Текст книги "Если знаешь, как с этим жить (СИ)"

Автор книги: Александра Волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

  – Мари, ты веришь в то, что видела? Это правда или я сплю?

  – Если я не плод твоего воображения, то не спишь. Но верить необходимо не мне, а тебе. Ты же у нас всегда сомневаешься, – улыбнувшись, Мари распахнула дверь, и легкий желтоватый свет от лампы из прихожей заструился на улицу, освещая три ступени и мою подругу, стоящую на самой верхней из них. – Ладно, об этом поговорим позже. Пойдем в дом.

  – Я пойду в гостевой.

  – Нет, Аврора. Ты должна дождаться Алекса в нашем доме. Оборотни на хранение отдают свои вещи близким – это давняя традиция. Она ни на что не влияет, но указывает на крепкую связь.

  – А если усну?

  – Разбудит. Не переживай.

  Прижав к груди рубашку Алекса, я поднялась в дом.

Мы долго сидели в гостиной, вспоминая мелочи из прошлого. Мари рассказывала новые шалости своего малыша и сравнивала сына со своим братом. Подруга часто повторяла, что Мел похож обличьем на Лерана, а характером и проделками на Алекса.

Давно наступила полночь, но я упорно продолжала бороться со сном, чтобы увидеть рассвет и почувствовать, как волк возвращается домой.

  – Уже поздно. Давай постелю тебе здесь. Или хочешь, ложись со мной? Леран и Алекс разбудят.

  – Я с тобой. В доме холодно. Ветер совсем разбушевался снаружи и выдувает все тепло.

  – Это точно. Никто не предполагал, что так резко похолодает.

  Спальня Мари и Лерана, так же как их дом в Редсити, всегда выглядели уютно. Подруга обожала различные милые безделушки и украшала ими все комнаты. Она привозила статуэтки со всех мест, где побывала, покупала игрушки ручной работы и любила вязаные вещи: от покрывал до салфеток.

Укутавшись в одно из таких покрывал, мы прижались друг к другу, чтобы быстрее согреться. Мари уснула, а я ворочалась с боку на бок, думая об оборотне, бегущем по темному лесу в окружении стаи. Алекс напоминал ветер: такой же неугомонный, непреклонный и требующий повиновения, но иногда нежный и ласковый, как легкий морской бриз в закрытой гавани или на пустынном берегу. Я думала о его серых глазах, наполненных эмоциями, мечтала о губах и сильных объятиях, но также думала о том, что наступит новый день, и неизвестно, что он принесет.

  Сон пришел незаметно, окутал, согрел и отнес в мир грез, где сплелись воедино картины из желаний и реальности. Лес, окутанный ночной тьмой и легким предрассветным туманом; непокорные кроны деревьев, борясь с ветром, клонились к земле; серебристого окраса волк бежал вперед, оставляя за собой километры. Я так хотела, чтобы он принадлежал мне, а не лесу или стае, хотела владеть им полностью и безвозвратно, но даже во сне это было мне не под силу. Потом снились первые отблески рассвета, едва заметные в густой тени деревьев, и стая, возвращающаяся под кров родного дома. Эти великолепные сны делали меня частью чужой жизни. А затем наступила темнота, картинки исчезли, и я ушла в никуда, но ненадолго. Сквозь сон услышала тихий шорох ткани и почувствовала, как чьи-то горячие пальцы касаются моего лица. Уткнувшись носом в одеяло, уловила легкий аромат хвои.

  – Спи, моя Волчица.

  Это было так прекрасно – слышать его голос, слышать эти слова. Но я вдруг поняла, что не сплю, и то, что услышала, не вымысел из мира Морфея.

  – Аврора, ты дрожишь. Тебе холодно или страшно?

  – Страшно.

  – И чего же боишься?

  – Что проснусь...

  – Но ты и так уже проснулась. Неужели сон лучше, чем реальность?

Я улыбнулась и открыла глаза. Алекс бережно прижал к себе и отодвинул одеяло в сторону, чтобы увидеть мое лицо.

  – Реальность лучше. Просто спросонья испугалась, что если проснусь, то не увижу тебя рядом.

