Текст книги "Лекарь (СИ)"

Автор книги: Алексей Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Лекарь 2
Часть первая. В поисках истины

2008 г. Работая в государственном архиве города Каира я обнаружила странный манускрипт. Обычный свиток, из некогда мягкой кожи, но сейчас отвердевший до состояния камня, от прошедшего времени. На нем была печать, но разобрать что на ней, было затруднительно. Её срезали и отправили в лабораторию, девочки обещали, что сделают всё быстро и завтра к вечеру результат будет у меня. При более тщательном осмотре выяснилось, верхний слой рукописи это остатки футляра. Обычно это кожаный рукав с завязками, служил для хранения и пересылки почты, как конверты в наше время. Вот и этот выполнил свою задачу, сохранил содержимое.

Написанный на древнеарабском, он сначала не вызвал никакого интереса. Некий человек, описывает свою жизнь. Пишет и пишет. Бог бы с ним. Но буквально за день до этого, разбирая домашнюю почту, я обратила внимание на письмо от одного человека, обычно не рассматриваю никакие частные послания, зачастую даже их не читаю. Везде одно и то же, сначала хвалят мои работы, а потом просят денег. В нем была всего одна строка, ссылка на сайт в интернете и имя человека. Пожав плечами, смяла листок и отправила его в корзину.

Вернувшись вечером домой, решила перед сном просмотреть некоторые материалы и по ошибке загрузила отсканированный файл с этой рукописью. Мельком глянула и свернув его на рабочий стол, стала просматривать результаты, присланные по моему запросу из Химрона..

За окном, засыпая, томно шумел пригород, мерно гудел вентилятор, разгоняя своими лопастями влажную духоту, через приоткрытую створку тянуло ночной прохладой, а яркие звезды, рассыпанные по темному небу, стали бледнеть. Пора спать. Сняв очки, устало потерла глаза, слепо сощурившись, посмотрела, сколько времени, три часа ночи….

Рука потянулась к кнопке выключения, когда увидела значок, открыла текст и занялась рутинной работой по переводу. Для себя решила, пару строк, и на сегодня всё. Работа пошла легко, и где должны были быть строки, нарисовались страницы….

Но мне все время казалось, что я делаю все не так…. Пропустила что-то важное…. А что?

Встав из-за стола, прошла на кухню, заварила очередную кружку крепчайшего кофе, добавила туда кусочек сахару. Решив умыться, зашла в ванную, склонившись над раковиной, поплескала воды в лицо и когда выпрямилась, увидела в зеркале свое отражение.

«Плохо ты выглядишь, дорогуша. Не забыла что тебя завтра, Шакрам будет ждать, надо в аэропорт ехать. Хорошо хоть вторая половина дня, можно будет поспать немного»

Когда возвращалась обратно, поняла, что было непонятно. Имя человека, которое было в том письме. Первым делом переворошила мусорную корзину, хорошо что накануне лень было выкидывать мусор, найдя нужное положила листок на стол, и набрав в поисковике указанную ссылку, я стала читать появившееся на мониторе, сравнивая с тем, что у меня было.

Под утро, часов в пять, устало потянувшись, взяла папку с фотографиями. Не было никаких сомнений, речь шла об одном и том же человеке, его звали:

Мухаммад – ад – Дин – абу-л – Фатх ибн Ибрахим лекарь милостью Аллаха Милосердного.

Лекарь.

Где-то в окрестностях города …. (не удалось перевести)

– Ты просто зараза!!!

– ?

– И не смотри на меня, как будто ничего не понимаешь, мы по твоей милости опять вляпались в очередное недоразумение.

– Ты с минарета упал? Я ещё и виноват в этом. Да как только твой поганый язык поворачивается говорить такое. Хочешь сказать что это я повинен в твоей не расторопности?

– Какая расторопность? Не переворачивай с ног на голову. Если бы ты быстрей шевелил своими мослами, которые по недоразумению у тебя называются ноги, мы уже давно были бы хрен знает где, а не сидели в этой вонючей яме.

– И чем тебе здесь не нравиться? Да здесь иногда идет дождь, из ослиной мочи, иногда падают куски, – Он отодвинул в сторону навоз, – Но во всяком случае мы имеем жилье которого у на не было из-за отсутствия денег.

