Текст книги "Дороги Валлиона (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

"Говорил, – согласился Лин, с интересом оглядывая воина. – Только проверить все не получалось. А теперь, глядишь, и сподоблюсь... заодно, узнаю, правильно ли у Айны рецепт запомнил".

Я сердито ткнула его кулаком.

– Перестань. Обидно будет, если даже "синька" не сработает. Он целые сутки жил с такими ранами. Против кахгара какое-то время продержался. Весь день лежал на открытом солнце. Мучился. Страдал от боли. Но когда нас увидел, все равно попытался предостеречь. Так что он очень крепкий. И я не хочу, чтобы он умирал.

Я осторожно отодвинула с чужого лица слипшуюся от кровь прядь волос, пытаясь понять, на кого же наткнулась и что за человек оказался настолько стойким, что даже смерти упорно отказывался поддаваться. Даже наклонилась пониже, желая рассмотреть его получше, но в этот момент откуда-то сверху раздался слабый шорох. Затем ссыпался мелкий песок, заставив меня отпрянуть и инстинктивно схватиться за выскочивший из руки Эриол. А секундой позже на медленно вздымающуюся грудь воина с края обрыва свалился грозно пищащий, но очень небольшой зверек. Гибкий, с длинным тельцем ласки, с сердито встопорщенной шерсткой, на которой местами запеклась несвежая кровь. Грязный, уставший, но очень решительный. Едва обретя опору, он тут же приподнялся на задних лапках, предупреждающе оскалился, словно готовился защищать... ой... хозяина, наверное?.. но неожиданно втянул ноздрями воздух, уставился мне прямо в глаза и, мгновенно успокоившись, с тихим плачем кинулся ко мне на колени.

Я опешила.

– А ты еще кто такой?

Зверек приподнял острую мордочку, жалобно шевельнул короткими усами. Что-то слабо пискнул, задрожал. Но потом перевел взгляд мне за плечо и шарахнулся прочь так резко, что я едва успела разжать руки.

– ТЫ!! – зарычал вдруг шейри, уставившись на зверька гневно загоревшимися глазами. – Я тебя помню, гаденыш!! Ты мне шкуру испортил, тварь такая!! И это из-за тебя нас едва не убили!!!

И вот тут только до меня начало медленно доходить.

Я неверяще посмотрела на испуганно скалящегося хорька, в панике узнавшего в моем коне самого настоящего демона. Потом – на Лина, в глазах которого горело несомненное узнавание. Наконец, на едва дышащего воина, на груди которого сидел этот самый хорек. А потом неприлично разинула рот и растеряно развела руками.

– ОН?!!

– Да, – с нескрываемым отвращением согласился шейри. – Тот самый, который с Дагоном был. Помнишь? Я эту крысу лохматую как увидел, так и вспомнил его мерзкую рожу. Гость, мать его... это он тебя первым узнал. И он натравил на меня своего зверя!

Я прикусила губу.

Ничего себе новости. Оказывается, в друзьях у эрхаса Дагона имеются самые настоящие Королевские Хасы. Да не простые, как неожиданно выясняется, а целые эрдалы... блин. Знала бы я в ту встречу, кто он такой, даже ждать бы не стала, пока догонят. Теперь понятно, почему этот хорек так легко обнаружил шейри – натаскан, наверное, на поиск Тварей. Ну, и иной нежити, заодно. Вот и демона моего маленького почуял. Вот и выдал меня Дагону с головой. А хозяин его, теперь лежащий у моих ног неподвижной колодой, одним из первых арбалет на меня поднял. И, вполне вероятно, если бы не Мейр, именно от его стрелы я нашла бы тогда свою смерть.

– Гаденыш! – прошипел Лин, страшновато оскалившись и едва не ринувшись вылавливать юркого врага.

Однако хорек, как ни странно, даже не сделал попытки убежать. Просто с горестным видом сидел на груди умирающего хозяина и смотрел на меня печальными, виноватыми, жалобно повлажневшими глазами.

– Зараза!! Я тебя...

– Не надо, Лин, – со вздохом остановила я шейри. – Не трогай его. Пусть живет. И хозяина его тоже трогать не надо.

