Текст книги "Если знаешь, как с этим жить (СИ)"

Автор книги: Александра Волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

  – Но она же здесь?

  – Вскоре уйдет. А ты постарайся успокоиться. Я понимаю, это проблематично, но иначе не все пройдет гладко. Когда услышишь песню, тебе поднесут чашу с травяным отваром. Выпей его до дна.

  – Зачем?

  – Это сильное успокоительное. Ты думаешь, что нервничаешь здесь одна, но это не так. Оглянись вокруг и увидишь, что те, кому выпало в этом году проходить обряд, тоже переживают, хотя и подготовлены намного больше тебя.

  Вокруг костра рассаживались подростки. Все соблюдали тишину, но по их встревоженным лицам я увидела, что не одна чувствую себя некомфортно в ожидании момента, когда ночь откроет для нас иные ворота.

Никто, из здесь присутствующих, не обращал внимания на меня и остальных членов племени. В трудную минуту срабатывает защитный рефлекс, и чаще всего он выражается в обычном людском эгоизме, то есть каждый сам за себя. Исключение – страх за ближнего, если уверен, что опасность ближе к тому, кого любишь больше, чем себя.

  – Но зачем нам успокоительное? Я думала, все зависит от накала наших эмоций.

  – Неправильно думала. Ощутив свободу мысли при полном спокойствии своего разума или подсознания, сможешь увидеть то, что скрыто от взора повседневной жизни. Если честно, не могу дать тебе точного объяснения. Его просто нет. Все понимают по-своему, но смысл остается один. Не успокоишься – не увидишь.

  – Это наподобие нирваны или самовнушения?

  – Можно и так описать.

  – А сколько по времени займет весь ритуал?

  – Примерно минут двадцать, но если ты о том, когда участник обряда соединяется с волком, то это происходит у каждого по-разному. Иногда час, иногда меньше получаса, некоторым хватает нескольких минут. Каждый возвращается в реальный мир в свое время. Иногда приходится возвращать насильно, но это в основном касается будущих альф. У них другое мышление, и они ближе к ощущению животной половины себя, нежели человеческой. Почувствовав себя волком, не сильно спешат возвращаться в людскую сущность.

  – С Алексом это произошло?

  – Да, поэтому его и окрестили вожаком.

  Оливия замолчала, словно обдумывая какую-то мысль.

  – О чем ты задумалась?

  – Тебе никто не рассказывал, как произошло первое превращение Алекса?

  – Нет.

  – Через год после его посвящения, в ночь обряда. Это огромная редкость. Многие до сих пор не верят в его проигрыш Веркену.

  – Вот так новость.

  – Да, именно так и произошло. Я отсутствовала в ту ночь, потому что в обряде участвуют члены племени, а чужих изредка допускают. Сегодня мне тоже придется уйти.

– А как Алекс проиграл Веркену? И почему?

– После смерти вожака, а им был дедушка Алекса, это место занял отец Веркена, но, как только сын начал превращаться, он сообщил старейшинам племени, что хочет поставить его вместо себя и уйти на покой. Если не ошибаюсь, это произошло через год после первого превращения. Но ему отказали. Все ждали, пока Алекс займет свое место в стае. Друзьям пришлось бороться. Веркен выиграл. Они оба в ту ночь потеряли много сил, друг друга потрепали хорошенько, но многие до сих пор считают, что Алекс не был готов взять на себя ответственность за стаю и поддался.

  – Ясно, – задумавшись над рассказом Оливии, я продолжила разговор не сразу. – Интересно, что чувствуешь при первом изменение в волка.

  – Боль.

  – И это все?

  – А что еще можно добавить? Сама подумай, твое тело неожиданно без предупреждения начинает менять свою структуру и полностью перестраиваться, что будешь чувствовать?!

  Ее слова пугали, но Оливия была права. Изменение тела из человека в зверя не могло проходить без последствий. Каждый раз оборотень должен чувствовать невыносимую боль, и у него нет другого выбора, как подчиниться своему дару или проклятию.

  – Ты думаешь о том, как оборотни всю жизнь живут с болью?

  – Именно об этом.

