Текст книги "Склонность к дождю (СИ)"

Автор книги: Александра Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Говорите…

– Сонь… – отец непроизвольно сжал кулаки, да так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Всё ведь хорошо? – Такая взволнованность вдруг напугала её.

– Да, да!

Владимир Артемьевич улыбнулся. И напряжение ослабло.

– Сонь, я… Нине предложение сделал. И… она согласна!

– Вы будете вместе!

– Да, – они ответили хором и кивнули одновременно.

Софье показалось, что она глубоко вдохнула и… перестала дышать от счастья.

Замерев, слушала, что предложение тёте Нине отец сделал летом. И она думала…

Думала, решалась…

А он ждал, волновался и невозможно хотел, чтобы она согласилась.

И согласилась…

И не пожалела…

Они столько обрели…

Семья. Теперь они – настоящая семья!

Да, семья…

…Недвижимый ком зашевелился в груди, причиняя нешуточную боль. Будто разрывалась грудь… Софья попыталась задержать дыхание – успокойся, успокойся… Мало ли, мало ли, чего тебе хочется…

Семья…

Отец с тётей Ниной счастливы – это важно, это замечательно и это – главное!

А она… Из-за того, что родилась она и так столько всего было… Сейчас, когда Софья узнала, что родные люди позволили себе стать счастливыми, у неё тепло и радостно стало на сердце. И часть боли ушла.

Но часть – осталась.

Софья всматривалась в их родные, озарённые любовью глаза. Тётя Нина теперь будет женой её папы. А для неё кем станет? Мачехой? Мачехой, не родной матерью. Но… боль-то не уходила потому, что невозможно хотелось, чтобы тётя Нина стала мамой!

Софья почувствовала, как на глаза набежали слёзы. Мягкие, осторожно убирающие боль.

Родная! Тётя Нина ей родная. И значит!.. И… вдруг она согласится?

– Соф… Софьюшка, – послышался голос Нины Даниловны.

Слёзы брызнули, Софья всхлипнула и остатки боли вытолкнулись.

– А можно?

– Доченька, что случилось? – Владимир Артемьевич присел возле Софьи.

– А давайте…

– Соф… солнышко моё, – Нина Даниловна не на шутку разволновалась. – Скажи, скажи…

Последняя иголочка покалывала – только бы тётя Нина не обиделась… и захотела…

– А давайте, я потерялась в детстве, – всхлипывания породили дрожь, её будто лихорадить стало. – А теперь вы меня нашли… Я… ваша, родная…

– Доченька… – прошептала Нина Даниловна и обняла Софью.

Обняла – и возникло небывалое доселе спокойствие. Мучительная боль ушла, оставив в её руках ребёнка… её Софью.

Владимир Артемьевич обнял их, прижал к груди.

Слёзы… Пусть, пусть струятся эти счастливые слёзы…

… А когда все трое смогли успокоиться, Софья, осторожно улыбнувшись, спросила:

– Значит, я ваша?

– Конечно, – ответили снова одновременно.

– Мам-пап, а когда вы поженитесь, – Софья растирала по щекам остатки слёз и улыбалась, уже озорно поглядывая на них.

– Мы думали, после новогодних праздников.

– Ну да.

– Где-нибудь в конце января.

– Через два месяца…

Глава 33

Через два месяца…

– Наконец-то… – прошептал Марк и почувствовал, что дрожь, не покидающая его последние полтора часа, стихает.

Он откинулся на подголовник и шумно выдохнул – как хорошо, что «Сапсан» движется плавно, быстро скорость набирает… Всего лишь три часа сорок шесть минут потерпеть, и он будет в Питере. А там уж…

…После утреннего судебного заседания, в ходе которого была поставлена успешная точка, Марк решил позвонить Софье. Утром они сообщениями обменялись, а так хотелось её голос услышать.

Но.

На звонок ответила Нина Даниловна.

– Тёть Нин? – у Марка голос мгновенно сел от неожиданности.

– Марк… Софья заболела.

– Что с ней?!

Что могло случиться, если по телефону сама не ответила?!

– Краснуха. Представляешь? Температура высоченная. Правда, сейчас задремала после парацетамола.

– Доктор был?

– Конечно. Она когда на работу собиралась, заметила сыпь… Поняла, что неспроста познабливает. Мне позвонила.

– Я приеду сегодня.

– Приедешь?

– Конечно. Сейчас всё организую. Позвоню позже, когда билет куплю.

