Текст книги "Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 23
ЛИЗА
Не мог я спать без неё. Крутился, вертелся, а сон никак не шёл.
И душно мне тут было, тесно, неудобно и пусто, холодно… тоскливо.
Лиза стала моим наркотиком – коктейль жизни: и успокоительное, и взрывчатка в одном флаконе.
Башка хоть и гудела, а ноги принесли к ней.
– Рус… – сонно завозилась Лиза, но я хозяйски подавил сопротивление:
– Чшш, – и только обняв её и, вдохнув её мягкого, родного запаха, смог наконец-таки уснуть.
И на радость первым проснулся. Не открывая глаз, улыбнулся блаженно, подгрёб Лизу ближе, утыкаясь в затылок носом и с наслаждением дыша своей женщиной, ну и раз такая пирушка, немного погладить. Проверить, так сказать, всё ли на месте… А она вся такая уютная, тёплая, сонная, никуда не спешащая… ровно до момента пробуждения.
– Русь, нет. Русь, – вяло пыталась отползти Лиза, но я сильнее был, да и не понимал сути возражения.
– Ты вообще, что здесь делаешь?
– Сон твой оберегаю…
– Не смешно, – буркнула, задом сильнее толкнув… и прямо по восставшему члену. Я глухо зашипел, да грубоватей пригвоздил её к себе, свободной рукой, продолжая шариться.
– Русь, – не то простонала, не то всхлипнула Лиза, – тебе уходить нужно! – но её тело другое говорило, уже отзывалось на мои ласки. – Прошу, – дрожала, и во мне вызывая ответную дрожь. – Жека в любой момент может прийти.
Меня это совсем уже не волновало. После того, как она подбила сына увести у меня невесту, я признаться, этому искренне подивился, и это мягко сказать, но сейчас понимал, что всё случившееся на руку.
Время уже поджимало с разговором о расставании с Мариной. И тут на тебе, застал её целующейся с… ЖЕКОЙ!
А он вроде мне друг!
Разве это нормально, целоваться с невестами друзей?
Вот честно, я был чуть выпившим… не в себе. Мог бы… и ударил бы его, да подвернулись другие ушлёпки… и пока махал кулаками, трезвел…
Не мне осуждать Жеку, моё рыльце больше в пушку. Я замахнулся не на его подружку, а на мать… И наша ситуация была куда сложнее и запутанней.
– Не придёт! – знающе хмыкнул я, ещё и в шею поцеловав. Мне почему-то особенно доставляло удовольствие с ней нежничать и в ней растворяться.
– Почему ты так уверен? – насторожилась Лиза.
– Маришка звонила. Жека у нас… – запнулся, – то есть… у них дома.
– Что значит у них? – повернула ко мне голову.
– Ну что здесь непонятно? Сбежали из клиник… И теперь Маришка за ним присмотрит.
– Это ведь неправильно, Русь. Нужно для начала…
– Вот я и им отдал свою квартиру, пока все НАШИ, – выделил значимость слова, – дела не решаться, а потом…
– Опять ты за своё? – нахмурилась Лиза. – Нам нечего решать, потому что… любое решение плохо закончится, разве не понимаешь?
– Это закончится так, как ты захочешь, но я надеюсь… – Не идиот, всё я понимал, но и был настроен куда решительней, чем она могла себе представить. Но говорить сейчас совсем не желал. Я её целовать хотел!
Всего день без её губ, улыбки, колючек, и я уже ломка…
– Руслан. Русь, – упиралась руками мне в грудь, умоляя остановиться. – Тебе отлежаться нужно, а не секс…
– Сомневаешься в моей силе?
Прям вызов бросила.
– НЕТ, – тотчас заартачилась Лиза, – но тебе нужен покой. Это я тебе как врач говорю! – добавила со знанием дела. – У вас же игра может быть в любой момент, а вы… помятые, в швах.
– Разве они не украшают мужчину? – продолжал улыбаться я, прекрасно понимая её переживания и, в принципе, с ним в корне соглашаясь.
– Не глумись, я серьёзно! – так строго отрезала Лиза, что не удержался ещё от одного поцелуя, но такого, чтобы она сдалась и заурчала, обвивая меня за шею, ластясь всем телом.
Во-о-от, капитуляция то, что жаждал. И не для того, чтобы срочно совокупиться, а для утверждения собственной власти над этой женщиной.
