Текст книги "Из сумрака веков (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
***
– Сегодня Вуроф у меня на подхвате! – командным тоном заявил Шепорт другим охранникам. Десять бугаев окружили пустующий покерный стол. Все как один в черных костюмах, белоснежных сорочках с накрахмаленными рукавами и воротниками. С хладнокровными лицами. Начальники смены. У каждого в подчинении по десять человек, а у тех еще помощники. – Мы будем в игровом зале в отсеке «К» смотреть за vip-клиентами. Твое дело на сегодня, Вуроф, пресечь драки и разборки, остальное тебя не касается. За шулерами глядят Петерсон, Гарисон и Рубин. Смена через шесть часов…
Шепорт с легкостью раздавал обязанности, а охранники только кивали.
Все разошлись, и Джейсон махнул:
– Пошли, – они пересекли зал с «однорукими», лавируя между игорными столиками, прошли зал с рулетками, костями, и остановились только в пятом. Да! Зал богатеев! Здесь даже фишки на нуль больше, чем в соседнем. Напитки выдержаннее и ароматнее. Костюмы лучшего покроя, а драгоценности так и кричали: «Мы настоящие!»
– Чем занимаешься? – голос Шепорта прервал спокойный поток мыслей. – Бокс, бои без правил?
Варгр обернулся:
– Да нет! Бегать много приходится.
Непроницаемое лицо преобразилось, промелькнуло недоверие, дополненное размазанной ухмылкой:
– Не слышал, что бы от бега так мышцы росли! Хотя, спорт больших достижений – много допинга! Может, добавок наелся?
– Нет! Спорт не мое, а вот красивые женщины, – глаза зацепились за пышные формы обольстительной брюнетки, восседающей в одиночестве за игровым столом. В роскошном вечернем платье молочного цвета, расшитом стразами, обтягивающем силиконовую красоту, из-за которой талия выглядела тонкой – в обхват пальцев. Длинный разрез оголял стройные ноги, сложенные одна на другую в изящных туфлях на высоченном каблуке. Фарфоровое лицо с ярким макияжем – лучший камуфляж для ламии. Скулы припудрены, глаза выделены черным. На этом фоне алые губы, как нельзя в тему. Она потягивала прозрачный коктейль из продолговатого фужера. Подмигнула и послала поцелуй. Шепорт хохотнул:
– Вижу! Они тоже на тебя падкие. Но у нас насчет этого жесткие правила. Будь аккуратнее. Ты должен выучить всех vip-клиентов и их виды деятельности. Знать в лицо, кто их них кто и не ошибаться при прохождении фейс-контроля. Например, эта красотка – Татьяна Бурусова. Жена русского миллиардера, занимающегося фармацевтикой. Наша постоянная клиентка. Зависает в Лас-Вегасе десять месяцев в году. Она не одна. С подругой! Правда, сегодня Выходцевой не видно…
Варгр перестал улыбаться. Внутри пробежал мороз. Знакомая фамилия резанула слух, в горле пересохло.
– Жена олигарха. Зовут Светлана. Муж занимается разработками в той же области – фармацевтики. Еще ДНК, но я его ни разу не видел. Говорят, он все время в лабораториях пропадает. Пробирки, мензурки, опыты… Ему не до жены, вот она и развлекается. Алкоголичка, но весьма красивая. С ней вообще ухо востро. Опасайся. Она – злобная неуравновешенная сука. Часто срывается на персонале…
– Я тебя понял, – бросил Варгр. – На работе без интрижек!
– Новенькая – огонь! – раздался мужской голос полный восхищения. Варгр оглянулся: к ним подошел молодой краснощекий охранник. Один из подсматривающих в раздевалке за девчонками.
Шепорт вновь посерьезнел:
– Что оказалась легка?
– Нет! Горяча, – он закрыл глаза и замычал. – Худая, долговязая. Мне такие нравятся. Я ее за зад, а она… Эх, так влепила, что до сих пор в ушах звенит.
Варгр сжал и разжал кулаки – гнев поднимался волнами, нагнетая кровь в голову. Перед глазами поплыла пелена ненависти. Точно про Катю говорил. Подступившую ревность остановил голос Шепорта.
– Вот и отлично, Мет! Кто-то должен был тебе навалять. Еще раз услышу о приставаниях, сам тебе по шее надаю.
