Текст книги "Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 31
ЛИЗА
– Ты разминулся с Жекой, он только что ушёл, – холодно отчеканила, обретя голос и какие-то разумные мысли. Было захлопнула дверь перед носом жадно сопящего Руслана, но он выверенным жестом сначала остановил её, а потом толкнул, нагло проходя в квартиру:
– Может, всё же поговорим?.. – властным тоном. Как у себя дома, осторожно за собой затворил створку, отметая какую-либо мысль, что уйдёт по-хорошему.
– Уже наговорились, – процедила сквозь зубы, а сердечко исступленно колотилось. На самом деле я паниковала. Я так боялась нашей вот такой встречи. Радовалась, что он не глупил до этого. Что внял моим словам и просьбам, и вот на тебе!
– Лиз, – требовательно протянул Рус и ко мне подступил – я от него, да спиной об стену:
– Что не ясного? – выпалила скорее от страха, что коснётся, нежели боясь разборок. А бежать было некуда! – Я выхожу за твоего отца! – голосу придала твёрдости. – Между тобой и мной – ничего! Тебе не стоит ко мне приходить! – категорично, но предельно спокойно. – И встреч со мной искать…
– То есть объясниться не желаешь?
– Я? – опешила от его наглости. – Я тебе ничего не должна…
– Но я хочу объясниться и прошу…
– Ты совсем страх потерял?! А если Герман приедет? А если Женя вернётся?
– Отец на встрече, а Жека к Марине поехал.
– Не много ли ты знаешь о личной жизни других?
– А почему нет?! Они не мне чужие…
– Пугают твои отношения с близкими. Страшно подумать, как ты поступаешь с чужими.
– Ты права, я гондон и вообще всё, что делал – дерьмо! Ты злишься и это….
– Я не злюсь, Руслан. И не обижена, – это было правдой. Просто нам не по пути! У нас цели разные. Идём по жизни разными дорогами. И ситуацию воспринимаем по-разному. Я не люблю чужих игр и пешкой в чужих руках не желаю быть.
– Я с тобой не играл!
– Играл! Ты до сих пор играешь в затянувшуюся месть, – не собиралась скрывать, что мне известно. – Герман в бога. Я же… просто жила! Мне было хорошо и комфортно! Меня всё устраивало! Я была счастлива!
– Тогда какого хера выйти за него решила? – совсем впритык подступил, ещё и в объятия меня заключив.
– Любовь до гроба, – насильно увернулась от его загребущих рук, не в силах успокоить волнение в груди.
– Или чтобы мне побольнее сделать? – ко мне порывисто развернулся Руслан, пиля гневным взглядом.
– Это глупо, – покривилась нелепой версии. – Это не мои методы! Но, да, Руслан. Я была ни при чем, но меня всё равно затянули в мальчишеские разборки. Ты играешь! Герман – играет! Теперь и я развлекаюсь. А теперь будь добр, покинь! Мою! Квартиру! – и властным жестом указала на дверь, молясь, чтобы парень послушался. Чтобы оскорбился, плюнул и ушёл!
– Я не играл с тобой, Лиз… – сурово начал, но его прервал рингтон моего телефона – запиликал где-то в глубине, в моей спальне.
Мы оба, не сговариваясь, покосились на дверной проём в зал, в котором скрывалась ещё одна комнатка.
– Уходи, – тихо обронила, устав от войны и сопротивления. Я прекрасно знала, кто звонил. Специально эту мелодию поставила на Громова. – Твой отец звонит! Мне нужно ответить!
– Дай мне шанс объясниться…
– Это лишнее, – обессиленно покачала головой. – Я правда на тебя не держу зла. И планов никаких на тебя не имела. Не ожидала чего… тем более взрослого и разумного. Поэтому смысла нет в пустых разговорах и оправданиях! От этого ничего не измениться, – телефон настойчиво вопил, а это могло мне потом встать боком. Я не хотела неприятностей на ровном месте. – Прошу, уйди. Отныне у меня своя жизнь, – поспешила в комнату. На тумбочке откопала мобильный и торопливо брякнула: – Да.
– Привет, – ожидаемо тянул слова Герман. – Занята? – вопрос с подвохом и намёком, почему так долго не отвечала.
– Конечно занята! Вещей много. Коробки собираю, – бегло обвела взглядом заваленную шмотками спальню, раскрытые коробки.