– Почему?! Они пытались тебя убить!

Я слабо улыбнулась.

– Бывает, – а потом протянула руку и осторожно коснулась присмиревшего хорька левой ладонью. – Ты посмотри: он очень боится, но никуда не бежит. Охраняет хозяина. От самой дороги мчался сюда по запаху его крови. Только он маленький, не такой, как ты, вот и опоздал немного. Но он очень смелый. Когда-то тебя не побоялся, потом – Твари... смотри – его тоже успело зацепить. Но он все равно бежал сюда со всех лапок, чтобы попытаться его защитить. Даже от кахгара. Это ли не настоящая преданность? Разве можно его за это осуждать?

Лин сердито фыркнул.

– Если бы не он, тебя бы не узнали!

– Так ведь все равно обошлось. Давай, помоги мне лучше придумать, как этого парня отсюда вытащить. Самой мне не справиться.

Шейри недовольно отвернулся.

– Не буду!

– Лин...

– Он хотел сделать тебе больно!

– Думаю, он уже раскаялся, – я с улыбкой посадила на ладонь тихонько заурчавшего зверька и подошла к оскорблено надувшемуся другу. – Посмотри, какой он маленький. Совсем, как ты полгода назад. Слабый. Уставший. Грязный, голодный. Лин, он пришел сюда за хозяином, как и ты пришел бы за мной. Неужели ты не понимаешь? И неужели не видишь, как он плачет, боясь потерять единственного дорогого человека?

Лин неохотно скосил глаза.

– Все равно он гадкий!

– Зато смелый.

– И мерзкий!

– Но любящий.

– Он подлый!

– Просто верный, Лин, – я так же ласково погладила негодующего демона по холке. – А за верность нельзя наказывать. Особенно, такого маленькое, упрямое, но очень преданное существо. Да и человека без помощи не оставишь, что бы он ни натворил в прошлом. Ты ведь сам как-то говорил, что каждый из нас хотя бы раз в жизни ошибался. И сам утверждал, что только так можно чему-то по-настоящему научиться. Ведь раскаяние порой значит гораздо больше, чем праведность. А желание исправить ошибку ценится не меньше, чем абсолютная безгрешность. Поэтому хватит дуться. Дай ему шанс. А теперь посмотри на меня и пожалуйста... я очень тебя прошу... помоги.

-Глава 18-

С раненым мы провозились до самого утра. Сперва его пришлось избавлять от остатков доспеха, потом срезать присохшую к телу одежду. Осторожно обмывать, жертвуя на этого богоугодное дело остатки воды из собственных скудных запасов. Наконец, перевязывать его жуткие раны, лишив себя сразу двух запасных рубах, и укладывать на волокушу.

То, что воин уже всего лишь раненый, а не умирающий, я поняла почти сразу, как только закончила его неумело раздевать. Опыта по изыманию одежды у безынициативно лежащего мужчины у меня пока не было, но ничего – пришлось, вот и научилась. Хотя удовольствия это, конечно, никакого не доставило. Зато наглядно убедилась, что его раны начали понемногу срастаться, а белое, как снег, лицо... отмыв с него кровь, я его, конечно, тут же узнала... даже слегка порозовело, перестав напоминать восковую маску.

Насчет ран Лин, со знанием дела оглядев пациента, уверено заявил, что все в порядке. Дескать, через полдюжины дней даже следов не останется: "синьки"– то я на него извела чуть ли не с четверть наших сокровенных запасов. Но, в отличие от неглубоких порезов, с которыми я имела дело раньше, эти раны были серьезнее. Поэтому и выздоравливал "больной" не мгновенно, как я сперва понадеялась, а медленно и очень постепенно. Хотя, конечно, и в разы быстрее, чем без крови эара.

Однако потом встал вопрос о доставке. И, собственно, о том, надо ли вообще этим заниматься? Шейри вообще считал, что мы сделали вполне достаточно. Но, как ни ворчал Лин, я всегда считала, что бросить беспомощного человека в лесу (тем более, возле логова кахгара) неприлично. Бросить серьезно раненого человека – вообще свинство. Но посадить его верхом было невозможно (я при всем желании такого кабана не удержу, да и покой ему нужен), а тащить следом, привязав веревкой за ногу, как предложил с мстительной ухмылкой демон, бесчеловечно. Проще самим добить, чтобы не мучился. Поэтому пришлось снова изобретать. Причем, опять мне и опять в одиночку.