– А я добавлю! – прорычал Варгр. – Не выношу уродов, пристающих к девчонкам против их воли. Женщина сама должна проявить интерес! А вот когда она не против, тогда делай, все что позволит.
– Слышал? – Джейсон кивнул. – Я ему сам постоянно об этом говорю, но… – Шепорт цокнул: – брату плевать. – Он сымитировал удар в солнечное сплетение и, хохотнув, ухватил Мета за шею. Притянул и взъерошил густые темные волосы: – Молодой еще. Не встретил ту, что даст как следует отпор. Или ревнивого бой-френда, который яйца на уши натянет. – Метью заскулил и Шепорт его отпустил: – Пошел отсюда! Я – брат, но на работе – начальник! Так что не наглей. Шуруй на свое рабочее место, пока штраф не влепил.
Мет, потирая макушку, поплелся прочь.
***
Катя с подносом прохаживалась между столиками, сменяя пепельницы в зале для курящих. Вечер в разгаре – ресторан заполнялся посетителями. Публика разношерстная. Зоны для бедных и богатых разделены залом для среднего достатка. То же с обстановкой: все, согласно уровня жизни, а точнее платежеспособности – за ваши деньги любая прихоть! Чтобы заработать, нужно крутиться, впрочем, как и везде. Чаевые неплохие, но опять же, все зависело от клиентов. У каждого свои столики – не запутаешься. Хотя иногда официантки покрывали друг друга – на тот случай, если дел невпроворот или пришлось отлучиться. Катя, как новичок, получила зал для бедных и самые непрестижные столики. Это неплохо – поменьше светиться, как раз то, что нужно! Уши навострила: официанты болтливые – перешепот сплетен со смешками летел со всех сторон.
– Наил опять напился…
– Гектора за вчерашнее штрафанули…
– Эмбера поймали на краже…
– За седьмым вновь жирдяй! Он картофель фри уже пятую порцию наворачивает…
– В игровом для «кошельков» новый охранник…
– Мой совсем оборзел! Дай, говорит, денег на пиво…
Катя сосредоточилась на предыдущих сплетницах.
– Красавец! Облизать и съесть!
– Э… – женский горестный вздох подкрепился смешком: – Если он там, на таких, как мы, уже не посмотрит.
– Ага, – вторила еще одна сплетница. – Там и без нас акул хватает.
– Это точно! – подхватила четвертая. – Двух русских хватает за глаза. Всех более или менее симпатичных мужиков заграбастывают.
– Кстати, одна из них в баре, – кисло подметила первая. – Уже развлекается…
– Чего замерла? – Катя вздрогнула – грубый голос охранника вырвал из мыслей. – Шевели копытами, за тринадцатым уже скоро об столик тушить сигареты будут.
– Да, – она опустила глаза, рыжеволосый охранник буравил презрительным взглядом. – Простите.
Отвернувшись, наткнулась на другого. Мета. Навязчивый и наглый охранник, подкативший весьма дерзко – ухватил за ягодицы. Он вновь крутился рядом. Тогда влепила ему слегонца, но, видимо, мало...
– Ты чего на нее орешь? – наехал он на рыжего. Катя обомлела. Чего-чего, а защиты от него, ну никак не приходилось ожидать. Особенно после затрещины. Хотя… Чужая душа – потемки. Может, он осознал ошибку и теперь ее заглаживал?
– Мет, не лезь, – пробубнил второй. – Девица встала как истукан, я ее пробудил от сна.
– Я не о том! Одно дело пробудить, а другое грубости отпускать.
– Метью, – Катя прокашлялась. – Все отлично! Не стоит.
Она быстро пошла, подменяя пепельницы и принимая дозаказы. Затылок ощущал пристальный взгляд защитника.
Зал наполнился посетителями, гудящими, словно пчелиный рой. Живая очередь из ожидающих галдела в баре. Он тоже кишел снующими людьми. Барная стойка, будто конвейер по раздаче спиртного. Бокалы сменялись как в ускоренной съемке. Музыка орала – танцпол жил своей жизнью. Девчонки на шестах, постепенно раздеваясь, крутили невероятные па.