– Марк?..

– Софье пока не говорите, чтобы не беспокоилась.

– Хорошо.

В прошедшую субботу состоялось бракосочетание Нины Даниловны и Владимира Артемьевича. Марк только уехал в понедельник на пятичасовом «Сапсане».

– Тёть Нин, что-нибудь нужно?

– Нет. Я всё купила, что доктор назначил. На работе отпросилась. Володя вечером приедет.

– Я приеду.

И поспешил в Большой Каретный переулок, где оставил свою BMW. На ходу позвонил деду:

– Дедуль, привет. Свободен? Отлично. Можешь мою машину забрать? Я недалеко, в Тверском суде. В Большом Каретном стоит, около семнадцатого дома, на платной парковке. Я пока в машине буду, билет купить надо и пару звонков сделать. Срочно в Питер уезжаю.

Морозно было. Конец января радовал хорошей зимней погодой. Марк с удовольствием оказался в машине и включил обогрев.

Он действовал чётко. Ближайший «Сапсан» в Петербург отправлялся в половине четвёртого. Мест оказалось достаточно даже по ходу движения. Как же было удобно – Марк пользовался приложением и при посадке демонстрировал проводнице экран своего мобильного с электронным билетом.

Так, главное сделал.

Пролистал контакты – искал номер своего терапевта. И поймал себя на мысли, что плевать ему на работу, раз сразу подумал о покупке больничного.

– Надо успокоиться.

Марк нажал на кнопочку, и экран телефона погас.

Так, что у него по работе на данный момент? Сегодня он завершил крупное дело. Ближайшие – несколько дел по ДТП, заседания по которым далеко впереди. То есть сейчас он будет заниматься вновь поступившими…

В конце концов, он партнёр.

Набрал шефу. Поприветствовал ещё раз.

– Марк, что-то случилось?

– Да. Я срочно уезжаю в Петербург. Невеста заболела.

– Что-то серьёзное?

– Надеюсь, обойдётся.

– Дай Бог.

– Если возникнет необходимость, высылайте документы. В крайнем случае – приеду.

– Ты сегодня едешь?

– Сегодня. В принципе, могу взять больничный…

– Нет, не стоит. Что мы, чужие люди, что ли?

– Я на связи.

– Конечно. Возникнет необходимость, сообщу.

Шеф пожелал удачной дороги и самого наилучшего исхода возникшей проблемы.

Марк улыбнулся – вот и отлично.

Но терапевту своему всё же позвонил, проконсультироваться о краснухе. Сам-то Марк переболел ею в детстве. А вот то, что Софья заболела сейчас…

…До отхода поезда был ещё час. Добраться до вокзала можно было минут за двадцать со всеми хождениями и пересадками в метро. Поэтому решил подождать деда.

– Уф, успел! Так хотел, чтобы ты меня дождался!

– Привет!

Марк вышел из машины.

– Документы под козырьком.

– Вот, Пётр Николаевич протянул Марку небольшой пакет. – Бабуля запеканку для тебя передала, чтобы в поезде съел. Я даже спорить не стал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Съем, дедуль.

– В лоточке. Ложечку тебе положила. И шоколадка ещё…

– Поцелуй её.

Пётр Николаевич с нежностью посмотрел на внука – какой же Марк отличный парень. Другой на таком-то нерве послал бы ко всем чертям… со своей запеканкой.

– Марк… Софье надо сейчас побольше витамина «С».

– Бабуля сказала?

Марк убрал переданное бабушкой в боковое отделение сумки.

– Марк… Софья не беременна?

– Нет, – ответил спокойно. – Только если чудом.

Терапевт, с которым вот только разговаривал, тоже этим поинтересовался. Потому что в период такой болезни беременность приходится прерывать.

– Ну… просто ты сорвался мгновенно.

– Да. И на работу плевать, представляешь?

– Представляю.

Марк вздохнул:

– Надо что-то решать.

– Скоро всё образуется.

– Хотелось бы.

– Вот увидишь. Ладно, езжай.

– Дойду до метро и сниму парковку, не торопись.

Пётр Николаевич сел в машину. Они с внуком были одного роста, поэтому поправлять ничего не пришлось. Дед обожал машину Марка, поэтому улыбнулся, выруливая на проезжую часть.

– Только если чудом… – пробормотал Пётр Николаевич. – А к чудесам вам не привыкать, ребятушки. Но это чудо пусть немного позже случится. А сейчас – дай Бог Сонечке здоровья.