Всё же я мужчина!
И в постели хочу быть главой! Даже если она на мне! Да и нравилось мне ей своей ощущать, мягкой, страстной… податливой моей!
– Другое дело, – с триумфом констатировал, скатившись на бок. – Я есть хочу, – подпер рукой голову, любовно рассматривая раскрасневшуюся и чуть озадаченную моим поведением Лизу.
– Прости, стряпуха из меня плохая, – она тоже ко мне обернулась, словно пародируя, легла, как и я.
– Ничего, я не притязательный, – взглядом обшарил лицо Лизы.
Чёрт! Какая же она красивая… Пылающие глаза, полные губы, румянец… Женственная, уютная, мягкая… для меня!
Член настойчиво дёрнулся, требуя немедленно оказаться в ней. Наверное, стоило всё же заняться сексом, иначе только о нём буду думать.
– Можно заказать, – не отдавая себе отчёта, коснулся щеки Лизы, провёл по скуле до подбородка, до губ… большим пальцем изучал линию и, чуть нажав на нижнюю, потянулся за следующим поцелуем:
– Ты совсем обнаглел, Рус, – легко увернулась от меня Лиза, перекатившись на край постели.
– Ага, и ведь никто не лечит. Мне бы таблеток и ласковую, внимательную, заботливую медсестру…
– Могу палату в клинике устроить… – усмехнулась Лиза, поддерживая моё представление. И так сияла, что я едва сдерживался, чтобы не наброситься.
– А медсестра?
– И медсестра будет, – заверила кивком, но судя по коварному блеску, что-то было не так… явно подвох, а я его ещё не прочухал.
– Ты за мной будешь присматривать? – уточнил на всякий.
– Боюсь, меня до тебя не допустят. Там свои… медсестры.
– Ну, – игриво решил сдаться, – если прачка, молодых, красивых…
Впервые Лиза подалась ко мне: завалила, нависая и затыкая голодным поцелуем. Я не растерялся, прокрутил ещё раз, под себя подминая, и в этот раз уже не слушал нелепых доводов и не замечал брыканий.
Сама напросилась!
Мы вместе провели сказочный день.
Болтали, ели, смотрели телик, занимались сексом. Хотя Лиза время от времени начинала волноваться за Жеку. А не вернётся ли он? Набирала сыну, но когда слышала, что всё нормально, он пока отлёживается, успокаивалась.
Потом Лиза опять впадала паникёрство и депрессию: «Нам нужно расстаться. Мы аморальны…». И мне приходилось её зацеловывать. Хотя, что греха таить, никогда и никого я не целовал с таким упоением.
А ночью спал как убитый.
Впервые в своей жизни спал от и до с той, кто грела не только постель, но и моё сердце. И, наконец, я узнал, какого это, дышать той, кто стала моим кислородом! Слушать ту, кто подчинял моё сердце себе. Без оглядки быть с той, в чём тепле я утопал…
Впервые я был там, где не чувствовал себя чужим. Был с той, кого искренне и неустанно желал, потому не торопился, как с другими, спустить пар и уйти.
Здесь, рядом с Лизой, я хотел оставаться всегда!
Наутро она меня всё же выпроводила.
То мягко подталкивая, то строго, не поддаваясь на уговоры и шантаж. Ей на работу, а мне… Меня ждали в клубе. Там дел накопилось, да и с тренером нужно бы объясниться. И естественно нам с Жекой прилетело…
Но убедившись, что мы хоть и помяты, но живы, допустили к тренировке. Тему Марины и драки подняли лишь по завершению трени, когда шли в сторону парковки. Маришка была на работе, а Жека без «колёс», ну и обмолвились парой слов.
Я видел, как он себя скверно чувствовал, но мне нравился этот парень.
– Да перестань, ситуация конечно не ахти, – остановился возле своего «корыта», – но на будущее, лучше подруг друзей не уводить. Не все как я отреагируют.
– Ты её не любишь, – буркнул Жека, поправив лямку сумки. Он успел с утра сгонять на квартиру Лизы и собрать шмот для тренировки. – Я это видел. И она знает. Мы не хотели тебе больно делать… Собирались поговорить. И… это был наш первый поцелуй, зуб даю… Она никогда не позволяла к ней даже прикасаться.