Лас-Вегас «жжет»…
Катя замерла. Возле бармена самая большая компания. Пятеро мужчин и женщина. Она сидела спиной, но величественную осанку и затылок с густыми светлыми волосами не спутать ни с чьим. День, год, вечность… Картинки веселой попойки расплывались. Мать – ламия! Окруженная красавцами, она осушала бокал за бокалом, под подбадривающие выкрики толпы. Одета, как всегда с иголочки – обтягивающее стройную фигуру шелковое кремовое сильно драпированной по моде платье, с глубоким декольте. Драгоценности сверкали так, что их блеск бил по глазам. Новогодняя елка, не меньше…
Очередной бокал пуст – мать встала и, покачиваясь, прошла сквозь толпу, утягивая за собой молодого шатена. Остальные сожалеющие загудели, но расступились – счастливчик махнул им и, обняв ее, скрылся за дверью с надписью «Only for the personnel» [5], перед коридором, разделяющим залы.
Катя будто завороженная стремительно направилась следом. Отставила поднос с грязной посудой и юркнула за дверь. Длинный и темный коридор. Прошлась до поворота. Стена! Странно. Никого… и света нет. Куда подевались? Легкое шуршание раздалось рядом. Мощное сердцебиение, будто грохот в тамтамы вынырнуло из тишины. Запах Мета коснулся носа – парень появился из-за угла:
– Ты чего здесь забыла?
– Да так, – Катя спешно искала выход. Ничего – стены. – Показалось, что сюда посторонние зашли.
– Светлана и Хорхе? Она наша постоянная клиентка. Ей разрешен ход везде. Сам Бримир Шарк отдал распоряжение!
– О… – Катя облизала пересохшие губы. – Просто, я так и не поняла, куда они делись.
Мет бросил взгляд через плечо и ступил навстречу:
– А я знаю куда, но тебе нет туда хода, – тихо шепнул он. – О нем знают не многие…
– Ммм, – заинтригованно протянула она и шагнула к нему. – Здесь есть потайные лазы? Как интересно… – Тошнота от собственной распущенности стыдом гудела в голове. Затоптав еле шепчущую совесть подальше, Катя, играя с галстуком Мета, подтянула паренька ближе: – И ты, конечно, знаешь, как он открывается?
– Я не могу, – шумно дыша, блеял Мет. Она провела рукой вниз и сжала его хозяйство. Он напрягся и запыхтел как паровоз: – У тебя так красиво светятся зеленым глаза. Никогда такого не видел, словно кошка в темноте глядит…
– Мяу, – Катя, играясь, коснулась его губ, – тебя это не пугает?
– Нет, – шептал он, его тело подрагивало. – Ты – необыкновенная.
– Я много чего могу, – она обвила его шею. Мет обнял и прильнул – слюнявый поцелуй до отвращения омерзителен. Катя, отстранившись, намурлыкивала: – Только здесь не показать – могут заметить.
Охранник увлек в очередной закуток.
– Стой здесь. В стене должен быть специальный камень или кирпич… – шептал Мет, его голос выдавал возбуждение.
Катя уперлась руками в гладкую поверхность. Обследовав, нашла выпирающий бугорок и надавила – чуть загрохотало, и стена сдвинулась.
– Видишь! – раздался довольный возглас Мета. Катя шагнула к охраннику и, пережала сонную артерию:
– Прости, – он свалился как подкошенный. – И, спасибо…
Каменная неровная лестница увиливала вниз. Потянуло сыростью и смердящий запах коснулся носа. Позади прошелестела легкая поступь. Катя оглянулась – никого… Тихо спустилась: небольшая темная пустая комната с приоткрытой дверью встретила прохладой. Из соседней тянулся приглушенный свет, и раздавались, щекочущие нервы, чавкающие звуки и постанывания. В голове грохотала кровь, мешая сосредоточиться. Унять неистово бьющиеся сердце никак не получалось, оно словно назло отбивало ускоренный ритм нарушая тишину подземелья. Стены шатались: то сужались, то разъезжались, они давили суровостью и неприступностью. Ноги не слушались – Катя пересилила страх и, шагнув, распахнула дверь. Картинка так и норовила ускользнуть – мать трахал парень, а она, присосавшись к его шее, пила кровь. Его рубаха потемнела, пятна расползлись дорожками, но он продолжал двигаться, будто ничего не происходило.
– Ма… – сорвалось с губ. – Как ты можешь? А папа…
Позади раздался новый шорох – Катя обернулась и от болевой вспышки, стрельнувшей в голове, провалилась в темноту.
