Текст книги "Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ)"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 34

ЛИЗА

Судьбоносный видео-звонок от Жеки прозвучал пару лет после рождения Антона. Нет, мы созванивались каждую неделю, и приезжал он по возможности, несмотря на то, что жил далеко. Прилетал меня и брата навестить. И когда их видела вместе, а Жека с глубокой нежностью относился к Антошке, чуть ли не ревела, не веря в такое безграничное счастье.

И пусть Женя прилетал не так часто, как бы хотелось моему сердечку, но я понимала, что у него своя богатая, насыщенная событиями и людьми жизнь.

Ради этого я жила, а значит, моя мечта сбылось через него и его успехи.

– Мамуль, привет, – кажется в этот раз он даже улыбался по-особенному лучезарно.

– Рада тебя слышать, любимый. – Глядя на такого светлого сына я тоже наполнилась теплом. Женечка у меня как солнышко – всегда согревал своим теплом и сиянием. – Антоша, иди сюда, брат звонит! – крикнула мелкому, усердно рисующему за столом. Он потешно слез со стула и ко мне побежал, ручки расставив. Поймала его в объятия и посадила к себе на колени, поворачивая айпад к нему экраном удобнее…

– Здоров, бро! – по-мужски приветствовал брата Жека. Антоша не очень хорошо говорил, но зато отлично понимал. Заулыбался милейшей улыбкой, ладошками по экрану ляпнуло, словно пытался лицо Жеки поймать.

– Парень, да ты растёшь не по годам, – восхитился старший, и я не сдержала смешка. Антон и правда был крепышом: очень подвижным, задорным малым с неубиваемым аппетитом.

Болтали о ерунде несколько минут, а когда мелкий опять убежал рисовать, громыхнула новость:

– Мамуль, я женюсь.

Я даже зависла на проводе. Сморгнула растерянно:

– Марина беременна? – наверное не самое тактичное, но сорвалось с языка.

– Мам, – протянул Жека, – ну почему сразу…

– Жень, мы взрослые люди. Вы же наедине не в ладушки играете, – примирительно пояснила своим мысль. – А вместе уже долго.

В сети повисло молчание, но секундами погодя сын с тяжким вздохом брякнул:

– Да, беременна. Но я люблю её, – спешно добавил, будто оправдывался.

– Знаю, милый. И… – запнулась, ковыряясь в собственных ощущениях, но пришла к выводу, что материнская ревность больше душу не раздирала. Я готова принять, что старший теперь принадлежал другой женщине: – Поверь, я очень за вас рада. Если ты её любишь – значит она того стоит. А малыш – это всего лишь новый этап ваших взрослых отношений, который покажет насколько вы готовы к совместной жизни.

– Я… боюсь, мам. Боюсь, что буду плохим отцом, – тихо-тихо пробормотал Жека, облокотившись на стол и взъерошив волосы.

Прозвучало как крик души – словно для того и позвонил: признаться, как ему страшно, услышать меня и мои заверения, что все будет отлично, успокоиться…

Я ему всё это сказала, не забывая напоминать, какой он хороший, любящий, ответственный. И каким станет замечательным отцом и мужем.

– Спасибо, мамуль.

– Это тебе спасибо, что ты у меня есть и не забываешь. Я люблю тебя, сынок.

– Ты приедешь? – обронил, чуть помолчав и почему-то с сомнением.

– Конечно, – ни секунды не раздумывала. – Куда и когда?

– Руся свой дом для празднования выделил. Огромный особняк на берегу моря, – осторожно отозвался сын, внимательно на меня глядя, словно дико ждал, что я выдам свои чувства при этих словах. И меня внутренне тряхнуло, будто молния попала. Сердце удар пропустило.

– В Италии будете? – голос тоже подвёл.

– Да, – кивнул Женя. – Маришкины родители помогли купить квартиру.

Это было круто, потому что из последних новостей – Жека с Марина снимали жильё, собирая деньги на покупку. Я очень хотела помочь, но сын категорически, просто наотрез и до обиды отказывался. И даже мои уверения, что деньги мои – его не переубеждали.

Не дура, всё понимала – Женя не желал быть обязанным… мне… и Герману, особенному Громову. А упоминая о нём всегда нагоняли мрака на лицо сына. И чтобы не нагнетать обстановки я просто перестала в присутствии Жени вообще говорить о муже.

