Текст книги "Склонность к дождю (СИ)"
Автор книги: Александра Ростова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 15
К счастью привыкаешь быстро!
Марк привык за три дня. Принял счастье.
И понял – это она! Та, о которой мечтается в грозу. Частичка волшебного тепла, способная растопить его одиночество.
Да и не за чем даже думать об одиночестве! Не одинок он больше, у него есть Софья!
Трёх дней хватило, чтобы осознать: волнительное трепыхание – это поселившаяся в душе любовь. Восторженное вздрагивание при встрече – это не влечение, это… просто любовь. Тоска, возникающая при прощании, – любовь, у которой нет сил терпеть разлуку. А ещё… невыносимое желание быть рядом, просто всегда быть рядом.
А вечерние разговоры по телефону… Марку казалось, что они совсем близко. Он чувствовал её, знал, когда она улыбается, как меняются её глаза, если задумывается о чём-то.
Только вот… он чувствовал, будто между ними стоит стекло, оконное стекло в каплях дождя.
Вчера Софья рассказала о предстоящей встрече с отцом, о том, что узнала, кто он, вот только-только. И очень внимательно посмотрела на Марка – для неё важно было, как он к этому относится.
Марк лишь крепче сжал её пальчики, а после осторожно погладил.
– Я не берусь никого судить, – да и Софья не давала никаких оценок, она лишь рассказала ему о сложившейся ситуации. – Но, Софья, если твой отец поехал в Москву, узнав о тебе, это о многом говорит. Ведь, как правило, у каждого своя правда. Ты составь о нём своё мнение. Вот и всё.
Софья так посмотрела на Марка – будто он единственный человек, проявивший к ней участие.
– Я… незаконнорожденная, – прошептала Софья.
– Ты уникальная…
… Марк отодвинул тюль. За оконным стеклом сияло палящее солнце Петербурга. А он видел другое, московское, в каплях дождя.
– Но ничего, – прошептал Марк. – Отворим московское окно, прогоним твои слёзы, Софьюшка. Всё хорошо будет, мы же теперь вместе. Солнышко моё!
Заметив подъехавшую машину Андрея, Марк, с неохотой отпустив мысли о Софье, вздохнул. Всё. Надо делами заниматься.
– Марк Анатольевич, думаете, нам удастся разговорить соседей? С Валерием-то они помалкивают.
– Ну ещё бы! Он им источник дохода прикрыл, хоть и небольшой.
– Ну да, приятный пустячок, к которому они привыкли.
– Именно. И надо дать понять, что молчание только отодвинет возвращение этого приятного пустячка.
– А вдруг они и правда ничего не слышали? Валерка так и не вспомнил.
– У него пробьётся что-нибудь, он теперь спокоен, что привлекать его не станут. А вот соседи… пожилые люди и засыпают поздно, и спят чутко, да и не долго спят. Поговорим.
Поговорили плодотворно.
Очень большой эффект дало предъявление удостоверения адвоката – специалист хочет разобраться, отчего же не ответить на его вопросы? Тут тебе и никакого «с моих слов записано верно», и никто не будет намекать о незаконности незарегистрированного нехитрого бизнеса. Наоборот! Чем быстрее разобраться во всём произошедшем, тем лучше! А то ведь, действительно, в следствии-то дел невпроворот, они больше бумажек пишут, чем расследуют. Ну да, как в поликлинике теперь: врач вроде и жалобы твои слушает, и отвечает, а сам-то… пишет, пишет, пишет, пишет, да ещё и в компьютере что-то тыкает!
Ах, насчёт Пашки, который самогон делает? Не видели его с того самого дня. Накануне убийства был, а ни на следующий день, ни дальше – нет.
– Возможно, стоит подать заявление о пропаже человека?
Этот вопрос Марка вызвал ухмылку у каждого из соседей. Какое заявление! Да и не примут ни у кого заявление! Потому что! Потому что Пашка у участкового на контроле. Пусть участковый и чешется. И потом, аппарат самогонный изъяли, пусть сами хозяина и ищут. Он им нужен, отчасти по его милости всё это в нашей квартире случилось!
А, ну да, загруженность большая! Тык… У бабы… простите, у женщины он своей скорее всего! И кстати, может его уже и допросили, раз участковый к нам не заявлялся.