Но я придумала. Немного потужилась, посоветовалась с Тенями и все-таки придумала, как нам осуществить перевозку тяжелобольного. А потом и поделались этой идеей с демоном. Которую он тоже обдумал со всех сторон и, смилостивившись, признал, что должна сработать.

По моей просьбе для нужд страждущего Хаса он даже хотел собственноручно отломить у ближайшей сосны ветку, чтобы сотворить из нее приличную лежанку, но я строго посмотрела, и он покорно отступил в сторону. Дав мне место прильнуть к голубой сосне и тихонько напеть ей несколько слов на певучем наречии эаров, которые умели находить язык с любым растением и с любой травинкой. Не больно-то я была в себе уверена, не слишком у меня имелся большой опыт в этом деле, не совсем мне понравилось, как эта трель прозвучала, прося у сосны об огромном одолжении. Однако дерево, что удивительно, тут же откликнулось. Сперва закачалось, зашелестело голубыми иголками. А потом осторожно наклонило самую пушистую ветку и буквально положило к моим ногам, легко отделив ее от основного ствола.

Лин на это только головой покачал, но, когда я попросила, без возражений ухватил толстую ветвь и потащил ее, вместе с уложенным туда, как в колыбель, воином в сторону дороги. Кажется, тоже впечатлился моими растущими способностями и тоже задумался над тем, а куда же это, в итоге, меня приведет. Собственно, только по этой, как мне кажется, причине он больше не пытался язвить, склочничать и вредничать, как поначалу. А потом даже сам, без напоминаний, помог перетащить тяжелого мужчину на свеже сделанную волокушу. После чего покорно тащил ее в зубах, стараясь поменьше трясти.

Больше особой возни раненый нам не доставил: лежал себе и лежал, неслышно посапывая и никак не реагируя на столь неординарный способ передвижения. Я, как правило, или шла рядом, пристально поглядывая, чтобы он не свалился, или ехала верхом, но при этом постоянно оглядывалась, если чужак издавал тихий стон или пытался пошевелиться.

Зверек от него не отходил ни на шаг. Ни во время коротких остановок, ни по пути, ни вообще. Так, чирикнет что-то непонятное, стрелой кинется к кустам, пару секунд повозится там, а потом опять мчится обратно, торопясь вспрыгнуть Хасу на грудь, как будто от этого зависело его здоровье.

Я не возражала – пускай сидит. И мне мороки меньше, и человек под присмотром. Мне почему-то казалось, что хорек неплохо понимает, что происходит, и если что-то случится, тут же предупредит.

Так и поехали.

Надо сказать, дорога в ближайшую деревню отняла у нас целый день, хотя, казалось бы, ехали мы от нее всего ничего. И еще полдня сверху, потому что теперь Лин не мог быстро бежать – неудобная ноша мешала, да и раненый не выдержал бы сильной тряски. И хотя раны его с каждым часом становились все меньше, а дыхание выравнивалось буквально на глазах, все равно – мне все время казалось, что процесс еще можно ускорить.

"Нет, не стоит, – тут же возразил шейри, едва мы остановились на ночлег и я заикнулась о том, чтобы дать незнакомцу еще "синьки". – Если сразу не помогла, значит, и потом толку не будет. Только зря переведем. Да и ему пользы никакой".

– Почему?

"Передоз, – ловко ввернул Лин услышанное от меня незнакомое словечко. – Слишком много крови эара тоже нехорошо".

Я огорченно вздохнула.

– Жаль. А я думала, что "синька" от всех болезней спасает. А тут, выходит, еще и доза имеет значение?

"Так всегда бывает. Но в этом смысле кровь эара гораздо безопаснее, чем травяные сборы или магическое исцеление – от нее, по крайней мере, не умирают. Когда ее становится много, она просто перестает работать, тогда как иная травка может и в гости к Айду отправить".