* * *

У двери вагона Марк стоял первым. Поэтому, как только проход открыли, быстро пошёл по платформе. Вперёд, к зданию вокзала.

Когда недавно созванивался с тётей Ниной, она сказала, что Владимир Артемьевич встретит его, будет ждать в здании вокзала перед рамками. Ещё сказала, что Софья спит. У Марка мысли одна сменяла другую – Сонечка спит, и это хорошо; но спит что-то долго: а может, она ночью плохо спала, ведь инфекция-то уже разгулялась…

…Мужчины обменялись рукопожатиями и стремительно зашагали к выходу.

– На Гончарной машину поставил. По Полтавской на Невский выйдем. Там, конечно, до Восстания пробочка, но ничего.

– Да тут ехать-то…

Миновав оживлёние привокзальной площади, очень быстро оказались в автомобиле. И Марк в который уже раз поймал себя на мысли, что чувствует огромную радость, когда видит площадь Восстания и понимает, что до дома осталось всего ничего.

– Постоим, – Владимир Артемьевич откинулся на подголовник.

– Владимир Артемьевич, как чувствуете себя в новом статусе?

Отец Софьи бросил взгляд на новенькое обручальное кольцо, и губ его коснулась улыбка.

– Я счастлив, – он посмотрел на Марка. – И знаешь – восторг. А ещё, будто дышу и никак не могу надышаться.

– Да, это и есть счастье.

В общем-то, Марк и Владимир Артемьевич общались легко. Но только вот при встрече каждый будто барьер какой-то преодолевал.

– А Софья всё спит?

– Да. Нина, знаешь, ходит и слушает её дыхание.

– Наверное, помимо болезни ещё и усталость накопилась.

– Несомненно. Хоть она и уверяет, что на работе особенно не устаёт, напряжение по-любому сказывается. Да и зима.

– Конечно.

К удивлению Владимира Артемьевича пробку проехали достаточно быстро, Марк считал, что в Питере всё же посвободнее на дорогах. Вот в Москве – это да, как встанешь на Трёшке! Воткнёшься и ползёшь всю дорогу. Дошло до того, что уже красного цвета для обозначения пробок недостаточно, уже красно-чёрный в ход пошёл.

– Я-то собрался за нашими с Ниночкой вещами, думали на время к Софье перебраться. А она звонит и говорит, что ты едешь. Надолго смог вырваться?

– Хочу побыть с Софьей, пока не выздоровеет. И… Владимир Артемьевич, скажите, когда врач повторно придёт?

– Через пять дней. Но сказал, если возникнет необходимость – вызывать.

– Анализы, я так понимаю, пока не собираются делать?

– Марк, я уже был в своей ведомственной поликлинике, прикрепил Софью. В общем, пусть ей больничный в районной продлевают, а как сможет на приём пойти, наши своим продлят, ну и…

– Ведомственная – это хорошо. А анализы мы и сами организуем. Надо на вирусы взять, гормоны и общий.

Владимир Артемьевич кивнул – и признался самому себе, что с приездом Марка почувствовал себя спокойнее.

– Ты с кем-то консультировался?

– Да. Со своим терапевтом. И ещё… Сон, как говорится, лучшее лекарство. Но Софье надо как можно больше пить.

– Нина сразу клюквенный морс сварила, поила Соню, пока врача ждали. Я вот недавно брусники привёз.

– Начну её поить, когда проснётся.

– Я думаю, должна скоро проснуться. Нина говорит, она, будто малышка, день с ночью перепутала.

Размеренное движение закончилось. Троицкий мост был свободен, поэтому оставшийся путь до дома промчались.

Когда въехали во дворы, Владимир Артемьевич обратил внимание, что Марк достал ключи. У Марка, значит, есть ключи. Отец Софьи подавил вздох – когда же он окончательно с собой справится? Сам же почувствовал облегчение, когда узнал о приезде Марка. Марк-то не растеряется в любой ситуации. И вот! Ключи. И что?

Марк поглаживал брелок, пока ждали лифт. Это Софья ему такой замечательный брелок подобрала – деревянный овал с выжженным изображением Спаса-на-Крови.

– Сейчас главное – соблюдать постельный режим, чтобы, не дай Бог, не было осложнений. Завтра найду лабораторию и приглашу медиков, чтобы взяли кровь на анализ.

