Текст книги "Клан – моё Государство 5"

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

– А он точно не причастен к событиям в Кремле? Может, его люди там всё обстряпали, раз у них не принято согласовывать свои действия?– осведомился вопросом Лукин.

– Друга президента убили люди из объединения "Туман", в котором состоит сам президент. Это некое строение не имеющее офиса. В него входят все, кто хотел навести в стране порядок. Там есть военные, дипломаты, разведчики. Меж ними были перед президентскими выборами достигнуты особые договорённости. Сами они были слабы и потому обратились за помощью к Карпинскому. Он помог им прийти к власти, но ни во что не вмешивался. Первым нарушил условия договорённостей президент, назначив своего старого дружбана на ответственный пост. Тот был вне всяких договоров и ничего не знал. Но повёл себя, как лихой кавалерист, налетев с подачи своих бывших коллег по министерству на концерн Карпинского. И люди "Тумана" его убили прямо в Кремле, потому что он мог стать яблоком раздора внутри общности и лишить их гарантий Карпинского. Сам Карпинский не собирался как-то воздействовать на друга президента, тот его не особо допекал. А почему грохнули в Кремле, догадаться не трудно.

– Тогда получается, что президент в организации, которую назвали "Туман" – лицо не посвященное,– сходу вывел бывший дипломат Лукин.

– В вас живёт волк,– похвалил Серов.– Его взяли на подставу и подробности сильно не посвятили. Да и не к чему всё это. У него роль пешки, которой не выйти в ферзи. В такой роли Леонид Ильич просидел 18 лет во главе страны, но о том никто не знает.

– А такой ход тоже организовал Карпинский?– заинтересовался Лукин.

– Они с ним кандидатуру не обговаривали. Утверждали они президента сами. В том и состоит главный способ проверки на качество. Оно оказалось хреновым. Скорее всего, он лишит их своей поддержки.

– Он об этом, насколько мы поняли, сказал генеральному прокурору Мельнику совсем недавно и в присутствии многочисленных свидетелей, среди которых невольно оказались и мы,– проинформировал Лукин.

– Вот как!! И когда это случилось?

– В обед,– ответил Лукин,– у поселковой столовой. Скажите, Юрий Иванович, вы не в курсе, что связывает в прошлом Карпинского и Мельника? У нас сложилось впечатление, что они знакомы и Мельник даже чем-то обязан Карпинскому лично.

– Впервые от вас слышу. В биографии Мельника есть пустота. Это связано с его работой во внешней разведке. Его забросили для работы в Китай, и он там обосновался хорошо, а потом вернули, когда министром иностранных дел стал Примаков. Мельник выпускник юридического факультета Пекинского университета. По международному праву. С отличием. Может, они там контактировали. Дело в том, что Карпинский большой чин имеет во внешней разведке Китая. Командует там секретным аналитическим управлением прямого подчинения председателю Госсовета КНР. Не маршал, но почти. Сказанному мной вы подтверждения нигде не сыщите, настолько всё засекречено. Отец китайских реформ Дэн Сяо Пин, пригласил Карпинского через одно лицо для разработки программ подъёма народного хозяйства. Этим человеком был Дэн До Си Лунь. Личность достаточно известная в мире. Профессиональный разведчик и политик, выходец с Тибета. Так вот Карпинский составил и передал в 1977 году через До Си проект Дэн Сяо Пину. То, что он составил, легло в основу китайских реформ открытым текстом. По его расчётам строилась и внешняя политика Китая. Вы не читали?

– Только статьи по экономике,– ответил Явлинский.

– И зря. У меня есть переведённый с китайского проект. Нам его удалось получить в полном объёме только в 1998 году. Когда прочтете, измените своё мнение о нём. Написать такое в 18 лет мог только Господь.

– А по документам ему в 1977 году было всего десять лет,– усомнился Лукин.– Поддельные?

