Текст книги "Дороги Валлиона (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Кто? – навострил уши шейри.

– Неважно. Проехали. Работаем...

В общей сложности, промучилась я еще с час, пытаясь воплотить в жизнь очередную сумасшедшую задумку. Не знаю, вышло чего или нет, и как надолго этого хватит, но Лин, когда я отошла и попросила его попробовать взлететь, весьма уверенно встал, распахнул крылья и продержался в воздухе почти две минуты, прежде чем начал задыхаться и уставать от непривычной нагрузки.

Я отошла еще дальше и молча ждала, пока он отдыхал и пытался восстановиться. Но спустя десять минут шейри встрепенулся снова. Сперва не слишком уверенно, но потом задумался, к чему-то прислушался и опять встал. Потом нерешительно качнул своими громадными крыльями. И... продержался на лету еще минут пять!

– Работает! – радостно выдохнул он, обессилено рухнув на землю с почти двухметровой высоты. – Гайдэ, ты была права – действительно работает!!

– Ну и ладно. Тогда тренируйся и учись... если есть желание, конечно. А я, пожалуй, пойду еще посплю.

Разумеется, в этот день мы уже никуда не поехали. И, разумеется, Лин до изнеможения истязал свое измененное тело, пытаясь добиться от него устойчивости во время полета. Он неустанно подпрыгивал, поднимался в воздух, держась там так долго, насколько хватало его демонического упрямства. Позабыв обо всем, снова падал, потом вынужденно отдыхал, вытягивая из меня столько сил, сколько я могла ему безболезненно отдать, а затем взлетал снова, раз за разом увеличивая продолжительность полетов.

Я не вмешивалась: устанет – сам придет. А пока ему нравилось, пусть развлекается. Тем более что спать мне хотелось неимоверно вплоть до самой ночи. И я, честно признаться, все это время бессовестно дрыхла, лишь изредка вставая, чтобы перекусить, и почти не обращая внимания на ворчание Теней и их настойчивые пожелания больше так не надрываться.

Когда на небо вернулись местные красавицы-луны, шейри, наконец, угомонился и, обессилев окончательно, вернулся ко мне по бочок. Последний час он уже даже не летал – просто попрыгивал, стараясь удержаться на уставших крыльях и тренируя свои новые мышцы. Наверное, завтра у него так все будет болеть...

Я сладко зевнула и обняла доверчиво приткнувшегося демона, уткнувшись носом в его шею.

– Спокойной ночи, Лин.

"Спокойной ночи, Гайдэ", – тихонько прошептал Лин и быстро уснул.

Я уснула тоже. Но, как всегда в последнее время, снова всю ночь глядела на всевозможных летающих монстров, клыкастых чудовищ и всяких там фантасмагорических уродцев из чьего-то нереализованного кошмара. Вроде как наблюдала со стороны, искренне недоумевая, откуда такая жуть вообще могла народиться и чего им всем на меня надо. Привычно глазела на жутковатые морды, угрожающе выставленные когти, которые никак не могли до меня добраться, но уже под утро неожиданно почувствовала, что отделяющая нас невидимая преграда начинает как-то незаметно истончаться. Что жутковатые порождения моего впечатленного Тварями разума становятся немного более реальными. Их нападки – все более яростными. А мерзкие крики, звучащие ночь от ночи все отчетливее и яснее, уже начинают порядком раздражать. И вызывают не только моральную усталость своей монотонной настойчивостью, несмотря на то, что это, как и все предыдущие ночи, снова оказался всего лишь сон. Недобрый, нехороший, утомительный, но сон. О котором, проснувшись, я уже почти перестала помнить. И который, если бы не подспудно копящееся напряжение, я бы, может, вообще пренебрежительно выкинула из головы.

Ну, не бояться же мне теперь каких-то кошмаров?

Признаться, поутру я ждала от перетрудившегося накануне демона громких ахов и охов, жалобных стонов, душераздирающих подробностей на тему: где, что и как у него болит. Однако, как ни странно, ничьи стенания меня с рассветом не разбудили. А проснулась я от уже ставшего привычным вязкого привкуса отвращения на зубах, звука хлопающих крыльев и приглушенного топота копыт, время от времени прерывающегося тяжелым дыханием.