– Отлично, значит, мои рога не буду мешать при ходьбе, задевать люстры и не испортят крышу тачки. Запрыгивай, подвезу.
На самом деле, я остро понимал, что вообще не имел права предъявлять что-либо. Солгал бы, если бы сказал, что опечален случившимся. Что моё сердце в клочья. Что такого предательства от друга не переживу. И уж тем более порву какие-либо отношения с Маришкой и её семьёй. Неа. Всё будет отлично и цивилизованно.
Наши семьи, конечно, будут в шоке… Они там много чего придумали на наш счёт. И будущее было таким радужным что пугало…
Так что случившееся, мне было на руку.
И напрягало не стол семейство Маришки, как реакция моего бати. А если учесть, что между нами была ещё и Лиза… дело принимало опасно эпический окрас.
Что будет, если он узнает, что я сплю с женщиной, на которую он положил глаз?
Война!
Однозначно
И тут дело не чувствах и разбитом сердце.
Между мной и Германом вражда так давно, что истинных корней уже не найти. Мы просто ненавидим друг друга. Мы непримиримы. И мы терпимы друг к другу.
Я не за себя волновался. В данной ситуации думал не о том, как это всё коснётся Лизы, и каковы для неё будут последствия.
Насчёт её не шутил, но и окончательно сближаться, не спешил. Идиотом не был. Уже давно романтические порывы поистрепались. И бросаться словами «люблю», «брак», – не моя тема.
Я знал наверняка, что нас не примут.
Общество зло, в особенности к чужим щепкам в глазах.
Нас осудят…
Да, между нами страсть.
У меня бы язык не повернулся назвать это любовью.
И Лиза ни слава не проронила о своих чувствах. Значит, зачем торопиться?
Если только, чтобы отцу не досталась.
– Ты с моим отцом уже поговорила? – встретил Лизу после работы. Она просила в клинику не приезжать… пока. И я, как преданный пёс, зная точное время приезда хозяйки и отсутствие Жеки, караулил её у подъезда.
– По телефону такие вопросы не решаются, – тотчас перестала улыбаться Лиза.
Знал, как ей неприятен разговор, но дело было важным, да и горело оно мне, вот и давил.
– Но ты порвёшь… – не спрашивал, утверждал в категоричной форме.
Глава 24
ЛИЗА
– Почему ты на меня напираешь, Русь? Если я с ним порву, не значит, что буду готова к нам с тобой во всеуслышание.
– Это неважно, – парень уминал заказанный в ресторане бефстроганов. – Главное, чтобы держалась подальше от отца!
Его упрямость уже казалась маниакальной.
– Это принципиально? – смотрела на него в упор. – Не себе, не ему или есть…
– Нет, Лиз, он гондон, – вот так просто брякнул Рус, отставив пустую тарелку и придвинув другую с салатом. Да уж, аппетит у парня был отменный.
– Ни тебе, никому другому не пожелаю жизни с этим… – сам себя заткнул порцией салата.
– Да, у него сложный и властный характер, – тяжко вздохнула, вспоминая, что мне предстоял нелёгкий разговор по душам.
– Он последний человек, кого бы я спасал, случись что… И то, после животных, шмота и прочего, что показалось бы важным, – убил признанием Руслан.
– Русь, он всё же твой отец, – попыталась смягчить его заявление. Парень горьковато хмыкнул:
– И что? Кровное родство не делает его лучше. Десять лет! Десять лет его не видел после того, как он оставил меня с бабушкой и дедом.
– Я думала, – мотнула головой. – Вернее я так поняла со слов твоего отца, что твоя мать умерла немногих позже того, как тебя родила.
– Мне было тринадцать, когда она умерла, но периодически, мать время проводила в клинике, сражаясь с раком. И насколько помню, вполне успешно. Поэтому чёрт его знает, сколько бы ещё прожила, если бы не стычки с папашей.
– Герман говорил, что вас почти не навещал. Редко…
– Редко, – кивнул Рус, – но метко. Его до тринадцати помню кровавыми урывками…
– Что значит «кровавыми»? – зацепилась за странное сравнение. Моё сердечко болезненно ёкнуло.
– После того, как он навещал мать, мы от крови отмывали пол, стены… а мать, тем временем, в больнице откачивали.
Теперь меня холодом сковало.