– Знаешь, Марк, я сразу начитался и интернете… Самое опасное – это чтобы отёка мозга не было, насколько я понял, чтобы в сторону чего-то типа менингита не ушло.

– Да. Поэтому нужен строгий уход и контроль.

– И ведь болеют в основном дети. И – на тебе…

…Нина Даниловна не могла сдержать улыбки, когда вошёл Марк. И даже залюбовалась им – впервые увидела его в пальто. Какой же он элегантный! Обычно он в куртках, а тут… сразу после суда сорвался. К Софье!

– Кажется, температура спадает. Я осторожно лобик потрогала, вот только что.

Марк тётю Нину обожал – она настолько очаровательная, приветливая и милая была! Обнял её, наклонился и поцеловал в щёку:

– Тёть Нин, спасибо, – прошептал ей на ушко.

– Заболела наша девочка… Но ничего, как узнает, что ты приехал, сразу ей легче станет, – и вдруг встрепенулась: – Марк, а ты не заразишься?

– Нет, я в детстве болел. И в универе нам делали дополнительно от кори, краснухи, ещё там что-то… Интересно, Софью прививали?

– Врач интересовался, она ответила, что только от кори.

– От кори – это стандартно…

– Марк, что говорить… Кому что надо было.

Нина Даниловна повела его в кухню, чтобы показать, где что лежит. Она для Марка ужин приготовила. Ещё и брусничного морса сварила. Чай сделала.

– Мы тогда поедем.

– Конечно.

– Марк, а Софья не испугается? Может, всё-таки разбудить её?

– Не стоит… Я позвоню ей.

Тётя Нина коснулась его плеча и кивнула.

– Я в спальне нижний свет оставила…

– Вам отдохнуть надо.

– Позже позвоним.

– Конечно, тёть Нин.

Нина Даниловна и Владимир Артемьевич попрощались.

А ведь, действительно, устали. Волнение и физические силы отнимало. Нина Даниловна села в машину, а Владимир Артемьевич решил выкурить сигарету. И видно было, что он слишком взволнован.

Нина вздохнула – понятно, что он не только из-за болезни дочери не находит себе места.

Володя взглянул на часы – начало девятого. Запрокинул голову и бросил взгляд на башенку. Небо сегодня чистое. А он что-то никак не избавится от дурацких мыслей.

Когда сел за руль, не выдержал.

– Нин, а если у Сони не краснуха?

– Как?

– Так.

– Володь, врач компетентный был. У меня не единого вопроса даже не возникло. И осмотрел хорошо, и объяснил всё замечательно.

– И сами на сайтах почитали.

– Ну да…

Он кивнул.

– Нин, а вдруг это аллергия! При аллергии температура тоже до тридцати девяти может подниматься.

– Аллергия? – изумилась Нина Даниловна.

– Да. Вдруг вещество накопилось и от этого такая реакция организма.

– Вещество? Володь, ты о чём?

– О никеле.

– О каком никеле?

Владимир Артемьевич вцепился в руль.

– Нин, у Софьи эти украшения из белого золота…

Однажды браслет и помолвочное кольцо, подаренные Софье Марком, уже были предметом обстоятельного разговора. Софья украшения не снимала, и отец волновался. Опасно. Видно же, что не бижутерия. Ещё не хватало, чтобы напали.

– Володь, перестань, – успокаивала его тогда Нина. – Посмотри на Софьюшку, она, то браслета коснётся, то на кольцо посмотрит. Ей так легче, с этими украшениями.

Нина Даниловна знала, что браслет Марк подарил, когда признался ей в любви, а кольцо – на море, попросив стать его женой.

– Я понимаю. Но белое золото с бриллиантами! Это очень дорого, и это очень привлекает внимание. Вот даже в транспорте кто-нибудь заметит, пойдёт за ней. Не дай Бог, конечно!

Тогда Нина его с трудом, но смогла успокоить.

– Вот чем Марк думал, когда дарил ей браслет по цене машины? Нин, я ради интереса посмотрел, сколько подобные украшения стоят. Причём, неплохой машины!

– Марк думал сердцем, Володь. И давай, не будем волноваться напрасно. Я вот уверена, что эти украшения оберегают нашу девочку.

Вопрос был закрыт.

И вот – здравствуйте. Украшения и… вещество?

– Нин, белое золото – это сплав с никелем. Никель может вызывать аллергическую реакцию. Вдруг у Сони как раз такая реакция? А?

