Текст книги "Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ)"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

ЛИЗА

День проходил в сумасшедшем режиме. Впрочем, как всегда. Помня о незащищённом сексе, обратилась за помощью к гинекологу. Галина Матвеевна меня проверила, проконсультировала и дала спасительную таблеточку. А потом уже было некогда беспокоиться: зашивалась то с пациентами, то с бумагами, то отбивалась от начальства, вернее Марго, а когда добралась до своего кабинета, вновь обнаружила на столе в приёмной букет.

– Если это мне, в урну, – категорично распорядилась.

– Вам, – пискнула Наталья. Равнодушно вытащила карточку и, на ходу, прочитала:

«Буду завтра. Мечтаю и о завтраке с вами, и об обеде, и об ужине, но раз обещан только ужин, согласен и на него. Завтра в девятнадцать часов. С уважением Герман».

Настроение упало сильнее.

Небрежно бросила карточку на стол, но не успела сесть, как Наталья заглянула:

– Елизавета Сергеевна, а можно я букетик заберу?

– Коллекционируешь? – скептически уточнила.

– Нет, – раскраснелась секретарша. – Вадим, мой жених… – пояснила торопливо, – ревнует, когда у нас дома цветы не от него появляются. Мне это нравится, чувства подогревает, – повела плечиком.

Странная логика, но дело не моё:

– Понятно, – отстранённо кивнула я, – конечно, забирай, – устало осела на офисное кресло, уставляясь в мигнувший экран компьютера.

– Елизавета Сергеевна, вас тут спрашивали. И молодой… – реплика оборвалась из-за пиликнувшего служебного телефона. – Простите, – секретарь быстро покинула кабинет, и за дверью раздался её деловой голос: «Приёмная Лазаревой», – а через секунду мне просигналил коммутатор:

– Елизавета Сергеевна, вас из приёмного покоя спрашивают.

Автоматом трубку сняла:

– Лазарева, – отчеканила шаблонно, слушая в пол уха одну из сестёр на посту.

– Елизавета Сергеевна, вы бы могли спуститься?

– А в чём дело? – перестала в экран таращиться, изучая отчёт по отделению за месяц.

– Пациент требует именно вашего прихода.

– И что? – недопоняла прикола.

– Говорит, что только вашим рукам доверяет.

– Сейчас разберусь, – приложила трубкой по аппарату чуть жёстче, чем стоило, и недовольно поспешила на выход.

Пациенты разные случались, и такие «только ваши руки» не редкость. В основном мужики с чего-то решившие, что мне кровь из носу хочется с ними познакомиться ближе.

Была бы государственная больница, посылала бы лесом и грубее, но у нас частная клиника. За средства граждан существуем! Поэтому приходилось более корректно, с улыбкой, доносить своё «между нами ничего!», глядя глаза в глаза и так, чтобы недоухажёр был рад далёкому месту, куда послали, без левой мысли, что хотели оскорбить.

– К вам ещё Микушин заглядывал, – уже в спину нагнал крик секретарши.

– Спасибо, – зубами скрипнула, чеканя шаг по коридору. Ладно, пациенты докучали не по делу, но ведь и свои… не отставали. И один из них – приставучий хирург Микушин. Невысокий, вполне симпатичный, но очень навязчивый. Он меня доставал своим вниманием уже полгода точно.

И на него, как назло, наткнулась, уже подходя к приёмному покою.

– Елизавета Сергеевна, – протянул Микушин, расплываясь в широченной улыбке. – А я вас искал.

– Нашли, Константин Игоревич, – и я выдавила шаблонную улыбку. – Простите, я сейчас очень занята.

– Я займу всего пару минут, – заверил мягким тоном, точно кот, облизывающий сливки с лапы.

– Если только по ходу, – согласилась, уже видя цель – дверь в приёмный покой.

– С вами и на лету, – пропел Микушин. Меня мысленно перекосило от его реплики.

– Вы ведь слышали о предстоящем корпоративе? – поспевал следом Константин.

– Да, что-то слышала, – отстранённо брякнула и, заглянув в приёмку, бросила: – Кто меня спрашивал?

Анастасия Максимовна, молоденькая медсестра, светилась как медный таз:

– В третьей, – махнула на ряд кабинок с кушетками для «тяжёлых» поступающих. Бывало, наша клиника принимала много пациентов после крупной аварии, массовой эпидемии, поэтому и ввели за правило, в приёмной ряд кабинок разделить тканевым занавесками по евро стандарту.