– Да я знаю. У нас яды тоже, в основном, из растений получают.

"Вот-вот. Так что не спеши. Дай его ранам самостоятельно затянуться. Тогда и пользы больше будет, и "синька" целее".

Я хмыкнула, но намекать на жадность, которую давно в нем уже приметила, не стала: все-таки выручил он меня. Ворчал, бурчал постоянно, но волокушу исправно тянул, то и дело неприязненно поглядывая на затихшего хорька. Впрочем, зубы больше не скалил и смертоубийством зверю тоже не угрожал. Вроде смирился. И только ночью, когда уставший и оголодавший малыш подполз ближе, сердито шикнул. Да так, что я мигом проснулась, быстро разобралась, в чем дело, пристыдила зарвавшегося демона и поспешила накормить преданного зверька, пока он лапы не протянул от голода.

Да и было ему, если честно, отчего их протянуть: больше двух суток ничего не ел, бедняга, хозяина искал. И сегодня побоялся оставить его одного, вот и намучился.

Я ласково погладила благодарно засопевшего хорька, а потом, почувствовав, что он снова беспокоится и порывается сбежать, сама отнесла его к спящему хозяину. После чего уложила на мерно вздымающуюся грудь, придирчиво проверила повязки, убедилась, что они больше не намокают, и, зевнув, отвернулась, честно собираясь идти досыпать. Но именно в этот момент вдруг почувствовала слабое прикосновение к руке, ощутила осторожное пожатие и едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Ой! Мама!

– Я тебя знаю, – едва слышно прошептал снизу внезапно очнувшийся Хас, напугав меня до икотки. – Я видел тебя... у Дагона... мы тогда зря... прости...

– Спать! – с перепугу рявкнула я, поспешно выдрав у него свою руку. Воин вздрогнул, как от удара, и тут же уронил голову обратно. Как-то недобро выдохнул, разом обмяк, тихонько сполз со своей лежанки. Но вот тогда-то я испугалась по-настоящему: решила, что перестаралась с приказами и угробила его вместо того, чтобы исцелить.

Ой-ой-ой.

Да неужто и правда убила?!

Твою... только этого мне еще не хватало!!

Однако когда я с замиранием сердца наклонилась, страшась не услышать биения его сердца, то оказалось, что зря боялась: он всего лишь уснул. Быстро, без возражений, поразительно послушно; тем ровным, безмятежным сном невинного младенца, в котором не могло быть никаких кошмаров. Более того, все иные мои опасения оказались такими же напрасными, потому что на расслабленном лице мужчины вдруг заиграла такая умиротворенная улыбка, что я тут же успокоилась и, переведя дух, отошла.

Фу-у... напугал. Болван. Чуть заикой не стала. Это ж надо было додуматься – хватать меня посреди ночи? Как еще не двинула его по физиономии от неожиданности? А то рефлекс, то да се... везунчик, что и сказать. Мог же и с переломанным носом остаться. Или свернутую челюсть себе заиметь. Для полного, так сказать, комплекта. Мне ребята уже успели удар поставить – могу так двинуть, что зубы потом собирать по кусочкам придется. А тут, что удивительно, ничего. Пронесло. И Хаса, между прочим, тоже. Что же касается его странного поведения, то ну его. Главное, что с таким лицом, как у него сейчас, люди никак не умирают. И не впадают в анабиоз, пугая близких родственников и заставляя надеяться жадных соседей. Ничего, авось не помрет. И будем считать, что у меня был просто глюк.

Ну, не верить же в то, что это из-за меня он так сладко уснул?!

Я постепенно восстановила дыхание, а потом и совсем угомонилась. Но только вернувшись к подозрительно присматривающемся Лину, только перехватив его пристальный взгляд, неожиданно поняла, ЧТО ИМЕННО сегодня услышала.

Ой-о-о-к-л-м-н!

Да что ж я так туплю-то сегодня?!!

Узнал... я тебя узнал...

Я почувствовала, как у меня внутри что-то противно сжалось. А потом провела рукой по непокрытым волосам, которые после бурной ночи просто забыла закрыть, и растеряно села.

