Текст книги "Склонность к дождю (СИ)"

Автор книги: Александра Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

«Чуть больше часа»

«Ну, раз уж язык до Киева доводит, то уж до Питера тем более, – думала Маша, устраиваясь в кресле самолёта. – Так…»

Соседство оказалось удачным. Женщина средних лет не только рассказала, на каком автобусе можно доехать до метро, но и пообещала составить компанию.

«Видимо, петербурженка, – хмыкнула про себя Маша, – эти не только расскажут, но и полдороги с тобой пройдут!»

Так и получилось. Им даже в метро оказалось по пути. Только Маша вышла на «Невском проспекте», а женщина поехала дальше.

Миновала толчею метро – центр, народа полно, и не только в подземных переходах. Оказавшись на улице, Маша вдохнула уже порядком разгорячённого воздуха. Отошла к углу здания, огляделась.

Вот он, канал Грибоедова! Да… Казанский, Спас… Очень лакомый кусок. Когда муж Маши вчера посмотрел, сколько тут квартиры стоят, побагровел. И даже выговорил ей, что давно надо было сюда ломануться!

Маша передохнула и двинулась к Казанскому мосту. До дома Нины было недалеко, но чертыхнуться она успела раз тринадцать. Идти оказалось неудобно – неширокий тротуар, люди ходят, разинув рот, сотрудники каких-то контор стоят с сигаретами.

«Нет, они тут явно мышей не ловят, – думала Маша, оглядывая куривших. – Провинция…»

Но вот и дом!

Вход во двор перекрыт. И вообще, стоит ватага туристов, крикливых каких-то, мельтешащих. Приехала. И что делать? Прислушалась, о чём говорят эти шустрики – ага, они идут в музей-квартиру. Стоит подождать.

Но вот показался экскурсовод и… калитка открылась.

Пока эти неожиданные крикуны заходили, Маша успешно проскочила вместе с ними. И правильно сделала – оказалось, что и вход со стороны другого переулка тоже недоступен.

Но мало было оказаться во дворе, предстояло как-то пройти в подъезд.

Эх…

Но не успела закрасться мысль, что, возможно, сестры нет дома, её сменила другая – а что, если попробовать набрать номер квартиры, вдруг домофон у Нины, и тут же подоспела третья: вот и узнаю, дома ли!

Так.

Маша даже отпрянула. Резко распахнувшаяся дверь явила мужчину. Пока тот поспешно надевал солнцезащитные очки, Маша прошла в подъезд.

Она, идя вверх по лестнице, хмыкнула – «Культурная столица, оно и видно, вон с какой разбитой мордой мужик вышел. Красавец!»

Добравшись до квартиры, тут же надавила на кнопку звонка. И ещё раз…

Тишина.

Неужели Нина на работе? Конечно, пришлось рискнуть, ехать в неизвестность. И кто знает, возможно, ей ещё не раз придётся совершить перелёт, но затраты того стоят. Естественно, сегодня она дождётся вечера. Хоть и гарантий, что сестра в городе, никаких.

Да и… что делать-то? На лестнице, что ли, сидеть?

Маша огляделась – здесь ничего не изменилось, кроме дверей. Ну конечно, сейчас у всех такие…

Когда услышала звук шагов, не удивилась. Даже обрадовалась – а вдруг кто-нибудь из соседей?

Удивилась Маша, когда увидела того самого мужика, вот только что он выходил из подъезда! Покурить что ли? Нет, они тут с прибабахом, без сомнений.

Симметричные синяки вокруг глаз освещали путь незнакомца.

«Ха! Может, он просветит меня?»

Мужчина остановился на площадке и с интересом уставился на Марию.

– Тоже сюда?

Он махнул в сторону двери, хранящей безмолвие.

– Вы… к Нине Даниловне? – никак не ожидала Мария, что к сестре наведываются… подобные.

– Наверное, тут проживает Нина Даниловна, правда, вчера её не было.

– А? – Маша не смогла скрыть удивления. – К кому же вы?

Она даже коснулась рукой обивки двери, а мужчина кивнул.

– К Софье я.

– К Софье?!

Мелькнувший было страх, что сестра переехала, а мать и не знала, сменился настолько сильным удивлением!..

– К Софье, – мужчина окинул Марию изучающим взглядом. – Софья, думаю, родственница вашей Нины Даниловны.

