Текст книги "Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 12
ЛИЗА
Я даже расщедрилась доставить Жеку к месту гулянки.
– Мам, неудобно, – ворчал сын, но мне домой уже не горело, поэтому настояла:
– Я же не в клуб с тобой пойду, только довезу. Никто и не узнает.
И Жека смилостивился – позволил мне такую блажь…
Не обманула, остановила до поворота к популярному в городе клубу, чтобы Жеку друзья не спалили. Прямиком дальше поехала, но перед этим убедилась, что он без приключений пересёк проезжую часть, выходя на нужный тротуар.
Ночью проворочалась в маетных мыслях, и крутилась до тех пор, пока сын не вернулся. И в этот раз на удивление трезвый и мрачный.
Пока собиралась на работу, толком ничего вытащить из него могла. Жека смотрел в никуда, задумчиво размешивал сахар в чашке.
Было подосадовала, что так ничего и не узнаю, как сын огорошил:
– Мам, ты реально крутишь роман с батей Руси?
Я чуть кофе не подавилась.
Прокашлялась немного, чашку на стол поставила:
– Пока ничего не кручу.
– Пока? – пристально из-под бровей зыркнул на меня Жека.
– Да, – немного замялась. Не привыкла к допросу от сына. – А кто тебе это сказал? Руслан? – попыталась тему немного в сторону увести.
– Нет, – мотнул головой Жека. – Его невеста.
Я кивнула, вспоминая красивую, милую девушку.
– Марина… – всплыло её имя.
– Да, – брякнул сын.
Опять повисло тягучее молчание. Я пыталась в нём расслышать то важное, о чём недоговаривал Жека, и сообразить, не догадался ли сын, что и я не до конца откровенна.
– И что значит, пока? – не унимался сын. – Пока «нет» – «вообще» или «скоро буду»?
Разговор не нравился, но Жека имел право знать правду:
– Герман имеет на меня виды, – решилась на признание, – но я пока… не готова.
– Мам, – оборвал мою сбивчивую речь сын, – почему бы и нет? Громов вроде видный мужик. Не последний человек в городе. Денег полно… И если ухаживает, если он тебе приятен, дала бы ему шанс.
Я секунду помялась:
– Жек, ты же взрослый парень, понимаешь, что чувства из пальца не выжать, а как без них?..
– Дело не в чувствах, а в твоей голове, – постучал по своему виску сын, – и упрямости! Ты просто зациклилась на бате, уж прости, – опередил моё обычное негодование Жека. – Знаю, – скрипнул зубами, требуя моего молчания, потому что сейчас говорил ОН – мужчина! – Для тебя это больная тема, и я не хочу оскорблять тебя и твои воспоминания. Не хочу принижать достоинства папы, о которых столько лет мне твердишь, но, чёрт возьми, жизнь продолжается. Его больше нет, а ты есть! Не пора ли уже прекратить нести этот крест? Не кажется, что ты уже отдала дань памяти и теперь имеешь полное право на собственную жизнь?
– Жек… – сдавленно буркнула, не зная, что хотела конкретно сказать, но сын вновь потребовал слушать:
– Ты такая красивая, умная. Ты хорошая, замечательная… и ещё можешь быть счастливой…
– Я и так…
– С мужчиной! В браке! С мужем! – яростно чеканил сын, предугадав мою привычную реплику «ты тоже мужчина». – Позволить ему быть главной семьи! Наконец-таки жить для себя. А не на себе тащить всё. Ты же женщина! Красивая, хрупкая, нежная…
Я нахмурилась, потому что его эпитеты на меня с трудом натягивались.
– Женщины должны быть такими, даже если очень сильные, – слова сына вбивались в меня точно гвозди в стену. Жека встал: – Короч, если что, я не против, и очень даже «за». Тем более у меня брат появится. Пусть не родной, сводный, но всё равно веселей, чем поодиночке. Семья расширится! – тихо улыбнулся сын, но с какой-то грустью. – И с Русей подружишься. Он классный. Может показаться ветреным и наглым, но это не так…
– Правда?.. – сдавленно подала голос.