***
Варгр, прохаживаясь по залу, избегал встречи с Бурусовой – ламия стреляла многозначительными взглядами и улыбками. Прикидывался идиотом, но надолго ли хватит такого поведения? Из шкуры вон лез, показывая суперзанятость и увлеченность работой, то и дело, посматривая на выход. Светлана Выходцева… Совпадение? Нет. Из газетных заметок в инете запомнил это имя. Пропавшая мать Кати. «В их доме в деревне Сноевка тел не обнаружили…» Зато теперь всплыли! Муж фармацевт? Мозаика складывалась и даже можно сказать, что в какой-то мере удачно. Появлялись исчезнувшие, раскрывались интересные подробности. Значит, Ламия уже тогда запустила когти в семью Кати, а ведьма ни разу не упоминала, что отец занимался данными науками. Странно, ведь заикнись она о таком, логично представить, что родители все же не мертвы! Ламия расчетливая и умная. Убивать просто так? Вряд ли. Выбирала нужных, полезных. Видимо, Выходцев занимался тем же, чем раньше Ваик.
Продолжатель…
Если отец Кати фармацевтический гений, у которого в запасе вечность и нескончаемый поток денег, тогда хреново дело! Ловушка закрывалась, а кто жертва не разобрать. Предчувствие поскудное: на горле будто сжимался стальной шипованный ошейник. Рассказать Кате о догадках или нет? Страшно представить, как она себя поведет. Но выжидать больше нельзя, и так уже много недоговорено. Она, вроде как, открылась... Даже то, что давалось с трудом, все же выдавила из себя, правда с переходами на русский. Если отмести такие мелочи, то радовало – девчонка доверяла. В такие минуты совесть совсем заедала, ведь сам умалчивал до неприличия. Теперь его черед признаваться, но это пугало. Слишком уж Катя импульсивная!
А тайна нарастала как снежный ком…
– Бегай, не бегай, – раздался ехидный женский голос – Варгр обернулся: русская прислонилась к стене и окинула его раздевающим взглядом. Облизнула полные губы и плотоядно улыбнулась: – Все дороги ведут ко мне.
– Не думаю, – отрезал, отворачиваясь.
– Секреты, ужимки, недомолвки. Королева и твоя роль во всем этом балагане…
Варгр застыл. Словно обухом по голове. План раскусили, бегать бессмысленно.
– Ты права, – Варгр подошел ближе и сложил руки на груди: – Как же это я сразу не понял: ты – то, что мне нужно!
– Так мило с твоей стороны, – она повела плечом и, виляя задом, прошла мимо. – Следуй за мной, песик, я тебе кое-что покажу!
Она свернула в коридор для персонала и исчезла, будто растворившись в темноте, только дразнящий голос шелестел как ветер:
– Сюда… Иди за мной. Не бойся, скоро сбудутся все твои мечты.
Мороз по коже пронесся волной, в жилах стыла кровь – Варгр упорно шел за ламией. Приглушенный звук двигающегося камня коснулся ушей, потянуло сыростью и холодом подземелья. Варгр свернул в закоулок и глаза уловили движение Татьяны – она юркнула в открывшийся проем в стене. Спустившись по лестнице, огляделся: затененная пустующая комната. Шагнул к приоткрытой двери и ступил внутрь соседней комнаты – такая же безликая и сырая, но подрагивающее пламя свечей бросало блики на странные выступы в стене, возле которой на земле темнело пятно. Запахи смешались: помимо ламийского смрада, ощущался аромат Кати, а еще звериной страсти и свежей человеческой крови. Варгр развернулся на закрывающийся звук. Стремительно подскочил к двери и дернул за ручку – не поддалась. Он стукнул ладонями, но металл встретил глухо и даже не шелохнулся.
Попался как дурак. Свечи вздрогнули и погасли. Повисшее молчание в кромешной тьме нарушило шипение – оно наполнило комнату и резало по ушам. Едкий сероватый дым, заволакивающий помещение, забивал нос – Варгр зашелся кашлем. Удушье не давало вдохнуть. Он упал, схватившись за горло. Обрушилась тяжесть, сменившаяся неправдаподобной легкостью, уносящая в небытие.
[1]ОАО «Газпро́м» – российскаягазодобывающая и газораспределительная компания, крупнейшая в России.