– Хочу пообедать вместе, – огорошил Громов.
– Герман, – замялась на миг, – мы же договорились, чтобы быстрее переехать к тебе, я хотя бы день должна тратить на сборы. По другому…
– Просто пообедаем, – настаивал будущий муж.
– Для тебя просто, а для меня… Переодеться, привести себя в порядок, потратить время на дорогу, потом обратно. Это куча времени…
– Скоро заеду, – не дал ни секунды на отказ Громов – отрезал тоном не терпящим возражений.
Я несколько секунд бездумно смотрела в стену спальни, удерживая возле уха молчащий телефон.
Меня душило негодование и бессилие перед властью чудовища. Меня разрывало от безысходности и обреченности.
Эта тварь так быстро внедрился в мою жизнь, что я задыхалась от тесноты.
Он оккупировал каждый сантиметр моего пространства, каждую минуту моего времени.
Он тиран, деспот, и я в плену тотального контролёра!
Властный мужчина!
Вот его яркий пример!
Как подобные могут нравиться?
И ведь находятся женщины, отдающие себя на растерзание по доброй воле. Типичные слабохарактерные жертвы.
Я не такая! Я сильная, самодостаточная и жадная до свободны!
Заточив в рамки своей воли – Герман меня ломал.
Я не хочу такой жизни… Такого мужчину… Не хочу его семьи… И семьи с ним!
Я его ненавижу!
И если нет шанса от него избавиться по хорошему, я что-нибудь придумаю… потом, когда буду уверена, что все, кого могла потерять, устойчиво стоят на ногах. Что живы и здоровы! Что счастливы и в безопасности!
Притуплю его бдительность и уничтожу, как он всё, что растоптал, желая заполучить!
– Штаны снимай, – знала, что Руслан за спиной. Молчаливо ждал, когда отмерзну.
– Что? – тупил парень.
– Штаны! Снимай! – повернулась к нему.
Руслан сморгнул непонимающе. Такой красивый, растерянный, милый. Из-за происходящего он даже передал казаться таким внушительно «мужчиной». Теперь я на него смотрела как на проказливого, но провинившегося мальчишку, дико желающего загладить вину и как-то оправдаться.
Я тяжко выдохнула:
– Раньше ты проворней был, понятливей и активней, – устало пожурила, ступив к нему впритык.
– Я вообще-то поговорить…
– Нет времени, – отрезала, решительно дёрнув ремень на его брюках. – Давай лучше трахаться. У нас и без того минут пять…
Поцеловать себя не позволила – тогда бы рассудок мне изменил. Я уже знала, как опасны укусы/поцелуи этого милого змеёныша. И несмотря на ломку, не уступила его напору и даже прописала затрещину, когда было силой хотел взять в плен мои губы.
– Только секс! – шикнула после оглушающего хлопка, управляя ситуацией. И раз Руслан выпадал из момента, а время горело – взяла бразды правления в свои алчные руки.
Не знаю, что это было, но точно не крик отчаянной любви, не признания, не прощение, не искупление, не месть…
Это был акт… половой. Как есть в первозданной, животном порыве: жесткий, но не менее яркий, чем все, которые у нас были до того.
Кончить вынудила в меня. Долго не позволяла выходить, и с себя не спихивала. Приходя в себя, лежала под ним и запоминала его вкус, запах… ощущения, которые дарил, чтобы потом в безрадостном будущем было чем поддерживать в себе жизнь.
Это последний секс с ним!
Как бы ненавидела – я не изменяю!
Поэтому хватала последний глоток! Я имела права на чувства! На воспоминания… Иначе смерть и телом, и душой…
– Не выходи за него, – в меня шептал Руслан. – Я тебя люблю. Правда люблю… Давай уедем…
– Да, – в своих мыслях покивала, с горечью понимая, что магия момента проходила. Искры из глаз вылетели, звон в ушах стих, орган утих. – Тебе пора… уезжать, – набралась сил и настойчиво толкнула Руслана с себя, хотя он так приятно дыханием щекотал шею, щёку. И шептал какие-то приятные, ласкающие слух нелепости.
– Уходи, – встала с постели, даже не глядя на валяющегося на груде шмоток Руслана. Оправила майку-алкашку, которую у сына позаимствовала ещё по приезду и началу сбора коробок. Натянула чёрные лосины.
