Текст книги "Лекарь (СИ)"

Автор книги: Алексей Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Тот попробовал его успокоить, – Тише, тише, Господин Саид, вы разбудите больную госпожу, не надо так кричать, Я найду деньги к вечеру, верну вам долг. – С этими словами он попробовал развернуть Саида к выходу из комнаты. Этот неугомонный, вывернулся, с воплями, – Вы говорили мне это день назад, – проскочил глубь комнаты и остановился по середине, осматриваясь. – О мой новый ковер, я заплатил за него три дирхема. Аллах всемогущий, что вы сделали с этим прекрасным столиком, который мне привезли из Бухары? Он обошелся мне в два дирхема!

Но когда он увидел, что стало с кроватью…. Для того, что б балдахин не застилал свет, во время операции, Юсуф оторвал половину, отбросив в угол за кровать, сказал, что когда Латифе станет лучше, привяжет его обратно, но. … Этот скорпион иудейский, увидал раньше. Я думал с ним удар случиться, лицо налилось дурной кровью, выпученные глаза, открытый рот из которого не доносились ни звука связанной речи только непонятное мычание осла. Джабира проходила мимо с большой чашей для умывания полной грязной воды.

Я окликнул Служанку, указал на хозяина. Не долго думая она выплеснула её Саиду в лицо. Одновременно получилось так, что она впечатала посудину ему в морду, сбив его с ног.

В комнате наступила благословенная тишина, все замерли на месте.

Саид на полу, облитый грязной жижей, рядом стоит Джабира, в испуге прижавшая руки к груди. Два охранника сакалиба, стоящих у дверей, и мы с Юсуфом, стоящие у столика в углу комнаты. И над всем этим висит мертвая тишина, не прерываемая ни звуком.

Со стороны кровати раздался стон Латифы, Юсуф, услышав, бросился к ней. На пути у него оказался встающий на ноги Саид. Подымался он довольно неуклюже, ноги скользили в луже грязи разлитой на ковре, он не придумал ничего лучшего, как попытаться ухватиться за Юсуфа. Слегка придержав шаг, отбил в сторону испачканные лапы, жирного чайханщика, ухватил его за шиворот халата, развернул и пинком под зад отправил в сторону дверей. Охранники не ожидали такого и были сбиты с ног. Сердитый Юсуф не давая встать, выкатил всю троицу из комнаты пинками. И крикнув в след, что пожалуется кади, с шумом зарыв двери, поспешил к своей Госпоже.

Вечером того же дня.

На пол дороги к больной, меня остановил Саид. Его лоснящееся лицо получило новое украшение в виде огромного синяка в половину его мерзкой хари. Вчера он потребовал с Юсуфа съехать из комнаты, мол, госпожа выздоравливает и. … Лучше бы он не попадался на глаза Юсуфу еще дня три. Всё что скопилось на душе у этого человека, Саид познал на себе. Вот и сейчас завел разговор, какой он бедный, несчастный. Что его все обижают.

Слуги его не слушаются, постояльцы дерутся и бьют его. А как прикажете не бить его, еврея принявшего ислам, только с одной целью, чтобы не платить налог.

– Слушаю Вас почтенный Саид. – Я остановился и вежливо полонился ему.

– Господин Мухамад, – он замялся, словно подыскивал слова, – Как здоровье госпожи, которую вы лечите?

«Вот мерзкая крыса, не удалось там, решил выяснить здесь, а что это он так хочет выселить их из этой комнаты?»

– Она ещё не вполне здорова!

– А вы не сможете переговорить с господином Юсуфом, а то он при виде меня, сразу кидается с кулаками и норовит стукнуть. В комнату не пускает ни кого, все остается у дверей, а он сам забирает. Джабира, целыми днями сидит с его госпожой, а мне пришлось нанять новую кухарку, денег больше платить приходиться.

«Вот Юсуф, готов на всё, даже на женскую работу и работу раба, лишь бы быть с дочерью, отбил служанку, думается, едва ли она к тебе, Саид, вернется. Выкинул его из комнаты. Вот молодец воин»

– Да, почтенный. Я переговорю с Уважаемым Юсуфом о Ваших горестях, наверное, он сможет войти в Ваше положение и помочь Вашим бедам. – Я поклонился, что бы уйти, но этот червяк, остановил меня.

