тебе все нормальным казалось. Просто понимаешь, – объяснила она свой интерес, – Когда папа на маме женился, его заставили развестись с прошлой женой. Там запутанная история, у мамы другой жених был, но он утонул, и ей пришлось спешно подыскивать другого жениха, а в те годы с парнями было даже хуже, чем сейчас, подходящего свободного не нашли. Я потому и удивляюсь, что избалованная клановая не заставила твоего отца от других жен отказаться.

– А твой отец как?

– Что как?

– Как перенес развод и прочая?

– Не знаю, меня же тогда на свете не было. Хотя, чего я вру? Плохо он перенес, до сих пор по первым детям тоскует. У него двое мальчишек – редкость, из-за этого, наверное его и выбрали. А от мамы мы – три девицы родились. Он нас любит, – от Вали повеяло грустью, – Но и тех ребят забыть не может. А разрешили бы оставить жену, может и по-другому бы сложилось.

– Суровые у вас порядки. Я, пожалуй, жениться на тебе не стану! – неловкой шуткой попытался развеять напавшую на собеседницу меланхолию.

– Да уж! Ты бы со своими невестами в те порядки не вписался! Но сейчас проще стали на такие вещи смотреть: у меня тетя десять лет назад замуж вышла, так ее мужу условий уже не ставили, он теперь на два дома живет – одну неделю с одной семьей, одну со второй. И тетя Марина гораздо счастливее мамы выглядит. Мы с сестрами даже поклялись тогда, что лучше на такой брак согласиться, чем как старшие всю жизнь мучиться.

За разговорами сам не заметил, как проводил девушку до дома. После безобразных сцен в великодушие Соль не верилось, ревнивая Ирка запросто могла подстроить счастливой (как она думала) сопернице какую-нибудь подлянку, а подставлять помогшую девушку не хотелось. Как мне шепнула на днях Волк, Шелеховых пока отвлекли, и у меня появился месяц на принятие решения – как я буду жить дальше. Мечталось вернуться в Муромцево к экзам, все обиды на Ван-Димыча и СБ давно прошли, я даже по Зайкам соскучился, а душа просила нормального дела, но это зависело не от меня. Сереге через Нину я свои проблемы передал, а куратору не стал – ей и так Пересветова с компанией волчиц отчитается.

На следующий день я проводил Валю снова.

И на следующий.

Выходные мы провели порознь – у меня скопились домашние дела, но в понедельник, подходя к университету, при виде спешащего впереди легкого силуэта почувствовал, как сердце забилось быстрее. Это что, я опять влюбился? Чертовы юношеские гормоны! Чертова весна!

Ради интереса проверить себя ускорил шаг, догоняя девушку. Сознание царапнула волна идущей непонятно откуда настороженности, но ее тут же смыло потоком радости от Вали:

– Привет! – она улыбнулась, а у меня на душе потеплело. Старый я козел!

– Привет! Не против пройтись со мной?

– Конечно.

Чинно под ручку мы прошествовали мимо злобно зыркающей Солянки, а донесшаяся до меня даже через десять метров волна ненависти заставила подумать, что и сегодня мы пойдем из универа вместе. Волчицам в ту же сторону, но мне так будет спокойнее.

А как же "не влюбляться и не жениться?" – спросил я себя. И сам себе ответил цитатой другого человека: "Зачем вы исполняете приказы полковника Красновой?" К тому же, зачем забегать вперед, взаимная симпатия еще ничего не значит. Сколько раз так было, и сколько будет?

Глава 8

Догонять Валю на пути в универ быстро вошло в привычку. Мне даже начало казаться, что она специально меня поджидает на перекрестке, где сходились наши дороги. Окунаться в ее чувства было приятно, поэтому всегда выставлял эмпатию на максимум. Я-Масюня без ложной скромности был симпатичным парнем, но подсознательно я все еще иногда считал себя здоровым очкастым мужиком и периодически удивлялся, что во мне нашла молоденькая девчонка.

Настороженность, которая всегда сопровождала мое быстрое продвижение к Вале, сегодня сменилось на тревогу. Когда ее дополнили отголоски паники, несущиеся спереди, я затормозил, вынуждая убавить шаг мою спутницу, с которой сегодня едва успел обменяться приветствиями.

– Что-то случилось, – произнес я, окончательно останавливаясь.

– На площади перед универом окно! – скороговоркой сообщила возникшая словно из ниоткуда Алиса, – Уходим быстро! Бежим!!!

– Я хочу посмотреть! – заупрямилась Валя.