  – Не знаю. Каждый объясняет по-своему. Ник старается не превращаться без надобности, Алекс получает от превращений удовольствие. Он прирожденный лидер и внутри больше похож на зверя, чем на человека, а Дон ...– Оливия замолчала, в ее зрачках отражался огонь, и нетрудно было догадаться, о ком сейчас ее мысли.

  – Не молчи. Рассказывай дальше, прошу.

  – Я не хочу сейчас вспоминать о Доне. Давай поговорим позже.

– Хорошо. Но сидеть молча не хочу. Расскажи что-нибудь об Алексе, ты его знаешь лучше, чем я.

  – Что именно хочешь услышать?

  – Все!!! – я ответила слишком громко и поспешно, выдав себя с головой.

  Оливия улыбнулась и взглянула на меня так, словно говорила: "Я так и знала. Вас связывает не только связь эмоций и дружба".

  – Я неправильно выразилась. Все знать незачем, да и невозможно, но, так как связана с ним, хотелось бы узнать лучше, а он словно играет в прятки со мной.

  – Я и не возражаю, это твое право. Но лучше самого Алекса никто и не расскажет.

  – Тогда точно никогда и ничего не узнаю.

  – Не переживай. У вас еще вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.

  – Это не так. У нас впереди две разные жизни, поэтому никто ничего и не узнает.

  – Аврора, запомни одну вещь. Как бы вы не отказывались от своей связи, она все-таки есть. И вам придется с ней жить, учиться контролировать. У вас одна жизнь на двоих, и расстояние этого не изменит. Я не могу представить, что такое жить с эмоциями другого человека, но мне бы этого хотелось. Многим бы пожертвовала ради одного – узнать, что чувствовал Дон, покидая семью.

  – Ты все еще любишь его?

  – Да.

Голос Оливии прозвучал тихо, она не озвучивала свои настоящие чувства, но ее душа кричала!

  – Тогда почему не борешься за свою любовь?

  – Это тебя не касается! Это никого не касается, и никто не имеет права осуждать! – она взорвалась, но это было не удивительно.

  Оливия сжала кулаки, сдерживая негодование, а я ждала, пока она успокоится. Ей никто не мог помочь, кроме нее самой. В душевные переживания лучше не вмешиваться, чтобы еще больше не навредить.

  – Извини за мой взрыв. Бесит, если начинают упрекать или поучать по поводу Дона. Это наш обоюдный выбор, но никто не хочет этого понимать.

  – Все нормально. Я не хотела тебя разозлить. Лучше поговорим о нейтральном.

  – Хорошо. Я могу рассказать о своем посвящение.

  – Давай.

Оливия, наконец, успокоилась или, по крайней мере, старалась выглядеть такой. Присев рядышком, она улыбнулась и, повернувшись лицом к огню, дала воспоминаниям унести себя в прошлое. А я слушала и смотрела на ее профиль, любуясь игрой света на красивом лице.

  – В нашем городке не придерживаются подобных традиций, но после того, как Дон трижды прошел обряд безрезультатно, я уговорила его пройти еще раз вместе со мной в год нашей помолвки. Не знаю, почему так поступила. Считай, что пошла на поводу у своего предчувствия. В тот год проходили обряд всего три человека: я, еще одна девушка и Дон. Помню, как прозвучали первые звуки мелодии, и голоса в унисон подхватили старинную песню. Помню горьковатый вкус травяного отвара, холодный ветер принесший шум речного потока, пронизывающий до костей, и жар от костра не мог тогда побороть мою дрожь. Я не боялась. Все мысли занимал Дон. Я любила его не первый год и переживала, смогу ли увидеть волка. Меня больше тогда интересовало именно это, а не собственные ощущения. Но время пришло, и мир вокруг преобразился. Этого не передать словами, но то, что чувствовала и видела, было восхитительно. Природа словно поглотила, открыла мир через сердце, а не через глаза. Я видела бушующий ветер, огромное яркое пламя костра и Дона напротив. Он стал моей точкой опоры, желанием вернуться из мира грез в реальный. Потом все закружилось в буйном танце. Все, что видела, превратилось в необычную массу цветов и звуков, но я продолжала хвататься за спасательный буек, мою любовь, и бешеная пляска прекратилась. Я смотрела на Дона и понимала – дороже существа для меня нет. Вечность заключалась именно в нем. Звуки и образы приобрели непривычную резкость. Я почувствовала прилив сил и желание освободиться от физического тела.