И вот подоспело очередное подтверждение – сын от моей помощи отказывался, а помощь от родителей Марины он принял.

Значит, была права – дело в Громове и нашем браке.

Вступать в дискуссию на эту тему по телефону не хотелось – чего не хватило такой долгожданный звонок, потрясающую новость и разговор завершить на грустной ноте, но уточнить было необходимо:

– Жень, я очень хочу тебя увидеть. И Маришку, но в дом Руслана… – сделала многозначительную паузу, потому что о конфликт Громова и Ахметдинова никогда с сыном не обсуждала.

– Я всё знаю, мам, – огорошил Женя. И я застыла перед экраном, боясь вздохнуть. – И под и «всё» подразумеваю – ВСЁ, – значимо разжевал сын. Смотрел в упор, но с затаённой нежностью и пониманием.

Я шумно выпустила воздух, в глазах защипало, а я дико не желала плакать. Тем более при сыне! Он никогда не видел моих слёз, потому что я никогда себе не позволяла такой слабости.

– Прости, я… Так, – выдавила улыбку, от которой скулы заболели, но я решила уйти от щекотливой темы, – перезвоню потом, когда очухаюсь.

– Мам, – требовательно бросил сын, прежде чем я успела сбросить вызов. – Прекрати! И не смей сбрасывать звонок. Я понимаю, что не телефонный разговор, на раз так вышло. Я, блин, – он тоже волновался, губу жевал, глазами мимо экрана водил, подыскивая слова, – я так давно ждал, что ты мне расскажешь…

– О чём? – опешила заявлению, не находя себе места. – И как давно? – выхватила нюанс.

– Накануне вашей свадьбы Руслан мне всё рассказал.

– Чёрт! – ладонями лицо закрыла. – Он не смел…

– Мам, я тебя люблю. И благодарен за то, что ты… но не стоило… Я бы выкрутился. Я бы… Бл*, – сын тоже плутал в мыслях. И явно не готовился к подобному разговору, но раз нагрянуло – вот и бормотали невнятно каждый своё. – В общем, мне, конечно, время потребовалось, чтобы это всё принять, но теперь, мам, я не могу смотреть как ты медленно умираешь этим гондоном! Ты счастья достойна, а не этого ублюдка…

– Жень, – мой голос упал до шепота. Я нашла силы опять посмотреть на сына: – Прошу, давай о хорошем.

– О хорошем уже, – отрезал Женя. – В общем, Руслан понимает, что вы вместе будете, если Громов вообще полетит. Но думаю, полетит… Их конфликт на люди не выливался, а родители Марины начнут задавать вопросы. Он этого постарается избежать… Поэтому Руся мне пообещал, что с его стороны проблем не будет. И места для размещения всех гостей распланированы так, что если не захотите, вы не пересечетесь…

– Ого, – грустно усмехнулась я. – Как вы уже всё просчитали.

– Мы говорили и обсуждали, мамуль. Жаль ты к этому не привыкла, а ведь могло всё по-другому закончиться.

– Не упрекай меня! И без того… – выдохнула убито.

– Я не упрекаю, – чуть качнул головой Жека. – Слишком обязан тебе, мам. И люблю тебя дико. Но от мысли, что за твою любовь, я плачу черной неблагодарностью и тут живу припеваючи – тошно.

– Ты о чём, сын??? – праведно возмутилась. – Ты живёшь! Нет большей радости! Да и глупый ты ещё, вот появится свой ребёнок, и меня поймёшь! Ты моё счастье. О таком сыне каждая мать мечтает. И не смей себя винить, ты тут не причём… много всего навалилось, и решила, как решила! Мне и расхлёбывать.

– Да конечно, – фыркнул мрачно Жека. – Я здесь… на солнышке занимаюсь любимым делом, живу с любимой девушкой. А ты с этим… – благоразумно умолк.

– Жень, это был мой выбор! Всё, – отрезала решительно, смахнув с щёк слезинки, – раз ты меня не возненавидел, не разочаровался и не презираешь, – нарочито жевала слова, собираясь с мыслями, – говори, когда я должна прилететь!

– Нет! – первое, что бросил Герман, услышав о новости.