– Последнее дело, господин Мухамад, вы сможете мне дать мазь, – он ткнул в свой синяк, – Что бы он прошел по быстрей, а то на рынке все издеваются надо мной.

Немного приподнявшись, прошептал, – Ведь Я сказал, что споткнулся.

«Да уж кто захочет признать, что ему морду разбила женщина»

Оглядел «красивое» лицо несчастного Саида – Да, заходите, чуть позже я составлю лекарство. – Откланявшись, пошел навестить свою больную, надо было прояснить последние вопросы, днем не удалось. По дороге припомнил рецепт от синяков.

«трава багульника 2 ложки, листья мать-и-мачехи 2 ложки – залить стаканом кипятка, кипятить на водяной бане 5 минут, настоять 30 минут, процедить, травы отжать, принимать по 1 ст. ложке через каждые 2 часа и накладывать примочки 5–7 раз в день,

А что б Саид нам не мешал еще пару дней, добавлю большую ложку цветов жостера, синяк излечу и от запора избавлю»

После моего стука в дверь, за ней раздался голос Юсуфа спрашивающего кто там, – Это Я, Мухаммад, открывайте.

Раздался звук отодвигаемой задвижки, створки распахнулись, впуская меня в комнату.

– Добрый Вечер Господин Юсуф, – поздоровавшись, я прошел вовнутрь. С момента дневного скандала учиненного Саидом почти ничего не изменилось, только ковра не было, его скрутили и вынесли.

– Как госпожа Латифа? – Спросил я и хотел уже пройти к ней, как Юсуф остановил меня.

– Она спит, думаю лучше её не будить. Достаточно того, что было днем. Если Вы не против то давайте поговорим, нам не дали решить некоторые вопросы.

– Джабира подойди, – Позвал он служанку, – а мы с вами пройдем, присядем, у меня есть к вам… – он замялся.

– Предложение, – закончил я за него, – Вы хотите, что бы Я сопровождал Вас и госпожу до вашего города, не так ли? – перебил я его. Он посмотрел на меня, потом кивнул.

Переговариваясь, мы дошли до самого угла, где был столик и Джабира, рядом с ним.

– Сходи, принеси чаю, если Саид начнет приставать с расспросами, ответь что пожалуешься мне. Иди. – Отпустив служанку, пригласил меня сесть.

– Уважаемый Мухаммад, – Начал он разговор, – Как вы уже слышали, Я хочу предложить Вам отправиться с нами, сопровождать больную госпожу. Сейчас у меня нет денег, Вам заплатить, но если вы поедете с нами то, клянусь Аллахом, я заплачу вам все, о чем мы с вами договоримся.

– Хотите сказать, что Я могу назвать любую сумму?

– Ну, в разумных размерах, конечно, – Потянувшись через стол взял кувшин со шербетом, налил, протянул мне, я отказался сказав что буду чай.

– Господин Юсуф, как вам удалось переманить к себе Джабиру, насколько мне казалось за последние дни она очень привязалась к … – Я оглянулся на ложе, продолжив в полголоса, наклонившись к своему собеседнику, – вашей дочери.

Посмотрев на меня Юсуф, усмехнулся, – Слуги всегда найдут общий язык, а вы для неё господин.

– Ну, а всё-таки? – Меня, на самом деле мучил этот вопрос, когда неделю назад я общался с Джабирой, она была приветлива как всегда, не давая ни каких поводов к тому, что она сможет взять и уйти. Я припомнил все, о чем и как говорили, понял, Юсуф прав.

Они слуги, а мы для них господа, другое сословие.

– Она вдова, детей Аллах не дал, после смерти мужа, с которым приехали сюда, осталась одна в чужом городе среди незнакомых людей. Саид, разрешил работать на кухне. Но в последнее время, стал распускать руки, и когда я спросил, может ли она мне помочь, согласилась, сразу, не задумываясь.

«Вот так уважаемый, вот так, а вы себе всю бороду в раздумьях выщипали, шкатулка просто открывалась»

– Единствен боюсь, что наш хозяин попробует помешать ей уехать, – Юсуф отпил из чаши и поставил на стол.