А вам-то, да, побеседовать с ним есть смысл. Подскажем, подскажем, где его дама сердца проживает. Недалеко, через дом, двором пройдёте.
А насчёт той ночи?
Хлопала дверь, хлопала. А больше – правда! – не слышал никто ничего. Всё было как обычно. Хлоп. Топ-топ. Топ-топ. Хлоп. И дальше по той же схеме.
Закончив с беседами, Марк с Андреем зашли в комнату Валерия.
– Кстати, соседка твоя ближайшая где?
– Спит наверняка. Она вечно днём, после двенадцати вырубается.
– Валер, а с ней ты пробовал говорить? Всё же у неё комната ближайшая к входной двери.
– Пробовал, конечно. Но она самая бука у нас. Неразговорчивая. А сейчас она особенно недовольная – торговли никакой.
– Ну, у вас тут… – Марк, действительно, не ожидал оказаться в такой колоритной квартире. – И чем она-то торгует?
– Салфетками всякими.
– Какими салфетками?
– Вязаными. Она салфетки вяжет. У неё и комната-то в салфеточках, слониках, балеринах! Чуть ли не под каждую статуэточку своя салфетка. Покрывало на кровати вязаное. Короче, музей! Очень вязать любит!
– Вяжет, продаёт, вяжет. Когда вяжет, довольна, да?
– Да! А нет продажи, нет ниток, мегерой ходит!
– Валера!
– Что, Марк Анатольевич?
– Короче, как только проснётся, позвони. А мы пока наведаемся к возлюбленной твоего Паши-самогоншика.
– Хорошо.
– Удивительный какой остров у вас!
* * *
Владимир Артемьевич тепло попрощался с Софьей, взял с неё обещание, что непременно они с тётей Ниной придут к нему в гости, что будут часто видеться! Номерами мобильных телефонов обменялись.
Нина Даниловна пошла его проводить, он хотел что-то с ней обсудить.
Софья улыбнулась им вслед – она очень хотела, чтобы они поладили: Владимир Артемьевич с Ниной Даниловной неспешно шли по набережной.
– Нина… я не посмел с Софьей так сразу говорить… Короче, она точно решилась на переезд?
– Да, Володь. Софья же рассказала тебе, что уже и собеседование удачно прошла, и дала согласие.
– Отлично. Я так понял, что достаточно спокойное место работы?
– Думаю, да.
– Это хорошо. Пусть работает в своё удовольствие. А деньгами я ей помогу.
– Ну…
– Я хочу подарить Софье квартиру.
– Да? – Нина Даниловна не смогла сдержать удивления.
– Конечно. И хочу предложить, чтобы она выбрала.
– Да?
– Нин, я же один ребёнок был, и дяди-тёти всё мне оставили. Ты же знаешь, все в работе-науке, им не до детей было.
– А тот, который скульптор?
– Вот, этот вариант я и хочу Софьюшке первым предложить. Мне осталась мастерская.
– О! Это же чудо-башенка…
Они посмотрели в глаза друг друга, и тёплое воспоминание из прошлого подарило улыбку. Когда-то Володя с Ниной были в гостях у дяди. И та башенка в мастерской привела Нину в восторг. Башенка была круглой с двенадцатью окнами – город был как на ладони!
– Нин, Софья там сможет вышивкой заниматься и рисовать!
– Помнишь, мы ещё с тобой диаметр шагами мерили.
– Да, там около восьми метров в диаметре, места много.
– И внизу прилично!
– Как думаешь, Софье понравится?
– Понравится-то понравится…
– А что…
– Ты же слышал, она собралась продавать московскую квартиру в генеральском доме, покупать что-то бабушке, а на остальное – здесь. Софья… понимаешь, никому не хочет создавать неудобств, хочет самостоятельно здесь жить.
– Я понимаю. Но мы попросили её не торопиться. Вот я как раз и… – Владимир остановился. – А может, ну их, с этой московской квартирой, пусть подавятся.
– Володь, они не подавятся, они проглотят.
– Пусть проглотят, – в его глазах замерцал ужас. – Что девочка будет нервы себе трепать. Зачем?