[2]«Алроса» – По данным на 2010 год, АЛРОСА является крупнейшей в мире компанией по добыче алмазов.
[3]«Сату́рн» (англ. «Saturn Award») – американская кинопремия, вручаемая Академией научной фантастики, фэнтези и фильмов ужасов (англ. Academy of Science Fiction, Fantasy & Horror Films). Вручается с 1972 года по результатам голосования членов Академии. Основатель премии – доктор Дональд А. Рид (1935-2001). Вначале называлась «Золотой свиток» англ. «Golden Scroll». Наряду с премиями кинофестиваля фантастического кино Fantasporto, МКФ в Жерармере и в Авориазе, премия «Сатурн» пользуется популярностью среди поклонников фантастики в кино.
[4]«Управляющий» (англ.)
[5]«Только для персонала» (англ.)
Из сумрака веков главы с 29-31 (окончание)
Щеку обожгло – Катя дернулась, и едва не задохнулась. В висках трещало, лицо горело, руки и ноги затекли перетянутые веревками, врезающимися в кожу, сильнее колючей проволоки. Они же сдавливали шею не позволяя выгнуться из сидячего положения – спина онемела. Катя подняла отяжелевшие веки. Очередная каменная комната с тусклым огнем догорающей свечи притаившейся на стене. Сырость и затхлость почти полностью заглушали вонь ламии.
– Доченька, проснись, – сладко протягивал до боли знакомый женский голос. Мать присела рядом на корточки. Заправила прядь ей за ухо и мило улыбнулась: – Сколько повторять? Волосы должны быть прибранными. Нехорошо лахудрой ходить. Ты же будущая леди! Лицо грязное, одежда порванная – неряха, одни словом, – приторно ласково понукала она и наиграно качала головой. – И это моя дочь! Кто бы поверил? Кстати, брюнетка из тебя не очень! Ну, чего так смотришь? – мать, как ни в чем не бывало, хлопала длинными ресницами – вид самый, что ни на есть ангельский. – Рада встрече? Хм… – она скривилась, будто лимон укусила и наморщила нос: – Вот я не очень. Знаешь как обидно? Живешь, никого не трогаешь. Муж – убогая серость: ни рожа, ни кожа, характер – тряпка. Ужас – беспросветные будни. Дочь с внешностью простушки. Ничего выдающегося – сплошное разочарование и тут, на тебе, еще из-за таких ничтожеств меня убивают?! Я тебя еще не простила за это. Но, единственный плюс все же есть. Жизнь, красота и молодость вечные, чтобы не делала… Отрыв по полной!
Слова застряли поперек горла, за это спасибо природе, ведь в ответ лезли сопливые оправдания и неуверенные блеянья – разговор не клеился как всегда. Материнское лицо исказилось в ламийское, голубые глаза почернели:
– Опять молчишь? – сорвалась она на крик. Ее рука вжикнула и вновь опалила щеку: – Дрянь!
– Ма… – Катя вновь дернулась – стул покачнулся и жалобно заскрипел. Горло опять передавило веревкой, и Катя зашлась кашлем: – Я не хотела... чтобы так... получилось. Прости!
– Простить? – взъелась мать. – Сука! Ты хоть знаешь, как меня убивали? Ублюдок меня выпотрошил! И даже не это страшно. Омерзительно то, что даже после смерти я должна постоянно видеть рожу твоего отца! Этот урод со мной на вечность. Настоящее проклятие и ты за него ответишь!
Катя ахнула – мать ухватила за волосы и швырнула, будто пылинку. Треск дерева смешался с хрустом костей – по руке прострелила боль. Стул сломался, путы ослабли, но сил выбраться нет. Катя, скорчившись, стонала, катаясь по полу. Уловила сверхбыстрое движение и дернулась, уворачиваясь от ноги на высоком каблуке, прорезавшей воздух. Порция боли расползалась по боку – ребра заныли от тупого удара.
– Мечтала попасть в лабиринт? – взбешенная мать пинала с остервенением – Катя подтянула колени, закрывая живот. – Все к твоим ногам, моя ненаглядная!
– Ма… – сорвался крик-стон, – ты не можешь убить! Я нужна…
Удары прекратились – мать замерла, на лице застыло хладнокровие:
– Мне плевать! Я Ламию тоже ненавижу, и это будет моя первая месть ей! Хм… помнится очень удачное изречение: «Я тебе породил, я тебя и убью!» Королева ждала твоего появления несколько тысячелетий. Что ж, подождет следующего!
