Текст книги "Из сумрака веков (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Если ничего не останется, придется использовать это.
Очутившись в комнате, он замер возле постели. Откинул прозрачный балдахин и сжал шкатулку сильнее. Лицо любимой окрашено легким румянцем, губы налились краской, веки, затрепетав, поднялись. Орехового цвета глаза непонимающе скользили мимо, пока не остановились на нем.
– Ты смог… – простонала она и скривилась.
Дориан, отбросив шкатулку, упал на колени, сгреб Лилит в объятия:
– Жива! – усеял лицо поцелуями и с отчаянием вонзился в податливые губы: мягкие и сладкие. Ее руки, как тугие жгуты, обвили шею, притягивая ближе. Дориан опустился, прижимаясь к хрупкому созданию – самому нужному на планете и самому бесценному во всей вселенной. – Малышка, клянись больше так не поступать. – Как же приятно ощущать под ладонями пульсирующее тело, касаться трепещущей плоти, слышать учащенное биение сердца, завоевать которое мечтал долгое время. Есть только она, и не нужен больше никто. Пусть мир рухнет, человечество канет в Лету, лишь бы Лилит была счастлива и принадлежала ему. Так, как хотели оба – без преград и барьеров, всецело и безрассудно.
– Сам, – нежный шепот вырвал из грез. – Остановился.
Дориан вырвался из желанного плена и вскочил:
– Дрянь! – он прислонился к стене напротив и съехал на пол. – Провокатор! Ты манипулируешь мужчинами круче Ламии, – Дориан уткнулся лицом в ладони. – Позволила насекомому себя ласкать. Меня не пугает хладнокровная измена – страшны мотивы. Ты – чудовище с ангельским лицом! Демонесса с альвийской кровью! Почему ты так жестока?
– Не знаю, – лился чуть слышно ее голос. – Ты родил во мне нечто новое, а точнее разбудил глубоко потаенное. Но не прикидывайся жертвой! – ее тон ожесточился и Дориан поднял глаза. Альва села по-турецки, с высоко поднятой головой. Волосы рассыпались темным покрывалом по хрупким плечам. Огромные глаза сверкали золотом. Восхитительно божественная и не по-человечески прекрасная: с мраморной кожей, большой грудью, приковывающей взгляд. Гремучая смесь разных рас и стихий. Неудивительно, что мужчины сходили по ней с ума. Обладать такой мечтали многие, вот только не все готовы заплатить требуемую плату. А запросы у Ли оказались высокие – жизнь! Она – черная вдова. Кровожадная сущность любимой – неожиданность. Догадывался, что она не так проста, но чтобы убивать любовников?!
– Ты знал кто я лучше меня!
– Ненормальная, – убито прошептал Дориан. – Ты его убила, а мне позволила пить свою кровь.
– Ха! Ты сдыхал, что мне еще оставалось делать? – с вывозом бросила Ли и пожала плечами: – Позволить тебе умереть? Еще чего! Пока жива я и тебе не дам умереть. Будешь проклинать тот день, когда с твоего языка сорвалось обещание меня обольстить. Боль – только начало, – Ли, как ни в чем не бывало, мило улыбнулась. Ее лицо посветлело, голос полился ласково: – Я кушать хочу.
Наивность и нежность во взгляде обескуражили. Как с ней разговаривать? Она словно в своем мире. Может, не осознавала, что совершила? Чокнутая! Ей плевать на остальных. По большому счету самому на всех чихать, но когда Лилит вела себя подобным образом, становилось не по себе.
– Конечно, – Дориан поднялся. – Совсем забыл, прости. Дай мне пару минут.
Спрыгнув с балкона, замер возле «Bentley». В ней ковырялся дурнопахнущий человек. Подранные кроссовки, джинсы, почерневшие от грязи. Понятно, грех не залезть, когда нет дверцы – машина так и призывает: «Залезь в меня!» Но ведь это можно сделать быстро, а наркоман словно жилье обустраивал. Дориан огляделся. На улице никого. Магазины закрыты, некогда яркие вывески поблескивали тускло, по центральной улице проносились редкие авто. Ясное дело! Светало, большинство еще не проснулось, а другие только ложились. Парню подфартило, вот он и воспользовался моментом. Но ведь это непростительная наглость, так долго ковыряться и даже не замечать чужого присутствия. От наркоты полное атрофирование инстинкта самосохранения! Дориан ухватил жертву за ноги и, выволочив, отшвырнул – парень, пролетев несколько ярдов, врезался в стену дома и, постанывая, закувыркался по тротуару.