– Это мой сын! И это не обсуждается! – была воинственно настроена я. – Ты можешь не лететь, но сам понимаешь, вопросы польются, – и бессовестно разложила по полочкам доводы сына о родителях Марины. Герман аж побагровел от злости.

– И мы не к Руслану едем, а на свадьбу МОЕГО сына, твоего ПАСЫНКА! – добавила уже спокойней, видя, как в Громове сражались здравомыслие и упрямость.

– Всего несколько дней. Это не катастрофически, – продолжали за поздним ужином. – Женя сказал, что о размещении можно не волноваться.

– Мотель! – отрезал Герман.

– Я даже так согласна, но прошу, хватит уже… это глупо. Мы одна семья. И Руслана хватит отвергать! Ты себя наказываешь больше. Он же твой сын, Герман! Прошло два года. Не пора ли забыть обиды?

– Для него это не срок!

– А для тебя? – едко бросила упрёком в ответ. – Мне кажется, парень за это время доказал, что умеет быть благоразумным. Было условие – он держался от нас… – тихо добавила. – Пусть между вами нет любви, но хотя бы не сторонитесь друг друга! Это будет уже большой шаг к примирению и…

– Когда? – резко уточнил Герман.

– На следующей неделе, – с готовностью отозвалась я.

– Почему такая спешка? – вскинул брови Громов.

– Марина беременна, а по словам Жени, она впадает в депрессию от мысли, что станет толстой и некрасивой. Вот они и подсуетились, пока маленький срок…



Глава 35

РУСЛАН

Никогда и ничего не ждал с такой жаждой. Дни и часы считал до прилёта Лизы. Слеп и глух, зависая в мыслях, да так, что окружающим приходилось до меня докрикиваться, порой достукиваться, когда особенно в себя уходил. Смотрел на мир, а видел только Лизу – такой, какой запомнил и образ которой хранил всё это время.

Сердце неистово грохотало. Дыхание то учащалось, то замедлилось настолько, что в груди разрасталась боль. Кажется, я скорее обострившимся чутьём ощутил, что она прилетела, чем услышал шум на улице, на подъездной дороге к дому.

– Руслан, – Тамила, моя последняя любовница, шикарная итальянка, меня обняла со спины и приластилась кошкой.

– Ты какой-то совсем не в себе, – промурчала на ломанном английском. Она не особо умная девушка, но я с ней не ради общения и отдыха души – Тамила прекрасно знает толк в сексе. Любила, уважала, и меня это устраивало.

– Нормально всё, – неспешно потягивая виски, – сегодня оно меня спасало от ненужных рычаний и нервных жесты в сторону невинных, – выбрался из её липкого плена и, повинуясь чутью, ступил к обзорному окну своей комнаты второго этажа. Она у меня панорамная – с многосторонним видом как на море, так и на город, а с этой стороны как раз – парковка и пятачок с дорожкой к входу в дом.

Так и залип, пожирая взглядом Лизу, счастливо улыбающуюся своим детям. Жека уже лошадкой работал для мелкого брата, и мулом для матери и Германа – обвешанный сумками, удерживая малого брата на шее, шёл к дому.

У меня руки чесались помочь, я и встретить был бы рад, но разрешения приближаться так и не получил. Стало быть – держался на расстоянии. А следить с расстояния – никто запретить не мог!

Вот я и смотрел… как Герман недовольно глазами по территории скользил. Как Лиза разрывалась: не то за сыновьями спешить, не то с оставшимся багажом остаться. А рядом ещё топталась женщина в годах – няня, как понял из списка размещения, который мне Женя всучил.

Лиза ей что-то сказала… видимо собирались оставшееся забрать. Естественное, кто ещё?! Громов и пальцем не пошевелит.

И чёрт его знает, как бы дальше разрешили дело, но к ним Димка Стариков подошёл. Он ещё тот лось! Оставшуюся кладезь подхватил и, словно она ничего не весила, рванул к дому.

Лиза за ним на каблуках едва поспевала.

Шла, пока со мной взглядом не столкнулась.

Улыбка тотчас с лица сошла.

Кажется, даже побледнела.

От странной заминки спас Герман – он её как раз нагнал.

– Родители Жени? – ко мне опять приластилась Тамила.

– Наши!

– Вы братья? – опешила Тами.

– Да, но мы с ним не родные. Его мать вышла за моего отца, – залпом осушил бокал и вернулся вглубь комнаты, чтобы больше не светиться.