– Что ты говоришь…

– Знаю, что говорю, – Владимир Артемьевич ещё крепче сжал руль. – Вот в Европе даже запрещён подобный сплав. У нас – нет. У нас белое золото – это чаще всего сплав как раз с никелем.

Нина Даниловна коснулась его дико сжатых пальцев. Погладила и осторожно отняла от руля.

– А вот как раз, Володенька, и не знаешь. Украшения, которые подарил Марк – это сплав золота с платиной.

Повисла небольшая пауза. Небольшая…

– Ага! Значит, ещё дороже!

– Тебе не угодишь.

Он вздохнул:

– Нин, недавно в сети шутка гуляла. О зарплатах. Знаешь, там адвокат был первым – «раз процесс, два процесс, завтра будет «Мерседес», ну… и про других по нисходящей. Я понимаю, Марк может себе позволить… Только…

– А что это они с адвокатов-то начали? Да это – ладно. И знаешь, Марк деньги зарабатывает честно. Но главное, что твоя версия с аллергией потерпела фиаско, дорогой.

– Значит, краснуха.

– А я знаю, почему Софья краснуху подцепила.

– Почему?

– А у неё детство только началось… Так что…

– Ну да, – Владимир Артемьевич осторожно улыбнулся.

– И вообще, тебе необходимо разобрать свои баррикады.

Нина Даниловна потянулась к мужу и поцеловала в щёку.

– Володь, если ты последний поребрик не распилишь на сувениры и не раздаришь туристам, можешь споткнуться и тогда… Скажи, ты хочешь, чтобы Соня волновалась?

– Нин, я нормально общаюсь с Марком.

– Но холодок между вами есть, хоть ты это и тщательно скрываешь.

Владимир Артемьевич шумно выдохнул.

– Есть. И я понимаю, что это дурость во мне какая-то… Они ведь взрослые люди.

– Они счастливы.

– И Марк – хороший парень.

– Мужчина. Замечательный. Лучший.

Владимир Артемьевич смотрел перед собой, на двор, освещённый мягкими струями фонарей. Свет, отталкиваясь от асфальта, устремлялся в небо. Вверх, вверх, всё вверх…

– Ниночка… прости меня, пожалуйста.

– Всё?

– Переволновался. Но сейчас – ушло… Правда, прямо дышать легче стало.

Нина Даниловна улыбнулась.

– Вот я сейчас стала абсолютно спокойна, потому что Софья с Марком.

– Знаешь, и я. Когда ты сказала, что он приедет, правда, легче стало.

– Потому что… их любовь…

– Что… их любовь?..

– Их любовь – это чудо.

Глава 34

Их любовь – это чудо

Марк, заперев входную дверь, вздохнул.

Перед ним была прихожая этой огромной квартиры. Не прихожая – мечта любого ребёнка. Тут можно было запросто прокатиться на велосипеде, причём удобно поворачивая. Да и остальное – на этих нескольких сотнях метров во что только не поиграешь!

Осторожно шагая, прошёл в дальний конец квартиры, к спальне. Слышалось, как эхо гуляет… Из приоткрытой двери струился мягкий, тихий свет, и Марк заглянул.

Софья спала, обняв его подушку. Увидев это, Марк почувствовал, как учащённо забилось сердце. Так хотелось подойти, обнять и сказать – зёрнышко, я здесь, всё хорошо…

Соня пошевелилась, и он поспешил отойти. Не хотел испугать её своим неожиданным появлением.

Марк ушёл в комнату, выходящую окнами на зоопарк. И достал телефон.

Софья ответила на третьем звонке, значит, действительно, просыпалась.

– Аленький… привет.

– Привет, маленькая… Как дела?

– Нормально.

– Хорошо.

– Только… Марк, а я приболела.

– Сонечка, я знаю.

– Мама звонила?

– Да, мы разговаривали.

У Сони был тихий, заспанный голос.

– Марк, ничего страшного. Я долго проспала, чувствую, что уже лучше.

– Сейчас посмотрим.

– Скайп включить? – Софья забеспокоилась. – Но я…

– Нет, ты лежи. Солнышко, я приехал. Я в квартире. Уже иду к тебе.

Когда Марк вошёл в спальную, заметил, что Софья успела накрыться с головой. Он подошёл к кровати и присел перед ней – сквозь щель был виден глаз.

– Кто это прячется от меня?