  – Не хотел будить, – сощурившись на мгновение, Алекс хитро ухмыльнулся и добавил: – Это не правда, я хотел, чтобы моя Огненная Волчица проснулась поскорее и увидела меня. Но не думал, что это ее напугает.

  – Я боюсь, что ты исчезнешь, как дымка при первых лучах восходящего солнца.

  – Поэтично. Наверное, малышка еще не совсем проснулась.

  – А ты докажи, что не сон.

  – И как же это сделать? Ущипнуть или ...?

  Улыбка не хотела сползать с моего лица, словно приклеилась, и меня это забавляло. Прижавшись к Алексу еще крепче, положила ладони на его грудь. В голове настырно звенели одни и те же мысли: «Почему не поцелует? Почему он так спокоен и ничего не предпримет? Сделай хоть что-нибудь!» – но он только улыбался и наблюдал: то ли за моими эмоциями, то ли за тем, как я извожу себя.

  – Ты улыбаешься и молчишь. О чем думаешь?

  – О тебе...о себе...

  – И что надумала?

  – Ничего определенного. Наслаждаюсь настоящим.

  – Наслаждаешься? И тебе этого достаточно?

  – Нет. Я хочу большего, но сейчас мне хорошо, тепло и легко, – как всегда ляпнула явно не то, о чем думала, показала насколько пай девочка, аж самой противно.

  – Я рад. Хочешь большего или поспим немного? Я устал.

  – Могу уйти, а ты выспишься.

  Приподнявшись, высвободилась из его рук, чтобы показать серьезность своих намерений. Я и вправду бы ушла, чтобы дать ему отдых и покой, но это было неприемлемо ни для меня, ни для него.

  – Не ожидал услышать подобную глупость.

  – Я еще не проснулась.

  Мы рассмеялись от моей неуклюжести, и я вернулась обратно, поближе к своему волку, а когда почувствовала, что левая рука слегка занемела, отодвинулась в сторону, не заметила, как провела по груди Алекса браслетом.

  – Что у тебя на руке?

  – Браслет из сердолика.

Приподняв руку, показала украшение из оранжевых камней. Они не мерцали в полумраке, выглядели невзрачными, но я видела их другими, потому что в голове всегда сохраняется образ яркой картинки, а не серого пятна.

  – Красивая вещица. И кто же его подарил?

  Я замялась с ответом, не зная, как отреагирует Алекс на то, что даритель Ник. В такие минуты понимаешь, насколько счастье хрупкое, и как легко потерять то, чем дорожишь больше жизни!

  – Друг.

  – И кто же этот друг, что снабдил тебя оберегом?

  – Оберегом?

  – Именно. Не знала? В наших поверьях ходят истории о том, как оборотень надевает браслет человеку, чтобы уберечь его.

  – Я не слышала о таком. Значит, меня хотят уберечь. Но ты сможешь это сделать и без браслета?

  – Я это и так делаю.

  Алекс поцеловал мое запястье с внутренней стороны и улыбнулся.

  – Твои глаза опять светятся, но в комнате не так уж и темно.

  Я замерла, почувствовав поток его желания. Теперь знала с чем сравнить эти эмоции – со своими, и уже никогда бы не спутала их с какими-нибудь другими. Волк хотел получить свою Волчицу. Легкая дрожь прокатилась по всему телу: от кончиков пальцев на ногах, до корней волос на макушке, как легкий разряд тока, совсем незначительный, но ощутимый. Я, наконец, дала волю своим инстинктам. Пусть они лишь физические, но что делает людей более уникальными созданиями, по сравнению с животными? Мы подчиняемся инстинктам, заложенными с рождения в каждой клеточке наших бренных тел, но при этом умеем чувствовать и наслаждаться. Для нас с Алексом это было как доказательство нашей связи, которую мы не хотели принимать, желая сохранить индивидуальность и свободу.

  Я прекратила думать о будущем, забыла прошлое, потому что настоящее поглотило всецело. Алекс старался быть нежным, но зверь внутри него провоцировал на грубость. Приходилось его отталкивать, показывая, что мне больно. Силу оборотня контролировать трудно, а в сочетании с пламенем желания она становится необузданной страстью. Но вскоре я прекратила замечать даже это, чувствуя жар его кожи, который не мог обжечь.