– Ты когда-нибудь видела комнату, где всё забрызгано кровью? Повсюду отпечатки руки, ног… багровые лужи… даже сгустки…
Я судорожно мотнула головой:
– Прошу не… – меня аж перекосило от ужаса.
– А я несколько раз, – цыкнул Руся без показушничества и желания нагнать большего страха, чем уже. Просто делился воспоминанием. – Громов это называл «поговорить по душам», а мать… никак… – красноречиво помолчал, словно не находил слов.
Я тоже не знала, что сказать.
– Она его любила, прощала и позволяла… Увы, её любовью к этому монстру я не проникся. И её зависимости не понимал. Но не виню только его. Они оба были… неправильными. Насильник и жертва… связанные и зависимые. Вот она его и продолжала любить… болезненной любовью. Думаю и он её, вот такой извращённо садисткой… Как это модно сейчас называть «Стокгольмский синдром».
– Но Герман говорил, что твоя мать ему изменила…
– И ты поверила? – после секундного молчания, вскинул брови Рус. – Она бы даже под угрозой смерти этого не сделала. Типичная жертва. По малолетству я с пеной у рта орал, что отец – зло! А мать несчастная! И на защиту с возрастом стал бросаться, огребая от бати, как и она, пока не окреп настолько, чтобы ему дать отпора. А потом она умерла, и Громов перестал приезжать. Я его ненавидел… И сейчас ненавижу, но уже не так категорично. Мать могла уйти, могла прервать этот порочный круг. Подать на отца в суд, в конце-концов. Но не желала этого, тем самым развязывая ему руки.
– А ты не думал, что это из-за страха, что отец тебе…
– Это уже не важно… – покачала головой Руслан. – И рассказал не для психологической консультации, в поиске детской травмы, а чтобы предупредить… Не связывайся с ним!
– Я уже догадалась, что твой отец не ангел, – кивнула, неосознанным жестом смахнув чёлку со лба Руси. – И увижусь с ним только через неделю. Он же в командировке… – не договорила, Руслан меня рывком к себе подтянул и на себя усадил.
– Ты с ним рвёшь! – категорично и властно. – Будем мы вместе или нет, не так важно, как то, что ты с ним быть не должна! – и поцеловал жадно, с первого же глотка подчиняя. Пока я в него цеплялась, проворно ручищами под халатик пробрался, в себя вжимая так крепко, что даже больно стало. Но приятно больно. Сладко…
Сумасшедшие ласки, жгучие, яростные поцелуи, как всегда, привели к близости, от которой уже отказаться не могли. Видимо, стыд я потеряла окончательно, ибо отдалась Руслану на кухонном столе, став для парня десертом.
На работе, как всегда аврал: то пациент, то начальство, то бумажная работа.
Звонок от Германа настроения не прибавил. Наоборот. Я откровенно начинала злиться, но радости добавил приезд Жеки. Естественно с Русей – гадёныш выискивал любую возможность увидеться. И улыбался так лучисто, что меня аж слепило от этого солнышка. А если учесть, что он подстригся, явно скрывая выбренный участок волос на голове, чтобы шов наложить, я признаться, зависла на неприлично затянутые несколько секунд.
И дальнейший разговор, отводила глаза и держалась предельно далеко, только сердце с ума сходило, и тело чуть ли не плавилось от жара, который испытывала в его присутствии.
Перевязку сделала сама. Чмокнула сына, поворошила волосы, жадно рассматривая и понимая, что… всё… он уже не мой мальчик. Теперь в его сердце другая женщина, и мне с этим, как бы это было не больно, нужно свыкнуться.
Хотела напомнить, что нужно меньше напрягаться, как телефон Жеки заголосил. Судя по торопливости сына, это была…
– Да, Мариш, мы уже почти всё. Прости, – это мне бросил. – Я в коридоре подожду, – кивнула Русе, и вышел из кабинета, оставляя нас с Русланом наедине.
И его место на кушетке занял светящийся, как начищенный медный таз, Рус:
– Мне тоже нужно провериться, – очаровательно подмигнул, облизав моё лицо взглядом, и только я сузила глаза, чтобы ответить колючей, парень покладисто голову склонил:
– Там швы, снимать не пора ли?..
– Рано, – отрезала я. Но парень не унимался:
– Ну, может, хотя бы обработать? Вы же, в конце концов, теперь наша обслуживающая клиника.