  Оливия замолчала и огляделась по сторонам, но я так сильно увлеклась ее рассказом, что не заметила, как все заняли свои места вокруг костров, а те, кто не могли присутствовать здесь, удалились.

  – Не молчи. Рассказывай дальше.

  – Позже. Сейчас все увидишь сама. Дам тебе один совет, успокойся и думай о том, ради кого захочешь вернуться, иначе последствия приобретут непоправимый характер. Здесь готовят к этому с детства, а твой разум не подготовлен и тело ослаблено.

  Оливия покинула меня, и, как только она скрылась в темноте, зазвучала музыка. Сделав глубокий вдох, я еще раз оглядела присутствующих в поисках Мари, но и она ушла. Где-то рядом должны быть Алекс и Леран, но я увидела только Веркена.

К тихой мелодии присоединились голоса, слившись с нею и звуком ветра в симфонию ночи. Никто не подходил, и ребята, сидящие рядом со мной, словно немые зрители не сводили своих взоров с огня. Я последовала примеру остальных и больше не искала друзей в темноте. Залюбовавшись игрой яркого пламени, постепенно успокаивалась и старалась не думать о том, что происходит вокруг. Но это был самообман. На самом деле, я нервничала, постоянно отвлекалась на посторонние звуки и, сама того не замечая, бегло осматривалась по сторонам в надежде увидеть Мари или ее брата.

  Время медленно перебирало струны своего хода, гипнотизируя остальных и раздражая меня. Множество звуков отвлекали. Я слышала музыку, пение, треск сгораемых веток, стук сердца, что-то еще, но не могла разобрать что именно, пока не уловила среди всего хаоса его голос: Алекс был рядом, напевая старинную песню. А когда он замолчал, я испугалась и быстро поднялась со своего места, но кто-то захотел насильно усадить меня обратно. Резко обернувшись, увидела того, кого искала: Алекс стоял позади меня, держа в одной руке чашу, а вторую он опустил на мое плечо, не дав уйти.

– Сядь на свое место и выпей.

– Алекс, я…

Договорить он не позволил, легонько нажав рукой на плечо, показал, что необходимо сесть. Я подчинилась, вернулась на шкуру и взяла предлагаемый им напиток.

– Выпей.

Отвар был горьким и сладким одновременно, но приятным на вкус. Я отпила несколько глотков, немного успокоилась и допила остальное, не оставив ничего на дне, кроме нескольких капель.

– Посмотри на меня.

Подняв лицо вверх, я хотела улыбнуться, но так и не смогла. Он тоже молчал.

– Алекс…?

– Ничего не бойся. Я рядом. Закрой глаза.

Моим ответом был немой кивок и беспрекословное послушание.

Что-то происходило. Музыка стихала. Ощущение легкости и спокойствия заполнило меня, как пустой сосуд. Я вспомнила прошлое: год за годом, важные моменты, людей, – все это проносилось, как обрывки из немого кино. Я видела улыбки, слезы, прикосновения, лица. Время бежало вспять. Вот Марьям и наш с ней разговор о поездке. Но она исчезла, и на смену ее образу пришли другие: бабушка, ее улыбка, теплые руки; родители, они смеются, мама машет рукой, подзывая к себе, на ней легкое белое платье и ветер намеревается поднять его подол. Но и они исчезли, промелькнув в голове, как обрывок кинофильма.

На миг все картинки утонули в темноте, и вот передо мной опять образы: люди, дома, лес. Я не узнавала этих мест, не узнавала лица, но было в них что-то знакомое, я бы могла сказать с уверенностью, что они мне близки. Небольшой домик с деревянной оградкой, утоптанная площадка, деревья и люди в странной одежде, меховых накидках, рубашках и платьях с вышивкой.