– Ты серьёзно? – явно опешил от моего поведения Руслан.
– Да, вполне! – не шутила, да и правда не было времени на долгие разжёвывания ситуации. Он знал каков его отец! Он сам довёл наши отношения до ЭТОГО! Теперь пусть будет мужчиной – и молча примет как должное – я чужая женщина! – Если не заметил, я занята! Переезжать собираюсь, в дом, куда тебе нет хода! И Герман с минуты на минуту придет, проверить…
– Он тебя шантажирует? Принудил? – зло заправлял футболку под брюки Руслан. – Ну же! Ответь! Я с ним…
– Ты глупый или просто наивный? – надоело сюсюкать. – Вали отсюда! Женись на ком-нибудь уже. Оставь меня в покое! Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ! Потрахались – и разбежались!
Руслан поджал губы, сверля меня взглядом, полным упрямого непонимания.
– Зато я тебя люблю, Лиз…
– Это не моя проблема, – опустошенно отозвалась. – Будь добр, осчастливь другую, – значимо помолчала и когда он не сделал ни движения на выход, повысила голос: – Ну же! Уходи! – демонстративно занялась сбором шмоток, только с броском очередной вещи в распахнутую коробку, опять подоспел мобильный. Естественно Громов звонил! У него либо глаза везде и всюду. Либо чутье звериное…
И это пугало!
Надеюсь, камер в моём доме он не успел натыкать, чтобы следить, чем я занимаюсь У СЕБЯ ДОМА!
– Руслан, ты лишний в моей жизни! – последнее, что парню бросила, прежде, чем ответить на звонок будущего мужа.
Глава 32
Руслан
– Ты уже приехал? – принялась ворковать в трубку Лиза, всем видом изображая полную потерю ко мне интереса. Я поверил, но игнорировала меня не из-за любви и Громову, а чтобы меня проучить/прогнать. И секс поэтому учудила, а я не для это приехал. Хотел поговорить, объясниться. Уж не знаю, что батя ей нашептал, как уговорил от меня отказаться, но точно дело нечистое. Потому что не могла Лиза без видимой причины быть милой и отзывчивой тогда и колючей, надменной сейчас.
Видимо, Громов пошёл ва-банк, и нашу подноготную выложил с главным козырями, которые коснулись Лизы. Но эту мысль толкнули как раз-таки её уверения, что не обижается.
Остаться у неё и выводить на конфликт нашу ситуацию?
Не вариант!
Не Германа боюсь – страшны последствия для Лизы!
Мы поговорим с ним, и с ней разберёмся! Не сейчас… не стоит её так откровенно подставлять перед Громовым. Уж я-то знаю, что ей грозит, узнай батя об измене.
Но с ним поговорю!
Впервые за долгие годы был безнадёжно влюблён.
Впервые не хотел терять женщину, зацепившую меня так сильно. И пусть она больше подходила отцу, но сердцу и мозгам не прикажешь.
Она нужна мне!
Я почти месяц жил с мыслью, что пора признать очевидное – Лиза не увлечение, не игрушка, не блажь… Она меня покорила, пленила!
Теперь я должен доказать, что не пустозвон. Что знаю об ответственности. Могу перестать быть эгоистом и перестану думать только о себе и своих желаниях. Если нужно – я для неё повзрослею. Я сделаю, что прикажет! Сделаю, что угодно, лишь бы стать достойным её!
И раз прогоняет – уйду.
Лиза никогда ничего не делает просто так! И раз молчит – значит пока нечего мне сказать!
Я не гордый! Уйду! Сделаю вид, что поверил в её равнодушие.
К двери ступил тихо, пока она договаривалась с Германом об обеде. Из скудных обрывков фраз понял, что Громов переиграл встречу – и не забирал её в ресторан – батя к ней ехал с обедом!
– Приятного аппетита! – брякнул на прощание и зло покинул квартиру, а ведь планировал нашу встречу, даже вытащил из дома Женю.
Спасибо, Марина помогла.
Ничего! Я терпеливый…
Полдня возился с делами, а под вечер всё же поймал отца на подходе к дому. С некоторых пор внутрь мне было закрыта дорога, но на территорию пока пропускали.
– Отпусти её, – вместо приветствия бросил отцу, преграждал путь к подходу в дом.