– Насколько я знаю, Софья на море отдыхает.

– Хм… Вот и видно, что она вам не родня, раз не в курсе, что Софья здесь. Кстати, её бабушка мне адрес дала.

Глаза Марии налились злостью – ну, мать даёт! Мало того, что не сказала, где Софья, так ещё и наврала! Что, очухалась на старости лет, решила внучке покровительствовать?

– А вы, собственно, кто?

– А вы?

– Я – мать.

– А-а…

– Ну?

– А я – мужчина.

– Да это я вижу.

– Мужчина Софьи.

– Да ну? Что же тогда здесь пасётесь, раз вчера видели Софью в квартире?

– То ж!

Мария хмыкнула.

– Ещё скажите, что это Софья вам подсветку такую шикарную организовала.

Не понравилась Алексею эта дамочка, действительно, и не скажешь, что это родственница Софьи, а тем более мать!

Да и Софьи нет! Он тут уже больше часа ошивается. Значит, она с тем мужиком уже и ночует! Шустро!

– Представьте, да! Это ваша дочь мне морду разукрасила!

– Зачем тогда пришёл? Сдачи дать?

Маша откровенно веселилась, рассматривая этого мужчину.

Алексей отошёл на пару шагов.

Он уже устал. Синяки болели, хотелось привалиться к стене, до того уже натоптался возле этой квартиры. Алексей и злился на Софью, и хотел этому мужику по роже съездить. Бесился из-за своего вчерашнего позорного поведения: и гадости о Софье не стоило говорить, да и… чего он так мужика этого испугался? Но… тот так уверенно, спокойно вёл себя… Чёрт!

Покосился на мать Софьи – что, теперь вместе тут, под дверью, стоять будут?

– Серьёзно, что пришёл-то, раз так жёстко тебя выставили?

– Надо.

– А-а…

Зачем пришёл? Это сейчас он разозлился. А вот прошедшей ночью… Понял, что не только хочет ещё раз попытаться попросить у Софьи прощения, но и признаться. В том, что всё у неё в порядке, что это он специально не давал ей получить удовольствие. Тянул, говоря, что дело в ней, тем более сравнить ей его, как любовника, не с кем было. А потом бы, раз – и получите! И всё благодаря ему, такому искусному! Подсадил бы на себя, как на наркотик, она бы тогда ему в рот смотрела и бегала за ним, как кошка. Проверенный метод. Он делает женщину подчинённой. Уже сколько таких на его счету! Правда… вчера ему подумалось, что с Софьей эта его наработка могла не прокатить… Судя по всем её поступкам.

Алексей вздохнул, хотел было провести ладонью по лицу, но тут же отдёрнул руку. Больно. Да… Под стать-то мужик оказался.

– Прощайте.

– Счастливо, – Маша пожала плечами. – Всё? В Москву?

– Да.

Алексей надел тёмные очки и неспешно пошёл вниз по лестнице.

* * *

– Марк…

Софья не сумела сдержать свой порыв – подбежала к Марку и обняла.

– Привет, зёрнышко.

– Привет…

Марк прижал её к себе, поцеловал в макушку, счастливо вздохнул. Софья не ушла. Они вместе!

– Выспалась?

– Да, – она подняла голову. – Марк!..

– Всё понравилось?

– Слов нет… Спасибо. Очень-очень-очень!

– Я рад. Очень.

– Я намакаронилась. И… Марк, я всё в холодильник убрала.

– Давай ещё покушаем.

Софья пожала плечами:

– Давай. А знаешь, я больше всего люблю черешню и абрикосы!

Он улыбался. Всё замечательно! Даже вкусы совпадают!

Софья, было, отступила, но Марк не отпустил. Поцеловал. И… так дыхание вдруг перехватило. А Софья отчего-то замерла.

Обласкал поцелуями шейку, спустился к ключицам… Какая же Софьюшка красивая и нежная… Собранные в пучок волосы делали линии изысканными…

– Соф, покажешь, что нарисовала?

– Да…

Когда подошли к столу, Марк встал рядом и обнял за талию.

– Ох ты! Софья!

Она невольно улыбнулась – сама была довольна получившимся.

– Портрет лаванды.

– А вышивку такую сделаешь?

– Да.

– Можно?

Софья кивнула.