– Ну что вы Юсуф, вот это не случиться, он будет лечить свой синяк, молодец Джабира теперь понятно почему она ТАК его приложила. – после я вкратце рассказал о последствиях этого «лечения»

– Господин Мухаммад, вы опасный человек.

Дверь распахнулась и вошла Джабира, с чаем, вкусным и ароматным.

***

«Покой народам всем, рабам – отрады свет

Спасение навек от горестей и бед

Несут суровый меч и кроткое перо -

Две вещи, вот и все, а третьей в мире нет»

Мухаммед Аззахири ас Самарканди персидский поэт 12 в.

Капля пота, скользнув по брови, перетекла на щеку и, зацепилась за волосок, продолжила свой путь по бороде, сорвалась вниз, на песок. Упала и мгновенно испарилась, оставив после себя крохотную частицу соли. Солнце, стоящее над головой, казалось, плавит все вокруг, в огромной печи состоящей из многочисленных барханов, россыпи камней и не выносимой жары. Мы шли по самому краю пустыни Эль – руб – Хали, казалось здесь не возможно жить, но проводник которого мы наняли на базаре утверждал обратное, одетый в белую галабею на замотанной платком голове черный обруч куфий, спокойный, размеренный шаг, прямая спина, смелый прямой взгляд черных как маслины глаз, казалось он олицетворял истинных повелителей пустыни, бадауинов. Идущий за ним верблюд, степенный и важный, был под стать своему хозяину. Только эти двое могли выжить в этих землях.

Я сплюнул на песок густую, вязкую слюну полную мелкой пыли, противно скрипевшей на зубах, отвязал флягу и сделав маленький глоток прополоскал рот от этой дряни. Закутав лицо платком до самых бровей, взглянул в сторону огромного дромадера, на котором ехали наши женщины, справой стороны в люльке лежала Латифа, укутанная, так что б ни одна песчинка не могла до неё добраться, с левого бока ехала Джабира. Впереди на своем мышастом жеребце ехал Юсуф, великолепный скажу вам конь. Да!! Да за такого коня и тысячи монет было мало. Небольшая голова с выпуклым лбом, чуть суженная морда. Густая челка темного цвета чуть прикрывала большие глаза с тонкими веками и густыми ресницами. Когда он поворачивал свою чуть выгнутую голову и кидал в мою сторону свой огненный взгляд, то казалось, в нем прячется тысяча шайтанов готовых умчаться вдаль. Прямая спина, длинный круп, большая грудь. Не высокая холка с короткой гривой, маленькие, слегка заостренные, подвижные уши и пышный хвост, который это гордое животное держало высоко, как египетская кошка, с грацией которого ступало по песку. Я мысленно поцокал языком, глядя на эту красоту. Увидев этого коня два дня назад, просто был поражен до глубины души. Я захотел, во весь опор мчатся на встречу ветру, раскинув руку в стремлении обнять этот огромный мир.

«теперь понятна, злость Юсуфа, когда он вернулся, я бы то же не отказался от такого скакуна»

Юсуф с гостеприимством щедрого хозяина предложил прекрасный напиток, от которого как ценитель я не смог отказаться. Прихлебывая из маленького стаканчика заедая халвой с лепешками на кислом молоке вымоченных в меде. Не знаю как другие правоверные, а любил вечерние трапезы, – на пустой желудок ифрит приснится, – говорила моя мама. И всегда хоть кусочек хубза (хлеба) съедал перед сном. Насытившись, я поблагодарил гостеприимного хозяина. Перекинувшись парой ничего не значивших слов, я решил осмотреть Латифу перед сном. – Как самочувствие Госпожи?

– Она спит и думаю будить её не стоит, – Юсуф поставил на стол пиалу, – Мы с вами не договорились, мое предложение, таково: Вы сопровождаете нас до Химса, по прибытию на место я предоставляю вам возможность, лечит госпожу до её выздоровления, за это вы получите отдельную плату.0н замолчал продолжая рассматривать меня. Я не прерывал, ожидая продолжения.

– Я много воевал, видел разных лекарей, но честно скажу, поражен до глубины души Вашим мастерством, с которым Вы сумели спасти мою… – Замолчал, посмотрев в сторону кровати и, улыбнувшись, склонил голову в легком поклоне. – Те коновалы, только и могли что отрезать, а вам удалось то, что немногим под силу, честно, то я и не знаю лекарей вам подобных.