Поняв, что уже не сплю и никто на самом деле больше не пытается налететь на меня с нахрапу, я удивленно приоткрыла один глаз и здорово озадачилась, обнаружив давно проснувшегося и уже активно тренирующегося шейри. Причем, сегодня у него получалось явно лучше, чем вчера. Сегодня он умудрялся минут по десять висеть в воздухе, мотаясь над поляной, как неприкаянный призрак, хотя совсем недавно и одна минута была для него серьезным достижением. Высоко взлетать он явно не решался – с непривычки крылья могли подвести в самый ответственный момент. Но вот то, что он и отдыхал теперь гораздо меньше, определенно бросалось в глаза.

– Привет, – поднялась я, напряженно обдумывая случившееся. – Я гляжу, ты стал сегодня гораздо увереннее?

"Ага. Крылья слушаются лучше".

– Хорошо... очень хорошо... Знак работает?

"Еще как. Я уже быстро восстанавливаюсь. И, кажется, научился накапливать больше сил".

– Сколько можешь продержаться?

"Если на пределе, то примерно с половину оборота. А если кое-как, то и оборот выдержу".

То есть, без напряга он уже летает по полчаса, не слишком при этом истощаясь, а если поднатужится и выложится полностью, то и целый час провисеть сможет?!

Оценив эти грандиозные перемены, я изумленно присвистнула.

– Так быстро?!

"Ну, ты же у нас молодец? – хитро прищурился Лин, опустившись на землю почти изящно. – Все, что ты придумываешь, отлично работает. Вот и Знак прекрасно справляется: я всего за ночь стал намного сильнее".

– Да. Ты определенно прогрессируешь! Да еще такими темпами, что, пожалуй, через дюжину дней по-настоящему начнешь пугать окрестных птиц.

"Через дюжину дней я надеюсь, что смогу поднять в воздух и тебя, – с нескрываемой нежностью посмотрел шейри. – А если будет время, то и весь твой скарб, потому что смогу лететь целую ночь напролет".

Я пораженно замерла.

– Так ты... ПОЭТОМУ так усиленно тренируешься?! Из-за меня?!

"Не только. Но я подумал, что будет несправедливо, если я смогу летать, а ты – нет".

– Ой-й-о...– едва представив себя на спине этого крылатого зверя, я почувствовала, как что-то пугливо сжалось внутри. – Знаешь, пожалуй, я не буду торопиться с полетами. Ты сперва крепко на крыло встань, приземляться научись аккуратно, а потом подумаем. Может, и вовсе не стоит так экспериментировать.

"Гайдэ, ты что, боишься?"

– Не то чтобы... но знаешь, мой последний опыт полетов был крайне неудачным.

"Я тебя не уроню, – клятвенно пообещал мне демон. – Вот увидишь: я быстро всему научусь, и мы еще полетаем".

– Когда-нибудь, – внутренне содрогнувшись, пообещала я. – Наверное. Очень и очень нескоро. А теперь пора мыться, завтракать и ехать. Считай, целый день с тобой потратили, но ни одной Твари так и не нашли. Непорядок.

"Сперва тренировка", – неумолимо напомнили изнутри Тени.

Я вздохнула, но делать нечего – пришлось оставить демона в покое и покорно напяливать масмсивную броню.

Впрочем, я зря привередничаю: кольчуга, даже та, что покрепче, уже перестала быть для меня такой тяжелой, как раньше. Привыкла я. Обтерлась. Сжилась с ней, как со второй кожей. Бегать в ней, конечно, еще было тяжеловато, но Ас сказал, что я могу успокоиться лишь тогда, когда перестану ее ощущать вовсе. Хотя и в этом случае не стоит бросать упражнения, поскольку только постоянное стремление к совершенству может придать моим движениям законченную четкость и сохранить едва полученное мастерство на достойном уровне.