– Хорошо, – прошлась до нужной.

Микушин за мной:

– Елизавета Сергеевна, – напомнил о своём присутствии Константин Игоревич, – я был бы рад, если бы вы согласились со мной пойти на праздник.

– Боюсь, мне его придётся пропустить, – взялась за полог.

– Почему вы меня избегаете? – упрекнул Микушин. – Я ведь не скрываю, как вы мне интересны. Я делаю вам постоянно предложения, а вы…

– Кость, – перешла на ты. – Я на работе, это первое. Второе, прости, но стоящего предложения не услышала, а ходить по вечеринкам, мне, увы, некогда. Третье, я уже говорила, но видимо, прослушал, ты меня не интересуешь как мужчина. Пригласив в клинику вторым хирургом, я не имела в виду, что влюблена в тебя. Я ценю твои руки, ты шикарный специалист, но на этом всё! А теперь прости, мне нужно работать, – дёрнула шторку, да так и замерла, уставляясь на… «смертельно» больного, которому очень нужны мои руки, но скорее неисправимо наглого и бессовестного Руслана.

Парень лежал на кушетке, руки за головой, одна нога согнута, глаза закрыты:

– Всего хорошего, Константин Игоревич, – с категоричной демонстративностью распрощалась с навязчивым сотрудником и отрезала нас с Русланом от расстроенного Микушина, резко швахнув тканью на кольцах.

– Не лучшее место для смерти! – тотчас бросила Руслану.

– Убьёшь? – приоткрыл один глаз, и то, как смотрел… аж до мурашек пробрало. Не то ненавидел, не то насмехался…

– Поверишь, не ожидала от себя, но да, желание просыпается…

– Желание? – кривая ухмылка поползла по его чувственным губам, в глазах сверкнули злые смешинки.

– Не дождёшься! – процедила, уже на грани поорать. – И если ты думаешь, что можешь вот так… – взмахнула рукой, отчеканив строго. – Мне не до игр! Мне не до тебя… Прекрати меня преследовать! – отвернулась, собираясь уйти, да голос Руслана остановил:

– Вообще-то я по делу, – без насмешки.

– И? – травила прежнее недовольство.

– У вас всегда такой приём пациентов? – нахмурился, но смешинки возле глаз играли.

– Какие пациенты, такой и приём!

– Я думал, для врача все одинаковые…

– Одинаковые, пока рот не откроют.

– Но ведь для платной клиники должно быть всё равно, что-то там со ртом, – продолжал глумиться парень, но удерживая серьёзное выражение лица. – Как по мне, если мы платим, тактичность от специалиста обязательна.

– Тактичность! – кивнула я. – К пациенту! – нарочито разделила для значимости понятий. – А ты не пациент. Ты прилипала и… – запнулась, вновь желая его обругать, но вместо этого проглотила грубость. – Если ты меня вызвал, чтобы это сказать, предупреждаю, ты на грани вылететь из клиники со скандалом! У меня уйма работы, и в данный момент моего внимания ждёт сложный пациент, огромный отчёт, но вместо этого я, точно девочка на побегушках, по прихоти навязчивого самовлюблённого сопляка, с комплексом бога, стою здесь. А я жуть как не люблю тратить время на абы что и абы кого! И не имею привычки носиться по вызову пациентов до приёмки! Если у тебя всё, прощай! А в идеале, подыхай по-спартански – молча и не дёргая других! – крутанулась, чтобы уйти, но в спину нагнало:

– Лиз, – спокойно, без прикола, подкола, издёвки. Я опять зубами скрипнула:

– Елизавета Сергеевна, – дала понять, что перехода на «ты» нет!

– Простите, Елизавета Сергеевна, – протянул Руслан и, судя по тону, он осознал, как был нетактичен его непонятный выброс с вызовом меня в отделение. – Но я правда по делу.

Шумно вздохнула:

– И в чём оно твоё дело? – нехотя обернулась.

– Башка гудит после вчерашнего…

– Издеваешься? – прищурилась, выискивая подвох, но парень оставался серьёзным:

– Нет, я не о пьянкепохмелье, – мотнул головой, тотчас скривившись и помассировав затылок: – От удара… здесь болит. Бывает, перед глазами плывёт, голова кружится, и нога…

– У вас клубный врач есть! – не купилась на его уловку.