– Он меня видел, – машинально повторила, как будто это могло что-то изменить. – Лин, он меня узнал. Действительно. И тогда. И сейчас: я забыла надеть шлем.

"Ну, положим, шлем ты еще с ночи потеряла. А он, если помнишь, пару раз соизволял глазки свои красивые открыть, – проворчал демон, ничуть не удивившись. – И когда ты клыки у кахгара выбивала, он тоже как-то беспокойно лежал. Так что видел... все он видел... только прикидывался, гад. Сомневался, наверное? Ты ведь сильно изменилась за это время".

– Да. Наверное.

"Не наверное, а точно. Хотя, конечно, при желании узнать тебя все равно можно: лицо больно приметное. Не такое, как у других. Чужое, если хочешь. На лица эаров немного похоже. Но и красивое, как мне кажется, тоже".

– Ну, спасибо. Давно от тебя комплиментов не слышала.

"Пожалуйста. Думаю, твой Хас тоже в восторге".

– Да? – скептически хмыкнула я. – И от этого тут в обмороке лежит, изысканно порезав себя перед этим зубочисткой? Скажи лучше, что мне теперь с ним делать-то?

"Что хочешь, – громко зевнул шейри. – Мне, например, все равно. Хоть зажарь его, хоть съешь, а хоть мужем называй".

– Да на кой он мне нужен? – отшатнулась я. – Ты в своем уме?!

"А что, не красив, по-твоему?"

Я против воли взглянула на волокушу: честно говоря, особенно не присматривалась. Ни тогда, ни сегодня. Что у меня, других проблем мало? Красив... некрасив... какая мне, к Айду, разница, после того, как он на меня арбалет наставлял и убить пытался? Хотя... извинился он вроде. Правда, я так и не поняла за что. То ли за то, что болт в спину выпустил, то ли за то, что узнал... или, наоборот, не узнал?.. не вовремя. В любом случае, пока я этого выяснить не могу. Как не смогу узнать его имя и причину, по которой его вдруг занесло в гости к эрхасу Дагону. Да не просто так – пообщаться или пива (пардон, эля, конечно – с пивом тут были напряги) вместе попить, а еще и на охоту прокатиться, как со старым другом. Ох-хо-хо. Вот будет погано, если они – родственники. И еще поганее, если этот снулый лебедь полностью разделяет взгляды не слишком уважаемого мною эрхаса.

Впрочем, чего это я распереживалась? Все, что могло, уже случилось. Так что у меня есть только один выход – довезти его быстренько до людей, сдать кому-нибудь на руки, как переходящий приз, и поскорее уехать, пока он не понял обо мне еще чего-нибудь. Хватит и того, что не обманулся моей светлой кожей и необычным для здешних мест цветом волос, хотя я очень надеялась, что достаточно сильно изменилась. А также того, что видел меня рядом с кахгаром. Знал теперь, негодяй, что это я его убила. Был способен узнать моего демона. И вполне мог пылать праведным гневом за нашу первую встречу.

Правда, насчет последнего я и сама уже сомневалась, иначе не стал бы он тут из последних сил прощения просить. Но все же, все же... ладно, буду надеяться, что он не такой подлец, как мне сперва показалось, и все-таки сумеет сохранить мое инкогнито в тайне.

С этими мыслями я и вернулась к свернувшемуся клубком шейри, а потом постепенно уснула, наказав себе назавтра больше не забывать про шлем.

Как ни удивительно, но когда я проснулась, Хас все еще крепко спал. Все в той же расслабленной позе и такой же странной улыбкой на губах.

Вспомнив наш вчерашний разговор с Лином, я честно присмотрелась, пытаясь понять, нравится ли мне такой тип мужчин или нет, но через некоторое время пожала плечами и отвернулась. Не знаю. Может, и нравится. Хотя подбородок у него слишком тяжел, брови больно мохнатые, взгляд, насколько я помню, тоже не из легких... лет сорок ему, наверное. Может, чуть меньше. В уголках глаз уже появились первые морщинки. У рта тоже – суровая складка, говорящая о непростом характере. Психолог и физиономист из меня, конечно, никакой, но почему-то вдруг показалось, что лежащий передо мной воин подлецом все же не был. А если и совершил тогда серьезную ошибку, то нашел в себе силы это признать и даже попробовал извиниться.