– А трепать и не нужно. Хозяйка квартиры – Софья. Елена Петровна там всего лишь прописана. У Маши есть квартира.
– Ну, не знаю, Нин. Я бы…
– А я теперь другая, Володь. Знаешь, Софья приехала и во мне что-то щёлкнуло, – Нина Даниловна пошла дальше. – Если сейчас уступить, только аппетит Машин подогреть. Она и сюда явится. И о тебе всё разузнает, а ты, оказывается, богатый на квартиры наследник.
Они шли тихими улочками, здесь было мало туристов. Они шли теми улочками, по которым любили гулять когда-то. Вот так, не договариваясь о маршруте, брели по дороге памяти.
– В общем, ты права. Только… смысл продавать московскую квартиру, если здесь – на выбор.
– Надо с Софьей поговорить.
– Пусть Елена Петровна живёт. Пожилой человек, пусть в привычном месте… – Владимир Артемьевич вздохнул. – Я не хочу, чтобы Софьюшке в спину чертыхались, понимаешь?
Нина Даниловна кивнула.
Когда вышли на Дворцовую набережную, переходить проезжую часть не стали.
– Нин… Я даже не могу объяснить, что чувствую. И… ощущение не проходящего озноба.
– Счастливое волнение, – улыбнулась Нина Даниловна. – Володь, я очень рада, что всё так удачно складывается.
– Послушай, получается, что молодого человека у Софьи нет? Раз она так спокойно город меняет.
Нина Даниловна вздохнула:
– А вот тут может возникнуть проблема. Только Софья об этом пока не задумывается. Так получилось, что счастье на неё большими волнами нахлёстывает. Ей даже задуматься некогда – а что будет дальше?
– То есть…
– Видел букет ирисов у Софьи в комнате?
– То есть…
– В «Сапсане» они познакомились. У меня чувство, что произошло всё, чтобы они встретились.
– Нин, да брось! – Владимир Артемьевич не слишком верил во все эти неслучайности.
– Понимаешь, к нам Софья и так бы приехала. Она уже решение приняла, вон, подарки мне готовила, на поездку настраивалась. И вдруг, будто колесо крутанули: молодой человек её… в общем, с работы она уволилась, Маша вспомнила о моей квартире в центре Петербурга, приехала к матери обо мне выяснить. А Софья дома была, всё слышала. Узнала, что письма мои ей не отдавали…
– И в это время оглашают завещание Данилы Андреевича!
И вот тут-то выражение глаз Владимира Артемьевича меняется.
– Именно, Володь.
– И Софья встречает…
– Марка. Его зовут Марк. Он адвокат, приехал кого-то защищать, – Нина Даниловна сделала упреждающий жест. – Нет, это не знакомство, чтобы только с пользой провести время.
– Ну да, билет… Софья купила ночью единственный билет… Нина… – Владимир Артемьевич в изумлении посмотрел на неё. – Значит, всё не случайно.
– Всё не случайно.
Глава 16
Всё не случайно
– Прелесть моя, – улыбнулся Марк и поспешно провёл по экрану телефона. – Привет, солнышко!
– Привет!
Софья с Марком не виделись два дня. В день визита Владимира Артемьевича они встретились в половине десятого вечера и всего часок погуляли по набережным канала.
На следующий день Софья поехала с тётей Ниной на дачу. Помогла привести дом в порядок, с удовольствием вспоминая те дни из детства, которые были проведены здесь, в заливе.
И ещё они много говорили о Владимире Артемьевиче. И Софье было так спокойно! Ведь тётя Нина тепло о нём рассказывала. Вспоминала, как познакомились, встречались, по каким улицам любили гулять. Какие фильмы и спектакли вместе посмотрели.
– Соф, а вы когда с Марком свидание наметили?
– Я обещала позвонить, – она пожала плечами. – Как буду свободна.
– Девочка моя, только ты около меня не сиди как на привязи. Мы с тобой теперь вместе, это чудесно, но… Живи! Ты теперь свободна и счастлива. Не теряй ни минуты.
Софья обняла тётю Нину, прижалась к ней – как бы она хотела, чтобы тётя Нина была её мамой! Родилась бы она у неё! Эх!..