А затем я провалилась в пустоту, в которой душно и тяжело, будто нырнула в глубину, где не хватает кислорода. Не могла нормально вдохнуть, сердце застучало сильнее, звуки оглушили. От страха открыла глаза, но свет от огня ослепил. Долго привыкала, пока не увидела, как наяву, картины недавнего прошлого: поездка в Канаду, резервация, Мари, Леран, Своли, Веркен и Алекс. Особенно ярко всплыли события, связанные с Алексом. Его улыбка, редкие и ничего не значащие прикосновения. Ощущения насыщали и были настолько яркими, чувственными, всепоглощающими, что перестала различать разницу между настоящим и прошлым. Это было так естественно.

Меня клонило в сон, и глаза, уставшие от яркого света, закрывались сами собой, но я боролась, чтобы не нарушить сказочного ощущения ночи. Погружалась в темноту, затем находила в себе силы и прогоняла ее. Однако, мое сопротивление слабело, и вот оно иссякло. Я сдалась и легла на шкуру. Последнее, что увидела – звездное небо над головой.

Время остановилось на миг, а затем ускорило свой бег. Послышался тихий стук, затем еще один, и еще один. Прислушалась. Сердце. Да, это было мое сердце. Все быстрее и чаще, ритм ускорялся, не давая покоя. Снова очнулась. Огонь, ночь, мерцающие звезды над головой, треск ломающейся ветки, шорох листьев. Я сделала глубокий вдох, сырой поток проник в легкие. Запахи: горящего дерева, легкой пыли на шкурах, гниющей листвы, земли. Осмотрелась вокруг и увидела волков: огромных, с горящими глазами, мощные тела покрывала темная шерсть. Но я не боялась их, словно загипнотизированная таинственным светом зрачков волчьей стаи. Хотелось лишь понять их, узнать желания, эмоции, мысли.

Вечное движение жизни замерло, и часы вращали свой точный механизм в обратную сторону, отсчитывая назад в глубокое прошлое, когда люди были связаны с природой непоколебимыми узами и поклонялись не богам, а стихиям. Я была частью этой стаи и слышала общий призыв к свободе. Тело молило начать бешеную погоню, уши улавливали каждый шорох, а глаза видели во тьме лучше, чем при дневном свете. Я разглядывала каждого волка, желая навсегда запомнить их образы.

  Они всматривались друг в друга, переминаясь с лапы на лапу, словно ждали чего-то. И я тоже ждала.

Желание почувствовать вкус свободы, сломать все преграды, уничтожило воспоминания о прошлом. И я знала, чего все ждут – вожака. Стая ждала приказа, призыва уйти в ночь. Что-то в глубине меня трепетало, росло, вырывалось. Я хотела бунтовать, устала ждать, вглядываясь в горящие зрачки волков.

  Решение было принято, и все безропотно приняли мое первенство. Они, словно свита или несмышленые детеныши, ждали молчаливого приказа. Стая самых сильных и бесстрашных существ сейчас подчинялась мне, и я не могла разочаровать их ожидания.

  – Аврора, остановись!

Я вздрогнула и разозлилась. Голос обжог, как удар хлыста. Он остановил, заставив разрываться между желанием уйти или остаться.

  – Волчица, вернись. Я рядом, всегда буду рядом.

Боль и одиночество пронзили, как кинжалы, вонзающиеся в живую плоть. Образы волков тускнели, исчезали один за другим. Огонь уже не грел, я погружалась в темноту, хватаясь за голос, как за последнюю возможность выжить.

  – Аврора, не смей уходить. Ты должна вернуться. Волчица, ты нужна мне!

  Его слова стали той единственной причиной, ради которой мне хватило сил бороться с тьмой и вернуться в реальный мир. Я знала, кому принадлежит этот голос, знала всегда, хотя и сопротивлялась тому, что мой дар, основанный на связи оборотня и человека, это не вымысел, и нам придется подчиниться ему, если не хотим, чтобы нас поглотила тоска одиночества. Алекс занял прочное место в моей жизни, спасая от повседневности.

  Проснувшись от странного сна все, что мне было необходимо, это убедиться в присутствии Алекса, что он существует, а не иллюзия, созданная воображением. И он был рядом, держал в своих объятиях и укачивал словно дитя.

  – Алекс.

  – Молчи. Все хорошо.

  Но в его глазах было сомнение или неуверенность в том, что он сейчас сказал.

  – Что случилось?