– Ты дура?! – припечатала Пересветова, разворачивая ее обратно.

– Я не дура, я издали!

Из громкоговорителей завыла сирена, сменившаяся пронзительным голосом:

– Окно на Георгиевской площади! Всем покинуть район!

Пока я отвлекся на сообщение, вместо слов одногруппница влепила моей подруге пощечину.

– Эй, я с тобой полностью согласен, но давай без рук!

– Ах так?! – Валя, проявляя недюжинную прыть, вырвалась из-под руки, мастерски, словно форвард на атаке, обошла дернувшуюся в ее сторону Волк и застучала каблуками далеко впереди.

– Идиотка! – прошипела Алиса, стартуя следом.

Бегущие навстречу люди тормозили наше продвижение. За секунды поток пешеходов превратился в паникующую толпу, грозящую снести в любой момент. Итицкая сила, сколько же людей! Из домов навстречу выскакивали полуодетые женщины, плакали и семенили дети, натужно хрипели старики.

– Валька! Дура! Там окно! Иди сюда! – за раздавшийся над толпой крик я готов был простить Соль всё! Машина Иры притормозила у обочины, но Валентина и не думала послушаться! Она все также стремилась против течения, чтобы посмотреть на всадников. Как никогда был солидарен с пыхтящей рядом Алисой – идиотка!

На перекрестке Ольга почти перехватила несущуюся галопом дурочку, но почти не считается. Тянущую руки Гусятникову снес мужик примерно моей прошлой комплекции. С трудом пробившись к месту падения, встал поперек потока, помогая волчихе подняться.

– Твою мать! Нога сломана! – вскрикнула Гусятникова, заваливаясь обратно, – Лови эту кретинку!

Расталкивая народ, вытащил Ольгу к стене дома и пристроил за перилами крыльца памятной пирожковой, чтобы не затоптали.

– Держись! – на нервах с первого раза кастанул на нее заживление от Савинова. Ногу не срастит, но немного снизит ощущения.

– Верни эту дуру! – девчонка плакала то ли от боли, то ли еще от чего.

– Я за тобой вернусь! – Крикнул я, снова врезаясь в людское течение.

– Найди ее!!!

Всего через двести метров я словно попал в другую вселенную – паникующая толпа осталась где-то позади, а передо мной открылось чистое пространство. Стоящая у поребрика Валя, как завороженная, смотрела на непривычно безлюдную площадь, посреди которой сияла арка портала (я помню, что окно не портал, но, кто-нибудь, объясните мне разницу!!!)

После внимательного осмотра нашел ошибку в своей оценке безлюдности – сидя на жопе и отчаянно работая локтями, от всадников пятился Владимир, который, итицкая сила(!), сегодня утром должен был уехать с Рустамом в новый рейс с грузом!!! Сами вчера сказали, когда объявили, что вечерней тренировки не будет! Поискал глазами, но второго приятеля не нашел. Ахнувшая и прижавшая руки ко рту Валя, похоже, тоже заметила ползущую фигуру.

– Не успел! – голос Алисы громом раздался над ухом, когда Война лениво двинулся к замершему в ужасе Владимиру. На мой взгляд между ними уже было больше пятидесяти метров, но точного расстояния, определенного кодексом тварей, никто не знал, – Поединок уже запущен! Счет на минуты! Хватай идиотку, и вали отсюда!

– А ты?!

– А я… Запомни меня, Лось! – И Алиса шагнула на площадь, скидывая в грязь пальто, вынимая из скрытой кобуры пистолет и переснаряжая его на другую обойму, – Беги, Лось, так, как никогда не бежал!

Рядом раздались новые щелчки затворов, и за невидимую глазу черту шагнули Татьяна с запыхавшейся Дарьей.

– Живи, Валентина!

– Помни, капитан!

Цапнуть за ворот Валю – две секунды.

Пятнадцать секунд, чтобы достигнуть пирожковой и схватить за шкварник Олю.

Двадцать секунд, чтобы домчаться до перекрестка.

Еще двадцать секунд, чтобы догнать машину Соль (Ира! Хуй с тобой, я тебя люблю!) Зашвыривая на ходу девчонок в салон, я проорал Ирке:

– Жми!!! – а сам вскочил на подножку и повис на двери, считая выстрелы за спиной. Один, два, семь, десять… на двадцатом я сбился со счета.

И, хотя заранее знал результат, все равно продолжал вслушиваться в наступившую нехорошую тишину.

Распугивая пешеходов, наша машина мчалась вперед, уходя из опасной пятикилометровой зоны.