Я не спорила: понимала, что он во всем прав. Но каждый раз, надевая увесистую броню, неизменно думала о том, что мне, как девушке, отчаянно не хватает мужской крепости плеч и мужской же выносливости. Конечно, со мной все уже не так плохо, как полгода назад. Конечно, я многому научилась и многое постигла. Конечно, мое тело, как никогда, стало сильным и гибким, но по сравнению со здешними воинами, которые тренироваться начинали чуть ли не с колыбели, временами чувствовала себя гадким утенком.

"Зря грустишь, – усмехнулся на это понятливый Бер. – Благодаря нашим навыкам, у тебя очень неплохая база. Большинству же и она недоступна. А если мы будем соединять наши разумы еще чаще, то очень скоро твое тело начнет запоминать все наши движения. И спокойно воспримет все то, что мы еще не успели тебе передать".

"Это как?" – тут же навострила я уши.

"А как было раньше? Ты позволяла нам передавать только часть наших знаний, так?"

"Да".

"Но потом мы научились становиться единым целым, правильно?"

"Да, – я недоумевающе нахмурилась. – И что?"

"Ох, Гайдэ... скажи, чем это отличается от нашего прежнего опыта, а?"

"Э-э-э..."

"Вот именно – ничем. Кроме того, что теперь во время соединения мы можем передать тебе не в пример больше, чем раньше!"

Я искренне опешила.

"Бер!! Так вы что... каждый раз мне отдавали что-то еще?!! Когда мы сливались?!!"

Тени тихо рассмеялись в ответ.

"Ну, неужели ты сама не заметила? И неужели не ощутила разницы?"

"Мама..." – у меня внезапно все перевернулось внутри. А потом пришло внезапное объяснение тем странным, невесть откуда накатившим чувствам, которые позволили без особого труда прибить тиксу-Мать. И подкрасться незамеченной к чуткому медяннику, который никого живого не подпускает ближе десяти шагов. Причем, сделать это с полной уверенностью и абсолютным пониманием того, где и как именно надо ступить, чтобы не нашуметь. Да и вонзить хладнокровно в него короткий меч, находясь всего в паре сантиметров от ядовитой слизи, я бы, наверное, не смогла. Если, конечно, моими действиями руководило только желание добраться до мерзкой Твари, а не холодное спокойствие опытного бойца, чьи навыки и умения во мне неожиданно проснулись. Не говоря уж о том, что никакого азарта от подобной охоты я бы еще неделю назад даже близко не испытала.

– Ни фига себе сюрпризики! – пораженно прошептала я, разом забыв про тренировку. – Парни, вы бы хоть... предупредили, что ли?

"Да мы сами не были уверены, – покаялся за всех Гор. – Просто Ас предложил попробовать, и мы согласились. Когда ты ничего не заметила и вообще не отреагировала, получив от него систему нашего боя, подумали, что не вышло. Потом Бер попробовал помочь тебе с мечом. А за ним Ван решил испытать себя... но ты молчала. На головную боль ни разу не пожаловалась. Тебе не стало плохо. Ты никак вообще не изменилась! И я даже подумал, что зря передал тебе знания об уязвимых точках человека... как вдруг ты переворачиваешь все с ног на голову и легко уходишь от опытной тиксы, вознамерившейся нанизать тебя на когти! Да еще и спокойно ее добиваешь, не испытывая при этом никаких эмоций!"

Я ошарашено моргнула. Но потом недоверчиво прислушалась к себе и... вдруг сотворила какой-то дикий кульбит с обратным сальто и совершенно невообразимым финтом, которого никогда в жизни не делала. Ловко приземлилась на ноги, опустила руку с зажатым в ней мечом и тихо села прямо на землю.

"Парни... вы что со мной сделали?"

Тени опасливо примолкли.

"И сколько же успели отдать за эти дни?!"

"Много, – беспокойно шевельнулся Ас, не зная, чего от меня ждать и как расценивать мой бесстрастный голос. – Почти все, что могли".

"ВСЕ?!"