Охранники помялись за спиной Германа, прекрасно зная, кто я ему, да и были мы в хороших отношениях. Но их наниматель Герман, поэтому хозяина от меня собой оградили.
Батя давно подсуетился насчёт секьюрити – знал, что мне в силе проигрывал. И чтобы избежать избиения, последнее время со мной предпочитал общаться в присутствие охранников.
– А я её держу? – надменно уточнил батя.
– По-любому, – ни капли не поверил ему я, – Лиза не из тех, кто…
– Она обычная, – скривил лицо Громов. – Она, как и все! И как все «обычные» имеет не только достоинства, но и недостатки. А ещё много, очень много слабых звеньев.
– Я люблю её, – решился на отчаянный и душевный шаг.
Взгляд бати посуровел:
– Опять мальчишечьи порывы? – сухо уточнил.
– А ты нет! – продолжал я на своей волне. – Но ты был прав, она – потрясающая. Не уничтожай прекрасного человека только потому что она не пала к твоим ногам и не купилась на твои деньги. Лиза ведь не только объект для самоутверждения. Она очаровательная женщина! Она – любящая и искренняя мать. Она – ответственный и квалифицированный специалист. Она просто замечательный человек! Неужели из-за собственного эгоизма, назло мне, ты готов её раздавить… – я не готовил речи, поэтому и говорил больше сердцем, запально, сбивчиво и жадно ждал хоть намёка, что есть шанс спасти невинную женщину, избавить от наших с отцом жестоких игры в пустую месть!
– Она выйдет за меня. И будет жить со мной, Руслан. Тебе лучше сосредоточиться на собственных проблемах и вспомнить о предстоящей свадьбе, – видимо душа отца куда чернее, чем я думал. В нём не осталось ничего человечного и светлого. Ничего тёплого…
Он смотрел мне в глаза и откровенно насмехался, смакуя свою победу.
– Что хочешь за неё? – я пошёл на последнее из разумного. – Всё, что пожелаешь! Только скажи! Что в моих силах, в пределах возможного сделаю, только Лизу отпусти.
– Твоя смерть бы меня устроила, – задумчиво пожевал слова батя. Даже охранник, коим надлежало оставаться непрошибаемо спокойными, на меня сочувствующие покосились.
А у меня руки опустились. Даже отступил со сдавленным выдохом.
– Да, Рус, ты так заигрался, что у меня к тебе не осталось никаких чувств, – кивнул Громов. – Ты мне наскучил, а я обычно избавляюсь от всего, что надоедает.
Не сомневался в его искренности в этом вопросе. Любовь для таких, как Герман, понятие размытое и далёкое. И даже родственная связь ничего не меняла.
– А умирать по собственному желанию ты не собираешься, – продолжал убивать циничными рассуждениями Громов. – Так что, у тебя нет ничего ценного для меня! И даже больше: тебя больше для меня нет! И не забывай кому ты обязан жизнью! Кто тебя кормит… Если вздумаешь мешаться – я просто оставлю тебя без средств к существованию! Закрою клуб к чертям собачьим, или ты думаешь, что так крут, и сам управляешь своей жизнью? – отыгрывал любимую роль наивысшего существа на планете.
Но в этом он сильно промахнулся. Я может и глуп, временами ветренен, но всё же его сын!
– Я давно ей заправляю! И все твои схемы и попытки завладеть клубом я прочитал давно. У тебя нет контрольного пакета, Я ХОЗЯИН своей жизни, Громов. И у меня есть другие весьма выгодные проекты, оформленные на подставных лиц, но сейчас я не об этом. Я пришёл не за деньги говорить – если тебе они так важны, я отпишу тебе всё, но, прошу, отпусти Лизу. Она ведь не любит тебя. И счастья вам не видать…
Герман помрачнел как-то, и когда он вот так зло и хмуро смотрел – казался сильно постаревшим.
– Не приближайся к нам! – отчеканил обманчиво ровно батя. – Если посмеешь влезть в наши, отношения, если посмеешь опять её тронуть – я убью её! Тебе в назидание.
– Бл*, – подвыл я, уже видя неотвратимость потери. – Ну же! Бать, отпусти её.
– Я не торгуюсь и не уступаю, даже в таких мелочах, – Громов решительно шагнул к дому и с охранниками меня потеснил, устремляясь к крыльцу и входной двери.