– Дальше никак! – крикнула Соль, упираясь бампером в затор.

В зеркалах заднего вида разрасталась тьма. Окно открылось.

До спасительной границы по моим прикидкам не хватало еще как минимум километра. Схватил Валю и вытащил на улицу, наклоняясь обратно в салон за Ольгой.

– Не трать на меня время! – отпихнула мою руку Гусятникова, – С моей ногой не уйти!

– Да пошла ты! – вытянул наружу упирающуюся девчонку, – Вперед!

Людской поток уже унес выскочившую из-за руля Ирку.

– Опираешься на меня и Валю, – закинул вторую руку Ольги на плечо бледной с дрожащими губами Вали, а потом нас зажало и понесло. Сзади неслись мат, крики, визг, выстрелы, вокруг надрывались сирены, над нами прострекотали четыре уродливых вертолета и к гаму добавились далекие звуки взрывов и очередей.

– Посмотрела?! – влепил оплеуху Вале, когда мы, вырвавшись из ломящейся толпы, заскочили отдышаться в какую-то подворотню. Красная зона давно осталась позади, до пяти километров обычно округляли, на самом деле гнездо раскидывалось на четыре километра и шестьсот тридцать два метра, причем последние полтысячи в первый момент не были так опасны, но нас еще несколько сотен метров тащило потоком, – Довольна?!

– Миша! – жалобно воскликнула девушка, закрывая лицо от ударов. Плачущая Ольга, несмотря на чудовищную боль, – уж я-то чувствовал! – перехватила мою руку и повисла на ней.

– Пошла на хуй! Такие девчонки!.. Из-за тебя, дуры!

Плач и всхлипы переросли в две полноценные истерики. По-моему, я тоже идиот!

В первой попавшейся на глаза больнице сдал Ольгу на руки медикам, оставив с ней Валю, а сам ушел в донорский пункт – крови сегодня потребуется много. Вернувшись, девчонок не нашел и, медленно перебирая дрожащими ногами, поковылял к дому. Тут и одного забега хватило бы, но до кучи сам разрешил взять у меня чуть больше нормы. Общественный транспорт не ходил, по улицам гуляло эхо канонады, даже здесь на расстоянии чувствовался запах пороха, а люди, несмотря на отсутствие непосредственной угрозы, опасливыми перебежками передвигались вдоль стен.

Шел и думал – застану ли Вику? Ей в противоположную от универа сторону, но мало ли куда ее могло понести с утра пораньше? Успокаивал себя, что вроде бы не должно, но упрямая тревога все равно продолжала грызть.

– Слава богу! – налетевший во дворе ураган из двух тел завалил навзничь, хорошо еще, что в подтаявший сугроб, – Нашелся! Живой!

– Макс, Вика! Как хорошо, что вы у меня есть! Живые! А где Юля?! – нервно завертел головой, принимая более-менее вертикальное положение.

– Не волнуйся, Юля на работе, – успокоил меня друг, выдирая из грязной снежной кучи, – Ты же не забыл, где она работает? Боюсь, мы теперь ее долго не увидим – работы им там будет через край. Как ты? Я как услышал, сразу к тебе помчался, надеясь перехватить. Тебя не застал, зато Вику успел предупредить.

– Нас на сегодня распустили, контору закрыли на два дня. Все равно сегодня и завтра ничего толком работать не будет, – отчиталась Вика.

– Спасибо! – обратился к Максу, – Стыдно сказать, но я про тебя только сейчас подумал – сам-то как? Не попал, надеюсь? – чистенький вид друга говорил сам за себя, но мне хотелось еще услышать подтверждение.

– У меня сегодня все пары во вторую смену – отсыпался. Разбудили сирены. Теперь даже не знаю – не безработный ли я? По радио передают сводки – такой пиздец я вообще на своем веку не припомню! Слышишь, бухает? Если это по университету, то застанем мы там только руины.

– Руины – хуйня! Представь, сколько ты коллег не досчитаешься и студентов! Девчонки…

Пошатнувшись, сел обратно в сугроб и позорно завыл, размазывая по лицу сопли и слезы. Сколько держался, не давая себе возможности задуматься, а тут расслабился и накрыло.

Трясущегося меня Макс отпаивал водкой. Даже Вика, не любившая меня пьяным, без разговорчиков сгоняла за второй бутылкой, принеся сразу две – умница, наш человек! Огненная вода лилась в горло, но желанного забытья не приносила – перед глазами так и стояли шагающие на площадь волчихи.