Самое прекрасное в нашей связи – не задумываться о чувствах партнера, мы читали друг друга без слов, благодаря связи. Нам могли завидовать языческие Боги, потому что им не даровали чуда иметь связь с теми, кто поклонялся им веками.

Глава 18.

 Эгоизм непредсказуем, но он – неотъемлемая часть каждого, пускай ты добр, честен или самодостаточен, поэтому ни одно хорошее качество, ни даже все добродетели мира, не искоренят его. Эгоизм всегда будет частью нас, в мизерной или масштабной форме, и найдет выход для своего появления хотя бы один раз в жизни каждого взрослого или ребенка. Именно об этом я должна была вспомнить, но вместо этого выпустила его наружу, как все. Я отнимала у Алекса каждую свободную минуту, обижалась, если не обращал на меня внимания, дергала по пустякам, следила за каждым его шагом и совсем позабыла об остальных. Меня не заботило исчезновение Ника, страдания Оливии и Дона, или затаившаяся где-то Катрин с ее волчатами.

Я полностью погрузилась в новый виток своей жизни. И этот вечер не был исключением. Наслаждаясь прохладой угасающего дня, я наблюдала за приготовлением костров. Холода наступали на пятки теплу, и здесь, среди темного леса, возле реки, это ощущалось более явственно, чем в городе. Вскоре небо зажжется мириадами небесных светил, и все вокруг покроется мраком, но пламя разорвет тьму и принесет тепло и свет в наш маленький закрытый мирок.

Возможно, сегодня услышу пение Алекса, под мелодичные аккорды гитары. Далеко вглубь леса разнесутся звуки забытой мелодии, и я буду немым слушателем, жаждущим занять место инструмента под его руками.

  – Тебе еще не надоело поедать взглядом моего брата? – Мари легонько толкнула меня под локоть.

  – Боюсь, как бы твоему брату не надоело мое внимание.

  – Не говори глупостей. Вы же как два голубка. Хотя нет! Я не совсем правильное подобрала определение. Вы, как два молодых волчонка: следите друг за другом и кусаетесь, а потом принюхиваетесь.

  Подруга не ошиблась. Счастливее себя я еще не чувствовала. Я наблюдала за каждым движением своего оборотня, за каждым новым потоком его эмоций: вот Алекс нахмурился, потом взглянул в нашу сторону и улыбнулся. Пора было привыкнуть к переменчивому характеру, но меня это в нем до сих пор удивляло.

Помахав Алексу рукой, поманила к себе. Он улыбнулся в ответ и перепоручил Своли разжигание последнего костра. Мальчишка недовольно насупился, наверное, надеялся сбежать от этого занятия, но догадавшись в чем причина, вернее в ком, прошептал что-то своему старшему товарищу на ухо, и они оба рассмеялись.

– Интересно, над кем они потешаются? – бросив беглый взгляд в сторону Мари, снова посмотрела на ее брата, уже приближающегося к нам. – Алекс такой милаха, когда улыбается.

– Ага. Если бы чаще смеялся, то …

Мари не успела договорить, потому что Алекс уже подошел.

  – О чем беседуете, милые барышни?

  – О вас с Авророй. Что такого смешного сказал Своли?

  – Не поверишь. О том же. О нас с Авророй.

  – Неужели мы с тобой такая смешная тема для разговоров?

  – Этот непоседа сказал, что Огненная Волчица посадила дикого пса на цепь.

  – Разве ты дикий пес? Скорее волк-одиночка.

  – Уже не одиночка. Аврора, не боишься, что я твой последний выбор в этой жизни? Не зря же говорят: «Волки выбирают себе пару на всю жизнь».

  – Не боюсь!

  Алекс присел на корточки и взял мои ладони в свои. От его прикосновений хотелось мурлыкать.

  – Опять руки холодные, как у лягушонка.

  – Это же не всегда.

  – Я знаю…– он не договорил и улыбнулся, смутив меня своим поведением.

  – Ребята, вы соизволите вспомнить о моем присутствии?

  – Прости, сестренка. Я слегка отвлекся.

  – Ой. Не прибедняйся. Не слегка, а полностью. Вы тут грейте друг друга, а я мужа поищу.

  – Леран у ворот.

Мари ушла, предоставив нам еще одну крохотную возможность побыть вместе.