А я так и остался стоять на дорожке, глядя им вслед:
– Тогда просто пообещай не делать её несчастной, – кинул ему в спину скорее от бессилия, чем надеясь, что отец меня услышит и послушает. – Прошу, только не её…
Громов остановился на верхней ступени. Покосился, как человек у которого вымаливали подать.
Он не ответил, так же молча скрылся внутри дома.
Я стоял и смотрел за закрытую дверь, которая не просто отрезала от меня отца, а символизировала непреодолимый барьер в наших отношениях.
Его угрозу услышал предельно чётко. Если он мне такое сказал, то и Лизу, вероятно, то же шантажировал.
Нетрудно догадаться чем: сыном и работой! Это две важные составные в жизни Лазаревой Елизаветы Сергеевны.
И если без второй Лиза будет медленно чахнуть, то без первой – точно умрёт.
Всегда знал, что Громов – ещё та тварь, но не предполагал, что даже в такой ситуации будет продолжать уничтожать людей,
О «видео» узнал ещё до их с отцом свадьбы.
Не удивился его существованию, позлился на себя – но сам виноват! Говорил я, делал я…
А то что отец такой каков он есть – этого уже не изменить!
Я не сдавался до последнего, но все моё общение с юристами и хорошими знакомыми – плодов не принесло. Доказуемых компроматов или финансовых махинаций не находилось. Он умудрился перед своей новой карьерой всё вычистить, и оставил красивую биографию чуть омрачённую неудачными браками и некоторыми непорядочными бизнесменами, с которыми он, по понятным причинам больше дел не имел!
Вот так и получалось, что Громов Герман Анатольевич, всё грамотно делал и жил со знанием правовых законов.
И как бы я не желал стать спасителем Лизы – она сказала ему «да»!
Я не присутствовал на церемонии.
Хотя был готов на отчаянный шаг и даже подумывал пойти на преступление, убив отца, но накануне свадьбы получил записку из клиники… от Марго:
«Не приходи на свадьбу! Не преследуй! Она просит свободы!»
Именно в этот момент я увидел, что мы с отцом творили. Мы, как закостенелые эгоисты, тащили одеяло каждый на себя, не думая, чего хотела она! Мы просто… её раздирали на части!
Так не могло продолжаться!
Кто-то из нас был должен её отпустить, чтобы она не порвалась… Поэтому, как бы не было больно, скрипя зубами, её отпустил я!
В тот же час собрался и улетел в Италию, где у меня был, который я готовил для нас с Лизой. Купил как раз месяц назад, уверенный, что она согласится остаться со мной.
Но теперь мне предстояло жить в НЁМ без неё!
Каждый божий день я ненавидел себя за то, что мои глупые игры сломали жизнь лучшей женщины на свете.
Всей душой ненавидел себя за то, что мне пришлось её бросить ему на растерзание!
И это был мой крест…
Глава 33
ЛИЗА
Руслана не было на нашей свадьбе. Значит, он не так безнадёжно болен. Услышал мою просьбу через Марго. Не стал провоцировать и обострять момент. Не стал рвать душу.
И за это ему огромное спасибо – а то без того нервы сдавали.
Празднование было громким и освещалось средствами массовой информации нашего города – естественно, заказной материал в рамках его пиар-компании. И гостей было много. Все знакомые Громова.
Меня это устраивало – в такой «счастливый» день видеть улыбающимися лица своих – убийственно для моей расшатанной последними событиями психики.
Женьки с лихвой хватало. Сын волком зыркал, но на мои вопросы отмалчивался или отмахивался.
И Марина была с родителями. Они, как всегда, милые и общительные. Радовались за нас с Германом, не переставая восхищались какая мы красивая пара. Как он меня любит, как на меня смотрит и как за мной ухаживает. Да, чего не отнять – на людях Громов был сама любезность, внимание и галантность – его любовь проходила, стоило нам остаться наедине. Циничность, пренебрежение, холод… вся моя компания, но это было неважно.
Поэтому я играла отведённую мне роль. С приклеенной улыбкой благодарила всех гостей и тихо радовалась, что и церемония не затянулась. Мне повезло – уложились всего в один день.