– Ага, а теперь прикинь, если я расскажу, как травму получил, – этой горестной реплике поверил сразу и безоговорочно.

– Это не шутка, меня накажут…

Мои брови от изумления на лоб полезли.

– Да, знаю, – поморщился Рус, – но вот такие у нас правила. Травмы вне стадиона, даже для хозяина клуба чреваты… Меня дабы проучить на банку посадят.

– Банку?

– На скамейку запасных… А я играть хочу. Футбол моя жизнь, сдохну ведь…

Я пару секунд помолчала, осмысливая услышанное. Нюансов жизни футболистов не знала, поэтому страдание парня казалось весьма правдоподобным.

– И что ты от меня хочешь?

– Я оплачу, а ты помогала…

– Вы, – мимоходом поправила.

– Вы… – миролюбиво согласился Рус, – помогли бы… что там сделать нужно? МРТ? Травматолог…

– А я зачем? Деньги есть, обратился…

– С тобой быстрее, у меня времени мало, – и взгляд такой щенячий.

Я купилась. Может, дура, но купилась.

– Ладно, пошли, – недовольно буркнула, но язва во мне тоже была не промах, поэтому не преминула уточнить: – Или ты так тяжело травмирован, что на каталочке?

– Ради «поржать» можно, – кивнул Рус с широченной улыбкой.

У меня аж сердце трепыхнулось в счастливом припадке и словно масло на раскалённой сковороде… потекло. В лицо жар ударил. До чего же парень красив! И глаза дивные, со смешинками и коварным блеском.

Хорош, зараза! Так хорош, что залипаю на его сияющей физиономии и путаясь с совершенно безнравственных мыслях. Скорее аморальных и сугубо развратных.

– Без проблем, – нахожусь непослушным языком, – и сэлфи на фоне МРТ кабинета. А потом это запостить по соцсетям, и обязательно отправить в личку админом клуба, – не осталась в долгу.

Белозубая улыбка с губ смазалась с лица Руси:

– Опять ядом плюёшься, – кивнул с горечью.

– Прости, – буднично цыкнула, не отрицая своей любви к едким замечаниям. – Просто ты слишком лучишься, и это раздражает, – пожала плечами.

Руслан смотрел мягко, улыбался тихо… В повисшей тишине громко звучало: между нами есть нечто, что я упорно отвергала, чего старательно избегала… Та самая пресловутая химия! Притяжение. Даже если оно было неправильным и аморальным. И то, что оказалось, мы умеем не только ругаться, но и вот так… интимно и мило молчать, смущало сильнее чем, если бы Руслан отпустил пошлую шуточку.

Страшась выдать смятение, брякнула:

– Хватит валяться, – но бросила без прежней язвительности, – шагай быстрей. У меня и, правда, много дел…

И уже на ходу уточнила:

– А почему у тебя фамилия Ахмадулин?

– Это фамилия матери, – без юморка отозвался Рус. – Странно, что даже этого не знаешь.

– Почему странно?

– Обычно хищницы за состоянием очередного холостяка копают так, что и скелеты валятся из шкафов и могилы вскрываются…

– Осторожно, мальчик, – даже не притормозила ходом, но суровостью тона дала понять, что он опять на шатком плато. – Прежде чем совершить очередную ошибку, пораскинь мозгами, если они у тебя, конечно, есть, реально ли я подхожу на роль хищницы за сокровищами, – остановилась возле огромной двустворчатой металлической двери. – Может тебе и прощается всё и всеми, но я не прощаю беспочвенных выпадов в свою сторону. Особенно от подобных тебе сопляков! Если есть аргументированные претензии, выскажи, а в холостую обвинять… чревато войной. И поверь, – чеканила ровно, – я воюю так долго, сколько ты не живёшь!



Глава 11

ЛИЗА

– Уважаю достойных соперников, – подступил ко мне Руся с самодовольной ухмылкой, воинствующим блеском в светлых глазах. Парень был гораздо выше и массивней меня, но я не из тех, кто шарахается от вида противника. Тем более на своей территории, а клиника – моя вотчина!

Здесь я бог и царь… иняица…

И пасовать не собиралась!