– Да только это жилье временное и я с удовольствием променял бы его на какую ни будь хижину, даже можно без крыши….

– И стенами настолько далекими что до них идти надо месяцы или даже годы.

– Что делать будем? Смотри нас продадут за долги….

– Ой, не смеши мои сандалии, нам красная цена медный дирхем за двоих, поднакопим деньжат и выкупимся, я воин, ты лекарь, – И рассмеявшись продолжил, – Я калечу, а ты добиваешь, так что друг Мухаммад, у нас всегда есть шанс вырваться на волю.

– Если только ищейки эмира не пронюхают, что два жирных каплуна сидят и ждут когда им головы скрутят.

– Может хватить бурчать, ворчишь как старый дед, мы здесь всего ничего, даже на дневной намаз не кричали, а ты уже весь из себя вышел.

Я подошел к нему ближе, посмотрел вверх на небо забранное решеткой, никого не видно,

– Я хочу открыть тебе тайну. Тайну всей моей жизни. – И закричал прямо ему в лицо, – Я боюсь темниц, ты это можешь понять, – Меня начала колотить крупная дрожь.

Ибрагим отстранился чуток назад, поковырял в ухе, осмотрел палец и не найдя на нем ничего ценного вытер о подол, – Чего орешь? Сказать не мог?

Но от того что я сорвался и накричал, мне вдруг стало спокойно, уже нормальным голосом закончил. – Не мог, плохо себя чувствовал.

– Зато сейчас получшело?

– Ага!

– Ну слава богу. Если чего обращайся, я, конечно, не буду лечить твоих больных, перебивать твой хлеб, но уж одного своего друга готов лечить бесплатно.

– Продолжай, ты льешь бальзам на мою израненную душу….

– Может тебе ещё и станцевать, правда здесь места маловато, – Он обвел рукой яму, в три шага длинной и два шириной. – Ты мне лучше скажи у тебя спина крепкая?

– Да вроде ещё не жаловался.

– Вот и хорошо. Ту умеешь замки открывать?

– Нет.

– Вот поэтому и спрашиваю еще раз, у тебя спина крепкая?

Я посмотрел вверх, потом на него, окинул взглядом крепкую фигуру, вздохнул и обреченно кивнул.

Он милостиво так улыбнулся, – Вот и хорошо, ждем до ночи и уходим отсюда.

Ну да если встать мне на спину то можно дотянуться до решетки и даже просунуть сквозь неё руки, надеюсь, он успеет сделать всё очень быстро.

Выбрав местечко почище, сел и прислонился к глиняной стене спиной, от неё исходила приятная прохлада, я и не заметил, как уснул.

Разбудил меня дружеский пинок под ребра, открыв глаза, сначала не мог понять, где я

– Ибрагим ты чего? – Спросил хриплым спросонья голосом.

– Не храпи.

– И не думал.

– А что, по-твоему, я сейчас слушал?

– Ну не знаю, я спал. Эх, – Сладко потянулся, – Мне такие гурии снились! Стройная, брови в разлет, лицо как луна…. – Меня прервал смешок с противоположной стороны, – Ты чего смеешься?

– Лицо как луна! Только представь как её растащило бедолагу, это сколько пчел её жалили если она так распухла, – Ибрагим весело рассмеялся.

– Чего ржешь, как жеребец?

– Никогда не знал что тебе нравятся такие уроды.

– Тьфу на тебя. А что ваши женщины лучше?

Он прекратил скалиться, – Мухаммад, давай не будем.

– Что не будем?

– Извини меня, что я посмеялся над твоими словами, но давай не будем продолжать этот разговор.

– Договорились, – Ворчливо ответил я.

В очередной раз посмотрел вверх, на косую полоску солнца, видную на краю решетки, до заката ещё далеко. Делать было совсем нечего, – Ибрагим!

– М – м – отозвался он.

– Расскажи чего ни будь.

– Чего?

– Ну историю какую.

– Какую?

– Такую! Ты чего издеваешься?

– И не думаю, – Он отвечал неохотно, сидя с закрытыми глазами.

– Расскажешь?

– НЕ, а! Это ты у нас болтун собеседник, вот и говори, а я послушаю, – Он сложил руки на груди, устроился поуютней и прикрыв глаза склонил бритую голову на грудь, буквально через пару мгновений до меня донеслось ровное посапывание спящего человека.