Страшило лишь приближение брачной ночи, и отлёт в свадебный тур. Зато сокращенный отпуск всего в несколько дней приятно удивил. Это было отлично, ведь ни я, ни Громов отлучаться, даже под таким благовидным предлогом, надолго не могли.
А потом настал час икс.
Впервые узнала, что такое заниматься сексом с нелюбимым, отвращающим тебя мужчиной. И мне пришлось через себя перейти. Это было насилие: и душевное и телесное.
Нутро не отзывалось ни на поцелуи, ни на ласки.
Меня едва не тошнило от происходящего.
Буквально трясло.
Но я искренне пыталась настроиться, убедить себя, что такой опытный любовник не может делать плохо, неправильно… Всё дело в моей голове, но чувства всё равно не просыпались.
Герман это видел, ощущал и даже чертыхнулся, когда после его возни и сопения надо мной, так и не смог пробудить во мне желание. Увы, я так и осталась неготовой для проникновения.
Поэтому за душевным насилием пришло и телесное.
Как говорится: «Дунул, плюнул, вошёл, подёргался и, содрогнувшись, кончил». Акт получился механический, тактильно неприятный и даже чуть болезненный. Благо, длился недолго.
– Тебе лучше хотя бы изображать, что приятно, иначе у меня на тебя не встанет больше! – нагло заявил Громов скатившись с меня на край постели в шикарной гостинице, где для нас был заказ номер новобрачных. – Не хочу думать, что со мной что-то не так. Потому что со мной всё нормально! И это ты… по молодым охочая. Так что свои извращения в укромный уголок бабских фантазий запихай и довольствуются мной! Не такой я мерзкий, как ты показываешь своим видом! Я умею быть нежным и внимательным – просто перестань меня отвергать! Иначе я тебе знатно подпорчу жизнь! Не забывай, ты мне родить должна! Если помнишь, в контракте точно указано: наследство причитается только если выполнить главный пункт «родить наследника».
Пфф, можно подумать мне нужны его деньги.
– Не требуй невозможного, Громов. Я не робот, и желать тебя по твоей прихоти не могу. Если тебе будет легче я в следующий раз простору как шлюха, видимо тебя они подняли самооценку до небес. Только, прости, но любовник ты никакой! – Я встала с постели и дёрнула простынь к себе, чтобы скрыть обнажённое тело. – Насчёт беременности я сделаю всё возможное… – запнулась и чуть переиначила: – Ты же знаешь, что я уже не пью противозачаточные давно, – не лгала. И он об этом прекрасно знал – тест прошла за пару дней до свадьбы, а если учесть, что не пила таблетки уже пару недель, как узнала о безвыходном положении, то залететь имела все шансы.
– Так что зависит от твоей плодовитости, – не собиралась проглатывать его грубости и бесцеремонность. Ему нужно – пусть напрягается.
– Хорошо, – отчеканил, явно оскорбленный до глубины души Громов, – и всё же, будь добра включается в игру, а то дрочить такой красивой куклой – не вставляет.
– Ты сам меня захотел, уж прости, в моём наборе «кукла для брака» не встроена кнопка «отвечать взаимностью». Хм, что опять шантажировать будешь? – колюче уточнила, и не дожидаясь ответа в сторону ванной комнаты пошла.
Но кожей чувствовала как в нём закипала ярость. ДА! Ему не понравились мои замечания.
– А ты попытайся! Теперь я твой мужчина, и быть тебе подо мной! – нагнало меня в спину, когда была одной ногой в огромной уборной.
Горькая правда…
Да, мне предстояла адская жизнь с ненавистным чудовищем!
Три дня каторги и близости с Германом меня доконали.
Я даже порыдать успела, когда он вышел по делам.
Потом вытерла слёзы, тяжко вздохнула и дала себе установку:
– Жить, Лиза! Жить! Не посмеет этот гад уничтожить, чего ты с таким трудом добивалась!
Конечно же убивать его не буду… но знаю его слабые места и когда настанет час расплаты – ни движения не сделаю, чтобы продлить его жизнь!
Несколько инфарктов, сахар, давление…
А сердце – сложный механизм.
Тут простыми деньгами не откупиться. И мышцу не перезапустить шантажом и угрозами.
Ничего, я умею ждать!
О беременности узнала через месяц после свадьбы, так и не дождавшись месячных. Не сомневалась в способности зачать, но один вопрос оставался открытым.