– Вам всучили на него липовые данные не случайно. Здесь, в этих местах проживает 836 Карпинских от только что родившихся до 74 летнего возраста. Из них Александров Григорьевичей аж 93 человека. А примерно его возраста 19 человек. Из этих 19 одиннадцать в разное время работали вне пределов Советского Союза, как легально, так и нелегально. Он живёт по документам племянника или внучатого племянника. Сейчас из 19 человек шесть отсутствуют в неизвестном направлении. А скольких они не прорегистрировали при рождении не знает и не узнает никогда никто.

– Какой в таких моментах смысл?– не понял Явлинский.

– Взаимообменный. У их отца было 16 детей. Четыре девицы, остальные пацаны. Старший их брат недавно умер. Александр Григорьевич, хоть, может, и не такое имя он получил при рождении, младший в семье, но возможно и не младший, и вообще может быть не Карпинским. Не регистрировали специально. Если кому-то была потребность лечь в нелегал, его тут же заменял кто-то из не зарегистрированных. Они имели постоянные контакты с клановыми структурами в Тибете и через них посылали своих учиться за рубеж и не только учиться. А тут надо было иметь всё в ажуре, советская власть не любила, когда за её спиной без уведомления кто-то устанавливал контакты за границей. Да вообще не регистрация даёт уйму преимуществ. А кто он на самом деле знает только он сам, да кто-то из близких. У него самого уже семеро детей. Четыре сына и три дочки. Две двойни. Я когда просмотрел по книгам их родовод, чуть в обморок не упал. У всех есть по две и более двоен. Но совсем нет тройнят. Вот может быть, третьих и не стали регистрировать, или одного из двойни. Вам интересно?

– Мне, да,– подтвердил Лукин.

– Но в округе их род не самый многочисленный. Есть ещё один, где численность мужчин перевалила за тысячу. И есть пара родов с численностью в четыреста с небольшим. Как в старь на Руси. Название деревни и фамилия проживающих в ней – одинаковые.

– И давно это продолжается?– спросил Лукин.

– С родами?

– Да.

– У Карпинских всё с отца, который был по документам с 1900 года. Ну и остальные так же. Но я бы их всех записал Соболевскими. Их отец принял в браке фамилию жены, так как его отец состоял в белом движении, что впрочем, не спасло сына от 17 лет лагерей. Точнее – пяти, так как 12 лет он был в расконвойке. Некому было вести горную часть. А он выпускник горной академии Берлина. Немецко-китайско-японский шпион,– Серов усмехнулся.– Это обычная по тем временам практика. Во время войны он был единственным в регионе человеком с высшим образованием и опытом по поиску и добыче золота. Всю войну он тащил на себе горную часть шести приисков и 12 лагерей, три из которых женские.

– Вот сыну он опыт по строительству лагерей и передал. Труд каторжников Карпинский младший использует хорошо,– буркнул Явлинский.

– Использует он их с умом,– Серов глянул на собеседников.– Я там бываю. Видел. Посещаю кое-кого из своих бывших коллег, которые попались, как и ваши, на взятках и прочем.

– А там есть и из разведки!!!?– удивился Лукин.

– Есть и менты, и прокуроры, и главы администраций, и губернаторы, и депутаты, и военные, и налоговые, и таможенники, и разведчики тоже сеть. И все как один стройными рядами в четыре смены выдают на гора руду. Вы на шахте не были?

– Нет,– ответил Лукин.– Только на перерабатывающем.

– На фабрике смотреть нечего. А вот на шахтах есть не только на что посмотреть, но и что послушать. Одних генералов разных ведомств тут полторы тысячи. Сейчас они как щенки поскуливают. Пару лет назад они павлинами по Москве на крутых авто носились в сопровождении машин ГАИ, а теперь вся их натура вылезла и мало кто из них смог своё прежнее реноме утвердить. Поезжайте на шахты.

– Спасибо, но мы побывали в лагерном посёлке и этого достаточно,– сказал Лукин.– Получается, что вроде он Карпинский, но не он. Китайский тайный маршал, но тоже не он. В Европе он известен, как Бредфорд, но не он. А кто же он на самом деле? И есть ли вообще он в физической субстанции?

– Я всех его имён не знаю. Много их у него. Да у меня самого их десяток,– Серов вздохнул полной грудью и продолжил:– Он многолик, как Шива. Вот недавно на границе Израиля и Палестины случился инцидент. Там погибло несколько десятков командос. Слышали?