  – Ничего страшного. Тебе необходимо поспать. Я буду рядом.

Глава 8.

  – Доброе утро, Аврора? Как спалось? Что снилось?

Озорной взгляд и милая улыбка подруги, так начался новый день.

  – Ничего. И я не выспалась. А что вчера произошло?

  – Ничего страшного, но много необычного. Как себя чувствуешь?

  – Нормально, – взглянув на зашторенное окно, подумала о времени. – И сколько я проспала?

  – Ночь. Еще нет и десяти утра.

– Поздновато. Так что случилось?

  – А ты ничего не помнишь?

 Я задумалась, но так и не смогла припомнить деталей ушедшей ночи: воспоминания возвращались медленно, размытые и какие-то ненастоящие.

  – Помню, но смутно.

  – Жаль, а то я сгораю от любопытства услышать, что же ты видела.

  – Я тоже сгораю от любопытства услышать, что же все-таки произошло.

Загадочная улыбка Мари еще больше разожгла во мне любопытство. Откинув одеяло в сторону, я схватила подругу за руку и притянула к себе.

  – Давай рассказывай.

  – С удовольствием. Язык так и чешется все рассказать. Но сначала позавтракаешь.

– Рассказывай, а я и послушаю и по… – запнувшись на полуслове, уставилась на одежду, в которой проснулась – это был тот самый спортивный костюм, что я надела вчера.– Что-то совсем ничего не соображаю.

– Ты о чем?

– Я не переоделась. Так и улеглась спать в этом. Ужас.

Мари рассмеялась.

  – Ты уснула на руках у Алекса, а мой братик не рискнул беспокоить тебя такой мелочью, как переодевание.

– Что? Твой брат? – улыбнувшись Мари, подумала о том, что мог бы и рискнуть.

  – Вчера ты удивила всех, особенно Алекса. Он до сих пор в шоковом состоянии от того, что произошло. Да, в общем-то, все в шоке.

  – Я что, в оборотня превратилась? – скорчив мордашку, как будто сейчас покусаю, развеселила и себя, и Мари.

  – Нет. Но едва стаю за собой не повела.

  – Как это? – вот теперь я и впрямь удивилась.

  – Вот так. Я не видела, как все происходило, но Леран описал в мелочах. Все находились в трансе более часа, а это многовато. Но это не самое главное. Ты не только увидела волков, но и создала с ними эмоциональную связь.

  – И что это значит?

  – Вас попытались вернуть в реальность насильно, но попытка провалилась. Потом решили отсоединить самого слабого из вас, понятное дело, что выбрали тебя, но и это не помогло. Хорошо, что ты отреагировала на голос Алекса. После этого проснулись все по очереди, а ты последняя.

Мари замолчала, но на ее личике читался неприкрытый интерес и, скорее всего, она ждала, что я продолжу за нее. Я бы очень хотела знать, что же на самом деле вчера натворила, но не могла вспомнить.

– Так ты не расскажешь о своих ощущениях или впечатлениях?

  – Я не уверена, что знаю. Лучше расскажи, что происходило дальше.

  – Ничего. Очнулась и сразу же уснула. Алекс отнес тебя в дом. Теперь все ждут твоего пробуждения и хотят услышать правду.

  – Мне надо подумать. Я расскажу всем, но не сейчас.

  – Хорошо. Тогда расскажу еще кое-что. Я думала, что услышу это от тебя, но придется рассказывать самой. Эх, – получив от меня благодарную улыбку, Мари продолжила. – Все до единого, кто проходил обряд с тобой, рассказывают одну и ту же историю. Каждый увидел волчицу огненно-рыжеватого окраса, подобных ей в природе не существует. Она завладела их сердцами и разумом, дала силу, соединив в одно целое. Ты вообще понимаешь, что наделена огромным потенциалом, хотя и не оборотень? Сила в тебе растет, и на что ты будешь способна, никто не знает. Так ведут себя альфы.

Своим рассказом Мари вогнала меня в шок. Я ожидала всего чего угодно, но уж точно не подобного.

  – Как это могло произойти? Я же обычный человек.

  – Не знаю. Но это так интересно.

  – Не уверена, что это интересно, скорее нагоняет беспокойство. А как к такому повороту событий отнесся Алекс?