– Подобие человека, – Дориан подошел и пнул его. – Тварь!
Наркоман, распластавшись по асфальту, захрипел. Из носа потекла алая струйка, и раздался сладковатый запах. Дориан отвернулся – у отбросов даже кровь не привлекала. Достал сумку с заднего сидения, вытащил новую черную шелковую рубашку и нацепил.
Теперь достать еды…
***
Очутившись на балконе Шард Лондон Бридж, Дориан затаился. В студии на удивление тихо. Биение сердца не слышалось, как и дыхания Ли. Появился чужой запах, а ее поменялся на жесткий. Это неплохо, даже наоборот, словно по голове бабахнули и случилась прокачка мозгов – настройки обнулились, показатели сдвинулись на нужную волну. Желание вонзиться зубами в податливую плоть и ощутить терпкий коньяк крови любимой на языке усиливалось. У нее аромат как у самки в брачный период: ламия просыпался против желания. Дориан пересилил эмоции и усмирил желание хищника – клыки спрятались, он ступил в комнату:
– Ли, я принес суши…
Коробка с японской кухней выпала, и руки повисли плетьми. Обнаженная Лилит, измазанная кровью, с безликой отрешенностью вертелась возле холста, добавляя штрихи. Да! Вот теперь картина оживала. Ли поймала струю для завершения. Дориан шагнул ближе. Она окинула его пустым взором и продолжила рисование. Волосы слиплись, на грязном лице холодное безразличие.
Алые губы, белоснежная кожа…
Рядом с входной дверью в неестественной позе лежал бездыханный незнакомец. По стене хаотично размазаны красные отпечатки рук. Футболка разодрана… Ноги согнуты, голова свернута – лежала на плече, на шее дырки от клыков…
Гребанных четверть часа! Казалось бы, всего ничего – найти покушать для любимой!
Как случилось?
Как обратилась?
Взгляд остановился на распахнутой шкатулке на полу рядом с постелью, возле россыпь пустых пробирок. Долбаная кровь Ламии! Идиот! На радости, что Ли жива, забыл о ней, а альва ее нашла. Как догадалась чья? Неважно… уже неважно. Видимо, инстинкт хищницы в ней развит на все сто, ведь и жертву поймала. Даже гадать не нужно как – выглянула в коридор и вот она – пища богов! Слонялась, будто стадо антилоп по зеленому полю. Ешь – не хочу! М-да, небоскреб едой забит под завязку. Жилые сектора, рестораны, офисы...
И все это она провернула за гребанных четверть часа…
Альва – своенравная, беспощадная, себялюбивая эгоистка. С ней-то как с человеком приходилось сложно – темперамент убьет любого, страшно представить каково будет теперь. Безысходность комом тащила вниз – к пропасти. Делать нечего! Хотел – не хотел, Лилит – ламия! Так или иначе, она добилась, чего желала. Он породил, ему учить и сдерживать.
Дориан приблизился к Ли, она замерла возле холста, задумчиво всматриваясь и намурлыкивая мелодию. Прижал к себе, бережно обхватил ладонь, удерживающую кисть, другой взял палитру и, управляя, наносил мазки:
– Вот здесь не хватало цвета, а здесь должно быть огненей, как всплеск янтарного пламени, врезающегося в небо, – он будто танцевал под заданный ритм. Плавно водил по полотну, обучая новым па и напоминая старые. – Сверху нет индигового и охрового. С ними контраст убьет критиков наповал. Сама знаешь, что со стороны несочетаемое оказывается куда выигрышней…
[1]Шард Лондон Бридж – девяностопятиэтажный небоскреб в Лондоне.
Из сумрака веков главы с 24-28
Варгр остановился напротив высотки и вскинул голову. Большие, зеркальные окна верхних этажей отражали лучи восходящего солнца, и сверкающие зайчики приветливо подмигивали. Запах Дориана и Лилит привел сюда. У альвы очередной психологически срыв – она с детства боялась высоты, а тут ей, видишь ли, приспичило к небу поближе подняться. «Bentley» на стоянке как подтверждение их присутствия – кровосос склонен к броским выходкам, вроде не выделяться из толпы на суперкрутой тачке. Избалованный ребенок, ей богу!