– С будущего месяца, – поумничала я, поражаясь его наглости и находчивости.
– Это уже завтра, – напомнил Рус. – Неужели, бросите калеченного…
– Ну, наконец-то, признал, что нездоров, – не удержалась от безобидной шпильки.
Подступила…
Он в мою грудь лбом уткнулся, и без того расщепляя нежностью. И только я стала ворошить его волосы, добираясь до шва, Рус, не мешкая, заключил меня в объятия. Вернее совершенно бестактно, припечатал ладони к моей заднице.
– Руки, – скомандовала, не прекращая восхищаться его непосредственностью.
– Ага, – хмыкнул Рус, но вместо «отпустить» лишь крепче меня вдавил между своих ног.
Сердце дрогнуло, пальцы утонули в тёмных прядях, теперь уже ласково поглаживая и любовно их перебирая:
– Тебе идёт стрижка.
Хотя мне очень нравились его длинные волосы, зато теперь они были модно уложены длинной чёлкой на один бок, скрывая шов.
– А мне ты подходишь… – бессовестно растапливал меня Руслан, носом черты зигзаги на моей груди.
– Русь, прошу, прекрати, – нашла в себе силы избавиться от его сладкого плена. Прошлась по кабинету, собирая новый стерильный набор для обработки ран.
– Я хочу поговорить с Жекой, – пока доделывала работу, брякнул Рус. Я замерла:
– На тему? – состорожничала, закрепляя новый пластырь.
– Нас…
– Нет, – сердечко пропустило удар. – Не смей. Да и что ты ему скажешь?! – меня переполняло отчаяние. Понятно, что нам что-то нужно было решать… но я была уверена, что решение одно – мы расстаёмся!
– Вы уже всё? – к нам бодрой походкой и широченной улыбкой вошёл Жека.
– Да, – торопливо кивнула сыну, выдавливая улыбку, а потом метнула на Русю умоляющий взгляд. – Не смей, – шепнула одними губами.
Руслан стал мрачнее пасмурного неба. И взгляд как-то сразу потух.
Я не хотела его обидеть, но он не должен принимать такие важные решения в обход меня! Да и в страшном сне не могла представить реакцию сына на… мой роман с его другом.
– Ты домой возвращаться собираешься, блудный сын? – уже прощаясь с ребятами, уточнила у Жеки.
– Да, сегодня…
Я погрустнела:
– Я до утра на дежурстве…
– У нас сборы через пару дней… сезон, – огорошил Жека. Настроение улыбаться отпало в конец.
– Насколько? – уточнила с упавшим сердцем.
– Месяц…
– Ого, – покивала неутешительным мыслям. Такая пустота накатила, хоть вой.
– Хорошо, – всё что смогла обронить.
– Я тебя люблю, – привычно клюнул меня в щёку сын.
– И я тебя, – прошелестела уже в спины.
Руслан даже не обернулся. Мы не обменялись даже взглядами.
После процедурного он был очень мрачный и молчаливый.
И я себя ощутила непередаваемо скверно. Смотрела им вслед и меня одолевало новое чувство… утраты.
Глава 25
ЛИЗА
Уже поздней ночью, сидя в кабинете за бумажной работой, меня дёрнули из приёмной:
– Елизавета Сергеевна, к вам… – замялась Настя, – на перевязку, – добавила таким тоном, словно это было кодовое слово.
Не идиотка, догадалась кто это.
– Спасибо, Насть, пропусти, я сейчас спущусь.
Шла с решительным настроением прекратить «нас» и дать «ему» понять, что ЭТО ВСЁ! Этот беспредел больше не допущу! Но приближение Руслана чувствовала каждой частичкой кожи. И слышала… на подсознательном уровне. Скорее, как зверь – чуяла.
Сердце грохотало в такт шагам.
И когда замерла на пороге, глядя на Руслана, развлекающего девчонок в приёмной, поняла, что он меня расщеплял, выводя на такие эмоции, которые я не готова принять.
Ну и как с ним порвать?
Это дико сложно…
– Руслан Германович, перевязка днём, – деловым тоном нарушила их милую беседу.
– Елизавета Сергеевна, так ведь знаете, что я занят сильно…
– Будьте добры, в следующий раз найдите час своего времени и приезжайте в рабочие для перевязочного кабинета часы, – отчитала сурово, и кивнула, чтобы он следовал за мной.