– Зёрнышко.

– Соф, я не заражусь, я болел краснухой.

– Это хорошо, – щёлочка исчезла.

Софья, не показываясь из-под одеяла, передвинулась на свою половину.

Марк обошёл кровать.

– Тук-тук.

Из появившейся щёлочки вновь был виден лишь глаз.

– Чей это глазик?

– Солнышка.

– Соф…

– Я в сыпи.

– Это понятно.

– Я сейчас некрасивая.

Марк уселся на пол, положил голову на край кровати.

– Я так хочу тебя обнять, – прошептал он.

– Фу… Вот какие пятнышки.

– Я тебя поцелую, и ты быстрее поправишься.

– А вдруг ты скажешь – фу, фу, фу?

– Соф… Знаешь, что? Ты пока попей и температуру померяй. А я душ приму. Хорошо?

Он поднялся. Подошёл к шкафу и достал домашнюю одежду.

Снял пиджак, галстук. Освободился от рубашки…

Как только обернулся, Софья тут же оказалась под одеялом.

– А что это зёрнышко моё страшненькое подсматривает?

– Ты-то красивенький…

– Градусник поставила?

– Да. Марк, а мы одни?

– Одни.

– Ма-арк… А как же ты приехал?

– Между Москвой и Питером есть железная дорога, по этой дороге ездит очень быстрый поезд. Вот на этом поезде я и приехал.

Он отправился в душ. Один из санузлов, с душевой кабинкой, был напротив спальной.

Софья села в кровати. Сидела, широко улыбаясь. Какое счастье – Марк приехал!!!

Ах, да, попить надо!

На тумбочке стояла чашка с морсом. Выпила всё – конечно, жидкости нужно как можно больше.

В комнате горел нижний, мягкий свет. Она вытянула руку, посмотрела на запястье, рассматривая сыпь, – не так уж и заметно. Но как только поняла, что Марк закончил принимать душ, снова укрылась с головой.

Марк подошёл к кровати со своей стороны и нажал на клавишу выключателя – комната погрузилась в темноту.

– Соф, вылезай, ты так задохнёшься.

Он лёг, придвинулся к ней и обнял.

– Какая температура?

– Тридцать семь и шесть.

– Это замечательно.

То, что к ночи температура не поднималась, было отличным знаком.

Софья лежала спиной к Марку, ухватившись за его руку. Ей, действительно, стало легче. И хорошо, что он погасил свет. Что-то она никак стеснительность не прогонит.

Марк приподнялся и коснулся губами её виска:

– Соскучился невозможно…

– Тебя надолго отпустили?

– Буду с тобой, пока не выздоровеешь.

– Правда?

– Конечно…

Осторожно повернул её к себе.

– Аленький, такое ощущение, что температура нормальная. Утром дико знобило. Сейчас так хорошо…

– Ты выспалась, отдохнула, дала возможность организму справиться.

– Марк… – Софья обняла его, уткнулась в шею…

– Наконец-то…

– Я в этот раз так тосковала по тебе, – прошептала она. – Хотя ты уехал всего лишь позавчера…

– Уже полных три дня прошло.

Время, разорванное, идущее подобно вытянутым перистым облакам, плывущим по серому небу, тянулось… Прошедшие дни оказались самыми тоскливыми из всех. Возможно, потому, что очень красочные выходные они провели. Нина Даниловна и Владимир Артемьевич поженились – трогательная, красивая церемония бракосочетания, затем небольшое торжество в ресторане в компании друзей. Софья с Марком не пропустили ни одного танца. А потом… оказалось, что Соня была единственной незамужней. Нина Даниловна кинула букет – Софья поймала…

А после пришлось снова расставаться с Марком, и такая тоска в этот раз накатила. И даже то, что он уехал не в воскресенье вечером, а ранним утром понедельника, не спасло…

И вот – Софья заболела, и Марк приехал.

Глаза привыкли к темноте, и они отлично видели друг друга. Марк то и дело касался губами её лба. Нет, высокой температуры не было. И даже казалось, что снижается…

– Сонь, давай я тебе ещё попить принесу.

– Чуть позже, ладно…

От интонации её голоса Марка зазнобило.

– Соф, а от температуры мышцы не ломит?

– Утром и днём спина болела. Но сейчас…

Марк принялся поглаживать ей спину, и Софья изогнулась, прильнула к нему ещё сильнее, наслаждаясь лаской.