Варгр окинул еще раз взглядом стоянку. Нехорошо! Пара прохожих осматривала авто и перешептывалась. Оторванная дверца, разобранный салон, на тротуаре человеческая кровь… Это еще ничего, вот следы не менее эффектного побоища в соседнем квартале, куда громче. «Ночью было жарко!» С утра пораньше там уже сборище зевак. Они заполнили переулок, и гудели, мешая полиции. Мигалки, желтые разделительные полосы, колыхающиеся на ветру. Тело крупного цверга, растерзанное покруче работы Джека Потрошителя. Радовало, что свои победили. Единственный волнительный момент, какой ценой?
Варгр посмотрел на Катю, она несмело жалась рядом и бросала опасливые взгляды по сторонам:
– Слушай, смрад ламии чую, но что с запахом Лилит?
Он взял ее за руку и пошел к входу:
– Есть предположение и мне оно не нравится. – Лавируя между жильцами, протащил по шумному фойе – они окружили ресепшн и возмущенно галдели. Возле лифта Варгр притянул Катю и коснулся губами виска:
– Киса, ты главное, не срывайся на Ли. Помни, я выбрал тебя. Как женщина она меня не интересует. Она избалованная, выросла в другой атмосфере...
– Знаю. Ты и папа у нее на побегушках. Слуги по прихоти!
– Киса, – Катя дернулась – Варгр прижал ее сильнее и заткнул искривившийся в презрительной ухмылке рот поцелуем. – Ты ревнивая до ужаса, но я начинаю получать от этого удовольствие. Может, и правда изменить? – Ее глаза сверкнули ярче обычного, и она, надув губы, отвернулась с недовольным лицом. На сердце потеплело, ведь, значит, небезразличен, как бы не строила из себя «сухаря». Варгр нажал на кнопку – лифт загудел. – Перестань! Лучше давай поиграем. Как думаешь, на каком они этаже?
– Мне плевать!
– Катя, прекращай. А то сейчас сексом займемся…
– Только попробуй свои руки распустить, – взъелась она. – У меня есть грозное оружие!
– Какое? Визжать начнешь? – хмыкнул он.
– Нет, цифру колдовскую знаю. Пятница тринадцатое…
Варгр скривился:
– Ты об этом. М-да, срабатывает, – он напустил задумчивости. – Киса, ну, давай, предположи. Я тоже. Кто окажется ближе к истине, тот и выиграл.
– Что на кону? – оживилась Катя.
Варгр улыбнулся:
– Три желания. Только без энтузиазма. Умоляй, не умоляй я на тебе не женюсь.
Двери с легким гудением разъехались, и он втолкнул опешившую Катю в кабину. Она прислонилась к стенке, щеки от негодования раскраснелись.
– Еще чего, – прошипела и бросила: – Высоко. Думаю, шестьдесят-семьдесят… Середина. Шестьдесят пятый.
– Отлично, согласен, – Варгр всмотрелся в цифровую панель, набрал шесть и пять. Дверь плавно закрылась, кабинка поехала вверх. – Это было просто, если учесть, что возле ресепшена раскладка по этажам. Под квартиры выделены этажи только с пятьдесят третьего по шестьдесят пятый. Но я оценил, глазастая. Твой ход дальше.
– Хм, – серьезность ушла, Катя расцвела как ребенок в магазине игрушек. – По девять квартир на этаже. Думаю, угловая. Вот только какая? Право? Лево? Шестьсот пятьдесят пять.
– Ты у меня не только красивая, в постели шустрая, но еще и умная? – хохотнул Варгр и получил в грудь кулаком. Притянул Катю и сорвал легкий поцелуй: – Ты права, прости, забыл добавить, что драться умеешь, как никто. Хорошо! В общем, ставки приняты! Мой выбор – шестьсот пятьдесят шесть. – Лифт остановился, Варгр сжал руку ведьмы сильнее – дикая кошка, может психануть, и тогда придется несладко.