– Да,– кивнул Лукин.– Такая информация прошла по телеканалам мира, но без комментариев. Сами израильтяне замяли. И это достаточно подозрительно.

– Это Карпинский их там настрелял. Лично, но в купе с подельниками. Зная, кто он есть такой, израильтяне мигом всё решили замять, но утечка случилась.

– Они его испугались?– спросил Лукин.

– Испуг тут ни при чём. Просто их командос открыли огонь без предупреждения, когда автобус с Карпинским и товарищи, стоял в нейтральной зоне, ну и получили в ответ по дырочке в голову.

– Вы что-то путаете,– возразил Лукин.– По моим данным, источник информации не называю, там был некий швейцарец, банкир.

– Я ничего не путаю. Я вам про Фому и многолицие, а вы мне про Ерёму. Там был некто Ольденбург. Так вам сообщил ваш верный источник?

– Допустим,– ответил Лукин.

– Ольденбург, Бредфорд, Карпинский – одно лицо. И в одном лице вы слышали разговор у столовой с генеральным прокурором сразу трёх, как минимум, людей.

– Да вы нас хотите разыграть!!– усомнился Лукин.

– Отнюдь,– замотал головой Серов.– Это для вас имя у человека всегда одно. А их может быть тысяча. Главное, чтобы под ними был порядочный человек.

– Так это он выходит, организовывает международный "поезд"??!!– глаза Лукина стали огромными с учётом эффекта мощных линз очков.

– А вы слышали и об этом! Нет. "Поезд" организуется сам. Так время распорядилось. Это касается только разведок, контры и информационщиков с аналитического фронта. Банкирам, финансистам, экономистам, дипломатам и политикам в "поезд" билетов не выдадут. Им в него не сесть.

– Почему они не сядут?– задал вопрос Явлинский.

– А кому они нужны в дороге?– Серов демонстративно пожал плечами.– Чтобы в очередной раз случился кризис на подобие того, что ещё грохочет по территории США и некоторых их ярых союзников? Или чтобы третья мировая бабахнула?

– Теперь мне ясно, почему вы тут осели,– говорит Лукин.– Не хотите полагаться на случай и прозевать отход этого "поезда". Тоже видно, есть грехи и что скрывать от общественности.

– Есть у меня всё,– согласился Серов.– Только я никуда не собираюсь ехать. Из-за "поезда" я и ушёл в отставку. В той дороге никому не нужен отставной генерал с купой "заслуг", сотрудник контрразведки во внешней разведке, да ко всему прочему по родоводу чистый еврей! Или вы по моей роже не догадались ещё о национальности? Постеснялись?!

– Догадались,– спокойно сказал Лукин.– Просто для нас национальность не имеет значения. И мы на этом никогда не акцентируем. То, что Ольденбург ярый антисемит, подстать нашим коммунистам из крайне-правого крыла, мы в курсе. Это с его подачи жертвам холокоста указали на дверь в Швейцарии, когда там обнаружились огромные средства третьего рейха. И он все претензии адресовал в США, к тамошним воротилам.

– И направил их точно по адресу. Это их бонз от промышленности и финансов вскормили наци. Потом самим пришлось вступать в войну. Все концы ведут в Вашингтон. Швейцария была во второй мировой войне в нейтралитете. Почему она должна расплачиваться за содеянное фашистами?

– Не надо было принимать в свои банки награбленное!– возмутился Явлинский.– Золото в том числе.