– А ведь они, получается, ее телохранителями были, – заметил друг, разливая по стаканам новую порцию, – Валя твоя – явно не простая штучка. Как бы даже не та самая великая княжна инкогнито.

– Да, ну! – не согласился я, – Какая из нее княжна? К тому же у них фишка – брать себе "говорящие" фамилии: Королева, Царева. Сталкивались, знаем.

– Да будет тебе известно, мой юный необразованный друг, имя Василий происходит от греческого "басилевс", что в переводе на русский означает "царь", поэтому твоя теория ничуть не страдает. Так что, сдается мне, Лосеныш, надавал ты морде не просто девице, а девице из рода Рюриковичей! Что еще может тебе аукнуться!

– Да и насрать! – водка, наконец-то, сделала свое дело, и на этом оптимистическом высказывании я отрубился.

– Вставай! Вставай! – сквозь головную боль и туман кто-то настойчиво пробивался к моему сознанию, – Лось, я тебя убью!

– Лучше бы убил! – честно признался я Максу, который возмутительно прилично выглядел, протягивая мне банку рассола, – На хера ты меня растолкал?

– По радио приказ – всем военнообязанным и добровольцам явиться на пункты сбора. А кто-то у нас, помнится, капитан, не припомнишь – кто?

– Бля… – куда-то тащиться в моем состоянии – это, конечно, самое то! А с другой стороны – в мыслях опять выстроилась картинка, где три девчонки шагают на смерть, – буду чем-то занят, хоть отвлекусь. Кто бы сказал, почему я не могу себя простить? Мы с волчихами и друзьями не были, и троллили они меня постоянно, и сам знаю, что на их месте сделал бы меньше – у меня даже пистолета не было! Да и стреляю я из него не так, чтобы метко…

Эх, где бы взять психотерапевта, чтобы успокоил?

– Ты не виноват! – обняла меня Вика, закутывая в тепло своей души, – Это все блядские твари!

– Я на тебя плохо влияю! Всего три месяца, а ты уже со мной материться начала! – выдавил из себя благодарную улыбку.

– Так! Хватит! – хлопнул ладонью по столу Макс, – Где мой друг Лось, который прет напролом, не боясь ни черта, ни бога?! Заберите это сопливое чудовище и верните мне моего друга! Ты не виноват! Виновата малолетняя избалованная идиотка, которой приспичило утолить любопытство! А теперь ноги в руки – и марш на сборный пункт! Я с тобой!

– Ты-то зачем? Ты же не военнообязанный?

– Затем, что я доброволец! Встал и пошел!

Как говорил кот Матроскин: совместный труд, он облагораживает! В моем случае он еще отуплял, оставляя в голове одни команды: "Поднять! Утащить! Погрузить!" Как офицера меня поставили командовать сразу тремя бригадами добровольцев – разборщиков завалов. Военные, закрывая прорыв, повеселились знатно – чем ближе мы пробирались к эпицентру, тем больше было разрушений. К тому же схлопнутое окно не гарантировало смерти всех тварей, и из-под кирпичей вполне могла выскочить какая-нибудь кусачая пакость. Двое моих временно приданных подчиненных уже отправились в медпункт, нарвавшись на таких. Впрочем, гораздо чаще мы натыкались на трупы, которые уже начали пованивать, несмотря на холодную погоду.

– Нда… – растерялся Макс, выйдя на четвертый день к площади, с которой все началось, – Шуточка про безработного, похоже, вовсе даже не шуточка…

Фасадная стена здания университета отсутствовала напрочь. Как и у других зданий, окружавших площадь. В зияющих проломах виднелись закопченные парты, ветер носил по площади обрывки бумаг, на месте, где было окно, лежал обгоревший остов вертолета, жалобно скрипя погнутыми лопастями. А над всем этим сюрреалистическим зрелищем витал мерзкий запах сгоревших тварей.

– Тараном закрывали, что ли?

– А?.. – оторвался Макс от печального вида, – Окно там было?

– По-моему, да.

– Тогда, может и тараном… Само окно так не разрушить, но какую-то передышку взрыв у арки вроде бы дает. А может быть просто твари пилотов достали – некоторые, суки, высоко могут летать…

– Ну, что, девчонки, – обратился я к своей команде, – Глаза боятся – руки делают. Последний рывок!

Расчистка площади шла ударными темпами. Люди устали, но видимость конца монотонной и скорбной работы придавала сил.