Длинный широкий коридор устелен темным линолеумом, на стенах цветы в горшках чередовались со светильниками. Двери квартир в удаленности друг от друга, золотистые ручки поблескивали, как одинокие звезды на небе. На душе расцветала радость. Такую планировку изучал перед строительством гостиницы для деда. Ведь с детства в этом бизнесе. Не знать небоскребов и элитных мотелей – непростительно. Поэтому штудировал материалы, чертежи. С одной стороны ближе к лифту однокомнатные, двухкомнатные, а угловая – как минимум трешка. С другой – начало с многокомнатных, а вот последняя – студия с шикарным видом…
– Ну, что, кисуня, ты к своей, а я к своей? От приза не увиливать, но обещаю, в случае победы… буду жесток и суров – стрясу все, что желаю и как желаю!
– Ты слишком самонадеян, – обдала холодом Катя, и отмахнувшись, пошла вперед с высоко поднятой головой. – Я уже поняла, что попалась. Ты бы так не радовался до победы, не знай, что выиграл заранее! Пусть, это останется на твоей совести.
– Ага, – Варгр рассмеялся, следуя за ней. – Что-что, а совесть у меня хрустально-чистая, как прозрачное стекло – никто не замечает. Так что я переживу ее еле слышный голос. Ведь я, как и ты, моя сладкая, иду к заветной цели, не запариваясь над преградами и трудностями!
– О, – приторный голос наполнил коридор. Катя остановилась между последними квартирами и развернулась, уперев руки в бока. На лице гримаса поддельного сочувствия. – Песик о нравственности и порядочности решил поговорить? Как мило! Сейчас расплачусь. И даже время подходящее выбрал – стоя перед дверью, – она кивнула на дверь с номером шестьсот пятьдесят шесть, – бывшей любовницы!
Варгр перестал улыбаться:
– Катя, я с Лилит никогда не спал.
Растерянность на ее лице, сменилась недоверием, потом задумчивостью. Она открыла рот, закрыла, он сложился в трубочку. Прищурилась:
– Врешь!
– Что за детский сад? – взорвался Варгр. – Я же сказал, что нет! Клянусь.
– Почему?
– Киса, – он огляделся. – Может, не сейчас об этом?
– Почему? – ее тон ожесточился.
– Не время и не место… – Холодный взгляд и поджатые губы, как приговор – обида на всю жизнь. Варгр выдохнул: – Лилит слишком хрупкая для меня. Боялся сломать!
– А я? – нарушила Катя паузу. – Мы с ней не слишком различаемся. Единственное, она в некоторых местах увесистее...
– Твою мать! Да сколько можно? – Варгр, шагнув навстречу, смял в объятиях, не давая вырваться: – Тебя хотел так, что было плевать на все! А я всегда получаю, что желаю!
– Я заметила, – вырываясь, пыхтела она. – Значит, меня и детей не жаль?
– Не хочу показаться занудой, но, может, об этом потом поговорим?
Катя, успокоившись, выпрямилась. Бровь приподнялась, хитрый взгляд подкрепился обольстительной улыбкой. Внутри все сжалось от нехорошего предчувствия. Тело обдало холодом. Варгр замер.
– Окей, – сладко промурлыкала она, глухо похлопывая ладошкой его по щеке. – Уговор – дороже денег, милый. Первое твое желание исполнено. – Она выскользнула из объятий и прислонилась к стене, сложив руки на груди. – Больше ни слова на эту тему. Жду не больше пяти минут, а потом ухожу. Не хочу видеть чокнутую ламийскую дрянь!
Вот же гадина! Развела как лоха. Что ни говори, умела проигрывать, да так, что еще подумаешь, кто на самом деле в выигрыше.
– Уже поняла?
– Ох, прости. Я же дура! Ощутить изменение – обращение человека в тухлость не могу!
– Прекрати! Я сам на грани ворваться и убить слизняка. Кто еще ей мог в этом помочь?
– Дориан, может быть, кем угодно, но обратить Ли… Нет. Он ее любит. Скорее умрет.
– Откуда ты его так хорошо знаешь?
Катя посерьезнела, дерзость с лица ушла:
– Наша кровь на время перемешалась. Я его слышала и ощущала как себя. Он мягкотелый трус, но за Ли убьет любого. Далеко ходить не надо – от Мии избавился. Он переборет страх противостоять Ламии, поверь.
– Мне не нравится твоя связь с кровососом! Об этом поговорим потом.
– Хм, – на лице Кати вновь застыла поддельная задумчивость. – Если это второе желание...
– Нет. Без шуток! Это – мое требование.
– Хорошо. Опять тебе спящему рассказывать?