– А то, – кивнул Жека, улыбаясь шире. – Лан, пойду чуть поваляюсь, а ты… не хорони себя, – чмокнул меня в лоб и вышел из кухни. Аппетит пропал. Мысли сына в меня как яд проникали. Въедались под кожу, отравляли кровь, мозг… Впервые я каждой частичкой нутра ощутила, себя болезненно одинокой, в обостренной форме несчастной, потому что загоняла себя в строгие рамки долгие годы. Воздерживалась от многого почти двадцать лет. Я так боялась переступить грань морали и нравственности. Разрушить то, что с таким трудом создавала. Потерять связь с любимым, бессовестно затмив воспоминания о нём жизнью с другим. Живым, здоровым… кто в отличие от Андрея мог быть со мной рядом! Я так боялась быть предательницей, что сжилась с ролью затворницы-одиночки-матери.
Может, сын и прав?
Может, сорок ещё не приговор?
Может, не стоило ставить крест на личной жизни?
Может, мне ещё улыбнётся счастье?
РУСЛАН
Несколько дней жил с окончательным решением больше не приближаться к Лизе.
А то вёл себя, как глупый щенок. Обижался, порыкивал, покусывал, сидя на цепи, но завидя строгую хозяйку, которая меня уже пару раз прикладывала палкой, напрочь забывал о дистанции, зачем-то вновь к ней бежал и опять огребал.
Может сам виноват.
Может она не со зла…
Но оказалось, если её сразу не брать силой, шансов прикоснуться или добиться её расположения… из разряда невозможного.
Никогда не встречал столь кусачих и неприступных особ.
Жека прав!
Она железная леди! И я прекрасно представлял х*у тучи воздыхателей/задоротов, кончающих от одной мысли о ней, как тот… в клинике, блеющий о свидании. И её, отшивающую каждого…
Вот длинный ряд ухажёров. Лиза у окошка кассира. И каждый, приближаясь к ней, словно к кассе в магазине, улетал в небытие, стоило ей врубить «неприступность».
Потому услышав мужика в клинике, я в начале был готов вставить веское слово, но Лиза и без меня отлично справилась.
Если она так резка и категорична с каждым…
Я даже предположил психологическую травму: мол, она пережила и физическое и моральное насилие, но Жека уверял, что она всегда такая была. Никогда не позволяла гулянок по ночам, мужиков ни на стороне, ни, тем более, дома… Как я понял, любовников к себе не водила.
Всегда неприступная крепость! Женщина со стальным характером!
И как же я умудрился её трахнуть, и после этого остаться живым?
Дважды…
Шок!
Тогда для неё.
Теперь для меня!
Да, точно! Я её шокировал, взял нахрапом… и теперь тонул в этих жгучих воспоминаниях. Задыхался от волн ненормального, совершенно неуместного желания. Как подросток с наплывами неуправляемого стояка, при созерцании чего-нибудь неожиданно возбуждающего.
С*а, член, словно своей жизнью жил!
И если ему пох*у как я с ним маялся, то мне с ним как-то уживаться приходилось. Уже задолбался дрочить, что я тёлок не мог себе позволить?! Но переспав разок с Маринкой, с горечью понял, что дрочить невестой совершенно не то, что трахать Лизу.
Секс стал каким-то пресным и безвкусным! Чтобы не пробовал… Девчата на раз не спасали, а проституток не хотелось от слова «совсем».
Я Лизу до сумасшествия хотел. До умопомрачения!
Как вспоминал, сразу выискивал способы обойти все преграды между нами. Даже был готов башкой прошибать монолитные стены, лишь бы добраться до вожделенной цели. Уже и Жека был не помеха. И отец… Только одно оставалось непоколебимым, и как миновать крепость «бывший возлюбленный» я не знал.
Это же… дико! Ревновать к умершему…
Это бред!!! Соперничать с тем, кого уже давно нет!
Как мне заставить её обратить внимание на меня?
Как, если она до сих пор любила мужа. Вернее память о нём…
И вообще, разве это возможно, двадцать лет любить того, кого уже нет?!
Женщины подвластны чувствам, эмоциям, и если нет рядом мужчины, дающего любовь, тепло, заботу… легко увлекались другим.
Я так думал.