– Я тогда ему позвоню, может, завтра сможем встретиться?
– Конечно! Вызовем такси, вернёшься домой, – Нина Даниловна улыбалась счастью, вспыхнувшему в глазах племянницы.
…Марк так рад был!
Он уж даже загрустил: дача, она же может затянуть, как болото. Но оказалось, дача тёти Софьи находилась в отличной местности! Ура!
И он принялся организовывать романтический вечер. Идея возникла у него вчера. Проведя вечер без Софьи, не только истосковался, его настолько соблазнительные мысли одолели, что… думал, не уснёт. Поэтому… улыбаясь, потёр свою ухоженную щетину.
Нашёл подходящее для ужина место.
Заказал букет. Белый – из роз и лилий, с зелёным фоном из рускуса.
Дождался назначенного часа.
…Софья мысленно снова и снова благодарила тётю Нину. Ведь в тот их поход за платьем для свидания, они прилично пополнили Софьин гардероб. И сегодня она решила надеть брюки благородного, густого, шикарного фиолетового цвета. К брюкам – лёгкий жакет в мелкую контрастную клетку, создающую эффект сиреневого оттенка.
Сегодня Софья не стала сдерживать себя – ускорила шаг, когда увидела, что Марк уже ждёт на Итальянском мостике. Но и он заметил её, поспешил встретиться.
Марк поймал изумлённый взгляд Софьи и улыбнулся.
Предложил руку, накрыл её пальчики своей ладонью, и они неторопливо пошли по набережной.
Она поглядывала на Марка, но не решалась спросить о причине случившейся с ней перемены. Хоть и очень хотелось. Марк же шёл как ни в чём не бывало.
Дошли до Мало-Конюшенного моста, и Марк встрепенулся.
– Нам надо было по другой стороне моста идти, – и тут же вспомнил о своём пристрастии к чётным числам. – Теперь придётся как-то через эту автобусно-людскую толчею пробираться.
– А нам что нужно?
– Аптекарский переулок.
– Вот, по пешеходному переходу и… спокойно пройдём, там можно пройти, свободно. Самое начало канала.
– Здорово, что ты Питер хорошо знаешь!
Совсем скоро они уже шли по мощёному мосту и любовались домом с колоннами. Но Софья, воспользовавшись моментом, больше посматривала на Марка – что заставило его изменить внешность? Не понятно.
Свернув в Аптекарский переулок, наткнулись на группу туристов – несомненно, этот самый дом с колоннами был объектом рассказа экскурсовода.
И вдруг – абсолютное безлюдье. Софья с Марком невольно остановились – красота прямых линий, это неожиданное оживление из зелёных газончиков, дома… Здесь было мало вывесок, так убивающих красоту зданий.
– Марк?
– Да?
– А?.. Почему ты побрился? Тебе очень шло…
В один миг Марк словно внутренне подобрался. Бросил взгляд на табличку с номером дома – там кстати оказался уютный уголочек, образованный стеной и ступенями. Очаровательно…
Марк подвёл Софью к этому уголочку.
– У меня сегодня грандиозное мероприятие намечается.
Осторожно держал её руку в своей и не отводил взгляда. Смотрел пристально, но так мягко…
– Какое? – у Софьи реальность начала необычное неспешное круговое движение.
– Я очень хочу тебя поцеловать, – пустынный переулок будто отделил их от всего мира. – Можно?
Софья едва заметно кивнула.
И он поцеловал.
А она ответила…
…Это оказалось… наверное, как завораживающее волшебство.
Завораживающее потому, что остановиться, казалось, будет невозможно. Да и как? Как прервать такой ласковый, осторожный, отвечающий на все вопросы поцелуй! Нежный… Волнительный… Первый.
Волшебство потому, что Марк подобного не испытывал – единственная, Софья его единственная. Настолько трогательным оказался её поцелуй. Чувствовал – она доверилась ему. И невероятные ощущения пришли, когда её ладони сначала легли ему на плечи, потом почувствовал прикосновение пальчиков к шее и волосам. И понял – ей хорошо…
А Софья… иначе, как чудом, поцелуй Марка понять было нельзя. Он не только рассказал, какой он, что она для него значит, но и… Софья начала чувствовать… себя. Дыхание перехватило, но Марк так осторожно, но уверенно обнимал, что Софья быстро поняла, что падение ей не грозит. Сердце отстукивало плавные удары, неспешно отмеряя минуты блаженства. Блаженство… вот, оказывается, что это… растекающееся медленно… будто крадучись ступая, чтобы не испугать, а одарить. Невероятное удовольствие, незаметно растекающееся от сердца.