– Нет, так заинтриговала, что я буду на тебе и в тебе.
– Все, поняла! – Катя перестала улыбаться, щеки окрасились пунцовым. – Молчу!
Внутри кипело. Девчонка в секунду выводила из себя. Мастер играть на нервах. Видимо, это ее любимый инструмент. Варгр постучал, и дверь распахнулась. Слова застряли поперек горла. Лилит – ламия!
***
– М-м-м, – она, держа бокал с темной жидкостью, затянулась и выпустила струйку дыма. Распущенные волосы обрамляли белесое лицо с неестественно алыми губами. Тонкая сигарета с вишневым ароматом медленно истлевала. – Мой песик в Лондоне? Неужели за меня волновался? – Ли принюхалась и выглянула в коридор. Прозрачное неглиже подчеркивало все лакомые прелести альвы. Она пригубила бокал, стряхнула пепел и, вновь затянувшись, выдула дым вверх: – Где твоя ненаглядная?
– Рядом! Ты же слышала наш разговор, зачем глупые вопросы?
– Да, быть особенной, круто! Я пока вижу только плюсы. А где минусы, о которых ты и Дориан мне твердили больше года, так и не поняла, – она обольстительно улыбнулась. Варгр выхватил из пальцев сигарету и, смяв в кулак, швырнул на пол. Забрал коньяк, втолкнул Ли внутрь. Поставил бокал на пол возле холста, и обернулся:
– Где слизняк?
– Вышел еду поискать. У меня, знаешь ли, теперь постоянно аппетит нагуливается. – Она прислонилась к стене и окинула скучающим взглядом студию. – Так что диеты прочь! Слушай, – она чуть повела плечом, – а у тебя нет на примете никого неугодного? Двух зайцев сразу убить! – Ли хищно улыбнулась и облизнула удлинившийся клык. – Я тут решила начать бизнес. Согласись, грех не воспользоваться таким даром! Двигаешься бесшумно, скорость как у ветра, сила – не поддающаяся пониманию, телепатия на высшем уровне. Из меня получится отличный наемный убийца. Но как бывает в крутых фильмах – суперблагородный, – она задумчиво протянула: – Движимая общепринятыми нравственными понятиями, буду только плохих убивать. Принципы, знаешь ли. Кличку звучную возьму. Как тебе «Черная мамба»?
– Да у тебя крыша поехала, – чуть слышно выдавил Варгр.
– Из твоих уст это почти как комплимент, – расхохоталась она. Ее голос заполнил комнату и умолк, растворившись в тишине. – Кстати, – глаза заволокла чернота, клыки снова удлинились, – это правда, что ты меня не трогал из-за страха сломать? – Она пошла навстречу, покачивая бедрами, словно гибкая и грациозная пантера, играющая с жертвой. Ее улыбка плотоядно растягивалась, по мере приближения: – Теперь-то я другая, милый песик. Сама могу сломать. Я – одна, ты – один, может, наверстаем?
Варгр увернулся от когтей со свистом пропоровшим воздух возле лица и, ухватив Ли за плечи, встряхнул:
– Совсем одурела? – заломил руки и прижал к себе спиной. Она эротично потерлась об него и, извернувшись, подмигнула:
– Я чувствую, когда мужчина хочет меня. С детства знала, что особенная, но только с тобой чувствовала себя богиней. А еще ты давал ощущение безопасности. Вот почему не хотела отпускать. Ты прав, это не любовь, но меня оскорбило, что я оказалась единственной женщиной, которую ты отверг. Ты, кто трахал все, что движется…
– Милая, ты должна научиться жить в мире с собой и тогда будет проще принять ламию в себе.
Варгр вскрикнул. Шею опалило, словно раскаленным металлом – когти Лилит вжикнули по плечу, зацепив горло. Варгр упал и глухо ударился о пол. Затылок и спина заныли, в ушах повис звон. Ли оседлала его, белесые клыки приближались. Раздался грохот распахиваемой двери, полукровка взвинтилась и с визгом бросилась к выходу. Варгр извернулся и вскочил, прижимая руку к расцарапанной груди. Катя, ухватив Ли за волосы, крутанула вокруг себя и швырнула в сторону. Она впечаталась в стену. Ведьма, в шаг оказалась рядом, врезала полукровке кулаком и она сползла на пол, на лице застыло неверие. Из уголка губ потекла кровь. Ли с растерянным видом коснулась раны, слизнула каплю, вскинула глаза на Катю, а она бросила через плечо:
– Кобелище! – от ее тона в жилах стыла кровь. Ламия кинулась на ведьму с немыслимой скоростью – та увернулась – отскочила к стене: – Пошел отсюда!