Мать снова схватила за волосы и потащила – макушку будто снимали заживо. Катя сжала зубы, во рту появилась сладость: приторная и тошнотворная.
– Тогда скажи… – еле выдавила и сплюнула, – зачем я ей нужна?
– Я что дура? – мать остановилась, скрипнула металлическая дверь, и Катю дернуло вперед – она пролетела несколько метров и воткнулась в каменную стену. Кости вновь хрустнули, и боль новым разрядом прострелила по оживающему телу. – Хоть ее ненавижу сильнее тебя, но тайны не выдам. Мне, знаешь ли, начинает нравиться быть ламией. Познаю вкус такой жизни, смакую новых мужчин. Развлечения каждый день. Это не грядки в Сноевке окучивать или в задрыпанном Ростове дни коротать! Королева не знает, что ты тут... А раз тебя здесь не было, я могу делать все, что пожелаю!
– Но если сдашь, она тебя может наградить.
– Кто? – взорвалась мать. – Ламия? Она тотчас уберет меня как ненужную шваль. Ей нужен отец, ты, и Кхорн!
– Отец?
– Этот придурок всю жизнь с мензурками возится. Ему и тогда до меня дела не было, а тут столько денег, времени. Вот он и упивается счастьем в лабораториях королевы.
Катя опустила голову – правда жгла больнее раскаленного металла. Слова ведьмы из леса: «Правда откроет глаза» обретали смысл. Но появился новый вопрос:
– Откуда взяться Кхорну? Он же мертв…
Мать бросила взгляд, полный сожаления, но от него стало не по себе, ведь он больше походил на сочувствие идиотке.
– Ты всегда была дуррой, – она покачала головой. – Боюсь этого уже не изменить. В общем, как только соберется ваша «великолепная тройка», она избавится от всего ненужного. Я особой ценности для нее не представляю, поэтом, думаю, в очереди на вылет окажусь одной из первых. А это не входит в мои планы на дальнейшее существование. Как, пожалуй, ты и отец! – Она расхохоталась, и ее леденящий кровь смех наполнил темную комнату. Катя поднялась на колени и вскинула голову – тусклое свечение угасло в закрывающемся дверном проеме – мать ее закрыла. Заскрежетал тяжелый засов. – Желаю удачи, доча, – стихал едкий голос матери. – Она тебе, ой, как пригодится. И… береги внуков…
***
– Где девка? – прорезался сквозь звон в ушах голос Бурусовой. В голове гудело, во рту сухость. Легкие будто в огне – Варгр зашелся кашлем. Дернулся, схватиться за горло, но руки не слушались. Он распахнул глаза: каменная комната точь-в-точь, как до провала в темноту – та же сырость и холодность. Скудное освещение пары свечей. Прикован по рукам и ногам к стене металлическими цепями. Оголенное тело изрезано будто ножами – кровь застыла, раны покрылись корочками.
Рядом прохаживалась Татьяна, у противоположной стены притаилась другая женщина. Редкостной красоты. Схожести нет, но руку на отсечение, это мать Кати! Она рассматривала его с живейшим интересом, во взгляде мелькало то разочарование, то недоумение.
– Дочь там, куда мечтала попасть, – протягивала она задумчиво.
– Молодец! – усмехнулась Бурусова и подбоченилась. – Бримир будет доволен. Жаль, у пса порезы быстро заживают. Наши старожилы хорошо реагируют на свежую кровь, а у этого вмиг коркой покрываются.
Блондинка отлепилась от стены и медленно подошла, голубые глаза заволакивались чернотой, клыки удлинились:
– Дочь – убожество! Но, что нельзя не отметить, вкус на мужчин у нее всегда был отменный, – она остановилась напротив. Варгр сжал зубы – она, с хладнокровием прорезала его кожу, будто желе вилкой: – Катя не говорила о своих бывших?
– Нет, – шумно выдохнул и застонал: – Она не разговорчивая.