– Не швейцарцы в своих банках прятали, а немцы в швейцарских. Да только немцы грабили не одних евреев. Доля евреев не очень большая. За годы войны ни один из банков Швейцарии не открыл немцам ни единого счёта. Там открывали счета граждане других стран. И доказать, что на них поступило в хранение золото наци – невозможно. На слитках, Григорий Алексеевич, ничего не написано. Нет там пометок, что оно сплавлено из золотых коронок убиенных. Даже, если такие приходы золота были, то после войны всё оно уехало в США. И антисемитизм тут ни при чём. Если один еврей убил другого еврея, то не надо об этом кричать на весь мир и обвинять убийцу в антисемитизме. В этом вопросе договорились до абсурда. Вот я еврей, состоявший в коммунистической партии Советского Союза, теперь компартии России, много лет посвятил противостоянию политике Израиля на Ближнем Востоке и что? Меня можно назвать как угодно, хоть иудой, но антисемитом??!! Извините господа, но вы путаете божий дар с яичницей. Не вяжется сюда национальность. Подумаешь, какая цаца – еврей! И что теперь? В задницу их всех целовать? Ольденбург антисемитом никогда не был. Он сам и его дело наднационально. Никто не виноват, что в управлении США сидит 80% евреев, и только начинаешь давить на политику США, сразу кричат о покушении на еврейскую нацию.

– Ваш Карпинский организовал кризис мирового масштаба, путём нанесения удара по финансовой сфере США,– Явлинский глядел вдаль, на обогряющееся красным, от лучей заходящего солнца, сопки.

– Он не мой. Долгие годы мы были по разные стороны баррикад. И врагами остались до сего дня. Непримиримыми врагами. Это он раздолбал по всем статьям зажравшихся янки и сделал это их собственными руками. Они сами не соблюдали принцип, который требовали к жесточайшему выполнению другими. Ну не сходились у них доходы и расходы, причём так, что все остальные неувязки по странам мира в этом вопросе капля. Вы экономист и прекрасно понимаете, что это означает. Они жили припеваючи в долг. А брали со всего мира на свои удовольствия, за что и поплатились. Впредь будут умными и станут меньше доверять еврейчикам типа Сорэса. Не время шиковать. Надо работать, работать и ещё раз работать.

– Я вас прерву, если позволите,– сказал Лукин.– Сейчас совсем не могу понять, что же вы тут делаете? Вы с ваших слов его враг, "поезд" вам не светит, о нём и его деле вы знаете почти всё. Так объясните мне причину своего пребывания в логове врага? Может вы в плену?

– Нет. Я не пленник. Я тут по простой причине. У них самая совершенная служба безопасности, которая распространяется на всех тут живущих. И на меня в том числе. Ведь у меня врагов много, а я не настолько богат, чтобы нанять на свою пенсию охрану. Чтобы немного заработать на жизнь с сентября стану преподавать в школе биологию. Приработок не помешает, я же ещё не совсем старик. И жить в условиях, за которые верой и правдой служил сорок лет – приятно, чёрт побери, хоть построил их не ты, а твои клятые враги. Моё появление тут не вызвало переполоха. Они посчитали, что мои усилия стоят права нормально дожить. Такой ответ вас устроит?

– Вполне,– ответил Лукин.– Жизнь человека не всегда направлена на борьбу. Нам всем надо просто научиться жить и работать. И приложить максимум усилий, чтобы убить в себе желание противостоять по поводу и без оного. А вам не кажется, что тогда всё потеряет смысл? Это мои мысли в слух.

– Мне не кажется. 90% населения планеты понятия не имеет об идеологических перипетиях. Им на это наплевать. Они хотят жить, спокойно работать, чтобы их оставили в покое. Политически активное население – это тунеядцы. Ну, какого хрена надо тащиться на демонстрацию с лозунгами, поддерживая тем самым чью-то идейку и задницу? У него от таких хождений ничего в жизни не изменится. Лучше бы огород вспахал, полку в доме прибил, почитал книжку. Всё было бы больше пользы ему самому и окружающим. Чем больше в стране политически активных, тем хуже живёт простой человек. В Швеции 50 лет никто активно не демонстрирует и у них всё в полном порядке. Так они дошли до коммунизма. А, глядя на нашу историю, можно констатировать однозначно, что манифестанты потом становятся палачами. Смысл не теряется. Его быть не должно. Человек должен знать, что у него есть дом, семья, дети, которые по желанию получат образование, что у него есть любимая работа, и она его кормит и одевает. И этого вполне достаточно. Но при чём тут идеология??!! Не подстилайте этот матрац с клопами под элементарные житейские вещи, и вам не придётся объяснять, почему врачу и учителю не платят зарплату. Скажите прямо, что вот он и он, воруют и пускают деньги из бюджета не по назначению, и что это преступление не несущее политической подоплеки.