Запах Дориана коснулся носа. Варгр повернулся к открытому балкону: ламия появился как привидение. Очутившись внутри, огляделся, прижимая к груди пакетики с темной жидкостью. Он словно застыл на мгновение – они звучно упали на пол, и Варгр метнулся к нему – в прыжок увалил на пол и сжал горло:
– Только посмей рыпаться. – Бездонные глаза Мареша просветлели. Ожесточенность с лица ушла. Варгр стиснул пальцы сильнее: – Я отпущу. Ты молча пойдешь за мной. Пусть девочки разберутся без нас.
Рывком поднял Дориана и подтолкнул к выходу. Тот плелся, кидая испуганные взгляды на дерущихся. Девчонки бились с остервенением – куски одежды, клочки волос летели в стороны, и все это приправлялось отборным матом. В коридоре ламия сполз на пол и уткнулся лицом в ладони. Варгр осмотрел затягивающиеся раны на груди, ощупал шею и, шумно выдохнув, уперся руками в стену. Прикрыл глаза: из студии раздавались глухие удары, треск, звонкие шлепки, пыхтение и вскрики.
– Ли нужна взбучка, – прошептал он и покосился на Дориана. Тот поднял голову, обессилено кивнул. Варгр опустился рядом и посмотрел на рану – она затянулась, кровь подсохла: – Я ее не могу бить, ты тоже… Кто-то должен. Я Кате доверяю больше, чем себе, она хоть и хочет ее убить, но максимум – покалечит.
– Да, у Кати большое сердце, – безрадостно усмехнулся Дориан. – Она знает о сострадании. Понимает чужую боль и умеет донести до оппонента, в чем его неправота.
– Ага… своеобразно, но ты прав – умеет! Как случилось с Лилит?
– Я виноват, – убито шептал он. – Капсулы с кровью Ламии забыл в студии, а она нашла.
– Как она это переживает?
– Ну, для новоиспеченной ламии – отлично, а вот для Лилит – моей любимой… В общем, происходит то, чего я боялся. Ее кровожадная натура вытесняет гуманную. Ей хочется крови все больше.
– Хреново! Но теперь это твоя проблема. Что за цверг в соседнем переулке?
– Охотник. Были еще двое ламий. Потаскали меня изрядно, чуть не сдох.
Из соседней квартиры выглянула женщина:
– Сколько можно? – Натянутое пластикой лицо не выражало ничего. Нарисованные брови взмыли, распахнутые словно от удивления голубые глаза перепрыгивали с одного на другого, накаченные ботоксом губы едва шевелились. Только повизгивающая интонация голоса говорила, что соседка по меньшей мере недовольна. – Ночью спать не давали, сегодня тоже! – Она запахнула сильнее шелковый халат и подняла выше подбородок: – Если не прекратится вечеринка, я вызову полицию!
Варгр встал – она испугано отступила к себе в квартиру.
– Извините. Сейчас все уладим, – остановился возле двери, прислушиваясь. Подозрительно тихо. Собственное сердце отбивало неровный ритм. Волнение подкатило, он нервно постучал: – Девочки, вы закончили танцы? Соседи ругаются... – Бросил взгляд на женщину и натянуто улыбнулся: – Все отлично! Они легли спать.
Соседка, негодуя, фыркнула и скрылась в квартире, громко хлопнув дверью.
Варгр потянул золотистую ручку, и дверь студии со скрипом распахнулась. Шумное дыхание, прерывалось на тихие постанывания и женские смешки. Как груз с души упал. Все живы! Он ступил внутрь – белые перья кружились, будто в вальсе и неторопливо опускались, усеевая студию. Зима, мать ее! Постель раскидана, одеяла и подушки подраны. Окровавленные, взлохмаченные, в растерзанной одежде, Катя и Лилит сидели напротив холста и, смеясь, переговаривались.
– Прикольная картина, – кивнула ведьма. – Правда, я ее уже видела. Во сне…
– Да? – Лилит покосилась на нее. – Уверена?
– Да! Вот только еще были валуны по земле раскатаны.