– Ну, вот хорош друг, надавал пинков, поднял, разбудил, а сам спать завалился, – Вполголоса проворчал, чтоб не разбудить Ибрагима.

Посидел немного, посмотрел по сторонам, но это занятие быстро наскучило, слева глина справа глина, снизу, опять глина, только сверху нет её, там синее, безоблачное небо, забранное решеткой. Откинулся на стенку, прикрыл глаза и предался воспоминаниям.

Ослепительно белое солнце, на синем небе, нет ни одного облака, чтоб закрыть многострадальную землю от палящего зноя. Дно высохшего водоема потрескалось, при каждом шаге под ногами хрустят глиняные чешуйки, истираются и превращаются в тонкую пыль, которая взмывает вверх и оседает на одежду, прилипает к потным телам, раскрашивая лица в однообразный серый цвет.

Усталые люди бредут, не поднимая головы. Они бы рады остановиться и отдохнуть от проклятой жары, не могут, не по своей воле они оказались здесь. Они никто, они рабы. Люди собранные со всего края и проданные за долги. Ещё вчера, у них было, если не всё, но был выбор, сейчас и этого нет. Караван идет седьмой день, до славного города (лакуна) осталось пройти совсем немного, но для обессиленных людей и этого много. Некоторые, молча, падают ничком, и даже кнут надсмотрщика не может вернуть их к жизни. Несколько изможденных женщин просто сели на песок, отказываясь идти дальше. Тела вздрагивали под ударами палок, но у несчастных не было сил даже поднять руку, и заслонится от побоев. Одной из них дубинка попала по голове и несчастная, даже не вскрикнув, молча завалилась на бок, окрашивая серый песок, алой кровью.

– Мустафа! Сын иблиса. Ты что делаешь, собачий сын? Ты что меня разорить хочешь?

Если она сдохнет, я её цену с тебя возьму.

– Хозяин, ты что? Я её даже пальцем не тронул, сама свалилась.

– Где сама? А кровь откуда?

– Да не бил, я. Говорю тебе сама, упала. – Мустафа присел рядом с рабыней на корточки, перевернул на спину и всмотрелся в лицо.

– Ну что с ней?

Надсмотрщик похлопал свою жертву по щекам, голова мотнулась пару раз в разные стороны и замерла. – Кажется, того, померла.

– Мустафа, с тебя пять серебряных динариев….

– За что?

– За то самое, я, что должен по твоей вине нести убытки? Ты испортил моё имущество, заплати мне или можешь, поменяется с ней местами.

Кипя возмущением, отбросив тело несчастной, Мустафа, вскочил на ноги и бросился к купцу. Но дорогу ему заступили два охранника, выставив копья.

– Аллах, покарает тебя за жадность. – Брызгая слюной, заорал надсмотрщик, – как мне заставить этих тварей шевелиться? Ты подумал об этом? Лучше корми их, да воды не жалей. Тьфу! – Он сплюнул на песок, ударом палки отбил в сторону наконечник копья направленный ему в грудь. – Жирный шакал.

За его спиной послышался едва слышный стон. С резвостью, достойной гепарда, он развернулся и бросился к своей жертве, схватил за ворот рубашки и приподнял, показывая её купцу, – Она жива! Я тебе ничего не должен. Лучше пришли сюда, этого тощего лекаришку, пусть лечит.

После этого и отпустил женщину, которая упала обратно, поднявшись и отряхнув колени, Мустафа пошел дальше.

Купец, задумчиво посмотрел ему вслед, опустил верблюда, слез с него. Кряхтя прошелся пару шагов, свисающим с плеча куском чалмы вытер потное лицо, посмотрел на небо и вздохнув огляделся по сторонам. – Эй, вы. Надо пройти вон за тот бархан, там мы остановимся. И будет отдых.

Люди сидели и лежали не в силах шевелиться, немногие, у кого оставались силы, начали вставать на ноги и помогать другим. И скоро живой ручей потек дальше. Очень скоро на месте остались только рабыня, лежавшая без сознания, купец и два его охранника.

Проходя мимо них, он указал на женщину, – Убейте. – После этого сел на верблюда и уехал.

Высокий, с черной густой бородой, в которой сверкали седые нити, воткнул копье в песок, перекинул щит на спину, шагнул вперед, вытаскивая нож. Невольница открыла глаза и не понимающим взглядом посмотрела вокруг, охранник склонился над ней, перевернул на бок, запрокинул голову назад и приложил нож к горлу.