– Да, – блондинка вновь похорошела, глаза сверкнули озерами, бровь взмыла: – Замкнутая дрянь! Сколько я в нее душу вкладывала. Так хотелось, чтобы она была как Барби: утонченная и сказочно красивая. Не вышло, – она скривилась, губы поджались в узкую полосу. – Хотя парней вилось столько, что я начинала завидовать…
– Свет, – протянула неодобрительно Татьяна. – Заканчивай свои комплексы выливать на пса. У нас другая миссия. От дочери избавилась, сейчас нужно и от этого… Пусть друг друга ищут. Хотя, не думаю, что осталось, что искать. – Она откинула голову и расхохоталась. По спине побежала струйка пота, льдом сковывало мышцы. Варгр дернулся – цепи зазвенели и штыри, вбитые в стену, сдвинулись:
– Ш-ш-ш, – пролетел шепот Светланы, она впилась в рот. Ее мягкие и податливые губы сорвали поцелуй: – Какой шустрый. Не уж-то и впрямь дочь тебя так зацепила? Серость убогая! Я ревную. Мне, подобных тебе, не попадалось. Жаль, вмиг бы окрутила. Впервые гордость за своего выродка появилась. Тяга к прекрасному! Хоть, это Катька от меня переняла.
– Где она?
– Ты – тугодум? – она поморщилась. – Понятно, даже у идеальных мужчин есть изъяны. Хм, – Светлана заговорила, растягивая слова, будто объясняла ребенку: – Вы же сами хотели попасть в лабиринт. Поиски страницы из книги, помнишь? – она ухватила его за подбородок и толкнула – Варгр ударился затылком об стену, в голове гулко застучала кровь, отдаваясь эхом в висках.
– Как вычислили? – процедил сквозь зубы.
– Новоиспеченная прима – Вин Истен. Ох, прости, Лилит Ингерер. Помнишь такую? Она вас сдала. Взамен просила убежища.
– Чушь! Она не могла, – огорошено прошептал Варгр.
– Откуда, по-твоему мы знаем о вас и том, что вам нужно?
– Она… Что ты сделала с Катей? – зарычал он.
– Я? – она наигранно распахнула глаза. – Что ты, я – ее мать! Причинить вред не могу. Я ее отпустила. Даже больше, сделала самое трудное, почти невыполнимое – исполнила желание, проведя в лабиринт. Так сказать, помогла в поиске листа из книги. От Кати теперь зависит самая малость – бродить по темным коридорам, отбиваясь от чудовищ и найти заветную страницу.
– А Дориан?
– Там же! Это было одно из условий, выдвинутых Лилит. У нее оказалась схожая проблема с моей – мужчина не тот рядом. Как я ее понимаю! – наигранно сочувствовала она. – У меня взыграла женская солидарность, как не помочь горю? Поэтому, не волнуйся, Мареш тоже в лабиринте, правда, в другой стороне. Но ничего, главное я знаю, что дочка не одна! Греет, знаешь ли, душу, а то ведь она – молодая, беспечная, как бы опять чего не случилось?!
– Сомневаюсь, что у тебя и Кати одна кровь!
– Да? Хм… я то же постоянно терзаюсь сомнениями. Думаешь, мне ее подменили в родильном доме? Возможно… Это бы многое объяснило. С другой стороны, уж очень она на отца похожа. Те же глаза, нос, худоба.
– Я сочувствую Кате. С матерью не повезло…
Лицо вновь опалило – тонкая рука Светланы вжикнула по щеке и там защипало:
– Меня жалеть надо, идиот! Убить тебя мало.
– Убить? Моя смерть Ламию, слабо сказать, взбесит и разъярит. Вы не боитесь мести? – выдавил он и сплюнул. Светлана вновь замахнулась – ладонь, прорезала воздух и звонко ударила по лицу:
– Нет! Она не знает о том, что вы здесь. А мы все будем немы как рыбы. Никто из посвященных и слова не скажет. Нам это выгодно!
– Ты обещала раскрыть тайну, – Варгр кивнул Бурусовой – она со скучающим видом ковырялась с ногтями. Татьяна подняла глаза и воздела их к потолку:
– И это наш долгожданный бог? Пес, ты тупой, как пень! Ну, раз уж обещала, окей! Но расскажу не я. Бримир! И это последнее, что ты узнаешь! Смерть, она такая, – философски поучала она, – поджидает на каждом шагу. Ей плевать кто ты: насекомое, человек или бог. Зазеваешься – утащит в небытие! – Дверь заскрежетала и Бурусова умолкла. В подземелье вошел Шарк, следом, сладко улыбаясь, вплыла Лилит и остановилась позади него.