– Точно! – альва, морщась, подползла к холсту и ткнула пальцем. – Вот сюда большой, как голова циклопа. А вот сюда месиво…
– …из окровавленных тел оборотней, цвергов и маахисов… – добавила Катя и, откинувшись на пол, потянулась как кошка. Варгр шагнул к ней. Ее суровый взгляд встретился с его, заставив замереть. Глаза сузились и зло блеснули. – Кобелина, только посмей ко мне прикоснуться.
– Киса, – он несмело опустился рядом, – я волновался. Все нормально?
Катя села к нему спиной:
– Лучше не бывает. Мы с ней разобрались. – Варгр недоверчиво глянул на Лилит. Она увлеченно вертелась у картины и самозабвенно водила кистью по полотну. Раны на ее теле затягивались на глазах. Рядом остановился Дориан. Он пристально всматривался и потирал подбородок.
Варгр притянул Катю и уткнулся в макушку. Сладкая, нежная девочка. Хотя, временами жесткая, бессердечная. Ее потерять и не будет жизни! Понятно, почему Дориан охранял Ли – прощал все ее закидоны. Сам такой, чтобы не выкинула ведьма – простит. Она, словно размягчившееся масло, прильнула и приластилась:
– Тебя ждет более кровавая разборка. Я хоть и не жена, но постоянно стаскивать тебя с баб или их с тебя не желаю.
– Ли – не баба, – подгребая ближе, шептал ей на ухо. – Она мне как сестра.
– О, да! Я заметила, – облила она ядом.
– Ты сказала, что пять минут и уйдешь, – хохотнул Варгр и потерся носом о пульсирующую жилку на шее.
– Я обманула, – ее тело трепетало, вызывая ответную бурю чувств. – Вдруг тебе понравится в ее объятиях? Не надейся! У меня уже готов план отмщения и твое счастливое воссоединение с Ли в него не входит.
– Дура ты, – прошептал Варгр и впился в ее манящие губы.
Она, без особой прыти отбиваясь, застонала. Он оторвался, всматриваясь в расцарапанное лицо. Катя сморщилась, облизала окровавленную губу:
– Знаю. Отпусти! – вырвалась из объятий и встала рядом с Дорианом: – Ты знаешь, где это?
– Нет! – отрешенно пробубнил он. – Но видел подобное у Ламии.
Варгр посмотрел на картину. С глаз будто упала пелена – замелькали яркие и красочные отрывки, точь-в-точь как на полотне. Воспоминания или фантазия на заданную тему? По телу расползалась зверина сила. Ощущение власти и превосходства над остальными, населяющими землю, накатило, словно лавина, сметающая все по дороге. «Мы – боги ничтожеств!» – женский смех, прорезавшийся в голове эхом далекого прошлого. Ламия! Подол красного платья с ворохом юбок взметнулся, скрываясь за каменным углом. Игра в догонялки? Где это? Пещера? Он следовал за убегающей. Узкие, затененные ходы, виляющие серпантином. Звонкое шлепанье подошв по полу. Почему кажется, что там был? Места до боли знакомые. Вот еще поворот и… огромный зал с каменными удлиненными пьедесталами. Высокая лестница под потолок. Два трона… Улыбающаяся Ламия, прижавшись, обвила шею:
– Мы рождены править, мой господин! Осталось немного и мир склонится перед нами…
– Нам нужна ваша помощь! – голос Кати вырвал из воспоминаний. Варгр тряхнул головой, прогоняя повисший в голове смех Ламии, и перевел взгляд на ведьму. Она подтолкнула Дориана плечом: – Мареши расшифровали часть книги, но там не хватает нескольких страниц. Первая у Шарка…
Слизняк повернулся – лицо искривилось, будто он лимон съел.
– Кто бы сомневался! Бримир – права рука Ламии. Сам не силен, но до него еще добраться нужно. Охрана лучше, чем у самой королевы.
– Чем он важен?
– Знает много. Хранитель! Его отец в свое время ей помогал с ритуалами и заклинаниями. Верховный жрец – Констант Онасис. Единственный, кто пошел с ней до конца. Остальных отступников она уничтожила. Шарк как паук запустил паутину во все структуры власти. Подмял громкие проекты и научные открытия. Контролирует продажу оружия и наркотиков. Субсидирует, все, что может приносить доход.