К берегу причалила моторная лодка, и из неё вылез человек, одетый почти точно как Карпинский, которого гости видели у столовой, и он тоже был с пистолетами. Он поднялся в крутой обрыв и подошёл к ним.

– Здравствуйте, господа депутаты!– поздоровался он.– Приветствую, Юрий Иванович!

– Привет,– ответил Серов.

– Вот CD-диск с материалами по биологии, которые вы просили,– он передал Серову прямоугольник из плексигласа.– Там всё сжато, надо будет развернуть. Будут неясности, позвоните,– мужчина ушёл в посёлок.

– Человек Карпинского,– констатировал Лукин.– Одет также.

– Это директор подпольной лесной школы, где они готовят не активное население,– усмехнулся Серов.– Я попросил у него курс по биологии. Хочу сравнить, чему они учат и в каком объёме. Да и самому надо восстановить кое-что в памяти перед началом учебного года. Советую вам посетить поселковую школу, раз вам не интересно на шахте. Когда я её увидел, чуть не получил инфаркт. Её вид вызвал шок.

– Чем?– спросил Явлинский.

– Человечностью и объёмом технических средств. У них есть дети инвалиды, которым есть возможность дать образование прямо на дому, но они предпочли понести некоторые дополнительные расходы связанные с их пребыванием в школе, начиная от доставки и заканчивая оборудованием туалета. Дети инвалиды растут и получают образование среди сверстников, и никто их не считает обузой. Сходите, сходите. Обязательно. Завтра с утра.

– А вы, в какой школе будете преподавать биологию?– спросил Лукин.

– В поселковой. В подпольной мне места нет. Не потому, что я враг, просто мне не хватит знаний. Там жесточайшие критерии отбора. Я вам про школу говорю специально. Школа – условия для воспитания. Про уровень знаний не упоминаю, но заверю, что он высочайший. Если на такой основе в стране учить пятнадцать лет, то общество автоматически станет счастливым, минуя коммунизм и капитализм. И это не шутка. Ну, где вы ещё найдёте в мире школу, где по окончании дают диплом о высшем образовании по сотне специальностей?!– Серов встал с лавки.– Извините, мне пора. Надо идти работать. Всего вам хорошего.

После ухода Серова Лукин произнёс в задумчивости:

– Он в чём-то прав, но в чём-то явно заблуждается, если он действительно тот, кем представился.

– Он тот,– сказал Гусев.– Это доктор наук по биоинженерии. Когда я защищал кандидатскую в Академгородке, он был в составе комиссии.

– А почему он тебя не узнал?– спросил Явлинский.

– Он меня не видел. Представление работ проводилось без оглашения имени и показа лица. Я защищался по закрытой теме: "Уран и его производные в свете процесса адеквентивного цикла поляризации при высоких магнитудных резонансах и ускоренной синхронизации энергетического поля".

Названная тема заставила Лукина и Явлинского переглянуться и захохотать.

– И что тут смешного?– обиделся Гусев.

Ему откоментировал Явлинский.

– Ты в "Яблоке" единственный технарь с научным званием, а, судя из сказанного разведчиком в отставке – "белый человек" и смог бы стать, как и он, преподавателем в здешней средней школе. Ну, а нам не светит найти себе места. Это нас и рассмешило.

– Мне кажется, мы получили достаточно данных, чтобы убраться отсюда. Как?– Гусев посмотрел обоим в глаза.

– Это верно,– Лукин встал.– Предлагаю отбыть утренним их рейсом на Тулу. Созвонимся с нашими в Москве, и они пригонят машину за нашими задницами.

Явлинский согласно кивнул, а Гусев высморкался и произнёс:

– А в школу я утречком таки забегу.