Мне уже полегчало.

ОНА была дома!

Именно так: ДОМ И ОНА!

Его купил перед тем, как грянули разборки.

Мы были на распутье, и я ещё жил с надеждой, что она скажет мне "да". Понимал, что жизни Громов нам не даст жизни на родине, вот и придумал план побега.

Увы, пригодился только мне…

– Святая Магдалина, – восхищенно лепетала Тамила, оставшись у окна, – Руслан, его мать выглядит невероятно. Она делает пластику?

– Нет, – я налил новую порцию коньяка. Лучше пьяным пережить её приезд, чем трезвым и на взводе. – Генетика, – глотнул жадно спасительного алкоголя.

– Хм, твой отец тоже шикарен, – опять замурчала Тами, обернувшись ко мне. Улыбнулась проказливо, поиграла бровями: – Теперь я знаю, как ты будешь выглядеть с возрастом.

Вместо ответа, нахмурился пытаясь ухватиться за логику девушки, но в итоге плюнул и принял больше коньяка.

Сложно было: избегать встречи весь день: при том, что ели в общем доме. Но я старательно обходил Громова и Лизу: раз отец не горел желанием увидеться, я не собирался нарушать данное им обещания ему – не попадаться на глаза.

ЛИЗА

Очень хотела поговорить с сыном, но почти весь день этого не удавалось – то Маришка его звонками дёргала, то Антоша требовал внимания, то толпа друзей галдела, то Герман глаза мозолил.

Парой слов обменяться вышло только ближе к ночи, когда его нашла на улице.

– Привет, любимый, – чмокнула в щёку. – Почему ты один? Где Марина?

– Завтра последний день – примерка, пробная причёска и прочая хрень, от которой у меня башка трещит, вот она и решила в городе остаться…

– Понятно. – покивала я, сев рядом с ним на ступень лестницы крыльца. – Ты главное не паникую и сомневайся, иначе нервов…

– Я не сомневаюсь, я точно знаю что хочу. Я люблю её и сделаю всё, чтобы она была счастлива со мной.

– Правильно, – по венам растекалась благодарность судьбе, что именно мне посчастливилось стать матерью такого парня.

– Мам, поговори с ним, – ошарашил Жека вместо разговора о его будущем и Марине.

– С кем? – уточнила осторожно.

– С Русланом.

– Жень, – уже забыла, что можно смущаться и краснеть, – это не… Мне не хочется с тобой… на такие темы, – сбивчиво пробормотала, – и он не смел…

– Он мой друг! Он мне брат. И он поделился, потому что это было правильно, как бы странно не звучало. – И тебе нужно с ним поговорить! – вторил Женя.

– Это он просил? – в лоб уточнила, начиная закипать.

– Нет, ты что?! – с серьёзным лицом помотал головой сын. – Рус бы никогда… Но я вижу что с ним происходит! И как бы мне тяжко не далось знание что вы… – осекся Жека, глядя вперёд. – А я тоже вначале подумал, что лучше бы не знал… И не сразу смирился. Мне больше года потребовалось, чтобы пережить, переварить и прозреть. Так что не думай, что мне легко и просто… говорить об этом.

– И не надо, прошу, – отвернулась, тоже не в силах смотреть сыну в глаза.

– Нужно! Чтобы не оставалось недомолвок. Жить нужно, отпустив прошлое, а вас оно держит! Конфликт остался…

– Всё очень сложно, – у меня горело быстрее закончить разговор, но Жека явно был не намерен отпускать ситуацию:

– Я ведь ему тогда морду набил… Вернее он позволил… – складывалось впечатление, что у сына наболело. И не мне требовалось выговориться и покатишься, а именно ему. Поэтому я молча слушала. – Мне показалось всё предательством: и с его стороны, и с твоей. Как-то мерзко, аморально что ли… А потом я вспомнил, что ты моя мать! Что ты – самая лучшая на свете! Самая порядочная! И ответственная. А он – мой друг. И если убрать его напускную ветренность, непостоянство – Руслан – хороший малый. Затем увидел как ты чахнешь в несчастном браке… Глянул на Руслана – а он вообще себя потерял. В общем, я понял, что эгоистично вам не желал счастья, а вы его заслужили. И если это счастье у вас одно на двоих – почему нет?..