"Ну... конечно, понадобится время, чтобы ты смогла правильно освоить и пользоваться самостоятельно, но... Гайдэ... мы хотели, как лучше. Мы беспокоились и не знали, как еще тебя защитить. Мы... прости, что не спросили... честно слово, прости! Мы не подумали, что ты можешь расстроиться или обидеться. Мы хотели просто помочь! И хотели быть уверенными в том, что ты больше не будешь рисковать, как с рирзой. После того, как ты сказала, что все равно не откажешься и станешь искать Тварей... ради нас... мы хотели сделать хоть что-то, чтобы ты не пострадала. Гайдэ? Гайдэ, мы тебя обидели?!"

– Нет, – деревянным голосом ответила я, все еще растеряно глядя на свои руки. – Я просто... в шоке. Поверить не могу, что вы рискнули смешать свои знания с моими и без единого слова отдали все, что могли.

"Мы не хотим тебя потерять, – дружно вздохнули Тени с огромным облегчением. – Мы боимся, что ты погибнешь. Из-за того, что это мы не сумели тебя защитить. Мы хотели научить тебя всему сразу. Но почему-то раньше, когда мы были поодиночке, это причиняло тебе боль. Пришлось отдавать знания по каплям, чтобы ты могла выдержать. А потом, когда вдруг оказалось, что мы способны стать чем-то одним... знаешь, это было так изумительно и невероятно, что даже Ас не смог удержаться и отдал то, чего ни один из нас никогда не передавал чужакам: умения своего рода".

"Гайдэ – моя сестра, – с чувством отозвался Ас, когда я слабо улыбнулась. – А в моей семье испокон веков рождались только воины. Даже среди женщин. Поэтому я не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось. И поэтому же я передал ей знания моего рода, к которому она теперь тоже по праву принадлежит".

– Спасибо, Ас. Я этого не забуду.

"Это уж точно. Я сделаю все, чтобы ты не забыла".

"И мы тоже, – со странными смешками добавили остальные трое. – Но для тебя это будет значить знаешь, что?"

– Что? – с недобрым предчувствием спросила я.

"Тренировки!! – хором взвыли эти негодяи. – И только попробуй теперь отбрыкаться или сказать, что стала слишком слаба!!"

– О, нет...

"О, да!!"

– Изверги! – простонала я, в ужасе представив, что меня теперь ждет. Если уж эти молчуны действительно передали ВСЕ, что могли... а я даже после крохотной доли этих знаний чувствовала себя, как выжатый лимон, то... мама дорогая! Кажется, теперь мне предстоят самые настоящие пытки! И зловредные палачи – вот они! Сидят внутри, как подлые паразиты, и будут комментировать каждое неправильное движение, каждую ошибку, каждый ненужный взмах руки! До тех пор, пока я или не выгоню их на фиг, или не помру от усталости, или... черт возьми!!.. не освою весь гигантский объем, которым они меня так легко (и главное, незаметно!!) наградили.

"Именно, – гнусно хихикнул Бер, уловив мои смятенные мысли. – Готовься, дорогая сестрица, потому что с этого дня, в промежутках между охотой на Тварей, ты будешь долго, упорно и ОЧЕНЬ старательно заниматься".

Я окончательно посерела и прямо так, как сидела, сползла на траву, обреченно рухнув навзничь и силясь хотя бы мысленно охватить тот кошмар, который вскоре предстояло пережить.

Боже... боже, боже, боже... да они же от меня теперь даже косточек целых не оставят! У меня не будет ни минуты покоя! Не денька без изнурительных упражнений! Мне никто не поможет, не спасет от настойчивых понуканий. Никто не отзовет жестоких учителей к другому ученику и не заявит со знанием дела, что они, дескать, слишком перегружают ученицу. У меня не будет даже шанса отказаться от этого сомнительного дара – они просто всунули мне его в руки и заявили:

– На. Бери и пользуйся.

И ни вернуть его обратно, ни забыть, ни отказаться я уже не смогу. Просто потому, что возвращать его некому – призракам законы живых не писаны; забыть не получится, потому что они мне этого не позволят; а отказаться...