– Подожди! – Остановил его второй, – У меня давно не было женщины, оставь её мне.

Первый выпрямился, посмотрел на напарника, – Алишер, ты посмотри на неё. Её сначала полдня отмачивать надо….

– А…. – Махнул рукой охранник, – Я потом приду, Салих, ты иди или тоже будешь?

– Нет. – С этими словами забрав копье, ушел. На прощанье бросил. – Я потом приду, проверю. Не задерживайся.

«Вот дал, Аллах, дядю» Алишер смотрел ему вслед, пока тот не отошел настолько далеко, чтоб расслышать слова, – Замучил ты меня своим приглядом, что ж тебе неймется старый пень, – сюда не ходи, – туда не суй, – здесь не стой. Чтоб тебя шайтан за ухо укусил.

Пока они разговаривали, рабыня перевернулась на спину, стражник, увидев это, развернулся к ней, – Очухалась? Тебя как зовут?

Запекшиеся губы чуть шевельнулись и приоткрылись, изо рта вырвался неясный хрип. Алишер отцепил от пояса баклажку с водой. Напоив женщину, он повторил свой вопрос, – Как тебя зовут?

– Хузама, господин, – Более-менее внятно прошептала она.

– Откуда ты и кто ты?

– Из (Лакуна), мой отец, феллах.

– «Черноногая» Что ж, таких у меня ещё не было. – С этими словами, он нагнулся, поднял её на руки, глянул по сторонам и двинулся в сторону небольшого холма, зайдя за который было бы не видно, что он будет делать. Пройдя с невесомой ношей с три десятка шагов, опустил её на песок. Постоял посмотрел, а потом нагнувшись одним движением разорвал галабею, обнажив грудь. Хузама вяло сопротивлялась, пытаясь руками прикрыть наготу. Довольно рассмеявшись, он сдернул с неё шальвары и отбросил их в сторону, теперь перед ним лежала голая девушка.

– Господин, не надо. Прошу вас…. Я ещё девственница….

– О! даже лучше. – Расстегнув пояс с оружием, отбросил его в сторону, звякнули ножны меча о рукоять кинжала, а он взялся развязывать ремешок на штанах. – Вот увидишь тебе это понравиться.

Справившись с завязками, он опустился на колени и поймав отползающую от него рабыню за лодыжки подтащил и навалившись подмял под себя. Она вцепилась ему в бороду и, тогда он ударил по лицу и отбил руку в сторону. Она заплакала, а потом закричала, когда он вошел в неё. Ладонь, слепо шарившая по песку, что-то нащупала, сжалась в кулак и она из последних сил стала наносить удары, не понимая, куда и чем бьет. Алишер вскрикнул, попытался встать. Но она потянувшись вцепилась зубами в щеку и удержала его на себе, а потом он вдруг странно так захрипел, вытянулся и обмяк. С трудом она скинула его с себя. Вздохнула полной грудью, перевернулась на бок, и свернулась клубочком. Прошло совсем немного времени, и она решила сесть, но ей мешало что-то в правой руке, она поднесла её к лицу, и в недоумении стала рассматривать окровавленный кинжал.

***

Купец сидел под легким навесом поставленный слугами, чуть поодаль дымился прогоревшими углями маленький костер, на котором булькал кофейник. Держа в руке чашку с напитком, он откинулся на наброшенные подушки, лениво осматривая раскинувшуюся перед ним стоянку. Отпив, поставил посудину на ковер и позвал стоящего неподалеку охранника,

– Салих, а где Алишер, я давно его не видел.

– Скоро придет.

– Он что, опять за старое взялся?

Салих, задумчиво посмотрел на бархан, за которым остался племянник, потом на купца.

– Господин, надо подождать, немного, ничего с ним не случиться. Придет.

– Нуда, нуда, в прошлый раз, это твое, – «Не случится» стоило мне три золотых.

– То была случайность, никто не ведал, что там будут стражники….

Теплый ветер, сдувающий пыль с верхушек песчаных холмов, принес с собой слабое эхо женского крика.

Салих удовлетворенно кивнул, своим мыслям, а вслух сказал, – Он скоро, будет.