Тупая теория вдребезги разбилась при столкновении с Елизаветой Сергеевной.
Моей идеально прекрасной мечтой!
Невысокая брюнетка. Мягкие карие глаза, в которых горела страсть. Идеальный овал лица, прямой нос и умопомрачительно чувственные полные губы.
Она прекрасна не только лицом, но и стройной, женственной фигурой.
Не худая, как Маринка, но моей нельзя набирать вес – карьера модели развалится. А у Лизы нет… болезненной худобы, поэтому аппетитные формы, что я бы её всю изучил. Никогда раньше не щупал женщину с таким удовольствием, как её!
Мне аж горело, как нравилось и хотелось.
Я бы её и руками, и губами, и языком всю исследовал. Сверху донизу…
М-м-м, во рту пересохло от прилива животной похоти.
Чёрт! Воспоминание о её полной груди мне теперь ночами снится.
И плевать, что не видел целиком, но в вырезе халатика… тяжёлые полушария покачивались очень волнующе. Даже пощёчина не сразу отрезвила. Я глазами ещё продолжал ощупывать её грудь. И, мать его, идиот, что отступил. Нужно было идти дальше, даже если бы убила.
Мёртв, зато счастлив и удовлетворён!..
М-м-м-м-м-м-м, член вновь судорожно пульсировал. В башке завис гул дико бьющегося сердца. Она моя смерть! Если не придумаю, как излечиться – сдохну!
Поздравляю, Елизавета Сергеевна, вы свели меня с ума!
Глава 13
ЛИЗА
Третий букет в приёмной ничего кроме раздражения не вызвал.
Наталья без слов поняла, куда его определить, но записку предусмотрительно достала и вручила мне.
«Ресторан «Венеция» Громов».
До чего же настырный мужик!
День пролетал быстро и с головой в делах, поэтому звонку от Германа не то чтобы обрадовалась, но однозначно была благодарна, как спасительному будильнику поутру, когда утопаешь в крепком сне.
– Надеюсь встреча в силе? – без лишнего волнения, но явно беспокоился за свидание Громов.
– Конечно, уже закругляюсь, – брякнула, закрывая доки в компе.
– За вами машину отправить? – был как всегда услужлив Герман.
– Нет, я на своей, – формальный разговор аж до скрипа зубов.
– Тогда, – секундой погодя сдался Громов, – до встречи в ресторане.
С какой неохотой шла, и как замечательно вечер вопреки ожиданию прошёл…
Герман действительно умел расположить, и говорить с ним было о чём. Тонкий юмор, обширные знания, понимание проблем и стратегический подход к решению многих из них…
Я даже забыла, что собиралась держаться от него подальше!
Ловила себя на том, что ему улыбалась, отвечала… и не из-под палки, а потому что он располагал к этому. И сама с интересом задавала вопросы.
Мои вкусы в еде он знал так, словно мы знакомы очень давно.
Поэтому вечером наслаждалась, расслаблялась и узнавала Германа всё лучше.
Он умел мягко убеждать, я не заметно для себя поддавалась его обаянию.
Руслан прав, теперь я видела существенную разницу между ними.
Степенная уверенность Германа против импульсивной самонадеянности Руслана.
Мягкая настойчивость Громова – нахрап Ахметдинова.
Умение держать себя в руках – отца.
Против сына – его порывов души и юношеского максимализма.
Размеренность голоса, тихий тон, в противовес наглому и интимному, от которого у меня кровь бурлила и дыхание сбивалось.
Герман знал и понимал, был готов мириться.
А Руслан много надумывал, самообманывался и не желал уступать!
Однозначно с Громовым старшим мне проще и свободней.
Но, как и прежде, ни с первым, ни вторым, быть не желала!
Как бы то ни было они отец и сын!
В них обоих била жизнь!
Но если Громов старший – огонь в камине…
Ахметдинов – лесной пожарище.
Что я знала об огне?
ОПАСЕН!
И тот, и другой!
Ни тот, ни другой нельзя недооценивать!
А ещё огонь не поддаётся дрессировке. Как бы пламя не казалось управляемым, его нельзя приручить. С ним можно только научиться уживаться.