Я медленно прикрыла глаза, хорошо понимая, что такой подлости точно никогда не сделаю. После того, как они буквально души свои разорвали для меня, после того, как от кахгара спасли, учили, становясь единым целым, страдая, страшась, в панике ожидая того, что первая же попавшаяся Тварь разорвет меня на клочки, а их на веки вечные отправит в холодную темноту бесконечной Ночи... нет. Не могла я от них отказаться. И от помощи их не могла отказаться тоже. Тем более что основную работу они уже сделали – потихоньку, незаметно, не афишируя свой геройский подвиг. Мне оставалось лишь воспользоваться результатами их трудов и с благодарностью принять тот великий дар, которым они, четверо негодников, так бескорыстно меня наделили.

– Хорошо, Ас, – наконец, устало сказала я. – Я сделаю так, как вы хотите. И я буду осваивать ваши умения. Но пообещай мне, что впредь... если вдруг в ваши головы придет еще какая-нибудь безумная идея... обещай, что вы хотя бы поставите меня в известность. И обещай, что мое мнение будет иметь для вас хоть какое-то значение.

Тени сконфуженно притихли.

Причем, притихли надолго.

Я терпеливо подождала минуту, две, три. Затем подождала еще, ожидая правильного ответа. Но когда не дождалась и заподозрила подвох, граничащий с самым настоящим предательством, у них, наконец, проснулась совесть.

"Мы обещаем, Гайдэ, – виновато прошептали он. – И будем помогать тебе осваивать наши знания. Прости, что не предупредили сразу".

Я покачала головой, надеясь, что больше таких сюрпризов не будет, и, вздохнув еще тяжелее, чем раньше, снова подхватила мечи: пока Лин учится летать, у меня тоже будет чем заняться. И пока он осваивает крылья, мне придется освоить сложную науку поединка, о которой до сего дня я, как оказалось, всерьез ни разу не задумалась.

Хотя, может, оно и к лучшему?

Я же хотела научиться жить в этом мире?

Вот и научусь, наконец. Адаптируюсь. Ассимилируюсь и привыкну. Научусь жить так, как здесь принято. После чего уже никто не назовет меня чужой и не ткнет обвиняюще пальцем в мое вопиющее незнание. К тому же, папа всегда говорил, что в душе я – боец. Вот и настало, наконец, время доказать это хотя бы самой себе.

-Глава 14-

С этого дня жизнь у нас стала еще насыщеннее и веселее.

Меня безжалостно поднимали с рассветом, не слушая ни мольбы, ни жалобные стоны. Затем гнали на получасовую пробежку по пересеченной местности... подальше от дорог, на которых в последнее время стало, как назло, появляться слишком много народу. Затем два часа гоняли по первой встречной поляне, заставляя упираться и махать тяжелыми мечами (да, теперь их было сразу два) до изнеможения. А потом дарили целый час отдыха, во время которого я едва успевала отдышаться и привести себя в порядок.

После этого Лин, как раз заканчивающий со своими неумелыми полетами, становящимися раз от раза все дольше и увереннее, подставлял мне спину и неторопливо бежал, куда глаза глядят, выискивая на дороге необходимые нам "заманки". Я, пользуясь случаем, тихонько дремала, а когда слышала, что кто-то приближается по Тракту, тут же обматывала физиономию добытой у жены Кречета шелковой тряпицей и превращалась из измотанной девушки в немногословного и загадочного Фантома.

Прохожие, как правило, не пугались: на дорогах Валлиона кого только не встретишь. Хотя любопытных взглядов было хоть отбавляй, а осторожные расспросы от случайных попутчиков случались буквально на каждом шагу.

Конечно, чаще всего нам попадались простые крестьяне, едущие в соседнюю деревню или до приближающегося с каждым днем Берола – единственного города на всю округу, а то и просто по своим крестьянским делам... я не особенно вникала. Чаще всего эти встречи заканчивались вежливыми кивками и короткими расспросами, после чего незнакомцы с сожалением проезжали мимо, а я разочарованно вздыхала и поворачивала Лина в другую сторону – работы для меня тут не было. Если же случалось так, что нам вдруг доводилось кого-то нагнать и ненадолго поравняться, то я старалась как можно скорее пройти вперед. Дорогу, благодаря частым встречам и говорливым попутчикам, я уже знала неплохо, а вот лишние расспросы мне были совершенно ни к чему. Поэтому спрашивала, в основном, об одном – о Тварях. И это, конечно же, никого не удивляло: о чем еще может спрашивать вольный охотник, если не о хлебе насущном?