И вот это мне точно понравилось.

"Ну? Налюбовалась?" – насмешливо спросил Лин, неслышно подкравшись со спины. Я пихнула его в тугой бок и, спеша отделаться от неудобного попутчика, принялась быстро собираться.

До деревни мы добрались лишь к полудню. Разумеется, не до той, из которой я так поспешно уезжала, а той, куда направлялись потрепанные Хасы, собираясь слать весточку своим в Крий. Я решила, что это всяко ближе, чем тащиться еще полдня до дальнего селения, да и Хасы, если окажутся там, помогут своему эрдалу встать на ноги. Если же нет, то здешний староста все равно должен быть в курсе их дел, так что можно сплавить моего "пациента" на чужие крепкие плечи и благополучно слинять, пока он окончательно не пришел в себя.

Но, как выяснилось почти сразу по прибытии, троица Хасов, на которую я так рассчитывала, ушла из деревни в тот же день, как и появилась. Собирались сами в Гильдию идти, раны зализывать, потому как кахгар их все-таки здорово потрепал. А ослабевший маг, когда пришел в себя, тут же пообещал Зов в Орден отправить. Но отправил или нет, никто не знал, потому что Хасы никому не докладывались. А вот то, что в ближайшие дни возвращаться они этой дорогой не собирались, это точно.

Однако староста, к счастью, оказался человеком приличным, так что когда я появилась возле его дома со своим сомнительным грузом, безо всяких возражений позволил затащить раненого внутрь. А стоило лишь сказала, что это за личность такая перебинтованная с ног до головы в неузнаваемые тряпки, и вовсе расстарался – к незнакомцу тут же была приставлена сиделка, роль которой добровольно взяла на себя супруга хозяина дома. Хаса перенесли в самую лучшую и светлую комнату на втором этаже. Немедленно обмыли. Переодели. Заново перевязали, хотя особой необходимости в этом не было. А староста самолично пригласил меня за стол и тут же попытался выяснить, что и как, куда подевалась опасная Тварь, да почему вдруг считавшийся мертвым эрдал неожиданно воскрес и при моем непосредственном участии даже умудрился вернуться обратно.

Насчет Твари я только и сказала, что мертва, вызвав у хозяина вполне обоснованное недоверие. Но вот доказательства своих слов, немного поразмыслив, решила все-таки не предъявлять. Потому что, во-первых, тут же начнутся новые расспросы. Во-вторых, надо будет составлять новый Договор, требуя, как положено, с местных достойную оплату. В-третьих, мне все равно вряд ли поверят, поскольку мое сумасшедшее везение никак не объяснит тот факт, что я благополучно завалила Тварь, которую и отряд опытных Хасов не сумел остановить.

Оно мне надо?

Так что сказала только то, что Тварь гарантированно мертва, и посоветовала спросить все подробности у Хаса, когда очнется. А что? Пусть отдувается, раз уж с ним возникло столько проблем.

Староста прицельно посмотрел на меня, видимо, стараясь понять, что же я за тип и можно ли на меня надавить, но наткнулся на спокойный взгляд и как-то быстро увял. Он даже не стал возражать, когда я довольно резко отказалась от обеда и проигнорировала намек на возможный ночлег, а потом так же резко потребовала увидеть раненого.

– Как он? – с порога спросил староста, вызвавшийся меня проводить. Его супруга немедленно поднялась со стула, на котором только что сидела у постели больного, поправила сползшее на бок одеяло, кинула на бледное лицо воина беспокойный взгляд, и, одарив меня небольшим книксеном, виновато развела руками.

– Бредит. Про Ишту какую-то все твердит. Прощения просит.

Я внутренне похолодела. А внешне, наверное, здорово побледнела, потому что вдруг осознала истинный смысл его вчерашних слов и внезапно поняла, ЧТО ИМЕННО имел в виду Хас, когда говорил, что узнал меня. А осознав, не смогла сдержать тихого возгласа и невольного стона:

– Твою мать...