  – Будешь сегодня петь?

  – А ты хочешь?

  – Хочу.

  – Для тебя буду. Что-нибудь еще хочешь?

  – Тебя.

  – Сейчас?!

  – Всегда. Я хочу, чтобы ты всегда был со мной.

  В этой простой фразе заключалась вся истина моего существа, но Алекс отреагировал совсем не так, как я ожидала: нахмурился и еще крепче сжал мои ладони.

  – Я сказала что-то не то?

  – А как же Россия? Как же твоя жизнь?

  – Алекс, ты же знаешь, я ничего не требую и придерживаюсь свободы, так же как и ты. Это желание, которое существует лишь в настоящем. Что может произойти дальше, никто не знает.

  – Вот именно.

  Он опустил голову, и я загрустила. Впервые за несколько дней ко мне вернулись сомнения: «Правильно ли то, что происходит между нами? Есть ли у нас будущее?» Я хотела быть счастливой, как все, но счастье любимого человека дороже собственного. А я не знала, счастлив ли Алекс со мной. Ведь он привык к свободе, дорожил ею, и сейчас в его словах прозвучало напоминание об этом.

Может, надо было продолжить тяжкий разговор, вывести и себя, и Алекса на откровение, но предпочла перенести его, отложить до более подходящего момента, если таковой вообще настанет.

  – Что слышно о Доне?

  – Ничего.

  – А Оливия что-нибудь говорила?

  – Молчит.

  – Ты пытался с ней поговорить?

  – Не вижу в этом необходимости.

– Как думаешь, Дон завтра появится?

– Я бы не удивился.

После этого разговора, вечер прошел очень спокойно, даже как-то через чур спокойно. Ночь была более захватывающей, а вот следующий день пролетел незаметно. Но ближе к закату в поселении усилилось общее волнение – полнолуние наступало. Оборотни готовились к предстоящей охоте; им с каждым часом становилось все сложнее удерживать в себе зверя. Подростки нервничали, особенно те, для кого это была первая полная луна. И Мари вела себя как-то непривычно: с утра не отходила от Лерана, смотрела так, будто отправляла не на охоту, а на войну.

  – Мари, что происходит? Ты весь день нервничаешь.

  – Можешь считать меня паникершей, но я боюсь.

– Перестань. Все пройдет как всегда.

  – Надеюсь. Но у меня есть просьба к тебе.

  – Слушаю.

  – Наблюдай за Алексом.

Я улыбнулась и, погладив подругу по плечу, произнесла:

– Хорошо. Но я давно не практиковала свои переносы. Может и не получится.

– Все равно. Постарайся. Очень прошу, – Мари выглядела испуганной, и не на шутку.

  – Успокойся. Вряд ли это понадобится. Да и моя способность…– услышав сильный гвалт, я замолчала и оглянулась в сторону ворот.

Возле выхода собралась толпа, ожидающая прихода Веркена. Вожак в сопровождении Лерана, Алекса и Ника показался из-за угла своего дома.

– Ник вернулся?

– Да. Примерно час назад.

– Он присоединится к стае?

– Да.

– Странно. Ник говорил, что избегает подобных сборищ.

– Иногда делает исключение. К тому же в его городке не так много оборотней, как в нашей резервации, и среди них нет альфы, поэтому Ник с первого своего превращения признал в Веркене вожака.

Взглянув еще раз на Ника, обратила внимание на то, что парень выглядел, мягко выражаясь, подавлено и держал дистанцию между собой и Алексом.

  – Алекс и Ник до сих пор не помирились?

  – А что ты можешь на это сказать по эмоциям моего брата?

  – Среди его эмоций нет доминирующих. Спокоен и всё.

  – Постарайся. Это важно.

Я посмотрела на подругу. Хотела еще раз спросить, почему она так себя ведет, но решила пока не усугублять ее состояние.

  – Зол. Раздражен. Что-то еще... Не знаю… – кое-что в том, что почувствовала, мне не понравилось, но я не озвучила этого вслух. – Пойду, поговорю с ребятами.

  – Не надо. Они уходят.

Обернувшись, увидела, что площадка опустела, задержались только Леран и Своли. Они уже успели запереть ворота и поднимались по приставленной к забору лестнице, чтобы покинуть территорию поселения.