Но работы, как я уже сказала, было мало.

Раза три я вообще прокатилась в дальние деревушки безо всякого толка: после ночных бдений и прогулок по местным кладбищам неожиданно оказывалось, что покой крестьян тревожила не злобная Тварь, а самые обычные волки. Или еще какой хищник, обнаглевший до открытого нападения на крестьянский скот.

Скот тут, разумеется, тоже был. Почти такой же, как я и предполагала, потому что местное молоко, хоть и имело непривычный привкус, все же не слишком разнилось с тем, что я привыкла пить. Так и что коров тут держали стадами, и коз, и кур в достатке. Ну, с той лишь разницей, что коровы были каким-то лохматыми, быки имели очень уж крупные, загнутые кзади, как у индийских волов, рога, козы казались совсем миниатюрными и выглядели какими-то игрушечными, а у кур порой встречалась необычная окраска перьев. К примеру, ярко красная. Или ядовито фиолетовая.

Ничего себе экспериментик, да? Как вам нравится: покушать куру с фиолетовыми крыльями?

Но я не жаловалась – по вкусу они оказались совершенно нормальными. Так что если и была тут виновата местная радиация, то мне уже всяко поздно беспокоиться. За полгода я ее успела столько хватануть, что должна была или помереть давно, или вторую голову себе отрастить. А раз нет, то и куры мне здешние не страшны. Подумаешь? Что я, малинового мяса испугаюсь?

В трактиры, которые вдруг стали появляться вдоль Тракта, как грибы после дождя, я заходила редко. Только чтобы слухи собрать и продуктов подкупить в дорогу. На месте не ела – нельзя было лицо открывать. Ночлега тоже не искала – незачем лишний раз рисковать, да и Лина мне теперь никуда не деть. Далеко он от меня отходить не хотел, боясь за свою память, а в комнату я его при всем желании не протащу. Если же совсем наглеть и просить его стать маленьким, то можно нарваться на какого-нибудь любопытного зеваку и вообще завязать с этим опасным делом.

Поэтому я все больше болталась по лесам, с каждым днем забираясь все глубже за запад в поисках работы. Но ехала чаще не по хорошей дороге, а поодаль, холмами да оврагами, чтобы лишний раз не светиться. Искала дорожные столбы с объявками, время от времени расспрашивала словоохотливых прохожих. Заходила в деревни. С любопытством, но уже без прежнего интереса смотрела за бытом крестьян и сравнивала с теми сведениями, которые успела добыть в Горечах и Заречье. Что-то неодобрительно отмечала, на что-то довольно кивала. На женщин старалась не смотреть, потому что каждый раз при мысли о своем собственном положении становилось неприятно. Но еще и потому, что слишком пристальный взгляд на чужую супругу мне-охотнику, выглядящей в глазах подавляющего большинства мужчиной, грозил грубый разговор, а то и поединок с оскорбленным мужем: к браку тут относились крайне серьезно. И если мужу еще позволялось окидывать заинтересованным взглядом хорошеньких девушек, то на замужнюю даму – ни-ни, даже подмигнуть было оскорбительно. Не говоря уж о том, что самим женщинам не дозволялось даже взгляда поднять на незнакомого мужчину, если только он сам не подойдет и о чем-нибудь вежливо (за грубость мог тут же получить по морде от первого же встреченного родственника дамы) не спросит.

Иными словами, местный институт брака сковывал женское население по рукам и ногам. Тогда как блуд официально наказывался. Причем, что опять несправедливо, муж мог отделаться за прелюбодеяние каким-нибудь штрафом, тогда как жена подлежала прилюдному позору и могла получить от обманутого супруга заслуженного тумака. После которого (при том, что в целом домашнее насилие резко осуждалось) за неосторожную женщину никто даже не надумает вступиться. Короче, рабство. И полнейшее бесправие, которое дамы порешительнее и поухватистее с лихвой восполняли домашней тиранией.