Я смотрел на него, слушал, что он говорит, пытался понять. «Что им движет в стремлении заполучить меня качестве личного лекаря. Никогда я, не служил никому и не буду. Не могу я долго жить на одном месте. Спокойная, размеренная жизнь не по мне. Невозможно учится, оставаясь на месте. – Движение это жизнь. Продвигаясь вперед, я, каждый день, час, минуту, познаю, что-то новое не изведанное»

– Я провожу вас до Химса, но не останусь, в городе мы расстанемся, я должен идти дальше.

– Куда Вы идете уважаемый Мухаммад, что движет вами, ведь вы уже немолоды, неужели не хотите покоя? – В его взгляде сквозил интерес.

– Господин Юсуф я хотел бы не обсуждать мотивы своих поступков.

– Прошу меня извинить, за мою бестактность по отношению к вам, – Юсуф, склонил голову в поклоне.

Я сделал рукой жест, показывая что простил, – Согласившись сопроводить вас, прошу только об одном, впредь не допускать таких расспросов, поверьте, они мне неприятны. Второе, наше выдвижение зависит от состояния госпожи Латифы, не раньше чем через три дня мы сможем тронутся в путь.

– Увы, уважаемый Мухаммад, у меня нет трех дней, сегодня возвращаясь от ростовщика, встретил общего знакомого, он рассказал мне что через шесть дней мы с госпожой должны быть в Химсе и заявить свои права на наследство. Самое большое сможем задержаться здесь до завтра, до вечера. В ночь должны будем отправиться, иначе не успеем дойти.

Сможете сделать так что Госпожа спокойно перенесет дорогу? Что для этого понадобиться? Я уже нашел проводника и договорился на завтра. Так что от Вас теперь зависит жизнь, Латифы. – закончил он, шепотом, наклонившись вперед.

«Шкатулка просто открывалась, готов или убить свою дочь или сделать её богатой. И каково же наследство, если надо так гнать, подвергая жизнь риску. Может стоит принять предложение? Покой, размеренная жизнь, отсутствие риска, возможность…. Как там говорил мой учитель. – Хочешь знать, сколько длится вечная любовь, зайди через месяц. Так же и благодарность богатых, зайдите через месяц. От задницы отлегло, и лекарь сразу становиться дармоедом или того хуже врагом, потому что узнал многое и опасен, стал для богатея, познал слабость его. Видел как он в дерьме и крови валялся перед тобой, умолял спасти ему жизнь, они не забывают такого, никогда. Сколько раз я спасался бегством?

Вот то тоже, два города для тебя закрыты Мухаммад, хочешь, что б еще один закрылся»

Я мысленно усмехнулся, продолжил разговор, – Господин Юсуф, заботы о благополучии госпожи Латифы, достойны восхищения, я, думаю, что и отец, прими Аллах его душу, хлопотал бы с не меньшим усердием и радением. Только не в этот раз госпожа, может не пережить, я немного знаю эту местность, что б дойти в срок указанный Вами, мы пойдем через пустыню. Вы бывали в этой пустыне? Там нет воды. Нет дров. Не на кого охотится.

Это мертвая земля.

– Ваша тревога мне понятна, как и забота о здоровье Госпожи, – Он кивнул головой, соглашаясь с моими доводами, – Я, то же знаком со всеми местными прелестями, лет пять назад мне пришлось, выполняя поручение провести в этих землях два месяца, могу сказать, здесь жить можно, но крайне тяжело. За проведенное здесь время я успел обзавестись кое, какими знакомствами и даже сумел оказать услугу одному из старейшин племени проживающего там. Так что проводник не будет стоить больших денег, этим они отдадут долг чести. Проводник, его зовут, Салим Халфан Хамад эль-Жазали, приведет с собой пять верблюдов. Он бадауин и знает все тропы, по которым можно дойти. Как можно будет везти Госпожу, что для этого вы должны сделать? Весь переход через мертвые земли займет две дневки, идти будем по ночам, в этой местности всегда так ходят, днем спим.

Завтра вечером он прибудет сюда, что б забрать нас. – Он замолчал, глядя на меня пристальным взглядом.