Между рабами, сидящими на песке, ходили люди и раздавали воду и ячменные лепешки. Некоторым нужна была помощь, обессилившие несчастные лежали безучастные ко всему, что происходило вокруг. Высокий, худой парень с едва пробившейся бородкой, помогал этим бедолагам, наливая каждому, кто нуждался, целебного отвара из большого кувшина.

Да, это был я, ваш покорный слуга. Мухаммад – ад – Дин – абу-л – Фатх ибн Ибрахим.

Молодой и глупый. Я был на войне, видел кровь, страдания достойных мужей и смерть храбрых женщин и понимал, за что они отдают свои жизни, но никак не мог постигнуть, во имя чего терпят мучения эти бедняги….

По мере своих сил старался облегчить им участь, каждый вечер готовил отвары и настои, но моих запасов трав надолго не хватило. Меня обманули, не сказали что караван, которому нужен лекарь, будет на две трети состоять из рабов, их было почти двести человек.

Когда увидел…. Многие уже были на пределе своих сил, а тут ещё купец, вместо того чтоб идти ночами пошел совсем неправильно. Мы двигались с темна до темна, весь день и это сказалось, рабы стали умирать, сначала по одному по два, а потом просто падать и не вставать, их бросали в пустыне и тела мертвых привлекали всякую нечисть, очень скоро во мраке окружавшей стоянку, мы слышали шакалов и гиен, днём они шли по пятам и не успевал караван пройти…. Только разбросанные кости говорили о том, что здесь произошло.

– Лекарь, – Позвали меня, выпрямившись, я повернулся к подошедшему стражнику.

– Помоги моему брату.

– А что с ним?

– Он ничего не есть, лежит на боку и держится за живот.

– Посмотрим, может и смогу его вылечить. – Ответил и присел, чтоб закончить перевязывать ногу молодой женщине, у неё распухло колено.

На плечо мне легла рука сжалась в кулак, зажав галабею и кожу, потянула вверх.

– Лекарь, ты наверно не слышал, что я тебе сказал, – Прорычал он мне в лицо.

– Тебя как зовут? – Так сложилось, что я не сошелся с ними близко, чтоб знать по именам.

– Адиль! – Ответил и хотел потащить за собой, но вдруг остановился, медленно опустил голову и посмотрел на нож, который упирался ему в живот.

– Руки, убери. Если твой брат ещё не умер, подождет. А вот ты рискуешь встретиться с пророком до срока. Или пойдешь служить в гарем – Опустил оружие в самый низ живота.

– И запомни, я тебе не слуга, попробуешь мстить, уважаемый, зарежу. А брата своего напои отваром, я тебе его после дам. Жрать меньше надо всякое дерьмо. Иди. – Оттолкнул его от себя и, повернувшись к нему спиной, вернулся к прерванной работе.

Он топтался за мой спиной в нерешительности, потом всё таки решился, но сколько в голосе было лести…. Иронии.

– Господин Лекарь. Я прошу Вашу Милость, проявить снисхождение ко мне и простить моё невежество. По своему недомыслию и скудости ума посмел надерзить Вам. – И склонился в поклоне.

Я рассмеялся, – Это где ты таких слов набрался?

Он улыбнулся в ответ, – Прости, погорячился, за брата переживаю, он у меня младший, больше него, родных никого не осталось.

– Подожди, здесь осталось совсем немного, – Я закончил накладывать повязку, завязал узел.

– Спасибо вам Господин, – Услышал слова благодарности.

«Тебя дней на пять в постель положить, чтоб не ходила, быстрей заживет» Проскочили в голове мысли, но вслух сказал другое, – Аллаха благодари.

– Ну, пошли Адиль, посмотрим на твоего брата.

Пока мы шли к навесу, где расположились стражники, я расспрашивал о том, что ел, пил, брат. Не кусали его змеи, скорпионы. Пили они только горячий отвар, Адель сам его варил, этому научила мать, питались из общего котла, у всех всё было нормально, а вот бедолагу скрючило.

Бледный парень, с испариной на лице, лежал на боку, прижимая руки к животу и закусив губу, чтоб не стонать от боли.

Присев рядом, положил ладонь на лоб. Холодный. Прижав палец к бьющейся жилке сосчитал как бьется сердце, немного учащенно, но это нормально для такого состояния.