Часть 6
Глава 1

Поздней осенью в небольшом альпийском городке-курорте состоялась встреча, которую никто не организовывал. На неё съехались люди, чьи лица никогда не появлялись в прессе и на телевидении, но именно они правили этим миром, не спрашивая ни у кого советов и руководствуясь своими, только им известными принципами. Их было немного, всего тридцать человек, представлявших одиннадцать развитых государств и тридцать разведок этих стран. Это были не политики и банкиры, промышленники и финансисты, военные и дипломаты. Это были главы тайных обществ, тайных настолько, что правительства их стран ничего об их существовании не знают.

Все они прибыли как туристы. Все приехали в одиночку. Первое собрание произошло в маленьком кинозале пансионата. Сашка занял место во втором ряду. Сидели молча часа три, после чего разошлись. Каждый увидел каждого. Так требовал этикет. Сашка не лез к ним в мозги, но сразу определил двоих, у которых были пройдены две "стены". Один из них был русский и представлял "Баррикаду", а второй был японец и представлял разведку императорского двора. Ещё трое имели пройденную первую "стену". Остальные были у неё, так же как и Серов, и их потенциал был достаточен для дальнейшего движения.

В любом действии существуют правила. Фигурки в шахматах расставляются на доске так, как этого требует доставшийся нам от предков порядок. Древняя игра, старые правила. На важных и очень больших по рангу встречах целый аппарат расписывает, кто и где обязан находиться. Прибывшие на тайную встречу, ничего не расписывали. Во-первых, они собрались в таком составе впервые в истории. Во-вторых, собрались без приглашений и при полном отсутствии аппарата. Так что правила должны были сообразоваться сами собой.

Они были установлены на второй день сходки. Когда Сашка вошёл в зал, все уже сидели на местах, оставив ему первое место в крайнем первом ряду, рядом с прошедшими две "стены". Дальше по ряду располагались прошедшие первую "стену" и за ними остальные. Лишних стульев в зале не было.

Тридцать властителей мира!!

Сашка прошёл и занял оставленное ему место. Посидел на нём минут десять и встал. Все встали за ним.

– Господа! Прошу вас занять свои места,– произнёс он по-английски.

Но никто не сел. Тогда он вышел на середину маленькой сцены и повернулся к ним лицом. Его глаза засветились ярко, и этот свет стал переходить с одного человека на другого. Длилось это около получаса. Он настраивался на волну каждого из присутствовавших, и сканировал, после чего выводил его на общую частоту. Потом он вернулся на своё место и сел. Все сели за ним, соблюдая строгую очерёдность. Девять часов длился бессловесный разговор. В нём было всё. И взаимные упреки, и обиды, и претензии, и марши протеста, и ненависть, но всё это происходило молча. Никто ни на кого не нападал. Со стороны всё это было похоже на сборище глухонемых. В начале десятого часа заседания Сашка встал и направился к выходу, что означало окончание на сегодняшний день. Собирались через день в течение месяца и проводили в кажущемся молчании много часов. Спорили, советовались, предлагали, устанавливали, выясняли причины и следствия, сводили данные.

"Поезд" набирал ход. Все понимали, что его уже не остановить и в него уже никому не сесть. И что теперь от них зависит, каким будет завтрашний день. Медленно выстраивалась концепция будущего сосуществования на маленькой планете. Некоторые болезненно воспринимали моменты, где им запрещались действия, но идти на противостояние было бессмысленно. Обговаривались меры по стабилизации финансов и урегулированию военных конфликтов, прекращению торговых войн и распределению природных богатств. Всё ими принятое получит реализацию не сразу. Потребуются годы, чтобы окончательно угомонить политиков, банкиров, финансистов, военных. Было договорено, что в случаях экстренных можно убивать, но желательно обходиться альтернативными мерами воздействия.

Встреча эта не точка отсчёта, которая по мановению волшебной палочки изменит мир к лучшему. Предстояла тяжёлая и опасная работа. Главный результат был в том, что они готовы были эту работу сделать, несмотря ни на что.

Они не стали основывать органов управления, наблюдательных и контролирующих систем, выбирать доверенных и руководителя. Только полное взаимное доверие было гарантией в осуществлении проекта. Все это понимали и не стали давать друг другу клятв. На равных и до конца. Вот что они решили.