– Все понимаю! Сумки, тетради, одежда… – измотанный Макс присел на подножку грузовика, – Но вот скажи – что здесь делает чемодан? Кто и что мог нести на учебу в чемодане? Или наоборот – за знаниями приехал? Чтобы побольше влезло?

– Да что ты к чемодану прикопался? – Я остановился перевести дух рядом с ним, – Человек, может, на вокзал ехал или наоборот с вокзала домой добирался…

– Надоело! – сплюнул на землю Макс, – Ты в курсе, что за это время только в центральной части еще восемь окон открылось?

– Откуда? – удивился я, – По радио тишина.

– Юлька вчера ночевать приходила, сказала. А сегодня ее в командировку с утра дернули и явно не на курорт! Надоело! – повторился он, – Вернется – женюсь, семейных на такие мероприятия не отправляют! А то думай тут!.. И вообще – распустят нас, Ван-Димычу звонить буду, пусть меня обратно берет. Надоело!

– Госпиталь не на переднем крае располагают, – попытался я его утешить.

– Скажи это людям, которые на том конце проспекта жили! – злобно тряхнул головой друг, – И с моей дурехи станется, может и на первый круг вызваться! Она же у меня ответственная! – он снова сплюнул на землю, – Вернется – в койку и ляльку, чтобы дома сидела, а не по окнам шарахалась!

– Так вот чего ты сегодня такой дерганый…

– Будешь тут дергаться… Шел себе человек спокойно, ехать куда-то собрался или домой торопился, гостинцы кому-то тащил… а его – раз!.. – Макс хмуро отпнул валяющиеся под ногами грязные обломки чемодана, – А она сейчас там…

– О! – вдруг уставился он на что-то за моей спиной, – А не по нашу ли это душу?

Обернулся. Среди суетящихся занятых уборкой людей в нашу сторону уверенно продвигалась процессия рослых военных.

– Если это наши – я их прямо расцелую! – пообещал товарищ, вставая и отряхиваясь.

– Не похоже, что-то, – мое зрение было чуть получше, чем его, и знакомых лиц я не различил, – Больше на всадниц смахивают…

– Жаль. Хочу в Муромцево.

– Я тоже хочу.

– Капитан Лосяцкий? – заметно прихрамывающая амазонка остановилась передо мной.

– Он самый.

Молодая женщина в шинели без знаков различия молча стала изучать мое лицо. В ответ стал рассматривать ее. Всадница с охраной-свитой – тут и к бабке не ходи, стать соответствующая. Лицо?.. Вроде бы что-то знакомое, кого-то напоминает, но с ходу сообразить не мог.

– Что она в вас нашла?! – возмущенным ломким голосом спросила пришедшая, а я вдруг понял, что она едва ли старше меня, а скорее всего даже младше.

– Вы бы еще конкретизировали, барышня…

– Она бросила папу! – возмущенно ткнула в меня пальцем незнакомка.

– Э-э-э…

– Держите! – в руках у девушки появился продолговатый сверток, – Это от нее! И не лезьте больше к нам!

Странная особа всучила мне что-то в тряпке и развернулась, знакомым движением смахивая с глаз челку.

– С ней все в порядке? – догадался я крикнуть в спину всаднице.

Та, не оборачиваясь, показала неприличный жест.

– И что это сейчас было? – спросил Макс, провожая взглядом шагающую обратно процессию.

– Судя по всему – Кровавая Белка собственной персоной.

– Хуяссе у вас отношения!

– Я ее впервые вижу. Точнее не впервые, но…

– Я понял. И что она тебе вручила?

Что за подарок, я уже догадывался, но, развернув холстину, все равно удивился – оттягивая руки тяжестью, на ткани сверкали голубыми отблесками починенная "Десница" и "Шуя".

– Фьюить, – протяжно свистнул Макс, – Царский подарок. Пожалуй, даже ценнее, чем твоя "Звезда"…

– Царский-то царский… только куда мне их сейчас девать?..

– А вот это точно за нами! – указал друг на вынырнувшую из-за грузовика женщину с нашивками фельдфебеля СБ.

– Капитан Лосяцкий Михаил Анатольевич? Кудымов Максим Юрьевич? – посыльная перевела вопросительный взгляд на Макса, – Прошу следовать за мной.

В здании, куда нас привели, Кудымов орал. Нет, он не орал… я даже слова такого не знаю, как он разорялся:

– Что значит – только я?! Вы что, объебались тут в доску? Все грибы с беленой скурили?! – и дальше больше.

Итицкая сила, уж на что я матершинник, но тут такие загибы шли в ход!