Блаженство лилось тягучим потоком, скапливалось где-то в животе, концентрируясь. Казалось, что ещё немного, и весь мир разлетится в клочья. И как быть, Софья не представляла.
Спасли губы. Губы утомились, устали до того, что пришлось, со вздохом, остановиться.
На какое-то мгновенье их затуманенные счастьем глаза встретились и тут же закрылись – надо было попытаться пережить первый поцелуй.
Марк прижал Софью к себе, прислонился щекой к её волосам – только оказавшись так близко, он почувствовал аромат её духов. Осторожно доносились ноты лаванды в обрамлении фиалок и… чего-то горьковатого. Лучшего аромата он не слышал.
Софья прильнула к груди Марка и слушала удары его сердца, ловила его дыхание. Удивлялась себе: она поняла, что хочет расстегнуть пуговички его рубашки, чтобы лучше чувствовать его сердце, чтобы коснуться его груди и… и поцеловать.
А губы так приятно устали…
– Марк… долго мы?..
– Наверное, очень…
Стояли, обнявшись, в удивительном переулке.
Настолько обессилить после первого поцелуя… Марк осторожно улыбнулся: что их ждёт дальше – не представлял. Надеяться можно было на спасительное второе дыхание. Да и… на неторопливость. Ведь у них вся жизнь впереди!
* * *
– Я жутко голодный, – Марк внимательно смотрел на Софью. – Ты тоже.
Марк не сомневался, что Софья закажет три корочки хлеба, до того настороженной стала, стоило им переступить порог ресторана.
Софья напряжённо улыбнулась.
В ресторане она чувствовала себя, как не в своей тарелке. Не привыкла она посещать такие заведения.
– Голодная, – едва вымолвила она. И вспомнила, что пообедать сегодня забыла, к свиданию готовилась. – Да.
– Давай выбирать?
Софья кивнула.
Осторожно оглядела зал – великолепно встретили их, провели за заказанный Марком столик. Официант так приятно поприветствовал, предложил познакомиться с меню, удалился незаметно.
Марк улыбнулся.
– Селёдочку? – предложила Софья.
– Давай. А ещё можно карпаччо из говядины и язык в смородиновом соусе.
– Салат?
– Может, овощной, чтобы не мудрить? – Марк внимательно посматривал на Софью: вроде бы она начала осваиваться.
Да и столик у них чудесный, в уютном уголке. Просто, видимо, редкий гость она в ресторанах. Ну ничего, привыкнет.
– Соф, а давай ещё вот этот салатик попробуем. С утиной грудкой и раковыми шейками.
Софья подавила вздох. Да что же она такая дурная – другая бы удовольствие получала, а она… Так. Всё. Всё.
– С удовольствием.
Марк кивнул.
– Соф, а что бы ты мне на горячее предложила?
– Очень голодному? – она не смогла спрятать обожающий Марка взгляд, но довольно быстро устремила внимание к меню. – Я бы… Бефстроганов с белыми грибами.
– М-м-м… Это я люблю!
– А мне… печень кролика.
Вот это Марку уже понравилось – его солнышко потихоньку выглядывало из-за тучки.
Когда определились с гарниром, начали обсуждать десерт.
– У них много груши, – заметила Софья. – В разных блюдах.
– Соф, а ты, вообще, груши любишь?
– Люблю.
– И я. А вот малину – не очень, – проговорил он, глядя в меню.
– И я малину – не очень.
– Тогда чем лакомиться будем?
– Мороженое из крыжовника?
– О! С удовольствием!
Пока Марк делал заказ, Софья осторожно им любовалась. Видно было, что посещение ресторана – обычное для него дело. Он раскован, легко общается с официантом. Вот, вино они обсуждают… Аперитив…
И тут она почувствовала, что он коснулся её руки. Отчего-то вздрогнула.