«Ну что Я говорил, дай палец, откусят по самую пятку»

– Что вы хотите услышать? Могу сказать, да! госпожа Латифа может ехать. И что потом когда, она умрет. Вы же, Уважаемый Юсуф, обвините меня, в её смерти и будете говорить всем, что это Я убил её. Вы это хотели услышать?

– господин Мухаммад, – начал он, но я, не дав ему договорить, прервал его, – Я знаю что ВЫ, скажите, Вы поклянетесь, Аллахом, что на все это воля Всевышнего. Поверьте, слышал дважды и дважды меня, потом хотели убить. Моё слово таково, два дня. Через два дня мы отправимся в любую поездку, тогда точно смогу поручится за здоровье и жизнь Госпожи Латифы. Сейчас она еще очень слаба, её нельзя переносить, можно повредить рану.

– Но вы можете ей дать лекарства, которые её поддержат, наполнят силой? Я знаю что такие у вас, лекарей есть. Мертвого идти заставляют.

– Да есть, и я знаю состав. Но это только для воинов. Для женщин они бесполезны, им не надо жертвовать свою жизнь, Аллаху, женщины умерев от этого бальзама, попадут в ад, как самоубийцы.

Он улыбнулся, – Господин Мухаммад, мне нравится настойчивость, с которой вы защищаете здоровье и жизнь госпожи Латифы, Я, теперь уверен, что ей ничего не угрожает – После этого он встал, приложив руку к груди, поклонился, – Да будет так, через два дня мы отправляемся.

Я встал, поблагодарил за угощение и беседу вышел из комнаты.

«Как говорил учитель, – если ты увидел улыбку змеи, значит, ты увидел свою смерть»

***

Салим, поднял вверх руку, останавливая наш маленький караван, Юсуф, подъехал ближе, переговорил о чем-то с проводником и, развернувшись, поскакал в нашу сторону.

– Он говорит, что к вечеру мы дойдем, здесь сейчас кочуют его родственники, так что осталось совсем немного. Скоро будет большой отдых.

После того как я отказался немедленно выезжать, сославшись на здоровье Латифы, Юсуф изменил движение, мы вставали, когда на небосклоне горели звезды, а на востоке, над далекими горами прочерчивалась узкая полоска рассвета. При свете костра собирали свой немудреный походный скарб, рассаживали наших женщин по отведенным местам и отправлялись в путь, встречая утро в дороге. На первой стоянке я проверил самочувствие больной, её слегка лихорадило, но держалась она бодро. Дав пару советов, отозвал Джабиру в сторону, – Старайся разговаривать с ней, если она долго не отвечает, на твои вопросы громко кричишь, подзывая меня, расспрашивай её о здоровье, о прошлой жизни, обо всем что было, не молчи. Если с ней, женщина, – Я наклонился к самому лицу, заглянув ей в глаза, – хоть что-то случится, ты уйдешь за ней. Ты меня поняла? – Получив в ответ утвердительный кивок головой, отпустил, собирать госпожу в дорогу.

Пока верблюды не тронулись, я прошел до того, который вез самый ценный груз,

– Джабира! – Позвал я служанку, дождавшись, когда выглянет из-под накидки, спросил как госпожа, получив заверения, что всё идет нормально, вернулся к своему кораблю пустыни.

Это ленивая скотина, лежавшая на песке, обладала истинным характером шайтана.

Первое что он сделал, после того как мне его дали. Сбил меня с ног своей пустой башкой, ударив в спину. Когда я встал, отряхнулся и посмотрел, на него он с невинным выражением морды разглядывал стену караван сарая. Всем видом показывая, что он здесь не причем. Но когда я упал на землю во второй раз, то эта тварь получила сапогом в брюхо. Бодаться он перестал, но всякие мелкие гадости, вроде отдавленной ноги, продолжал совершать. Вот и сейчас при попытке сесть на него он стал отползать от меня, Я подбежав перехватил его за недоуздок, вздернул вверх его голову, заглянул в глаза, – Слушай меня, свинья горбатая, или ты меня будешь слушать или я куплю другого верблюда, а из тебя устрою для друзей Юсуфа, отличный ужин, знаешь под каким соусом тебя подадут? Молчишь? Ничего сказать не хочешь? И это правильно. – закончив с угрозами я притяну голову к земле, ударил его по уху, когда он попытался вскинуться, повторил это с другим ухом. – Я каждый раз буду бить тебя по ушам, пока ты не станешь умным и послушным, – Подумав, исправился, – Хотя – бы послушным. Он посмотрел на меня, я не увидел в его взгляде раскаяния, но прочел, что врага я себе приобрел.