– Почему мы сами не задвинули засов?

– Его всегда запирает кто-нибудь из ребят – очень тяжелый.

– Но зачем?

– Чтобы обезопасить женщин.

– В каждом доме есть ружье и, насколько мне известно, женщины в племени стреляют не хуже профессиональных охотников.

– Да. Но…– Мари замялась, не зная как ответить, но я догадалась и без слов.

– Защита от оборотней? Поэтому забор такой высокий и засов тяжелый?

Подобная мера предосторожности была необходима, но почему-то я подумала о том, что причина – не защита от чужаков, а от своих же, и от этой мысли стало как-то не по себе. Все же оборотни – хищники, и никто не знал, насколько сильней окажется их животная часть, по этой причине каждый в стае оберегал семью, как мог, даже от себя.

– Алекс превратился?

– Да. Не беспокойся, это не первая луна, и не последняя, – я улыбнулась, чтобы хоть как-то подбодрить подругу, но она не слышала ничего кроме своего беспричинного страха. – Пойдем.

Затянув Мари в дом, я понадеялась, что тепло и горячий чай успокоят ее, а утром все закончится, но она ходила из угла в угол, часто выглядывала в окно, прислушивалась и ни в какую не хотела ложиться спать.

– Успокойся.

– Не могу.

– Тогда давай поговорим.

– О чем?

– Ну, например, что скрывает Ник.

  – А разве он что-то скрывает?

  – Его исчезновение наводит на такие мысли. А тебя разве нет?

  – Нет. У человека множество причин, чтобы исчезать и появляться, а у оборотня еще больше.

  – Но Алекс на него за это зол.

  – Они друзья, и сами разберутся. Как там Алекс? Что чувствуешь?

  Я прислушалась, но эмоции зверя не такие красочные, как у человека, поэтому ничего конкретного не смогла сказать:

  – Поглощен охотой. Адреналин зашкаливает, но ничего определенно.

  – Странно. Наверное, выжидает?

  Пожав плечами, показала, что не знаю ответа на этот вопрос.

  Время летело. Ярко желтый круг луны светил на безоблачном черном небе, приближалась полночь. Я сидела на подоконнике, любуясь ночным пейзажем. Не оборачиваясь, спросила:

  – Как думаешь, вернутся на рассвете или нет?

  В ответ прозвучала тишина. Посмотрев в сторону кресла-качалки, в котором сидела Мари, я увидела, что подруга мирно посапывает, укутавшись в плед. Сейчас она выглядела еще миниатюрнее, чем всегда. Дитя, пригревшееся на руках у матери.

Потянувшись руками вверх, размяла занемевшие косточки. Спать не хотелось, хотя и было поздно. Придвинув громоздкое кресло к окну, уселась в него и положила подбородок на ладони, облокотившись локтями о подоконник.

Мне хотелось провести эту ночь, любуясь желтоватым сиянием небесной красавицы, ведь в ней могла заключаться сила, связавшая меня с оборотнями. Совсем недавно с трудом открывала крышку у банки, а теперь могла без посторонней помощи передвинуть небольшой диванчик – это удивляло и забавляло одновременно. До сих пор не верилось, что изменения, произошедшие со мной, останутся на всю жизнь и не испарятся так же внезапно, как появились, но от этого мой мир не стал хуже, а наоборот, лишь лучше.

Думая обо всем этом, я упустила момент, когда на смену бодрствованию пришел сон: «Глаза привыкли к темноте. Яркая луна освещала утоптанную тропку, петляющую среди деревьев и кустов. Но я не слышала лесных приглушенных звуков, треска сухих веточек под ногами и не ощущала прохлады осеннего воздуха, словно превратилась в тень, отделившуюся от своего господина и неприкаянно бродящую по замершему лесу. Пробираясь под низко нависшими ветвями, шла вперед, пока не заметила, промелькнувшую пару огоньков – это был зверь. Он крался, скрываясь в кромешной темноте и избегая открытых мест, там, куда попадал холодный свет луны.

И вот впереди небольшая поляна, на ней стоит огромный волк и прислушивается. Он резко задрал морду вверх, и если бы я могла, то услышала бы призыв вожака. Со всех сторон из темноты на зов альфы начали выходить его собратья, но лишь один продолжал прятаться и наблюдать – тот, что вывел меня к стае».