Марк отпустил её, осторожно взял рисунок. Удивительная работа. На сиренево-зелёном фоне, где угадывались цветы, действительно, будто портрет, красовался яркий колос-цветок с прорисованными соцветиями.

– Соф… Это…

– Просто меня в детстве научили рисовать.

– Просто?

– Ну да. Я хорошо срисовываю.

– Мне кажется, срисовывать – это с картинки. А ты на цветок смотрела. И потом, этот фон… словно…

– За дождливым окном стоит букет.

– Все бы так срисовывали…

– Марк, это тебе. Для вышивки я ещё напишу.

– Спасибо, – у Марка даже голос сел. – Соф, ты долго… писала этот портрет?

Он прислонил рисунок к стене.

Встал позади Софьи, обнял.

– Чуть больше часа. Я о тебе думала…

– Чуть больше часа?

– Без перерыва…

Прижался щекой к её щеке и обнял сильнее.

У Софьи глаза сами собой закрылись – происходило что-то невероятное. Казалось, она сейчас, обессиленная, повиснет на руках Марка, ноги отчего-то подкашивались…

А он… проводил ладонями по её талии, осторожно касаясь животика – слегка. Целовал шейку – и… едва касаясь губами спинки.

Происходило немыслимое и… пугающее, как всё неведомое. Но одновременно притягательное, невероятно.

– Ма-арк…

– М-м?..

– Кофе или чай?

Софья почувствовала, что он улыбнулся.

– Чай. И… я быстренько в душ.

Поцелуй в макушку и… осторожно коснулся плеч.

Не меньше двух минут у Софьи ушло на то, чтобы уравновесить дыхание. Машинально убрала краски, бумагу.

Вода с краской. Из ванной комнаты слышался шум душа, поэтому… баночку поставила на подоконник.

Так. Термос с чаем. Ну и все-все закуски из холодильника. Корзиночку с хлебом.

И вдруг будто анестезия отступила: зазнобило. Села в уголок дивана и поджала ноги. Обхватила себя за плечи.

Софья не представляла, что сейчас будет. Совершенно непонятная фраза Марка. И это её безумное влечение. Ведь… если… она не сможет сказать «нет». Получится, что она… Ведь так быстро – это неправильно. Несмотря на все чувства.

Она в напряжении уставилась на дверь ванной – вот-вот Марк выйдет…

…Марк с осторожностью посматривал на Софью – глаза испуганного оленёнка наблюдали за ним. Он понял сразу, что ласки его оказались чрезмерными, хотя он всего лишь не смог сдержать теплоту и нежность, выплёскивающиеся через край.

Софья настороженно посматривала на него – взгляд смягчился, когда она заметила, что из ванной он вышел в домашних брюках и футболке.

– А ты? – Марк сел за стол. Ему было очень приятно, что Софья позаботилась о нём – так здорово сервировала, всё удобно. – Соф, покушай!

Заметил, как она встрепенулась.

– А чай горячий?

Марк открыл термос, налил и попробовал.

– Вполне. Будешь?

Софья пожала плечами.

Подтянула колени к подбородку и обхватила.

– Такое впечатление, что ты ничего не ела, – он сделал себе бутерброд с колбасой.

– Ела. Кашу. И блинчик с икрой.

– Как икра? Обещали хорошую.

Софья кивнула.

– Очень хорошая.

Марк пытался есть спокойно. Он сидел к ней вполоборота, изредка посматривал. Вот Софья расцепила руки, отпустила колени. Нет, ну как тут можно спокойно есть, если на расстоянии вытянутой руки такие коленочки.

Софья спустила ноги и разгладила невидимые складочки на своём домашнем платьице.

Не прошла ещё её нервозность, но ничего, это такое приятное волнение было ими пережито. Сейчас Марк понял, отчего перехватило дыхание при поцелуе – он и сам, не то чтобы робел, нет… Он… он уже решил для себя, что с Софьей у них всё произойдёт так, как бывает один раз в жизни. Чтобы запомнилось. И чтобы Софья точно знала – она единственная. И дыхание перехватило именно потому, что она – единственная, а, значит, влечёт к ней неимоверно.

– Соф, а сделай мне блинчик с икрой, – попросил Марк.

Она вздохнула. Оторвала взгляд от рассматривания ножки стола и осторожно посмотрела на Марка.