Перевернул на спину и стал ощупывать живот, больной стал мешать, размахивая руками.

Пришлось сказать Адилю, чтоб держал, а то свяжу как овцу. Он сел рядом положил его голову себе на колени, склонился и принялся что-то шептать на ухо брату и тот постепенно затих, хотя изредка стонал, пока я его осматривал. Закончив, попросил немного воды и когда принесли, ополоснул руки.

– Адиль, – Позвал я. Но он меня не расслышал, продолжая утешать бедолагу.

– Адиль, – Громче окликнул его, когда он посмотрел на меня, спросил, – У него такое раньше случалось?

– А он не умрет?

– Он ещё переживет нас с тобой. Судя по всему у него жуткий запор, вот его и скрутило.

Давно он ходил….

Он кивнул.

– Понятно. Я сварю отвар, у меня ещё остались нужные травы. «Только и осталось слабительное, да готовый сбор от кашля, чем лечить….» И посади его на корточки пусть лучше так сидит, а ещё лучше пускай стоит, тянуть, и болеть будет меньше. Попозже приходи за отваром.

Собрав свои вещи, ушел к себе. Покопавшись, (было бы в чем копаться) достал сверток со сбором, взял маленький котелок и медную ступку, для перетирания трав присел у тлеющего костра, и занялся работой. Истолок в порошок, нужное количество высыпал в посудину, залил водой и поставил на угли. Пока вода согревалась, убрал остаток обратно в мешок.

Вернулся, сел рядом с очагом на корточки и стал помешивать отвар серебряной ложкой. Как только пошел пар, булькнули, пара пузырьков, сдвинул в сторону и оставил, чтоб остыло. И пока всё это упревало, решил перекусить, вроде появилось свободное время, из второго мешка достал лепешку, покачал её на руке, потом разломил пополам и одну часть сунул обратно, из другого, промасленного, свертка достал шматок копченого мяса, отрезал кусок и стал жевать, оглядывая местность, на которой мы стояли.

Прожевав, проглотил и, потянулся за баклагой с водой, как за моей спиной раздался крик, который подхватило множество людей, я оглянулся….

По серому песку брела, спотыкаясь на каждом шагу, обнаженная женщина, распущенные волосы спадали ей на грудь и прикрывали склоненное лицо. Её руки и ноги были в бурых потеках, а в правой руке она держала обнаженный кинжал с окровавленным лезвием.

За моей спиной кто-то прошептал испуганно, – Аллах Милосердный, это что такое?

Пройдя сквозь расступившеюся толпу, ни кто не рискнул приблизиться, рабыня двинулась дальше не обращая внимания на всё что творилось вокруг. Она бы так и ушла бы в пустыню, но тут с боку подбежал охранник купца, Салих, и ударом древка сбил с ног, откинул в сторону кинжал и стал избивать. Лежавшая на песке женщина даже не делала попыток чтоб прикрыться от побоев, к охраннику подбежали двое и оттащили в сторону. Схватив тряпки и. баклагу с водой я поспешил туда. Уже подойдя ближе, расслышал, что кричал разъяренный Салих.

– Отпустите меня дети шакала. – Попытался стряхнуть с себя державших его людей.

– Ты шлюха, что сделала с Алишером? Где он? – освободив одну руку оттолкнул стражником и с разбегу ударил сапогом в голову, девушку приподняло и она рухнула на спину, он ещё несколько раз успел пнуть, пока его сумели оттащить.

Я присел рядом и проверил жива или нет. Больше мне ничего не дали сделать.

– Мухаммад, отойди от неё! – Остановил меня голос купца.

Я поднял голову и посмотрел ему в глаза, – Если ей не помочь, она умрет.

– Она и так умрет, за убийство.

– А может она никого и не убивала?

– Не смеши меня лекарь. Алишер, похотливый пес, получил свои два вершка стали. Можешь сходить туда и проверить, может ему нужна помощь.

– Но ей….

– Иди отсюда, – В его тоне послышалась угроза.

Я посмотрел на хмурые лица обступивших меня и жертву, стражников. И понял, ещё слово и меня закопают вместе с ней.

Медленно поднялся, отряхнул колени, нагнувшись, подобрал тряпки и баклагу. И бросив им на прощание, – Зря вы так. – Ушел. Решил последовать совету купца.