– Это нереально! – рьяно замотала головой, растроганная до глубины души… до едких слезинок на глазах. – Нет-нет, пусть как есть, – шмыгнув носом, заупрямились я. – Он молодой, красивый, у него жизнь впереди. И девушка у него…

– Ага, – уличительно хмыкнул Жека, – Тамила – твоя копия.

Даже он заметил.

– По крайней мере внешне. Хрен знает, где смог найти, но мам, – сын меня обнял за плечи, чмокнув в висок: – она – не ты! Я это вижу, и он, поверь, ещё острее понимает и чувствует. Тебя не заменить…

– Этого не нужно. Пусть найдёт совершенно другую, – знающе покивала я. – И прошу, давай о другом, мне не по себе от таких разговоров с сыном.

– И о другом можно, пока меня не сорвали с места, но я не хочу видеть тебя с этим ушлепком! Каким бы он ни был крутым перцем, он тебя недостоин! Я хочу и тебя, и лучшего друга, теперь уже моего брата, – значимо добавил, – вернуть к жизни… какой бы странной со стороны не казалась ваша связь. И как бы не осуждалась другими…

Ответить не успела – нас вновь прервали, да так, что до свадьбы мы больше и не смогли пообщаться один на один.

РУСЛАН

Ночью спасло только алкогольное опьянение и то – лошадиной дозы коньяка, благо поводов было много и никто не заподозрил что у меня проблемы с самоконтролем.

Проснулся рано. Уснуть больше не мог, заниматься сексом с Тамилой, чтобы снять напряжение – не тянуло. Я вообще к ней утратил какой-либо интерес – весь мой мир свёлся к бунгало, пристроенным к основному дому, где разместил Громова и Лизу с сыном и няней.

Поэтому промучился в постели, зло встал и вышел на пробежку. С тех пор как футболом завязал – пробежка была единственным упоением. Всегда любил это дело.

На море отдыхал. Ветер трепал волосы и обдувал тело. Кроссы приятно утопали в песке.

Долгая, неспешная пробежка после которой всегда купался.

И сегодня – сбросил кроссы, футболку и нырнул, как был в шортах.

Плавал долго – пока руки не налились свинцом, а тело не озябло от прохлады воды.

Освежился, протрезвел, был готов к очередной войне с собственными демонами, но уже подгребая к берегу, заметил ЕЁ.

ЛИЗА!

Вновь во мне больше инстинкты работали, чем зрение и слух.

Думаю, её бы легко отыскал в толпе.

Словно она для меня была магнитом – датчиком, на который мой внутренний радар срабатывал без багов.



Глава 36

РУСЛАН

Она была не одна… с сыном.

Язык не поворачивался его назвать его «брат", хотя Антон таковым был. Брат…

Странно это как-то, но как бы дико не звучало, Жеку я воспринимал больше родственником, чем сына Лизы и Громова. Может от ревности, что другой его отец, а может просто себе барьер установил – вот и не вязался сын Лизы у меня с братственным родством. Поэтому и фотки его не рассматривал. Жека пытался мне показать, но я… едва не слеп от ревности и отмахивался: «да, прикольный», ни разу толком его не рассмотрев.

Плыл и следил, как Лиза и Антоша ковырялись в песке. Как увлечённо играли, смеялись, явно не подозревая, что я рядом.

И я без зазрения совести этим воспользовался.

Пока Антон песок копал и в ведерке воду из моря, – и где только раздобыли игрушки?! – я вышел на берег чуть в стороне и за их спинами.

Лиза была так увлечена сыном и их строительством, что меня увидела запоздало.

Запаниковала.

Вскочила, оправляя лёгкое, короткое платье и отряхивая от песка. Потом на сына метнула взгляд, на меня затравленно… с испугом – словно я её подловил на чем-то незаконном.

Взгляд сначала по моему лицу скользнул мягко, изучающе, потом по груди… и это было слишком откровенно для той, кто ко мне ничего больше не чувствовала! Это было слишком интимно для той, кого я не интересовал. И слишком сладко-волнительно для меня и моего разнузданного либидо.

Хорошо, на улице не жарко и после холодного моря я ещё не прогрелся, а так бы выдал свою озабоченность разгоряченным телом.