– Соф, я отойду на минутку.
Тут только Софья заметила, что Марк достал телефон. Но звонка слышно не было. Значит, ему надо с кем-то связаться?
– Конечно, – поспешно кивнула она.
– Сообщение пришло, я мигом. Не грусти, солнышко.
Софья смотрела ему вслед.
Вспомнила их недавний поцелуй.
И всего лишь от воспоминания почувствовала, как внутри что-то словно закручиваться начинает.
Но не прошло и пары минут, как Марк вернулся. Он шёл через зал, смотрел на Софью, улыбался. Марк вернулся с шикарным букетом из белых роз и белых лилий, прелесть которых оттеняло зелёное совершенство рускуса.
Софья невольно поднялась ему навстречу. От глаз Марка оторваться было невозможно. Цветы оказались в её руках – тонкий, осторожный аромат поприветствовал Софью.
– В честь нашего первого поцелуя, – глаза Марка излучали восхитительную нежность.
И Софья почувствовала его губы – осторожный, непродолжительный поцелуй.
Марк придержал её за талию, Софья невольно коснулась его щеки.
– Ты поэтому побрился?
– Конечно.
– Разве ты был колючий, – а Софье так однажды захотелось потрогать его ухоженную щетину.
– Нет. Но вдруг…
– Вдруг – нет, – улыбнулась Софья. – Ведь сегодня день нашего первого поцелуя.
* * *
Они обращали на себя внимание не только потому, что неспешно шли, не замечая толчеи на набережной. Не потому, что девушка несла красивый букет, а мужчина бережно накрывал её пальчики ладонью. Не потому, что они были красивой парой! А потому, что бросалось в глаза – это не просто пара!!!
– Сука… – будто сплюнул мужчина, стоящий на Итальянском мостике. – Иди, иди сюда! Ведь он тебя провожает, да? Продолжаешь невинность из себя строить?
Алексей внимательно рассматривал спутника Софьи. Ну да… получше нашла. Костюмчик вон как сидит – ясно, что брендовый. Рубашечка. Алексей одевался хорошо, но такое мог себе изредка позволить.
Поймал себя на том, что не просто разозлился. А взбесился. Софья такой счастливой выглядела…
– Привет!
Он преградил им дорогу, с удовольствием увидев удивление в глазах Софьи. Только вот взгляд мужчины не порадовал – спокойное безразличие насторожило Алексея. Но ничего, ничего.
Алексей и не ждал ответа на приветствие. Поэтому усмехнулся как можно гаже.
– Не прошло и месяца! Быстро ты…
…Софья непроизвольно отпустила руку Марка, и он решил, что она хочет ответить неожиданно нарисовавшемуся, как он мгновенно понял, бывшему, а ему даёт понять, что сделает это сама.
Но поскольку Софья, постояв несколько мгновений, молча попыталась обойти возникшее препятствие, взял её за руку. Он с ней, они вместе!
Только вот визитёр, видимо, жаждал общения: пара шагов в сторону и пройти вновь оказалось невозможно. Да и прохожим приходилось обходить их живописную группу.
– Решил узнать, как дела у персонажа? У персонажа всё отлично, – голос Софьи прозвучал ровно. – Пошёл вон.
Алексей опешил и даже не попытался снова преградить дорогу. Бешенство смешивалось с пониманием – всё не просто зря… бесполезно.
– На красивый фасад повёлся?
Марк остановился – видимо, этот тип не раньше, чем с третьего раза понимает, что его общество не интересно. Он отстранил Софью, повернулся, заслонив собой.
– Да ты зат**хаешься с этой фригидной сукой!
Марк привык говорить по существу. Но это был не тот случай. Сей примат не понимает речь.
Поэтому… Удар этот был у Марка поставлен и выверен. В переносицу. С определённой силой в нужную точку. Тренер когда-то называл этот удар – «подумать о жизни». Особенно активная мыслительная деятельность обычно начиналась спустя некоторое время после удара, когда в зеркальном отражении непонимающий речь товарищ видел синяки вокруг глаз.
Упасть Алексею Марк не дал, ухватил за плечо и помог опуститься – прислонил к щиту, украшающему ограждение моста. Дотронулся до шеи – всё нормально. Шлёпнул по щеке, приведя в чувство.