Когда прощались, Герман своровал поцелуй не такой дерзкий и пошлый, каким бы наградил меня Руслан, но губы Громова старшего задержались на моих надольше, чем просто по-дружески.
И в который раз я отметила, что его ласка во мне ничего бурного, волнительного не родила. Поцелуй…
Простились на хорошей ноте. Я дала слово, что следующее свидание не отменю! Да и чревато это смертью от руки разгневанной Марго!
Она мне как раз успела переслать список новых «а что бы нам не помешало ещё в клинике», естественно для ознакомления. С припиской: «Если у Громова есть такой же шикарный друг, готова рассмотреть вариант самопожертвования во благо великой цели!»
Второе свидание проходило тоже отлично и легко, – милый ресторан, мало людей, замечательная кухня, – ровно до затянувшегося молчания, когда музыка стихла, а я погрузилась в раздумья после: «Когда Руслан женится, я останусь один. Поэтому мне нужна спутница в жизни, а возможно и наследник, если повезёт».
– Не молчи, Лиза, – нарушил молчание Герман. Он продолжал есть небольшими кусочками мясо и в ожидании посматривать на меня: – Спрашивай.
– Что? – не поняла шутки, пригубила вина, чтобы скрыть смятение.
– Всё, что хочешь, – Герман был серьёзен. – Любой вопрос… расскажу без прикрас.
– Зачем мне это? – отставила бокал, облизнула губы.
– Чтобы поняла, как я серьёзно настроен. Так что, лучше сейчас узнать то, что тебя особенно интересует.
– Твои жёны… Они рано умерли…
Громов загадочно помолчал.
– Вам сверхъестественные версии или как было?..
Опешила на миг, но оценив странный юмор, кивнула:
– Правду.
– Последняя жена, Анастасия, разбилась на машине. Отчасти виноват я. Именно я ей подарил новый авто с тысячами лошадей под капотом, а она с ними не справилась…
– А первая?
Громов опять помолчал:
– Валерия. У неё были проблемы со стрессоустойчивостью. Актриса. Фотомодель. И как творческий человек, она была подвластная эмоциональным качелям. Постоянные приступы агрессии, депрессии. Я не всесильный, хоть и пытался помогать в её карьере, но, увы, ролей ей давали всё меньше, приглашали на кастинги реже. Она зачастила к пластическому хирургу и психиатру. Это всё её удручало. Она начала злоупотреблять алкоголем, наркотическими средства. И чего следовало ожидать, у неё случился передоз. Очередной! И в последний раз я не успел её откачать… – на печальной ноте завершил рассказ Громов.
Мне стало дико жаль Германа. Он говорил искренне, и, судя, по заминкам, тяжким вздохам, до сих пор нёс это бремя в душе.
– А мать Руслана?.. – запнулась под прицелом глаз Громова. – Я думала, она тоже была вашей женой…
– Нет, я не женился на Сагдие, – это признание прозвучало с явной неохотой. – И сына долгое время не признавал, чтобы ты знала и этого.
– Почему?
– Сагдия мне изменяла… Когда я это узнал, не смог смириться, простить. Выбросить на улицу не решился, поэтому отправил её жить отдельно. В подаренную квартиру. Чуть позже узнал о беременности, а уже после рождения Руслана о… болезни Сагдии.
– Мне очень жаль, – шепнула, почему-то ощутив себя гадко. Не любила грязное бельё других, и сейчас влезла по самое…
– Да, это я сейчас спокойно об этом говорю, а тогда… Я был оскорблён, не мог себя пересилить и принять, это Сагдия беременна от меня. Мы почти не виделись с тех пор, но как бы то ни было, я содержал… и её, и сына… Позже, когда она умерла, я продолжил перечислять суммы и её родителям, ведь они взяли Руслана под опеку…
– И когда ты понял, что он твой?
– Я этого не понял, – признался Громов. – Ты же видела его… Мы мало похожи. Он высок… в отца Сагдии, смугл – по её линии, только светлые глаза… достались от моей матери. От меня… разве что непримиримость и упрямость характера.
– Тогда, что толкнуло?