Выходит, влипла я по полной программе. И влипла, как полагается, крепко. Обидно. Мне-то казалось, что больше неприятных сюрпризов уже не случится. А оно вон как – узнал... блин! Ишту, а не леди Гайдэ! Черт! И как я теперь буду? Всю жизнь в маске? Все время под грифом "совершенно секретно"? Весь отмеренный мне век от городов шарахаться и сигать по кустам, едва только мага поблизости завижу? Елы-палы! Да что ж за невезуха?! Только с одной проблемой разделалась, так тут же на тебе, Гайдэ, другую!

Издевательство какое-то! Просто форменный беспредел!

– Господин? – с удивлением посмотрела на меня женщина.

– Ничего, – опомнилась я, преставая шипеть, и как можно небрежнее отмахнулась. – На пороге смерти чего только не привидится. Даже змеи двухголовые, Ведьмины коты с человеческим голосом и драконы с крыльями в полный рост. Он еще что-нибудь говорил?

– Немного. В основном, про Тварь, господин, – смиренно опустила она взгляд. – Кахгаром ее называл. Ругался... нехорошо. Друзей своих поминал. А потом снова про Ишту. И снова про то, что сильно ошибся.

Я задумалась: гм, а может, не все так и страшно?

– О чем это он? – с недоверием повернулся ко мне староста. – Что за Ишта такая, господин? Вы не знаете?

– Может, девчонка его? – невинно моргнула я. – Жена, любимая, невеста? Или еще кто? Я-то как нашел, так ни слова путного не услышал. Раны только ему перевязал, да до вас довез. Но то, что бредит, как раз понятно: когда веришь, что вот-вот испустишь дух, трудно думать о чем-то другом. Все о бабах, да о бабах... но это ничего. Главное, чтобы ему хуже не стало. Потом поправится, придется в себя, а там и не вспомнит про эти глупости. Верно?

Под моим взглядом староста как-то нервно дернулся и тихо, угодливо засмеялся.

– Конечно, господин. Конечно, вы правы.

Я резко развернулась.

– Господин, вы куда?!

– Мне пора.

– А как же господин Хас?

– На тебя его оставляю. Деньги на лечение тоже дам. Ты, главное, весточку в Крий отошли, чтобы нового отряда сюда больше не слали. Эрдал, когда очнется, сам подтвердит. Да... скажи там сразу, что живой он, пусть не хоронят раньше времени. Но будь готов дать ему пару человек, чтобы вернуться на Тракт и людей его оттуда забрать. Думаю, он захочет отдать последнюю дань погибшим. А если знаешь, как найти тех троих, что у вас вчера были, то передай и им все, что я сказал.

– Но он же...

– Он поправится, – сухо оборвала я старосту, больше не имея никакого желания спорить. – Я сделал все, чтобы он поправился. Поэтому просто не мешайте ему выздоравливать.

– А что ему сказать? Про вас-то?!

– Ничего.

– Как?! – поразился староста. – Совсем?!! Да что ж мне, грех на душу брать? Лгать перед светлым ликом Аллара?