– Сонь… тебе покой нужен.

– Ты моё успокоительное.

Он поцеловал её осторожно. Конечно, они соскучились, да ещё как-то особенно…

И Софья сейчас была особенной – её неудержимо влекло к Марку. Желание застилало разум, это точно.

– Марк… милый… – шептала она. – Я люблю тебя.

– И я тебя. Очень люблю, – но мысль о том, что Софья не здорова, судорожно билась, не позволяя забыться. – Соф… Соф… Девочка моя…

– Я так хочу к тебе… Невозможно…

Мелькнула мысль, что какие-то инстинкты срабатывали. Неосознанное желание попавшего в экстремальные условия организма Софьи.

И надо попытаться…

Надо ли?

– Аленький…

– Сонечка…

* * *

– После всего, что произошло этой ночью, ты просто обязана взять меня в мужья.

Соня рассмеялась и уткнулась Марку в грудь. А он поцеловал её в макушку.

– Вот я же говорила тебе, что ты моё лучшее лекарство! Температура нормальная!

– Чудеса, да и только!

Софья попыталась было сесть, но Марк удержал её и уложил, укутав в одеяло. Он внимательно смотрел на любимую – сыпь, конечно, ещё не сошла, но яркой не была. А то, что с утра температура оказалась в норме – очень хороший знак.

Соня улыбалась:

– Видишь, я не стесняюсь.

– Чего уж теперь стесняться-то!

– Марк!

– Давай я тебе чая сделаю, а потом подумаем, что на завтрак поедим.

– Да я сделаю, – она попыталась встать.

Не тут-то было.

– Лежать, лежать, лежать. Думаешь, для чего я приехал?

– Для чего?

– Беречь своё зёрнышко.

– А как же?

– Сонь, сейчас всё сделаем. Главное – без прыжков…

…Софья не просто была счастлива, она с трудом сдерживала восторг оттого, что Марк был с ней. Приехал…

Она улыбалась. То и дело. Просто так.

Марк внимательно посматривал на неё.

А когда уже со всеми необходимыми делами было покончено, Софья накормлена, температура в очередной раз измерена, наполнена морсом очередная чашка…

Марк выбрал лабораторию и пригласил медиков. Завтра утром возьмут кровь на анализ.

– Результаты придут мне на почту, я их своему терапевту перешлю.

Она засмеялась:

– А ещё напиши, что есть уникальное лекарство.

– Этот, открытый тобой метод, не подлежит огласке, очень уж индивидуальный подход.

– Потому что Аленький – только мой.

– Да, – улыбнулся Марк. – Но если серьёзно, совсем недавно слышал, что британские учёные определили – при хорошем настроении пациента организм вырабатывает антитела к вирусам гриппа. Возможно, не только гриппа это касается.

Настроение у Софьи было прекрасным.

– Соф, – Марк, закончив все дела, устроился возле неё. – А я оплатил госпошлину для регистрации брака. Давай подумаем, когда поженимся.

Софья уставилась на Марка – не предполагала она, что он сейчас начнёт об этом говорить. Ведь ещё не решено, в каком городе они будут жить. О смене работы Марк не упоминал, значит…

– Когда тепло будет, наверное…

– Давай во дворце бракосочетаний на Английской набережной.

– Марк…

Конечно, стать мужем и женой в этом дворце – мечта…

– Единственное, там может быть очередь. Но ничего, сначала узнаем, а потом будем действовать. Короче, ни о чём не беспокойся, наймём человека, который всё организует.

– Да?

– Безусловно. И можешь отзывы об обслуживании не читать, у нас всё на высшем уровне пройдёт и без спешки.

– Хорошо.

– Давай лучше подумаем, какие кольца купим!

Марк взял ноутбук. И они принялись размышлять, рассматривая множество вариантов обручальных колец. Смотрели, смотрели. И одновременно остановились на комбинированных кольцах – широкая основа из белого золота, на которую будто надето золотистое тонкое колечко.

Марк посматривал на Софью – мама оказалась права, зёрнышко его светилось от счастья. А он-то всё не решался начать разговор о свадьбе. Напрасно.

И у него так тепло на душе стало. Ведь когда они поженятся, будут вместе неотлучно!

– Марк, а в каком костюме ты будешь?

– В костюме того цвета, который ты выберешь.

– Вместе решим, ладно?

– Конечно.

– А платье – я без тебя куплю!

– Да, это да.