Стряхнул с рук прикосновение к этому отвратительному типу.
Взял Софью под руку и спокойно повёл в сторону дома.
– Тётя Нина когда с дачи приедет?
– Не знаю… – Софью было едва слышно.
Разволновалась.
– Я тебя до квартиры провожу.
Когда вошли во двор, Софья остановилась: всё-таки закрытый двор – это правильно, сразу стало спокойнее. Но не за себя, а за Марка. Вздумай Алексей ответить, набросился бы. Хотя…
– А руку не больно? – спросила Софья. – А то… об чугунную-то голову.
– Нет.
Они вошли в парадное.
– Пока шли, всё думала, как он узнал и то, что я в Питере, и адрес… Получается, бабушка дала, больше некому.
Марк пожал плечами:
– Пожилой человек. Они всегда стремятся нашу жизнь устроить.
– Вообще, это удивительно. К ней обычно трудно подход найти.
Марк внимательно посмотрел на Софью – ох, как всё непросто…
– Да Бог с ним, Софьюшка. Надеюсь, теперь он понял.
– Марк… спасибо. Знаешь, так необычно быть возле настоящего мужчины.
Когда дошли до квартиры, Софья посмотрела на Марка. Как-то вдруг неуверенно. Будто почувствовала неловкость. Только вот, что за причина?
– Чаем угостишь?
– Да, конечно.
Отказать Софья не посмела, хотя такая тяжесть в душе возникла…
Да это и к лучшему, надо им поговорить. Ведь только что Софья сказала, что Марк – настоящий мужчина, и она увидела сложившуюся ситуацию с другой стороны. Он – да, а она-то…
Нины Даниловны дома не было.
Софья предложила Марку умыться – было заметно, как он хочет вымыть руки. Спросила, будет ли он чай с мятой и какой предпочитает.
Отправилась в кухню.
Но… всё валилось из рук. Буквально.
– Софья, – Марк смотрел, как она собирает рассыпавшиеся по столу листочки мяты, складывает в жестяную коробочку дрожащими руками. – Что ты?..
Он сделал к ней всего лишь шаг, а она отшатнулась. И такое сожаление полыхнуло в глазах.
– Марк, я… Надо поговорить.
– Хорошо, – он опустил руки ладонями вниз, успокаивая, – Ты присядь, давай я чай заварю.
Она закрыла коробку, подвинула на середину стола.
– Или с бергамотом? Может, с бергамотом заварим?
– О! Бергамот в твоих духах, вот что за изысканный горьковатый оттенок.
– Да…
Софья опустилась на стул.
– А где чай с бергамотом?
Марк подошёл к открытой полке, уставленной жестяными коробочками с чаем.
– Слева. На ней написано – «грузинский».
– Какие старинные коробочки, прелестные, – заметил Марк. – Так! Чайник ты поставила, молодец! А заварочный – этот? Отлично! О! А это чайник накрывать штучка? Ничего себе, какая красотища! Нина Даниловна вышивает, как и ты?
Софья кивнула:
– Я, как она.
– Ну да.
Марк выключил конфорку – подождёт чай. И присел перед Софьей.
– Софьюшка…
– Марк… Ты такой замечательный, а я… Я тебе не нужна, такая…
– Какая – такая?
– Ну… В этом он, видимо, прав. Вдруг… И я не хочу, чтобы ты…
Марк помотал головой – так, стоп. Ну не может быть, чтобы Софья так отреагировала на слова этого гада, она же очень хорошо послала его – вон. Только вот… слово «персонаж» неприятно цепляло.
– Соф, ты можешь мне всё рассказать? – Марк чувствовал, что это нужно Софье в большей степени. – И знай: моё отношение к тебе никто не изменит.
Софья тяжело вздохнула.
Посмотрела в сторону – на столе красовался подаренный Марком букет. Глаза начинало пощипывать.
Посмотрела на Марка. Он опустился на корточки, сидел перед ней, держал, осторожно сжимая пальчики, за руку. И смотрел. В глаза. Прямо и внимательно. А ещё видно было, что во взгляде поблёскивает непонимание.