Встретила его уверенно и решительно, ткнула пальцем в грудь:

– Ты мне не соперник, мальчик. Так… избалованный сынуля, избалованного папули…

– Не заблуждайся, – он тоже не сдвинулся с места, так и продолжал пилить колючим взглядом, – мы с Громовым совсем не похожи.

– Ошибаешься! Для меня вы «яблоко» и «яблоня»! И ты не представляешь, как сильно мечтаю распрощаться с вами обоими раз и навсегда.

– И чем же это мы тебе так не угодили?

– Не люблю напыщенных, самоуверенных индюков! Привыкли получать всё, что пожелаете. Не по доброй воле, так насильно. Не угрозами, так деньгами! А я не продаюсь!

– Может, просто мало предлагали? – умел ужалить и наслаждался нашей пикировкой Рус.

– Не зацикливаюсь на цифрах, но если ты меряешь всё достатком, меня вполне устраивает моя жизнь.

– Тогда какого х*ра с ним мутишь? – и обвинение, и злой упрёк.

– Я говорила, что ему не… – не собиралась оправдываться, само сорвалось.

– Слова пусты, – нагло перебил меня Рус, – я вижу, что ты с ним…

– Разве была замечена? – вскинула брови, не дав ему бросить очередную опрометчивую фразу. – Я одна из сотен гостей, а то, что Герман выделял меня из толпы – не моя заслуга. Я его прихоть, а не иначе. Так что не придумывай то, чего нет! Знай своё место и не лезь не в свои дела!

– Он мой отец! И семейные дела – ко мне имеют прямое отношение, но не думай, что я счастливый, избалованный и любимый сыночек. Громов никого не любит кроме себя. А я всего лишь пытаюсь сообразить, кто ты и что от тебя ждать!

– Боишься, что отожму наследство? – обронила смехотворную догадку.

– Мне плевать на наследство, но и с очередной… – ругательство не озвучил, но и «с очередной» прозвучало неуважительным плевком гораздо громче, чем если бы договорил, – не хотелось бы породниться. А я таких повидал много-о-о-о, – покивал для убедительности. – Я тоже воюю давно… С рождения! Каждый день сражаюсь за своё место под солнцем. Жить пытаюсь своими мозгами. И делать выводы исходя из того, что вижу и слышу…

– Надеюсь, ты не так слеп и глух, как твой отец, – чуть смягчила тон, потому что место для разборок было не самым удачным, да и времени, увы, в обрез. Не шутила, у меня аврал по работе. Некогда «разговоры по душам» вести. Хотя, признаться, нам повезло, что в этот поздний час в клинике толпы не бегало, и наша рычащая война осталась между нами.

– А теперь, будь добр, если тебе реально нужна моя помощь, молча прими и свали с миром! – отодвинула бугая с дороги, и с гордым видом вошла в кабинет МРТ. Благо Геннадий Петрович был на месте.

Поворчал, что аппаратуре отдыха нет. Но мне не отказывают… поэтому и он принял Руслана. Парень попытался что-то ещё в мою сторону смешливого кинуть, да я холодно отрезала:

– Опять сияешь, не вынуждай грязью затирать! – и пока он хмуро переваривал услышанное, оставила его со специалистом.

Вернулась до приёмки.

Дала задание Насте – сопроводить парня до травматолога, а с Галиной Анатольевной договорилась по ходу… к своему отделению.

Вроде отлично решила дело – от Руси избавилась, при этом не бросив на произвол судьбы важного для клиники пациента. Выслушала лестности о себе. Немного высказала своё мнение о нём и его отце. Может, погорячилась, но зато расставила точки над «и».

Теперь чувствовала облегчение и свободу, словно уже порвала с обоими и плевать, что ни с кем из них ничего не крутила!

Всё в ажуре.

Даже гордилась собой, но дойти до кабинета не успела, на полпути до цели меня перехватила Марго. С ней поспорила на «тему» нужды и реальность, и в злом расположении духа, наконец, добралась до своего отделения:

– Ко мне никого! – отчеканила яростно, но фраза выветрилась, когда я встретилась взглядом с Русланом.

От бессилия чуть не взвыла.

Да что ж такое?! Он уже в приёмной на мягком диванчике в уголке ожидания сидел. Скучающе журнал листал.