Только дверь в приёмную моего кабинета затворилась, Руслан схватил меня со спины и крепко прижал к себе:
– Я так соскучился, – шелестел, а у меня нутро трепетало и мурашками кожа покрылась. И ведь, зараза, не дал ни секунды на возражение/возмущение.
– У меня уже ломка, когда тебя нет, – жадно шарился по моему телу руками, будто расставались надолго, и времени совсем мало.
– Чокнутый, – но не ругалась, как идиотка счастливая улыбалась и задыхалась от чувств.
Капитулировал быстро, уже после его ненасытных, пожирающих рассудок, поцелуев, лишающих каких-либо мыслей. Поцелуев и ласк, делающих из меня похотливое животное. Поцелуев, оголяющих меня перед ним душой…
Упали там же – в приёмной на диван, забыв о приличиях, зато наконец дорываясь друг до друга.
– Почему ты не сказал, что у вас сезон начинается? – не ругалась, так уточняла, чтобы молчание забить, пока поправляла одежду уже у себя в кабинете.
– Прости, – Руслан ко мне зашёл, сел напротив. Отвалился на спинку стула, нога на ногу.
Я не знала, что на это сказать, и тогда Рус признался:
– Не думал, что меня затянет… и придётся объясняться, прощаться…
– Я понимаю. Не девочка переживу. Да и к лучшему оно. Месяц – хороший срок подумать и решиться…
Пиликнул внутренний телефон, и я торопливо ответила по работе.
– Мне нужно идти, – вставая, виновато обронила.
– Дождись меня, – перехватил меня за руку Рус. Притянул к себе, зажимая между ног и пленяя руками по бёдрам, а головой утыкаясь в живот.
– Так я вроде никуда не собираюсь, – попыталась увильнуть от темы, но вместо «оттолкнуть» пальцами зарылась в его тёмные волосы.
– Просто дождись, – его тон был непривычно серьёзный. И это пугало.
– Русь, я тебе не жена. Хочу, чтобы понимал. Ты свободный мужчина, и твоя жизнь вне меня… она ТВОЯ! Я не имею на тебя прав…
– Почему? – огорошил, вскинув на меня глаза.
– Потому что мы невозможны… – пробормотала уже не так уверенно.
– Почему? – напирал Рус, смотря прямо в упор.
– Перестань, – сдалась, закрыв глаза. – Я даже в кошмарном сне не могу такое представить. ТЫ и Я это… Нас осудят… – сбивчиво бормотала, впервые решившись озвучить то, что меня тяготило долгое время.
– Ну и пусть осудят! – спокойно припечатал Рус. – Не похрену ли тебе до чужого мнения? – смотрел так пристально, словно выискивал на моём лице ответ. Будто хотел прочитать, что у меня в душе. – Если конечно… – запнулся, – любишь, – опять помолчал. – Если хочешь быть со мной.
Я замерла. Он рвал мою душу. В клочья.
– Я бы так не сказала, – возненавидела себя за блеяние. – Думаю, это не любовь. Скорее так, вспышка, страсть, минутное увлечение… Гормоны, ну, или скуки ради.
– Я… развлечение? – Руслан заткнулся, пиля меня тяжёлым взглядом.
– НЕТ! – не смогла солгать. – Но ты такой упрямый. Упираешься, не желая признать очевидного: НАМ НУЖНО ПОРВАТЬ! Ты хоть это понимаешь?..
– Да, – Рус меня отпустил, и только я отступила, он встал: – Но всё равно дождись меня, – мрачно кивнул. – Мы решим вопрос вместе! ВМЕСТЕ! – вторил внушительно. И сейчас он не был милым, обаятельным парнем. Теперь я видела перед собой взрослого мужчину, готового идти против всего мира. Это было… так красиво и мощно, что у меня защипало в глазах.
– Поверь, работы у меня много…
По коридору шли каждый в своих мыслях и попрощались мы до отвращения сухо: «Пока!»
Впервые за долгое время ощутила пробирающую до костей пустоту. Словно Жека и Руся не просто уехали на игры, а… я их потеряла.