Кто отец?
Мой прощальный секс не был глупым порывом.
Другого шанса не позвонить Громову добиться желаемого, мне возможности забеременеть от того, кто рвал душу и вселял в меня счастье – не представилось бы больше.
А так вроде переспала до свадьбы, не изменив законному мужу, и при этом залетела от другого.
Но это бабка надвое сказала – лишь долганка и хрупкая Надежда, что тот единственный раз мог сработать как часы.
И придраться не к чему – разница в несколько дней – не критическая, и такая, что с ходу не определить, точно до дня, когда был зачат малыш.
Герман на новость отреагировал ожидаемо – начал с проверки сроков, на что ему ответили, как я предполагала – примерный срок и только!
Придраться Герман не мог – вот и пошла жизнь размеренней и спокойней.
Во избежание потери ребёнка – Громов меня редко трогал, и вскоре я стала узнавать о его изменах. Мне было всё равно: пусть делает, что хочет, лишь бы меня не беспокоил. Вот Герман и занимался: карьерой, другими, моими проектами и даже умудрился бизнес-план Руслан пропихнуть в план администрации по градостроительству и начал его воплощать в жизнь, как я полагаю, больше прокручивая средства, которые умудрялся получать получив долгожданный пост, нежели горя желанием отстроить интересный оздоровительно-профилактический комплекс.
Хотя выгори это дело – будет очень громко и масштабно в рамках нашего города и края.
Я даже на это рукой махнула. Да-да, нет-нет. Я теперь просто жила. Жила мыслью о новой жизни во мне! О том, какой буду матерью для малыша!
А неудовольствие Германа громыхнуло только когда появился Антон: смуглый, темноволосый, светлоглазый.
Он как плевок в сторону Громова.
Я тихо злорадствовала, муж… скрипел зубами. ДНК-тест не прозвучало, но Герман больше не заикался о наследниках и к «сыну» относился холодно.
А вместе с сомнениями в отцовстве пришла и ненависть ко мне. Громов перестал контролировать спокойствие и несколько раз давая волю рукам.
Я не битая лань, но и не безропотная – отпор давала, как умела, и чем попадалось под руку. Но это уже последующие разы, когда на своей шкуре в полной мере испытала всю глубину любви Громова.
Он просто набросился неожиданно, вот я и не успела среагировать. И сознание быстро потеряла. Зато потом…
Мне объяснять дважды не нужно. Предупрежден – вооружён, а получив – вооружишься и ножами. Поэтому когда оклемалась после побоев, которые для прессы прозвучали «неудачным падением», всегда в присутствии Громова под рукой старалась держать что-нибудь тяжёлое, чем бы смогла ответить!
Психологию домашнего насилия знала на ура – и практиковать подобные выпады в свою стороны не желала. Я не жертва! Что и доказала преследующей попытке меня научить уважению и повиновению.
Естественно, Громов не ожидал от меня прыти и опешил, когда ему сдача прилетела. И неробкая сдача! Не абы как, а от души и со всей накипевшей ненавистью.
Это его охладило на время.
И мне полегчало – я даже свободней вздохнула, хотя к сексу принуждал чуть ли не потряхивая копией брачного контракта: «согласно всем пунктам!» – мразь! Чтоб ему так в Аду жилось!
Женька переехал в Италию к Руслану, где сын Громова сделал ещё одну перевалочную базу для футболистов. Поэтому с сыном виделись редко, и новости о Руслане я получала только из обрывков его слов.
Руслан не женился! Анна якобы потеряла малыша, но ходил слух, что и не была… очередная подстава.
Он больше не играл – он укреплял бизнес и рос…
Возвращаться не собирался…
Я до сих пор его помнила. Да и как забыть, когда под моим крылышком росла его копия? Такой чудный, безгранично милый, невозможно настырный и до трясучки упрямый Антон.
Чудо моё ненаглядное! Жизнь моя… душа, сердце…
Правду говорят, что по молодости женщина просто рожает, а с возрастом рожает для себя!
Женьку родила, потому что залетела от любимого, и не особо задумываясь, как и что будет, а Антошку – лелея мысль, как буду в нём утопать! Так и было! Антоша стал моим глотком жизни!
И пусть Громов поработил меня, принуждая к жизни с ним, я нашла себе спасение через сыночка!