И когда Лиза осознала, как прокололась, щёки вспыхнули пунцовым, ноздри затрепетали, она отвела взгляд:

– Тош, – протянула, было ступая к сыну, но я зеркально шагнул, отрезая её от мальчишки:

– Не убегай, – жадно шарился глазами по её взволнованному лицу. Пожирал, едва не кончая от того, как она близко. Какая она вкусная и желанная.

– Прошу, не делай этого, – рьяно мотнула головой Лиза.

– Не делать, что? – мой голос неожиданно охрип.

– Ты обещал… – задохнулась волнением Лиза. Отступила от меня, будто собиралась сбежать, но глазами на сына стреляла, понимая, что без него не уйдёт.

– Лиз, я вроде вас не преследовал. Не уходи, я уйду… но мне пройти нужно. Там мои вещи, – ткнул мимо, указывая на еле заметную горку: футболку на кроссах.

Лиза совсем растерялась. Неверующе покосилась, куда указывал. Неопределённо повела головой:

– П-прости, – отошла в сторону, позволяя мне пройти, куда шёл.

– Мы так и будем избегать друг друга? – не выдержал и несколькими шагами прочь, обернулся.

– Если всем от этого будет лучше – да, – убежденно кивнула Лиза. – Тош, пойдём, домой пора, – поспешила к сыну, усердно работающему ведром в воде.

Я несколько секунд смотрел на её гордую спину – Лиза словно нарочно закрывала мальчишку от меня. Дотошной мамашей принялась отряхивать ладошки от песка.

Не знаю почему мне впервые стало интересно, как парень выглядит вблизи.

Чуть голову склонил, смотря на тёмную копну вьющихся волос и крепенькое тело мальчишки.

Вот по нему точно и сто процентов скажешь: «Мужик!»

Без сомнения и сюсюканья: "А кто это у нас здесь?

Характерный, упрямый.

Мальчишка сопротивлялся, кряхтел, отбиваясь от мамки, а когда Лиза его потянула прочь из воды, я чуть не упал.

Мальчишка казался невероятно похожим… на меня!

Его серые глаза в сочетании с тёмными, вьющимися волосами… Это ведь невозможно… или возможно? Или всё же брат…

В душе боролись сомнения.

– Он мой? – не ожидал от себя порыва – судорожно схватил Лизу за руку, когда она с сыном торопливо мимо меня проходила.

Она даже шарахнулась, в глазах плеснулся ужас.

Я тотчас отпустил – не собирался набрасываться. У меня и мысли не было учинять разборки. И тем более пугать, только я себя боялся рядом с ней. И прошибало меня от близости, как и прежде: удушливое волнение, сумасшествие сердца, туман в башке.

– Ты не в праве задавать такие вопросы, – вместо истерики или побега Лиза мальчишку задвинула за себя. Лиза топталась, продолжая смотреть куда угодно, только не на меня, а я до сумасшествия хотел, чтобы в упор, как раньше: изучая, любуясь, не скрываясь…

– Я прошу, не приближайся к нам! – её голос дрожал, ноздри трепетали. Вслед за бледностью и краска подоспела – теперь румянец играл на щеках.

Лиза была слишком желанной для меня, чтобы её вот так отпустить… без правды… А я услышу её даже во лжи, даже в молчании!

– Он на меня похож…

– У вас один отец, – сухо отрезала Лиза. Страх из взгляда не ушёл, но к нему прибавился гнев и решительность.

Да! Умение даже в такой ситуации оставаться сильной, несломленной и самодостаточной женщиной меня всегда в ней восхищало.

– Ему уже… а сколько ему? – не придуривался. Я по слепой ревности упустил и этот момент.

– Два! Полных два. А теперь, прости, нам нужно идти, – среагировала Лиза на хныканье мелкого, дёргающего её за подол.

Мне пришлось отступить, но для себя сделал зарубку узнать правду, чего бы это мне не стоило.

И её вернуть! Даже если для этого придётся убить Громова и сделать её вдовой!

Зло подхватил свои вещи, не в силах свести голодного взгляда с удаляющейся Лизы. Я слишком соскучился, чтобы отказывать себе в таком пиршестве. Хоть глазами, но я должен её поесть… И мозгами… хоть немного помечтать…

Я заслужил! Я был хорошим… всё это грёбанное время/воздержание!