Было глупо так думать, но от липкого чувства не могла избавиться несколько дней. Часто зависала в раздумьях. Лишь работа спасала. Впрочем, как всегда, и конечно редкие звонки от сына и от Руслана, которого попросила этого не делать. И когда приближался час Икс – возвращение Громова, Марго огорошила:
– У тебя конференция, – брякнула, не отрывая взгляда от документов на столе, когда я вошла к ней в кабинет на «срочное совещание», – забыла тебе сказать.
– Что? К-какая? Когда? А тема? Я же…
– Не благодари, я всё оформила задним числом, – пробурчала Маргарита, подняв на меня усталый взгляд. – Не волнуйся, выступать не тебе. Татьяна Синенко и Константин, – это ехидненько пропела.
– Микушин, – поморщилась я. Судя по широкой улыбке Марго и затянувшемуся молчанию, я попала в цель. – Смерти моей желаешь?
– Ни капли не сочувствую, – как на духу кивнула Маргарита. – Ты там нужна, сама понимаешь. Лицо клиники.
– Зачем?
– Не тупи, Лиз, – перестала лучиться Анисимова, – ещё неделя на свободу… от Громова.
– О, – тотчас кивнула я своим мыслям. – Когда ехать?
– Завтра! – порадовала подруга. – Ты же говорила, что Герман вот-вот должен вернуться. Как раз…
– Это отсрочка, но не выход из…
– Знаю, Лиз, – помрачнела Марго. – Но даже она для нас спасение. Мы успеваем прокрутить деньги. Я уже пробила по бухгалтерии. Вырвать такую сумму в середине месяца затруднительно, но ближе к концу… Придержав некоторые заплаты… – значимо выделила. – Если, конечно, ты не переиграешь в нашу пользу.
– Я тебя поняла, – я правда растрогалась такой попытке исправить то, чему отчасти виной была Анисимова.
И словно в подтверждении наших страхов, в приёмной уже к обеду был очередной букет. В этот раз я предусмотрительно выдернула карточку сама.
От Громова.
«Отговорки не принимаются. Завтра в 19 часов у нас ужин. Бристоль».
Какая вопиющая наглость?!
А если у меня работа? Вдруг мне задержаться нужно?
Если я плохо себя чувствую? Что, если, наконец, я просто не ХОЧУ!
От гневного звонка меня удержало лишь то, что нам правда нужно было поговорить. Поставить точку и… уже дальше действовать по обстоятельствам.
Но СМС со злорадством написала:
«У меня конференция. Завтра утром вылет. Буду через неделю. Тогда и поговорим. С уважением, Елизавета Сергеевна».
Мне показалось, что я вполне достойно вышла из положения…
На конференции «за компанию» присутствовать скучно. Развлекала себя общением с участниками и изучала бизнес-план Руслана. Мне его переслала Марго с пометкой: «Глянь подробней. Идея продумана. Если поэтапно и выбивая дотации с администрации, вполне осуществимая».
И конечно максимально часто составляла группу поддержки Татьяне Синенко и Микушина, на удивление переставшему меня домогаться.
На звонки Русла отвечать перестала – он мне душу рвал и ещё больше укреплял в мысли, что я бесповоротно, к молоденькая и глупая девчонка влюбилась. Сыну отвечала, но с намёком: я на важном выезде, долго говорить не могу, как вернусь домой, сам наберу.
Тихо радовалась тишине на линии «Громов старший», но дико соскучилась по квартире и работе.
Когда шёл последний день конференции, я мысленно готовилась к отъезду, в номер постучался Микушин:
– Елизавета Сергеевна, у нас сегодня вечером банкет намечается, – последнее время он перешёл на деловой тон без претензий на меня. Может, внял моим словам, может обиделся… Не важно, меня это устраивало.
– Мы с Татьяной взяли на себя смелость забронировать столик на вас в ресторане гостиницы.
– Спасибо, – не особо хотелось, но разнообразия ради, не замуровываться же в номере на последний рабочий день перед дорогой.ё
Я уже была готова к вечеру, когда в дверь раздался требовательный стук. Проходя мимо трюмо близ входной двери, бегло глянула на себя в зеркало, по ходу оправив струящееся платье до колена и смахнула за ухо прядь, выбившуюся из прически.
Открыла, аккурат очередному стуку и даже не уточнив кто, будучи уверенная, что это Микушин, да так и замерла:
– Русь? – мысли разбежались.