Когда я уходил, за моей спиной донесся восторженный рев и жалобные крики женщин. Видевших расправу, которая происходила у них на глазах.

Я шел по следам несчастной, они прерывистой линией, нарисовали на песке весь путь, который она проделала, и довели до места, откуда всё началось. Они как раскрытая книга позволили человеку знающему, читать эти строки.

Здесь она упала, облокотившись, попыталась встать, с трудом удалось.

Здесь, долго лежала без сил, раскинув руки.

Здесь, Нога скользнула в рыхлом песке, она опустилась на одно колено и оперлась на руку.

Здесь, очень долго ползла, с зажатым в руке оружием.

Цепочка следов вела к пологому холму и заворачивала за него, думаю, что всё случилось там.

Когда подходил, ту увидел раскиданную одежду, следы борьбы и самое главное, труп полуголого мужика. Он лежал на спине, откинув одну руку в сторону, другая завернулся под спину. Осмотрев торс, я нашел там несколько мелких порезов на боку, ягодицах, из них только один оказался глубоким и именно он оказался смертельным, лезвие пробило сердце.

Продолжив осмотр, заметил на лице укус, довольно приличный, ему, если бы остался жив, пришлось бы накладывать пару швов. Продолжая осматривать место, сделал интересный вывод, во всем случившимся виноват сам покойник, ножны на брошенном неподалеку поясе были пусты, его зарезали собственным кинжалом.

За моей спиной заскрипел песок, – Господин лекарь, ну как он?

– Труп. Можете забирать и нести в лагерь готовить к похоронам.

Мимо меня прошли три стражника, они оглянулись по сторонам, потом двое ухватили за плечи один за ноги и хотели тащить.

– Вы хотя бы штаны ему наденьте, нечего мертвого позорить. Вещи я потом принесу.

Они, с трудом справившись, уволокли Алишера прочь.

А я почти до самой темноты, просидел на открытом солнцу и ветрам месте, и молился Аллаху, о снисхождении к бедной женщине.

«О Aллaх, даруй этой умершей бесконечную Милость, прощение ее грехов и жизнь в Раю. О Аллах, если она была хорошей, то воздай ей еще больше за ее добро, если была плохой, то прости ее, и не наказывай ее. О Аллах сохрани эту умершую от того, что она боится. Обрадуй ее Своей Щедростью и возвеличь ее почетом в Ахирате. О Аллах, Милостивейший из Милостивых!»

Меня затрясли за плечо, и я услышал голос, – Ты чему молишься? Тебе что привиделось?

Открыв глаза, в недоумении осматриваюсь. – Где Я? – Задаю глупый вопрос, вспомнив где мы.

– Мухаммад, сколько тебя знаю, не перестаешь меня удивлять.

В наступившей темноте с трудом вижу Ибрагима, сидящего напротив меня.

– Что? Пора?

– А ты чего там, за молитву читал?

– Давай потом, выберемся, расскажу.

Не столько увидел, сколько понял, что он кивнул в знак согласия.

– Тогда иди сюда, – Он потянул меня за рукав, – Упрись ногами по крепче, обопрись руками на стену.

– Готов? – услышал над ухом его голос.

– Да.

В два движения он забрался мне на плечи, привстал на мыски и замер. Сверху донеслось чуть слышное поскрипывание, потом наступила тишина и вдруг непосильная тяжесть, давившая на меня, исчезла. На краткий миг мне показалось, что если подпрыгну, то взлечу к самому небу. На меня посыпался мелкий сор, который надуло ветром на решетку. Затрещала разрываемая ткань и тихое ругательство произнесенное Ибрагимом, подсказало что половина дела сделана. Подняв голову кверху, я увидел квадрат черного неба усеянного мерцающими звездами.

Из темноты ко мне метнулась тень, я отшатнулся, но это оказалась веревка… Подпрыгнув, вцепился повыше, несколько мгновений и …. Ибрагим помог и мы с ним присели рядом с ямой, перевести дыхание. (Не мальчики чтоб как обезьяны скакать)

– А теперь, – В самое ухо прошептал он мне, – Надо потихоньку выбраться отсюда, я прошу тебя, постарайся не шуметь.

– Уговорил, а ты уж постарайся никого не убивать.

– А это как получиться. Пошли?

– Да! – Я привстал и не разгибаясь двинулся вслед за белесым пятном, которое было Ибрагимом.