И это тоже, кстати, было в порядке вещей.

Скажем, на людях муж мог орать и угрожать жене хоть палкой, но дома... если, конечно, он не был абсолютным и законченным ублюдком, а она имела хотя бы капельку мозгов... жена отыгрывалась за прилюдную покорность по полной программе. А порой, случалось, и скалку в руки брала, если дражайший супруг соизволял заползти под утро по дороге из ближайшего трактира в совершенно невменяемом состоянии.

И это тоже, как ни странно, принималось обществом, как данность.

В общем, удивительный по силе парадокс. Но я, как ни старалась, так и не смогла понять, почему в Валлионе все так странно и непонятно сложилось. С одной стороны, полное подчинение, бесправие и всеобщее потакание доминирующей позиции мужского пола, нередко выставляемой напоказ. А с другой – полная противоположность, тщательно хранимая и укрываемая за дверьми домов и закрытыми ставнями. О которой, разумеется, все отлично знали, но предпочитали делать вид, что ничего не замечают.

И лишь одна категория женщин в этом мире могла позволить себе все, что угодно – открыто улыбаться всем подряд, ходить с непокрытой головой, носить распущенные волосы и вообще, никому не подчиняться. Кроме своих суровых "мамок" и курирующих их представителей теневого слоя.

Если кто не понял, то я говорю о путанах.

Таковых тут насчитывалось немало: "древнейшая профессия" всегда была прибыльной и до отвращения простой. Туда никто и никого силком не тащил – добровольцев и без того хватало. Путаны пользовались массой привилегий по сравнению с обычными горожанками и даже по сравнению со знатными дамами, чье поведение, оказывается, тоже было строго регламентировано и расписано чуть ли не по слогам. Другое дело, что к путанам и отношение было иным, и уважением, как следовало ожидать, они никогда не пользовались. Что, разумеется, не мешало им свободно демонстрировать свои прелести и, в рамках отведенного им заведения, творить абсолютно все, что только может придумать падшая женщина, желающая завлечь ищущего острых ощущений мужчину.

Размышляя на эту тему после встречи с одной из таких дамочек в какой-то из особенно крупных деревень, я в какой-то момент поймала себя на мысли, что мы чем-то с ними похожи. Потому что я тоже своим поведением бросала вызов всему этому обществу. Только, в отличие от них, мой вызов был скрытым, надежно спрятанным под маской Фантома и железным шлемом, без которого я даже на дорогу больше не выезжала. А с некоторых пор и ткань с лица не снимала, потому что народу с каждым днем вокруг становилось все больше и больше, и в этом определенно чувствовалась близость крупного города.

Пару раз мне удавалось наткнуться на терроризирующих крестьян неопытных тикс, с которыми получалось расправиться быстро и безболезненно. Однажды я своими глазами увидела зеленую фанру – небольшую ящерицу с кровожадными наклонностями и крайне прочным костяным доспехом, который взял без труда лишь мой безотказный Эриол. В какой-то деревеньке я самолично пришибла ленивую, зазря позарившуюся на приманку, стокку. Смахнув ей голову, едва Тварь высунулась из норы, даже не погнушалась достать ее оттуда целиком. Подивилась тому, что змеи могу вырастать до таких размеров, и почти сразу забыла. Да и чего ее разглядывать? Дело свое она сделала и больше уже не нужна.

Целыми сутками мы с Лином неустанно рыскали по окрестностям в поисках не увиденных рейзерами, случайно приблудившихся Тварей. Кружили по полям, уже не надеясь на помощь деревенских. Обнюхивали овраги. Спускались к болотам, мокли в реках. Но Тварей, что удивительно, было немного. Так, раз в полдюжины дней попадется какая-нибудь мелочь, а потом снова тихо, как в могиле.