  Я проснулась и осмотрела вокруг. Мари безмятежно спала на прежнем месте. На часах без четверти два. Разбудив подругу, предложила ей пойти в спальню, но она отказалась.

  – Как там Алекс?

  – Все нормально. Если бы что-то случилось …– пришлось замолчать, потому что почувствовала злость Алекса, и с каждой секундой его эмоции усиливались.

  – Что происходит?

  – Он зол, – я не хотела, чтобы Мари беспокоилось, и добавила. – Наверное, с кем-то грызется. Твой брат неугомонная стихия.

  Мне удалось немного успокоить подругу и уговорить перебраться в кровать. И пока Мари пыталась уснуть, я сидела рядом, поглаживая ее ладонь. Но из головы все не выходил сон.

– О чем думаешь?

– Ни о чем. Спи.

– Не могу.

– А ты через не могу. Леран вернется, и что я ему скажу, когда он увидит под твоими глазками синяки от недосыпания?

Мари, пропустив замечание «мимо ушей», повернулась на бок, обняла меня за талию и спросила про брата:

– Алекс все еще злится?

– Да. Знаешь, а я тоже уснула в гостиной и увидела во сне лес и волков. Еще видела зверя, наблюдающего за стаей из темноты.

– Где ты их видела?

  – На поляне, – замолчав на несколько секунд, я добавила: – Интересно, кто же к ним подкрался и зачем?

  – Почему подкрался? Может кто-то из наших отстал.

– Нет. Он бы присоединился к остальным, но так и не вышел из темноты.

Я замолчала, обдумывая одно предположение, и чем дольше думала, тем четче становилась картина. За стаей кто-то следил, а кроме Катрин это никому не было нужно. Сжав ладонь Мари, я сказала то, о чем думала:

  – Если сон, это не сон? Тогда я опять видела Алекса в реальном времени. Необходимо его предупредить о слежке. Вдруг это ищейка Катрин, или еще хуже – ее стая. Мы же до сих пор не знаем, насколько увеличилась численность оборотней рядом с ней.

Откинув одеяло в сторону, Мари села рядом. Ее дневной страх начал приобретать ясные очертания, но она справилась с паникой, заодно и меня встряхнула.

  – Найди Алекса еще раз, и проверь. Мы не должны устраивать истерик без причин.

  – А если не получится? Как же было глупо думать, что эта способность не пригодится, – сжав кулаки от досады, я разозлилась на себя.

  – Аврора, прекрати злиться. Избавься от эмоций, мешающих тебе успокоиться. Соберись! – Мари встряхнула меня за плечи.

– Не могу.

– Можешь. Должна. Ложись и закрой глаза, – я послушалась. – А теперь думай только о моем брате. Дыши ровно. Вспомни все, что придет на ум и думай только о нем…

Мари продолжала говорить, я прислушивалась к ее голосу, слова постепенно теряли смысл, время уходило, но ничего не менялось. Вместо того чтобы успокоиться, разозлилась еще сильнее, открыла глаза и крикнула:

– Не получается! – и тут же замолчала.

Всюду темно, а над головой звезды на иссиня-черном небе.

Неуверенно шагнула вперед, затем еще раз. И вот уже бегу напролом, не замечая ни земли под ногами, ни веток над головой и рядом с лицом. А когда почувствовала Алекса, остановилась, но лес везде одинаковый и подсказок, где искать стаю не было.

Впереди лес заканчивался и небольшая площадка, на которую я вышла, привела к обрыву над океаном. Волны бились о гладкие камни, разбрасывая брызги в стороны. Место было мне знакомо, оно хранило и хорошие воспоминания, и плохие: яд и спасение.

Посмотрев вниз, отступила назад. Даже во сне страх силен. Я не слышала звуков, как будто находилась в немом кино, но и раньше это не всегда удавалось. Зато ясно различала эмоции Алекса и, не раздумывая, ринулась в темноту. По дороге уворачивалась от веток, перепрыгивала камни и поваленные стволы деревьев. Я не осознавала, что физически ничего не чувствую и лес для меня не преграда, но рефлекторно повторяла движения, привычные для любого человека.