– Ой, Марк! Ты таким красивым будешь, представляю себе! Тебе и так костюмы идут, а уж свадебный…

Он захохотал:

– Ну точно, ты берёшь меня в мужья!

– Аленький… Я так рада, что ты приехал…

…Радость не ослабевала, несмотря на болезнь. Ещё несколько дней к ночи поднималась температура, благо не высокая. И хотя больше никаких проявлений не было, а сыпь бледнела и начала исчезать, Софья соблюдала постельный режим. И часто подавляла вздох – никогда за ней так не ухаживали. В Москве мать, казалось, брала больничный по уходу за ребёнком, только чтобы самой отдохнуть. Говорила Софье, что и когда принимать – и только.

А вот Марк…

Да и отец с тётей Ниной и звонили, и навещали. Нина Даниловна готовила дома, а им завозила. Так особенно хорошо время проводили.

Соня купалась в их любви и легко выздоравливала.

…В один из дней, когда Софья уже не нуждалась в постельном режиме, Марку позвонили из Москвы и попросили поработать с материалами нового дела. Поскольку стол пока был только в кухне, он там и устроился с ноутбуком.

А Софья поднялась в башенку.

Она во время болезни не вышивала, поэтому очень соскучилась по рукоделию.

Здесь у неё была настоящая мастерская. Вдоль нескольких окон вмонтировали рабочие столы, сделали стеллажи. Софья забрала в багет и развесила свои любимые вышитые картины. Купила удобное кресло для работы.

Но и об отдыхе не забывала. Вдоль перил поставила небольшой диванчик, на который любила прилечь – и подумать, и почитать, и полюбоваться небом.

Сейчас, поднявшись в башенку после нескольких дней отсутствия, она обошла по окружности свои владения, с улыбкой глядя на панораму Петербурга.

Вздохнула.

Но тут взгляд её упал на коробку. В коробке лежали закладки.

– Совсем забыла… Надо было маме отдать, – и невольно улыбнулась: вслух она тётю Нину пока так тётей и называла, если обращалась к ней и отцу, говорила «мам-пап», а про себя, Марку или в одиночестве, но вслух – говорила «мама». – Маме…

Дело было в том, что Нина Даниловна своё увлечение вышиванием превратила в небольшой источник дохода. Она продавала вышитые ею картины. Не вышивать она не могла, а складывать работы смысла не было.

Когда Софья привезла из Москвы все свои вышивки, Нина Даниловна предложила племяннице составить ей компанию в этом нехитром бизнесе.

– Тёть Нин, а я могу закладки для книг делать. Я одно время их в качестве сувениров коллегам на праздники дарила.

Софья с удовольствием занялась изготовлением закладок – рисунок для вышивки был небольшим, и это разнообразие сюжетов увлекало, позволяя свободному времени пролетать незаметно.

Она поставила коробку с закладками на диване, чтобы не забыть отнести в прихожую. Снова подошла к одному из окон… Смотрела на свой любимый Питер. И понимала, что, наверное, придётся уезжать. Потому что Марк не просто всерьёз заговорил о свадьбе. Они уже столько деталей обсудили. Только вот о двух очень значительных моментах не заговаривали.

Деньги. Марк планировал всё по максимуму, это понятно. И Софья мысленно подсчитывала, деля затраты пополам. Конечно, на карточке, которую подарил отец, денег на что только не хватит. Но… нет, на свадьбу – нет… В общем, сейчас, поднявшись в мастерскую, Софья решила выставить на продажу все свои вышивки, всё равно лежат. А там уж сбережения посчитает.

Она скользнула взглядом по белому полотну Невы, по Мраморному дворцу и остановилась на Спасе. Главный купол забрали в леса… Вообще, этой осенью так много зданий начали реставрировать… Когда Софья вернулась с моря, наблюдала, как город будто скрывается, задвигая занавес.

Словно Петербург встретил её, дал возможность показать Марку свои красоты, а теперь… Только бы не стал отворачиваться. Город-то, наверняка, знает, какое важное решение ей предстоит, это тебе не денежный вопрос… И пока всё идёт к тому, что…

– Потому что у Марка работа, – прошептала Софья. – Да и…

Будто специально, в недавно прочитанной книге шла речь о мужчине, который был настолько очарован Питером, что хотел было сменить место жительства, но… всё же решил только наведываться в прекрасный город на Неве, чтобы получать наслаждение, не захотел делать из Питера обыденность.