– Надеюсь, всё отлично? – нарочито сладко уточнила, хотя в этом не сомневалась и до начала его «театральной деятельности».

– Сказали к тебе… то есть к вам, – исправился Руслан, бегло покосившись на секретаршу, – результаты направили.

– С какого перепугу? – насторожилась, не поняв шутки. – Я не твой лечащий врач… – но спорить уже было бессмысленно, поэтому кивнула: – Ладно, пойдём, – а проходя мимо Натальи, обронила: – Меня нет! Только если клиника горит, началась эпидемия, взяли заложников, все вымерли… – отдала распоряжение и уверенным шагом устремилась в кабинет.

– Ты такая суровая, – за спиной хмыкнул Рус, аккурат с хлопком двери.

– Ко мне не приближайся, – с угрозой бросила, строгим жестом стопоря его у дверей. – Это всего пару минут. И садиться не обязательно, – отрезала любую мысль, что он может располагаться в ожидании заключения. Даже не обернулась, проверить, понял ли он мою фразу.

Не садясь, крутанула экран к себе, мышкой крякнула по входящим сообщениям от травматолога и специалиста по МРТ.

Читала по диагонали.

– Лёгкое сотрясение, ничего страшного, но пару дней отлежаться нужно.

– С тобой?

– Что? – опешила от наглости, но зря обернулась в злом желании, высказать негодование. Парень так пристально на меня смотрел, что я застыла с открытым ртом.

– Я говорю… а с ногой?.. – с усмешкой перековеркал фразу нахал.

– Не смеши, – прищурилась, ясно осознавая, что в первый раз он сказал совсем другое. – Уверена, у тебя травмы и посерьёзней были… – Руслан демонстративно замком клацнул, вышибая из моей головы разумные мысли. – А ну открой, – сердце припадочно заполошило.

– Не паникуй, – коварней улыбнулся Руслан, шагнув ближе.

– Кому сказала, – испуганно ахнула. – Рус… – Голос надломился, когда сын Громова ко мне впритык подступил, а я уже задом стол подпирала, не имея возможности сбежать. – Не смей, – шепнула в отчаянье. Руслан, меня пленяя, по обе стороны ладонями в стол упёрся:

– Постельный режим может заменить тренировочный процесс… на время.

– До чего же ты мерзкий, – толкнула его в грудь. Да он ни на шаг не отстранился – хапнул меня за талию, вынуждая быть к нему всё так же близко:

– Зато честнее. В отличие от тебя я не боюсь признаться, что хочу…

– Психолог доморощенный, – шикнула гневно. – Не тебе говорить мне, чего я хочу! Я…

– Борешься со своим желанием, – кивнул Руслан. – И поверь, я тоже с собой сражаюсь, потому что прекрасно понимаю в какой мы ситуации.

– Нет ситуации! – зло рычу, но тихо, чтобы не дай бог, Наталья нашу ссору не услышала. – Нет тебя для меня! И нет меня для тебя! Я вообще хочу, чтобы тебя в моей жизни НИКОГДА не было!

– Но я есть, – просто обронил Руслан, шумно дыша и гипнотизируя потемневшим от желания взглядом. – И мы случились…

Дёрнулась прочь, но лишь смогла прокрутиться на месте, оказавшись к нему спиной, зато избегая его губ, дыхания, жара.

Руками в стол упёрлась, удушливо хватая ртом воздух и остро понимая, что на грани шлепнуться в обморок от его близости и нашего сумасшествия. От нашего ненормального химического столкновения.

И запоздало осознала, что поза по сути ничем не лучше первой – это доказал Руслан в уборной особняка отца. Но я хотя бы мимолётно спаслась от слабости, которая накатила, когда его губы оказались в опасной близости от моих.

– Ничего не могу с собой поделать, – шуршал его голос. Рус говорил тихо с надрывом, словно каждое слово давалось с трудом и болью. – Я пытаюсь держать на расстоянии, но тянет меня к тебе. Сама видишь… чувствуешь… Я ненавижу себя за то, что происходит. За то, как повёл с тобой вначале, а теперь… не могу остановиться. Хер знает, что в тебе такого, но я… с ума схожу. Ты меня сводишь… Хочу тебя дико. Так хочу, что тупею… – продолжал меня удерживать в плену своего тела и рук, своего желания. Подпирал к столу, нагло прижимаясь возбуждённым хозяйством в мой зад, и жадно дышал в затылок. Его руки касались меня едва ли… но почти обжигали. – Помоги… Скажи, как излечиться?.. Как перестать думать о тебе… – я зажмурилась, ненавидя себя за слабость перед ним. За то, что мои разумные мысли выветривал быстро и безапелляционно – так, что рядом с ним не могла вообще здраво думать. Обнажалась до неприличия, и становилась маленькой, слабой, хрупкой женщиной.