– Я уже не молод, – пожевал слова Герман. – Наследников кроме него нет. Ахметдиновы стары и уже откровенно тяготили Руслана. Он молодой, гулянки, пьянки, девчонки… вечные приводы в полицию. Сначала просто к себе забрал, посмотреть уживёмся или нет, а когда конфликты стали непримиримыми, дело решил тест ДНК.
– А если бы он показал, что Руслан не твой?
– Не знаю, – холодно отозвался Громов.
– Мне кажется, вы себя недооцениваете, – не то чтобы желала его обелить в своих глазах или приободрить, но показалось, что Громов напрашивался на эту реплику. – Принять ребёнка, помня, что его мать сделала вам больно и предала доверие…
– Я не щедр на любовь к тому, кому на меня плевать. Тем более к чужим, – отрезал Герман.
– Опять наговариваете, – мягко пожурила. – Ко мне вы великодушны. Принимаете участие в развитие нашей клиники…
– Не заблуждайтесь на мой счёт, – Громов удерживал на мне тяжёлый взгляд. – Я всего лишь иду за тем, чего желаю, а для этого готов на многое.
Слушала его с замиранием сердца. Меня пронзало от этой суровой откровенности, и подкупала такая прямолинейная честность. Гремучая, опасная смесь для хищника положившего на меня глаз.
– Такие чувства, какие испытываю к вам, у меня редко вспыхивают. Обычно я долго присматриваюсь.
– А Руслан вас быстро принял?
– Нет. Он до сих пор меня ненавидит! При удачном случае напоминает об этом, даже если метод будет аморальный и переходящий все рамки порядочности.
У меня в душе всё похолодело. Война между сыном и отцом… Так вот о чём говорил Рус!
– Как же вы?.. – запнулась не находя более точного слова.
– У нас с Русланом много претензий друг к другу. Поэтому и предпочитаем жить раздельно. И дела вести раздельно. Он не вмешивается в мой бизнес, я в его дела, но купил ему клуб, в котором Руслан играл на тот момент. Пусть будет и хобби и работа…
– Мило, – брякнула, в какой-то мере понимая Германа. – Но до сих пор непримиримы?
– Надеюсь, он повзрослеет быстрее, чем я умру, – кивнул Громов.
Почему-то грустно стало за них обоих. Всё сын и отец, и как поняла, в их семье больше никого не осталось. Тяжко… когда даже самый родной человек тебе хуже врага. Я бы умерла, если бы Жека от меня отвернулся.
И вот так, слово за слово, мы с Громовым узнавали разные нюансы из наших жизней. Он открывался мне всё сильнее, и не только как умный, деловой мужчина, но как мужчина, отец, муж… Не всегда понятный и приятный, зато откровенный и честный.
А прощаясь, он поцеловал меня глубже и властней, чем пред этим. И мне не было противно. Только… я мечтала, молила, чтобы то самое пресловутое «бах» как с Русланом случилось.
Но его всё не было!
– Не забыла, что обещала третье свидание? – отстранился от меня Громов.
– Нет, – помяла связку ключей у двери в подъезд.
– Тогда, отказа не принимаю. Встреча будет… на все выходные…
– Герман, – попыталась притормозить, но Громов в свойственной ему манере заверил:
– Это нужно! Хочу быть открытым для тебя. И тебя хочу узнать лучше.
– Для этого необязательно ехать с ночёвкой.
– Это без претензий на твоё тело, Лиза. Клянусь не применять силу, не трону, пока сама не предложишь. С меня – максимум правды и откровений. Я твой… субботу-воскресенье. И чтобы не думала, мы не одни будем.
– Правда? – нахмурилась, но не потому что расстроилась из-за этого, а потому что просила избегать больших компаний.
– Возьми с собой сына. С ним тоже хочу познакомиться ближе.
Я даже рассеялась:
– Вряд ли… у него режим, тренировки…
– Лиз, наши семьи смогут провести короткий уикенд и не убить друг друга. Тем более нам есть о чём поговорить.
– Не обещаю за Жеку, но я прогуляюсь… – сдалась под мягким напором Громова.
– Поедем за город. Нас будет немного. Ты с сыном. Я, сын с невестой и его родители.
Вообще подурнело.
– Герман, большие компании… – напомнила было.