«Ну что за жизнь! О, Аллах, ну почему мне так не везет с животными. Скотина, знает же тварь, что я с ним ничего делать не буду. Стоит, наверное, хоть раз в жизни, взять и зажарить» Я скорчил жуткую гримасу, пытаясь напугать верблюда. Посмотрев на меня, он стал отворачиваться и когда я успокоенный его поведением отпустил недоуздок, закинув поводья на седло, сделал шаг в сторону что б сесть на него, это не благодарное животное ударило меня, в плечо, сбив с ног. Хрипло заревев, вскочил и стал топтаться на том месте, где я стоял. Поднявшись с земли, хотел огреть его плетью, когда увидел на песке слабо шевелящийся хвост втоптанной в песок змеи. Как стоял, так и сел. – О Аллах, позволь мне тебя поблагодарить, хотя ты глухой и не слышишь меня.

На вопли верблюда и мои причитания подъехал, Юсуф, – Господин Мухаммад с вами все хорошо?

– Да, Хвала всевышнему, – Я наклонился и поднял с земли растоптанную змею, – Это гая, показал Юсуфу, – Этот верблюд спас мне жизнь, он сбил меня с ног, я чуть не наступил на неё. Отшвырнув аспида в сторону, пошел к верблюду спокойно стоящему в стороне, – Глубоко и много уважаемый, вы спасли мне жизнь, я не буду вас отдавать, родственникам Салима, и просить у них другого вашего собрата. – Высказав благодарность, взяв его уздечку, повел в сторону от этого места.

Мне вспомнился осел, который у меня был, редкой, черной окраски с серой полосой по широкой спине с большими ушами, он напоминал степную лисицу, вот уж кто был упрямой и хитрой тварью. Жаль бегал плохо, сожрали его. Я тогда чудом уцелел, если бы он не побежал, скинув меня на землю, гиены растерзали бы нас обоих, а так только его, два дня на дереве просидел.

Наш караван продолжил путь и в сумерках мы дошли до поселения бадауинов.

Крохотные язычки пламени скользили по веткам, перескакивая с одной на другую, сплетались в стремительном танце огня и растворялись крохотными искорками в темном небе усеянному холодными звездами. На углях, стоял, источая ароматный пар, кофейник.

Сидящий рядом со мной Алим, протянув руку, налил себе крохотную чашку напитка. Подержав в морщинистой руке, чуть приподнял, показав всем сидящим у костра, и поднеся к губам, отпил глоток. После этого повернул голову в мою сторону, посмотрел на меня и слегка кивнул. Я налил себе кофе, так же показал всем, отпил и поставил перед собой, вдыхая чудесный запах свежее сваренного кофе. Темная, почти черная ночь, низенький столик с поздним ужином, неспешная беседа, приятные собеседники.

«Как мало человеку в жизни надо, только сегодня днем, упрямая скотина спасла жизнь, переживаний хватило на два десятка шагов. Вот и сейчас сижу у костра пью кофе, ем козлятину, запеченную в углях с овощами. День прожит, все тревоги и горести остались в прошлом, хотя еще предстоит поработать. Так бы сидел и смотрел на пламя, тихое спокойное, на завораживающий бесконечный танец огня. Но придется вставать и идти, больной ребенок, не знаю смогу ли чем помочь»

– Уважаемый Алим, Я благодарю вас за оказанное гостеприимство, но мой долг лекаря, зовет меня, дозвольте мне осмотреть Шамси. Алим посмотрел на меня своими подслеповатыми глазами, пожевал губы и важно кивнул. Я встал поклонился всем сидящим, вместе со мной встал брат маленького Шамси, Ильяс это он рассказал мне о беде постигшей его. В потемках мы дошли до кхиана. Встретившая нас женщина, одетая в черную одежду с богатым украшением на груди из серебряных и золотых монет, наброшенная поверх бурка скрывала голову и лицо, оставляя открытыми только кисти рук с замысловатыми рисунками. – Это Абия, моя мать, – Ильяс повернулся к женщине, – Мама, это лекарь Мухаммад, я попросил, что бы он посмотрел Шамси, – Ильяс взглянул на меня, – Подождите.