А он него энергетика разрядами в меня ударяла… потому меня и лихорадило.

– Лиза, ну же… – носом по затылку чертил зигзаги, вышибая из моих лёгких последний воздух, – признайся, что горишь, как и я. Скажи, что хочешь… Лиза, прошу… поговори со мной…

– Не о чём говорить! – сдавленно шикнула. Злилась. На себя и его! За то, что он с нами делал. СО МНОЙ! – Не смей на меня свои извращённые фантазии обливать, утверждая, что и я ими заражена. Я не ты! И я ни разу не говорила, что ты мне симпатичен! Или не дай бог, ты меня привлекаешь! – уж не знаю, откуда сила, откуда язвительность, но была рада, что не промолчала. Лучше укусить больнее, может, разозлится, обидится, и больше не приблизится! – Мне плевать на тебя. Я даже почти смогла тебя забыть! Так что радуйся, что насилие осталось между нами… и я тебя не засудила!

Боднула сильно задом в его напряжённый пах. Рус сдавленно охнул, отступив и явно перетерпливая боль. А я воспользовалась моментом, вырвалась из плена и с гордо вскинутой головой отчеканила:

– И прежде чем в следующий раз подобную чушь озвучивать, подумай, кому говоришь, и стоило ли тратить на это время! Я тебе не очередная девочка на разок! И если тебя не останавливает интерес твоего отца ко мне, то, может, протрезвеешь, вспомнив, что я мать Жеки. Ты ведь его друг! Или нет?

Руслан яростно дыша, смотрел на меня задумчиво, но зло.

– А теперь уходи! – решительно ткнула на дверь.

Но мы продолжали вести борьбу взглядами. Долгую, волнительную: я прогоняла, он упирался.

– Вон! – рявкнула, теряя терпение. Руслан шумно выдохнул, словно ему врезали под дых. Кивнул, не пойми чему, и двинулся к двери.

Я отвернулась. Сердце аккурат его размашистым шагам отколачивало бешеный ритм в груди. Меня лихорадило. Душа в смятении трепыхалась, но я ждала, когда в кабинете станет не так взрывоопасно, и я смогу глотнуть воздуха.

Обхватила себя руками и ждала… А потом вздрогнула аккурат с грохотом закрывшейся за Русланом двери.

Меня накрыло такое опустошение, что точно подстреленная, осела на офисное кресло, и на несколько минут утонула в прострации… в оглушающей тишине.

Так и висела в маетных, беспокойных мыслях, пока селектор не пиликнул:

– Елена Сергеевна, я домой… – отчиталась секретарша.

– Конечно, Наташ, до завтра, – отозвалась я, и заставила себя дочитать отчёт.

Не то чтобы домой не рвалась, но точно не спешила, мы ведь с сыном договорились поболтать. Но он, вроде как, был в городе по делам… Обещал, как освободится, меня набрать, чтобы вместе поехать.

Поэтому и ждала… Работала и ждала.

Он позвонил… когда вспомнил, а за окном темнело.

Обижаться не было смысла – он молодой, ему жить горело, и как бы меня не любил, личное счастье само не наладится.

Ни словом не упрекнула, и когда он опять набрал: «Уже внизу, на проходной», – торопливо собралась и побежала навстречу.

Уже на парковке, возле машины с удовольствием отметила, что Руси поблизости нет. Чмокнула сына, и мы погнали домой.

Правда поговорить толком не успели. Уже на подъезде к дому, его в гости сорвал звонок. Жека конечно пытался отмазаться, мол, я дома хочу побыть, но весёлые голоса ребят вызывали у него улыбку. Было бы эгоистично этого не заметить. И как бы я не желала побыть с ним, поболтать, кажется, настал час… отпустить.



Женька уже взрослый парень.

Пусть живёт: пробует, ошибается, вновь пробует… Когда это ещё делать?