Я поморщилась и против воли кинула быстрый взгляд на "красный уголок". Точно такой же, который был на Руси, наверное, в каждой избе, красуясь старинными иконами и приветствуя гостя традиционным белым полотенцем. Только здесь, поскольку про Христа еще не слышали и поклонялись своим богам, иконостас заменял вбитый в стену гвоздь, на котором неподвижно висела выточенная из дерева или из кости фигурка человека с распростертыми белоснежными крыльями. Без лица, что характерно, и без признаков пола, но зато перья были проработаны с такими подробностями, что поневоле задумаешься о причинах. Я такие штуки уже не раз видела: любопытное явление. Не самое необычное, но все же любопытное, потому что и у нас, на Земле, официальная религия во все века грешила слишком уж явным дуализмом, не смотря на все попытки уложить это в известное трио: Отец, Сын... ну, и далее по тексту. Однако, как бы там ни было, люди во все это верили: и у нас, и здесь. Только у нас верили в милосердного и всепрощающего Христа, которому, как Сыну Божьему, издревле противостоит хитрый и коварный Сатана. А тут верили в Айда, Владыку Тьмы, и в Аллара – Носителя Света, его вечного, как следовало догадаться, противника и защитника сирых и убогих. А еще верили в мудрого, но отрешившегося от всего земного Лойна, который вполне подходил на роль христианского Святого Духа. Хороши совпадения, да? Вот и я говорю: любопытно. Но, повторюсь, влезать в эти церковные дебри не стоит. А уж спорить насчет предмета веры – тем более. Чревато, знаете ли. Были уже в истории прецеденты. Да и вера тут, в отличие от людей моего времени, была уж очень крепка. Никаких сомнений, никаких вопросов. Есть Аллар и точка. Есть Айд, ну да и будь он трижды проклят. Все просто и понятно: тут – черные, тут – белые, а мы с вами где-то посередине. А некоторые, особенно богобоязненные, еще и искренне считали, что через это изображение вестника-айри... ну, ангела-хранителя, по-нашему... Светоносный в любой день и миг может слышать все, что произносится перед его крылатым посланником.

И что тут поделаешь?

Верить же никому не запретишь?

Я с досадой взглянула на полное искреннего непонимания лицо старосты и на мгновение задумалась. Но потом достала один из клыков кахгара, при виде которого тот испуганно отшатнулся, машинально сотворив охранный знак, и решительно протянула.

– Передашь Хасу, когда очнется. Так будет справедливо. А если вдруг спросит обо мне, то скажешь, что он ничего мне не должен. Но что лишь молчание – его истинная награда и, одновременно, наказание. Тогда как с прощением он сильно поторопился. Все понял?

Староста опасливо взял клык и зябко передернул плечами.

– Да, господин.

– Тогда прощай.

Я отвернулась и быстро вышла, сопровождаемая двумя изумленно-озадаченными взглядами, в которых светилась полнейшая растерянность. Ну и пускай. Зато Хас, если окажется достаточно мудрым, больше меня не потревожит и глупостей не наделает. Раз уж прощения даже в бреду просил, значит, зацепило его сильно. Да и видано ли – легендарного Ишту своими глазами увидеть? А он, о чем я уже и забыла, своими глазами тогда видел, как меня Хранитель на спину сажал и как покорно на колени опускался, когда я, кряхтя от натуги, неуклюже взбиралась на его высокую спину. Как же тут не поверить в Откровение? Он, судя по всему, и поверил. А поверив, от стыда уже больше полугода сгорал, искренне считая, что я его теперь прибить должна за наглость.

Но это он, конечно, загнул. Я такими мелочами не занимаюсь и мстительной до такой степени никогда не была. Да и не злюсь давно, если честно. Почти о нем забыла. Хотя, конечно, в тот дурацкий эрх еще нескоро соберусь прогуляться. Просто из соображений моей несусветной вредности. Особенно если подумать о том, что и Дагон в то утро таращился на меня во все глаза. И он, разумеется, тоже должен был сообразить, на кого, как говорится, бочку катил. Хотя как в раз в отношении него у меня не было уверенности, что он полностью проникся, молит по ночам о прощении, бьет поклоны и всячески ищет способ исправиться. Не такой он человек. И совсем не производил впечатления истово верующего. Скорее, обидели его когда-то Ведьмы. Крепко, надо полагать, обидели. Но вот именно поэтому я к нему в гости еще долго не соберусь. А то, может, и вообще никогда не приеду: с человеком, который способен ненавидеть, лишь увидев цвет твоих глаз, мне вряд ли захочется скоро пообщаться. Но там посмотрим, как жизнь сложится. Поживем, что называется, увидим. Или подождем, как у нас принято говорить, до первой звезды.

Вдруг да у него, наконец, наступит просветление в мозгах?

Или все-таки я когда-то возьму и передумаю?

Все возможно.

Но не сейчас.

Да, пожалуй, еще не сейчас.

– А как вас зовут? – догнал меня уже на пороге крик опомнившегося старосты и настигающий топот его тяжелых сапог. – Господин, что мне сказать, если спросят? Господин, как ваше имя?!