Во внутреннем дворе царил полный мрак, не было видно даже кончиков пальцев вытянутой вперед руки, почти на ощупь мы шли мелкими шажками, но к счастью он закончился довольно быстро и мы подошли к внутренней стене, отделяющей зиндан от остальной части дворца местного эмира. И вот тут перед нами встала первая преграда. Нам нужна была чистая одежда. Потому что, там, на каждом шагу горели факелы, стоило появиться в таком виде….

– Что делать будем? – Спросил я у Ибрагима, когда мы забравшись в самую глухую часть стены, сидели на корточках и рассматривали раскинувшийся перед нами вид.

– Пойдем, найдем где ни будь веревку и с чувством удавимся. Хрен его знает, может с другой стороны будет лучше? Идем.

– Куда?

– Куда, куда. Тащить кобылу из пруда…..

– Ибрагим, хватит издеваться, я серьезно спрашиваю.

– Заткнись и молча можешь делать что я говорю? Или мы с тобой только для того и вылезли из ямы чтоб сидеть на стене и болтать, может, вернемся?

Я встал и медленно побрел вперед, широко раскрыв глаза и выставив вперед руки.

Ибрагим догнал меня, схватил за плечо и развернул лицом к себе, – Ты совсем с дуба рухнул, чего туда поперся? Там должна стоят охрана, сейчас бы прямо к ним в лапы попал.

Я молчал.

Он, продолжая, кипятится, зашипел как леопард, даже подумал, что он откусит мне нос. – Ты (лакуна) Мать (лакуна) Тебе (лакуна) я тебя (лакуна) Понял?

Я не вытерпел, и заговорил, спокойным тихим голосом, – Ты попросил меня замолчать? И чего ругаешься?

– Тьфу, собака ты.

– Я знаю, ты мне это уже говорил.

– Ладно, потом доругаемся, я тебе морду бить буду, когда выберемся. – Он двинулся в противоположную сторону. Пошел следом, не торчать же здесь в одиночестве.

С трудом добрались, посмотрели вниз, без длинной веревки, здесь делать нечего.

Земля скрывалась где-то в темноте….

Ибрагим тронул меня за плечо, – Подожди здесь, я сейчас вернусь.

– Ты куда пошел?

– Тебе ответить?

– Ладно, иди, – Я знал эту его обидную отговорку.

Он растворился во мраке, а я сел на камни и прислонился к холодной стене.

Всё равно было ничего не видно, одни темные пятна, и я закрыл глаза. Лучше бы этого не делал. Наша память хранит много того что мы, как нам кажется уже забыли, так нет вспоминается. И иногда не самое лучшее….

«-Мухаммад, – Мама поймала меня за рукав галабеи, с утра ещё белоснежной, а к вечеру, грязно серой, – Пойдем домой.

– Не хочу. Можно я ещё погуляю?

– Нет, сынок, маленьким мальчикам нельзя.

– А почему?

– По ночам появляются, Джинны!

– А кто это?

– Злые духи, порождение адского пламени „нар эс-самум“

– А что они делают?

– Они вредят нам, людям

– Они злые?

– Да, сынок.

Разговаривая, мы возвращались домой, серая пыль на дороге, серые хижины, серый вечер….

Грустный разговор. Во двор вошли уже почти в темноте, она отпустила мою руку и, я побежал, но не успел сделать и пяти шагов, как нога за что-то зацепилась и растянувшись во весь рост грохнулся на пороге разбив до крови губу. Громко заревев от обиды, чем от боли, закричал что меня, кто-то держит за ногу. Вышедший отец, подхватил меня на руки, держа на весу ощупал ногу, – Нет там никого.

– Уже отпустили….

Мама забрала меня, прижала к груди и зашептала разные ласковые слова успокаивая, когда я перестал всхлипывать, а кровь была остановлена, она сказала назидательно, – Вот теперь видишь что делают злые Джины с не послушными мальчиками.

Я кивнул головой.

– Ты будешь слушаться?

– Да, мама!

Опустив меня на землю и отправив в комнату, велела быть там и ни куда не ходить. Но любопытство…. Я подобрался ближе…. С безопасного расстояния, как мне тогда казалось, вытянув шею, попытался рассмотреть, что там было такое, что схватило меня за ногу….