Я прошел к матерчатой стене сшитой из полосок шерстяной ткани, за тряпичной перегородкой были слышен негромкий разговор, прошло совсем немного времени, полог откинулся и из-за него вышел Ильяс несущий на руках маленького мальчика. Положил ребенка на шкуры, постеленные в углу, отошел в сторону, приглашая меня подойти.

Я попросил Ильяса и женщин стоявших рядом посветить мне при осмотре. Зажглись маленькие светильники, наполненные верблюжьим жиром. Я указал, как им встать, что бы они не мешали, и приступил к осмотру. Откинув покрывало укрывавшее ребенка, я увидел перед собой исхудавшее тельце мальчика лет шести, черноволосый, смуглая кожа, расширенные в испуге глаза глядевшие на меня, – Тебя как зовут малыш? – Спросил я его начиная разговор, он помотал головой и показал на свой рот, помотав головой.

– Господин, он не умеет говорить, он немой, – это Ильяс стоявший позади, подал свой голос. – Вчера, Шамси ходил с другими детьми собирать хворост и как они рассказали, он упал с большого камня.

«Да, что-то мне везет на сломанные ребра отбитые внутренности, но в этом случае кажется, все обошлось, сейчас проверю …»

– Шамси, какое хорошее имя, так и кажется, что тебя назвали в честь солнца, – Солнечный ты действительно малыш весь светишься, сейчас я тебя буду трогать здесь, здесь и здесь, – Я указал на припухлости на его теле. Прощупал руки, ноги, следя за его лицом, промял живот.

«Ф – ух, слава Аллаху, всё удачно»

– Ильяс, пойдем поговорим, – И накрыв солнечного ребенка, встал пошел к выходу. Выйдя, из кхиана встал вдыхая свежий воздух, откинулся полог, вышел Ильяс. – О чем вы хотели поговорить, Мухаммад?

Я повернулся к нему, неясный свет луны высвечивал его силуэт, – Шамси здоров, почти, ему надо полежать неделю, мази я тебе оставлю и травы для настоек, объясню, как их правильно запаривать, как принимать. – по тому что Ильяс начал шевелиться я понял что он хочет начать благодарить меня и прервал его, – Это не всё, Ильяс, брата избили и били его палкой, так что он не падал с камня, дети тебе солгали. Или. Это был ТЫ? – И сделал шаг назад, отступая, что бы быть подальше от него. Нет, господин Мухаммад, это не я но кажется знаю кто это может быть, а вы уверенны что это так?

– У него синяки не там где должны быть при падении с высоты. При падении с камня синяки будут в том месте, на какое он упал, а у него на руках, ногах и спине, СЗАДИ, такое впечатление, что малыш убегал, а некто гнался за ним и бил его, подгоняя к краю, просто заставил упасть. К счастью высота оказалось маленькая, и он не разбился.

В наступивший тишине слышался легкий шелест пересыпаемых ветром песчинок, вздыхали в загонах верблюды. В соседней палатке слышен негромкий говор людей. Светился маленький огонек светильника, как путеводная звезда, показывая, где мне отведен ночлег, я сам зажег его некоторое время назад. Повернулся к Ильясу, – Тебе всё понятно, что я сказал? Он смотрел на меня, не произнося ни звука, потом отступил на шаг назад, рукой делая знак, оберегающий от злых духов. – Господин, ты колдун!

«ого, со времен обучения в Кайруане меня так не называли, все чему человек не может найти объяснение, причисляется к мистическому и таинственному, вот и сейчас бедный парень стоит и смотрит на меня, со страхом думает, что я сейчас из него буду душу вынимать. Парень, к иблисам, мне твоя душа нужна, просто я очень прилежно изучал медицину»

– Ильяс, – позвал я его, ИЛЬЯС, – чуть громче, – посмотри на меня, давай отойдем туда, где есть свет, разговаривать в потемках с человеком который тебя боится….

Он прервал меня, – Я не боюсь.