И тут поняла: он что-то сказал!

– Марк?.. Ты?..

– Можешь мне блинчик с икрой сделать? Как себе.

– Я с маслом ела.

Марк кивнул. И налил Софье чая.

Пока она готовила для Марка блинчик, он соорудил для неё бутерброд с сёмгой. Улыбнулись друг другу.

Марк погладил Софью по руке. Потянулся и поцеловал в щёчку.

Нежность.

Нежность!

Вот оно что! Всего лишь нежность!

«Какой же он… А я-то!»

«Оленёночек!»

– Соф, а у меня завтра свободный день.

– Я согласна!

– На что?

Софья поднялась, встала позади Марка, наклонилась, обхватив за шею, и поцеловала щёку:

– У тебя, наверняка, есть план.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 20

«У тебя, наверняка, есть план»

Конечно, глупо было вот так, абсолютно не подготовившись, ехать в Питер. Но муж, реально, достал! Вырвалась, пар выпустила, но теперь…

Маша покинула дом на набережной. Что, гостиницу искать? И вообще, как-то она об обратном билете не подумала. Хотя… что беспокоиться, если на самолёте без проблем вернуться можно.

Так… Ну да, кто сказал, что если один раз прокатило – явилась без предупреждения с ребёнком, то и второй раз так же гладенько пройдёт?

Так… Значит, Соня в Питере! Вчера была, сегодня её уже нет?

Так… Так, может, она на даче?!

Надо ехать…

…Дорогу она помнила хорошо – от Балтийского вокзала надо ехать. Что же, надо!

Конечно, изменилось многое за прошедшие десятилетия. Но Маша прекрасно помнила адрес. Добравшись до места, несколько раз уточняла дорогу – масса новостроек сбивала с толку.

Добралась. Да… Новый забор, в калитку не войдёшь, щёлкнув щеколдой. Пришлось надавить на кнопку звонка и ждать ответа. И так неприятен был глазок камеры, будто всматривающийся в её мысли.

«Хорошо перестроились, основательно. А это немалых денег стоит!»

Магнитный замок щёлкнул, разомкнувшись, – не очень гостеприимно, такое автоматизированное приглашение войти.

Оказавшись на территории, огляделась. Кустарники и яблони с грушами, ничего не изменилось. Дом. Обшили, крышу поменяли, веранда новая! Дорожки гравийные сделали.

«Точно, дом же ещё! Не хилый кусочек, он же у них на первой линии! Так. Спокойно. Тут наследства хватит и на Соньку и на меня!»

Мария остановилась.

На веранду вышла Нина.

– Нина… Здравствуй.

– Здравствуй.

И молчаливый, долгий взгляд.

В глазах Нины не было ни удивления, ни злости. Безразличие. Абсолютное.

Мария старательно пыталась изобразить беспокойство. Поездка в электричке позволила ей состряпать подобие плана.

– Нина, тут мама наша учудила.

Нина Даниловна спустилась по ступеням и села на скамейку.

Маша успела заметить, что скамеечка не абы какая, а кованая!

– Чем же она тебе не угодила?

– Она ввела меня в заблуждение. Понимаешь, я Софью разыскивала, а она сказала, что та на море!

– А в чём проблема? Ты не в состоянии позвонить собственной дочери?

– У нас размолвка вышла, – Маша вздохнула. – Разреши присесть?

– Пожалуйста.

– Нина, понимаешь, дело в том!..

– Маша, мне ничего не нужно ни рассказывать, ни объяснять. И я понимаю, что привело тебя.

– Ну…

– Да. Софья в Петербурге.

Маша передёрнула плечами.

– Ты можешь мне не поверить, но я, действительно, не знала, что Соня к тебе поехала.

– Я верю. И говорю же, знаю, зачем приехала ты.

– Ладно.

Маша откинулась на спинку скамьи.

– Ещё что-то?

– Ты в курсе, что какой-то… я не знаю… парень, мужчина молодой к Софье приехал?

– Что, ещё здесь? – Нина отметила про себя, что Маша даже не знает, что зовут этого… мужчину Алексей, не говоря уж о…

– Утром был, под дверью твоей вместе потоптались. Правда, попрощался. Кстати, кто его так уделал? Ведь не Соня же?

– Не Соня, – Нина Даниловна усмехнулась.