– Это для бизнеса важно. Твоего, – подмигнул Громов. – У отца Марины большие связи, и что для клиники полезней, живые деньги.
– Живые?
– Пациенты… возможные, если его компания перезаключит контракт на обследования с вами.
– А что за компания?
– Частная авиакомпания.
Я чуть не присвистнула. Деньги там крутились. Ох, и жук, Громов. Знал, чем зацепить, как привлечь, удержать… «непродажную» меня.
– Заманчиво, – согласилась, уже в красках представляя, как будет по этому поводу оргазмировать Марго. И радоваться за дело, и за меня с Германом. Уж больно она на него рассчитывала во всех сферах.
И теперь, как бы это дико не звучало, я тоже начинала к нему проникаться симпатией.
Наверное, к лучшему, что Громов настырный и навязчивый – только упрямством можно было удержать моё внимание, умом закрепить интерес, а не окончательно выбесить.
Глава 14
РУСЛАН
Продержался на расстоянии от Лизы почти неделю, но с каждым днём всё больше зверея. Никогда бы не подумал, но на своей шкуре испытал нездоровую ломку. Мне так хотелось её увидеть, услышать, хотя бы мельком…
С чего вдруг?
Тут даже не было речи о привыкании. И о любви ни слова… Я Лизу и знать-то не знаю. Мы не общались толком, и всё равно чувствовал, что угодил в телесное и психологическое рабство.
Все мысли сводились к матери Жеки.
А мысли влекли за собой массу красочных картинок напрямую влияющих на нижнюю плоть.
Так что да – я в полной, безоговорочной… заднице!
И подыхал потому: мозг кипел, член стоял, и я всё больше загонял себя в ловушку зависимости. С некоторых пор даже секс не был спасением, а наоборот, продлением конвульсий – больше не доставлял такого удовольствия, как раньше. Пресно, спокойно, как по шаблону и чистой механике. А мне требовался взрыв, потеря рассудка и опустошение, но их мне давала только близость с Лизой.
Я и с Жекой старался меньше видеться – он был слишком близко к ней, а я не из тех, кто упускал момент, не разыграть хорошую карту.
Только его не хотел использовать. Мне этот улыбчивый парень правда нравился. Прикипел я к нему сердцем, а использовать невинную душу в своих низменных целях… сверхподло.
Друг ведь!
А матерей друзей т*ть нельзя!
Это прям закон! Мам приятелей аморально даже просто желать…
Поэтому дерьмо, в которое себя загнал, теперь упорно пытался стряхнуть, но пока безуспешно.
– Ты меня избегаешь? – по стадиону бежали кросс и меня нагнал Жека.
– Нет, – мотнул головой я.
– Обижаешься?
– Нет, – тряхнул башкой категоричней.
– У тебя проблемы?
– Нет!
– Тогда в чём дело? – упрекнул Жека. – Если я что-то…
– Нет, и не бери в голову, Жек. Всё отлично! – заверил я, – просто заморачиваюсь то свадебными делами, то работой…
– А-а-а, – погрустнел друг, – ну, ладно, – приотстал.
Ясно. Не желал мне мешать, ну и не сбиваться со своего темпа бега.
Ух и возненавидел я себя…
Жека вот совсем был ни при чём!
И уже когда по полю мяч гоняли, я вроде мыслями был в игре, да увидел её…
Сбился с бега, забыв, что, зачем, как… А может первее и не увидел, а поучал её животным обострённым инстинктом. Эгоистичным, диким, голодным.
Потому и повернулся…
Лиза! С моим отцом шла по ступеням зоны болельщиков. Спускались сверху.
Тёмные волосы несильно трепал ветерок, как и подол черного платья под распахнутым плащиком. Длинные ноги как обычно подчёркнуты каблуками.
Лиза улыбалась, кивала Герману.
Потом махнула… Во мне ревность ощерилась, ибо не мне адресован жест. Метнул взгляд, чтобы узнать кому, и чуть смягчился – Жеке. Я опять на неё уставился. Понимал, что нужно отвернуть, но как… ведь теперь она в упор на меня смотрела.
И это как магнит… Чёртов гипноз.