– Вот и славно пойдем, поговорим. И ты увидишь, что я не колдун. Я просто лекарь, который хорошо учился своему делу. – Мы пошли в сторону моей палатки. Внутри, я достал из своих запасов травы для отваров, отдал их Ильясу, объяснил, как их запаривать.

– Господин Мухаммад, – в голосе Ильяса слышалось почтение, – А вы долго учились искусству врачевания?

Я усмехнулся, вспомнив свою учебу, – Долго, Ильяс, Очень долго, целый семь лет. Не давно ты сказал, что знаешь, кто это мог сделать с твоим братом, не расскажешь мне, кто и почему

сделал это. Он посмотрел на меня, потом окинул взглядом вокруг себя, усмехнулся и покачал головой, – Нет Господин, Аллаху надобно, что бы это осталось моим испытанием, пусть он будет мне в помощь и покарает нечестивца, поднявшего руку на ребенка.

Я кивнул, соглашаясь с ним. – Ну что же не надо так не надо, – Посмотрел на Ильяса стоящего напротив меня, – Как погиб твой отец? Его нашли в пустыне, вокруг были следы шакалов, тело было изгрызено ими, вы похоронили его там – же, предав земле, на месте, где он нашел свою смерть. Тело вы не осматривали, так как посчитали, что он упал со скалы, у подножия которой и был он найден.

Ильяс стоял передо мной открыв рот, и честно, я первый раз видел как бледнеют смуглые люди. Его кожа стала пепельно-серого цвета напоминающая угли погасшего костра.

Пробормотав, Шайтан, он стремглав выскочил, из палатки оставив меня одного. Я громко выругался, хотел помочь, а вот нА тебе.

«Всего надо было расспросить Салима, и наш проводник рассказал всё что знал, остальное пришло при размышлении, а когда увидел мальчика, убедился, что и самого Ильяса ждут неприятности, ну да ладно он сам выбрал свою судьбу. Пусть Аллах ему поможет. Так же как мне» Поразмышляв о прошедшем дне, я стал устраиваться на ночлег.

«Спокойной тебе ночи, Мухаммад» с такими словами я закрыл глаза и скользнул в сновидения. Громкий крик, раздавшийся за тряпичной стеной моей палатки, разбудил меня, кричала женщина громко и надрывно, так причитают по покойнику. Я вскочил зажег от светильника факел, выбежал наружу. Люди толпилось недалеко от той кхиана, в которой я осматривал маленького Шамси. По мере приближения народ расступался, давая мне, возможность подойти ближе, недалеко от входа на земле лежал Ильяс. Я присел рядом с телом на корточки, стал осматривать. «Кровь еще не успела свернуться, она только начала густеть, горло перерезано, очень интересным способом, нож сначала воткнули сбоку в шею и только потом потянули разрезая её. При таком ударе человеку сразу перебивают гортань, он не может кричать, следующим движением перерезаются жилы и кровь выходит очень быстро»

Потрогал тело, оно было еще теплое, взял за руку и когда отпустил, она безвольно упала на песок.

«Эти истинные дети пустынь начали убивать друг друга за глоток воды, за лишнего верблюда и за…. О, а ведь это и будет истинной причиной!!»

– Господин Мухаммад, – позвал меня подошедший Юсуф, – Эти люди говорят что вы….

– Ну хоть Вы не пересказывайте всякую чушь которую здесь слышите, его убили, – Я выпрямился и подошел к нему, – И убили не здесь, у него располосовано горло, так убивают только из личной мести, кто то очень зол на его род или род его матери. Он стоял и разговаривал со своим убийцей, он мне говорил, что знает кто, избил его младшего брата, после разговора со мной, получив от меня травы, он ушел. Я заметил мать Ильяса, Абию сидящую на коленях невдалеке от входа, я шагнул к ней, – Женщина, Ильяс приносил травы, за которыми он пошел со мной, – она посмотрела мне в лицо, кивнула и опять уставилась на тело своего сына лежавшее в двух шагах от неё. – Где они? – она вяло махнула рукой, один из мужчин стоявших рядом, вошел вовнутрь пробыл там немного, вышел, держа в руках узелок. Он высоко поднял его, показывая всем собравшимся как подтверждение моих слов.