В конце концов, я поняла, что рядом с городами и крупными селениями можно не надеяться на хорошую добычу, и повернула обратно, старательно огибая владения эрхаса Дагона по широкой дуге. Из трех эрхов, где мне довелось побывать за это время, этот производил самое нехорошее впечатление, так что сорваться туда снова я считала пока преждевременным. Да и в городах совсем не светилась. Так, поглядела издалека, подивилась каменным стенам, посчитала количество желающих туда попасть, частенько выстраивающихся в длинную очередь, да и уходила. Нечего мне там делать на пару со Старшим демоном. И магов заезжих дразнить тоже не стоило. Учуют мой Знак или Лина узнают – мало нам не покажется. А бежать сломя голову и петлять, как заяц, пытаясь уйти от облавы, мне что-то не улыбалось. Поэтому приходилось сдерживать собственное любопытство, обходить города и небольшие городишки далеко стороной. Каждый раз огорченно вздыхать, сетуя на откровенный недостаток информации, но при этом хорошо понимать, что пока я ничего изменить не в силах.

Лин, надо сказать, был гораздо терпеливее и упорнее меня. Каждый вечер и каждую ночь он упорно занимался собой, отращивая крылья и настойчиво тренируя летательные мышцы. Его не смущало отсутствие простора, его не пугала близость к человеческому жилью. Ему не мешал ни дождь, ни яркая луна – едва мы останавливались и я послушно бралась за меч, начиная свои занятия, он уходил и занимался тоже. При том, что я ни разу ему об этом не напомнила и ни разу не понукала.

В отличие от моих требовательных учителей.

Конечно, ничего худого они от ученицы не требовали. Только усидчивости, послушания и доверия. Последнего, разумеется, было хоть отбавляй, но вот первого и второго... блин! Да я даже в юности так много не занималась! Даже когда по миллиону "кружков" бегала и лихорадочно совала нос во все подряд. А теперь мое свободное волеизъявление и все попытки бросить незаконченную учебу натыкались на гранитную скалу непонимания и целое море разочарования. Я лишь один раз уперлась, как баран, которого ведут на заклание к сомнительной славе горячего шашлыка – когда подвернула во время прыжка ногу и очень долго терпела, наотрез отказываясь принимать "синьку". Думала, дурочка, что так проживу и больше не стану рисковать превратиться в белокожую нелюдь. Но не вышло – Ас, едва узнал причину моего раздражения и того, почему я некрасиво обложила его матюгами, неосторожно оперевшись на больную ногу, молчал довольно долго. Но так выразительно и красноречиво, что я скоро устыдилась, извинилась, пообещала исправиться и покорно выпила синюю бурду, которую Лин когда-то так старательно готовил.

В общем, нелегко мне было. Очень и очень нелегко. И от напряженных нагрузок. И от требовательности Теней. И от нового увлечения шейри, благодаря которому мои силы таяли еще быстрее, чем обычно... когда Ас, наконец, сообразил, отчего я каждый день буквально с ног валюсь, не имея даже сил доползти до ближайших кустов, демона ткнули мордой в мою слабость. Едва не начистили пятак. Некрасиво обругали. Чуть не пнули. И запретили тратить наши общие силы впустую.

Мы с Лином расстроились. Я – потому, что это именно мои губы цедили страшные ругательства и именно мой сапог едва не оставил на его боку внушительную отметину, а он – из-за того, что действительно увлекся и совершенно не подумал о том, что и у моих резервов может обнаружиться дно. В результате нам обоим пришлось-таки соизмерять свои желания с возможностями друг друга, и только тогда дело, наконец, пошло на лад. Только тогда я, наконец, перестала умирать каждый вечер, а Лин научился экономно расходовать силы, потому что от тренировок отказываться не захотел, а энергию со временем научился не только расходовать, но и собирать. Сам. Безо всякого участия с моей стороны. Идея, правда, тоже была моей, но зато он самостоятельно ее обдумал и нашел хороший способ сохранить мне здоровье. За что я его звонко расцеловала, а потом показала ворчащий Теням язык. За то, что сами не сообразили и зазря изводили меня изнурительными тренировками, на каждую мою жалобу требуя лишь новых результатов.