– Почему у говнюков железная хватка и инстинкт выживания развит круче, чем у кого-либо?
– Природа, Катя, – Дориан безрадостно усмехнулся. – Будет время, сама призадумайся. На земле должен быть баланс, только так планета живет. Она – большой организм. Вот если у тебя живот болит, ты принимаешь лекарство, и он успокаивается. Если настроение отличное, тебе весело, ты принимаешь алкоголя, наедаешься конфет, да что угодно – отрываешься по полной, и тебе становится нехорошо… Мы все для чего-то существуем. Что для одних жизнь, для других – смерть! Добро и зло? Кто даст этому расшифровку? Для кого добро? Для кого зло? Думаешь, это правильно, что ты стремишься уничтожить Ламию?
– Меня пугают твои слова. Я, если исходить из твоей логики, сама могу быть гангреной? Намекаешь, что это я вызвала войну?
– Почему? Не ты ее начала. Предпосылки тянулись из сумрака веков – когда у Ламии появилась боязнь потерять Кхорна. Ее любовник предпочитал юных и сочных. Вот она до трясучки и старалась сохранить молодость, чтобы его удержать. А чуть позже зародилась идея о вечном господстве на планете. Сейчас, видимо, надвигается момент сдвига, поэтому ты и активировалась – толчок к сопротивлению, чтобы смещения не случилось. Вот только помни, не каждое лекарство помогает, некоторое срабатывает в обратную сторону – вызывает обострение. Если б я знал, что она хочет от тебя, было бы куда проще.
Варгр закрыл глаза. Слизняк тысячу раз прав! Его рассуждения близки к истине. Возможно, он сам не догадывался насколько... Противостояние всегда, даже когда не видим, не ощущаем. Сам постоянно думал об этом. Мир куда сложнее, чем привыкли осознавать. Но копаться в нижнем белье без надобности, нет желания. К тому же, все и так идет к развязке. Рассказать Кате о том, что узнал от Ламии? Где гарантия, что королева не обманула насчет важности и нужности? Дьявол! Она говорила: «Или Катя, или Лилит!» Альва больше не несла ценности. Она – труп! Осталась Катя. Как бы не хотелось узнать правду о себе, жертвовать ей – равнозначно смерти. Лучше умереть самому, чем рисковать любимой. Нужно иди до последнего, если не получится план Кати, останется последний – ва-банк – прогнать ведьму. Из двух противоборствующих сторон, всегда есть проигравший и победитель, очень хотелось бы «Виктории»…
– Нужны подробности. Что еще знаешь о Бримире? – Варгр подошел, встал между Дорианом и ведьмой.
– Мы с ним долгое время общались. Его дома, любимые клубы, повадки. Но не могу сказать, где он сейчас. В этом он – неуловим.
– Отлично. План прост. Найдем его. Кате к нему нельзя. Меня он учует. Тебя знает, так же как и ты его. Остается Лилит. Он падок на красивых и экспрессивных. Она его привлечет. Когда окажется у него, и мы подоспеем.
– Я не…
– Согласна, – Лилит лучезарно улыбнулась. На измазанном краской лице светилась радость. – Хоть чем-то помогу! Мне скучно, а так развлечение.
– Варгр, – возмущение в голосе Кати позабавило. – Ты бросаешь «сестру» под поезд.
– Я пытаюсь найти выход! Нам нужно добыть страницу. Лилит больше не человек. Она – ламия. А стервозности в ней столько, что сама королева может позавидовать. Еще нужно подумать, не станет ли Бримир звать на помощь, когда попадется ей в коготки!
Нервные смешки сорвались с губ, и в комнате повисло молчание.
– Ты знаешь, где спрятали страницу? – Катя следила за хаотичными передвижениями Мареша. Дориан признался, что смешал альвийскую и ее экспериментальную кровь – сейчас его «колбасило» и он этого не скрывал. Скачки пугали, становилось не по себе – с таким врагом не совладать, ведь просчитать его следующее появление никак не получалось. То он у стены, то на балконе, то на полу, то за Варгром... В следующую секунду рядом и стеклянными глазами смотрел будто сквозь. В голове закипало, виски сжимало. Кто знал, что у ламии на уме? Оборотня причуды Дориана, по ходу дела, не волновали: он задумчиво смотрел в никуда. Лилит возле холста с явным любованием рассматривала завершенное творение.