Они с Софьей и вчера созванивались, и сегодня. Тётя была в курсе происходящего и радовалась, что с её девочкой настоящий мужчина. Но делиться с сестрой, возникшей в Петербурге по личным делам, не собиралась.

– Нин… Не Володя ли это?

– Маш… Не твоё дело. И ещё – о недвижимости в Петербурге и окрестностях можешь забыть.

Маша грустно улыбнулась – вот и всё. Да и глупо было ехать, только вот мужу это бесполезно объяснять. Ну и… была у неё надежда, что уболтает сестру – ведь интеллигентная, мягкосердечная.

Сегодня, конечно, Нину не узнать – говорит неохотно и так… жёстко, что ли? Даже, скорее, безразлично, и от этого колко.

Нина сидела спокойно, на сестру даже не смотрела. Это Маша искоса поглядывала, с каждой безмолвной минутой чувствуя неприятный холодок, сквозивший между ними.

– Нин…

– Воды не предлагаю, у тебя бутылочка в руках. На этом – прощай.

– Нина!

Нина Даниловна поднялась:

– Пойдём, я открою тебе калитку.

Маша не двинулась с места:

– Ты же понимаешь, в какой обстановке я жила. Да и теперь… не лучше!

– Я понимаю, каково пришлось ребёнку, если теперь, в двадцать с небольшим, у неё слёзы то и дело на глаза наворачиваются. И я не понимаю, как ты, осознающая, что выросла в нелюбви, проявила к своей дочери абсолютное безразличие.

– Да я…

– Знаешь, мне кажется, нам в жизни был дан один шанс на двоих, ведь таких, как Софья, поискать, вряд ли найдёшь! Ты этим шансом не воспользовалась, а вот я – не упущу.

– Думаешь, наследством её к себе привязать? – бросила Маша с вызовом.

– Думаю, тебе этот шанс давать было бессмысленно.

Маша встала.

– Вся беда в том, что я по закону имею право! И… если мать с отцом обвели меня вокруг пальца, так это только потому, что Соня с ними прописана осталась, квартира ещё не приватизирована была. И!..

– Беда? Ну если это для тебя… беда, скажу сразу – я давно всё оформила так, что никакой суд моё решение не оспорит. Даже не пытайся, только деньги потеряешь.

– Спасибо, сестрёнка, что предупредила!

– Не за что, – Нина указала в сторону калитки.

Через минуту Нина Даниловна, улыбнувшись, устроилась на веранде с вышивкой.

– Как хорошо, что Софьюшка с Марком.

* * *

– После вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать!

Софья застыла на пороге, услышав эти слова. Пока она мыла чашки, Марк убрал еду в холодильник.

– Соф, пойдём, поваляемся? – Марк улыбнулся. – Я тебе расскажу о своём плане. И ещё… хочу спросить тебя кое о чём!

Марк отправился в комнату и с удовольствием устроился на кровати. Поправил поудобнее подушку на половине, где спала Софья.

Теперь она остановилась на пороге этой комнаты. Марк лежал, подложив подушку, как валик.

Софья села на краешек кровати. Марк протянул руку, она придвинулась поближе.

– Пойдём смотреть, как мосты разводят? В начале второго начинают. Если устроимся неподалёку от Дворцового, думаю, будет классно!

– Пойдём.

– Можно часов в девять начать собираться, поужинаем где-нибудь и… пойдём потихонечку, место займём.

Софья кивнула. И коснулась его руки.

– Если нужно, зайдём к тебе домой, – спохватился Марк. – А то я напланировал! Может?..

– В общем, не надо. Марк… а ты, правда, поспишь?

– Если уснётся.

Он сжал её руку, предлагая устроиться рядом.

– А… о чём ты хотел меня спросить?

Софья раздумывала, как ей лечь. Марк её руку не отпускал, и получалось, что, когда ляжет, она окажется в его объятиях. Она подавила вздох – так хотелось положить голову ему на плечо… Но это чревато появлением торнадо.

Убрать руку…

Марк словно прочёл её мысли, повернулся на бок. Потянул Софью на себя. Так они будут лежать, глядя друг на друга и держась за руки.

И торнадо будет спокоен.

– Соф, какая у тебя любимая книга?