Она мой гипноз!
Красивое лицо… стирающаяся улыбка… испуг…
Далёким фоном свист прозвучал, неразборчивые крики парней… Неожиданно башкой точно об стену приложили. Звон повис, а следом меня темнота накрыла.
ЛИЗА
В очередной раз земля ушла из-под ног.
От вида Руслана, рухнувшего на траву футбольного поля…
Это так жутко… хоп – и он на земле… без чувств…
Сердце кровью умылось.
Я и раньше не понимала любви к футболу, а после того, как воочию увидела, с какой скоростью летит мяч, силой ударяется о футболиста… неудивительно, что этот вид спорта считается травмоопасным.
А если учесть, что в Русю угодил мяч с какого-то десятка метров, да с удалецкого пинка…
О, чёрт! Как бы не случилось сильнейшего сотрясения… или чего хуже.
– Лиза, – выдернул меня из оцепенения Герман. – Пойдём, – как ни в чём не бывало потянул дальше, к проему с административным крылом.
– Но… – я невнятно покосилась на стадион, где возле Руслана уже толпа собралась. Галдели, волновались…
– Ерунда, – безлико отмахнулся Громов старший, – сейчас врач подоспеет. – И словно услышав его слова, толпу прорезал крупный мужик. Следом за ним ещё двое… уж с носилками…
– Пошли, пошли, – за руку взял Герман и потянул настойчивее.
Признаться дальше проходило как в тумане, я пыталась быть здесь и сейчас, разобраться с делами… Поговорить с директором стадиона, бухгалтером… и ещё парой важных персон, а мысли всё время скатывались до «что там с Русланом?»
И вообще, я не любила эту сторону работы, потому что хотела заниматься лечением!! Ну, заведованием отделения. А поимка спонсоров, заключение удачных контрактов как раз-таки обязанности Марго! И моя дражайшая подруга, с некоторых пор, эту роль наглым образом скинула на меня!
А я не умела! Не знала как уговаривать, убеждать, дожимать…
Хотя, чего душой кривить? Громов за меня вёл разговор, да и уже было понятно все в курсе его планов.
Оставалось только подробно изучить наш прайс, и согласовать некоторые моменты…
И вот уже когда проходили мимо лазарета в направлении кабинета ещё одного важного для моего вопроса человека, а именно главного врача команды, я мельком увидела сидящего на кушетки Руслана.
Рядом крутился врач, осматривал.
– Сейчас Георгию Семёновичу покажем раскладку, бегло о планах… – меня опять утянул дальше Герман. Но только вошли, ему тотчас поступил звонок. А телефон у Громова прямо разрывался от входящих. Чуть ли не дымился… от разговоров.
– Лиз, простите, мне нужно выйти, – придержав трубку возле уха, шаблонно повинился Герман, явно намекая, что звонок важный и требует уединения.
Я кивнула с выдавленной улыбкой, сидя на стуле в ожидании какого-то ответа от последнего важного представителя клуба, мнение которого было очень необходимо.
Но мне уже горело… узнать как дела у Руслана и я решила схитрить:
– А туалет у вас далеко? – уточнила у мужчины.
– По коридору последняя дверь к выходу из крыла, – кивнул главврач, ворочая листы.
И никак не ожидала, что идя по коридору, столкнусь с Русланом.
Он как раз из лазарета вышел, что-то недовольно бурча врачу.
Он раздосадован и даже зол.
А меня завидя, чуть с шага сбился… Правда, всего на миг и вновь двинулся навстречу.
Моё сердечко заполошно забилось.
Я разволновалась как девчонка, встретившая на пустынной дороге мальчишку, который очень нравился… до сумасшествия.
Блин, я так даже при виде Андрюхи никогда не волновалась.
А проходя мимо, зачем-то брякнула:
– Надеюсь, всё нормально? – хотела быть максимально вежливой и не выдать свой маниакальный интерес.
– Нормально? – шикнул Рус, пиля меня злобным взглядом. Вот теперь я опешила – не ожидала от него такой ярости.
– Не мутишь с ним, да? – прищурившись, бабахнул обвинением.
– Н-нет, – выдавила, не отдавая себе отчёта, что нелепо оправдываюсь. И перед кем? НИКЕМ!