Скорость позволила мчаться без остановок. Прислушиваясь к эмоциям зверя, бежала вперед, как будто на мигающий сигнал маяка. Пока слева не заметила промелькнувшую тень, затем увидела волков. Они дрались, вернее один нещадно вгрызался другому в спину, вблизи от шеи.

Меня трясло, как в лихорадке от придавившей тишины, но все же нашла в себе силы остаться на месте.

– Алекс?!

Серебристый волк, не отпуская шеи противника, оттаскивал его в сторону. Бездыханное тело волоклось словно тряпка. Я не понимала что чувствую, наблюдая за смертельным зрелищем. Мой волк снова убил? Его зрачки горели, как два факела, пасть была в крови, сильное тело дрожало от напряжения. Я хотела быть в эту минуту рядом с ним, уберечь от него самого, но могла лишь наблюдать.

Еще мгновение и он скрылся в темноте, а в нескольких метрах от меня остался тот, кого спасли. Черный волк отползал к небольшим камням, пытался встать, но тело не слушалось, лапы подкашивались, и он раз за разом падал на землю.

В этих лесах есть два волка с черным окрасом: брат и сестра.

– Ник.

  Я очнулась так же внезапно, как и погрузилась в жуткий сон. Первой фразой было:

  – Я должна их найти!

  – Ты увидела Алекса?

  – Это не важно! Ник ранен.

Агрессия затуманила разум моего волка, он подошел к опасной черте между человеком и зверем, но я не хотела сообщать об этом его сестре. Хотя она, наверное, и так уже все поняла. Осталось только решить, что же предпринять, и решение было принято – бежать туда, где столкнулись две стаи. Но Мари не сразу поддержала меня и возмутилась:

  – Ты рехнулась! Если тебя заметят, то разорвут в два счета.

  – Не собираюсь я лезть в пасть к оборотню, но Нику нужна помощь, да и Алексу тоже.

  – А если вас обоих найдут, погибать будет веселее? Не пущу!

  – Я пойду с Авророй!

  Мы с Мари замолчали и вдвоем посмотрели на дверь. В спальню вошла Оливия. На лице девушки отпечатались следы недосыпания и тревоги, но она была настроена решительно и рванула бы в бой, не задумываясь о последствиях

  – Олив, я не спрашиваю, уверена ты или нет, ответ и так ясен. Но хотела бы знать, зачем тебе это?

  – По той же причине, по которой и ты собралась идти.

  – Я за Ником.

  – И все?! – в ее голосе прозвучало недоверие. – Ты идешь, чтобы уберечь Алекса. Я – ради Дона.

– Дон тоже там?

– Не знаю, но сердцем чувствую, и ему грозит опасность.

  – Извини, но тебе не под силу добраться туда быстро, а я ждать не могу.

Оливия хотела возразить, но понимала, что я права, поэтому лишь спросила, знаю ли, где искать.

– Не уверена. Я видела это место однажды. Площадка над обрывом, внизу закрытая бухта, лес в нескольких метрах от пляжа.

  – Я знаю, где это находится. Рядом с бухтой погиб Рафал. И именно там частенько видели Катрин.

Если бы Оливия ошиблась, это ничего бы не изменило, но попробовать найти бухту стоило.

– Объясняй, как туда попасть.

– Вниз по течению, до старой дороги к заброшенному дому лесничего, а по ней километра три. Дальше сама поймешь куда идти, на звук океана.

Теперь все зависело от скорости и выносливости.

За спиной маленький рюкзак с фляжкой воды, фонариком, бинтами, лекарствами и одеждой для Ника, впереди дорога в полном одиночестве по темному лесу, а позади Верхнее Поселение за высоким забором. И вот первый шаг по сырой земле за пределами поселения сделан. Я не оглянулась назад, услышав как отодвинули лестницу, ни на минуту не задумалась правильно ли поступила, бросив подруг наедине с их страхами.

Километры исчезали, оставляя на подошве пыль и кусочки грязи. Прислушиваясь к эмоциям Алекса то замирающего, то впадающего в бешенство, наконец-таки достигла нужного места и приблизилась к уступу на вершине скалистой возвышенности, нависающей над темной водной гладью. Неуверенные лучики восходящего солнца скользили от горизонта к берегу, к серым холодным глыбам скал и промерзающей с каждым днем земле, но они еще не достаточно приблизились, чтобы спугнуть мрачную ночную пелену в глубине леса.