Катя пробираясь по витиеватым коридорам, попадала из зала в зал. Дверь, еще одна... еще… Темные комнаты сменялись, но они как две капли воды походили друг на друга. С полной уверенностью и не скажешь, был тут или нет. Помечать пройденный путь нечем – двигаешься интуитивно. Если учесть, что последнее время не отдыхала, то ничего путного ждать не приходилось. Единственное, за неимением лучшего довольствовалась и этим.
Плечо подергивало, кости срастались – рука все еще свисала плетью. Рассеченная губа припухла, но кровь уже остановилась. Больше волновала не телесная боль, а душевная: в голове никак не укладывалось – мать – ламия! И что хуже – все, что таилось у нее внутри, вырвалось наружу. Она не была плохой, но… «Что у пьяного на языке, то у трезвого в уме!» Это поговорка приемлема и для обращенных.
Отец жив! Он вновь трудился в лабораториях. Как пить дать, работал над формулами королевы. Ваик ушел, уничтожив, по его словам, что успел. Ламия нуждалась в других гениях, и папа ей подошел, как нельзя лучше. Почему раньше не догадалась? Какой же была эгоистичной дурой! Все сводила к себе любимой и такой уникальной. Охотятся за ней, убивают из-за нее, нужна она! Черт!
Но сейчас думать об этом глупо, да и поздно уже. Нужно найти страницу.
Катя остановилась посреди очередной комнаты. Каменные стены давили массивностью и серостью. Потолки низкие, полы неровные. Влага и сырость вызывали озноб.
Куда дальше? В темноте поблескивали четыре двери. Опять идти: была, не была? Однозначно! Дориан сказал:
– Только три хода ведут к главным тайникам. В котором из них окажется страница, неизвестно. Но если даже отбросить чудовищ, постарающихся убить, нужно суметь не запутаться – найти верную ветвь и двигаться по ней безошибочно!
Здесь одного везения мало, но выбора нет. И так фортануло – не пришлось с боем пробиваться в подземелье. Дориан все же молодец, просчитал Шарка наперед. План сработал на все сто – ламии сами закинули в лабиринт.
– Да, Бримир верен королеве как никто, – Мареш покачал головой, и хищная улыбка скользнула по его лицу: – Но он так привык повелевать, что предпримет что угодно, лишь бы остаться на нагретом месте полубога! Мы с Шарком дружили долгое время. Играли в шахматы годами, хотя последняя партия длилась уже почти второе столетие! Счет по матчам равный и сейчас разыгрывался финальный! Бримир – тонкий и расчетливый ум. Каждая партия с ним – шедевр. Он не сдастся без боя. Коварные ходы – его козырь.
Что ж, игра гроссмейстеров началась! И пока Дориан вел…
***
Катя свернула к боковой двери и, открыв ее, ступила в коридор – под ногами захрустело, в нос ударил спертый дух мертвечины. Мороз пробежал по коже: пол усеян человеческими останками. Присев, сжала пару продолговатых заостренных костей: взгляд цепко прогуливался по комнате. Истошный писк нарушил тишину, и ближайшая дверь слетела с петель – навстречу выскочил ламия. Одежда подранная, волосы всколочены, глаза сверкали безумным огнем. Он бросился, размахивая руками как мельницами, когти словно шинковочные ножи – Катя увернулась и, прыгнув следом, вогнала в его спину «колья». Ламия воткнулся в стену и вспыхнул синеватым свечением.
Сердце отбивало бешеный ритм. Подхватив еще костей, Катя помчалась дальше. Дверь, еще одна. Комнаты все зловоннее и наполненней останками. Матерь божья! Сколько же здесь погибло людей? От ужаса стыла кровь, душа замирала – паника подкатывала сильнее. Нескончаемые груды, источающие убийственный смрад. Желудок бунтовал, головокружение мешало сосредоточиться, ноги все чаще запинались, проваливались в чавкающую кашу гниющих тел.
Сколько бежала – неизвестно, но холод уже поселиля в душе. Нет конца и края, но ведь должен же быть выход… Казалось, что петляла – выскакивала в очередной комнате, оглядывалась. Вроде знакомая. Руки опускались, но сцепив зубы Катя продолжала путь.