Марку очень хотелось узнать, как и чем Софья жила. Он был в курсе её общения с тётей, вчера узнал о неудачном опыте с тем… мерзавцем. Ещё, конечно, об отце, появившемся в её жизни несколько дней назад и о бабушке, которая… хорошо, если не мешала.

Любимая книга. Софья улыбнулась.

– «Два капитана».

– «Два капитана»! Я, правда, только фильм смотрел.

– А какой фильм?

– Э… Где шесть серий. Бабуля как-то в каникулы усаживала меня, и мы смотрели.

– А я читала её каждые зимние каникулы. Знаешь, чтобы ни на что не отвлекаться.

– Каждые зимние каникулы? Здорово!

– И оба фильма смотрю, когда показывают.

– Соф, а тебе книгу подарили или была дома?

Софья вздохнула.

И рассказала о том, что у неё была няня. И вот лет с пяти она читала ей Каверина. Конечно, сначала сказки, рассказы…

– У неё было собрание сочинений в восьми томах, такие синие обложки. Вот тогда-то мне «Два капитана» в душу и запали. И я с такой охотой стала учиться читать, чтобы уметь самой, когда захочется!

– Вот как!

– А подарил мне книгу дед. Как-то, видимо, заметил. Я тогда так рада была! На Новый год мне преподнёс, я в первом классе была. Вот с тех пор… Знаешь, он даже иногда беседовал со мной.

– То есть? – Марк не смог сдержать удивления. Для него-то дед с бабушкой были самыми близкими людьми.

– Он всю жизнь театром с головой был занят. Я теперь думаю с удивлением – как это он про «Двух капитанов» узнал…

– Театром?

– Он режиссёр. Был театральным режиссёром. Добролюбов.

– Добролюбов?

– Да, – Софья вздохнула. – И я Добролюбова. Знаешь, все годы – ощущение не своей фамилии. Хорошо, что отчество у меня настоящим оказалось.

По изумлённым глазам Марка было понятно, что он вырос в совершенно другой, нормальной семье. Смотреть в его глаза оказалось непросто.

– В общем, няня и Каверин занимались моим воспитанием. С Кавериным я мыслила одинаково. И думала – как хорошо, что я не одна со своими представлениями, но это, конечно, позже было, а тогда, в детстве, будто с близким человеком разговаривала. Няня всегда втолковывала мне, что такое хорошо и что такое плохо. И приучала. Пришли с прогулки – повесь вещи по местам, помой обувь, себя в порядок приведи. Сейчас я понимаю, что она немалую часть за мной, маленькой, переделывала, причёсывала заново, но… Многое мне дала и в бытовом плане, и… – Софья взглянула на Марка: он пристально, внимательно смотрел на неё. Конечно, о книге её спросил, чтобы узнать поближе. – Только… они не могли меня поцеловать, хотя бы в лобик. Ни няня, ни Каверин. Знаешь, так хотела, чтобы… обняли, прижали к себе…

Вот тебе и план. Не ожидал Марк такого. Думал, московские слёзы – только из-за…

На глаза Софьи набежали осторожные слёзы – будто детская привычка ждать, надеяться и сдерживаться.

– Бабушка – актриса. Тётя Нина совсем крохой была, когда она уехала в Москву ради карьеры, бросила здесь всех. Мама… Я так просила её отдать меня тёте Нине, и тётя Нина, оказывается, тоже просила, но… В общем, не слишком любимый не слишком нужный ребёнок. Вот так у меня всё кувырком, каким-то непрерывным кувырком.

– Софьюшка… Теперь у тебя кувырки закончились, – у Марка ком в горле стоял.

– Марк, – она коснулась кончиками пальцев его щеки. – Ты… такой замечательный. Ты в любви вырос?

– Да, – едва вымолвил он.

Слёзы грозились перелиться через край. Что ж она не сдержалась-то… Зачем, зачем Марку видеть? Опять. Да и…

Господи… Теперь, оказывается, тяжелее справиться со слезами. Теперь, когда есть близкие люди. И… так хотелось уткнуться Марку в грудь… Только вот, что теперь? Со всех сторон проблемная…

Попыталась подавить всхлипывание, хотела встать. Но Марк притянул к себе, обнял.

И она заплакала. Так горько…

– Третьи слёзы, – прошептал Марк. – А наше число – четыре. Следующие будут счастливые. И дальше… Я обещаю, у нас всё будет хорошо!