  – Не знаю. Он молчит, как всегда, а еще злится. Но ты и сама его неплохо изучила – Алекс непредсказуемая личность.

  – Мари, а он не говорил, чувствовал ли мои эмоции?

  – Еще раз повторюсь, не знаю. Алекс с утра сидит возле реки и не желает с кем-либо разговаривать. Думает, – Мари улыбнулась, – о тебе.

  – Или думает, как избавиться от меня.

  – Я надеюсь, что он обдумывает ваше совместное будущее. На вот, – Мари придвинула тарелку с бутербродами, – поешь.

  Мари как всегда видела в происходящем только положительную сторону, а я опять сомневалась, потому что Алекс и раньше считал меня проблемой. Я устала от своей неуверенности и колебаний, но когда много вопросов и мало ответов, эти чувства становятся частыми гостями. И теперь у Алекса появился еще один повод отстранить меня от жизни племени.

Сложно поверить в то, что во мне скрыта сила, заставившая будущих оборотней необдуманно и безрассудно подчиниться моим приказам. Все, что произошло, могло сыграть злую шутку с нашим воображением и по какой-то необъяснимой причине втянуть в это всех участников прошедшей ночи. Кто я такая? Всего лишь слабая и беззащитная девушка, оказавшаяся по мановению судьбы связанной с самым необычным существом на Земле – оборотнем. И поверить в свое равенство с Алексом на права управлять стаей – это выше моего понимания.

В голове вертелось еще множество вопросов, но они остались там, потому что я понимала Мари не тот человек, что способен ответить хотя бы на половину из них. Я также понимала, что вряд ли вообще существует кто-то, обладающий достаточной информацией, чтобы ответить на все мои вопросы.

– Будущее? – я призадумалась. – Оно у нас разное. Я вернусь в Россию, твой брат уедет в Париж. Или куда он там собирался. На этом все закончится. Я перестану досаждать его вопросами и притягивать беду к вам.

  – А как же связь?

  – В ней нет смысла. Раньше на ваших землях царил хаос, войны, и именно тогда смысл в таком союзе был, а сейчас это непонятное стечение обстоятельств.

  – Не знаю, для чего в этот мир пришла такая пара, как вы, но что-то заложено изначально в вашем рождении.

  – За углом притаилась опасность, и мы о ней не подозреваем?

  – Все возможно. Не делай поспешных выводов. И давай собирайся, я хочу прогуляться до общего сбора

  – Какого еще сбора?

  – Старейшины племени ждут от тебя увлекательную историю в мир волчьих душ. Бабушка сказала: « Все, что произошло – не к добру», и ты можешь быть права, говоря о поджидающей нас беде.

  Слова подруги растревожили еще сильнее, чем все, что происходило со мной за последний год. Совсем не хотелось быть одним из важных звеньев будущих событий, от которых могла зависеть жизнь любого, кто мне дорог. Но выбора не оставили.

  Спустя несколько часов после разговора с Мари, я сидела в доме одного из старейшин племени, ожидая, когда же меня попросят рассказать о прошлой ночи. Ладони согревал горячий травяной чай в большой чаше. Я чувствовала себя немного неловко, но на удивление никто не обращал на меня внимания, не разглядывал и не лез с расспросами. Люди тихо переговаривались между собой, и меня не замечали. Прошло пару часов, но никто так и не обратился с просьбой рассказать о прошедшей ночи, пока не появились Леран и Алекс.

  Мари поманила мужа к себе и, получив от него поцелуй, заулыбалась. Я взглянула на них и подумала о том, что хочу подобных чувств, но тот, к кому тянулось мое сердце, источал холод. Те немногие мгновения, когда он проявлял свою заботу, я берегла в себе, но это крохи, воспоминания о которых могли затеряться в гуще событий.