– А познакомиться с ним ближе можно? – в спину кинул, затаив дыхание в ожидании ответа.

– Нет! – даже не обернулась, зараза.

– Он вообще-то мой брат, – не знаю чему, но улыбался.

– Русь, ты чё завис? – меня со спины хлопнул Богдан, защитник моей команды, и по совместительству – один из приглашенных. Он, как и я, даже во время отдыха не забывал о пробежке.

ЛИЗА

«Зачем? Зачем я его рассматривала???» – кляла себя, тараня песок ногами, зло шагала в сторону дома.

Но ведь ненарочно! Я честная! Держалась предельно на удалении. Ни разу с ним не встретилась за вчерашний день, а сегодня… Надо же было вот так сразу… с утра пораньше… НА ПЛЯЖЕ!!! наткнуться на полуголого Руслана!

И ведь ему не пришить ярлык «преследует!» – безобидно купался. Спорт…

А вот я с Антошкой умудрилась найти место, где Руслан вещи покидал.

Бежать!

Спешила быстрее уйти, не хотела глаза мозолить! Не дай бог нас с Русланом вместе увидят, и через десятые уши Герману донесут – всем известно, что информация переданная через десятые уши – в итоге приобретает размеры и слона: где приврут, где додумают, где приукрасят.

Это чревато… слоном из мухи!

А я обещала без приключений… Громову, когда его отпускала на встречу со знакомым. Герману ещё вчера позвонил – какой-то знакомый, который здесь давно проживал, а узнав, что Громов по делам прилетел, сразу его набрал.

Я отказалась ехать сославшись, что Антона не доверю няне в период акклиматизации. Я вообще была настроена категорически против няни – и это Германа сильно раздражало! Не то чтобы она была без рук или у меня паранойя насчёт недоверия – просто Антошка – мой! Я его рожала не для того, чтобы чужая женщина помогала с воспитанием! Я сама хочу! Хочу ему дать всё, что недодала Женьке, пока выживала по молодости.

А Громов, как маленький мальчик – дулся и ревновал: «Ты моя! Я на тебя женился! Ты моя женщина! И должна заниматься мной! А вместо мужа только ребёнка обхаживаешь!»

В чём-то он был прав. Я нарочито сильно углубилась в материнство, но этим наслаждалась, потому что воспитывать и баловать Женю у меня не было ни времени, ни опыта. Вот Антону и досталась вся нерастраченная любовь и нежность.

И к тому же – выходя за Громова, ему не обещала любви и внимания. Я себя на близость с ним тренирую до сих пор – и каждый раз через отвращение и отторжение.

Поэтому неудивительно, что оградилась от мужа сыном.

И нянька в нашей жизни была крайне редко – когда у Германа или у меня были важные дела, на которых присутствие малого не допускалось!

Вернулась в бунгало, пыхтя как паровоз.

Его сын! ПФФ!!!

Меня разрывало от негодования и праведного возмущения.

Тоже мне ДНК-тестер.

Увидел-и-понял!

Ха! Перебьётся с правдой!

Громов его отец! Хотел отцом стать – стал!

И вообще, в первую очередь я для себя родила! Мне было необходимо иметь частичку любви и счастья в том адском плену, куда загнал Громов!

Каждый получил желаемое, а подробности никого не волнуют!

Дома обмыла Антошу, уложила спать, продолжая метаться в сомнениях насчёт правильности приезда и размещения.

В итоге придя к выводу, что я ошиблась: глупо полагала, что уже переболела Русланом и могу трезво мыслить рядом с ним! Что без проблем смогу находиться близко. И не поплыву, если столкнёмся…

Увы!

Я тотчас отупела: и телом и мозгом – забыла о стыде и рассматривала!!! едва не пуская слюни!

Рус по-прежнему непозволительно красив.

Разве не преступление выглядеть так идеально?

И чертов загар ему к лицу!

Шоколад… так бы и сожрала!

Сдавленно выдохнула, с горечью осознавая, что возбужденная до нельзя. В голове теперь одна муть и разврат.

И когда вернулся Громов, молилась, чтобы он меня не трогал.

Повезло – выпивший Герман упал на постель, и через несколько минут захрапел.

Вот тогда я счастливо выдохнула – невозможно в себя заталкивать долгое время нелюбимое блюдо, особенно когда рвотный рефлекс силён.