Здесь я увидела Алекса в одном из своих снов перед первым приездом в Канаду, и именно на этом месте он стоял, когда искал меня. Я до сих пор не знала, связаны ли были эти два момента между собой или показывали разные события, но у них было общее – чувство мучительной тоски от одиночества.

Осмотрев площадку, я вспомнила, в какую сторону необходимо идти, и ринулась вперед. Тот же самый путь, та же скорость, но с одной разницей – я ощущала на себе хлесткие удары веток и холодного ветра, слышала каждый звук.

Лес застыл в ожидании дня, но сквозь его полудрему пробился тихий стон, заставивший меня вздрогнуть и остановиться. Ник лежал там, где его оставил Алекс, но вместо Черного волка был израненный человек; он полулежал возле огромного камня, облокотившись затылком о его грязноватую поверхность, прерывисто дышал и изредка постанывал. Опустившись рядом с ним на колени, я достала из рюкзака бинты и воду.

  – Ник, слышишь меня? Я вытащу тебя.

  Ник приоткрыл глаза, но вряд ли понимал, кто перед ним: боль затуманила его разум.

  – Холодно. Очень холодно, – голос звучал едва различимо и прерывисто.

  – Я принесла одежду.

  Страх за жизнь друга вызвал панику, и я все никак не могла собраться с мыслями: « Что же делать? А если у него переломы? Тогда нельзя его двигать. Но он же замерзнет!»

На его плече сильно кровоточила рваная рана, голова тоже была в крови. Наскоро промыв плечо, попыталась забинтовать, но руки дрожали, и ничего не получалось. Я шептала ничего незначащие слова, чтобы приободрить Ника, но для него они были бесполезны, так же как и мои неуклюжие попытки помочь.

Раздался шорох и хруст ломающихся веток. Я замерла от страха, и в голове пронеслась мысль: « Не успела!». Оглянулась и увидела высокую тень, но принадлежащую не зверю. Из леса вышел парень, босой, в потертых старых камуфляжных брюках, его тело покрывали свежие следы от ссадин, кровоподтеки и грязь. Это был Дон.

  – Привет, Волчица.

  – Привет.

  – Как ты тут оказалась?

  – Ногами.

  – Ты еще и шутишь, это хорошо. Что с ним?

  – Оборотень…– произнеся это, вспомнила о том, чье тело должно было лежать где-то рядом, но вокруг кроме нас никого не оказалось. – Помоги его одеть и перенести куда-нибудь в более безопасное место.

  Спустя несколько минут мы медленно спускались по крутой тропке к океану. Дон нес своего друга, бережно прижимая к груди. Ник потерял сознание и находился в таком состоянии весь путь. Я же шла позади, заключая нашу молчаливую процессию.

Спустившись на песочный берег, почувствовала сырой холод от воды и слегка замешкалась, отдалившись от Дона и Ника. Всплеск волн нашептывал, словно зачарованный зверь, и предрассветное время, покрывающее бухту сероватой дымкой, усилило видение. Далекий вой прокатился над лесом, призывая или предупреждая об опасности. Позабыв о тех, кого сопровождала, я побежала назад, словно этот вой предназначался именно мне. Чувствуя близость Алекса, мчалась вперед без оглядки, но практически неразличимый для человеческого слуха шорох бегущего рядом существа привлек меня. Я решила, что осмотрительность мне не помешает. Ухватившись на бегу за одну из веток над головой, подтянулась и оказалась наверху. Дерево попалось массивное, с крепкими ветвями – это был хороший шанс скрыться от преследования; если, конечно, преследователь был, а не почудился мне.

  Прижавшись к шершавому стволу, я наблюдала за узкой тропой, по которой проходил мой путь, и ждала. В нескольких метрах колыхнулся кустарник, пропуская вперед волка. Зверь остановился и повел мордой, принюхиваясь, но ветер не выдал моего присутствия, сбив хищника со следа. Мне оставалось только молиться, чтобы он прекратил поиски, но в зверином теле был заключен человек, поэтому оборотень не сдался и упрямо высматривал намеченную цель.