Как ему понять, такому… замечательному? Настоящему.
Так хотелось коснуться его лица, но…
– Расстались мы потому, что я случайно услышала. У… него с нашим генеральным, оказывается, была игра – каждый ухаживал за какой-нибудь женщиной, в обработку персонаж брал, и рассказывали друг другу, как дело продвигается.
По лицу Марка пробежало брезгливое выражение, и он осторожно погладил ладошку Софьи.
– Компания, где я работала, находится на Кузнецком мосту.
– На Кузнецком?
Софья кивнула. А Марк вспомнил, что совсем недавно ему вспомнился Кузнецкий мост, в тот день они с Софьей случайно встретились на набережной канала… Будто… будто он почувствовал горечь, которая была тогда с ней…
– Я обычно обед с собой брала. Но в тот день так захотелось кофе с какой-нибудь булочкой. Пошла в кофейню, у них пекарня своя… А Кузнецкий, он же почти весь пешеходный, днём народа полно… Они шли немного позади меня, буквально пара человек между нами была, и громко обсуждали… Они так увлечены были, никого вокруг не замечали. И… как раз генеральный заканчивал, а… Он… говорил, что… меня, фригидона, не расшевелить. Столько о… своей груди тогда узнала… Пока они в кофейню не свернули.
Голос её перешёл в шёпот – слёзы набежали на глаза и так болезненно перехватило горло.
Марк поднялся.
И Софья кивнула:
– Зачем я тебе… Больная не только на всю голову…
Софья вздрогнула – слёзы, обжигающие, брызнули. Надо же, какие горячие… Очень солёные…
Марк не смог сдержать охватившую его дрожь. Мало, мало он ему врезал! Надо было загасить подонка! Персонаж, мать твою!
Он взял чашку, налил воды из фильтра. Выпил залпом. Наполнил чашку, снова сел перед Софьей.
«Слёзы… не такие, как в «Сапсане» – болезненные, да и… каково об этом говорить. Не думал Марк, что так всё…
– Соф, – осторожно попытался стереть слёзы, выплёскивающиеся из глаз. – Вот ты сейчас выплачешь эту боль и больше даже не вспомнишь об этом.
Марк поднёс чашку к её губам, и Софья сделала несколько судорожных глотков.
– Вовремя он явился. Всё не случайно, – проговорила она сквозь всхлипывания. – Марк…
Он отставил чашку на стол.
– Софьюшка…
– Шесть раз… Не хочу, чтобы ты… Прости меня….
Софья опустила голову – слёзы закапали на руки… Вот Марк снова укрыл её пальчики в своих ладонях. Какие руки у него красивые – крупные, но изящные, пальцы длинные, музыкальные.
– Соф, это только его личная проблема, – спокойно сказал Марк. – К тебе это никакого отношения не имеет.
И ведь, действительно, всё не случайно! Больно, слишком больно, но нужно.
Марк поднялся и потянул Софью на себя. Подвёл к раковине. Очень осторожно смыл слёзы с лица. Промокнул салфетками влагу.
Она старалась не смотреть на Марка… Что теперь будет?
– Софьюшка, я чувствовал, что тебе было хорошо… когда я целовал тебя. Да?
Она невольно бросила взгляд на букет. Изумительный букет, подаренный Марком в честь их первого поцелуя.
И обжигающая горечь от слёз стала исчезать. Их поцелуй!
Она вскинула взгляд на Марка.
Да! Было так, как никогда, ни разу, ни на йоту…
Она и вдохнуть не успела, как почувствовала поцелуй… И недавнее болезненно-слёзное удушье исчезло. Мгновенно.
И… волна за волной, волна за волной хлынуло наслаждение. Прекрасное, удивительное… Красивое, как воды Невы…
… – Марк… – едва прошептала Софья. Уткнулась ему в грудь: – Знаешь, в некоторых книгах пишут, что… будто бабочки в животе…
– Да? – он улыбнулся.
– Знаешь… а с ним… было едва заметное трепыхание немощных мотыльков.
Софья подняла голову и встретилась взглядом с улыбающимися глазами Марка.
– Так… И?.. – вопрос кричал и требовал ответа: а с ним, с Марком?
– Торнадо.