– Заметно! – рьяно кивнул Руслан, тотчас скривившись и ладонью шмякнув себе по затылку. – А сюда, – растирая ушибленное место, гневно шипел, – какого х*а приехала? Не меня ли повидать?
– И даже не мечтай! – огрызнулась, в праведном возмущении.
– Тогда он! – был на своей волне Рус.
Чёрт! Он меня уже бесил до скрипа зубов.
– Вообще-то, – выдохнула, продолжая путаться в сетях недоумения, какого чёрта вообще с ним говорю?! – По делам приехала! Мы вроде как планируем с вашим клубом… контракт на обслуживание заключить…
– Что? С какого х*а? – поперхнулся недоумением Руслан. – Это мой клуб! Я решаю, что, кого и как. Где отец? – повертел головой, словно его папаша был обязан обтирать стены, следя за мной!
– Он… – совсем не по себе стало. А я ненавидела «чужие тарелки» и «своё блеяние», – вышел…
– Откуда вышел? – прозорливо уточнил Руслан.
– Мы были у Георгия Семёновича, – невнятно махнула в обратном направлении.
– Ох*ть! – Руслан торопливо прорезал коридор и ворвался в кабинет главврача: – Семёныч, что за х*ь без моего ведома происходит? – не скрывая злых эмоций, рыкнул парень. Его голос даже коридор наполнил.
– Герман Анатольевич велел изучить предложение, – спокойно отозвался мужчина. Понимая, что тут назревают какие-то разборки, причиной которых стала я, а я совершенно этого не желала, решила по-быстрому ретироваться.
Аж в пятках пекло, как хотелось быстрее покинуть стадион.
Вообще больше сюда не приезжать!
И Марго прибить! С особой кровожадностью…
Никогда больше не желала заниматься её делами!
– Лиз, ты чего? Не дождалась, – меня перехватил Герман у выхода.
– Да, мне нужно на работу срочно! – солгала, не моргнув глазом.
– А твоё дело…
– Что от меня зависело, сделала, а дальше, как будет, – размазала мысль, лишь бы быстрее смотаться.
Спасибо Герману, не канючил. Взялся довести до клиники, а напоследок пошутил:
– Завтра уикенд, не забывай.
– Д-да, – кивнула, вымученно, проклиная своё согласие.
АД!
Зачем я согласилась на адские выходные?
И дело уже не в навязчивом Громове старшем! А скорее в невыносимом Руслане!
Если он будет себя так же вести и дальше, мы с ним поубиваем друг друга!
Мысль крепла с каждым часом… пока не усилилась до критического – я уже была готова солгать, чтобы отказаться от свидания. Но я мужественно перетерпела волну паники, успокоила себя, мол, не одна буду. Герман. Родители Марины… Жека…
О, чёрт!
За сына-то я забыла… Так завозилась, что и не предупредила его о планах на выходные.
– Жек, я забыла, – уже рано с утра толкнула Жеку на постели.
– Чё? – сонно зевнул сын, нехотя поворачивая ко мне заспанную моську.
– Нас в гости ждут. За городом… Шашлыки, светские беседы… – непринуждённо тараторила, проклиная свою забывчивость и трусливость.
– Шутишь? У меня треня, да и чё там делать? – подтвердил мои мысли Жека.
– Так вроде у вас сегодня выходной! И завтра… Громов сказал.
– Да? – зевнул опять сын. – Хм, может я что-то пропустил, – уволился лицом в подушку. – Всё равно, на фига я там? Буду только мешаться…
– На самом деле, взять тебя, была инициатива Громова.
– С чего вдруг? – секундой погодя проворчал Жека.
– Ты мой сын, он хочет найти с тобой общий язык…
– С чего вдруг? – вторил бараном Жека, но ко мне повернулся. – Ты же не собираешься с ним встречаться… Или собираешь? – сам спросил, сам домыслил.
Я замялась:
– Это всего лишь выходной. И поездка за город… Почему бы не съездить? – прикинулась дурочкой и плечиком повела.
Теперь Жека замолчал… с ворчанием, сопением… но не отказался, что удивительно.