  И вот пришло время вступить и мне в беседу. Варгана обратилась с просьбой (но это была скорее не просьба, а требование, которое не обсуждалось) рассказать, что же произошло этой ночью. Собравшись с мыслями, я рассказала все, что удалость достать из недр памяти. Мой монолог получился сухим и состоял из коротких фраз: я еще не успела овладеть чужим языком столь хорошо, дабы изъясняться красочно и насыщенно. Никто из присутствующих в комнате ни разу не перебил, а Алекс тот вообще сидел у печи, повернувшись ко всем спиной. После того, как я замолчала, Мари взяла меня за руку и попросила выйти с ней на улицу, объяснив это тем, что мы сейчас лишние и старшим необходимо обсудить то, что они узнали.

  День прошел незаметно, и солнце практически скрылось за горизонтом между небом и кронами деревьев, оставив тонкую розоватую полоску, как напоминание о своей красоте. Холод окутал сразу же, как мы вышли на улицу.

  – Аврора, не переживай. Все наладится.

  – Тяжело не переживать, но постараюсь. Меня больше волнует совсем иное: почему Алекс себя так странно ведет? Ты заметила, что он не посмотрел в мою сторону? И даже не слушал. Или показалось?

  – Заметила, но как раз твой рассказ он слушал внимательно.

  – Я хочу с ним поговорить.

  – Я тоже хочу с тобой поговорить!

  Я аж вздрогнула от неожиданности. Ни я, ни Мари не заметили, что позади нас кто-то есть. Алекс завязывал черной лентой волосы, собрав их в тугой хвост, а ветер вырвал одну прядь, и я потянулась рукой заправить ее ему за ухо, но увидев потемневшие глаза, отступила назад и спрятала обе руки за спину. Мари заметила это и нежно провела пальчиками по моей ладони, желая поддержать.

  – Оставлю вас наедине, но прошу, не ссорьтесь.

Когда Мари скрылась за дверью общей кухни, я снова посмотрела на Алекса, но уже не могла разглядеть по его лицу, злится он или спокоен. Солнце опустилось за горизонт, и сгущающийся сумрак не позволял видеть четко, размывая очертания предметов. Окружающий мир покрылся сумрачными тенями, ползущими во все стороны от предметов.

  – Ну что, поговорим?

  – Если хочешь.

  – Я же сказал, что хочу! – в его голосе появились нотки раздражения.

  – Алекс прекрати! Что опять не так сделала?

  – Ты могла подвергнуть опасности подростков. Вообще понимаешь, к чему могла привести твоя выходка?

  – Сейчас я это понимаю, но в том состоянии, в котором мы прибывали ночью, этим управлять не возможно. И ты должен это знать не хуже меня.

  – Все равно не понимаю, как подобное могло произойти. Ты потеряла связь с внешним миром почти на сто процентов.

  – Я не подготовлена к подобным вещам. И думаю, вряд ли когда-нибудь была бы готова к такому.

  – Не удивлюсь, если узнаю, что изначально сомневалась принимать участие или нет.

  – Сомневалась, но не по той причине, о которой ты думаешь. Я не понимала смысла происходящего и не знала нюансов. И если бы не Оливия, то неизвестно, чем бы все закончилось.

  – Причем здесь Оливия? Вытаскивал из твоего бреда я.

  – Я не об этом. Оливия рассказала, что должно происходить и в чем заключается смысл обряда. Она помогла подготовиться.

  – Лучше бы она этого не делала.

  – Это почему же?

  – Потому что ты наверняка не смогла бы создать необходимую картину в своем подсознании.

  – Да, и оказалась бы как всегда в неведенье. Этого добиваешься? Чтобы я знала как можно меньше.

  – Чтобы уберечь тебя.

  – От чего?

  – От тебя же. Ты не понимаешь, что ломаешь свою жизнь, принимая нашу тайну, как свою. Пути назад не будет.

  – Его уже и так нет, и это мой осознанный выбор.

  – Заблуждаешься. Не зная всех нюансов, ты приняла решение.

  – Алекс, это жизнь. Мы приходим в этот мир несмышлеными малышами, и нас никто не посвящает во все ее тяготы. Так в чем разница сейчас?

  – С тобой невозможно спорить.

  – Не спорь, а помоги справиться с тем, что мне неизвестно.

  Мы смотрели друг другу в глаза, пытаясь заглянуть в души, но упрямство не позволяло пойти на компромисс.

  – Хорошо. Это твой выбор. Я хотел образумить тебя, но, видно, не судьба. Не обещаю, что буду твоим поводырем. Лично мне это не нравится, но если совсем уж будет туго, постараюсь помочь.

  Ответить было нечем, поэтому выбрала молчаливый кивок.

  – Аврора, у меня просьба, пока не вернемся в резервацию, не выходи из поселения.

  – Почему? Что-то случилось?

  – Еще нет, но есть подозрения, что за поселением наблюдают. Да и происшествия за последнее дни ни о чем хорошем не говорят.

  – Вы подозреваете Катрин?

  – Ее в особенности. Слухи разные ходят. А пока подтверждений нет, детям и женщинам запретили покидать территорию поселения без сопровождения.

– Откуда здесь могут быть слухи? Мы же далеко в лесу?

– Не все. Многие из стаи частенько исчезают на некоторое время.

  – Сбегаете? – я улыбнулась и тут же добавила уже серьезно: – Подчинюсь беспрекословно. Да и сил еще пока маловато.

  – Вот и хорошо. И кстати, я хочу извиниться за то, что не сдержал обещание.

  – Какое?

  – Прогуляться с тобой.

  – Ничего страшного. Я знаю причину, по которой ты не пришел. К тому же это позволило мне пообщаться с твоим другом.

  – Ник?

  – Да.

  – И каково твое мнение о нем?

  – Он очень интересный персонаж.

Реакция Алекса на мои слова была неожиданной: левая бровь поползала вверх в немом вопросе, и он то ли удивленно, то ли недовольно хмыкнул.

  – Что за странная реакция?

  – Не ожидал, что настолько быстро поддашься его очарованию.

  Вот пришел и мой черед удивляться:

  – Ты сейчас о чем?

  – Я так понимаю, Ник время зря не терял и выложился на все сто. Так быстро заинтересовал тебя. Думал, у него это не получится, но ошибся.

  – Алекс, я тебя вообще не понимаю. Неужели создала образ неприступной особы со скверным характером, у которой вместо сердца кирпич?

Он ухмыльнулся и медленно процедил сквозь сжатые зубы что-то на своем языке, а затем добавил по-русски: «Вроде того».

  – И можно узнать, с чего такой вывод?

  – Твой характер и образ жизни подсказали.

Наш разговор приобретал все более странную форму. Такого я уж точно не ожидала и не знала, как реагировать на его слова.

  – Вот так новость. Хорошо, с характером соглашусь. Он и вправду у меня не сахарный, но ты не знаешь, как я живу. Откуда тогда такие предпосылки?

  – Сестра бывает часто болтлива, и я становлюсь невольным слушателем ее рассказов.

  – Что же такого могла рассказать Мари, что ты сделал неверные выводы?

  – Неверные? – он еще раз ухмыльнулся, показывая всем своим видом, что прав только он. – Уверена?

  – На девяносто девять процентов!

Съязвить не получилось, Алекс рассмеялся и ответил мне тем же:

  – И куда же делся один процент?

  – На случай.

  – Ясно.

  – Лично мне ничего не ясно, поэтому жду объяснений.

  – Прямо сейчас?

  – А в чем проблема?

  – На улице холодно и темно.

  – Это поправимо. Можем зайти в гостевой дом или к вам.

  – Я так не думаю.

  – Лучше скажи, что ошибся и признавать это не хочешь.

  – Глупости.

  – Тогда в чем проблема?

  – Перестань перебивать и узнаешь.

  – Ну раз в этом…, тогда умолкаю.

– Пошли к беседке, там и поговорим.

– Как хочешь.

Возле дома было темно, и я едва не налетела на Алекса, не заметив, что он остановился.

– Ты чего?

– Посиди на скамейке, вынесу плед.

– Мне и так…– Алекс, не дослушав меня, скрылся за углом дома, – нормально. Вот всегда так.

Ничего другого не осталось, как дожидаться его возвращения на улице. Присев на скамейку, слегка поежилась, почувствовав, как прохладный ветер обдувает со всех сторон. Хорошо, что долго ждать не пришлось: Алекс вернулся быстро и принес обещанный плед.

– Держи.

– Спасибо. А где ты был?

– В доме.

– Но ты ведь в него не заходил.

– Есть еще один вход, но мы редко им пользуемся.